Александр Александров
- Добрый понедельничный вечер, уважаемые интернет-радиослушатели. Сегодня третье августа, вечерний понедельник. В эфире программа «Культурные люди». И с вами ее ведущий я, Александр Александров. Здравствуйте. И моя коллега Ирина Яковлева.
Ирина Яковлева
- Добрый вечер.
Александр Александров
- И наш гость Николай Льговский.
Николай Льговский
- Добрый вечер.
Александр Александров
- У Николая очень интересная жизнь, очень интересная профессия - исполнитель на ударных инструментах. Как только что до эфира уточнил Николай, не барабанщик, правильно я понимаю?
Николай Льговский
- Не совсем правильно. Исполнитель на ударных инструментах - это и барабанщик, и перкуссионист. И все.
Александр Александров
- И все.
Николай Льговский
- И этого уже достаточно.
Александр Александров
- То есть это все объединяющая история.
Николай Льговский
- Да, все, по чему можно ударить и это будет звучать - это все ударные инструменты.
Александр Александров
- А барабанщик — это барабанщик.
Николай Льговский
- Да.
Александр Александров
- Исключительно. Я понял вас. Родился в городе Москва. Учился у известных педагогов исполнителей: Лобанова, Пекарского, Федина. Окончил музыкальную академию имени Гнесиных. В составе ансамбля ударных инструментов под управлением Марка Пекарского выступал на престижных фестивалях, принимал участие в известном театральном проекте режиссёра Фокина «Номер в гостинице НН», между прочим, в Театральном центре имени Мейерхольда. В 2001-2003 годах организовал серию концертов из цикла «Немое кино. Живая музыка», где представлял собственные композиции к классическим фильмам французского авангарда. В 2008 году стал участником арт-проекта «Шепот». Итак, это далеко-далеко не все, о чем говорится.
Ирина Яковлева
- Это общеизвестный список.
Александр Александров
- Это общеизвестный список. Что нам говорит интернет, собственно говоря.
Николай Льговский
- Слегка устаревший уже.
Александр Александров
- Устаревший? Окей. Ну, так для этого мы и собрались здесь, чтобы поговорить о вас. Скажите, Николай… Расскажите для начала о ваших родителях. Я знаю, что они тоже известные музыканты.
Николай Льговский
- Мои родители - музыканты. И, вообще, вся моя семья - дирижеры-хоровики по образованию.
Александр Александров
- Дирижеры-хоровики?
Николай Льговский
- Да. Есть такая специальность. Папа у меня был руководителем хоров в Москве и не в Москве. Мама у меня преподавала фортепиано в музыкальных школах. И сейчас ей 84 года, она все равно играет концерты с удовольствием.
Александр Александров
- Дай Бог здоровья.
Николай Льговский
- И дома музицирует, в общем, очень прекрасно.
Александр Александров
- Серьезно.
Ирина Яковлева
- А вы оказались ритмичный?
Николай Льговский
- Дело даже не в этом. Конечно же, в семье музыканта, как ребенок может не заниматься музыкой? Конечно, в детстве меня определили на фортепиано, в возрасте семи лет. Мне это жутко не нравилось, потому что я не понимал, зачем надо играть третьим пальцем, а не тем, каким мне хочется.
Александр Александров
- Почему они решают за меня?
Николай Льговский
- Да, почему так? И, вообще, может, я не хочу это делать. В общем, меня мучили, год где-то мучили. Мне, конечно, сразу хотелось играть двумя руками. И самый был хит в моем понимании – это песня «О Щорсе». Потому что там аккорды - в левой руке, мелодия - в правой. И, в общем, я уже был законченным пианистом к тому моменту. После того, как я это освоил, я понял, что дальше уже нечего делать и что, в общем, хватит. Потом как-то от меня отстали, и я ничего не делал, в смысле музыки. Учился я в школе в обычной.
Ирина Яковлева
- А как в ваших руках оказались палочки?
Николай Льговский
- Вот тоже такая интересная история. Я, сидя на уроке биологии, по-моему, в 5-м классе, почему-то меня пронзила какая-то очень печальная мысль, когда я задумался, что я буду делать в жизни дальше.
Ирина Яковлева
- На уроке биологии в пятом классе?
Николай Льговский
- Да, это так. И у меня почему-то какой-то ужас перед глазами предстал, я представил себя, что я где-то на заводе у станка. Почему-то мне это показалось, не знаю, почему.
Александр Александров
- Кошмарный сон.
Николай Льговский
- Ну что-то, да. И после этого я пришел к маме и сказал: «Мама, отведи меня в музыкальную школу».
Александр Александров
- Пожалуйста.
Николай Льговский
- У меня есть брат, который на десять лет меня старше, родной. Он к тому моменту учился в музыкальном училище Ипполитова-Иванова. Он тоже дирижер-хоровик, конечно.
Александр Александров
- Семейный подряд.
Николай Льговский
- Да, да, да. Но он с юности тяготел к барабанам. И видно, мечта о барабанах передалась через него мне. И меня, действительно, отвели просто в музыкальную школу на ударные, потому что фортепиано я уже освоил и мне показалось это очень интересно. И, вообще, это так круто - человек играет на барабанах с палочками, вообще, - прекрасно! Я поступил в музыкальную школу имени Гнесиных, а там класс ударных классический. И тут я впервые увидел инструмент под названием ксилофон. Кто не знает, это такой инструмент, состоящий из маленьких пластиночек, палочек, то есть, если вы поставите вертикально, он будет похож на забор.
Александр Александров
- Забор из металлических пластин.
Николай Льговский
- Нет, он деревянный. Потому что «ксило» по-гречески - это дерево.
Александр Александров
- А, вон оно что.
Ирина Яковлева
- То есть это звук дерева получается.
Александр Александров
- А это называется «мелофон», который…
Николай Льговский
- Нет, нет, нет.
Александр Александров
- Боже мой, ну что ж это такое, какой я профан.
Николай Льговский
- Мелофон - это вообще духовой инструмент, похожий на трубу.
Александр Александров
- Подождите, а вот это вот.
Николай Льговский
- Это металлофон.
Ирина Яковлева
- Да, это детский сад.
Александр Александров
- О, ну я хотя бы рядом стрельнул.
Николай Льговский
- Есть мелофоны, есть вибрафоны, есть меримбофоны, есть ксилофоны. В общем, все это называется идеофоны.
Александр Александров
- На всем этом вы играете?
Николай Льговский
- На всем этом, да, я играю, кроме мелофона - он духовой. И первым моим педагогом был Станислав Сергеевич Лобанов, солист большого театра. Тут я впервые увидел человека, приходящего в смокинге на урок, потому что (как я потом понял) он просто уезжал на спектакль. И он меня научил держать палочки и научил играть какие-то элементарные вещи. Это, конечно, очень интересно было, потому что разве можно сравнить ксилофон с фортепиано? Совсем другое дело. Вот тут надо попадать по этому забору в конкретные места, чтобы мелодия хоть как-то узнавалась.
Александр Александров
- А ответьте мне, профану полному в ударных инструментах, а из чего палочки-то делаются? Просто, правда, интересно. Я понимаю, что я могу прочитать в интернете, но я могу спросить у профессионала. Они же разные?
