Гусейн Фараджов:

Добрый день, в эфире программа «О здоровье и не только с доктором Фараджовым», я Гусейн Фараджов. Что мы вспоминаем, о чем думаем, когда произносится слово стоматология? Зуб, кариес, лечение, протезирование. Но стоматология – это огромная наука. Готовясь к передаче, я переписал, что пишут в Большой медицинской энциклопедии, еще советской: «Стоматология – это раздел медицины, занимающийся изучением зубов, их строения, функционирования, заболеваний, методов профилактики и лечения, а также болезни полости рта, челюсти и пограничных областей лица и шеи». Сегодня мы будем говорить про вторую часть определения стоматологии. И я хочу представить замечательную гостью нашей студии – это Светлана Викторовна Тарасенко, доктор медицинских наук, профессор, заведующая кафедрой хирургической стоматологии Института стоматологии имени Боровского Сеченовского университета. Я никак не хотел обидеть Ваших коллег, все-таки согласитесь, что стоматология сейчас на каждом углу и в основном занимается зубом. И замечательно, что есть такая возможность от Вас узнать о заболеваниях полости рта. Я сталкивался у знакомых, когда человек ходил из частной клиники в клинику и не могли помочь ничем. Есть такая проблема или я не прав?

Светлана Тарасенко:

Мне трудно с Вами не согласиться, потому что действительно в бытовом представлении стоматологию связывают с зубом, но это всего лишь часть айсберга. На самом деле, это более широкое представление, потому что есть разные профили стоматологии. Зубом занимается терапевтическая стоматология, но есть проблемы и заболевания, которые решают ортопеды, это дефекты зубных рядов, которые необходимо восстановить для эстетики и функций. Также родители знают об ортодонтах, которые исправляют прикус у ребенка, это можно сделать и взрослым. А вот в плане хирургической стоматологии менее осведомлено население, чем она занимается, хотя в разделы хирургической стоматологии, кроме пресловутого удаления зуба, входит теперь популярная дентальная имплантация, иссечение новообразований полости рта и красной каймы губ, а также лечение поражений слизистой оболочки полости рта, на которые не обращают внимание не только сами пациенты, иногда случайно выявляют, а даже врачи-стоматологи, которые лечат зубы, не всегда внимательно осматривают слизистую оболочку, хотя если заболевание диагностировано на ранней стадии, то это лечится более результативно и эффективно. А если не обращать на это внимание, то это может закончиться малигнизацией, озлокачествлением, и это уже совершенно другая тема, это уже злокачественная плоскоклеточная онкология.

Хотелось бы сделать акцент на этом, потому что ранняя диагностика предраковых заболеваний – это огромная составляющая успеха лечения этих пациентов. Хирургическая стоматология и другими проблемами занимается, но сегодня мы решили сузить спектры, обратить внимание именно на состояние слизистой оболочки полости рта, потому что многие ученые называют это зеркалом состояния внутренней среды организма, и проявление на слизистой оболочке многих сопутствующих патологий тоже нужно будет учитывать при диагностике этих заболеваний стоматологом при работе врачами других специальностей, осуществлять междисциплинарный подход к лечению таких пациентов.

Гусейн Фараджов:

Вы работаете с коллегами, когда видите изменения, направляете к смежным специалистам. А часто ли к Вам направляют терапевты, гастроэнтерологи, не кажется ли Вам, что немножко переоценено изменение слизистой, связанное с проблемой пищевода, желудка? Сталкивались ли Вы, когда можно было пациента чуть раньше направить к Вам на осмотр?

Светлана Тарасенко:

Поток от нас к ним, к смежными специалистам, более плотный и массивный, чем обратный, потому что врач-дерматолог компетентен лечить проявления таких поражений, как красный плоский лишай, веррукозная лейкоплакия на всех участках человеческого тела, в том числе и в полости рта. И только уже когда этому консервативному лечению не поддается клинический случай, тогда направляют к нам, хирургам, это заключительная стадия лечения этого заболевания.

Гусейн Фараджов:

Расскажите подробнее про красный плоский лишай.

