Виктория Данильченко:

Здравствуйте, уважаемые слушатели канала Мediametrics, в эфире я, Виктория Данильченко, и программа «Мужской вопрос». В нашей программе мы обсуждаем историю успеха мужчин из различных сфер деятельности, и сегодня моим гостем стал генеральный директор международной сети интерактивных развлечений «Клаустрофобия» Владимир Жиганов. Скажу без преувеличения, что индустрия квестов в России на пике мирового прогресса. Безмерно дорогущие интерьеры, сложная электроника, квесты с актерами, огромные площади, и все это «Клаустрофобия». Лично я на себе испытала, когда вы только-только появлялись, и видела другие квесты, которые есть, вам равных нет, скажу это совершенно без ложной скромности, потому что все это на абсолютно достойнейшем уровне. На сегодняшний момент это модно, актуально, интересно, это отличное развлечение для семьи, молодежи, взрослых, это тимбилдинги, этим пользуются как взрослые люди, так и подрастающее поколение. Откуда Вы черпаете все эти фантазии, чтобы создавать такого совершенно потрясающего уровня квесты?

Владимир Жиганов:

В первую очередь вдохновляют лучшие фильмы, лучшие театральные постановки, это то, что относится к классическим вещам, а второе, это уже команда, которая креативит, создает сценарии, которая ударяет друг о друга идеи и доформировывает новые продукты. «Клаустрофобия» является законодателем моды в квестах, и, с одной стороны, это очень интересно, потому что ты диктуешь правила, с другой стороны, на тебе лежит очень большая ответственность за каждый следующий продукт, который будет сформирован. Мы даже не говорим здесь про квесты, а в принципе про продукты, которые уже вокруг «Клаустрофобии», потому что за 7 лет истории компании сложилось, что «Клаустрофобия» ­–  это квесты, но на самом деле квесты у нас составляют только треть выручки от общего объема, и мы уже далеко не сеть квестов, а мы компания развлечений.

Виктория Данильченко:

Каким образом, при каких обстоятельствах Вы впервые попали в эту квест-ловушку и поняли, что хотите свою карьеру связать именно с таким направлением деятельности, а самое главное, как Вы поняли, что это реальный бизнес, который будет приносить приличный доход?

Владимир Жиганов:

Я не являюсь основателем компании, я уже пришел на место основателей, основатели как раз полностью вышли из компании в июне 2020 года, ровно год назад. А как мы обратили на данную сферу внимание – благодаря тому, что сфера развлечений входит в топ-5 самых устойчивых индустрий к любым кризисам, и она стабильна при любой экономической ситуации в стране и мире. Я, как профессиональный менеджер и занимаюсь пятый год инвестициями, не мог пропустить данную сферу.

Виктория Данильченко:

Вы пришли год назад, и как мы знаем из любимого фильма, каждая метла метет под себя. Много пришлось перестраивать, переделывать, увольнять, принимать?

Владимир Жиганов:

Я историю начну чуть раньше, мы в компанию «Клаустрофобия» пришли три года назад, мы были сначала одни из франчайзи, одни из партнеров, на каком-то этапе, в конце 2019 года, мы поняли, что хотим активно расти, и стали увеличивать количество объектов и достаточно большое количество денег инвестировать в создание новых продуктов. На каком-то этапе стало понятно, что нам в компании «Клаустрофобия» тесно, мы являемся франчайзи, мы компания «Клаустрофобия», но мы не головной офис, хотя на тот момент мы уже составляли 40 процентов сетки Москвы. В тот момент возникло желание «Клаустрофобию» приобрести и развивать ровно так, как мы ее видим, а не только с точки зрения создания и развития этой индустрии, но с точки зрения эксплуатации, потому что эксплуатация в бизнесе и агрегация трафика – это немножко разные вопросы. Поэтому наши гипотезы и наши предложения по изменениям были еще чуть раньше, а на текущий момент ровно год, как я пришел на должность генерального директора компании. И есть очень интересный комментарий наших франчайзи, что ребята с приходом точно уменьшат креатива в этой компании, но точно пришли зарабатывать деньги, они из этого будут делать большой стабильный бизнес. Всегда трудно приходить в компанию, когда вся команда остается и меняется только руководитель, плюс здесь еще психологически для команды было то, что уходят основатели, то есть те, кто создали, кто 6 лет компанию развивали на тот момент, ушла история и ушла эмоциональная связка, а тут пришел наемный менеджер от нового собственника с достаточно сухим менеджерским расчетом, опытом.

