Дмитрий Волков
- Добрый вечер, уважаемые друзья! С вами программа «Интернет-экономика» с Дмитрием Волковым. У нас в гостях Алексей Кадейшвили, компания «Вокорд». Мы по-прежнему говорим о проникновении интернета в классические отрасли экономики, в нашу обычную жизнь и в бизнес. Под интернетом мы понимаем все информационные технологии целиком: и программное обеспечение, и сервисы, которые на основании этого программного обеспечения рождаются, и сети передачи данных, — целиком всю область, которую мы кратко называем интернетом. И когда эти информационные технологии (этот интернет) появляются в нашей жизни, тогда появляется некая новая сущность и некая новая добавленная стоимость. Иногда возникают некоторые новые возможности, и это расширяет наш мир, возможно, иногда делает его прозрачней, а иногда появляются какие-то дополнительные риски, которыми мы должны позаниматься. Об этом мы, Алексей, и говорим. Первый вопрос у нас традиционный: расскажите Вашу историю.
Кадейшвили Алексей
- Компания зародилась в 1999 году, основана она была группой выпускников МФТИ, и первый продукт, который мы делали, — это были цифровые аудио-регистраторы. Это была замена многоканальным цифровым регистраторам (бобинным), которые традиционно использовались для записи. Мы сделали регистратор, который работал на базе компьютера. На тот момент это было своеобразное произведение искусства, потому что запись большого количества аудиоканалов была достаточно сложной технической задачей. Следующее направление деятельности, которое у нас появилось, было связано с видеообработкой. Это был логический для нашей компании шаг, потому что…
Дмитрий Волков
- Со звуком разобрались, теперь давайте и с изображением разберёмся?
Кадейшвили Алексей
- На самом деле, да. Проблема была в том, что закон Мура действовал на всех.
Дмитрий Волков
- Он для всего действует.
Кадейшвили Алексей
- Да, и в конечном счёте задача обработки аудио перестала быть технически сложной. Количество компаний, которые научились это делать, переросло некую критическую отметку, и конкуренция вытеснила нас в новую область — видеообработку. Там задача была на порядок более сложная, потому что видео по объёму содержит намного больше информации, чем аудио. Соответственно, мы начали с систем видеозаписи, а потом двинулись в сторону видеоаналитики. Сейчас нашими основными направлениями деятельности, которые интенсивно развиваются, являются системы видеоанализа. Мы делаем систему распознавания автомобильных номеров и горячо всеми нелюбимые системы автоматической фиксации нарушений правил дорожного движения, а также системы автоматического распознавания лиц. Это сейчас наши основные направления деятельности.
Дмитрий Волков
- С номерами всё понятно: мы едем по дороге, наш номер распознаётся, и нам приходит штраф. За это мы Вас и ненавидим. Давайте разберёмся касательно лиц - для чего, зачем и как?
Кадейшвили Алексей
- Основная задача, которую мы пытаемся решить, является в этой отрасли, связанной с биометрией, технически наиболее сложной — это задача распознавания лиц в толпе. Задача актуальна в местах, называемых местами массового пребывания людей. Проще говоря, это всевозможные транспортные узлы (вокзалы, метро, аэропорты), какие-то спортивные мероприятия, где людей очень много, и они куда-то идут. Будучи установленной, допустим, в каком-то переходе метро, наша система в состоянии зафиксировать и сличить с базой розыска около 90% лиц людей, которые идут по переходу. Соответственно, если человек находится в розыске, то мы можем в реальном времени его найти и дать какой-то сигнал тревоги. Вторая задача, которую мы решаем…
Дмитрий Волков
- Одну секундочку, можно несколько вещей для себя уяснить? Во-первых, когда мы сверяем лицо, которое определила камера, с лицом в базе данных, то какая вероятность несовпадения, вероятность ошибки?
Кадейшвили Алексей
- Простого ответа на этот вопрос нет, потому что вероятность ошибки зависит от очень большого количества факторов: от того, где стоит камера, как стоит, какая у нас база, по которой мы осуществляем розыск.
