Газиз Туфатулин:

Здравствуйте, дорогие зрители, в эфире программа «Беседы о слухе», меня зовут Газиз Туфатулин. Сегодня у меня в гостях Соловьева Татьяна Александровна – доктор педагогических наук, директор Института коррекционной педагогики Российской академии образования.

Сегодня созданы все условия для выявления нарушения слуха у детей уже в первые недели жизни для ранней коррекции нарушений слуха. Очень актуальной стала ранняя, в том числе педагогическая помощь детям с нарушениями слуха, но многие родители и специалисты задают такой вопрос – что же делать педагогу с грудным ребенком, чему его учить? На каком этапе и какие специалисты должны включаться в работу с ребенком раннего возраста и в чем заключается роль каждого специалиста?

Татьяна Соловьева:

С момента выявления нарушений слуховой функции семья ребенка с нарушенным слухом нуждается в комплексном подходе к сопровождению. С семьей работают специалисты клинического профиля и психолого-педагогического профиля, а также специалисты по социальной работе и по другим проблемам, если это необходимо.

Что касается психолого-педагогического сопровождения, оно начисляется в условиях командной работы, ведущая роль отводится специалистам: учителю-дефектологу, сурдопедагогу и специальному психологу, умеющему и владеющему технологиями сопровождения семьи, детей раннего возраста в такой ситуации.

То, что касается сурдопедагогического сопровождения, его роль часто бывает недооценена, и родители считают, что к сурдопедагогу надо обращаться с момента слухопротезирования ребенка, с момента выбора пути, это кохлеарная имплантация или после проведения операции по кохлеарной имплантации, а дальше уже будем заниматься, это абсолютно ошибочный подход. С ребенком можно и нужно работать и формировать у родителей те необходимые умения, включения ребенка, доступные формы коммуникации, взаимодействия с окружающим миром в первые месяцы, даже недели с момента выявления нарушений, стартовые возможности ребенка через несколько лет будут иные по сравнению с его сверстниками, которые в такую помощь не были вовлечены.

Газиз Туфатулин:

Перейдем к детям с нарушениями слуха раннего возраста, это особенно интересная тема для обсуждения, потому что в Институте коррекционной педагогики проводились многолетние исследования на эту тему, и большая часть детей с врожденными нарушениями слуха к этому возрасту уже успешно слухопротезированы или была проведена кохлеарная имплантация. Каково разграничение ответственности систем здравоохранения, образования и социальной защиты для такой семьи?

Татьяна Соловьева:

Когда мы говорим о разграничении ответственности, у каждой структуры, каждой дисциплинарной команды есть свой функционал, однако их разграничение часто приводит к тому, что в нужный момент времени семья не получает необходимую комплексную помощь. Поэтому создаются специальные центры, в том числе ППМС-центры и иные службы, которые позволяют интегрировать усилия разных ведомств. Стремление к междисциплинарному подходу прежде всего в раннем возрасте в нашей стране реализуется через несколько федеральных проектов. Это проект «Поддержка семей, имеющих детей», и в рамках этого проекта в каждом субъекте будыт созданы служба, центр, которые нацелены на раннее информирование, навигацию, сопровождение семьи и оказание помощи родителям в условиях еще пока не всегда слаженного междисциплинарного взаимодействия. Это реальность сегодняшнего времени.

Мы понимаем, что у нас огромная страна, на разных территориях не всегда у родителей есть возможность получения такой помощи со стороны консилиума специалистов, а договориться об едином подходе, единых мероприятиях, о связи между лечением ребенка, его медицинской реабилитацией и усилиями по его обучению, формированию необходимых базовых умений по всем линиям развития – это важнейшие составляющие, и это не получается, поэтому создаются такие центры, которые становятся посредниками, берут на себя эту роль.

Второй важнейший проект – это развитие системы ранней помощи. У нас есть регионы, которые имеют уже собственную уникальную историю, это и крупнейшие федеральные центры, и отдельные регионы, в которых сложилась успешная система ранней помощи, и они продемонстрировали свои возможности в период удаленного формата сопровождения семьи, создав новые ресурсы, онлайн-сопровождение, подключив своих специалистов для такой дистанционной работы. Такие центры существуют, но, к сожалению, не на всей территории и не всегда.

