Олег Дружбинский
- Привет, друзья. С вами радио «МедиаМетрикс» и замечательная программа «Мимо нот» с Евгением Додолевым и Олегом Дружбинским. Мы как всегда сегодня говорим о музыке, но на самом деле – о жизни. Сегодня у нас в гостях легенда российской, а, может быть, даже и советской рок-музыки, знаменитый музыкант, композитор Крис Кельми. Добрый день, Крис.
Крис Кельми
- Добрый день. Очень приятно находиться у вас.
Евгений Додолев
- Добрый день. Я сразу хочу передать привет, потому что я в «Facebook» написал, что у нас будет эфир. Игорь Малышев передает тебе привет.
Крис Кельми
- Спасибо.
Евгений Додолев
- И Андрей Кудрин. Андрей Кудрин пишет: «Подбодри дружбочка».
Крис Кельми
- Отлично.
Евгений Додолев
- Когда ты последний раз видел и того, и другого – Малышева и Кудрина?
Крис Кельми
- Достаточно давно.
Евгений Додолев
- А чего так?
Крис Кельми
- Я думаю, рабочий процесс. К сожалению, в последнее время мы реже общаемся со многими музыкантами, потому что у кого-то гастроли. Больше общаемся, когда собираются музыканты в команде «Stark».
Евгений Додолев
- Ты по-прежнему играешь в футбол?
Крис Кельми
- Да, конечно, и я в замечательной форме – сейчас 2-3 раза в футбол.
Евгений Додолев
- Мне нравится, когда человек без ложной скромности говорит: «Я в замечательной форме».
Олег Дружбинский
- Надо чаще говорить о себе хорошее: источник забывается, а мнение-то остаётся.
Евгений Додолев
- Хороший тезис, кстати.
Крис Кельми
- 3-4 раза в теннис.
Евгений Додолев
- Ты совершенно поразил меня (я не знаю, как Олега), когда перед эфиром мы обсуждали плейлист и говорили про «Усталое такси», которое для меня ассоциируется с Кормухиной. Ты начал рассказывать историю, что Кормухина из-за этой песни присылала к тебе бандитов. Для меня это открытие на самом деле, хотя, казалось бы, всё знаю про тебя.
Крис Кельми
- Да, это удивительная история. Ольга пела в группе «Рок-Ателье»…
Евгений Додолев
- В твоей группе.
Крис Кельми
- Да. Соответственно, мне удалось в те нелегкие для рок-музыки годы выпустить на «Мелодии» миньон, где было «Усталое такси».
Евгений Додолев
- В её исполнении.
Крис Кельми
- В её исполнении (на чём, в общем-то, она поднялась и раскрутилась). Но через неделю мне позвонили люберецкие и сказали: «А что это ты поёшь Олину песню по первому каналу, по второму?». Я говорю: «Почему Олину? Это моя песня, на самом деле. Я её сочинил. Я дал спеть, выпустил альбом, подарил ей песню. Почему я не могу петь свою?». Они: «Мы сейчас с тобой поговорим по-своему. Подходи к Театру кукол, мы как раз только что отжались». Это было забавно. Я подошёл к Театру кукол.
Евгений Додолев
- Прямо на улице?
Крис Кельми
- Да, на улице. Их было человек пять, такие «качки», в общем, конкретные такие ребята. Я говорю: «Молодые люди». Я почувствовал, что они значительно моложе: «Так в чём, собственно, заключается вопрос? Вот свидетельство из РАО, что я автор песни и её первый исполнитель». Они говорят: «Правда, что ли?». Я говорю: «Да, а Ольге я сделал просто подарок, выпустил песню на «Мелодии», она её поёт на своих концертах».
Евгений Додолев
- Так объясни мне, это была их собственная инициатива или откуда вообще?..
Крис Кельми
- Мне сложно сказать. Собственная? Нет. Я думаю, конечно, что она сказала.
Евгений Додолев
- Однако. Ты с ней не выяснял?
Крис Кельми
- Я не стал выяснять, потому что в этот момент она перешла в другой коллектив. Это, кстати, было хорошее время для «Рок-Ателье». Даже наш общий друг Женя Фёдоров (он ходил на концерт) говорит: «Мне очень понравилась и вся их программа, и как Ольга поёт».
Евгений Додолев
- А как часто музыканты в своей среде (мне казалось, что это история про поп-музыку – все эти бандиты, все эти стрелки), рокеры выясняли отношения друг с другом таким образом? Я говорю «выясняли», потому что я понимаю, что всё это в прошедшем времени, этот формат взаимоотношений больше не практикуется
Крис Кельми
- Это в прошедшем. У меня был только один раз. Один раз такой был звонок, но когда я объяснился, по полочкам разложил, они так спокойно: «Ну, тогда всё понятно». И просто уехали.
Евгений Додолев
- Это потому что ты работал без продюсера, я понимаю, всю жизнь.
Крис Кельми
- Я всю жизнь… Я совершил с точки зрения продюсирования одну большую ошибку в своей жизни – я у Юрия Михайловича подписал…
Евгений Додолев
- Юрий Михайлович Лужков, да?
Крис Кельми
- Лужков, да. Подписал бумагу на создание продюсерского центра. Мне дали помещение, кстати, хорошее, в очень хорошем доме - половина первого этажа, такой кирпичный дом, как на Волконском (ты же был у меня). Ставка была, по-моему, 23.70. Когда президент Медведев сказал (он провел большую пресс-конференцию в 2012 году), что он потерял доверие к мэру, и назначил Собянина…
Евгений Додолев
- Так вот на чём подорвался Лужков – на Крисе Кельми.