Дмитрий Волков
- Когда разговариваешь с техническими специалистами, они всё время пытаются тебя запутать. Вы как-нибудь по-простому скажите, какая вероятность?
Кадейшвили Алексей
- Давайте так: если брать какую-нибудь среднюю цифру по больнице, то где-то 90% вероятности мы обеспечиваем.
Дмитрий Волков
- 90%, да? Я просто знаю цифры, связанные с биометрическим считыванием отпечатков пальцев (скана), и даже там — 98%, причём у мужчин больше, чем у женщин, то есть у женщин хуже пальчики считываются и хуже определяются. А в простонародье считается, что это 100%, мы считаем, что отпечаток пальцев — уникален. А ведь человеческое лицо зависит от освещённости, от времени суток, одел очки, снял очки, в шляпе, в кепке и так далее. Неужели 90%? Неужели у Вас уже достигнута такая точность?
Кадейшвили Алексей
- Тут нужно оговориться, что когда мы говорим о распознавании лиц, то, конечно, мы вводим некоторые ограничения. Допустим, лицо, которое мы распознаём, должно быть отвёрнуто от фронтального ракурса не больше, чем на 15 градусов. То есть, если человек отвёрнут от камеры больше, чем на 15 градусов, то, конечно, речи о 90% уже быть не может. Конечно, есть определённые требования к качеству изображения, которое мы пытаемся распознать, к качеству эталонного изображения. Какие-то рамки, безусловно, есть, но они достаточно разумные, достижимые, и при выполнении всех условий эти 90% мы получаем.
Дмитрий Волков
- И это прямо в толпе, при этом Вы ещё параллельно работаете с большими массивами информации, правильно?
Кадейшвили Алексей
- Да, это потоки людей. Если Вы представляете себе поток людей в метро в час пик, — это и есть типичная задача, которую мы решаем.
Дмитрий Волков
- Да, я представляю. К тому же, видеопотоки у Вас огромные, у Вас же гигантские массивы информации, которую Вы обрабатываете!
Кадейшвили Алексей
- Собственно, для того, чтобы работать с этими гигантскими потоками, мы и разрабатываем специализированное оборудование. Мы не просто делаем программное обеспечение, а специально для задачи распознавания мы сделали камеры, которые умеют выделять лицо прямо в кадре. Грубо говоря, у нас из камеры идёт не гигантский видеопоток, а только набор нарезанных лиц. Это уже существенно меньший поток, с которым намного проще работать.
Дмитрий Волков
- Это Алексей Кадейшвили, компания «Вокорд», в программе «Интернет-экономика» с Дмитрием Волковым. Скажите, а зачем и кому это всё надо? Давайте вопросы органов безопасности оставим в стороне, тут-то всё понятно: террористов ловим, всех поймали. А зачем это надо в жизни?
Кадейшвили Алексей
- Есть и более гражданские задачи. Первая задача, которая, например, возникает у банков, — это борьба с мошенничеством. У нас есть люди, которые пытаются получать кредит по подложным паспортам, выдавая себя не за того, и т. д. Система эту задачу может достаточно успешно решать. Вторая задача (чем-то похожая) — это борьба с воровством в ритейле (допустим, если у вас есть ритейлер, у которого продаётся что-то дорогое). Есть люди, которые воруют куски мыла. Ну, воруют и воруют, бог с ними. А есть такие, которые воруют серьёзные вещи и делают это регулярно — бизнес у них такой, они этим живут. Соответственно, для борьбы с такими людьми (поскольку они обычно делают это системно в составе организованной группы и прочее) эта система оказывается очень эффективной.
Дмитрий Волков
- А для бизнеса это как-то может пригодиться? У Вас есть решения для бизнеса?