Николай Льговский
- Смотрите, их бесконечное множество. Есть палочки барабанные, есть палочки ксилофонные, есть палочки меримбофонные, палочки для тамтама, для гонга, для том-тома.
Александр Александров
- Они делаются из разного дерева?
Николай Льговский
- Из дерева, из пластика, из металла.
Александр Александров
- Это имеет значение?
Николай Льговский
- Имеет значение, да. А почему нужно столько палок? Потому что есть палки разной жесткости, разной длины, веса и так далее.
Александр Александров
- И они извлекают разные звуки, соответственно.
Николай Льговский
- Конечно.
Александр Александров
- Понятно.
Николай Льговский
- Скорее не разные звуки, а разный тембр.
Александр Александров
- Разный тембр звука.
Николай Льговский
- Да. Потому что звук может быть один, а тембр разный.
Александр Александров
- Шикарно.
Ирина Яковлева
- Николай, а расскажите, как произошел этот переход от ученичества в жизнь?
Александр Александров
- В смысле, в профессию.
Николай Льговский
- Постепенно, конечно.
Александр Александров
- Не сразу.
Ирина Яковлева
- Ну, это понятно.
Николай Льговский
- Так как я учился в школе Гнесиных, тогда были приняты выступления в людных местах учеников школы. Например, меня педагог возил выступать в кинотеатр «Октябрь» перед сеансом.
Александр Александров
- Да. Это была культура целая выступления.
Николай Льговский
- Незабываемая история, потому что я играл увертюру к опере «Кармен», не знаю, перед каким фильмом это было.
Ирина Яковлева
- А на каком инструменте?
Николай Льговский
- На ксилофоне. Потом у нас были какие-то отчетные концерты. Потом в этой школе есть симфонический оркестр. Мы тоже… То есть это детский симфонический оркестр, исполнявший разные произведения, в том числе было одно произведение для солирующих двух ксилофонов.
Александр Александров
- Такие тоже есть?
Николай Льговский
- Как сейчас помню, композитор Гроховский «Пионерская сюита».
Александр Александров
- «Пионерская сюита».
Ирина Яковлева
- Фантастика.
Николай Льговский
- С оркестром красиво, да, в два ксилофона. Но через какое-то время, я уже понял, что, конечно, я буду дальше двигаться, школа заканчивается. И когда я закончил восьмой класс обычной школы, в музыкальной я закончил, по-моему, третий или четвертый, я поступаю в училище Ипполитова-Иванова к Марку Ильичу Пекарскому. Но тут-то я попал практически в рай, потому что у Марка Ильича на тот момент был ансамбль ударных инструментов.
Александр Александров
- Ансамбль?
Николай Льговский
- Да, ансамбль.
Александр Александров
- А сколько было участников?
Николай Льговский
- Участники варьировались. Разное количество, в зависимости от задачи.
Александр Александров
- Ну, примерно, максимальное, например?
Николай Льговский
- От двух до тринадцати.
Александр Александров
- Тринадцать человек, играющих на ударных инструментах.
Николай Льговский
- Да. Но Марк Ильич - серьезный музыкант. И за годы учебы и потом еще за совместное какое-то время я с ним объездил достаточное количество европейских стран. И музыка исполнялась русского, российского, советского и зарубежного авангарда. То есть это по тем временам, а времена – это 90-е годы, то есть когда…
Ирина Яковлева
- Это практически русские сезоны.
Николай Льговский
- Практически, да. То есть возник у людей, которые живут в Европе. Они, наконец-то, смогли увидеть, что в России не только Калашников и медведи. Есть все остальное.
Александр Александров
- Русские сезоны. Ты имеешь в виду, что начали выезжать?
Ирина Яковлева
- Как Дягилев вывез и показал нас в начале 20-го века.
Николай Льговский
- Ну, практически, да. Я переиграл большое количество произведений, написанных такими авторами, как Джон Кейдж, Губайдулина, Шнитке, Денисов. То есть те люди, которые были классиками мировой музыки.
Ирина Яковлева
- А вот про культуру ударных инструментов. Я знаю, что у нас в русской культуре это же практически не использовалось, кроме как в военных каких-то действиях и в Йошкар-Оле. У нас же нет культуры ритмической музыки.
Николай Льговский
- В русской музыке, вообще, нет инструментальной музыки, если брать историю. Культура русская, в основном, хоровая.
Ирина Яковлева
- А свирели и так далее, пастушьи вот эти все.
Александр Александров
- Балалайка.
Ирина Яковлева
- Нет, балалайка – это уже позже гораздо. Я имею в виду, у нас в крови нет этой ритмизации, которой владеют, допустим…
Николай Льговский
- Понятно, музыкальную вы имеете в виду. Вообще, у нас в крови ритм заложен изначально.
Ирина Яковлева
- Какой?
Николай Льговский
- Любой. Мы все делаем ритмично. Мы же ходим ритмично, мы спим - не спим, дышим - не дышим. Сердце работает. Если у нас какая-то аритмия, значит, это болезнь.
Ирина Яковлева
- Согласна, да.
Александр Александров
- А ритм – это некое нормальное состояние человека, как вы говорите. Это ритм. А аритмия – это уже…
Николай Льговский
- Аритмия – это, мне кажется, ненормально. Это болезнь. Потому что если вы перестанете спать, то вы рано или поздно…
Александр Александров
- Да, будет плохо.
Николай Льговский
- Будет нехорошо. Ритм… Вы имеете в виду, наверное, культуру ритма.
Ирина Яковлева
- Культуру ритма, именно.
Николай Льговский
- Культура ритма. У нас просто не та широта, потому что у нас холодно.
Ирина Яковлева
- Так чтобы согреться, логичней было бы как раз именно этим и заниматься.
Николай Льговский
- Понятно. Но чтобы согреться, надо же иметь, на чем согреться. У нас нет естественной потребности сделать барабан, потому что, выйдя в снег, ты не будешь искать себе дерево, чтобы выдолбить его и натянуть кожу. Еще кожу эту надо где-то отловить.
Ирина Яковлева
- Ну, да. Согласна. Выделать и натянуть.
Николай Льговский
- И плюс еще. Нет, выделать и натянуть можно. Просто в нашем климате она очень недолговечна, потому что кожа имеет свойство или сжиматься, или растягиваться. Если очень влажно, играть на ней нельзя. Если очень холодно, на ней играть опасно, потому что она порвется.
Александр Александров
- То есть и ни туда, и ни сюда.
Николай Льговский
- Да.
Александр Александров Александр Александров
- Не судьба.
Николай Льговский
- Да. То есть у нас ложки, наверное.
Ирина Яковлева
- И в военном деле, соответственно, тоже.
Николай Льговский
- Ну, в военном деле барабан, вообще, первый ввел Наполеон. До этого на барабане никто не играл. Но все остальное, если брать какие-то…
Ирина Яковлева
- Костью по черепу.
Николай Льговский
- Ну, это уже совсем древняя история.
Ирина Яковлева
- Вот я о том, собственно.
Николай Льговский
- Нет, ну если брать, вообще, историю, как возникли инструменты...
Ирина Яковлева
- На галерах, опять же, ритм задавать.