И второй фактор, который сильно сыграл, это пандемия. Мы пришли, когда сеть была полностью закрыта и была закрыта уже третий месяц, не было понятно, откроют нас в июле или в сентябре. Многое пришлось менять, потому что мы не не хотели и не имеем права морозить деньги акционера, и надо было зарабатывать. Тут было несколько краеугольных моментов. «Клаустрофобия» не только лидогенерация, но теперь и эксплуатант, потому что собственник совпадает, и второй момент, нужно создавать и вводить новые продукты, в том числе в гибридных моделях онлайн, офлайн, только онлайн, и не вся команда была к этому готова.

Виктория Данильченко:

Насколько я знаю, вы расположены в огромном количестве мест в Москве, это собственность «Клаустрофобии» или арендованные помещения?

Владимир Жиганов:

Все помещения «Клаустрофобии» арендованные, это еще один из факторов, который усложнил ситуацию во время пандемии, потому что огромные активы в виде декораций, оборудования, самих локаций, с другой стороны, это арендованная площадь и многое из этого не перевозится, то есть если уходить, то это бросается.

Виктория Данильченко:

Вы пришли на свое место вместо других людей, с кем-то пришлось расстаться, кого-то пришлось привести своего. Расставались тяжело с людьми?

Владимир Жиганов:

Было достаточно тяжело эмоционально, я сам имею больше 10 лет опыта как менеджер, как управленец, все равно каждое увольнение, неважно какую должность занимал сотрудник, через себя переживаю, и это не спонтанное решение, это всегда решение недели, нескольких дней обязательно, и есть правило, что я три ночи должен переспать с этой мыслью и понять. Как плюс, ряд сотрудников просто не захотели с нами работать, что мы пришли не из творческой, не из креативной индустрии, с четким расчетом, с понятной бизнес-моделью, выстраивая бизнес-процессы, которые не скажу, что отсутствовали, но они были не на том уровне, на котором привык работать я, на котором привык работать акционер. Соответственно, появились таск-менеджеры, регулярные отчеты, зоны ответственности у отделов. Компанию за первые полгода покинула треть сотрудников. Самое тяжелое было то, что через полтора месяца ушел директор по маркетингу, а это деньги.

Виктория Данильченко:

Справились?

Владимир Жиганов:

Справились, нет предела совершенству, но то, что мы сделали за последний год, ту активность, которую мы вокруг себя создали, компания имела такой пик и успех только в 2014-2015 году, когда все создавалось.

Виктория Данильченко:

Два-три года назад попасть на тот или иной квест ­– это был целый квест, по-другому сказать не могу. Чтобы записаться, надо было подождать. Есть какие-то квесты, на которые хоть сегодня иди, а на какие-то попробуй запишись. Почему так происходит? Кто это определяет, менеджер, маркетолог или это что-то другое?

Владимир Жиганов:

Определяет в первую очередь продукт, все здесь идет от качества этого продукта и эмоции, потому что мы продаем эмоцию, у нас приобретают эмоцию, и результат этой эмоции приводит либо к загрузке квеста и его популярности, либо сходит на нет. Второй момент ­– это тематика самого квеста. Если касаться моей боли на этом рынке, то мы считаем амбициозно, что мы единственная сеть, само собой это неправда, в России достаточно много сетей квестов. Но почему мы можем себя называть единственными? У нас 100+ только офлайн-продуктов, не говоря про онлайн и про В2В, у нас у единственных самый большой иммерсивный театр, постоянно действующий, которому 5 лет, это 1500 метров, трехэтажная локация.

Виктория Данильченко:

Что это такое? Ведь все равно основная масса вас знает, как квесты.

Владимир Жиганов:

Мы сейчас находимся в то время, когда иммерсивные шоу и иммерсивные театры только зарождаются, хотя данная услуга не новая, данное развлечение не является только вчера появившимся, но она набирает новый оборот. В основном, квест ассоциируется, что это школьники, студенты, это дешевая разовая услуга, масс-маркет, идет такое впечатление. А вот шоу и если еще слово «иммерсивный» в связке ­– это сразу дорого, это хорошо, хотя на текущем развитии рынка это не соответствует.