Кадейшвили Алексей
- Для бизнеса это тоже может пригодиться, причём прямо в сочетании с борьбой с воровством, потому что эта система позволяет нам выявлять людей, которые повторно приходят в наш магазин. Понятно, что у всех есть разные системы лояльности, всякие карточки и прочее, но, грубо говоря, карточку человек достаёт, когда он уже дошёл до кассы, а наша система позволяет увидеть человека, когда он только входит в магазин. Причём мы можем увидеть как человека, который уже зарегистрировался в нашей системе лояльности, так и человека, который ходит в магазин часто, но по какой-то причине программой лояльности не пользуется.
Дмитрий Волков
- Понятно. Получается, что если мы можем идентифицировать человека как можно раньше, то тогда мы можем напридумывать кучу всяких систем безопасности как для правоохранительных органов, так и для бизнеса. А что касается систем управления? Допустим, официанты, коих много, разносят еду. Можно ли проконтролировать, именно этот официант отнёс или это сделал другой официант?
Кадейшвили Алексей
- Знаете, про систему управления я не думал. Есть, конечно, такое предложение, как система контроля доступа, когда мы просто по лицу человека куда-то пускаем или не пускаем (тут тоже всё более или менее понятно).
Дмитрий Волков
- Всё-то Вам жуликов ловить!
Кадейшвили Алексей
- Не только жуликов. Например, у Вас официант идёт с подносом, у него руки заняты и он не может поднести пропуск к двери, но дверь открывается, просто узнав его в лицо (это так, фантазия). Есть ещё предложения в области рекламы. Для рекламы история может быть такой: мы умеем не только человека распознавать, но, даже не зная его, всё равно можем определить с очень хорошей точностью (где-то 90%) его пол и с относительно неплохой точностью возраст, на базе чего можно делать, к примеру, контекстную рекламу. Допустим, у нас человек подходит к какому-нибудь рекламному носителю попить воды, а там стоит экран, который в зависимости от того, кто за этой водой подошёл, рекламирует либо газированную воду, либо какие-то более крепкие напитки, либо духи (если это женщина).
Дмитрий Волков
- Помните известный фильм, когда один герой говорит: «Бабе — цветы, детям — мороженное. Главное — не перепутай!»? А тут всё в автоматическом режиме.
Кадейшвили Алексей
- Это именно в точку!
Дмитрий Волков
- Я просто перевёл это на понятный мне сегодня язык. Это Алексей Кадейшвили, компания «Вокорд». Скажите, пожалуйста, а какое будущее у этого всего? Вы начали со звука, научились с ним работать, сейчас научились работать с изображением - вы распознаете лица, делаете разные сервисы. Я Вам ещё сегодня хорошую идею подал — внедрить их в систему управления, например, в систему ERP. Ведь на самом деле такие решения уже есть у буржуев, и Вы, наверное, это тоже реализуете. А что у нас в будущем?
Кадейшвили Алексей
- С нашей точки зрения, следующая самая интересная, перспективная и практически неисчерпаемая тема, которая будет идти за распознаванием лиц, — это распознавание эмоций. Потому что это сложно, это с технической точки зрения очень интересно и это будет очень востребовано в широчайшем количестве сегментов рынка, начиная с самых горячо Вами нелюбимых систем безопасности (тот же дистанционный полиграф) и заканчивая упоминавшейся рекламой, маркетингом и даже индустрией игр.
Дмитрий Волков
- Вот как? А в индустрии игр каким образом?
Кадейшвили Алексей
- К сожалению, сейчас будет трудно доказать наш приоритет, потому что компания «Apple» уже купила швейцарскую компанию, которая такое делает. Соответственно, все узнали об этом из новостей компании «Apple», но ещё два года назад мы у себя в кулуарах обсуждали аналогичную идею. Заключается она вот в чём: мы делаем распознавание лиц не только 2D, но и 3D - умеем делать 3D-модель лица человека и дальше его распознавать, а 3D-модель лица выглядит в точности как в фильме «Аватар» только разница в том, что когда делался «Аватар», тратилось безумное количество времени и денег для того, чтобы каждого героя сначала раскрасить, разметить, а потом его отцифровать, построить 3D-модель и уже её превратить в то, что мы видим на экране (это было очень дорогое удовольствие), мы же научились похожую вещь делать совсем бюджетно. То есть мы умеем снимать в реальном времени 3D-фильм с живым лицом человека и фиксировать, то есть строить настоящую 3D-модель, которую вы можете потом в процессе просмотра по-всякому крутить.