Я понимаю сейчас тех родителей, которые пожимают плечами, потому что в Москве, Санкт-Петербурге такая возможность есть, но я хочу сказать, есть много вопросов именно в отрезке от года до 2,5-2,8 лет, когда ребенок еще не включен в систему дошкольного образования, не всегда даже в крупных центрах он получает необходимую комплексную помощь, специалисты не всегда готовы договориться, а уж если мы говорим о небольших населенных пунктах, это серьезная проблема. И главная задача сегодня в нашей стране обеспечить доступность и качество вне зависимости от места проживания.

Институт коррекционной педагогики как федеральный ресурсный центр по обучению детей с ограниченными возможностями здоровья с 2021 года усиливает внимание к таким бесплатным дистанционным форматам. Есть сайт events.ikp, там можно записаться бесплатно на онлайн-консультацию, которую ведут медики, психологи и педагоги, адресованную родителям, воспитывающим детей раннего возраста, консультация бесплатная, только записаться.

Газиз Туфатулин:

Как правильно выбрать дошкольное учреждение для ребенка с нарушением слуха и на какие факторы ориентироваться?

Татьяна Соловьева:

Когда мы говорим о выборе дошкольной организации, то важно сначала определиться с программой обучения и содержанием этой программы, с направлениями коррекционно-развивающей помощи. Помочь в этом могут психолого-медико-педагогические комиссии, они обладают ресурсами, для того чтобы выявить скрытые подчас от глаз родителей и неспециалистов проблемы ребенка и определить направление сурдопедагогического сопровождения, может быть логопедического, если речь идет о детях с кохлеарной имплантацией, психологической помощи. В дальнейшем после определения программы обучения, а сегодня у нас есть несколько дошкольных программ: это программа для глухих детей, для слабослышащих и детей с кохлеарными имплантами, они размещены на сайте госреестр. После выбора программы важно честно и откровенно поговорить с руководителем дошкольной образовательной организации и попросить озвучить, какие специальные условия в ней созданы, есть ли кадры, как могут быть организованы занятия, бесплатные занятия, какие занятия возможны на платной основе, какие есть специальные условия для организации коммуникации со сверстниками, в том числе со слышащими, продумано это или нет, какое медицинское сопровождение осуществляется и как обучают, сопровождают родителей. Если на эти вопросы вам руководитель образовательной организации с уверенностью ответить не может, то стоит задуматься. И всегда, выбирая между специальной группой или группой, реализующей инклюзивные форматы, смешанные форматы обучения детей или общей группы, надо опираться на то, что полезно вашему ребенку.

Роль любой образовательной организации, даже дошкольной, это обеспечение условий для того, чтобы ребенок продвигался относительно самого себя по всем линиям развития, чтобы была устойчивая позитивная динамика развития, сама среда даже замечательных, слышащих, одаренных сверстников не будет ресурсной, не будет той средой, из которой ребенок будет автоматически что-то брать, если рядом нет специалиста, который будет учить вступать в коммуникацию, формировать необходимые средства для этой коммуникации, формировать у ребенка умение думать и осмыслять причины поведения других. Без этой составляющей сопровождения ребенок не будет осознавать причины, но будет понимать, что ему сложно, ему некомфортно и начинать со старшего дошкольного возраста сворачивать свою коммуникацию со слышащими сверстниками, и несмотря на то, что он находится рядом, он не будет вместе, автоматически среда ничего не запускает.

Газиз Туфатулин:

Дети с высоким уровнем речевого развития после раннего слухопротезирования или ранней кохлеарной имплантации продолжают нуждаться в занятиях по коррекции произносительной стороны речи, по коррекции грамматических структур, и в связи с этим наиболее благоприятной средой для дошкольного образования являются логопедические детские сады. Но мы часто сталкиваемся с ситуацией, когда ПМПК таким семьям отказывает в зачислении в логопедический детский сад, потому что по уставу образовательной организации туда должны зачисляться дети с нормой слуха. Какие наиболее благоприятные условия для таких детей и как можно выйти из этой ситуации?

Татьяна Соловьева:

Эта проблема действительно существует на уровне дошкольных и школьных образовательных организаций, более того, если в уставе закреплены варианты программ, которые может реализовывать образовательная организация, и это является условным запретом на реализацию иных вариантов программ, это действительно сложная ситуация, я бы сказала казусная, в общеразвивающем детском саду общего вида ребенок может учиться с нарушением слуха, а вот в логопедическом нет. Это действительно ситуация реальная.