В театре мы видим сценарную постановку на сцене, и мы являемся зрителям, мы не принимаем никакого участия, можем только аплодировать. В иммерсивном шоу так же есть сценарий, там так же есть актеры, это профессиональные актеры театра и кино, а не самодельные аниматоры, но вы являетесь участником этого театрального представления. И только от вас, от всех участников зависит результат, чем закончится данное шоу, то есть это стопроцентная вариативность. Да, есть центральная линия, которую знают актеры, они по ней стараются вести, но те или иные решения, те или иные действия зависят суммарно от всех участников, как от их действий, так и бездействий. И это огромное количество вариативности и со стороны актеров, и со стороны участников. Это интересно, потому что вы оказываетесь в кино, в театре, на сцене, и вы сами генерите контент суммарно.

Виктория Данильченко:

Сколько человек присутствует в театре?

Владимир Жиганов:

Если мы говорим конкретно про Москву-2048, то 40 участников зрителей и на них 14 актеров, то есть 54 человека. Причем это построено таким образом, что вы до конца не знаете часть актеров, актеры они или клиенты, за исключением, когда вы приходите корпоративом, вы всех своих коллег знаете. А если вы пришли рознично по билетам, то только в конце, когда все закончится, вы поймете, кто актер, а кто являлся клиентом. Плюс достаточно интересно, что примерно через 30 минут многие вживаются настолько в роль, что не уступают ни в чем актерам. Само шоу было создано 4,5 года назад, и одна из задач, которую там решают, это изобрести вакцину от красного гриппа, сейчас это получилось актуально, и это задача, которую с энтузиазмом решают, это объединяет.

Виктория Данильченко:

Пользуется популярностью этот театр?

Владимир Жиганов:

Он пользуется популярностью, но больше всего для корпоративных развлечений. Например, в 2019 году у нас прошло 256 корпоративов за год, то есть если мы уберем воскресенья, то практически все остальные дни были корпоративы.

Виктория Данильченко:

Только там 14 актеров, всех же содержать надо.

Владимир Жиганов:

Актер что в театре, что в кино, что в таких шоу на фрилансе, то есть под конкретную задачу приходит. Приходится работать с несколькими составами, потому что у кого-то съемки, у кого-то выступление, кто-то просто заболел, это несколько составов, причем еще между собой синхронизированных, чтобы они были взаимозаменяемы. Но, благо, сейчас театральная сфера развивается, и актеров много на рынке, дальше задача режиссера отрепетировать, чтобы знали свои слова, речи и хорошая импровизация.

Виктория Данильченко:

В некоторых театрах тоже практикуют немножко с публикой пообщаться, правда, другое дело, что ты всегда знаешь, чем все это дело закончится и что вряд ли от твоего поведение что-то изменится с окончанием театрального действия.

Владимир Жиганов:

Сейчас будет достаточно большой тренд развития иммерсивных шоу, спектаклей в России. Квесты, данная сфера развлечений очень интересна и тем, что мода идет с Востока на Запад, всегда у нас мода все-таки идет во многих сферах, индустриях с Запада на Восток, а вот здесь Восток диктует. Азия уже перестроилась на квесты с минимальным количеством загадок либо без загадок, и квесты получаются реиграбельные, потому что вы генерите сами контент, и они на более возрастную аудиторию и капризную, потому что если квесты с большим количеством загадок, это техногиковская история, скрупулезные ребята, и в ряде случаев если мы берем квест со сложностью 5 звезд, то положительно, но устаешь после прохождения. А здесь это стопроцентное развлечение, и оно яркое, эмоциональное.

Виктория Данильченко:

За время Вашего присутствия в этой индустрии были промахи, когда хотелось сказать: да катись оно все?

Владимир Жиганов:

Сказать, что нет, хватит, во-первых, это не мой принцип, во-вторых, слишком много хочется здесь сделать, слишком много изменить, плюс то количество продуктов, которые мы запустили, тот груз ответственности, который на себя взяли, прост для понимания, мы из розничной офлайн-сети сейчас являемся одними из крупнейших по тимбилдингу в онлайне, мы достаточно активно продаем В2В хорошие, большие тимбилдинги. И для понимания уровня, 25 января Правительство Москвы на День студента заказывало у нас онлайн-фестиваль на целый день, 650 сотрудников на день рождения Мail.ru у нас развлекались в онлайне, а в онлайн еще тяжелее вовлечь людей, если это зум, кто-то включил камеру, кто-то не включил, кто-то заинтересован в этом, а кто-то

отсидеть, пока всех проверяют.