Дмитрий Волков
- Я правильно понимаю, что Вы снимаете кадры с его основными ужимками и гримасами, из которых потом можно делать фильм?
Кадейшвили Алексей
- Да. Суть в том, что 3D-фильмы, которые нам сейчас показывают в кинотеатрах, — это не совсем 3D-фильмы, потому что в них есть иллюзия 3D, но вы не можете на 3D объект, который видите на экране, посмотреть с другой стороны. Вы смотрите на этот объект с того ракурса, той точки, с которой его снимала камера.
Дмитрий Волков
- Мы берём двухмерный образ, делаем из него 3D, а потом это 3D снова в 2D показываем людям, правильно?
Кадейшвили Алексей
- Да, а в компьютерных играх у вас ситуация немножко другая: там есть такая трёхмерная реальность, которую вы можете по-всякому крутить.
Дмитрий Волков
- Не во всех. В аркадных, например, — нет.
Кадейшвили Алексей
- Мы говорим о современных играх. Но там другая проблема: эта реальность рисованная, она ненастоящая, то есть если присмотреться, то видно, что она рисованная. Здесь мы можем эту дырку заполнить, то есть мы делаем 3D-модель реального мира, которую можно в процессе просмотра крутить. Грубо говоря, мы можем снимать 3D-фильмы (это, кстати, к вопросу о будущем, ведь это одна из вещей, которая в ближайшем будущем может быть реализована), которые разные люди будут смотреть с разных ракурсов, причём точку зрения каждый может менять по ходу дела.
Дмитрий Волков
- Интерактив может получиться.
Кадейшвили Алексей
- Да, можно будет сделать интерактив, а самое главное, что фильм будет настоящий - это будут настоящие актёры с настоящими эмоциями. Возвращаясь к тому, от чего мы отклонились. После того, как мы научились делать 3D-модель лица человека, следующим шагом, который мы могли бы сделать, но, к сожалению, не сделали, потому что были заняты другими делами, должна была стать возможность определять эмоции человека. После того, как мы эмоции человека оцифровали (вернее, пока ещё не эмоции, а мимику, изменение мимики), мы их можем определять, оцифровать, а оцифровав, мы их можем приставить к какому-нибудь хорошему делу. Одно из таких дел — это анимация 3D-персонажей. Как устроены 3D-персонажи в 3D-мультиках? Это реальная трёхмерная модель, у которой есть какие-то допустимые вектора смещения, и мультипликатор этими векторами как-то рулит для того, чтобы создать какие-то живые эмоции, и в зависимости от того, сколько времени он потратил, эмоции будут разной степени натуральности. Если мы берём живого актёра, то в этом случае мы можем, очень сильно сэкономив время (потому что, понятно, актёр может мгновенно имитировать любые эмоции), заполучить любой диапазон эмоций в зависимости от того, какого актёра мы взяли. Таким образом, у нас получается 3D-персонаж с очень натуральными эмоциями. Это одна история. Вторая история — это компьютерные игры. Сейчас много командных игр (Counter-Strike или что-то подобное), в которых есть вы, и есть ваши товарищи, которые вас видят. Так вот, можно на лицо вашего товарища натянуть ваш настоящий аватар, и человек в процессе игры будет видеть ваши реальные эмоции, гримасы. Думаю, это довольно забавно.
Дмитрий Волков
- Получается, таким образом, мы делаем виртуальную реальность очень близкой к реальной, расширяем возможности нашего мира. У Вас хорошо бизнес идёт?
Кадейшвили Алексей
- Не жалуемся.
Дмитрий Волков
- Это всё пользуется спросом? Вы это всё продаёте?
Кадейшвили Алексей
- Конечно. Наша компания существует с 1999 года, и если бы у нас это не пользовалось спросом, то мы бы долго не протянули.