Светлана Тарасенко:

Красный плоский лишай – это папулосквамозное заболевание, которое отличается тем, что есть папулы, узелки, они могут встречаться в любой локализации тела, в интимной зоне, а также могут проявляться и в полости рта, то есть страдает и слизистая оболочка, и кожа, и ногти, и волосы. И большая часть пациентов обращается к врачу-дерматологу, если замечают проявление этого заболевания. В полости рта оно встречается в 35 процентах случаях всех заболеваний, и тогда пациенты обращаются к врачу терапевту-стоматологу. Сначала проводится диагностика и консервативная терапия такого состояния. Поэтому если проявляется и на коже, и в полости рта, тоже как минимум два врача, два специалиста участвуют в лечении этого пациента.

Клиническое проявление как белый налет, причем со своеобразным рисунком, специалисты прошлого века сравнивали с рисунком папоротника, но сейчас все более атипичные формы, и нужно запомнить, что этот белый налет никогда не снимается в отличие от кандидоза, с которым дифференцируют, или молочница, как говорят пациенты.

Гусейн Фараджов:

Какая локализация заболевания?

Светлана Тарасенко:

Самая частая локализация предраков и плоского лишая – это слизистая оболочка языка любой поверхности, чаще нижней поверхности. Следующая локализация – это дно полости рта, затем слизистая оболочка щек и самая последняя локализация по частоте встречаемости – это десна в области зубов.

Гусейн Фараджов:

Человек это только визуально видит или какие-то жалобы появляются?

Светлана Тарасенко:

Иногда это течет бессимптомно, и человек не обращает на это внимания, потому что не каждый заглядывает себе в полость рта перед зеркалом. Иногда возникает зуд у пациента, когда чешется кожа, в том числе в полости рта, зудящее образование, и тогда он уже обращает внимание и обращается к врачу. Но таких симптомов, как боль, нестерпимые ощущения не бывает.

Гусейн Фараджов:

Я Вас подробно спрашиваю, потому что очень важно, чтобы сейчас люди смогли заглянуть себе в ротовую полость и с помощью нашей программы немножко попытаться разобраться, а уже куда обратиться, теперь будут знать, что есть доктора, которые этим занимаются.

Светлана Тарасенко:

Надо всегда начинать с языка, потому что язык – зеркало внутренней среды организма, он может быть просто обложен налетом, и не все пациенты знают, что этот налет нужно чистить так же, как зубы, снимать щеткой или специальной щеткой для языка. Если он снимается и язык становится бледно-розовым, это прекрасно, а если это снять нельзя и белый налет остается, тогда это уже прямой путь к терапевту-стоматологу, для начала определиться, что с этим языком случилось.

Гусейн Фараджов:

Каковы причины заболевания?

Светлана Тарасенко:

Это считается многофакторным, полиэтиологичным заболеванием, потому что одной причины не выявлено. Но когда проводили исследования по частоте встречаемости этиологических факторов, то самым злостным являются вредные привычки, например, курение, это очень вредная привычка, и не все пациенты знают, потому что когда он уже сидит в кресле, я запрещаю ему курить и говорю, что он все свое выкурил, он удивляется почему. И приходится объяснять, что это не только термическое действие, там, где пепел падает на слизистую оболочку, до 500 градусов, это не только смолы, висмут, никотин, но это еще и образующийся во время курения радиоактивный полоний. И получается, с одной стороны острый край зуба может быть, острый край протеза, термический фактор, химический фактор, их используют для моделирования онкологического процесса у лабораторных животных, а человек, когда берет в руки сигарету, моделирует себе эту ситуацию сам в своей полости рта. А если при этом есть еще другие факторы, которые способствуют развитию заболевания, такие как сопутствующие патологии, особенно часто встречается на фоне гепатита С с малигнизацией, на фоне гепатита В, простого вируса герпеса, даже носительство, цитомегаловируса. Это носительство вирусов снижает иммунитет, это известный факт. И в последнее время выявлен такой вредный фактор в полости рта, как гальванизм.

Гусейн Фараджов:

Какие формы встречаются?

