Олег Гончаров:
Друзья, коллеги, единомышленники, и снова здравствуйте. Канал Мediametrics, программа «Фармакология», Олег Гончаров, и тема нашего сегодняшнего эфира «Волнительная маркировка: задумка и механизм исполнения». С гордостью сообщаю, что стратегическим партнером программы «Фармакология» выступает портал обучения и ценной информации для фармацевтов и провизоров IQ Provision. IQ Provision – проект компании Solopharm, задача которой является создание комплексной высокотехнологической образовательной системы, направленной на развитие обучения и информирование фармацевтов и провизоров с целью повышения их компетентности и поддержки в процессе взаимодействия с клиентами, как я их иногда называю святыми людьми. Пользователями портала уже являются более 20 000 сотрудников аптечных сетей и организаций. У вас есть прекрасная возможность значимо нарастить эту цифру, подключайтесь к IQ Provision. Зачем спросите вы? Потому что IQ Provision – это бесплатное обучение и развитие от лидеров отрасли, легкая регистрация и дружественный интерфейс, регулярные конкурсы и розыгрыши ценных призов, комплексные курсы по востребованным направлениям. Миссия команды IQ Provision – мы работаем, чтобы вы делали клиента здоровым и счастливым. Теперь вы об этом знаете.
Эксперимент по обязательной маркировке лекарств стартовал еще в 2017 году, с 1 октября 2019 года процедура стала обязательной для части препаратов, а с июля 2020 для всех остальных. При этом для ряда препаратов, произведенных с 1 июля по 1 октября 2020 года, сделали исключение – их можно было продавать немаркированными. Несмотря на долгую подготовку к началу маркировки осенью аптеки и дистрибьюторы начали жаловаться на сбои в системе, появились опасения, что маркировка может привести и на текущий момент уже привела к дефициту лекарственных средств. Приведу несколько цитат из интернета, которые касаются этой проблематики.
«Маркировка лекарства – это как «Звездные войны», где эпизод первый – «Скрытая угроза», это тот период, когда никто ничего еще не понимал, атака клонов, когда одинаковые упитанные ребята из ЦРПТ продавливали Крипте хвост. «Месть ситхов» – сентябрь-октябрь 2020 года, новая надежда, это та реальность, в которой мы находимся, когда нам сказали, что нас ждет уведомительный порядок. Ну а дальше – «Империя наносит ответный удар», мы ждем, что будет перезапуск этого проекта. «Возвращение Джедая» – может быть отдадут руководству обратно федеральную налоговую службу. «Пробуждение силы» – как-то это, может быть, и начнет работать. «Последние джедаи» – это те, кто выживут. И финал «Скайуокер. Восход» – автор этого просто написал: «Боюсь даже предположить, что нас будет ждать».
Приведу еще одну цитату: «Последние дни, недели мы, что называется, ложимся и встаем с маркировкой. Если кратко, то могу сказать, что те проблемы, которые возникли с перебоями, проблемы отпуска даже имеющихся лекарственных средств в аптеках, на 100 процентов связаны с работой МДЛП».
Еще одна цитата, которая меня искренне поразила: «Оператор МДЛП пояснил, что текущие проблемы с акцептованием приходов вызваны использованием участниками рынка бесплатной версии акцептования товара. Переход на платную версию при небольшой плате за операцию позволит решить эту проблему. На сайте оператора предлагается месячная и годовая подписка по сниженной стоимости».
Цель нашей сегодняшней встречи – разобраться в задумке, ради чего это все было сотворено, механизме исполнения, и обсудить альтернативные варианты. Гость нашего эфира Дмитрий Руцкой – генеральный директор управляющей компании «Аптечные традиции». Последний раз мы с Вами встречались в январе 2019 года, и на тот момент времени Вы громогласно вышли на рынок Москвы. Какие изменения в Вашей сети произошли за это время и какие еще территории Вы добавили в состав своей управляющей компании?