Дмитрий Волков
- Вы сказали, что практически заткнули за пояс «Apple», и если бы не отвлеклись на что-то ещё более важное, то заткнули бы.
Кадейшвили Алексей
- Нет, не так. «Apple» купила швейцарскую компанию, которая сделала то, что мы не сделали, потому что у нас руки до этого не дошли.
Дмитрий Волков
- Я именно об этом и говорю: Вы собрались, но…
Кадейшвили Алексей
- … но мы думали в правильную сторону.
Дмитрий Волков
- Это да. Алексей, я Вам желаю, чтобы Вы, когда в следующий раз подумаете в правильную сторону, всё-таки обогнали наших зарубежных друзей. Позвольте я задам статистический вопрос. Давайте возьмём такую область, как безопасность, ведь у Вас именно на этом сконцентрировано много предложений. В области безопасности же много всяких вещей, есть ещё и охранники, которые до сих пор распознают эмоции. Помните, есть фильм («Лжец» или что-то в этом духе), где речь идёт о человеке, который специализируется на том, чтобы отличать по эмоциям различные состояния человека и понимать, говорит он правду или обманывает? А есть уже интернет-технологии, которые в какой-то части с определённой степенью вероятности подменяют людей. Если говорить о проникновении интернета в данную отрасль, то это сколько в процентах?
Кадейшвили Алексей
- Если мы говорим о системах безопасности, понимая под ними всякие камеры наблюдения, датчики, системы контроля…
Дмитрий Волков
- Давайте возьмём безопасность целиком.
Кадейшвили Алексей
- …то я думаю, что сейчас (если мы под интернетом понимаем всевозможные каналы передачи данных на базе протоколов TCP/IP) там проникновение, наверное, уже близко к 100%.
Дмитрий Волков
- Нет, смотрите. Мы берём отрасль, которая называется «безопасность»: правоохранительные органы, охранные компании — всё подряд. Там есть интернет-технологии, а есть и явно не интернет-технологии (я видел охранников, которые стоят и просто смотрят невооружённым, но пристальным, взглядом).
Кадейшвили Алексей
- Я понял. Если ещё и их учесть…
Дмитрий Волков
- Нужно всех учесть.
Кадейшвили Алексей
- Тогда, по моим ощущениям, 60-70% там точно проникновение есть.
Дмитрий Волков
- Скажите, пожалуйста, а где технологический предел? Я сейчас попытаюсь точно сформулировать вопрос. Если бы наше государство лет десять назад здесь, в России, в области безопасности сделало бы всё, что от него зависит для того, чтобы как можно больше интернет-технологии внедрялись в эту сферу? На самом деле, оно и так в этой сфере кое-что делает, но если допустить, что оно абсолютно все силы на это бросило (регулирование, меры финансовой поддержки, образование, информирование) — всё, что оно только может сделать для самого себя и для частного бизнеса, который работает в этой сфере, все средства направило бы на то, чтобы как можно большее было проникновение, и мы бы упёрлись в технологический предел (ведь где-то по разным причинам этого добиться нельзя), то сколько сейчас могло бы быть?
Кадейшвили Алексей
- Я боюсь, что не намного больше было бы, потому что если мы говорим о системах безопасности, то, наверное, единственное место, где государство существенно играло какую-то роль и от его действий что-то сильно зависело, — это система фотофиксации нарушений правил дорожного движения. До тех пор, пока в 2008 году не были приняты поправки в кодекс, которые позволяли автоматически фиксировать эти нарушения, в этом сегменте данной отрасли просто не было.
Дмитрий Волков
- Да, должен был быть инспектор, который зафиксировал нарушение правил дорожного движения.
Кадейшвили Алексей
- Да, милиционеры, которые сидят в кустах с «фенами» и выскакивают на дорогу, когда кого-то засекают. В 2008 году, благодаря принятию закона, эта отрасль появилась. Если бы закон приняли в 2004 году, то сейчас, конечно, проникновение было бы поглубже.