Светлана Тарасенко:

За время работы с лазером, 25 лет, ко мне направляют 95 процентов пациентов с предраками слизистой оболочки рта, и в них две формы: гиперкератотическая и эрозивно-язвенная из шести клинических форм. Гиперкератотическая – это плотный белый налет, а эрозивно-язвенная – это когда в центре этого налета формируется язвенная поверхность, незаживающая. Но если для человека, несведущего в медицине, просто объяснить, то получается так, что организм сначала компенсировал, защищался образованием повышенного слоя кератоза от вредных факторов, таких как курение, горячая еда, острая еда, потом он уже устал это все компенсировать, и в центре этого образуется открытая незаживающая язвенная поверхность, и еще один шаг – и будет рак. Такой механизм действия этого заболевания.

Мы видим, какой плотный белый налет, кроме того, что в центре образовалась уже язвенная поверхность. Мы не сразу оперируем таких пациентов, сначала их обследуем. Комплексное обследование по варианту сопутствующей патологии, это может быть гастроэнтеролог, эндокринолог, терапевт, иммунолог, аллерголог, физиотерапевт насчет гальванизма, то есть в зависимости от сопутствующей патологии могут быть разные специалисты. У пациента был гастрит, после комплексного обследования выявлен гастрит, ассоциированный с хеликобактер пилори, с высоким титром, превышающим норму в несколько раз. Пациент был направлен к гастроэнтерологу на лечение. После лечения повторный диагноз выявил снижение содержания, флюоресцентные методы очень распространены, у нас лампа Вуда, и белые точки на свечении – это те фрагменты, которые осталось убрать. Если бы было воспаление, мы бы сначала сняли воспаление, снова выявили, какие участки нужно оперировать, и только их мы оперируем лазером. Язык очистился после лечения ассоциированного с хеликобактер пилори гастрита, он уже был готов к облегченному варианту операции, сейчас ведь медицина идет к щадящим методикам, малотравматичным, а здесь уже точно видно очаги поражения слизистой.

Гусейн Фараджов:

Вы начали говорить про гальванизм.

Светлана Тарасенко:

У женщины, где было большое количество металлических конструкций во рту, развился участок поражения слизистой оболочки рта. Особенно это бывает выражено, когда конструкции протеза сделаны из различных металлов. Все в детстве батарейки язычком пробовали. Вот когда идет такое жжение на язычке, это жжение постоянное. И когда они обращают на это внимание, это лучший вариант, а когда не обращают внимание и приходят к нам уже в запущенном состоянии, мы отправляем на специальные исследования определения электрохимических потенциалов полости рта. Честно сказать, кроме нашего профессора Волкова я не знаю, куда еще в Москве направить, он у нас этим целенаправленно занимается, референсное значение 100, максимум 150, если выше, а бывает до 700, то обязательно нужно сначала снимать эти конструкции протезов, подождать месяц-два на консервативном лечении и только потом приступать к хирургическому лечению. Но не в этом случае, что я показала, потому что у этой женщины был уже плоскоклеточный рак полости рта.

Гусейн Фараджов:

Гальванизм – это заболевание, которое возникает в полости рта от металлоконструкции, и тогда образуется электрический ток во рту. И пациенты к Вам обращаются с тем, что вкус изменился, какие-то неприятные ощущения, а дальше можете выявить такие катастрофические вещи.

Светлана Тарасенко:

Но это не заболевание, это синдром. Гальванический синдром может быть при различных заболеваниях, потому что организм может быть насыщен металлом не только от полости рта, а мы-то уже целенаправленно смотрим только со стороны полости рта. При наличии металлических конструкций тоже может проявляться гальванический синдром.

Гусейн Фараджов:

Я надеюсь, это не вызовет сейчас страх у всех, у кого есть во рту металлокерамика.

Светлана Тарасенко:

Это далеко не у всех есть, но если вызовет страх, милости просим на исследования, и с нормальными референсными цифрами пациент дальше может успешно пользоваться своими металлическими конструкциями.

Гусейн Фараджов:

Второе заболевание, которое тоже относится к предракам, это лейкоплакия полости рта. Расскажите про это заболевание.

