Андрей Реутов:
Добрый вечер, дорогие друзья, время «Мозгового штурма» на Мediametrics, и сегодня будем обсуждать храп и апноэ. Я думаю, что храп слышал каждый из нас в течение жизни. На одном из наших эфиров уже присутствовал специалист, который занимается нарушениями сна, в том числе храпом, врач-сомнолог из ЦКБ УДП. Это заболевание многогранное, и в лечении и диагностике этого заболевания принимают участие специалисты разных направлений. Именно поэтому в нашей студии сегодня два гостя, два сотрудника Центральной клинической больницы: врач-сомнолог Дарья Дмитриевна Лебедева и заведующий отделением ЛОР ЦКБ Сергей Олегович Шемякин. Эта патология требует взаимодействия разных специалистов. Давайте еще раз поговорим об актуальности. Храп относится ко второй по распространенности болезни, связанной с нарушением сна.
Дарья Лебедева:
На первом месте хроническая бессонница, а на втором – пациенты задают вопрос, как же лечить храп, они приходят либо сами, либо супруги приводят своих мужей.
Андрей Реутов:
С точки зрения профессиональной терминологии, что такое храп, за счет чего он формируется?
Сергей Шемякин:
Храп – это звуковой феномен, который возникает на различных структурах верхних дыхательных путей – это все, что выше трахеи, носоглотка, ротоглотка и гортаноглотка. У разных людей причины могут быть абсолютно разными. У маленьких пациентов это чаще всего аденоиды и гипертрофия миндалин. Это первый симптом, по которому родители понимают, что что-то не в порядке с ребенком и тащат его к ЛОР-врачу. У взрослых чаще всего это проблема с дыханием через нос, гипертрофия миндалин и провисание мягкого неба, увеличение язычка, но это, как правило, возникает с возрастом, это уже возрастные пациенты либо пациенты, которые злоупотребляют алкоголем или табакокурением, которое постоянно обжигает мягкое небо и вызывает нарушения в виде гипертрофии язычка и мягкого неба.
Андрей Реутов:
Зачем нам нужно мягкое небо и язычок?
Сергей Шемякин:
Для размыкания носоглотки и ротоглотки, чтобы пища или жидкость не попадала в нос. Очень часто бывает, когда мы оперируем аденоиды или удаляем миндалины, страдает мягкое небо из-за болевого симптома, и пациенты жалуются после операции, что есть заброс жидкости в нос.
Андрей Реутов:
А язычок?
Сергей Шемякин:
Это уже рудимент, в принципе, он не нужен. Надо смотреть комплексно на эту проблему, на каком уровне возникает храп. Первостепенно это диагностика у сомнолога, нужно сделать полисомнографию, компьютерную сомнографию.
Андрей Реутов:
Храп все слышали в течение своей жизни. Что такое апноэ?
Дарья Лебедева:
Я бы разделила храп на неосложненный и осложненный. Неосложненный храп назовем косметическим дефектом, это то, что мешает всем окружающим, кроме самого храпящего, и никак не влияет на его здоровье. Такие пациенты сразу идут к ЛОР-врачу. А есть храп осложненный, когда кроме этого звукового феномена есть еще и остановки дыхания во сне, то есть человек храпит и периодически не дышит. Это состояние называется синдром обструктивного апноэ сна, когда кроме храпа есть циклическое падение уровня кислорода, то есть сатурации, сейчас коронавирус, и все кому не лень измеряют сатурацию, но мало кто это делает во время сна. Во сне сатурация не такая, как при бодрствовании, она в норме 93% и выше, а у пациентов с апноэ сна сатурация может быть 70, 60, и таких падений кислорода может быть 30 и больше.
Кроме падения кислорода фрагментируется сон, что приводит к хронической дневной сонливости. Вот это состояние называется синдром обструктивного апноэ сна. В норме процентов на 40 эти самые верхние дыхательные пути сужаются, когда мы засыпаем, но если есть какие-то предрасполагающие факторы, например, ожирение, то они дополнительно сдавливают верхние дыхательные пути, и все это способствует апноэ, что дальше проявляется клинически.