Дмитрий Руцкой:
2020 год для нас год достаточно серьезных испытаний. Не могу сказать, что было выполнено то, что мы намечали, на то есть объективные причины, никто не ожидал, что мы столкнемся с пандемией и с достаточно сильным падением товарооборота в летний период, поэтому в 2020 году основной задачей для нас было удержать ту выручку, которая была, и улучшить качество аптечной сети. Поэтому очень сильно погрузились в экономику, закрыли убыточные точки и открыли новые в новых местах, которые сейчас активно набирают товарооборот. Из новых регионов у нас только один, хотя планировали несколько, это Калужская область. Планы были громадные, но ограничились скромными результатами.
Олег Гончаров:
И еще один гость в сегодняшнем эфире, он не присутствует в нашей студии, но душой с нами, это Олег Жеребцов – основатель сети гипермаркетов «Норма» и «Лента», основатель и генеральный директор фармацевтической компании Solopharm, основатель парусной ассоциации в России. Вы первый раз на Мediametrics, и обычно тех, кто появляется у нас первый раз, я всегда мучаю всякими вопросами. Ваше широкомасштабное энергичное движение на фармацевтическом рынке стартовало еще в 2010 году. Для тех, кто с Вами недостаточно хорошо знаком, предлагаю обратиться к Википедии, потому что там есть Ваша краткая биография. Но я не удержусь от вопроса, который волнует многих участников фармацевтического рынка: после успешного проекта в продуктовом ритейле, увлекательного погружения в парусный спорт почему именно лекарства? Вы учились в горном университете, покорили водную стихию…
Олег Жеребцов:
Я учился первый год, потом не удалось.
Олег Гончаров:
Лекарства для вас новая стихия и почему именно фармацевтический рынок?
Олег Жеребцов:
Мне интересны отрасли, которые находятся в состоянии ожидания роста, изменений, эти отрасли технологически должны быть сложными, но мне очень важно поймать момент, когда отрасли начинают сильно меняться, вступить в эту отрасль за 2-3 года до очень сильных изменений, это важно для меня как для предпринимателя. Барьер входа, объем инвестиций, масштабность бизнеса – все это является важными вещами. Но самое главное – это должны быть технически сложные бизнесы, они не должны быть доступными для большого количества людей, иначе это низкая маржа и высокая конкуренция. Но самое главное, мне важно, чтобы это двигало всю энергию, чтобы было захватывающим, что увлекает все твое сознание.
Олег Гончаров:
Ваши ожидания оправдались?
Олег Жеребцов:
Да, я даже увидел гораздо больше, чем я думал раньше, поэтому ниши создают подниши, одни направления меняются другими, но в целом это необъятные просторы, которые, кстати, имеют экспортный потенциал. Не много отраслей имеют возможность успешной реализации за географическим горизонтом нашей страны. Фарма – это то, что можно продавать за рубеж.
Олег Гончаров:
Предлагаю перейти к нашей теме. Что хотело получить государство и зачем всем участникам рынка маркировка – производителю, дистрибьютору и рознице?
Дмитрий Руцкой:
Основная задумка была в том, чтобы исключить фальсифицированную продукцию полностью с рынка. Любая маркировка предусматривает исключение фальсификатов. У нас на рынке и так практически не было фальсификатов, то есть у нас был один из самых зарегулированных и прозрачных рынков, поэтому достигнуть цели за счет маркировки – я бы так не сказал. Цель маркировки – это скорее всего заработать деньги, по полрубля с упаковки. Была передача, и диктор говорит: «А теперь мы будем маркировать и шины, для того чтобы не было фальсификатов шин на рынке». Но я представил, как сделать фальсифицированную шину – это надо купить на десятки миллионов долларов оборудования, и стоит ли вообще этим заниматься? Понятно, что за этим стояла другая подоплека. Основная задача – получать эти 50 копеек с каждой упаковки.
Олег Гончаров:
Олег, Ваше мнение. Какую цель преследовало государство?