Крис Кельми
- Я про другое хотел сказать: что такое продюсер, продюсерство? Решением Московского правительства сделали ставку 119.20. Письмо с уведомлением о новой ставке…
Евгений Додолев
- А что такое ставка?
Крис Кельми
- Это арендная плата.
Евгений Додолев
- Арендная плата, понял.
Олег Дружбинский
- То есть она выросла раз в пять, я правильно понял?
Крис Кельми
- Совершенно верно. Мягко говоря, практически на сто рублей.
Евгений Додолев
- Действительно, почти в пять раз.
Крис Кельми
- Письмо я получил в апреле.
Евгений Додолев
- На день рождения как раз, да?
Крис Кельми
- Нет, в конце апреля. На приём я попал в мае, потому что там запись, все стояли в записи. То есть я сразу попал практически на полмиллиона. Потом мне сказали: «Всё, вопрос решится, в октябре будет межведомственная комиссия, вы же уважаемый человек». Никакой комиссии, конечно, не было. Они просто тянули резину до последнего. В общем, по финалу – минус миллион сто, учитывая ремонт в 200 тысяч, которые мы вложили, потому что мы приняли помещение в жутком виде (оно было с каким-то мусором, всё надо было вывозить, ремонтировать, ставить танцкласс). Занимались мы не коммерческой деятельностью. Мы действительно помогали ставить спектакли.
Евгений Додолев
- Когда ты говоришь «мы», ты кого имеешь в виду?
Крис Кельми
- Я и, по случайному совпадению, семья Медведевых работает со мной - бухгалтер…
Евгений Додолев
- Медведевых?
Крис Кельми
- Однофамильцы были.
Евгений Додолев
- Понятно.
Крис Кельми
- У меня везде Медведевы.
Олег Дружбинский
- А неплохо бы иметь не однофамильцев, а...
Крис Кельми
- Да, папа и сын. Мама была бухгалтером, папа и сын помогали мне.
Евгений Додолев
- Градскому удалось построить свой театр на Лужковские деньги.
Крис Кельми
- Да, получается, что так.
Евгений Додолев
- За счет города. У кого-то из твоих коллег тоже получилось?
Крис Кельми
- Я больше не знаю никого.
Евгений Додолев
- Звонил тебе, снял телефон твой помощник, говорит: «Крис у дознавателя». Что дознают-то?
Крис Кельми
- А дознают… Мне, кстати, сказали про продюсерский центр: «Надо читать российскую газету». Я говорю: «Как можно читать газету, где полгазеты занимает информация о банкротстве предприятии?»
Евгений Додолев
- Грустно читать.
Крис Кельми
- Да, грустно читать. Кстати, в чем проблема: с первого июня этого года вступил Указ, что отказ от медосвидетельствования – это уже серьезное...
Евгений Додолев
- При задержании.
Крис Кельми
- Да, даже не при нарушении, а в принципе. Вот ты ехал, а ДПИ просто остановила: «Пройдите медосвидетельствование».
Евгений Додолев
- И ты отказался?
Крис Кельми
- Да. Я отказался, потому что я был трезвый, я даже дыхнул.
Евгений Додолев
- Зачем отказался, если ты трезвый?
Крис Кельми
- Я просто не знал, что этот закон принят, потому что я все лето был на гастролях. Потом я был на «Новой волне», которая первый раз, слава Богу, проводилась в России. Кстати очень хорошо, что она проводится в Сочи - там отличная атмосфера, и нет этих прибалтийских проблем (там же националисты).
Евгений Додолев
- Это говорит человек с фамилией Кельми.
Крис Кельми
- Да. Лично мне в Прибалтике хорошо, а вообще там атмосфера достаточно...
Евгений Додолев
- Итак, ты отказался проходить это освидетельствование. И что, это легло в основу какого-то уголовного дела?
Крис Кельми
- Да, в принципе, до меня было 15 случаев, но поскольку никто не пострадал (ни машина, ни люди, не было ДТП), то про эти случаи, как и в моем, мне дознаватели сказали (их было два), что будут просто штрафные санкции.
Евгений Додолев
- То есть тебя не посадят?
Крис Кельми
- Нет.
Евгений Додолев
- Точно?
Крис Кельми
- 100%, и не условного, ничего не будет. Будет штраф.
Евгений Додолев
- Мы же можем сказать о том, что ты приехал с водителем? Я все время помнил, что ты был за рулём.
Крис Кельми
- Я не вожу сейчас по абсолютно другой причине - после 15 приступов эпилепсии…
Евгений Додолев
- Эпилепсии? У тебя?
Крис Кельми
- Да, у меня было 15 приступов, причем 5 из них с тяжелыми последствиями.
Евгений Додолев
- С каких это пор? Я первый раз слышу об этом.
Крис Кельми
- За год было 15 приступов.
Евгений Додолев
- Эпилепсия?
Крис Кельми
- Да, судороги, закатывались глаза, надкусанный язык, изо рта...
Евгений Додолев
- Не надо подробностей. Скажи, когда это все началось?
Крис Кельми
- Это началось ровно год назад и не из-за алкоголя – это просто нервная обстановка в доме.
Евгений Додолев
- То есть эпилепсия может возникнуть на почве стресса?
Крис Кельми
- Стрессов, нервных расстройств. Такие случаи в практике наблюдались. Я сейчас прохожу достаточно серьезный курс. У меня три типа лекарств, каждый месяц. Курс длится четыре месяца: два – подряд и два – через паузу.
Евгений Додолев
- И не пьешь?
Крис Кельми
- Это вообще категорически. Пить я даже...
Евгений Додолев
- Только ты не рассказывай, что ты никогда не пьешь. Последний раз, когда мы с тобой виделись, когда ты пришел ко мне на телевизионный эфир (это твои 60-лет), ты пришел просто...