Андрей Реутов:
Каждый человек, который храпит, в итоге получает эпизоды апноэ во сне, но не каждый человек с апноэ храпит, или это неразделимые вещи?
Дарья Лебедева:
Есть люди, которые просто храпят, но не каждый храпящий имеет апноэ. Но любой пациент, у которого есть апноэ, 100 процентов храпит. Если человек хотя бы храпит, то это звоночек, крик организма о помощи, стоит задуматься и понять, что сегодня это храп, завтра это может быть апноэ, послезавтра это сердечно-сосудистые осложнения.
Андрей Реутов:
Сегодня у нас в студии два специалиста, которые занимаются лечением данной патологии. Куда все-таки бежать? Сначала мы идем к стоматологу или к ЛОРу? Я Сергея Олеговича знаю уже 15 лет, я сходил к нему и к его коллегам, похудел, исправил перегородку, но по словам супруги, я как храпел, так и храплю.
Сергей Шемякин:
Куда бы Вы не пришли, все равно начнем с диагностики, я отправлю на полисомнографию. Если уже человек побывал там, то возникает вопрос храпит ли он всегда или только на спине? Бывает, что только поменяв положение, можно добиться изменения храпа. Если храпит и на боку тоже, или остановки дыхания бывают на боку, тогда начинается выяснение причины – это нос, глотка или все вместе. Тогда нужно будет лечить.
У деток это аденоиды, гипертрофия миндалин, то есть одними аденоидами мы можем не обойтись. Убрав аденоиды, получим хорошее носовое дыхание, но храп останется. У взрослых более сложные проблемы, в носу полипы, гипертрофия нижних носовых раковин, вазомоторный ринит, аллергический ринит, кривая перегородка, если она мешает дыханию, плюс в носоглотке тоже могут быть разные структуры, например, киста Торнвальда, оставшиеся аденоиды с детства и гипертрофия миндалин. Может быть и ниже, гортань, и уже тут мы бессильны, либо если есть ожирение и крупный язык при этом.
Андрей Реутов:
Я похудел и исправил себе перегородку, но при этом храпеть не перестал, значит я иду к Дарье Дмитриевне?
Сергей Шемякин:
Конечно.
Андрей Реутов:
Что еще может являться причиной храпа с точки зрения сомнолога?
Дарья Лебедева:
На самом первом месте стоит ожирение, причем ожирение по верхнему типу, когда жировая ткань откладывается в области шеи, дополнительно сдавливая верхние дыхательные пути во время сна, которые и так у нас в норме сужаются. Если человек с лишним весом еще и употребляет алкоголь, а алкоголь дополнительно расслабляет мышцы глотки, дыхательный центр вовремя не реагирует, плюс если он курит, курение вызывает отек и воспаление слизистой, то все это еще больше усугубляет храп. Кроме того, есть челюстно-лицевые проблемы, неправильный прикус, заболевания эндокринных органов, например, гипотиреоз может способствовать храпу и апноэ во сне. Здесь комплексный подход, чтобы мы могли разобраться, в чем же причина храпа.
Андрей Реутов:
Вы говорили про курение, здесь речь о том, что идет обжигание?
Дарья Лебедева:
Да, химическое воздействие на нежную слизистую верхних дыхательных путей.
Сергей Шемякин:
Термическое раздражение, хроническое воспаление, соответственно, отек и все последствия.
Андрей Реутов:
С точки зрения гендерного распределения мужчины все-таки храпят чаще, это так?
Дарья Лебедева:
Считается, что мужчины храпят в три раза чаще, чем женщины. Это связано с тем, что у мужчин, если есть ожирение, это больше по верхнему типу, ожирение яблоко, большой живот, короткая плотная шея, а у женщин больше в виде груши, то есть отложение жировой ткани в области бедер. Кроме того, считается, что женщин защищают от храпа их женские половые гормоны, в частности прогестерон, но когда женщина доживает до климакса, гормоны снижаются, и процент храпящих мужчин и женщин примерно одинаковый.