Николай Льговский
- Ну, наверное. Но это, скорее, сигнальные функции, чтобы все одновременно.
Ирина Яковлева
- Но оно же работает. Я о том и говорю, что это же, собственно, не то, чтобы примитивная, но достаточно доступная возможность воздействовать на человека.
Николай Льговский
- Конечно. У меня есть один приятель в Киеве, который ведет занятия, которые называются «Ритмотерапия».
Ирина Яковлева
- Что это?
Николай Льговский
- Ну, во-первых, мы же все знаем, что есть просто ритмы, помимо наших биологических, есть ритмы активности мозга.
Александр Александров
- Да.
Николай Льговский
- И оказывается, тем или иным темпом можно ввести человека или в очень такое …
Александр Александров
- В транс.
Николай Льговский
- Нет, не в транс. В спокойное состояние, то есть он может заснуть. Или, наоборот, его взбодрить.
Александр Александров
- Да. Логично.
Николай Льговский
- И не имеет значения никакого, громко это или тихо.
Ирина Яковлева
- Я понимаю, что о ритмах вы знаете все.
Николай Льговский
- Ну, не все.
Ирина Яковлева
- Многое. Я понимаю, что мы все еще в процессе...
Николай Льговский
- Я их просто применяю в жизни.
Ирина Яковлева
- Я, собственно, это и хочу спросить. Что вы знаете такое о темпе, ритме? Чем вы пользуетесь, воздействуя на ваших слушателей? У вас есть какие-то личные открытия?
Николай Льговский
- Да, есть, конечно. Личные открытия последние несколько лет у меня происходят, потому что я занялся таким делом, как концерты-медитации.
Александр Александров
- Так.
Николай Льговский
- Что это такое?
Ирина Яковлева
- С чего началось? Как вас сподвигло? Что это было? История какая-то была?
Николай Льговский
- С чего началось? Я купил гонги.
Александр Александров
- Должен сказать, что у Николая, как у любого человека, который начинает заниматься каким бы то ни было делом музыкальным, у него огромная, обширная коллекция различных перкуссий.
Николай Льговский
- Ударных инструментов.
Александр Александров
- Ударных инструментов, да.
Николай Льговский
- И здесь у меня немножко от обратного пошло. То есть сначала многие люди придумывают, а потом покупают инструменты. У меня наоборот - я сначала накупил инструментов, в общем, не догадываясь, зачем это мне надо. Но мне это нравилось. Мне нравятся инструменты. Это, вообще, как детская железная дорога: если вы уже одну рельсину купили, всё, у вас дорога заказана.
Александр Александров
- Вагончики пошли, станции.
Николай Льговский
- Вагончики, деревца… Да-да-да. И это бесконечная тема. Вот у меня сейчас инструменты можно мерить уже не на количество, а на вес.
Александр Александров
- Даже так?
Ирина Яковлева
- Тонны?
Николай Льговский
- Не тонны. Сейчас вы поймете, почему на вес. Я лет 25 назад познакомился с замечательным нашим русским мастером Александром Жихаревым. Это человек, который делает плоские колокола. Что это такое? Плоский колокол, ну представьте себе лист А4, только сделанный из бронзы.
Александр Александров
- Из бронзы.
Николай Льговский
- Этот лист бронзы мастер Жихарев довел до состояния космического инструмента, потому что мало просто отрезать правильную пропорцию, он занимается тем, что он настраивает внутри этой пластины обертонику. Что такое «обертоника»? То есть он правильно ставит звуки. И поэтому эта одна единственная пластина производит просто магический эффект.
Александр Александров
- То есть можно еще каким-то образом изогнуть внутри, я так понимаю?
Николай Льговский
- Нет. Ничего не гнется. Я не знаю его секреты, на самом деле. Это его разработка. Без преувеличения могу сказать, он – гений.
Ирина Яковлева
- Я в восхищении. Пока мы здесь бегаем, есть люди, которые создают.
Николай Льговский
- И, в общем, этот инструмент не новый, но именно Жихарев довел этот инструмент до состояния практически Страдивари, можно так сказать. И я просто заказал у него набор этих инструментов. Это было лет 20 назад. И они у меня были: просто были, они у меня за шкафом лежали.
Александр Александров
- Лежали.
Николай Льговский
- Они причем… каждая пластина весит от 12 кг и дальше.
Александр Александров
- О, Боже.
Николай Льговский
- У меня их 10. И с недавнего времени я еще езжу с ними на гастроли.
Александр Александров
- Ого!
Николай Льговский
- Они прекрасные, плоские, небольшие. Но когда меня встречают, люди сразу берут в охапку пять, я говорю: «Стойте, стойте, стойте». Потому что они далеко не уходят с ними. Звук, ну по радио описать звук можно, конечно, но лучше прийти на мой концерт и послушать. И в какой-то момент мне стало просто обидно, что за шкафом такое богатство у меня лежит. Я решил двинуть в массы это дело. И причем сподвиг меня на это, как ни странно, знаменитый барабанщик Владимир Тарасов. Мы с ним дружим. Тарасов, который в трио - Чекасин, Ганелин, Тарасов из Литвы. Я его пригласил как-то домой просто похвалиться этими пластинами. И он мне сказал: «Коля, а зачем ты держишь это за шкафом? Если бы у меня такие были, я бы, не раздумывая, уже играл на них». И я запомнил эти слова. И с той поры я пытаюсь это донести людям. Во-первых, это очень красиво. То есть это колоссальная красота и удовольствие просто физиологическое от ощущений звука.
Ирина Яковлева
- Они вам сразу поддались?
Николай Льговский
- Нет. Не сразу.
Александр Александров
- Есть такой момент, что?..
Николай Льговский
- Вообще, с любым инструментом, как с любым человеком, надо подружиться.
Ирина Яковлева
- Вы про открытие обещали рассказать.
Николай Льговский
- И, как любой человек, он может с вами и не хотеть дружить. Не все зависит от вашего желания.
Александр Александров
- А есть такие инструменты, которые не очень, не подружились?
Николай Льговский
- У меня, наверное, нет.
Александр Александров
- Нет?
Николай Льговский
- Нет.
Александр Александров
- Заставили?
Николай Льговский
- Нет, нет, нет. Заставлять нельзя. Только любовью и лаской.
Александр Александров
- То есть вы их обоевываете?
Николай Льговский
- Да, конечно. Про открытия. Я к чему это все рассказываю? С того момента, как я начал играть эти концерты на инструментах, билах их еще называют (било или билы), я добавил туда гонги, конечно же, потому что они у меня тоже были.
Александр Александров
- Просто потому, что они были или потому что они как-то складывались?
Николай Льговский
- Я люблю экспериментировать. То есть мне неинтересно идти по таким уже каноническим каким-то историям. Есть целое направление, называется «гонг-медитация». То есть люди ставят гонги и начинают шуметь на них страшным, адским шумом.
Александр Александров
- А чья это изначально история? Ну, в смысле…
Николай Льговский
- Ой, это очень длинная песня.
Александр Александров
- Мы просто хотим… просто национальный признак?