Олег Жеребцов:
Я солидарен с Дмитрием о том, что прежде всего была фискальная цель, то есть увеличить объем базы налогопоступлений. Вторая цель, которую довольно давно преследует господин Мишустин, это полная оцифровка всех транзакций в этой стране, поскольку пачка молока или тапочки тоже является предметом, то государство просто хочет сканировать уникальный код каждой конкретной продукции, понимая кто, когда и где его произвел. Поэтому, мне кажется, решаются две задачи. Во-первых, это просто квазиналог, который ведет доход частных компаний или государства, по-моему, это смешанный сейчас орган, где есть и интересы частных людей, и государства. С другой стороны, у фискальной функции есть задача оцифровать любые транзакции, какие бы они ни были, это задача полной оцифровки всего товарного механизма в стране, к которой мы идем. В Европе этот процесс называется сериализация, но они отвели 6 лет на подготовку при их уровне оснащенности, у нас всего 2 года.
Олег Гончаров:
Что принесет маркировка лекарств покупателю?
Олег Жеребцов:
В горизонте 5 или 3 лет потребитель действительно начнет сканировать кто, когда произвел и поймет фамилию начальника смены, откуда продукция взялась, но фальсификации не так много, и все это знают, вряд ли сознательная открытая аптечная сеть в здравом уме купит фальсификат. Во-первых, это уголовно наказуемо, во-вторых, зачем иметь компромат, покупая что-то дешевле. Сознательно аптечные сети никогда в жизни не купят фальсификат, это уголовка в чистом виде, зачем это нужно. Поэтому это надуманный аргумент, мне кажется, он выпячивался как таран в общественное пространство ради того, чтобы просто представить это в нужном свете. Но сам потребитель вряд ли в горизонте 3 лет хоть как-то поймет всю систему. Производство препаратов нелегально – эта уголовная статья была еще много лет, следователи и так могут кого-то находить, но они не очень в этом заинтересованы.
Дмитрий Руцкой:
Пока маркировка принесла одни проблемы, потому что из аптеки исчезли очень нужные и жизненно важные лекарства. Мы видим сейчас существенное удорожание лекарств, и связано это не только с падением курса рубля, подорожанием субстанций и стоимости компонентов, но и за счет уменьшения производственных мощностей заводов. Сложившаяся ситуация привела к тому, что заводы хотят производить, но не могут производить в том количестве, в котором бы хотели. Соответственно, аптеки хотят закупать медикаменты, но они не могут закупать в том количестве, в котором необходимо. И потребитель хочет купить лекарства и не может, аптека ему не может отпустить, потому что эта система не работает. Получилось так, что хотели как лучше, получилось как всегда, хотели получить плюсы – получили один большой минус.
Олег Жеребцов:
Система никогда не тестировалась на больших количествах. Это все было окончательно утверждено сравнительно недавно, система не тестировалась, она не работала никогда под нагрузкой. Иметь систему, которая не прошла опытно-промышленную реализацию, и сразу же включить ее на полную мощность, да еще в такой сложный ковидный год – это смесь авантюризма и размаха, чисто наш советский опыт.
Олег Гончаров:
Я пока предлагаю вернуться к рассмотрение самого механизма. Кто в итоге за все это заплатит и как это распределяется между участниками рынка?
Олег Жеребцов:
Мы делаем 186 миллионов пачек каждый год, мы выпускаем 7 процентов жизненно важных препаратов нашей страны. 27 производственных линий, я прошу обратить внимание, мы инвестировали 360 миллионов рублей в эти машины, в эти серверы. У меня часто спрашивали в качестве эксперта: вы внедрили маркировку? Я много раз говорил, что Solopharm не может внедрить свою маркировку, это транзакции, которые агрегированы в общую систему. Признание общих данных, интеграция системы друг в друга, и я не знаю, когда это будет завершено, может через год, может через полтора. Это как у Бутусова, «здесь сброшены орлы ради бройлерных куриц».