Я рекомендую руководителям логопедических дошкольных учреждений обратить внимание на данную группу воспитанников, и если они готовы, найти возможность внести изменения в уставную деятельность. И в логопедическом детском саду важно выбрать ту группу, которая будет полезна и показана и отвечать возможностям ребенка, это тоже надо понимать, потому что если воспитанники этой группы имеют общее недоразвитие речи или уровень речевого развития ниже, чем уровень речевого развития ребенка с нарушенным слухом, то это тоже не лучшие варианты. Поэтому сам по себе логопедический детский сад ресурсом не обладает, но часто в логопедическом детском саду есть разноуровневые группы, которые позволяют такому ребенку найти свое место и получить комплексную помощь. И это точно лучше, чем посещать детский сад без сопровождения и помощи. Речь идет не только о том, что в детском саду не может быть логопеда, он там есть, дело в том, что логопедические детские сады так выстраивают и организуют среду, что потребности в постоянном внимании к речевому коммуникативному развитию ребенка реализуются во всех видах деятельности, и в режимные моменты, и на общих занятия, и на традиционных. Поэтому темп его развития становится выше. Эта проблема существует, и я знаю, что Министерство просвещения в курсе, обращает внимание на эту проблему, я надеюсь, что в ближайшее время какие-то разъяснительные документы в этой части появятся.

Для родителей могу рекомендовать в данном случае вступать в качественное профессиональное взаимодействие, не в конфликт, с пониманием относиться к тому, что есть базовые нормативные ограничения, не потому, что вашего ребенка не хотят брать в логопедический сад, и обсуждать возможности, обращаться в региональные органы управления образования, обсуждать, какие там есть возможности. Очень часто идут навстречу, если данному ребенку показано, полезно и есть группа, которая отвечает его образовательным потребностям, не всегда так бывает.

Газиз Туфатулин:

Мы подошли к самой интересной теме – это выбор образовательного маршрута для детей школьного возраста. Я процитирую статью 3 закона об образовании: государственная политика в сфере образования основывается на следующих принципах – свобода выбора получения образования согласно склонностям и потребностям человека, свободное развитие его способностей, включая предоставление права выбора форм получения образования, форм обучения, организация, осуществляющая образовательную деятельность, направленности и адаптивности системы образования к уровню подготовки, особенностям развития, способностям и интересам человека. Какие функции выполняет ПМПК и нет ли определенного противоречия между приведенной мною цитатой и реальным выбором учебного заведения для детей с ограниченными возможностями по слуху?

Татьяна Соловьева:

ПМПК – психолого-медико-педагогическая комиссия, независимый коллегиальный орган, цель которого определить оптимальный по отношению к возможностям и потребностям конкретного ребенка вариант адаптированной основной образовательной программы. Кроме того, психолого-медико-педагогическая комиссия нередко является тем органом, который определяет статус такого ребенка, это норма развития, риск нарушения развития. В таком случае принимается решение о психолого-педагогической помощи, такое право есть в соответствии с законом образования, в Российской Федерации она может носить временный, краткосрочный или пролонгированный характер без присвоения статуса ограниченные возможности здоровья. И третье решение – это присвоение статуса ограниченные возможности здоровья с указанием конкретной адресной группы детей в соответствии с психолого-педагогическими классификациями и с указанием медицинского статуса ребенка, имеющимся у него проблем со здоровьем, наличием или отсутствием инвалидности. По результатам деятельности ПМПК выносится заключение, в котором отражается и статус, и рекомендованный вариант программы, объем условий для реализации этой адаптированной основной образовательной программы.

Теперь ко второму вопросу, результаты деятельности ПМПК всегда ли позволяют

обеспечивать те права, которые Вы сейчас зачитали. Бывают не совсем точные решения ПМПК, именно поэтому существует и поддерживается Министерством просвещения тот проект, который касается развития и поддержки деятельности психолого-медико-педагогических комиссий, проведение постоянных обучающих мероприятий, разработка методических, инструктивных и иных материалов. С другой стороны, даже в случае принятия верного решения психолого-медико-педагогической комиссией право выбора для его претворения в жизнь образовательной организацией остается за родителями, и только родители решают, куда пойти с заключением. И они могут как предоставить это заключение в образовательную организацию, особенно при первичном направлении в организацию ребенка, так и нет, передать на словах. Это вторая проблема, которая есть, то есть выбран верно образовательный маршрут, но родители по разным причинам принимают решение.