Светлана Тарасенко:

Лейкоплакия бывает разных форм, но к нам, как хирургам, с заключительной стадией – веррукозная лейкоплакия. В отличие от плоского лишая, это белый налет не в форме картиночки, а сплошной белый налет, и здесь даже чаще приходится дифференцировать с кандидозом, молочницей, когда налет снимается, при веррукозной лейкоплакии нет. Этиологические факторы все те же: и сопутствующие заболевания, и вредные привычки, и гальванизм.

Из сопутствующих патологий можно еще обратить внимание на сахарный диабет,

гипертоническую болезнь, все это может привести. А простые формы лейкоплакии, в начале заболевания лечатся только консервативно, но когда это время было упущено, а сами понимаете, в онкологии фактор времени переоценить нельзя, тогда уже к нам пациенты поступают. И бывает так, что лечат терапевты-стоматологи, начиная с простой лейкоплакии, но безуспешно. Сейчас только 19 процентов успешного консервативного лечения лейкоплакии, раньше было 10 процентов хирургии, а сейчас 80 процентов от этого заболевания относится к хирургии. Наверное, экология сыграла роль, также стрессовые ситуации могут усугубить заболевание. Поэтому если пациент напряжен эмоционально и лабильная психика, то не исключено, что его будет консультировать еще и специалист этого профиля, потому что какие-то простые антидепрессанты мы можем назначить, но остальные рецепты назначает психотерапевт.

Гусейн Фараджов:

А наследственный фактор здесь есть?

Светлана Тарасенко:

Наследственный фактор тоже имеет значение, потому что сейчас у нас идет исследование с членом-корреспондентом Академии наук Свитич, и мы уже ныряем в генотип человека. Сейчас мы исследуем, аспирант проводит работу, насколько детерминированы генетически эти состояния, потому что если они генетически детерминированы и вышли в фенотип из генотипа, то, может быть, вообще все бесполезно лечить. И уже получены позитивные результаты того, что лазерные технологии намного эффективнее традиционных методов лечения. Если мы вспомним симптом Кебнера, когда более травматичное повреждение слизистой ведет к распространению этого повреждения, а это скальпель, тогда в этом вопросе еще надо очень-очень разбираться.

Гусейн Фараджов:

Кто чаще болеет?

Светлана Тарасенко:

Женщины болеют чаще, 40-60 лет, постменопаузальный период. Хотя когда бывает гепатит С, малигнизация одинаково часто наступает и у мужчин, и у женщин. И динамика не в нашу пользу, год от года количество малигнизации увеличивается.

Мы читали доклады одновременно с академиком Решетовым, заведующим кафедрой онкологии Сеченовского университета, и когда мы показали слайд по локализации, я предраков, а он раков, это были одинаковые картинки. Это говорит о том, что эти предраки с такой же локализацией переходят потом в рак.

Гусейн Фараджов:

Эти два заболевания, которые мы сейчас обсуждали, красный плоский лишай и лейкоплакия, это так называемые предраковые заболевания. На что человеку обратить внимание, в какой момент обратиться к врачу? Предрак – это означает, что какие-то изменения могут быть. То, что Вы перечислили, такие изменения должны быть или на что-то еще нужно обратить внимание?

Светлана Тарасенко:

Если он после нашей передачи сразу подойдет к зеркалу, то для начала пусть откроет рот и осмотрит полость рта, особенно если он чего-то испугался. Но на самом деле не нужно забывать простую заповедь – раз в полгода нужно обращаться к стоматологу просто для профилактического осмотра, на котором стоматолог часто выявляет случайно то, что пациент не видит, потому что если это локализуется где-то в задней части полости рта, то он даже в зеркало не увидит, для этого осмотра стоматолог берет зеркальце и смотрит в зеркальную поверхность ретромолярную область за зубами и так далее, то есть самое главное – это диспансеризация, самоорганизованность. Раз в полгода – болит, не болит – нужно обратиться для осмотра.