Мы запустили опять спецпроекты, и выдающимся продуктом была онлайн-презентация компьютерной игры через офлайн-квест. Мы это сделали впервые, заказчиком была компания Bandai Namco, это топ-10 разработчиков компьютерных игр в мире, российское представительство у них СофтКлаб, и они пришли с простой задачей, что у них выходит новый сезон игры, и им нужно сделать презентацию перед блогерами, журналистами, стримерами, но в офлайне они собрать из-за пандемии не могут, поэтому хотят сделать презентацию и у нас получить развлечения. Мы предложили, так как очень разношерстная публика, всю эту презентацию сделать через аватар-квест. И сейчас аватар-квест ­–­ это тот продукт, который мы на рынке сами изначально увидели в Австрии, но мы его настолько доработали, что это уже В2В-шный полноценный продукт, и на конференции IBM мы в этом году в маркетинговых онлайн-активациях заняли первое место с этим продуктом, а для понимания уровня, в жюри сидел Wargaming ­– World of tanks, Тele2 и ряд международных технологических компаний, мы их удивили, и они оценили нас.

Многое трудно, но за мной стоит команда, есть еще что делать, единственное, периодически подопускаются руки, это к вопросу, когда идет взаимодействие с государственными органами. Все, что произошло с пандемией и по сегодняшний день происходит, это трудно.

Виктория Данильченко:

Давайте спустимся с наших бизнес-проектов и поговорим о человеческом факторе. Квесты вспоминают, если с кем-то что-то случилось, кто-то выйти не может. И есть ряд квестов, где человек должен в гроб лечь, что-то сделать. Я про себя думаю, вот так ляжешь туда, сердце остановится, люди же все разные, у кого-то паническая атака, кто-то молчал, никому ничего не говорил, а он тоже с каким-то прибабахом, чего ты пришел на квест ­– это второй вопрос, вы же не обязаны спрашивать справку из психдиспансера. По основной специальности я адвокат, моя работа ­– это работа с людьми. И я просто представляю себе технические моменты: кто-то испугался, стучится «откройте», а там этот страшный голос говорит: «Ничего не откроем, пока не найдешь очередную штучку». Как Вы эту границу для себя представляете возможной, что с одним точно ничего не будет, а другой может коней двинуть, и что делать?

Владимир Жиганов:

Мы всегда игроков информируем об уровне страха. Если видим, что он новичок, мы уточним, что он не был на квесте, объясняем страшные моменты. Я сам не хожу на страшные квесты, но они самые популярные, и их на рынке очень много даже по той причине, что, во-первых, есть спрос, во-вторых, страх ­– самая дешевая эмоция, которую можно сделать, испугать человек очень легко. Вовлечь, развлечь, вызвать радость ­– это гораздо сложнее. Страх ­– это выключаем свет, стробоскоп, нагнетающая музыка.

Как мы с этим всем управляемся? Если мы говорим про квест с актерами, то актеры проинструктированы и знают полностью, как себя вести. Плюс мы вообще исключили, и это обязательное правило, у нас нет квестов с физическим контактом, максимально, что мы позволяем актерам в наших сценариях, это просто дотронуться, мы контролируем эту эмоцию. Второй момент, что за игрой следит оператор, и в квесте нет ни одного уголка, который не покрывается камерами, камеры все с инфракрасниками, все в темноте видно, и игроки также проинструктированы, что если они боятся и хотят выйти, это нормальная история,

они поднимают руки крестом на камеру, игра останавливается для него, заходит оператор в темноте, не останавливая игру, непосредственно этого участника выводят. Оператор следит, человек адекватно, неадекватно себя ведет, что он делает, потому что всегда любят освещать, что кто-то пострадал, что-то случилось, какое-то ЧП. Но сколько случаев, когда люди в этом непонятном состоянии хватают какой-то предмет и начинают бить актера, это тоже происходит достаточно часто в рамках самозащиты, перегрелись, не были готовы к уровню этих эмоций, страха. Оператор следит за всей игрой, кто как себя ведет. У нас крайне редко бывает, что игра полностью останавливается и включается свет, но то, что клиентов выводим за то, что они устали и ведут себя неправильно либо не попросились, плюс 100-процентное правило ­– никакого алкогольного опьянения, люди в алкогольном опьянении квест не посещают, просто запрет.