Дмитрий Волков
- Да, я именно это и имею в виду. Так сколько примерно?
Кадейшвили Алексей
- Смотрите, если речь идёт об этом сегменте, то, при грубом приближении, проникновение сейчас где-то в районе 60-70%, а если бы всё было принято пораньше, то было бы около 80-90%.
Дмитрий Волков
- Скажите, что Вы на сегодняшний момент относите к нашим упущенным возможностям? Что такое государство должно было сделать в этой отрасли, но не доделало на сегодняшний момент? Ещё раз повторяю, со всех точек зрения: не только нормативно-правовое регулирование (это важно), но и образование, информирование, — всё, чем занимается государство, всё, что оно организует в плане интерфейса для бизнеса, в плане инфраструктуры, интерфейсов, сервисов, мер поддержки, со всех сторон.
Кадейшвили Алексей
- По моим ощущениям, в той части, которая касается государства, ему было бы правильно больше доверять интернету.
Дмитрий Волков
- Это как?
Кадейшвили Алексей
- Возьмём для примера те же самые автоматические системы фотофиксации. По большому счёту, это вопрос доверия или недоверия законодателя к этим автоматическим системам. Если этим системам доверять, то они допущены для использования и, соответственно, существенно меняют картину того, что происходит у нас на дорогах. Почему они на дорогах появились только в 2008 году? Потому что раньше им не доверяли. Если бы это доверие появилось раньше, то и отрасль возникла бы раньше, потому что как только законодатель это разрешает, дальше люди очень быстро эту нишу заполняют.
Дмитрий Волков
- С Вашей точки зрения, кто у нас в государстве отвечает за доверие? «Законодатели» — это несколько сотен человек, которые сидят на Охотном ряду? Кто эти люди?
Кадейшвили Алексей
- Насколько я себе представляю наш процесс законотворчества (сразу скажу, я в этом вопросе не специалист, а, скорее, обыватель), должны быть какие-то инициативные группы, которые так или иначе связаны с какими-то профильными ведомствами, и от профильных ведомств должна исходить инициатива и целенаправленное лоббирование тех или иных вещей.
Дмитрий Волков
- Понял. То есть государству надо доверять интернету, а сами идеи должны заносить специальные экспертные группы, состоящие из людей, которые говорят: «Можно доверять, уже наверняка есть 90% (существуют подтверждённые статистические данные), мы точно можем это фиксировать, а ошибочка, если она и будет, то хоть в понятном диапазоне». Хотя бы так, это уже точность. А теперь давайте попробуем поговорить кратко о будущем и посмотрим, например, на 10 лет вперёд. Если мы будем развиваться так, как развиваемся (технологии всю эту историю потихонечку двигают), то сколько, с Вашей точки зрения, у нас это проникновение будет через 10 лет?
Кадейшвили Алексей
- Я думаю, что оно будет асимптотически стремиться к 100%.
Дмитрий Волков
- Будет близко к 100%?
Кадейшвили Алексей
- Я думаю, что проникновение будет примерно такое же, как у электричества, то есть станет синонимом.
Дмитрий Волков
- Да, кое-где (например, сейчас в Крыму), к сожалению, люди ощущают отсутствие или присутствие электричества, а мы иногда уже даже не замечаем, настолько это стало привычно, стабильно, надёжно и т. д. Давайте по-другому задам вопрос: через сколько лет асимптотически будет приближаться к 100%?
Кадейшвили Алексей
- Это Вы сложный вопрос задаёте, потому что уж очень от большого количества факторов всё зависит. Есть технологический аспект, а есть ещё экономический.
Дмитрий Волков
- Предположим, всё течёт, как течёт, и экономика у нас понятно развивается.
Кадейшвили Алексей
- Всё-таки экономика у нас немножко нелинейно развивается. Давайте возьмём цифру с потолка — 10 лет.
Дмитрий Волков
- Вот через 10 лет и приедем, да?
Кадейшвили Алексей
- Только не ловите меня на слове.