Андрей Реутов:
Перед тем, как отрезать язычок, необходимо провести соответствующую диагностику. Когда я еще жил в общежитии, я записал на телефон храп своего соседа. Если бы я с этим пришел сейчас, Вам этого было бы достаточно? С чего начинается диагностика?
Дарья Лебедева:
Мало того, что вы приходите с диктофоном, иногда пациент заходит в мой кабинет, и я уже понимаю, что он храпит, достаточно посмотреть по шее, по тому, какой он сонливый, какой у него вес. Существует много различных гаджетов – подушки, умные будильники, приложения в телефоне, которые помогают записать храп, но мы не можем ставить диагноз, оценивая запись на телефоне, необходимо обязательно проводить диагностику. Мы спрашиваем пациента, выясняем жалобы.
Давайте представим одни сутки этого человека. Храпящий человек просыпается много раз за ночь от удушья, иногда от того, что его толкает в бок супруга, у него частые позывы на мочеиспускание, это не один раз за ночь, a 3, 4 и более, у него мокрая подушка, он постоянно по ночам потеет, даже если в комнате прохладно, он просыпается с хронической головной болью, повышенное давление, бывает изжога по утрам, это тоже синдром осложненного храпа. У него могут быть нарушения ритма, выраженная дневная сонливость, то есть он может заснуть за рулем, на совещании, общаясь с врачом в кабинете. Вот такая клиническая картина пациента.
Андрей Реутов:
Из этого списка я бы пошел гастроэнтерологу, кардиологу. Как пациенту понять, что ему нужно идти к Вам?
Дарья Лебедева:
Клиническая картина апноэ сна многогранна. Если пациент просыпается от удушья, он сразу подумает: наверное, у меня панические атаки, мне нужно идти к психиатру или психологу. Потеет по ночам – с чего бы это, может быть, у меня эндокринные проблемы, диабет, и нужно идти к эндокринологу. Частые позывы на мочеиспускание, раньше такого не было, значит к урологу или андрологу. Просыпается утром, давление, принимает 2-3 гипотензивных препарата, но у него все равно 180, он пойдет к кардиологу. Нарушение ритма – к аритмологу, дневная сонливость – к терапевту. Изжога, потому что человеку чтобы раздышаться, нужно напрячь мышцы пресса, и все содержимое желудка попадает в слизистые, рефлюкс, и он пойдет гастроэнтерологу. Поэтому важно врачу любой специальности помнить про это заболевание, то есть нужно как минимум спросить как вы спите. Если вы видите шею и лишний вес, нужно направить его на диагностику и проверить сон.
Андрей Реутов:
Одной клинической картины и жалоб бывает недостаточно. Давайте поговорим о диагностике. Пациента внимательно осмотрели, дальше что? Когда человек приходит ко мне, я его отправляю на МРТ. Какими методами диагностики может пользоваться сомнолог?
Дарья Лебедева:
Чтобы поставить диагноз, обязательно нужно сделать исследование сна, мы не можем поставить диагноз по гаджетам, приложениям, клинике, даже если 100 процентов вы уверены, что храпите, без диагностики мы не имеем права лечить пациента, браться за скальпель либо использовать любой метод лечения.
На сегодняшний день два самых точных метода, которые определяют истинный сон и эпизоды апноэ не за все время записи, а именно за время сна: это полисомнография и компьютерная сомнография.
Полисомнография считается золотым стандартом диагностики всех заболеваний сна. И чтобы исключить все на свете, нужно делать полисомнографию. Но иногда этого слишком много. Например, зачем ЛОР-врачу знать, что происходит в мозге человека во время сна. ЛОР-врачу нужно знать осложненный это храп либо неосложненный, чтобы понять, как его лечить, отправить к сомнологу, либо скальпель, либо другой метод и лечить самому.