Крис Кельми
- Так это было 21 апреля.
Евгений Додолев
- И ты пришел с двумя бутылками: в одном кармане и в другом.
Крис Кельми
- Тогда я выпил у тебя, по-моему.
Евгений Додолев
- Да, и прикладывался.
Крис Кельми
- А с октября я всё.
Евгений Додолев
- Завязал?
Крис Кельми
- Да, абсолютно. А езжу с водителем, потому что при этом заболевании категорически запрещается, потому что человек может потерять сознание за рулем, и последствия неизвестны (можно сбить человека, всё что угодно). Поэтому после четырехмесячного принятия таблеток… Ещё уколы «Мексидола» каждый день обязательно, но не каждый день, а в первый месяц 15 дней.
Евгений Додолев
- Понятно. Я рад, что ты взялся за себя. А что за шрам у тебя над правой бровью?
Крис Кельми
- Это при падении: я потерял сознание и рассек бровь. У меня кровь шла пять часов.
Евгений Додолев
- Это на даче произошло?
Крис Кельми
- Это уже произошло на Смоленке. На даче я со второго этажа вылетел, ударился об острый край лестницы.
Евгений Додолев
- В связи с чем?
Крис Кельми
- Потерял сознание.
Евгений Додолев
- Приступ был?
Крис Кельми
- Да, человек теряет сознание.
Евгений Додолев
- Кошмар.
Крис Кельми
- Тогда я потерял полтора литра крови, была просто целая лужа. А когда ударился о край стола (вот этот шрам), кровь не останавливалась пять часов – ни пластырь, ничего не помогало.
Евгений Додолев
- А скорая приехала?
Крис Кельми
- Да, скорая приезжала.
Евгений Додолев
- А что они сделали? Зашили?
Крис Кельми
- Они не зашили, а просто проклеили, сделали три укола. При приступах всегда вызывалась скорая помощь, чтобы снивелировать процесс. А сейчас, по окончанию четырехмесячного курса, я сделаю электроэнцефалограмму, причем у одного из лучших неврологов (жена моего близкого друга отвела меня к нему). Это достаточно болезненная вещь, потому что она настоящая. Она длится два часа, и первые 0,5-1,5 часа это достаточно болезненные ощущения – такая тупая боль в голове.
Евгений Додолев
- Может быть, надо завязывать и со спортом тоже? Я не думаю, что спортивные нагрузки в таком состоянии…
Крис Кельми
- Нет. Они сказали, если по самочувствию, то, наоборот, даже полезно - обмен веществ, кровообращение. Я же не надрываюсь, извини меня, я играю.
Евгений Додолев
- Не знаю. Я помню, когда ты надрывался с семи утра с ракеткой.
Крис Кельми
- Сейчас все в разумных пределах. Какое-то время нельзя было в сауну ходить, сейчас можно уже.
Евгений Додолев
- А музыку писать можно?
Крис Кельми
- Скоро буду уже в замечательном настроении.
Евгений Додолев
- А когда ты в последний раз писал, сочинял последний раз?
Крис Кельми
- Кстати, недавно. В принципе, у меня готов альбом - он уже написан, он просто не записан.
Евгений Додолев
- То есть новый материал?
Крис Кельми
- Да, есть новый материал на целый альбом. Я сочинил такое длинное произведение. Вообще, песни про спорт очень сложно писать - там нужен правильный текст. У меня есть хорошая песня про футбол – «Футбол, как первая любовь». Теперь я к 25-летию сочинил...
Евгений Додолев
- К 25-летию чего?
Крис Кельми
- Кубка Кремля. И, наверное, выйдет в свет. Я как раз после Нового года буду делать аранжировку на новой студии у Льва Коновалова, которую он смонтировал в «Крокусе» у Агаларова, по-моему. Видимо, уже все готово, и, наверное, на следующий кубок я представлю произведение.
Евгений Додолев
- То есть контакты с этими ребятами у тебя остались?
Крис Кельми
- Да.
Евгений Додолев
- Потому что с очень многими ты расстался, конечно.
Крис Кельми
- Нет, но аранжировка и студия – это очень важно, потому что я пишусь на лучших студиях.
Олег Дружбинский
- Крис, меня давно интересует вопрос по поводу песни «Замыкая круг». Когда-то, в конце 80-х вы собрали огромную… Я так понимаю, что это вы были инициатором?
Крис Кельми
- Да.
Евгений Додолев
- Вы собрали огромное количество популярных на тот момент исполнителей (Никольский, Градский, Варшавский, Кутиков, Макаревич и так далее), и все спели «Замыкая круг». Меня всегда интересовал вопрос… Я знаю, что музыканты не очень друг друга любят, ревнуют, конкурируют и так далее.
Крис Кельми
- Я, наоборот, всех люблю.
Олег Дружбинский
- Про вас понятно.
Крис Кельми
- Одним делом занимаемся.
Олег Дружбинский
- Как они все собрались и вдруг решили спеть по одной строчке из куплета? Это навсегда осталось.
Крис Кельми
- Вы знаете, на самом деле удивительная история, потому что это писалось на первой студии «Останкино» («1-е Тон-Ателье» называлось тогда), и приезжали все в разное время, записывали, а потом мы сводили это.
Евгений Додолев
- То есть приезжал просто, чтобы одну строчку спеть?
Крис Кельми
- На одну строчку, и потом все это сводилось, причем на восьмиканальном (по нынешним меркам это 24 или 48 каналов, с тюнингом, с обработками). Кстати, новая версия так сделана. Есть две новые версии: в первой я пел на «Авторадио», и вместе со мной поют дети: дети и потом хор, а во второй, которая была в большой программе на НТВ, немножко другие исполнители спели. Но есть самая главная версия, где на гитаре играет Барыкин в конце.