Николай Льговский
- Гонг, вообще, - инструмент китайский изначально. И он, этот гонг, имел сигнальную функцию. Его везли перед процессией с императором, и в него ударяли максимально, чтобы все понимали, что сейчас приедет император, готовьтесь. Дальше этот инструмент, если уже очень кратко, проник в Европу, проник в симфонический оркестр. И первым, по-моему, гонг ввел Моцарт.
Александр Александров
- Вот так вот.
Николай Льговский
- Ну, собственно, Моцарт тоже любил экспериментировать. Он ввел также и большой барабан, и тарелки, и это называлось все «Янычарская музыка», потому что и тарелки, и большой барабан – это турецкая история. И с тех пор все это покатилось. Гонг в медитации – это уже традиция кундалини-йоги.
Александр Александров
- То есть она не очень, не такая…
Николай Льговский
- Она к музыке никакого отношения не имеет, это очистка сознания таким насильственным способом, как я понимаю.
Александр Александров
- Насильственным способом?
Ирина Яковлева
- Да. Конечно.
Николай Льговский
- Ну, потому что…
Александр Александров
- Гоняем духов?
Николай Льговский
- Нет, нет, нет. Там никаких нет духов. Но если можно, я не хочу вдаваться в эти подробности. Это можно все почитать.
Александр Александров
- Почитать. Да. Вы внедрили гонги...
Николай Льговский
- Мои открытия личные. Во-первых, прежде чем на публику это все выносить, я, естественно, поиграл сам.
Ирина Яковлева
- И?
Николай Льговский
- Эффект на себе я почувствовал такой, что, во-первых, мне хочется играть все время, не останавливаться. Во-вторых, я после игры и после своих занятий нахожусь в очень хорошем физическом состоянии. Мне комфортно.
Александр Александров
- То есть оно и лечит еще, плюс ко всему. Не то, что лечит, но как-то преображает, я бы так сказал.
Николай Льговский
- Гармонизует.
Александр Александров
- Гармонизирует.
Николай Льговский
- Как теперь я уже знаю, да. Я эту историю начал копать, изучать. И, естественно, когда ты чем-то занимаешься, вокруг тебя возникает некое сообщество людей, которые, собственно, тебе и нужны. Я познакомился с прекрасными людьми, которые специалисты в медицине, которые специалисты в каких-то практиках изотерических. И так же я столкнулся с огромным количеством шарлатанства в этой области. Но мне везет, потому что музыка – это история не шарлатанская, потому что здесь, слава Богу, все без слов.
Александр Александров
- Не обманешь.
Николай Льговский
- Ты или играешь, или не играешь. Здесь два варианта только. И мое открытие в этом заключается, что тембры инструментов, на вид очень простых, могут воздействовать на людей совершенно определённым образом. И я еще так же понял, что это очень ответственная история, производить звуки без умения – это преступление.
Ирина Яковлева
- Согласна.
Александр Александров
- Николай, у нас радиослушатели просят послушать. У нас есть небольшой сюрприз. Мы не стали ничего брать из интернета, поскольку у нас есть живой исполнитель. И Николай кое-что с собой принес.
Николай Льговский
- Ну что же, про воздействие.
Александр Александров
- А, про воздействие. Да, сейчас мы с вами, уважаемые интернет-радиослушатели, испытаем это на собственных ушах, сердцах.
Николай Льговский
- Приготовьтесь, откиньтесь, если вы где-нибудь...
Александр Александров
- То есть нужно расслабиться?
Николай Льговский
- Нужно расслабиться и просто слушать. А получите вы автоматически, ничего ждать не надо.
Александр Александров
- Так.
(играет)
Николай Льговский
- На самом деле, этот инструмент называется «кротали». И звучать он может минуты четыре.
Ирина Яковлева
- Что-то космическое или подводное по ощущениям.
Александр Александров
- Какие-то призвуки еще.
Николай Льговский
- Вот видите, да?
Александр Александров
- Не один звук издается.
Ирина Яковлева
- Да, два или три голоса.
Александр Александров
- Что это? Друзья, я скажу, это какая-то пластина какого-то золотистого цвета.
Ирина Яковлева
- Похожа на грампластинку, только металлическая и толстая.
Александр Александров
- С дырочкой посередине и какими-то выемками с одной стороны.
Николай Льговский
- Это тарелочка, круглая тарелочка с толстыми краями по размеру, как компакт-диск. Это конкретнее.
Александр Александров
- Да, совершенно верно.
Николай Льговский
- Это нота «ре». И это обычный оркестровый классический инструмент, который называется или античные тарелочки, или еще по-итальянски «кротали». Обычный хроматический инструмент диапазоном в две октавы. Они у меня все есть, тяжелые. Не принес. Принес одну.
Александр Александров
- Спасибо.
Ирина Яковлева
- Здорово.
Николай Льговский
- И они тоже такое магическое действие… Видите, вы тоже так затихли.
Александр Александров
- Мы затихли, конечно. Там какой-то призвук еще получился, то есть такое впечатление, что он издает сразу несколько звуков, не один.
Николай Льговский
- Вот эта тарелочка. Вообще, природа звучания… у нее внутри всего два звука. И причем эти два звука очень близко друг к другу. И мастер, тот же мастер Жихарев, что делает? Он эти два звука начинает сводить в один.
Александр Александров
- Да вы что?
Николай Льговский
- Но если их свести точно друг к другу, то такой теплоты не будет. Они очень близко друг к другу, и из-за этого создаётся эффект такого мерцания.
Александр Александров
- Да, да, да
Николай Льговский
- И это мерцание совершенно прекрасно действует на голову, на организм. То есть это хочется слушать. И многие люди просто засыпают, особенно мужчины.
Ирина Яковлева
- А разница, деревянное звучание, металлическое?
Николай Льговский
- Это совершенно разные природы, вообще, кардинально.
Ирина Яковлева
- Я о том и говорю. Договориться с деревом или договориться с металлом для того, чтобы вытащить это. Это же отдельное искусство получается.
Николай Льговский
- Конечно, но... Вообще, столько факторов, если начинать задумываться. Бывает, публика приходит на концерт тяжёлая, что называется. Вот можешь хоть выпрыгнуть из себя, ничего не пойдет. И я еще столкнулся с тем, что инструменты точно так же реагируют. Сами инструменты. То есть они могут, например, выдавать какие-то звуки, которые в обычных своих занятиях я не слышу. То есть все эти инструменты, большие металлические, действуют, на мой взгляд, как такой большой усилитель эмоций человеческих.
Ирина Яковлева
- О, как интересно.
Николай Льговский
- Я тоже никогда не задумывался. Потому что классическое музыкальное образование подразумевает наличие нот и мастерства. Вот, собственно, все остальное, оно как-то уже прикладывается.
Ирина Яковлева
- А что вам интересно, расскажите. У вас есть что-то, чтобы вы хотели постигнуть в ближайшее время?
Александр Александров
- Музыкальный инструмент или, может, что-то неизвестное?
Ирина Яковлева
- Бьетесь над чем-то?
Николай Льговский
- Я бьюсь над тем, что я ищу помещение.
Александр Александров
- Для того чтобы все это хранить?