50 копеек – это просто цветочки. 56 сотрудников Solopharm принял только для сканирования. Производительность упала процентов на 20, система висит то 4 часа в сутки, то 2 дня, то она опять успешно работает. Загнаны на депозит миллионы рублей, то есть мы платим деньги вперед, потом эти коды выбираем. По моему мнению, стоимость пачки вырастет на 10, 15, 20 рублей, просто для некоторых препаратов 15 рублей – это 20 процентов от стоимости, для некоторых 1 процент от стоимости. От 10 до 20 рублей с учетом издержек дистрибьютора вырастет себестоимость обработки таких грузов помимо этих 50 копеек.
Издержки выросли, понятно, что мы можем их пока брать из прибыли, но рано или поздно это должно быть самортизировано, то есть на эту величину должны быть подняты цены.
Когда придумали barcode, это было задумано как фантастическая идея скоростного сканирования, мы сейчас имеем два сканирования, иначе говоря, нам всякий раз дважды нужно отсканировать каждую пачку везде. Это падение производительности в два раза. Чего стоит на этом рынке падение производительности? Аmazon открыл магазин, где вообще нет никаких сканов, вы заходите в Сиэтле, просто берете пачку, выходите из кассы, никого не видите,
система сама сканирует вашу пачку йогурта или печенья. Такой магазин открылся 3 года назад в Сиэтле. Люди уходят от сканирования, а мы добавили второе сканирование на всех этапах транзакций. Это система, которая работает в два раза хуже, чем она работала.
Дмитрий Руцкой:
Мы эту проблему постарались решить за счет собственного склада, то есть у нас аптеки сейчас основную массу продукции, которая производится в нашей стране, получают через собственный склад, и мы используем систему прямого акцепта, и это нам существенно снизило нагрузку на сотрудников аптек, то есть им не надо мучиться, как сейчас, получая товар от дистрибьюторов, сканируя упаковку, подтверждая в системе, им уже загружаются готовые данные, принятые на складе, что сильно упростило нам задачу. Но все равно пришлось набрать на склад 15 дополнительных сотрудников, потому что склад просто перестал справляться, и проблема связана с двойным сканирование, то есть на приемке мы должны отсканировать, на отгрузке мы должны отсканировать, аптеке уже достаточно сканировать только при отпуске покупателю.
И я бы разделил дистрибьюторов на две группы. Первая группа дистрибьюторов достаточно ответственно подошла к этому вопросу и настроила программное обеспечение, которое позволяет разделять накладные с маркированной продукцией и немаркированной продукцией. Это тоже существенно ускоряет процесс приемки товара, и то, что не маркировано, сразу становится на приход и идет на реализацию, а то, что маркировано, с этим приходится какое-то время еще возиться.
Есть определенные дистрибьюторы, которые это все забили в одну накладную, и там ужас, потому что приходит накладная, там 80 процентов товара не маркировано, и из-за этих 20 маркированных процентов позиций встает вся накладная, и сутками не можем поставить на приход, потому что система честного знака не акцептует нам данный приход. Поэтому была задумка взять маркировщиков в аптеки, но потом от это ушли, потому что и так с экономикой в аптеках не все хорошо, и брать дополнительных людей на прием товара слишком дорогое удовольствие. Поэтому стараемся эту проблему решать за счет своего склада и за счет внутренней логистики.
Олег Гончаров:
А что делать сетям, у которых нет своего склада?
Дмитрий Руцкой:
Если аптеки крупные, там экономика позволяет взять маркировщика, который будет заниматься оприходованием товара. Если аптеки мелкие, только договариваться с сотрудниками, чтобы они принимали и сканировали товар, по-другому никак. Будет дополнительная нагрузка, будут дополнительные затраты. Олег сказал 20 рублей с упаковки, но 20 рублями с упаковки это не ограничится, потому что еще возникнут и затраты в аптеках.
Олег Жеребцов:
Я про производственные издержки говорил.
Дмитрий Руцкой:
Все равно производственные издержки через некоторое время включишь в цену, и это правильно. В конце все производственные издержки будут заложены в конечную цену продукта, который будет покупать потребитель. Поэтому за все это информационное удовольствие все равно заплатит конечный потребитель.