В специальных школах сегодня есть целые классы детей с кохлеарной имплантацией. Часть из этих детей, несмотря на проведенную комплексную реабилитацию, не демонстрирует такого уровня готовности к совместному обучению в инклюзе, но часть демонстрирует, а родители отдали их в специальную школу для слабослышащих детей, возникает вопрос – почему? У них есть такое право. Подходит ли эта система обучения ребенку? На мой взгляд, нет, но выбор за родителями.

Третья ситуация, когда родители осмысленно подошли, они консультируются со специалистами, специалисты по ПМПК выбрали маршрут, но в территориальной доступности для родителей нет образовательной организации или условий в этой организации, которые бы отвечали особенностям их ребенка или потребностям. И даже организация может декларировать, что она является инклюзивной организацией, работает со всеми категориями детей, в том числе с детьми с нарушением слуха, при этом в штате не имеет ни одного специалиста, который хотя бы имел профессиональную переподготовку в этой области, не говоря о дефектологическом образовании.

И есть специальные школы для детей с нарушением слуха, но они укомплектованы детьми неподходящими, а логопедические школы такого ребенка не берут. Вроде бы и маршрут подобран верно, и родители готовы к диалогу, организации рядом нет, а отправить далеко семья не готова, и это нормально, что ребенок находится рядом с семьей, и семейный ориентированный подход ведущий сегодня в дефектологической науке.

Проблем может быть несколько. Первое – это внимание к региональным вариативным формам получения образования, к созданию отдельных классов в общеобразовательной организации, например, для кохлеарно-имплантированных детей, анализ контингента дошкольника, для того чтобы принять это решение заблаговременно, то есть не ждать, когда проблема возникнет, а мониторить детей, кто у нас обучается в младших группах, средних, старших группах детского сада, какие необходимо открывать классы, какие у нас есть возможности, то есть быть готовыми к этому, так же, как реагировать на дальнейшее профессиональное образование этих детей, не ждать, когда случится такая проблема, а прогнозировать ее и привлекать кадры, проводить обучение заблаговременно, это единственно возможный путь сегодня.

А родительскому сообществу, с одной стороны, быть активнее, взаимодействовать, объединяться, с другой стороны, быть готовыми к такому диалогу и с пониманием относиться к ограничениям, которые существуют. Раньше ПМПК занималась комплектованием специальных школ и детских садов, сейчас функции психолого-медико-педагогической комиссии расширились, но изменилась ли система образования? С позиции тех изменений, которые проводятся на уровне Министерства просвещения – да, у нас сегодня достаточно возможностей, с позиции кадрового обеспечения для их реализации – не всегда.

Газиз Туфатулин:

Приходит мама с 6-летним ребенком со слуховыми аппаратами или с кохлеарными имплантами на прием к сурдологу и спрашивает: на следующий год в школу, какую школу нам выбрать? Какие критерии может оценить сурдолог, владеющий простейшими сурдопедагогическими приемами и какой совет будет грамотным?

Татьяна Соловьева:

Начнем с самого сложного варианта – это совместное обучение в типовой общеобразовательной школе, когда ребенок становится учеником общеобразовательного класса, в котором 30 плюс-минус 5 детей. Если это так, то такой ребенок должен быть готов по уровню своего слухоречевого развития к коммуникации в условиях как стандартных, так усложненных и проблемных, когда временно или длительно ребенку в ситуации шума, одновременно несколько говорящих детей или тематическая полифония в речи педагога, когда у него никакого регламента нет, он перескакивает с одной темы на другую, и ребенку надо быстро понимать, в чем же смысл, когда ребенку недоступно в ситуации шума еще и слухозрительное восприятие речи, он не видит лица говорящего. В этой ситуации он может затрудняться воспринимать и понимать речь, и если он не теряется, активизирует навыки встречной активности, начинает переспрашивать, уточнять, не переключается к маме, а что дядя или тетя сказали, не выпадает из коммуникации, а что это у вас тут, можно я уйду уже домой, когда мы закончим, то есть он выключается, фиксирует, что не понимает и просто выходит из этой ситуации, вот такой ребенок к инклюзии не готов.

В дальнейшем ситуация может быть не будет такая демонстративная, она свернется, и часто через месяц-два после попыток протестовать ребенок сворачивает свою активность и сидит ровно, становится очень удобным учеником, а на втором-третьем году переходит на семейное обучение, полностью выпадая из контекста, и уже трудно его вернуть, потому что он изначально был не готов к тому, чтобы сообщить, что ему трудно, что он не понял, чтобы сообщить родителям, что ему там дискомфортно.