Олег Дружбинский
- Покойный уже.
Крис Кельми
- Да, покойный. На саксофоне – Мазай. Это очень хорошая версия. Мы всегда поем на концертах живьем. Есть ещё съемка проекта «TB6» в Красноярске, на День города проводили - там вообще человек 40 пело.
Евгений Додолев
- У меня еще вопрос по этой песне. А вы лично отбирали, кому петь, а кому не петь? Как это происходило?
Крис Кельми
- У меня появилось ощущение, что кто-то из рок-музыкантов уехал в другую страну жить, кто-то перестал этим заниматься. Нужен был аккорд финальный. Многие говорили, что это проекция песни «We are the world».
Евгений Додолев
- Да, конечно. Общая песня.
Крис Кельми
- Я абсолютно с этим не согласен по одной простой причине, что в спектакле «Юнона и Авось» финальная песня «Аллилуйя» о возлюбленной паре… Я, кстати, безумно люблю этот спектакль. Все-таки в аранжировке и в создании спектакля мы принимали прямое участие. До этого я написал музыку к спектаклю «Люди и птицы». Спектакль вроде бы про БАМ, но Захаров Марк Анатольевич умеет так ставить, что он не про БАМ, а про любовь. Поэтому это был очень посещаемый спектакль, и песни там, в общем, достаточно правильные. Там пели все актеры театра (Абдулов, Караченцев, Шанин), все актеры, которые принимали участие, пел Академический хор, пел Паша Смеян, который играл роль главного сочинителя, все музыканты.
Евгений Додолев
- Это всё-таки немножко не то, Крис, согласись. Это музыканты из одного коллектива, все-таки это общая песня. Я с Олегом здесь согласен.
Крис Кельми
- Я не считаю проекцию...
Евгений Додолев
- А что в этом плохого?
Крис Кельми
- Хорошее заключается в том, что в проекте «Peace Foundation for the world», когда мы прилетели в Чикаго, весь самолет и наши дети были в белом, и нас встречали дети Чикаго тоже все в белом и с цветами. Они спели эту песню «let me hold your hand, let music never rand, let me always call your name and we will be same». К сожалению, съемки у меня не сохранились. Об этом я жалею. Я бы в фильм включил.
Евгений Додолев
- В досетевую эпоху все эти вещи, к сожалению, растворились, и не осталось от очень многого следа.
Крис Кельми
- Какие-то растворились. Например, выступление на рок-фестивале «Lazy», где мы играли перед группой «Duran Duran».
Евгений Додолев
- Это какой год?
Крис Кельми
- Это, по-моему, когда я в Театре песни Пугачёвой работал - 1989. В 1990 году я работал в «АРСе» у Крутого целый год. Но музыканты не захотели дальше работать. Алла Борисовна меня очень многому научила: как создавать песни, как писать. Я ей очень благодарен.
Евгений Додолев
- Действительно, она тебя научила?
Крис Кельми
- Да, она научила. Она отбирала программу при мне: «Так, это песня, это шлягер, это пойдет. Это, конечно, говно, но петь надо, народу понравится». Тогда к ней домой приходил такой мальчик Филипп Киркоров, болгарский друг, который говорил: «Крис Арьевич, мне очень нравятся песни. Можно я какие-нибудь буду петь?». Я говорю: «Филипп, конечно».
Евгений Додолев
- Так Киркоров уже что-то пел из твоего репертуара?
Крис Кельми
- Нет, он так сказал.
Евгений Додолев
- Это просто была фигура речи, понятно.
Крис Кельми
- Да, речевая.
Евгений Додолев
- То есть ты считаешь, что у Пугачёвой была чуйка?
Крис Кельми
- Да, она просто потрясающе чувствует. Она отбирала программу. Потом, когда она послушала нашу программу («Рок-Ателье»), она сказала: «А почему про это не знает народ?». Я говорю: «Алла Борисовна, всё в ваших руках».
Олег Дружбинский
- Народ – это вы. Народ в ваших руках, Алла Борисовна.
Крис Кельми
- Дело в том, что мы пришли в театр уже раскрученным коллективом с песней «Ночной рандеву», с песней «Замыкая круг», то есть это не та история, как с Кузьминым. Она же сделала Кузьмина, я считаю.
Евгений Додолев
- Но «Динамик» же был до...
Крис Кельми
- «Динамик» был, но лично Кузьмин…
Евгений Додолев
- Как сольный проект? Ты считаешь, что это был…
Крис Кельми
- Конечно, она раскрутила его.
Евгений Додолев
- А ты, значит, как мужчинка, ей не понравился, я так понимаю. Тебя она не стала раскручивать.
Олег Дружбинский
- Вот так, перекрестился и сказал: «Ну, хорошо».
Крис Кельми
- Меня в тот момент не надо было раскручивать, потому что у нас было 20-25 концертов в месяц, правда, за небольшие деньги…
Евгений Додолев
- А какие деньги? Сколько тогда?
Крис Кельми
- Я не знаю. Мне Игорь Николаев жаловался. У нас были совместные гастроли в Мариуполе, он говорит: «Мы с Наташей Королевой отработали пять стадионов битком, и я купил мягкую мебель в квартиру». Эти 20-25 концертов ничего особого не давали с точки зрения финансового благополучия, потому что я не помню даже, какие деньги, но это не то, что сейчас. Потому что у нас сейчас концертов мало, но зато они стоят.
Евгений Додолев
- Сейчас тоже, в общем, кризис.
Крис Кельми
- Сейчас кризис.
Евгений Додолев
- Сейчас и корпоративов нет.
Крис Кельми
- Да, совершенно верно. Мне Филя жаловался, в смысле Киркоров.