И если есть какой-то дискомфорт в полости рта, потому что многие пациенты языком нащупывают шероховатую поверхность слизистой, даже если они не видят, что это белый налет, зудящие образования, или даже при улыбке, если это на десне, это заметно, или при разговоре на языке, или члены семьи могут сказать, то медлить уже нельзя, нужно сразу обратиться для начала к стоматологу-терапевту. Если есть необходимость, стоматолог направит к дерматологу или другим специалистам, но пусть он сначала диагностирует это в полости рта и приступит к дальнейшему плану диагностики и выберет правильное лечение.

Гусейн Фараджов:

Тогда перейдем к лечению. Вы сказали, что основное – это хирургическое лечение, и предпочтение Вы отдаете лазерным технологиям. В чем преимущество?

Светлана Тарасенко:

Это наше предпочтение, потому что мы хирурги, но к нам пациенты зачастую попадают от наших коллег терапевтов, которые лечили-лечили безуспешно, это 19 процентов, и направляют к нам уже на хирургию. Хирургическое лечение, если проводится по традиционной методике, это скальпель, это кровавая операция. Все знают, что если прикусить язык, то кровь течет, то есть кровоснабжение органов полости рта очень хорошее, обильное. Поэтому когда лазером нужно снять большое по площади поражение слизистой оболочки, весь этот участок кровит, видимость операционного поля затруднена, и хирургу трудно определить зону патологической ткани и интактной ткани, а убрать нужно все в пределах здоровых тканей, потому что если это не сделать и оставить фрагмент, то каждый следующий рецидив будет более злокачественный, чем предыдущий предрак.

Более того, когда идем на лейкоплакию, плоский лишай, 5 процентов случаев это carcinoma in situ, рак на месте, несколько клеточек в середине – уже злокачественное образование. Поэтому обязательно в пределах здоровых тканей не только по площади, но и по глубине, иногда до мышечного слоя. Представляете себе, сколько крови. Пациенту это неудобно, хоть и кровь слюноотсосом забирается, дискомфорт, боль, очень трудно бывает обезболить эту локализацию, поэтому эти негативные моменты в послеоперационном периоде, если не удалось ушить на себя, а это зачастую не удается, потому что раневой дефект получается большой по площади, но не глубокий, или нужно использовать элементы местных пластических операций, перекраивать ткани, смещая, закрывая дефект, либо подшивать йодоформный тампон, а йодоформный тампон – это запах йода, неприятный, а с этим надо кушать, поэтому аппетита, конечно, никакого. Тампон плотно фиксируется швами, иногда дней на 10, чтобы под ним сформировалась зрелая грануляционная ткань, и дальше уже будет рубцевание и эпителизация.

Болевой синдром выражен после операции, отек в течение трех дней нарастает, потом уменьшается, в зависимости от локализации функциональное нарушение, глотание болезненно, речь затруднена, то есть человек в это время нетрудоспособен.

Что натолкнуло использовать лазерные технологии? Во-первых, последняя тенденция в медицине к малой инвазивности. Лазер – это такая система, когда работает лазерное излучение, фактически это пучок фотонов, сродни тому, что мы встречаем каждый день солнечный свет, электромагнитный спектр Земли, только здесь это вынужденное излучение и более сильное. В линзочку все дети играют, солнышко ловят и выжигают на деревяшке, это образно, чтобы представить. Оптическая энергия лазера превращается в тепловую, и в этой зоне начинается деструкция тканей, разрез, абляция. Если это будет в режиме коагуляции, то формируется коагуляционная поверхность на большой раневой, о которой я говорила, и она вся закрывается, формируется лазерный бинт, швы накладывать уже не надо. Под этим лазерным бинтом на следующий день будет белая пленочка фибринозного налета, заживает, постепенно сокращается эта пленочка, и образуется эпителий, слизистая оболочка, а не грубый рубец. А поскольку лазерный импульс действует очень коротко, микросекунды, в отличие от скальпеля, то получается, что короткая фаза воспаления в ответ на повреждение и быстрое приближение фазы заживления, поэтому не образуются грубые рубцы, которые влекут за собой функциональные изменения. Это преимущество лазера.