Олег Гончаров:
Но мы начали с того, что у нас возникла проблема, и сейчас покупатели это очень здорово испытывают. Вы можете поделиться, что сейчас происходит? Я знаю, у Вас есть даже кричащие истории, связанные с тем, как покупатель воспринимает сейчас перебои с поставками, с отпуском лекарств.
Дмитрий Руцкой:
Покупатели очень агрессивные. Во-первых, пандемия, люди напуганы, люди рассержены и плюс очень тяжело болеют. И когда приходят в аптеку за лекарствами для родного человека, а там просто этих лекарств нет, и на вопрос «когда оно будет» аптека вразумительно ответить не может, конечно, начинается бурная агрессивная реакция. Любого человека можно понять в этой ситуации. Что делать? Я бы на месте нашей законодательной исполнительной власти сейчас эту маркировку как минимум до 2022 года приостановил и дальше занялся бы тем, что навел порядок в алгоритмах работы этой системы.
Олег Гончаров:
Какие есть альтернативные способы решения подобной задачи?
Дмитрий Руцкой:
Способ достаточно простой. Первое, что нужно сделать сию минуту, ввести мораторий до 2022 года на использование этой маркировки, то есть приостановить эту систему, это сразу позволит в течение пару месяцев стабилизировать ситуацию с лекарственным обеспечением в стране, уйдет весь этот паралич, полки наполнятся необходимым количеством медикаментов, рынок сразу вздохнет. Второе, надо еще раз обсудить систему честного знака с профессиональным сообществом, как правильно внедрить эту систему маркировки, потому что была масса интересных предложений. И много раз говорю: ребята, зачем вообще эти товаропроводящие цепочки, давайте производитель будет наносить код, а аптека при отпуске сканировать, зачем нужна вся эта цепочка движения товара от производителя оптовику, от оптовика в аптеки? Это ненужная нагрузка и на систему, и на участников рынка.
И третий момент, уже с 2022 года с учетом всех замечаний и предложений, которые рынок предложит по модернизации этой системы, по ее улучшению, запуститься уже в нормальном режиме. Надеюсь, к 2022 году пандемии не будет и не будет ажиотажного спроса на медикаменты.
Олег Жеребцов:
Если вопрос лежит ребром, мы все равно должны эту систему внедрить, на национальном уровне надо сделать это качественно, то есть у нас нет другой ситуации, и мы ее все-таки внедряем, то должны быть оттестированы все мощности, код, алгоритм, все это должно быть технически решено. Меня в этой связи пугает отсутствие хоть какого-то вменяемого диалога с коллегами из МДЛП или ЦРПТ, это тотальное непризнание ошибок, тотальное непризнание факта того, что система висит, отсутствие какой-то обратной связи, по сути, это довлеющая система, которая просто говорит: что хотим, то и делаем. Когда мы показываем логи, данные о том, что система висит, это полупродукт, что-то стоит, что-то не отмаркировано, это как остановить аэропорт на три часа. У нас линии работают 24 часа 7 дней в неделю без остановки, мы минуты считаем, чтобы повысить производительность. Поэтому это непризнание ошибок меня пугает, отсутствие хоть какого-то вменяемого диалога, чтобы просто признать проблему. Чиновникам очень тяжело признать ошибки со своей стороны, так они устроены, это все победные реляции, которые идут на самый верх. На самом деле, это сырая система.
Когда в декабре 2019 года на РБК я опубликовал статью о том, что система не работает, она не готова, и производственные компании не прошли процедуру тестирования, это вызвало усмешки и легкий гогот у коллег по цеху. Я вообще не понимаю ситуацию, когда нет консолидирующего объединяющего действия. Огромное количество производственных компаний, дистрибьюторов, аптечных сетей мучается в данный момент. Даже на Вашем Telegram-канале я не вижу, что это является проблемой, то есть стонут провизоры, очень тяжело заведующим аптеками, очень тяжело операторам. Руководителям аптечных сетей тяжело эту проблему признать, озвучить и выступить единым фронтом. В общем, такой одобрямс и ощущение того, что все хорошо, меня это пугает, непонятно, потому что это открытая частная отрасль, которая борется с проблемами, помимо COVID, логистики, общих сложностей с персоналом и так далее. Мы имеем ситуацию, когда наложилась эта маркировка, абсолютно не нужная и неуместная в этот сложнейший год работы экономики России.