Евгений Додолев
- Когда?
Крис Кельми
- Полгода назад: «Слушай, вообще концертов нет».
Евгений Додолев
- А где ты с ним пересекся?
Крис Кельми
- На какой-то презентации то ли его клипа, то ли чего-то ещё.
Евгений Додолев
- То есть ты по-прежнему ходишь на всякие околомузыкальные тусовки?
Крис Кельми
- На какие-то мероприятия я хожу, но не так часто, как раньше. Когда хороший состав, чтобы пообщаться с людьми просто, - это интересно.
Олег Дружбинский
- Вот такая история про футбол: была команда звездная «Старка». Я думаю, может быть, это после «Замыкая круг» они все собрались и поняли, как это клёво получилось, и задружились.
Крис Кельми
- А почему была? Она существует.
Олег Дружбинский
- Я в последнее время мало что про неё слышал.
Крис Кельми
- Нет, она существует. Достаточно много выступлений, два тайма примерно по 35 минут. Мы играем с разными командами, администрациями городов, которые подпускают профессиональных футболистов. Пять минут поиграет администрация, потом выходят уже конкретные…
Олег Дружбинский
- Понятно. Просто годы-то идут.
Крис Кельми
- Годы идут, но костяк остался: Давыдов в воротах, Минаев в защите, Пьер Нарцисс играет, ещё кто-то из музыкантов. В общем, состав приличный.
Олег Дружбинский
- А какое-то молодое поколение? Условно, Тимати, они в это не балуются?
Крис Кельми
- Тимати – нет, но молодежь, которая в своё время популярна была, – «Отпетые мошенники», ещё кто-то.
Евгений Додолев
- Ну, ты вспомнил, тоже мне молодежь. Это прошлое тысячелетие уже.
Крис Кельми
- Это уже не молодежь.
Евгений Додолев
- А вот эта тема про деньги - я думаю, может быть, действительно была ошибка и у тебя, и у Александра Борисовича Градского, что вы отказывались от продюсеров. Я уж не знаю, чем вы руководствовались, жадностью или…
Крис Кельми
- Нет.
Евгений Додолев
- Почему не было продюсеров? Продюсер – это же тот человек, который ходит на стрелки, как с Кормухиной, который считает деньги. К тебе обращался кто-нибудь из продюсеров с предложением?
Крис Кельми
- Нет. Во-первых, ко мне никто не обращался. И потом, все знают мои связи и контакты.
Евгений Додолев
- Связи и контакты появились уже после какого-то рабочего багажа?
Крис Кельми
- Естественно, когда появились… Нет, с Костей Эрнстом я знаком уже сто лет.
Евгений Додолев
- Нет, я говорю про музыкального продюсера. Я говорю про продюсера типа Алибасова, Айзеншписа.
Олег Дружбинский
- Это то, что агент называется.
Крис Кельми
- Я думаю, что на данное время такой человек мне нужен, который будет заниматься, но, по идее, этим занимается мой Женя.
Евгений Додолев
- Твой брат?
Крис Кельми
- Да, брат. Сводный брат, но не важно. Он – мой директор и продюсирует. Но сейчас, как предложение поступает, я могу раскручивать сам. Есть радиоканал, который постоянно крутит - «Ретро FM», особенно к Новому году я участвую. Правда, не понимаю, почему иностранцам платят за это деньги, а русским музыкантам – за эфир. А что там этот эфир ночью где-то?
Евгений Додолев
- Нет, всё-таки продюсер, как мне кажется, это человек, который ведёт переговоры. Мне кажется, мы же все советские люди, нам разговаривать про деньги… Вот мне про деньги всегда неудобно говорить.
Крис Кельми
- Нет, я категорически не разговариваю.
Евгений Додолев
- Кто разговаривает про сумму гонорара, кто торгуется, в конце концов? Не ты же будешь…
Крис Кельми
- Женя, музыканту это, во-первых, нельзя делать.
Евгений Додолев
- Вот в том-то и дело.
Крис Кельми
- Это некорректно. И потом, надо уметь и понимать состояние рынка.
Евгений Додолев
- Конъюнктуру знать, конечно.
Крис Кельми
- Да, конъюнктуру надо знать. Этим занимается Женя, конечно.
Евгений Додолев
- Значит, всё-таки он у тебя импресарио такой вот…
Крис Кельми
- Да, импресарио.
Евгений Додолев
- И всегда так было?
Крис Кельми
- Так было с 90-х годов. Он сначала начинал играть на гитаре.
Евгений Додолев
- Он и сейчас, по-моему.
Крис Кельми
- Он хороший гитарист.
Евгений Додолев
- Он продюсирует, он всё время мне предлагает какую-то свою подопечную пропиарить.
Крис Кельми
- Наверное, его жена.
Евгений Додолев
- Это его жена?
Крис Кельми
- Да, Злата.
Евгений Додолев
- «Это очень талантливая, - говорит, - певица».
Крис Кельми
- Да. Родила ему замечательную дочь.
Евгений Додолев
- Племянница у тебя, значит?
Крис Кельми
- Кстати, у неё очень симпатичная… у неё народный жанр.
Евгений Додолев
- То есть этно?
Крис Кельми
- Да, поёт романсы. Особенно на Западном рынке это продаваемо.
Евгений Додолев
- А как племянницу-то зовут?
Крис Кельми
- Я не помню и не знал.
Евгений Додолев
- Нормально! Вот это мне нравится – крепкая прибалтийская семья.
Крис Кельми
- Она родилась (я не помню, сколько ей лет), но совсем недавно. И я как-то дома у него не бывал. Раньше бывал, поэтому я её видеть не мог, но это мы поправим.
Олег Дружбинский
- А у Жени есть слух, голос?