Николай Льговский
- Нет. Дело не в том, что надо хранить. Дело в том, что надо, чтобы это стационарно было поставлено, чтобы я мог подойти и поиграть. Потому что ударник, у которого такой набор, как у меня, час тратит на то, чтобы собрать, и час тратит на то, чтобы разобрать. Прежде чем собрать, уже играть и не хочется.
Ирина Яковлева
- Да, конечно.
Николай Льговский
- Ну, это так, шутка на самом деле. А что бы мне хотелось? Конечно, еще гонгов и пластин, потому что этого много не бывает. И хотелось бы прекрасных партнеров музыкальных.
Александр Александров
- Партнеров по делу.
Александр Александров
- Я должен сказать, что любой культурный человек Николая однажды хотя бы раз в жизни, но видел. А я вам сейчас скажу, где. Есть такая передача на одном центральном канале, которая называется «Что? Где? Когда?». И Николай является бессменным, правильно я понимаю?
Николай Льговский
- Сейчас уже нет.
Александр Александро
- Сейчас уже нет?
Николай Льговский
- Уже сменный.
Александр Александров
- Но являлся с 83-го года человеком, который выносит черный ящик. Это тот самый человек, который с невозмутимым видом выносит, ставит это дело на стол. Скажите сразу, вы знаете, что там? Я понимаю, что банальный вопрос, который вам задают.
Николай Льговский
- Конечно, я знаю. И мало того, это репетировалось, потому что, во-первых, там бывают различные предметы, в том числе и живые.
Александр Александров
- Сейчас вернусь. А вы прямо получается... Как вы туда попали?
Николай Льговский
- Это такая, конечно, тоже интересная история. Можно сказать, что я оказался в нужное время в нужном месте. В музыкальном училище Ипполитова-Иванова, в котором я учился, в один прекрасный момент приезжает команда с телевидения «Первого канала» во главе с Ворошиловым и идет прямиком в класс ударных к Пекарскому. И на тот момент у Ворошилова была идея - вынос этого черного ящика озвучить ударными инструментами вместо фонограммы, которая была. Но, так как, ни у кого, кроме как у Марка Ильича Пекарского, не было такой огромной коллекции ударных, то все пути, естественно, были туда.
Александр Александро
- Сводились туда.
Николай Льговский
- А у меня в этот момент был урок специальности. То есть открывается дверь: «Здрасьте». Специальность моя заканчивается, и мы беседуем.
Александр Александров
- Заходит Ворошилов.
Николай Льговский
- И в какой-то момент решили попробовать. Мы привезли кучу инструментов туда (это здание было на Никитской), и, в общем, пробовали. В какой-то момент все это не пошло, и остался только один гонг, вот этот большой.
Александр Александров
- Шикарный который…
Николай Льговский
- Да, потому что до этого Владимир Яковлевич (я просто это видел) бил в такую очень гнутую маленькую тарелку, которая висела у него практически над головой на верёвочке. И делал он это сам. А тут такой гонг, все так красиво. И в конечном итоге я там остался с этим гонгом. И я не знаю, я, наверное, был симпатичен, Владимиру Яковлевичу, он попробовал еще меня в роли своего помощника, который выносит черный ящик.
Александр Александров
- Черный чемоданчик.
Николай Льговский
- Я человек артистичный, у меня получилось. Эта работа, конечно, мне дала очень много, на самом деле. Я научился работать с камерой. Там были прекрасные операторы. Александр Фукс был главный оператор на «Первом канале», и он меня очень быстро научил, что и как показывать. И, конечно, я знал заранее, что в черных ящиках находится, потому что один раз там был уж, в другой раз…
Александр Александров
- Да. Я вычитал. При этом Николай не любит змей.
Николай Льговский
-Нет, ну не то чтобы не люблю.
Александр Александров
- Неприятненько.
Николай Льговский
- Если бы это было неожиданно, я бы, конечно...
Ирина Яковлева
- Да, да. Я могу себе это представить.
Николай Льговский
- Из курьезов. Там один раз был настоящий черный ящик, самолетный. Он на самом деле зеленый и тяжелый.
Александр Александров
- Что в черном ящике? В черном ящике черный ящик. Хороший каламбур.
Николай Льговский
- Да. И если вы помните сам стол, за которым играют знатоки, зеркальный. И этот черный ящик, настоящий черный ящик, металлический, он был…
Александр Александров
- А он металлический?
Николай Льговский
- Он металлический.
Александр Александров
- То есть он не лёгонький.
Николай Льговский
- Он как кирпич, на самом деле, такой тяжелый кирпич. И это, очевидно, какой-то военный был, то есть он был весь зеленый, к нему был приделан ремешок на клепке кожаный. И уже на передаче, то есть уже правильный ответ, я открываю ящик, беру эту петельку и или я резко ее взял, но, в общем, я вынул из ящика, и эта петелька осталась у меня в руках. И этот ящик, который весит, наверное, килограмма 4 точно, падает на стол, на зеркальный стол.
Александр Александров
- О, Господи.
Николай Льговский
- И мне потом рассказывает директор передачи.
Александр Александров
- А это в эфире все?
Николай Льговский
- Это прямой эфир. Они смотрят на мониторы, и они закрывают глаза и думают: «Ну, всё, сейчас показывают обломки». И, как ни странно, ничего не произошло. То есть это зеркало осталось.
Александр Александро
- Чудо!
Николай Льговский
- Да. Все просто выдохнули. Но вот такой случай был.
Александр Александро
- Да. А я знаю, что у вас есть такая штука под названием «тимбилдинг с барабанами». Это правда, нет? Что это такое в интернете, вообще, написано?
Николай Льговский
- Нет, это не я.
Александр Александров
- Вранье.
Николай Льговский
- Не я, но спасибо за идею.
Ирина Яковлева
- А расскажите про публику. Мне очень интересно. Вы же давно… Вообще, меняется ли она? Вы говорите, что бывает, у вас тоже тяжёлый зритель.
Николай Льговский
- Ну, конечно, да. Во-первых, публика зависит от страны, от города, от площадки, ну и, как говорят, целевая аудитория.
Ирина Яковлева
- А вы концертируете с какого времени? С конца 80-х? Ну, я детский период не беру.
Николай Льговский
- Я все-таки беру. Это не детский уже, в училище все-таки я поступал не в детстве.
Ирина Яковлева
- Да, но там вы выполняли чужие требования. Я имею в виду, когда вы стали самостоятельно трудиться?
Николай Льговский
- Лет 5, наверное, я уже. Но вы имеете в виду сольные концерты?
Ирина Яковлева
- Да.
Николай Льговский
- Вот я недавно был в городе Саранске.
Ирина Яковлева
- Удмуртия?
Николай Льговский
- Удмуртия. Прекрасный город и публика очень благожелательная, и они не избалованы. Так как в Москве просто уже перехлест, очень концентрированные события. Потому что, когда у тебя одновременно выступают и этот, и этот, и этот, ты уже, вообще, никуда не ходишь.
Ирина Яковлева
- И чуда не получается.
Николай Льговский
- Да. Здесь для людей это было событие, и они пришли и получили удовольствие.
Ирина Яковлева
- Хорошо. А если до и после, меняются ли вкусы.. Естественно, они меняются, но как вы ощущаете, насколько меняются вкусы публики, их ожидания? Вообще, чего они хотят? Современные люди, которые хотят глотка культуры - чего они хотят?