Есть ситуации, когда у ребенка элементарно садится батарейка в слуховом аппарате, он чувствует, что он не такой, как все, что он выпадает из ситуации по темпу, что учитель игнорирует его потребности, пусть даже в доброжелательной форме: не волнуйся, в другой раз ответишь, ничего, вернемся к этому позже, пусть тебе Миша поможет. Такой ребенок не хочет быть неуспешным, он не сообщает о том, что у него элементарно села батарейка. Он просто к этой проблеме не готов, он не умеет обращаться за помощью ко взрослым, а взрослые не могут обнаружить и оказать помощь.

Для такого ребенка важно, если родители все-таки настаивают на инклюзии, сообщить родителям об этом в школе, попросить провести специальные адаптационные занятия, школа может в рамках коррекционно-развивающей области разработать модуль по такой психолого-педагогической реабилитации и провести необходимые тренировочные занятия по адаптации ребенка к новым условиям образования. Надо попросить врача-сурдолга об этом сказать родителям, сообщить об этом специалистам, что вашему ребенку первые 15 дней, пока идет диагностика, нужны специальные занятия по адаптации, или же обратиться за специальным сопровождением и подумать насчет школы для детей с нарушением слуха.

Газиз Туфатулин:

При каких условиях можно порекомендовать смену типа школы, перевод из общеобразовательной школы в коррекционную и наоборот, из инклюзии в интеграцию?

Татьяна Соловьева:

Сложная ситуация касается смены типа школа, но иногда лучше прибегнуть к этому варианту, чем потом думать, как активизировать познавательную активность ребенка. Сигналом для того, чтобы сменить образовательную организацию у педагогов является ситуация, когда ребенок сворачивает свою познавательную активность, он стойко длительное время теряет интерес не к одному, а к целой серии основных предметов, он не хочет идти в школу, начинает жаловаться на утомление, головную боль, другие симптомы, и это не разово, это длительный процесс. В школе меняется резко его поведение, и это измененное поведение начинает сохраняться.

И самая сложная ситуация, когда педагогический коллектив не может или не хочет ничего с этим делать, в таком случае надо менять образовательную организацию. Прежде чем ее менять, желательно получить консультацию специалистов медико-психолого-педагогической комиссии или же обратиться в консилиум той образовательной организации, в которую вы хотите перевести ребенка. Консилиум – это внутренняя структура образовательной организации, которая занимается вопросами проведения диагностики с целью разработки программ обучения, уточнений и корректировки, подбора оптимальных тактик обучения и воспитания такого ребенка. На консилиуме специалисты посмотрят ребенка, скажут родителям, что делать, обычно ребенка в таком случае сажают, если принято решение о переводе в специальную школу, или в массовый класс по возрасту, или на год чуть ниже, чуть выше, иначе не рекомендуется, то есть не должна создаваться ситуация, когда ребенок становится переростком, учеником-подростком в начальной школе. Чаще всего это складывается, когда из массовой школы приходят в специальную, а не наоборот, когда из специальной школы приходят массово. Обычно это решение взвешенное, и это касается старших классов, ребенок понимает, он готов к этому, проводится необходимая подготовительная работа, у него есть друзья в этой школе, он с ними пересекался либо в общих кружках дополнительного образования, либо у него какие-то контакты, они вместе гуляют, общаются, он приходит в школу, и это менее болезненно.

А вот из инклюзивной школы в специальную школу приходят дети, у которых часто произошел регресс в слухоречевом развитии, и такой ребенок не готов к коммуникации, часто не владеет жестами речи для межличностной коммуникации со сверстниками. Поэтому если вы приняли такое решение и хотите перевести в специальную школу, будьте готовы к длительной работе, будьте готовы к тому, что это трудно. Лучше не затягивать с этим, если такая ситуация возникла, потому что если вы затянете, продержите формально на семейном обучении, где такой ребенок ничему не учится, а для детей с нарушением слуха семейное обучение равно изоляции социальной, потому что в отсутствии постоянных возможностей для развития самоконтроля, самокоррекции, качества своей речи, для контроля за тем, насколько меня понимают, насколько я понимаю, эти навыки утрачиваются,