Крис Кельми
- Вокала, наверное, нет, но слух есть.
Олег Дружбинский
- А у Кристиана, у сына твоего?
Крис Кельми
- А Крис занимался три года в музыкальной школе, сдавал там даже дуэты, играл с какой-то девочкой (даже видео сохранилось). Я его научил немножко на гитаре играть. Из последних увлечений: он имеет пять сертификатов подводного ныряния, и самый главный, важный сертификат – это английский сертификат, он ныряет в пещерах. Он уже научился и в пещерах, может всё. Самая сложная вещь – замкнутое пространство под водой. У него есть гидрокостюм, французский компьютер, который я ему купил (это очень важно для соблюдения дистанции и так далее). Он этим увлекается и уже пронырял, по-моему, все пещеры и в Доминикане, где они только есть. Вообще, он компьютерный человек. Он окончил курсы, долго занимался. Сейчас он работает над тем, что создаёт спецпроекты в компьютерном виде для разных организаций, потом уже в реальном виде.
Олег Дружбинский
- Крис, у меня к вам такой вопрос. Кому, как не вам на него ответить, что называется. Вы, если я не ошибаюсь, еще в 1972 году вместе с Ситковецким создавали группу «Високосное лето». То есть 1972 год – это самый разгар брежневского застоя и время, когда музыканты за каждый чих могли нахлобучить.
Крис Кельми
- Подпольные концерты.
Олег Дружбинский
- Да, подпольные концерты.
Крис Кельми
- Когда приходили люди в штатском.
Олег Дружбинский
- С другой стороны, это была немыслимая слава, и передавали бобины друг другу. Вы застали время, когда рок был в советском формате, под советским строем, под грузом и спудом. И вы очень хорошо, соответственно, застали время уже, назовём так, капитализма в России.
Крис Кельми
- Да.
Олег Дружбинский
- Я понимаю, что, когда мы были моложе, нам всем казалось, что трава зеленее, но всё-таки, рок, как движение, как явление остался таким же отчаянным, каким он был в советские годы? Сейчас он остался таким?
Крис Кельми
- Скорее, слово «отчаянный» здесь не совсем уместно. Он – не отчаянный.
Олег Дружбинский
- Я даже не знаю, ведь такая движуха была.
Крис Кельми
- Более качественно исполняемая рок-музыка, то есть играть стали значительно лучше. У нас сессионные музыканты ничуть не уступают западным, на самом деле. Я хожу на концерты (туда, где поёт Давидян в группе «Форте»), я смотрю, как люди играют – просто потрясающе!
Олег Дружбинский
- А с чего вдруг у нас появились? У нас никогда не умели.
Крис Кельми
- Я не знаю, научились. Когда мы играли в группе, я выпустил альбом «Високосное лето», который собирался с разных записей, и звук, конечно, был некачественный, потому что писали и зал, но там было все серьёзно, потому что Ситковецкий тогда уже сочинял серьёзную музыку типа «Рондо-отражение вне тональности». Один такт – семь одиннадцатых, был двенадцать девятнадцатых, и всё это разучивалось.
Олег Дружбинский
- Да, качество исполнения музыки сейчас, наверное, лучше. Условно говоря, средний музыкант стал лучше играть?
Крис Кельми
- Да, значительно.
Олег Дружбинский
- Назовём это так. Но где же…
Крис Кельми
- Протестная история?
Олег Дружбинский
- Протест или вызов.
Евгений Додолев
- Социалка какая-то.
Крис Кельми
- Социалка?
Олег Дружбинский
- Наверное, или кайф, или драйв, я не знаю, каким ещё словом это назвать, – куда это всё делось?
Крис Кельми
- Дело в том, что сейчас разрешено играть любую музыку в любых стилях и направлениях. Когда я встретил Шевчука на 41-м Авеню, он так посмотрел: «А ты был на могиле Джона Леннона?». Я говорю: «Конечно, был». А он: «Слушай, пойдём, водки выпьем». Я приехал в какой-то небоскрёб с замечательным видом, где уже не было мебели. Выяснилось следующее: американский продюсер вложил деньги в выступление «ДДТ». Он увидел, что залы битком забиты, и подумал, что в Америке тоже народ пойдёт, а народ просто не пошёл. Гастроли провалились, он попал, по-моему, на свою квартиру в небоскрёбе, на мебель и ещё на деньги.
Олег Дружбинский
- Продюсер?
Крис Кельми
- И Юра злобный после первой выпитой бутылки стал бить по столу: «У вас не было рок-н-ролла в 70-е. Вот у нас рок-н-ролл». Я говорю: «Юра, я с тобой согласен. Ты только успокойся». Потому что он сразу приступил ко второй бутылке, и я понял, что если не соглашусь…
Олег Дружбинский
- Да, тут лучше не спорить. Действительно что-то меняется с годами. Мы можем вспоминать старое время, когда действительно за пять концертов на стадионе можно было купить мягкую мебель, и это было неплохо, то есть удачно съездил на гастроли.
Крис Кельми
- Да.
Олег Дружбинский
- Да, что сказать? Можно по-стариковски, наверное, немного брюзжать, говорить: «Эх вы, эх вы». А кто вам сегодня нравится из тех, кто сегодня на эстраде? Из тех, кто работает.
Крис Кельми
- Я не разделяю рок-музыку. Есть хорошая музыка, качественная, и есть плохая.
Евгений Додолев
- Это все так говорят. Тем не менее, что ты слушаешь сейчас?
Крис Кельми
- Мне очень нравится Лепс, как и Президенту, в общем-то.
Евгений Додолев
- А я не знал. Президенту нравится Лепс?