Другой метод – компьютерная сомнография. Этот прибор попроще, не нужно часами сидеть и расшифровывать данные записи, потому что отчет выдается автоматически очень просто, причем это исследование можно сделать дома. Пациент берет прибор, одевает его на руку, нажимает кнопочку, утром снимает, приносит врачу, и получаем точное заключение по сну в плане есть апноэ или нет.
Андрей Реутов:
Есть какой-то абсолютно короткий критерий в плане протяженности апноэ? Просто иногда реально боишься, что человек задохнется во сне. И короткие апноэ – это тоже сигнал, что нужно идти к Вам? Сколько минут это может продолжаться, когда человек может не дышать во сне, перед тем как его нужно толкнуть в бок?
Дарья Лебедева:
Апноэ – это все, что больше 10 секунд. Если меньше, мы не считаем. У меня были пациенты, которые занимались длительно подводным плаванием, и они могли по 1,5 минуты задерживать дыхание во сне, и клинически это практически не проявлялось, но с возрастом это может плохо закончиться, где-то атеросклероз, диабет, гипертензия, и это все вместе может привести к инсульту.
Андрей Реутов:
За счет чего происходит процесс недосыпа наших пациентов?
Дарья Лебедева:
Надо вспомнить о функциях сна, какой сон бывает. Бывает сон быстрый и медленный, и важный для нас сон глубокий, медленноволновой, когда мы восстанавливаемся физически, вот этот глубокий сон максимальная расслабляет мышцы, в том числе мышцы глотки, именно в этот момент они и спадаются. 10-20 секунд мозг может как-то прожить без кислорода, после чего подает сигнал глотке: пора проснуться, прийти в тонус, потому что я умру. И таких остановок дыхания, таких пробуждений может быть 500 за ночь. Представьте, если бы вас 500 раз за ночь не просто толкнули, а разбудили. Человек не получает глубокого сна, его практически может не быть, а если нет глубокого сна, значит нет восстановления, физически пациент всегда сонлив, он устал, у него депрессия, он хочет энергетик, кофе, сладкое и спать.
Андрей Реутов:
Тогда вернемся к диагностике. Я запомнил два основных метода – полисомнография (ПСГ) и компьютерная томография (КСГ). Есть возможность применять КСГ как менее сложный, а с точки зрения достоверности?
Дарья Лебедева:
Удобный и достоверный.
Андрей Реутов:
То есть Вы советуете пациентам начинать именно с КСГ.
Дарья Лебедева:
Я советую всем пациентам не начинать лечение без диагностики.
Андрей Реутов:
Пациент сам может сказать, что он хочет КСГ или ПСГ или только на консультации это решается?
Дарья Лебедева:
Если у человека нет бессонницы, но явно выраженный избыток массы тела, яркая клиническая картина, можно использовать и другие, менее информативные методы, например, респираторный, кардиореспираторный метод, и они тоже будут достоверными. Но если у нашего пациента бессонница, и он всю ночь пролежит с прибором и не будет спать, то респираторный и кардиореспираторный метод не понимает, спит человек или нет, и количество этих остановок разделит на все время записи. А компьютерная сомнография и полисомнография конкретно оценивают эпизоды во время нахождения с прибором. Компьютерная сомнография и полисомнография конкретно оценивают эпизоды во время истинного сна, поэтому здесь не может быть ошибки, даже если у человека бессонница.
Андрей Реутов:
Если совсем утрировать, что такое КСГ? То есть это идет фоновая запись, потом Вы расшифровываете, анализируете и делаете определенные выводы?
Дарья Лебедева:
Чем удобно, что компьютерную сомнографию может использовать не только ЛОР-врач, но и любой врач любой специальности, если у него есть этот прибор или он знает, где его можно взять. Во-первых, это дешевле для пациента в два раза, чем полисомнография. Во-вторых, это удобно, можно спать дома, и не 18 датчиков, а всего лишь два на теле, что будет улучшать сон, когда вы весь в датчиках, уснуть сложнее.
Андрей Реутов:
Выполнили расшифровку, и выяснилось, что Ваша помощь на данном этапе не нужна, тогда отправляем пациента к Сергею Олеговичу, может все-таки язычок подрезать?