Кратковременное действие, селективное, направленное только на патологическую ткань, оно значительно улучшает визуализацию операционного поля, а некоторые лазеры, например, углекислотный лазер, диодный лазер, работают бескровно, то есть они сразу формируют коагуляционный слой на раневой поверхности, и очень хорошо видны границы интактной, здоровой слизистой и патологического очага. Поэтому можно совершенно точно, экономно убрать ткани с малой операционной травмой.

Гусейн Фараджов:

По времени это же быстрее?

Светлана Тарасенко:

Если мы в крови ищем эти границы какое-то время, и если мы бескровно, четко, а если еще и в микроскоп посмотрим, то время операции в два раза сокращается как минимум, в два раза сокращается анестетик, который может вызвать аллергию, потому что еще обезболивающее действие лазера. И в послеоперационном периоде или нет боли, или она терпимая, коллатерального отека или нет, или он незначительный, функциональных таких нарушений не бывает, пациенту комфортно.

Еще и тот же симптом Кебнера, после этого не будет распространения, это малотравматичное действие, значит и распространение в зону поражения не будет в этом случае. Замечено статистически, что рецидивов значительно меньше или вообще нет. У нас за 25 лет работы после лазерной операции рецидивы были только у тех пациентов, которые снова курили, снова ели острую, горячую пищу, то есть нарушали. А те, с которыми удается достичь сотрудничества, они же у нас как родственники, раз в полгода приходят, мы за ними смотрим, и это их обязывает соблюдать дисциплину и питание, режим жизни, все хорошо.

Если мы выявляем рак, у нас есть кафедра онкологии, заведующий кафедрой академик Решетов Игорь Владимирович, и у нас тандем. Мы сразу, минуя долгие пути мытарств пациентов по разным клиникам, направляем туда. Поскольку мы убираем в пределах здоровых тканей, то речи о второй операции, как правило, не идет, идет речь уже о лучевой терапии, и таких примеров много. Наши пациенты, слава Богу, все живы.

Гусейн Фараджов:

Лучевая терапия всегда проводится?

Светлана Тарасенко:

Лучевая терапия при плоскоклеточном раке, в наших случаях предрака, как правило, всегда проводится, потому что это чувствительные опухоли.

Гусейн Фараджов:

Как выглядит лазерная установка?

Светлана Тарасенко:

Лазерные установки, которые применяются в стоматологии, бывают и большие, и небольшие, есть очень интересный лазер, когда действует не сам лазерный луч, а он дает энергию воде. Есть лазеры, которые на твердом теле, эрбиевый лазер, они могут и кость резать, и мягкие ткани. Есть диодные лазеры с проволочкой, они режут только мягкие ткани. И такая большая линейка лазеров обеспечивает возможность использовать их на разных этапах операции. Например, эрбиевый лазер самый щадящий, у него проникновение 3 микрона, окружающие ткани не страдают, входим в слой этого образования и целой пленочкой снимаем, а коагуляцию делаем уже диодным лазером, неодимовым лазером, СО2 лазером, так называемая мультилазерная концепция в стоматологии, когда у одного пациента можно до трех лазеров использовать.

Гусейн Фараджов:

Это очень обнадеживающие, передовые технологии. Я хотел бы затронуть вопрос рака ротовой полости. В странах Азии чуть ли не в топ-3 самых частых видов рака это рак ротовой полости, они жуют всякую гадость, может быть с этим связано. А как часто в России встречается рак ротовой полости?

Светлана Тарасенко:

К сожалению, все чаще и чаще, причем это обосновано тем, что опять-таки курение, а курит сейчас подавляющее большинство населения нашей страны. Кроме того, поздняя диагностика, еще один фактор – атипичная картина, то есть так проявляется рак, как не было раньше. И бывает так, что недоступна специализированная медицинская помощь, у наша страна большая, есть регионы удаленные, где невозможно своевременно диагностировать то или иное состояние. Поэтому у нас и возникла мысль о проведении телемедицинских консультаций таким пациентам, потому что компьютеры сейчас есть даже на Дальнем Севере, и когда пациент у себя что-то замечает, а бывает, что и просто стоматолог, который зубы лечит, и тот далеко, а уж тем более такая специализированная помощь, как наша, хирургическая, отдаленная, но тем не менее любой пациент может даже телефоном сфотографировать это образование и дистанционно мне прислать.