Поэтому мне кажется, что можно просто попросить руководство остановить эту систему на ближайший год, и те решения, которые были сделаны в спешном порядке, касаются только дистрибьюции, они не касаются производителей, мы как производители работаем в старом формате, а значит, мы не можем выпустить продукцию в должном объеме. Мало того, почему-то сейчас наложилась проблема запуска новых препаратов, то есть те, которые были зарегистрированы, за последние полтора месяца внедрить их в систему регистрации просто невозможно из-за этой маркировки. Качественный моксифлоксацин, это антибиотик четвертого поколения, просто десятки тысяч флаконов не могут быть выпущены на рынок нами лично, он зарегистрирован месяц назад. Я не понимаю, почему это происходит, поэтому отменить, заморозить и просто дать возможность всем настроить систему, раз уж мы идем одной дорожкой, которая называется внедрение системы. И желательно сделать ее уведомительной на всем этапе, а не только для аптек, как это было сделано. Производители по-прежнему работают в системе заявителя, и никто для производителей никаких поблажек не сделал.
Олег Гончаров:
Есть ли альтернативный способ выстроить эту систему?
Олег Жеребцов:
Европейская система работает по принципу блокчейн, там нет 50 копеек с пачки. Поскольку вы первый, кто ее регистрирует, вы в открытой платформе декларируете вашу пачку или присваиваете уникальный код, и дальше все пользуются этой системой. Если вы выпустили нечто, дальше все остальные видят это как задекларированных факт. Наша система работает заявительно и плюс монетарно. Открытая система предусматривает соревновательность кодов, открытая система предусматривает транспарентность данных, как интернет, он же не имеет центра, мы все работаем, есть очень много каналов, точек, нет же единого ведомства, интернет – это открытая платформа, в каждой из которых работают по определенным правилам.
Я сейчас вам пошлю электронное письмо, оно пройдет 15, 20 или больше узлов на всей планете и закончится у вас, вы его откроете, и никто же не думает о том, что кто-то влезет в это письмо, проблемы же кодирования нет. WhatsApp-сообщение, Telegram-каналы – все это работает, это известная архитектура. Мы хотим внедрить централизованную систему – это ошибка, потому что каждый раз при любой транзакции мы обращаемся за одобрением, признанием этого кода. Система перегружена, это единая централизованная система, в мире так сейчас не делают, делают открытые платформы, которые используют один и тот же код, но этот уважаемый код работает на много точек контроля.
Олег Гончаров:
Дмитрий, а Вы согласны с утверждением Олега, что аптечные сети молчали?
Дмитрий Руцкой:
Нет, аптечные сети не молчали, они бурно реагировали и выступали с тем, что система сырая, потому что мы на стадии теста тоже начали сталкиваться с проблемами. Когда система заработала, посыпались проблемы как из рога изобилия. Мы начали об этом говорить регулярно, даже в письмах обращались и в Думу, и в Министерство здравоохранения, где говорилось о том, что та ситуация, которая сейчас складывается, приведет к тому, что в зимний период мы получим коллапс системы лекарствообеспечения в стране.
Олег Жеребцов:
Поймите правильно, я не говорил, что аптечные сети молчали, я говорю о том, что и производители, и дистрибьюторы, и до сих пор многие коллеги не высовывают голову и очень аккуратно говорят о проблемах, хотя у них полнейший коллапс. Это касается всей цепочки: и производителей, и маркетинговых компаний, которые просто заказывают продукцию на других контрактных площадках. Большая часть участников рынка абсолютно молчала, это касается производителей тоже.