Сергей Шемякин:
В таких случаях, как правило, этого недостаточно. После обследования Дарья Дмитриевна смело отправляет его к нам. Если наш метод не подходит, последняя инстанция – это СИПАП-терапия. Но наш метод пытается помочь пациенту избавиться от сложных приборов, все-таки с маской спать не очень приятно.
Подрезание язычка – это 10 процентов от всей хирургии при данной патологии, в основном это полость носа. Надо определить, что мешает ЛОР-врачу: перегородка, полипы или узкий нос, узкий клапан носа. Нужно комплексно подойти к диагностике и лечить, либо это делает один ЛОР-врач, либо привлекает пластического хирурга для расширения клапана носа. Если идти дальше, это носоглотка, у детей могут быть аденоиды, у взрослых полипы, которые проваливаются в носоглотку, киста Торнвальда – это образование, которое необходимо удалять, чтобы освободить носоглотку.
Дальше это мягкое небо, занавеска, которая спускается до языка в расслабленном состоянии, значит надо как-то приподнять эту занавеску. Делаются насечки и отрезается все-таки язычок, мягкое небо поднимается выше сантиметра на полтора, но этого достаточно, для того чтобы выполнять свою функцию смыкания. И дальше смотрим, может быть большие миндалины, гипертрофия миндалин, надо их убирать. У детей это подрезание миндалин, не полное удаление, а частичное, потому что их функция еще нужна ребенку, чтобы защищать. Если у взрослого истинная гипертрофия, то лучше убрать полностью. Обычно миндалины до 40 лет выполняют свою функцию.
Андрей Реутов:
Расскажите про эту функцию, не многие про нее знают.
Сергей Шемякин:
Это защитная функция от микробов, которые проникают в носоглотку или ротоглотку. Но очень часто эти миндалины заселяются вредными микробами, которые могут вредить всему организму, бить по сердцу, почкам. Если ангины идут одна за другой или хотя бы раз в год, надо удалять эти миндалины, заодно и лечить храп. И мы рекомендуем похудеть пациенту.
Андрей Реутов:
После Ваших операций люди худеют или наоборот, набирают вес?
Сергей Шемякин:
2-3 недели есть, конечно, больно, и пациенты худеют, щадят свою глотку, но потом происходит отскок. Если человек за собой не следит, то он, конечно, добирает этот вес очень быстро и с избытком, и он возвращается не только к исходному весу, но еще больше, и тогда возможно ухудшение, если неправильно была поставлена задача перед хирургом, то может быть возвращение храпа или апноэ из-за набора веса.
Андрей Реутов:
Мы опять сейчас возвращаемся к вопросу о необходимости диагностики храпа и синдрома ночного апноэ. Перегородку выпрямили, похудели, язычок подрезали, эффекта нет. Какие методы лечения в арсенале у сомнолога и от чего это зависит?
Дарья Лебедева:
Путь к лечению апноэ и храпа лежит через диагностику, и в зависимости от того, что мы увидим на отчете, мы будем лечить. Когда ЛОР-врачи или другие отправляют ко мне, и я вижу осложненный храп тяжелой степени, когда больше 30 остановок дыхание в час, потому что апноэ бывает легкой, средней и тяжелой степени, 30 и больше остановок в час – это тяжелая степень. Считается, что любые операции, направленные на уменьшение храпа, противопоказаны и не помогут пациенту. Поэтому важно делать проверку сна, чтобы не делать то, чего делать нельзя.
Если же у пациента 5 остановок дыхания, средняя степень, легкая либо вообще остановок дыхания нет, храп неосложненный, мы можем предложить ему абсолютно все виды лечения, начиная от оперативного. Существуют индивидуальные капы, которые пациент одевает, и нижняя часть немножко выдвигается вперед. Если я вижу на исследовании позиционный храп и апноэ, эти приборы позволяют выявить, потому что на грудной клетке висит датчик позиции тела. Если храпа совсем нет на боку и остановок дыхания тоже, а на спине много, то моя рекомендация будет не спать на спине, используя специальные позиционеры. Это такие девайсы, бывает рюкзачок или специальная футболка с кармашком, где лежит шишка, мячик, чтобы вам было неудобно повернуться на спину. В идеале можно повторить проверку сна с этим предметом и посмотреть, насколько уменьшилось, чтобы человек убедился, что этот метод помогает.