Николай Льговский
- Я, к счастью, не задаюсь такими вопросами, потому что я по требованию публики не делаю ничего. Я делаю то, что я делаю, не вдаваясь в подробности, нравится это кому-то или нет. То есть те, кому это не нравится, они просто не приходят, а те, кому это интересно и нравится, вот это мои люди, и мне их достаточно. Но это если говорить про сольное творчество. Во-первых, я это делаю для себя, в первую очередь. Если это нравится мне, то остальным это нравится точно. Если это не нравится мне, я просто не показываю.
Ирина Яковлева
- Правильно.
Александр Александров
- Николай, я знаю, что вы работаете в театре, и работали... Это первая ваша была работа, мне интересно, или нет, с господином Фокиным?
Николай Льговский
- Я до сих пор работаю.
Александр Александров
- Я знаю, что вы до сих пор работаете в Ленкоме, в Театре Ленинского комсомола. А вы работали, насколько я знаю, над таким интересным проектом под названием «Номер в гостинице НН».
Николай Льговский
- Да, это был тоже очень прекрасный спектакль.
Александр Александров
- Это был единственный спектакль, в смысле, с ним?
Николай Льговский
- Нет, еще был один спектакль.
Александр Александров
- «Карамазовы и ад»?
Николай Льговский
- Да, «Карамазовы и ад». И есть еще спектакль «Ван Гог».
Александр Александров
- И это тоже потрясающий спектакль. Я просто должен сказать, что два из этих спектаклей я видел. Нет, я видел все три, и должен сказать, что все эти спектакли и, вообще… Фокин как режиссер, он очень много внимания отдает именно атмосфере. И для меня всегда было загадкой, Боже мой, кто эти люди, которые это делают? Потому что там был набор каких-то звуков, каких-то напеваний, завываний… То есть это были вы?
Николай Льговский
- Там не то, что мы. Во-первых, для спектаклей Фокина писал композитор Александр Бакши.
Александр Александров
- Да, Бакши.
Николай Льговский
- Он сейчас суперзнаменитый человек, а тогда он только приехал в Москву, познакомился опять-таки с Марком Пекарским и сочинил некую партитуру для спектакля, используя те инструменты, которые были в коллекции Марка Ильича. И Александр Бакши прекрасно чувствует вот эту атмосферную историю.
Александр Александро
- Да, что Фокин и хотел добиться в этих спектаклях.
Николай Льговский
- Да. На самом деле, в этих спектаклях музыка была...
Александр Александров
- Это был отдельный артист.
Николай Льговский
- Это был не то, что отдельный артист - без этой музыки трудно было уже представить, вообще, действие и спектакль.
Александр Александров
- У меня есть впечатление, что это была не музыка, а это была, ну как сказать, наполненная атмосфера, ткань. То есть это отдельно от спектакля. И спектакль без этого – это невозможно.
Ирина Яковлева
-А какая задача вам ставилась?
Николай Льговский
- Задача ставилась композитору. Нам давались ноты - и вперед. Но понятно, что любые ноты…
Ирина Яковлева
- Но вы ж интерпретаторы?
Николай Льговский
- Любые ноты, они, конечно, в каком-то скрипте не записаны, просто длительностями. Ставится утилитарная задача – потише, погромче, отойди поближе, отойди подальше. Но это если говорить о технике. А о переживаниях - понятно, что мы сначала посмотрели сцены, что происходит, какой образ.
Ирина Яковлева
- И воздействие было известно уже? Как это происходит?
Николай Льговский
- Воздействие на публику?
Ирина Яковлева
- Да, безусловно. То есть соединение, получается, визуального ряда, соединение текстовой партитуры спектакля и звуковой. То есть вы уже знаете, какое будет воздействие? Или нет?
Николай Льговский
- Что касается конкретно спектакля «Номер в гостинице НН», он был построен таким образом, что декорация представляла из себя павильон, который воспроизводил номер в гостинице города, куда приехал Чичиков. И из «Мертвых душ» как раз взята сцена, только когда он находится в гостинице: или он до бала, или он уже после бала.
Александр Александров
- Это самые неизвестные сцены, которые проматывают обыкновенно.
Николай Льговский
- Да. Его переживания и личные какие-то мысли.
Александр Александро
- Мысли, мечты, его личная жизнь.
Николай Льговский
- Эта музыка как раз и помогала публике понять состояние главного героя.
Александр Александров
- Там было вплоть даже до звуков половиц. То есть...
Николай Льговский
- Там были половицы. Там еще была муха, которая доканывала Чичикова, и он ее ловил. Эту муху тоже делали, но это не я лично делал эту муху, мы смотрели в щелочку. Вообще, очень интересная работа, и до этого у меня был опыт озвучки в кино, опять-таки с Марком Ильичом. Какие-то мультфильмы. Сейчас это все делается компьютерным способом. Но даже сейчас быстрее…
Александр Александров
- Шумовые, вы имеете в виду?
Николай Льговский
- Да, даже сейчас быстрее все равно сделать человеком.
Александр Александров
- И лучше.
Ирина Яковлева
- И точнее.
Николай Льговский
- Лучше, точнее. То есть элементарно под экран все это делается.
Александр Александров
- Это уже отдельная профессия? Шумовые.
Николай Льговский
- Шумовик, да. В общем, довольно интересно. Я даже присутствовал на записи музыки к фильму «Восставшие из ада-3».
Александр Александров
- Боже мой. Его писали в России?
Николай Льговский
- Его писали на Мосфильме в России.
Александр Александров
- Я клянусь, не знал.
Николай Льговский
- Да, оркестр под управлением Сергея Ивановича Скрипки. И тогда я увидел в мониторе вот этого человека, утыканного гвоздиками. И эту сцену, как поглощает эта скульптура, писали раз 15, пока все не позеленели от вида этого. Тогда очень интересно было. Это а американский композитор. Масса была ударных, включая цепи, какие-то барабаны, тормозные от автомобилей….
Александр Александров
- Почему писали здесь, не очень понятно, да?
Николай Льговский
- Очень понятно.
Александр Александров
- Почему?
Николай Льговский
- Потому что дешевле в пять раз.
Александр Александров
- Можно было сказать: «У нас музыканты лучше». Ну, я думаю, что и это тоже.
Ирина Яковлева
- Это само собой разумеющееся.
Николай Льговский
- Но плюс, еще учитывайте, что студия Мосфильм - одна из крупнейших и лучших в мире и в Европе. Потому что студия такого уровня за такие деньги…
Александр Александров
- Не найти. Я знаю, что вы работали с Гидоном Кремером, и с Гараняном, и с Башметом? Расскажите.
Николай Льговский
- Опять-таки я, как приглашенный музыкант, был с Гидоном Кремером…Это мы были опять-таки с ансамблем ударных Пекарского на фестивале Гидона Кремера в Австрии в Локенхаусе. Прекрасный фестиваль, наверное, лучший из моей практики. Лучше он тем, что организация фестиваля такова, что от тебя ничего не требуется, кроме как поиграть.
Александр Александров
- То есть полностью музыкант отрешен от бытовых проблем?