Дмитрий Волков
- Нет, это совершенно безответственное заявление. Мне это просто нужно для того, чтобы попытаться понять всю эту динамику в том представлении, в котором Вы это представляете, то есть увидеть эту динамику Вашими глазами.
Кадейшвили Алексей
- Знаете, в чём проблема? Дело в том, что люди всегда прогнозируют линейно, а все подобные процессы обычно развиваются экспоненциально. Поэтому в долгосрочной перспективе такие прогнозы — крайне неблагодарная штука.
Дмитрий Волков
- Это правда. Но Вам же ничего не мешает думать в данный момент даже гиперболически?
Кадейшвили Алексей
- Весь ужас в том, что даже если мы думаем, что мы думаем гиперболически, на самом деле мы думаем линейно.
Дмитрий Волков
- Хорошо, давайте в линейной аппроксимации это всё посмотрим. Если мы со стороны государства будем изо всех сил толкать эту тему, то насколько мы убыстрим прогресс?
Кадейшвили Алексей
- Я боюсь, что это будет, как с лечением простуды: без лечения — неделя, с лечением — 7 дней.
Дмитрий Волков
- Всё то же самое?
Кадейшвили Алексей
- Скорее всего, да.
Дмитрий Волков
- Тогда ещё проще вопрос: можете ли Вы в этом смысле что-то прямо сейчас посоветовать государству? Что бы такое оно могло прямо сегодня сделать для того, чтобы у нас прогресс был более быстрым в этой отрасли?
Кадейшвили Алексей
- Моя рекомендация, скорее, общечеловеческая. Чем больше у любой эволюционной системы степеней свободы, тем быстрее она эволюционирует, поэтому нужно, как минимум, сохранить те степени свободы, которые сейчас есть, а если ещё добавят какое-то их количество, то всё шустрей пойдёт.
Дмитрий Волков
- А что Вы понимаете под степенями свободы?
Кадейшвили Алексей
- Это очень широкое понятие. Степени свободы касаются практически всего. Чем меньше будет всевозможных ограничений, тем больше шансов на то, что это будет достаточно…
Дмитрий Волков
- Государство должно снимать административные барьеры, я правильно понимаю?
Кадейшвили Алексей
- По большому счёту, да.
Дмитрий Волков
- И это самое основное. А можете пару барьерчиков набросать, тех, которые в голову приходят? Обо что Вы спотыкаетесь? Чего Вам не хватает: денег, кадров, системы образования, что-то с законами не так?
Кадейшвили Алексей
- Нам очень сильно не хватает масштабов экономики, потому что была бы экономика у нас помощнее, у нас всего было бы больше.
Дмитрий Волков
- «Дайте мне место для драки», да? Хорошо, не хватает масштаба экономики. Это Алексей Кадейшвили, компания «Вокорд». Давайте об этом и поговорим. Вы же работаете в основном на российском рынке?
Кадейшвили Алексей
- Сейчас по большей части, да.
Дмитрий Волков
- Тогда у меня вопрос к Вам. Что нам надо поменять уже внутри себя, чтобы глобально мыслить, чтобы выходить на мировой рынок, и с масштабом все было «ok» (это если планеты Вам хватает на данном этапе)?
Кадейшвили Алексей
- Конечно, есть пресловутая проблема: у российских компаний и у российских людей есть российский менталитет, и он не совсем совпадает с западным менталитетом и не очень хорошо ложится в западную бизнес-культуру. С другой стороны, это всё достаточно быстро наживается: две-три шишки — и человек понимает, как себя правильно вести, как позиционировать и всё остальное. Поэтому, если говорить конкретно про нашу компанию, то наша основная проблема, как ни странно, является оборотной стороной нашего успеха. Мы преуспеваем в отраслях, связанных с общественной безопасностью, и в этом наша трагедия.
Дмитрий Волков
- Общественная безопасность у нас и у них развивается по разным стандартам?