распадается качество произносительной стороны речи, письменная речь не спасет, она тоже будет распадаться. Не думайте, что в специальной школе находятся дети с совсем низким уровнем речи, и когда вы переводите ребенка, у него еще академическая составляющая, им не освоено основное содержание программ по предметам, и в таком случае что делает образовательная организация, чтобы помочь специальной школе – разрабатывается индивидуальная программа, ребенок сажается в класс по возрасту, для него создается специальная программа, но все равно это отягощает. Поэтому не очень хороший вариант переводить. Правильный вариант – приложить все усилия массовой школы или специальной и вступить в сетевое взаимодействие с образовательной организацией, которая имеет иной профиль, адресный или инклюзивный, и помочь такому ребенку учиться или обучаться и там, и там и получать помощь в разных организациях, но удержаться в классе, коллективе сверстников. Об исключениях я сказала, когда возникли длительные психологические проблемы, познавательная активность низкая.

Газиз Туфатулин:

Еще одна проблема – это индивидуальные сурдопедагогические занятия в специальных школах в старших классах. Очень часто родители жалуются на то, что их просто нет. При этом старшеклассники в специальных школах продолжают нуждаться в таких занятиях. Как их лучше организовать и где?

Татьяна Соловьева:

Попробую ответить на вопрос почему их нет и почему не будет в ближайшее время. У нас на сегодняшний день нет утвержденных примерных адаптированных основных образовательных программ основного общего образования, но проекты уже есть, они висят на сайте Института коррекционной педагогики, в прошлом году институт завершил работу над проектами. Я приглашаю родителей и всех заинтересованных лиц, врачебное сообщество и психолого-педагогических специалистов, кому интересно ознакомиться с этими программами в той части, в которой нам интересно, и там есть коррекционно-развивающие занятия, обязательные курсы, индивидуальные занятия, в том числе для детей с кохлеарными имплантами и детей, которые продолжают обучаться в общеобразовательных школах, там есть такой вариант программы, и там прописаны направления и обязательность этих занятий.

Как анонсирует Министерство просвещения, в ближайшее время будут внесены необходимые обновления, уточнения, изменения во ФГОС общего образования, специального стандарта для детей с нарушениями слуха не будет в основном и среднем общем образовании, но программа вступит в силу. Для детей с нарушением слуха разработано три варианта разных программ для общего образования, общий объем более 2,5 тысяч страниц, где подробно, насколько возможно, это прописано, они в этом нуждаются больше, чем какая-либо категория в основной школе, по сохранению преемственности к подходу, к коррекционно-разивающему сопровождению. Уже сейчас этими программами можно пользоваться специалистам, для того чтобы разрабатывать документацию на местах и по желанию школ проводить.

Почему их нет – так как этого нет во ФГОСе, нет в программах, то и финансирование объяснить и обеспечить очень сложно, порой просто затруднительно для общеобразовательных организаций и для специальный тоже, поэтому эти программы не везде сохраняются. В некоторых случаях они предлагаются на внебюджетной основе, надеюсь, что в следующем году примерные программы вступят в силу, с сентября будет доступна такая бесплатная помощь детям.

Газиз Туфатулин:

Что для Вас школа будущего для ребенка с нарушением слуха?

Татьяна Соловьева:

Сейчас реализуется проект «Современная школа», это федеральный проект в рамках национального проекта «Образование». На этот проект возлагаются справедливо большие надежды. Благодаря этому проекту специальные школы, их 1665 в стране для разных категорий детей, обновят свою базу, они выглядят школой будущего, пространственными, структурированными, где можно писать на стенах маркером, световым лучом, с современным цифровым проекционным оборудованием, они в разы современнее массовых школ, это реальность сегодняшнего дня.

В прошлом году обновили 130 школ, из них есть школы для детей с нарушением слуха, с современным оборудованием, в том числе оборудованием, которое обеспечивает качество восприятия звучания, дорогостоящим, качественным, самым лучшим программным обеспечением. Это важно для школы будущего, и это уже становится реальностью, и до 2030 года проект должен охватить школы, параллельно обновляя среду тех школ, которые участвовали раньше.

Но этого мало, школа будущего – это школа, в которой каждый взрослый, каждый специалист, который находится рядом с ребенком, это не случайный человек, который реализуют какие-то формальные функции, это человек, который точно понимает, в чем заключается помощь этому ребенку здесь и сейчас в ситуации его коммуникации, затруднений, сложностей. Это школа, в которой возможно раннее выявление способностей, это школа, в которой ребенок вне зависимости от достатка своей семьи, той социальной ситуации, в которой он воспитывается, попадает в среду, которая современная, комфортная и доброжелательная, ориентированная на высокие результаты образования. Поэтому это не совсем школа будущего, это школа, которой должна стать школа завтра. Российское образование детей с нарушением слуха – достижение на общемировом пространстве.