Николай Льговский
- Музыкант - бог и король. Вот надо тебе поесть в три часа ночи? Ради Бога, тебя ждет это. Нужна тебе машина туда - в любой момент. У тебя перед сном перед твоим номером лежит расписание всех выступлений, всех площадок в этот день, а лично ты подчеркнут желтеньким карандашиком.
Александр Александров
- Вот так вот.
Николай Льговский
- И при этом, что исполнителей там около сотни.
Александр Александров
- Да. Это такая…
Ирина Яковлева
- Николай, у меня такой вопрос, который меня лично очень мучает. Музыка – язык универсальный, он не требует перевода, но все-таки… Вот культура европейская, азиатская, российская… Вы же общаетесь с музыкантами?
Николай Льговский
- Конечно, конечно.
Ирина Яковлева
- Какое это имеет значение в вашем деле, то есть где родился человек и так далее? Его корни, как они влияют на этот универсальный язык?
Николай Льговский
- Влияет. Сейчас скажу. Я поехал к своей знакомой однокурснице в Нью-Йорк. И там я понял, почему джазовые музыканты там играют вот так.
Ирина Яковлева
- И почему?
Николай Льговский
- Потому что атмосфера города, атмосфера окружающая, она просто тебя подпитывает и диктует тебе тот стиль, который - вот он. Это невозможно как-то словами описать, но на меня Нью-Йорк произвел впечатление каких-то в воздухе витающих безграничных возможностей. Там, если ты ленивый, ты пропустишь мимо. Если ты не ленивый, ты уцепишь это. Музыканты высочайшего уровня, которые просто, например, сидят на станции метро в переходе.
Александр Александров
- Да, это правда.
Николай Льговский
- И притом, что не просто какой-нибудь человек с гитаркой. Я видел, как на перроне метро сидит человек за ударной установкой, полная ударная установка, и он играет на полную сил, нормально. Но при этом, когда к нему поворачиваешься и хочешь его сфотографировать, он тут же замолкает.
Александр Александров
- Не любит парень.
Николай Льговский
- Я видел людей, которые играют на пианино в метро, на арфе, на вибрафоне, то есть на громоздких, больших инструментах. И к вопросу о том, музыка – это же все-таки не только техника. Здесь музыкант все-таки должен жить в той среде, которая дает ему максимальную комфортность и максимально питает его, даже не знаю, как сказать…
Александр Александров
- Внутреннее «я».
Николай Льговский
- Нет, это не внутреннее «я». То есть, чтобы он смог себя выразить, я не должен, наверное, иметь просто из окна вид, который упирается в стену соседнего здания, например, глухую.
Александр Александров
- То есть художник должен быть голодным, это…
Николай Льговский
- В меру голодным. То есть, если он голодный, в обморочном состоянии, он думает только о еде. Но все-таки красота внешняя, она важна для процесса творчества, для процесса музицирования. И у нас масса очень хороших музыкантов, техничных, замечательных, но их всегда узнаешь сразу.
Александр Александров
- Сразу видно, что это…
Николай Льговский
- Что этот человек играет вот так.
Ирина Яковлева
- Это свойства личности? А мне было бы интересно знать, а если бы, допустим, вы и еще какой-нибудь американский исполнитель, европейский исполнитель стали бы исполнять одно и то же произведение, оно бы все равно бы звучало по-разному?
Николай Льговский
- Конечно.
Ирина Яковлева
- Это не только, потому что у вас различные…
Александр Александров
- Техника?
Ирина Яковлева
- Различные техники, различные школы, различные внутренние качества, но еще и потому что вы из разных стран, собственно, а язык-то один, универсальный.
Николай Льговский
- Ну конечно, да. Но в любом случае при исполнении музыки это же не просто перебор нот. Вы же вкладываете какое-то свое отношение к этому, вы же не робот.
Ирина Яковлева
- Да. Безусловно.
Николай Льговский
- И, соответственно, твое отношение складывается из твоего опыта жизненного.
Ирина Яковлева
- Вот мне и интересно, насколько хорошо может понять европейский или американский исполнитель то, что хотел сказать русский композитор и, наоборот. Считываем ли мы верно европейскую музыку, как исполнители здесь?
Александр Александров
- То есть ты имеешь в виду, понимают ли русскую литературу там?
Ирина Яковлева
- Но литература требует перевода, а музыка не требует перевода.
Николай Льговский
- Конечно, понимают, потому что язык универсальный музыкальный. И, например… сейчас я подумаю, как это сформулировать так, чтобы было понятно разу. Как раз люди слушают… Первый этап слушанья – это виртуозность. О, как у него там за 15 секунд…
Александр Александров
- Как он так может.
Николай Льговский
- Да. У него там, вообще, дым идёт. Вторая история - когда люди начинают, помимо правильных, неправильных нот, оценивать общую картину воздействия музыки.
Александр Александров
- Вслушиваться.
Николай Льговский
- Самая универсальная оценка музыки - если она вас затронула или не затронула.
Александр Александров
- Ну да.
Николай Льговский
- Неважно, какая она. Это может быть хеви-метал, это может быть панк, это может быть Чайковский и так далее. Но если у вас в душе нет отклика, это значит, музыка не очень хорошая.
Александр Александров
- А у нас еще есть одна сюрпризина. Есть же, правильно?
Николай Льговский
- Сюрпризина? В смысле?
Александр Александров
- Есть. В руках Николая. А я так понимаю, что вы еще изготавливаете сами инструменты?
Николай Льговский
- Я не совсем изготавливаю. Я их настраиваю, скажем так. Помогает мне в изготовлении замечательный мой друг, которого зовут Владимир Леваднев. Он специалист-изобретатель по дереву и, вообще, по всему остальному.
Александр Александров
- То есть он делает форму, а вы настраиваете?
Николай Льговский
- Да. Придя ко мне в гости, он как-то, то есть не он, а я как-то спросил его: «Володя, а можно сделать вот такую штучку?» И показываю ему эту штучку.
Александр Александров
- Лично ваше изобретение, по большому счету?
Николай Льговский
- Нет, не совсем. Я опять-таки увидел в Нью-Йорке такую вещь, купил ее. И мне просто захотелось много таких, а в Нью-Йорк не наездишься.
Александр Александров
- Нельзя ли сделать такую штучку?
Николай Льговский
- Да. И я спросил: «Нельзя ли сделать такую штучку?». С виду это, в общем, коробочка.
Александр Александров
- Такой маленький динамик.
Николай Льговский
- С прорезями и язычками.
Александр Александров
- На ней написано Льговский.
Николай Льговский
- Ну, это я уже постарался, чтобы увековечиться. И началось. Это совсем оказалось непростое дело, потому что дерево – вещь очень капризная. И из любого дерева это не сделаешь. Здесь, вот в этой коробочке два дерева: африканский падук и дуб.
Александр Александров
- Послушаем?
Николай Льговский
-Да. Давайте
Александр Александров
- А потом мы поговорим, что это за штучка такая.
(играет на музыкальном инструменте)
Александр Александров
- Все? Мы только вошли в раж!
Ирина Яковлева
- Про Африку. Африканский падук.
Николай Льговский
- Это род палисандр, такое дерево.