Виктория Данильченко:

Можете рассказать какую-то ситуацию, которая Вам запомнилась или Вам рассказали, что были в шоке?

Владимир Жиганов:

Я все-таки расскажу про приятное. У нас опять участились, и мы этому очень рады, предложения руки и сердца в квесте. Достаточно романтическая история, особенно в тех квестах, где последняя сцена происходит в каком-нибудь хранилище либо что-то открывается, шкатулка, у нас есть несколько квестов с тематикой ограбления банка, и как раз в хранилище очень часто молодые люди оставляют кольцо заранее, предупреждают, и вместо вау-эффекта, который в нашем сценарии, там лежит кольцо. Это на пике эмоций, вы прошли квест, сейчас разгадка, вы должны выйти из квеста, пойти обсуждать, как все было весело и задорно, а тут еще делают предложение. Само собой у участников буря эмоций, а у человека, которому делают предложение, вау-эффект.

Виктория Данильченко:

А все-таки печальные истории имели место?

Владимир Жиганов:

Я три года связан с квестом, за все время произошло в нашей сети только два печальных случая, но они абсолютно бытовые, то есть люди, не заметив предмет, об него ударились, это максимально, что у нас было. В целом, в квестах за счет того, что индустрия недосформирована, происходит очень часто, и мы даже не всегда про них бы знали, но так как мы большие, как только где-то что-то случилось, особенно желтая пресса моментально звонит нам: случилось ли это у вас, и дайте комментарии, как вы это оцениваете. Вот это проблема, что на рынке как такового контроля за квестами и за качеством услуги практически нет.

Виктория Данильченко:

Люди, которые приходят, нет ли идиотического сочетания ­– люди, страдающие клаустрофобией, приходят в «Клаустрофобию»?

Владимир Жиганов:

Такое было не раз, и часть связана как раз с хоррером, и люди приходят за неким добавлением пиков дискомфорта, но он у них в итоге вызывает все-таки положительные эмоции. Со стороны это непонятно, но это постоянные клиенты, которые на регулярной основе посещают квесты определенного жанра.

Виктория Данильченко:

Идет квест в квест-комнате, если ты можешь взять подсказки, тебе кто-то сверху подсказывает. В Вашей жизни есть человек, который Вам откуда-нибудь подсказывает?

Владимир Жиганов:

Я считаю, что это дело фокуса, то есть на что мы фокусируемся, то и замечаем, то и является подсказками и нас сопровождает. Это есть в жизни каждого человека, просто вопрос хочет ли он это видеть или не хочет.

Виктория Данильченко:

Есть наставники или люди, которые могут Вас на что-то сподвигнуть, или Вы волк-одиночка?

Владимир Жиганов:

Я в 2016 году закончил с собственным бизнесом, уйдя из него и оставив операционку на сотрудников, пройдя ряд обучения, пошел в топ-менеджмент именно за опытом, пошел за чужой экспертизой, за наставничеством, чтобы дальше расти, потому что мой бизнес меня удовлетворял финансово, причем мы коллеги, я юрист, 10 лет занимался корпоративкой, и я понял, что достиг определенного стеклянного потолка и дальше не понимаю, как расти, не хватает профессионального опыта не в рамках юриспруденции, а в рамках бизнеса как менеджеру, и по сей день я работаю на одного и того же человека, это Ручьев Александр Валерьевич, бывшая компания Морттон, сейчас группа компаний «Основа», и в бизнесе как акционер, как работодатель он один из наставников.

Виктория Данильченко:

Сеть «Клаустрофобия» ­– это Москва, Питер или еще другие города?

Владимир Жиганов:

На текущий момент в России мы представлены в трех городах ­– это Москва, Питер, Краснодар, мы представлены в Европе ­– Минске, Испании, Андорре, но наше производство построило 200+ квестов только на европейский рынок, но там рынок еще более молодой и менее сформированный в квест-индустрии, из-за этого в основном там все под собственным брендом, даже если когда-то они появлялись под брендом «Клаустрофобии», позже уходили в свободное плавание. Но пандемия изменила интересный момент ­– мы в онлайне сейчас представлены в восьми европейских странах, это наши продукты с лицензионными договорами и отчислениями, то есть это Англия, Швейцария, Норвегия, Чехия, Испания, Румыния, там продаются наши локализованные онлайн-продукты.