Крис Кельми
- Да. Он давно слушает его музыку и сказал в каком-то интервью, что нравится. Нравится Розембаум, очень нравятся его песни. Я считаю, что он продолжает дело Владимира Семёновича. Всё-таки за полгода до смерти я с ним познакомился, увиделись.
Евгений Додолев
- С Высоцким?
Крис Кельми
- Да, с Высоцким. Я на концертах иногда себе позволяю спеть его две песни: «Здесь вам не равнина» (они, кстати, и записаны). Я пел на шестидесятилетие со дня его рождения.
Евгений Додолев
- Слушай, я не знал. А где вы познакомились, при каких обстоятельствах?
Крис Кельми
- Мы познакомились в театре. Я же был театральный человек.
Евгений Додолев
- Ярмольник познакомил вас?
Крис Кельми
- По-моему, да. Он нас познакомил, мы виделись. «Здесь вам не равнина» – эта песня, кстати, записана на одной из моих пластинок, которая в CD-варианте. И отзывы прессы, которые были на этот концерт… Писали, что два человека с нерусскими фамилиями Кельми и Лепс спели песню Высоцкого лучше всех. Иногда на концертах просто под гитару я пою песню «Я не люблю фатального исхода».
Евгений Додолев
- Слушай, а вот удивительно, что Градский Альфред Борисович, который не был знаком с Владимиром Семёновичем, написал песню про Высоцкого. Мне кажется, что такую песню, какую написал Градский, мог написать только человек, который в жизни не пересекался с Владимиром Семёновичем. Какое впечатление у тебя? Я пару раз с ним пересекался в гостях у Игоря Кохановского, его школьного товарища. Вот какое впечатление человеческое?
Крис Кельми
- О Владимире Семёновиче?
Евгений Додолев
- Да.
Крис Кельми
- Это глыба, которая вошла в историю.
Евгений Додолев
- Нет, про истории я знаю. Меня интересует чисто в бытовом плане. Эта харизма чувствовалась?
Крис Кельми
- Да, харизма. Это надрыв такой.
Евгений Додолев
- Это уже был период его тяжелой героиновой, наркотической истории (или что там? морфий?), я не помню, что в фильме описано. То есть это уже был финал?
Крис Кельми
- Да.
Евгений Додолев
- Чувствовалось или нет?
Крис Кельми
- У меня есть песня, она не характерна для меня, хотя я к ней написал и стихи (я только к некоторым песням писал). Я написал стихи, которые называются «Дело близилось к развязке»: «Слава Богу, вместе, в связке, не помогут перевязки. В перевозке отойдём. Даже оперные связки (это про Баскова) не заглушат стон гитары, и лихой судьбы удары мы вдвоём перенесём».
Евгений Додолев
- Твои стихи?
Крис Кельми
- Да. Я покажу потом, сейчас просто не хочется занимать... Моя жена, когда их услышала, прочитала, говорит: «На тебя это не похоже». А самое главное, что аранжировка сделана не трехаккордная, а Лев сделал в стиле «Genesis».
Евгений Додолев
- Кто сделал?
Крис Кельми
- Лев Коновалов, он аранжировщик. Я считаю его лучшим. Он эту песню сделал в стиле «Genesis». Вроде слова такие: «Дело близилось к развязке, даже черные повязки что-то вдруг не занесли. Впрочем, это не помеха, мы увидели прорехи в пиджаках парней бесстрашных в красных отблесках зари. Но тебя я укрываю, вместо слез свинец глотаю, наглотавшись, оборвавшись, захлебнувшись на ветру. Дело близилось к развязке. Слава Богу, вместе, в связке. В синем отблеске экрана заживают мои раны, и аккорды этой песни бьют в стекло косым дождем». А это три раза – «в синем отблеске экрана заживают мои раны, и аккорды этой песни бьют в стекло косым дождем». Так надрывно.
Евгений Додолев
- А Высоцкий знал рок-культуру, или он существовал в богемном театральном пространстве и с рокерами не общался.
Крис Кельми
- Я думаю, не знал. Он существовал в театральном и в кинематографическом пространстве.
Евгений Додолев
- То есть всего один раз вы виделись с Высоцким?
Крис Кельми
- Да, мы виделись пару раз.
Евгений Додолев
- А ты потом видел фильм «Спасибо, что живой»?
Крис Кельми
- Да, я был на премьере в октябре.
Евгений Додолев
- И как тебе?
Крис Кельми
- Мне очень понравилось, хотя там, конечно, очень много нестыковок.
Евгений Додолев
- Ну, это художественное представление.
Крис Кельми
- Это художественное произведение. Мне абсолютно непонятно, когда человек, которому нужно иногда...
Евгений Додолев
- Понятно.
Крис Кельми
- Что ему повезли из Москвы. Конечно, как сказал мой приятель: «Я не верю в добрых комитетчиков». Но художественное произведение есть художественное произведение. Фильм хороший.
Олег Дружбинский
- Хорошо. Крис, я многих композиторов пытаю в студии, пытаюсь разгадать загадку хита. У вас есть несколько хитов, которые пела вся страна.
Крис Кельми
- И поёт.
Олег Дружбинский
- И поёт, действительно.
Крис Кельми
- Кстати, песня «Замыкая круг» входит в обязательную программу всех школ России.
Евгений Додолев
- Да ты что? Я не знал.
Олег Дружбинский
- Вот это круто!
Крис Кельми
- В обязательную программу пения.
Олег Дружбинский
- То есть, как Пушкин, Лермонтов и Некрасов в школьной программе. Я понял.
Крис Кельми
- Да, это абсолютно реально. Мой сын, когда учился в школе, он говорил: «Папа, приди, пожалуйста. Это так прикольно – мой папа, и все поют его песни». Я пришел в школу, а там все: «А-а-а».