Мы немножко забыли о том, какие возможности благодаря отечественной системе. У нас коммуникативно-деятельностная система обучения языку детей с нарушением слуха, и системы развития речи и обучение языку для слабослышащих уникальные, подробно разработанные и на сегодняшний день развивающиеся. В Институте коррекционной педагогики вновь возрождены все нозологически связанные лаборатории, которые адресованы детям с нарушением слуха. Есть лаборатории, которые занимаются современными средствами психологической реабилитации, абилитации, в том числе цифровыми, и мы ориентированы на то, чтобы создать образовательное пространство и школу, в которой будут учиться такие дети.

Но школа будущего – это не специальная школа, и я хочу это подчеркнуть, это необязательно специальная школа, это школа, дружелюбная для ребенка с нарушением слуха, если она общеобразовательная. А вот эта задача самая сложная, и не потому, что мы оснастить их не можем, как раз можем, не потому, что мы не можем сурдопедагогов подготовить, должны и можем, хотя есть дефицит специалистов, а потому что принятие этой культуры всем коллективом этой школы. Я не работаю с таким ребенком, говорят меня педагоги, но я знаю, что у нас есть дети, и я хорошо к ним отношусь, это не принятие этой педагогической культуры, когда это твой ученик, потому что наш ребенок нуждается в сопровождении всем коллективом специалистов, он твой по определению. Если ты член коллектива этой школы, ведешь физику и никогда с ними не будешь пересекаться, но встречаясь в коридоре, общаясь с этим ребенком, видя затруднения, ты должен увидеть и здесь и сейчас оказать ему помощь, тогда это будет школа будущего.

Газиз Туфатулин:

Мы говорим о слухоречевой реабилитации и обучении ребенка с нарушением слуха, но давайте обсудим тот период, когда ребенок переступает рубеж совершеннолетия, выбирает профессию. Исходя из чего строятся дальнейшие маршруты и существует ли инклюзия в вузах или средних специальных учебных заведениях?

Татьяна Соловьева:

Конечно, существует, и у нас есть региональные учебно-методические центры, которые осуществляют сопровождение колледжей и вузов, созданы в разных федеральных округах, и цель этих региональных учебно-методических центров – обеспечить обучение спецпреподавателей, создать условия, лаборатории, современные библиотеки, аудитории, в которых комфортно учиться таким специалистам. Кроме того, разрабатывается программа, уникальный опыт есть у бауманского университета, у московских и санкт-петербургских университетов, региональных вузов и многих-многих других субъектов, уже трудно перечислить, где есть собственный уникальный опыт помощи.

Разворачивается эта система не то чтобы параллельно, а связана с теми изменениями, которые идут в школе. И стратегическая цель Министерства просвещения совместно с коллегами разработать условия для непрерывности маршрута, когда с момента выявления нарушения в развитии до момента, когда необходимость во внешней помощи у человека отпадает, были выстроены все возможные вариативные образовательные маршруты, как бы не менялся статус, потребности ребенка, здоровье, возникали новые возможности для старта.

Но при выборе где учиться опираться надо не на систему специальных условий, колледж и вуз обязаны их создать и создадут, опираться надо на четкое понимание зачем я иду учиться, насколько эта профессия будет востребована на рынке труда и насколько я готов для конкуренции на рынке труда. Не надо выбирать современные профессии, которые чаще всего выбирают слышащие сверстники, и наши дети нуждаются в такой помощи, осмысленно прийти в колледж, подумать, где и кем буду работать, включаться в предлагаемые активности в школе, участвовать в разных мероприятиях, пробовать себя и выбирать ту профессиональную направленность, которая и востребована, и ближе, а не идти в вуз, потому что интересно получить высшее образование.

У нас сегодня удручающие цифры, связанные с удержанием на рабочем месте выпускников вузов и колледжей, 20 процентов удерживаются год и более на рабочем месте, то есть получить высшее образование не значит работать в этой области, надо помнить, что конкуренция высокая на рынке труда.