Виктория Данильченко:

Мы говорим про онлайн, а если про офлайн, Вы сказали, что это есть и в Европе. На каком языке эти квесты?

Владимир Жиганов:

На местных, но там всегда два языка, та же Эстония – это местный и английский, в Европе в основном квесты посещают туристы, и это ситуативное развлечение, английский язык всегда обязательно и локальный язык для местного населения.

Виктория Данильченко:

Покупается франшиза или это ваши сотрудники?

Владимир Жиганов:

В Европе это франшиза, лицензионные договоры.

Виктория Данильченко:

А по нашим городам?

Владимир Жиганов:

Питер, Краснодар ­– франшиза, в Москве на текущий момент 40 процентов сети мы сами, остальные тоже франшиза.

Виктория Данильченко:

Есть ли разделение с точки зрения интереса между теми, кто под вывеской «Клаустрофобия», но это франшиза, и это ваше личное? Отслеживаете ли? Например, Вы в своих уверены: мы сейчас делаем такой продукт, что все круто, а второй момент, это люди, которые купили франшизу, и что они там несут, какая у них обстановка. Вы за этим смотрите?

Владимир Жиганов:

Как раз мы отличаемся от отдельных продуктов, которые продают через агрегаторы, и мы как сеть. Почему мы имеем право называться сетью? Во-первых, мы сами строим, сами эксплуатируем, именно наш опыт, во-вторых, у нас есть отдел качества, который выполняет ряд важных функций. Невозможно, даже купив у нас франшизу, выпустить продукт и не пройти ряд согласований, причем согласования начинаются со сценария, потом помещение, момент постройки, как это будет выглядеть, как сценарий будет локализован в этом помещении. Когда квест закончен, он не выходит в коммерцию до тех пор, пока не пройдет 100 некоммерческих игр, это проверка соблюдения того, что квест работает, что он логичен, интересен, безопасен и что он не будет после каждой игры ломаться, эксплуатация достаточно тяжелая в квестах, и в среднем квесте от 140 до 160 игр в месяц происходит, это большая пропускная способность. Квест должен быть вандалостойким, исправным, в нем не должно быть каких-то сюрпризов. Помимо этого, мы на регулярной основе выездными мероприятиями посещаем каждый квест раз в месяц обязательно.

Виктория Данильченко:

То есть вне зависимости, заплатили они вам деньги за эту франшизу.

Владимир Жиганов:

Как бы это не было печальным нашим партнерам и нашим управляющим, мы еще и штрафуем за это, то есть если идет несоблюдение, у нас договорами закреплены штрафы, санкции в том числе по отключению трафика и закрытию расписания. У нас есть система контроля тайными покупателями, мы не игнорируем отрицательные отзывы, если такие случаются у клиентов, мы прозваниваем клиентов рандомно, у нас до 5 процентов клиентов живой обратной связи, я открыт во всех социальных сетях и также являюсь некой лакмусовой бумажкой качества продукта, и если мне начинают писать, я реагирую. Всегда все любят критиковать, и мы периодически в социальных сетях делаем опросы: покритикуйте нас, скажите, что не так. И мы собираем, с этой обратной связью работаем.

Приехал я первый раз в Гонконг, я не знаю местную кухню, местную культуру, и чтобы быстро поесть и не думать, хотя в России я фаст-фуд вообще не потребляю, в том же Макдональдсе безболезненно, я плюс-минус километр понимаю качество услуги, качество продукта, я понимаю, что будет в данном заведении. И задача сети, чтобы вам от локации к локации было плюс-минус километр понятно, какую услугу, какого качества вы получите. Я сам периодически обзваниваю клиентов, особенно мне интересен всегда сегмент, когда играют дети, покупают родители, мне интересна причинно-следственная связь ­– почему ребенок оказался у нас в сети. Самый распространенный ответ ­– вы сеть, вы отвечаете за качество, вы завтра не закроетесь, и если что-то случится с моим ребенком, я спрошу, и вы явно сделаете, чтобы с ним ничего не случилось, потому что вам есть что терять.

Виктория Данильченко:

С какого возраста к вам можно на игру?