Кадейшвили Алексей
- Дело даже не в разных стандартах. Поймите, ни один американский аэропорт не будет оборудован российской системой распознавания лиц, пока мы не победим Америку в очередной войне.
Дмитрий Волков
- Холодной. Не приведи, Господи!
Кадейшвили Алексей
- То же самое касается Европы. Там есть разные очень жёсткие законодательства, являющиеся, по сути, ограничителями, которые всю эту поляну, связанную с public security, отрезают.
Дмитрий Волков
- Алексей, я коротко спрошу, но по-другому. Есть масса других вещей, кроме сферы безопасности. К примеру, системы IRP. Вы рассказывали совершенно шикарную историю о том, как делать анимационное кино при помощи Вашей будущей технологии, как делать 3D, 2D. Есть масса утилитарных способов развиваться, даже не куя очередной меч. Но для того, чтобы выйти на тот рынок, надо узнать что-то действительно новое и, самое главное, что-то поменять в себе. Что нам не хватает в нашей традиции, чтобы мыслить глобально, чтобы думать не о том, как завоевать российский рынок, а об экспансии, чтобы у нас глобальные амбиции были?
Кадейшвили Алексей
- Я думаю, что неправильно говорить о том, что нам, россиянам, чего-то не хватает, потому что есть большое количество компаний с российскими корнями, которые прекрасно на этом рынке преуспели. Если говорить лично о нас, то мы много думали об этом. Наша проблема в том, что у нас есть определённый успех в определённых отраслях, и для того, чтобы взять и вложиться, к примеру, в историю с эмоциями и попытаться её продать киношникам, нужно отодвинуть все дела, которые у нас есть, и полностью посвятить себя именно этому. А дальше деятельность будет похожа на своеобразный затяжной прыжок: вы прыгаете, и дальше у вас идёт обратный отсчёт высоты, при этом парашюта у вас нет, его должен дать кто-то по ходу пьесы, и этот кто-то — либо какой-то инвестор, которого вы сможете очаровать по ходу дела, либо какой-то заказчик, которому это понравится, и он за это заплатит. Если вы до некой критической высоты парашют не получите, то разобьётесь в лепёшку. Когда у вас ничего нет за душой, то вам это, в общем-то, не страшно — что так, что так помрёте, а так хоть просвистите с большой скоростью. А когда у вас есть, что терять, то уже так безоглядно прыгать тяжело, уже есть груз накопленных проблем.
Дмитрий Волков
- Надо избавиться от груза накопленных проблем и не бояться прыгать (это если в позитивном русле мыслить).
Кадейшвили Алексей
- Даже не груз накопленных проблем, а, скорее, нужно не побояться расстаться с какими-то активами, которые у вас есть.
Дмитрий Волков
- Нужно не побояться.
Кадейшвили Алексей
- Или кому-то передать в хорошие руки.
Дмитрий Волков
- Да, или так. В заключение совсем короткий вопрос и такой же короткий ответ. Мы поговорили и про безопасность, и про интернет, и про всякие новые технологии. Если подумать об этом в глобальном ключе, может быть, какой-нибудь короткий месседж, какое-то сообщение, вопрос, какая-то суть, что у Вас самое важное в этой части?
Кадейшвили Алексей
- Я думаю, самое главное, что делает интернет, — он очень сильно сокращает расстояние и даёт людям доступ к информации, очень сильно ускоряет обмен информацией. Это, наверное, самый главный и самый существенный фактор эволюции нашего общества, потому что всякие истории с борьбой за электричество, нефть, переделом границ и прочее, — это вещь приходящая, а вот те знания, которые накапливает человечество, оно их, слава Богу, сохраняет и передаёт дальше. Это именно та вещь, которая позволяет нам экспоненциально быстро развиваться. Интернет — это как раз шаг в этом направлении, это то, что, наверное, позволит нам дальше жить.
Дмитрий Волков
- Обмен информацией для экспоненциального развития. Это Алексей Кадейшвили, компания «Вокорд», в программе «Интернет-экономика» с Дмитрием Волковым. Всего доброго, хорошего настроения.