Дмитрий Руцкой:
Здесь ситуация, как в той поговорке, что буйных мало. И эти единицы буйных начинают писать письма, выступать, обращаться, объяснять. Все остальные заняли такую позицию, что вот буйные есть, пусть они выступают, а мы отсидимся, подождем и потом посмотрим, к чему это приведет. Это приводит к тому, что мы имеем сейчас.
Олег Гончаров:
Тогда хотелось бы услышать рекомендации, пожелания всем участникам рынка, в том числе изобретателям этой системы.
Дмитрий Руцкой:
Я бы главную рекомендацию дал изобретателям системы –научиться слушать друг друга, понимать друг друга, идти навстречу друг другу. Других рекомендаций дать не могу.
Олег Жеребцов:
Если касаться деталей этой проблемы, то обучение тех людей, которые работают с маркировкой, коль она неизбежна, является важной функцией. Мы сделали короткие фильмы, провели тесты, как в армии разбирать и собирать автомат Калашникова на скорость. Те люди, которые сканируют, маркируют и просто работают с данными, должны иметь технику, сноровку, моторику, им нужно быстрее помочь и быстрее создать для них методические материалы.
Вероятно, система – это наша неизбежность, она внедрена в сыром виде, с проблемами, зависаниями, отсутствием обратной связи, но это неизбежность, нужно просто тех людей, которые работают с ней, как можно быстрее учить, сделать короткие видеофильмы, настроить людей на терпение, молчаливое признание того, что система будет внедрена. Мы будем настаивать, чтобы код был отшлифован, чтобы логика системы работала, но операторы должны быстро работать руками, потому что это вопрос просто времени, когда она станет неизбежной. Интеграция данных и выгода для покупателей или для общества, для всех врачей наступит года через 3, не раньше. Такая же система для алкогольного рынка, где интеграция данных заняла 7 лет.
Меня часто спрашивали: а вы внедрили маркировку? Мы не можем ее сами внедрить, это общая система, в которой все участники должны признавать друг друга, это транзакционная задача, а не задача отдельной конкретной компании. Поэтому эти выгоды наступят года через 3, но мы имеем квазиналог, который организован таким образом, который помимо издержек 50 копеек выглядит, как очень большие капитальные и людские затраты, людям реально очень тяжело. Им тяжело в силу разных обстоятельств, но маркировка добавила тяжести. Терпение и скорость обучения.
Вся система, вероятно, будет тотально оцифрована, а раз так, то мы можем только видеть то, что происходит в других отраслях или индустриях, и там плач Ярославны начинается по полной программе, просто это не вопрос нашей отрасли, это вопрос всех отраслей, где маркировка является неизбежностью.
Олег Гончаров:
А есть отрасли, где она уже была внедрена и эффективно работает?
Олег Жеребцов:
Я не знаю таких отраслей. Там, где высокие транзакции и высокая скорость, это огромная нагрузка на сервер и на каналы связи. У нас конвейер, который делает 3 препарата в секунду, ну как он может работать с этой маркировкой. Это огромная остановка и падение производительности. Но есть обратная сторона, это рост издержек, а раз так, то рост себестоимости. Просто это честный разговор, честная позиция.
Олег Гончаров:
Дмитрий, что сейчас происходит на аптечном рынке, ведь он никогда не мог похвастаться высокой доходностью? Вы видите какую-то трансформацию, что происходит с единичными аптеками, с небольшими аптечными сетями?
Дмитрий Руцкой:
Тенденция одна – единичные аптеки массово закрываются либо покупаются более крупными игроками рынка. Средние сети за счет хорошей организации, высокой управляемости более-менее себя чувствуют, а вот мелкие сетки и единичные аптеки в данной ситуации обречены на вымирание.
Олег Гончаров:
Это уже как приговор звучит. Большое количество обращений по поводу продажи бизнеса?