Гусейн Фараджов:

Как это происходит?

Светлана Тарасенко:

Если есть хороший фотоаппарат с макрокамерой, это прекрасно, но если нет, сейчас даже мобильные телефоны дают довольно четкое изображение. Родственник держит ложечкой, палочкой, чтобы видно было, сам пациент на стерильную салфетку вытянет язык, если это на боковой поверхности, этот случай был сейчас на Дальнем Востоке, мне прислали фотографии, и по WhatsApp мне пересылают фото.

Гусейн Фараджов:

Не на Ваш же личный телефон.

Светлана Тарасенко:

Мой личный телефон на сайте, когда я была консулом челюстно-лицевых хирургов 8 лет Европейской ассоциации, я выставила и email, и телефон, с тех пор это не меняется, и меня люди находят по интернету, по email письма пишут, по WhatsApp присылают фотографии.

Гусейн Фараджов:

Вся информация на сайте кафедры.

Светлана Тарасенко:

Это мои личные контакты, а сейчас мы хотим поставить на официальные рельсы, в этом есть необходимость, и директору института Макеевой на стадии консервативной терапии слизистой тоже такие фотографии присылают и коллеги, и пациенты, поэтому мы хотели бы это ввести в нормальные официальные рамки, чтобы это было официально закреплено за институтом стоматологии, и пациенты из отдаленных регионов могли обращаться к нам с любыми вопросами своего здоровья. Поскольку у нас комплекс стоматологических услуг, все специальности представлены, мы могли бы им помогать квалифицировано.

Как мы сейчас готовим пациентов с этими заболеваниями? Они присылают, я направляю им, у каких специалистов они должны проконсультироваться, какие анализы сдать, результаты они мне снова направляют, мы отслеживаем, если нужно что-то полечить типа гастрита, ассоциированного с хеликобактер пилори, они лечатся у себя в регионе, и потом уже с хорошими анализами мы назначаем день и час операции. Они приезжают только один раз, и сокращается время пребывания в Москве, после нашей комфортной операции максимум три дня, то есть мы не в стационаре это делаем, амбулаторно, и через три дня смотрим. Если все хорошо, отправляем, и снова он фотографирует послеоперационную область и присылает картинки, для того чтобы мы следили за ним в послеоперационном периоде.

Гусейн Фараджов:

Вам тогда предстоит найти тех коллег в регионах, с которыми вы будете сотрудничать, и тогда телемедицина будет работать.

Светлана Тарасенко:

И в частном порядке сам пациент может обратиться напрямую.

Гусейн Фараджов:

Сеченовская академия активно сейчас внедряет телемедицину.

Светлана Тарасенко:

Внедрили хорошо, помогали всей стране, и мы готовы помочь, потому что еще раз подчеркиваю, проще и результативнее лечить предрак, чем рак, когда уже нужно онкологам оперировать не только образование, а убирать весь язык, весь лимфоидный футлярно-фасциальный аппарат подчелюстной области, шеи, и это уродующие операции, иногда бывают с резекцией челюсти, когда рак распространяется уже на костную ткань. Хорошо, если у пациента есть возможность и здоровье провести одномоментную пластику утраченных органов, анатомических образований, но бывает так, что пациент с сопутствующей патологией не выдержит 11-часовую операцию, и это уже уродство, для человека это просто катастрофа, вместо того, чтобы провести лазерную операцию в начале пути и не знать об этих возможных последствиях.

Гусейн Фараджов:

Спасибо Вам огромное, увлекательный и очень полезный был разговор, и я для себя много нового узнал. Ваши пожелания нашим зрителям.

Светлана Тарасенко:

От врача всегда бывает только одно пожелание – будьте здоровы, относитесь к себе с любовью, внимательно следите за своим здоровьем и своих близких, и в случае проблем мы всегда придем на помощь, люди в белых халатах, и сделаем все, что от нас зависит.

Гусейн Фараджов:

Не забывайте раз в полгода посещать своего стоматолога. Будьте здоровы и до встречи.