Андрей Реутов:
Капы Вы подбираете либо это делают стоматологи?
Дарья Лебедева:
Очень важно рассказать пациенту обо всех методах лечения. Мы не должны тянуть одеяло на какой-то один метод, например, только СИПАП либо только операция, пациент должен взвесить. У меня есть пациенты, у которых храп без остановок, но они спят с СИПАпом, а есть пациент с тяжелейшим апноэ, который ни в какую не хочет спать с этим препаратом. Можно рассказать все, чтобы он выбрал, исходя из его страхов и возможностей.
Что касается капы, здесь нужен еще стоматолог. Бывают капы универсальные, когда пациент покупает, кладет ее в горячую воду, и она приобретает форму его челюсти. А есть капы сложные, когда нужно идти к стоматологу, он делает слепки в двух проекциях, отправляет на завод, делают индивидуальную капу, которую можно будет периодически подкручивать до тех пор, пока храпа вообще не будет.
Кроме того, есть специальные приборы, тренажеры мягкого неба, потому что если просто человеку сказать делайте упражнения, то никто их делать не будет, люди ленивые. Вы берете свой телефон, скачиваете приложение, и оно синхронизируется с этим прибором. Берете трубочку, представьте, что вы пьете густой коктейль, то есть всасывающие движения, причем достаточно сильные, и если делать методично, постоянно, то мягкое небо тренируется. Как правило, с возрастом небо расслабляется, а мышцы глотки, если вы не оперный певец, мало тренируем.
Андрей Реутов:
Есть хирургические способы это исправить?
Дарья Лебедева:
СИПАП-терапия – из всех методов в плане храпа и апноэ это стопроцентный метод, то есть если ЛОР делает операцию, есть всегда процент, что храп вернется либо уйдет не полностью, капы в том числе, мягкое небо неизвестно, получится ли натренировать, а если проблема пониже, уже глотка, если мы одеваем СИПАП, то храпеть физически невозможно.
Представьте себе маску, носовую либо носоротовую, которая одевается на лицо, от нее идет шланг, который присоединяется к компрессору, который стоит на прикроватной тумбочке. Компрессор, как правило, автоматический, он считывает ваше давление в дыхательных путях, и как только дыхательные пути хотят сомкнуться, там давление увеличивается, СИПАП это чувствует и подает воздух под большим давлением, но при таком, чтобы человек не проснулся, очень мягко и тихо. Если маска подобрана и одета правильно, то абсолютно бесшумно и комфортно, главное привыкнуть. Конечно, это некий дискомфорт сначала, но если взвешивать пользу от СИПАП либо храпеть и получить инсульт, то каждый выберет сам. Но рассказать про этот метод нужно.
И на последнем месте – не употреблять алкоголь перед сном, бросить курить и снизить вес. Я никогда не рекомендую только снизить вес, потому что я видела, как некоторые врачи рекомендовали пациенту похудеть, через год проверим – никто не приходил стройным, как правило, уже с осложнениями.
Андрей Реутов:
Давайте будем идеализировать людей. Человек похудел, бросил курить и не выпивает перед сном, это в итоге может избавить его от ночного апноэ?
Дарья Лебедева:
Даже если пациент похудеет на 10%, его сон улучшится в два раза, количество храпа и остановок дыхания уменьшится в 2 раза, это успех.
Андрей Реутов:
Из всего, что Вы рассказали, я себе представил картинку: рюкзак за спиной с колючками и маску пилота. Как все это выглядит на самом деле?