Владимир Жиганов:

У нас есть даже продукты 6+, они идут с сопровождением. Достаточно много продуктов 8+, 12+, но здесь идет в рамках общего законодательства, то есть там, где кровь, убийство либо оружие, это 18+.

Виктория Данильченко:

Есть такие, которые только для взрослых, и таких, наверное, большинство.

Владимир Жиганов:

18+ много, они составляют процентов 30-35, но тут надо разделить, что еще эротические квесты, и это достаточно популярный продукт, это что-то между шоу, стриптиз-баром и квестом, и этот продукт популярен чаще всего не в рознице, а для девичников, мальчишников и для всяких семейных праздников. Мы на каком-то этапе делали опрос, почему ходите, и идут не как в стриптиз-бар увидеть эротику, шоу, но и повзаимодействовать между собой в командной игре.

Виктория Данильченко:

Если человек сейчас посмотрел, сказал: «Классно, хочу», ­– ему не надо внедряться, где партнеры, где франшизы, все же вроде называются «Клаустрофобией», а на самом деле что там?

Владимир Жиганов:

Если под брендом «Клаустрофобия», вникать не надо. На рынке очень много продуктов разного качества, есть и нашего уровня, но в квестах я таких назвать не могу, только в квестах классических, где только загадки. С актерами есть разные продукты, но мы представляем топ-уровеня почти все продукты в Москве.

Виктория Данильченко:

Вы просто лучшие в своем направлении, я была сама и знаю, как это работает, одно время очень увлекались этим, мозги хорошо освежаются, прочищаются и отдыхают одновременно после тяжелой работы, поэтому лично я точно могу всем порекомендовать к вам приходить, потому что это качество на прекрасном уровне, и вы соответствуете всему тому, что на сегодняшний момент представлено. И это не с точки зрения того, что я сейчас рекламу решила забабахать, а просто я сама была, и если я рекомендую, то только то, что я знаю самолично. Но ведь сейчас пандемия, какие-то меры вы соблюдаете? Приходить надо в маска, перчатках?

Владимир Жиганов:

Роспотребнадзор не дремлет, и сегодня опять усилили перчаточно-масочный режим, и штрафов малый бизнес точно сейчас получит еще больше. И что я пытаюсь донести до Департамента торговли и услуг, до Немерюка, до Департамента предпринимателей, Фурсина, и сам состою в Совете предпринимателей, который сейчас при Штабе защиты бизнеса, что квесты из всех развлечений, как бы это пафосно не звучало, это самая безопасная услуга массового досуга по какой причине – вы пришли своей компанией, 2-6 человек, вы явно либо вместе общаетесь, либо вместе живете, ехали в одной машине, вы в принципе уже друг на друга начихали вдоволь. С персоналом вы практически не общаетесь, вам максимум показывают, где можно оставить вещи, шкафчик и где дверь в квест. В квесте вы находитесь без других посетителей, квест только под вас, на ваш час, дальше вы вышли, взяли свои вещи и покинули заведение. Мы самые безопасные. Но так как это все произошло стихийно, к этому никто не готовился, само собой, мы живем по общим правилам.

На текущий момент мы согласовали с рядом представителей индустрии развлечений, что первое – надо разделять услуги, нас нельзя сравнивать с театром, цирком, кинотеатром, там 50 процентов разрешили, но в любом случае в одном помещении чужие люди. А сейчас мы отправим коллективное письмо от экспертного совета и индустрии развлечений на Фурсина, что еще нужно делить вакцинированные, невакцинированные, с антителами или без. Когда придет четыре человека, семья, или люди со справкой, что они сделали вакцину,

это совершенно другое отношение, человек с антителами может находиться и общаться с другими посетителями, он точно безопасен. И, с одной стороны, могут сказать, реклама, с другой стороны, не реклама, но социальная ответственность – мы ввели на все лето скидку для вакцинированных по справке.

Виктория Данильченко:

Я Вас благодарю за сегодняшний эфир. В гостях у меня был генеральный директор международной сети интерактивных развлечений «Клаустрофобия» Владимир Жиганов, и хочу порекомендовать многим, сейчас лето, период отпусков, свободного времени и у взрослых, и у детей, любую программу в «Клаустрофобии» вы найдете, на любой вкус, на любой возраст, и это не так дорого стоит, практически каждая семья может себе позволить такое чудесное времяпрепровождение. Всего доброго.