Олег Дружбинский
- Так я про вопрос: как пишутся хиты? Я кого не спрошу, все уходят от ответа.
Крис Кельми
- Я могу сказать просто. Как Макаревич говорит: «Это особая работа. Во всех странах мира авторам…». Нет, они приходят сами. Это состояние, это настроение души. Ведь, к примеру, песня «Ночное рандеву» на виниле стояла на второй стороне второй песней. Она не была заглавной песней.
Евгений Додолев
- То есть ты не угадал.
Крис Кельми
- Я не знал, что это хит. Альбом назывался (он был протестный) «Мы знаем» – виниловый альбом, выпущенный «Мелодией». Там картина Питера Брейгеля «Шествие слепых», и альбом назывался «Мы знаем».
Олег Дружбинский
- То есть она не в формате альбома была, на самом деле, получается?
Крис Кельми
- Да. Я не знал, что она так выстрелит. Она взяла и выстрелила.
Евгений Додолев
- Вот это удивительно. Хорошо. Что ты считаешь, если бы твой личный хит-парад из твоих песен надо было представить, как мы после окончания эфира несколько номеров представим, это и есть лучшее от Криса Кельми в трактовке самого Криса Кельми?
Крис Кельми
- Мы не представим песню «Замыкая круг», потому что вы просили на флешке, а она в варианте минус.
Евгений Додолев
- Хорошо, а остальные? «Ночной рандеву» – это понятно.
Крис Кельми
- «Ночной рандеву», «Замыкая круг».
Евгений Додолев
- Это все песни, которые для тебя были неожиданностью, что они выстрелят?
Крис Кельми
- Абсолютно.
Евгений Додолев
- А бывают, значит, песни, про которые думаешь, что сейчас это будет хит?
Крис Кельми
- Когда писал «Замыкая круг», я почувствовал сразу, а когда я увидел стихи, которые Маргарита Пушкина сочинила, я уже понял, что это 100% очень серьезно, потому что она потрясающие стихи сочинила.
Олег Дружбинский
- То есть на самом деле откуда-то с неба отгружается мелодия, а будет она хитом или не будет – это Бог весть?
Крис Кельми
- Каждой песне – свое время. Как у группы «Любэ»… Какая же песня выстрелила через несколько лет?
Евгений Додолев
- Это зависит от чего?
Крис Кельми
- Не знаю, от состояния. Например, Маркин написал песню «Я готов целовать песок» в лагере, куда мы приезжали группой.
Евгений Додолев
- При тебе практически.
Крис Кельми
- Да, при мне. Он пел девочкам перед тем, как заниматься любовью с ними: «Я готов целовать песок, по которому ты ходила». А хитом она стала, извините, спустя пять или семь лет.
Евгений Додолев
- Почему? Потому что эфиров не было или потому что время не пришло?
Крис Кельми
- Может быть, время не пришло, и эфиров не было – все вместе.
Олег Дружбинский
- То есть надо попасть куда-то еще, в какую-то струю?
Крис Кельми
- Без сомнения.
Олег Дружбинский
- Вы знаете, Высоцкий без эфиров поднимался.
Крис Кельми
- Он без эфира. Он народный.
Олег Дружбинский
- И рокеры выше поднимались без всяких эфиров. Вы запрещены были, не то, что эфиров не было…
Крис Кельми
- Да
Олег Дружбинский
- А сейчас есть эфиры, а хитов нет.
Крис Кельми
- Реальных хитов, типа «Ночного Рандеву» и «Замыкая круг», нет. Я не знаю, может быть, что-то из нового материала, когда я выпущу. Когда я закончу этот курс, я уже понимаю, я сяду на студию и буду записывать.
Евгений Додолев
- Не вернешься к употреблению веществ, которые...
Крис Кельми
- Разного характера. Это в прошлом, это прошлый век.
Евгений Додолев
- Обещаешь?
Крис Кельми
- Я не обещаю, я гарантирую.
Олег Дружбинский
- Хорошо бы так еще гарантировать хиты, которые появятся.
Крис Кельми
- Я чувствую, что все только начинается. Новый период.
Олег Дружбинский
- Что ж друзья, наша передача сегодня подходит к концу. В гостях у Олега Дружбинского и Евгения Додолева была легенда российской и советской рок-музыки, замечательный музыкант и композитор Крис Кельми. Спасибо большое за то, что вы нас слушали и смотрели. Спасибо, Крис, что вы к нам пришли. Мы действительно можем пожелать только одного - чтобы с неба опять отгружали мелодии, и чтобы они становились хитами.
Крис Кельми
- А я уверен, что так и будет. Все-таки, сорвавшись с седьмого этажа, я остался жив - всего шесть рёбер сломано, пробито легкое седьмым ребром. Я, как кошка, спланировал в сугроб по одной простой причине: в спектакле «Люди-птицы» была песня «Подари мне ветер два крыла», и он мне подарил эти крылья.
Евгений Додолев
- У кошки девять жизней. Я желаю, чтобы у тебя было не меньше. Тем более, ты котов любишь, у тебя семнадцать котов на даче.
Крис Кельми
- Кошек и котов.
Олег Дружбинский
- Друзья, передача подходит к концу. А сейчас вы услышите несколько замечательных песен Криса Кельми. Мы о них только что тут говорили. Вы услышите и старые хиты, и немного нового. Всего вам доброго. Спасибо, что были с нами.
Крис Кельми
- Спасибо всем слушателям, телезрителям, ведущим, которые меня пригласили на эту передачу, моим друзьям. Хотелось бы всем пожелать здоровья, счастья, хорошего настроения, любви, удачи, оптимизма.
Олег Дружбинский
- Спасибо. Всего доброго.