Газиз Туфатулин:

Поговорим о самой сложной категории – это дети с тяжелыми и множественными нарушениями развития, у которых помимо тугоухости существует множество других проблем со здоровьем. Где им наблюдаться, получать педагогическую помощь, ведь родители часто не знают, за что браться –

за зрение, слух, моторные нарушения, и для всего есть отдельные реабилитационные центры, ведь такого ребенка часто даже тяжело транспортировать?

Татьяна Соловьева:

У нас в стране существует федеральный ресурсный центр для детей с тяжелыми множественными нарушениями в развитии, он находится в городе Псков, курирует это Андрей Михайлович Царев. Иногда нарушение слуха является не ведущим нарушением, иногда оно является ведущим, но в таком случае часто не так сильно выражены интеллектуальные и двигательные проблемы, но бывает и не ведущим, но требует учета. И для того чтобы понять, что является ведущим, без чего получить элементарную, пока малозаметную динамику продвижения ребенка относительно самого себя затруднено, важно ценить важность образования, не думать, что сейчас мы занимаемся медицинской реабилитацией, мы на это бросаем все силы, а дальше разберемся, нет. Дефектолог – это не какой-то специалист, который потом, когда все утрачено, включается, это тот специалист, который повысит качество медицинской реабилитации и влияет на совершенные иные возможности для самостоятельной жизни.

В этом случае для такого ребенка важно обратиться в федеральный ресурсный центр, который взаимодействует с сетью таких центров по всей стране и получить консультацию, а есть ли в регионе такой центр, где я могу получить эту помощь. Во многих субъектах созданы центры поддержки семьи, можно обратиться в региональные органы, которые курируют вопрос социальной защиты, образования в субъекте и спросить, где получить именно комплексную помощь по реабилитации, в конце концов обратиться в Институт коррекционной педагогики, мы тоже ответим на эти вопросы, если у вас не получилось это сделать на месте. Но понять какая программа обучения, чем я могу заниматься сам с ребенком, обучиться этому необходимо, если у родителей есть такая возможность.

Газиз Туфатулин:

Родители часто спрашивают: через какое время после кохлеарной имплантации ребенок обычно начинает разговаривать? Мы год уже занимаемся с сурдопедагогом дома, с логопедом, но ни одного слова как не было, так и нет. Что влияет на прогресс, что можно реально предпринять, добавить, а в каких ситуациях можно посоветовать родителям просто запастись терпением?

Татьяна Соловьева:

На прогресс влияют занятия с сурдопедагогом до проведения операции кохлеарной имплантации, это очень влияет на прогресс. Начать заниматься с сурдопедагогом в слуховых аппаратах, и потом по этим следам будет легче подхватить ребенка, усилить внимание и включиться в реабилитацию.

Второе – понимать, что у ребенка могут быть дополнительные особенности, в том числе первичные речевые проблемы и иные проблемы, которые могут влиять на прогресс, и обратиться за консультацией к специалистам, психолого-медико-педагогическую комиссию, реабилитационные центры, если нужно, подключить профильных дополнительных специалистов, иногда без них не идет.

Третье – если у вас есть сомнения в качестве оказанной реабилитации, обратиться за консультацией в иные центры, в институт и другие структуры, для того чтобы получить мнение других специалистов по программе обучения. И если во всех этих случаях у вас все положительно, иногда вам нужна помощь, чтобы просто увидеть эту динамику, помимо активной речи есть и составляющие, которые касаются накопления пассивной речи, и те изменения в поведении, которые свидетельствуют о благополучии, просто иногда родителям важно на них указать.

Газиз Туфатулин:

Время заканчивается, и я хочу провести небольшой блиц-опрос. Какие эмоции Вы испытываете, впервые видя ребенка с тяжелыми нарушениями развития?

Татьяна Соловьева:

Смешанные чувства, особенно если понимаю, что ранее ему не была оказана качественная помощь.

Газиз Туфатулин:

Какие эмоции, наблюдая у него минимальный прогресс?

Татьяна Соловьева:

Я заражаюсь теми эмоциями, которые есть у родителей.

Газиз Туфатулин:

Назовите три главных человеческих качества для дефектолога.

Татьяна Соловьева:

Профессионализм, терпение, вера в собственные силы, силы ребенка и силы его родителей.

Газиз Туфатулин:

В чем будущее образования детей с ограниченными возможностями здоровья?

Татьяна Соловьева:

Будущее в высокой квалификации специалистов.

Газиз Туфатулин:

Это была Татьяна Александровна Соловьева, большое спасибо.