Дарья Лебедева:
Полисомнография проходит в лаборатории сна, реже у пациента дома, но это некий дискомфорт, потому что много датчиков, ремней, за ним следит камера. Датчики есть и на голове, и на груди, и на пальцах, и на ногах, и, как правило, это уже гипердиагностика, этого слишком много, для того чтобы поставить диагноз синдром обструктивного апноэ сна.
Андрей Реутов:
Вы рассказывали, что есть некая альтернатива, которая называется компьютерная сомнография.
Дарья Лебедева:
Прибор в маленьком чемоданчике, пациент его берет домой, одевает на руку, приклеивает датчик на грудную клетку и нажимает кнопочку, спит, храпит, а прибор все записывает.
Андрей Реутов:
Какие показатели он записывает?
Дарья Лебедева:
Храп, положение тела и храп в децибелах. На руке у пациента браслет, там есть актиграф, двигается человек либо не двигается, на пальце у него умный сенсор, который оценивает не только сатурацию и пульс, как обычные пульсоксиметры, но и оценивает периферический артериальный тонус, то есть тонус сосудов пальца. Считается, что тонус сосудов пальца может меняться в сотни раз в зависимости от стресса, апноэ для организма – это всегда стресс, это симпатический всплеск, тонус сосуда меняется, и это улавливает прибор. Если сходятся все параметры – храпит, сатурация падает, усиливается частота сердечных сокращений, изменяется тонус сосудистой стенки, прибор это определяет при помощи сложного алгоритма, что это апноэ. Если сравнивать с полисомнографией, то корреляция примерно 93 процента, достаточно точный метод.
Андрей Реутов:
Внутри карта памяти, сбрасываете на компьютер и расшифровываете.
Дарья Лебедева:
Да, и я надеюсь, что скоро появятся приборы, которые можно будет использовать удаленно, то есть послать прибор в любую точку России, где нет сомнолога, и мы получим данные, информация сбросится в Облако, это здорово помочь пациенту, находясь у себя на рабочем месте.
Андрей Реутов:
Пока это совсем теория?
Дарья Лебедева:
Уже есть наработки, но пока не в России, мы ждем.
Андрей Реутов:
Тренажер мягкого неба.
Дарья Лебедева:
Трубочка помещается в рот и движения, как будто мы пьем густой коктейль. И монитор показывает, насколько вы близки к цели, как сильно вы делаете движение.
Андрей Реутов:
Надо всю жизнь тренироваться с этой трубочкой? Когда надо понять, что это не работает и пора идти к Сергею Олеговичу? Есть какие-то временные границы, например, год я тренируюсь и никак?
Дарья Лебедева:
Все относительно, так же, как и сила воли, как сбросить вес или бросить курить. В среднем нужно полгода методично заниматься.
И СИПАП-терапия, тот самый прибор, который на самом деле тихий компрессор, не так страшно, как кажется. Есть люди, которые боятся замкнутых пространств, и носоротовая маска не всем подходит. Носовая оптимальная, и рот не открывается, несмотря на то, что он свободен, человек не храпит.
Андрей Реутов:
Короткое резюме нашей передачи.
Дарья Лебедева:
Храп – это не просто, храп – это звоночек. Если храпит кто-то из ваших близких людей или вы, нужно сделать исследование сна. И путь к лечению апноэ и храпа всегда лежит через диагностику, никогда не начинайте лечить храп без проверки сна.
Сергей Шемякин:
Хирургические методы лечения по некоторым данным помогают в 92 процентах, но мы никогда так не говорим пациентам, говорим от 80 процентов. Но если вы не хотите оперироваться, если вы не хотите снижать массу тела, не хотите бросать курить и пить, то путь один – это СИПАП-терапия, она вам поможет на 100 процентов.
Андрей Реутов:
Спасибо огромное. Друзья, еще раз желаю вам здоровья, хороших, добрых, сказочных сновидений, но без храпа, чтобы это было глубоким, здоровым сном с глубокой фазой, чтобы вы чувствовали себя на утро отдохнувшими и полными сил. Всего доброго, до новых встреч в эфире.