Ирина Яковлева
- А откуда наш российский мастер знает, как звучит, как это происходит все?
Николай Льговский
- Во-первых, у нас теперь не совсем железный занавес и не полный вакуум: есть интернет, и есть аналогичные изделия с описанием. Если написано африканский падук, значит, идешь на склад и выбираешь бревно под названием африканский падук.
Ирина Яковлева
- А, есть склад, то есть в Африку ехать не надо и рубить.
Николай Льговский
- Нет, рубить и ехать не надо. Но сейчас мы престали все это производить, потому что цена этого дерева уже…
Александр Александров
- Заоблачная.
Николай Льговский
- Она просто, но не то что… Инструмент тоже имеет конечную цену, но не может этот деревянный ящик стоить 50 000 рублей.
Ирина Яковлева
- Но зато вы обладатель уникального инструмента теперь.
Николай Льговский
- Теперь, да.
Александр Александров
- Единственный.
Николай Льговский
- Нет. Для себя, конечно, он может сделать все, что угодно. Но это оказалось не очень простая затея, как я думал. То есть дерево - очень-очень капризная вещь. Плюс наши погодные условия и плюс еще настройка этих деревянных штучек тоже имеет свои секреты и специфики.
Ирина Яковлева
- То есть вам металл ближе?
Николай Льговский
- Как исполнителю, наверное, да.
Ирина Яковлева
- Вот видишь, Александр, с металлом договориться проще.
Александр Александров
- Видимо, да. В этих погодных условиях, как мы выяснили, что оказывается очень важно для ударных инструментов.
Николай Льговский
- Металл, да. Но если бы еще… Опять-таки к вопросу о надувных контрабасах.
Александр Александров
- Это мы говорили про группу «Billy's Band», где человек играет на контрабасе, и его мечтой является надувной контрабас. Скажите, Николай, я знаю, что у вас есть дочь.
Николай Льговский
- Есть.
Александр Александров
- Она занимается музыкой?
Николай Льговский
- Ей 4 года, ближе к 5. Она, конечно, с удовольствием занимается музыкой на тех же логдрамах. Мы устраиваем концерты, она поет песни, пляшет, танцует.
Александр Александров
- А вы бы хотели, чтобы она стала исполнителем на ударных инструментах?
Николай Льговский
- Я бы хотел, чтобы она просто умела играть на каком-либо музыкальном инструменте, потому что…
Александр Александров
- Как общее развитие?
Николай Льговский
- Моя бы воля была, я бы всех учил музыке, вообще, обязательно. Кстати, я недавно узнал, после революции на Кубе так и произошло. Там было обязательное музыкальное образование для всех.
Александр Александров
- Да вы что? В коммунистической Кубе, имеете в виду.
Николай Льговский
- Да. Обязательное. И это, кстати, очень подвинуло кубинскую музыку на другой уровень. Потому что у них была изоляция, им ничего не оставалось, как начать изучать собственную культуру.
Ирина Яковлева
- Фантастика. Я не знала этого.
Николай Льговский
- И еще у меня просто есть опыт педагогический. Я 15 лет работал в музыкальной школе как раз с детьми. И я просто из собственного опыта вижу, как меняется отношение ребенка, вообще, к жизни. Потому что музыка – такой процесс, где решается сразу масса задач. То есть ребенок должен играть, попадать по тем нотам, играть в нужном темпе, он должен помнить, чтобы было, что будет, он не должен при этом разговаривать, и обязан играть до конца, как бы ему не хотелось остановиться. И еще плюс, он еще играет не один, а в ансамбле, например, с фортепиано. И человек, которому 7 лет, если так вот подумать, сколько процессов одновременно в голове у человека происходит, который, в общем-то, не знает ни математику, некоторые не знали, где право-лево. Некоторые, вообще, не разговаривали от страха, потому что страшно. А занятия индивидуальные. У меня был один мальчик. Пришла мама, привела мальчика 4,5 года, 5, наверное. Мальчик не сказал, вообще, ни слова за полгода. Мальчик не знал, где у него право-лево. Естественно, он не знал цифр, а моя задача – научить его играть с фортепиано пьесу «Мишка» для большого барабана. Но я вышел из этого положения. Я ему покрасил одну руку в красный цвет, другую - в синий (ладонь, естественно), и нотки я ему тоже подписал красным и синим.
Александр Александров
- Сено-солома, так раньше было.
Николай Льговский
- Но там все-таки такое произведение не очень простое оказалось. Но ему так понравилось выступать, что он с тех пор просто не расстаётся с этими палочками. И его самое триумфальное выступление было в фонде Спивакова с этим большим барабаном. А он как раз, в общем, был ростом с этот барабан.
Александр Александров
- Большой барабан.
Николай Льговский
- Но он был в бабочке. Я научил его кланяться. Ему сам ритуал очень важен был. И мама ему подарила цветы. Ну, то есть всё, он - законченный артист. Я уверен, что больше он уже на другое ничего не променяет.
Александр Александров
- Шикарно.
Николай Льговский
-Но у меня еще, кроме дочери, есть сын, который занимается хип-хопом.
Александр Александров
- Ого!
Николай Льговский
- И у него есть псевдоним «D-Kay Drummasta».
Александр Александров
- Он пишет тексты?
Николай Льговский
- Он пишет тексты, он пишет музыку. Он, вообще, такой весь артист, да. Но ему 26 лет.
Александр Александров
- Крутой!
Николай Льговский
- Но при этом в музыкальную школу я его тоже водил. И через год он сказал: «Папа, я больше туда не пойду».
Ирина Яковлева
- К этим людям.
Николай Льговский
- Причем он сказал это так уверенно, что я понял, что надо отстать.
Александр Александров
- Расскажите, пожалуйста, про какие-нибудь свои ближайшие концерты. Давайте пригласим людей, пусть придут, послушают.
Николай Льговский
- Да, давайте. Ближайший концерт у меня будет 18 августа в Центре интегрального развития «Древо жизни», которым руководит Наталья Рыкова, которой я, кстати, очень благодарен, потому что она как раз предоставила мне помещение для моих инструментов, для занятий.
Александр Александров
- Множественных инструментов.
Николай Льговский
- Да, множественные инструменты. Но, тем не менее, очень хорошо мы сотрудничаем. И вы можете все это найти в интернете или на моей страничке в «Facebook», или ВКонтакте, или на моем сайте, который называется lgovskypercussion.com.
Ирина Яковлева
- Спасибо.
Александр Александров
- Спасибо вам большое.
Николай Льговский
- Спасибо вам.
Александр Александров
- У нас в гостях был Николай Льговский. И это была… Я просто как-то, что-то растаял я от каких-то…
Ирина Яковлева
- После музыкальной этой пластинки?
Александр Александров
- Да, от всего подряд, от общения. Спасибо вам, уважаемые интернет-радиослушатели. С вами была передача «Культурные люди». Слушайте нас каждый понедельник в 21:30 на радио «МедиаМетрикс». С вами были ведущие передачи Александр Александров, Ирина Яковлева, редактор передачи Ирина Новикова. Ждем вас на наших интернет-радиоволнах. Всего доброго, до свидания.
Ирина Яковлева
- Всего доброго.
Николай Льговский
- Всего хорошего.