Дмитрий Руцкой:
Очень много в последнее время, я даже говорю, давайте перестанем открываться органически и начнем покупать единичных игроков. Если у нас сказали, что поддержат малый бизнес, значит жди беды, когда сказали, что налоги повышать не будут, значит жди, что скоро повысят. Если сказали, что курс рубля будет стабильным или повысится, значит надо ожидать очередного обвала. К этому все привыкли и уже достаточно спокойно относятся.
Олег Жеребцов:
Продовольственный ритейл прошел консолидацию давным-давно, 10-15 лет назад, аптечная розница немного запаздывает, но в целом это неизбежный процесс. Ограниченное количество сетей будет доминировать в каких-то регионах, но в целом это нормальная практика консолидации отрасли, которая пока выглядит, как очень фрагментированная. Я вижу 2 аптеки там, 5 аптек здесь, 7 аптек там, для фуд-ритейла это просто невозможная задача, то есть это региональная консолидация на ограниченном пространстве, где ты можешь быть успешным, ты не можешь быть успешным по всей стране с ограниченным количеством точек. Эффект масштаба, эффект закупки, эффект экономии управленческих издержек, централизация транзакций – это то, что и называется сеткой. И когда я увидел, что провизор имеет право заказывать продукцию, или заведующая аптекой, я был шокирован, и до сих пор считаю, что это очень неэффективно. Уменьшение человеческого фактора в аптеках – это то, куда идет отрасль, это значит экономия на людях. Это вопрос времени, 3-5 лет.
Олег Гончаров:
То есть Вы считаете, что это реальное будущее, что в стране останется 2-3 реальных аптечных сетей?
Олег Жеребцов:
Я так не сказал, но у нас большая страна, 80 регионов. Отрасль не будет допускать независимых аптек в будущем, то есть 3 аптечные точки какой-то компании, находящиеся в каком-то городе, – это будет невозможно, это будут очень неэффективные образования.
Дмитрий Руцкой:
Администрирование съест всю прибыль.
Олег Жеребцов:
Это не магазин деликатесов, а абсолютно технологичные сети, которые имеют гигантскую производительность, обрабатывая грузы, коды, продукцию, это все должно выглядеть масштабно для каждой сети. А раз так, то это производительные системы, IT-системы приемки, обработки грузов, это просто невозможно делать в ручном режиме, как это иногда делается в независимых аптеках, это уходящая натура, вопрос времени, 3-5 лет и независимых аптек не будет.
Олег Гончаров:
Я Вас слушаю и понимаю, что маркировка выступила катализатором естественных процессов и ускорит процесс глобализации рынка и ухода с него мелких игроков.
Дмитрий Руцкой:
Отмена ЕНВД и введение маркировки – это два мощнейших катализатора, которые послужат консолидации рынка.
Олег Гончаров:
Дмитрий, Вы представитель крупной межрегиональной сети...
Дмитрий Руцкой:
Даже федеральной после 10-го региона.
Олег Гончаров:
Вы готовы всех забрать под свое крыло?
Дмитрий Руцкой:
Есть регионы, где мы развиваемся, в регионах выборочно мы готовы рассматривать, а вот как сказал Олег, там 2 аптеки, там 3, там 5 – нет, это невыгодно. Я рассматриваю развитие на тех территориях, где исторически я работаю, вот там я буду активно развиваться, активно открываться, а шарахаться по стране неправильно, дорого и не всегда эффективно.
Олег Жеребцов:
После периода варварства и того сложнейшего периода, в котором мы находимся, я думаю, что в горизонте 2-3 лет отрасль стабилизируется, и открытия новых аптечных сетей в стиле «а давайте еще 2 аптеки» не будет. Это будут очень сложные решения, будет период оздоровления идти в горизонте 2 лет и в отрасль пойдут инвестиционные деньги. То, что сейчас не происходит для отрасли, это отсутствие венчурного капитала, отсутствие транзакций, которые позволяют вливать капитал в технологии, это часто отсутствие транзакций в стиле IPO или любых сделок, которые насыщали бы отрасль новыми деньгами, я имею в виду аптечную розница, это то, что всем предстоит ощутить в горизонте 2-3 лет. Но этот период будет сложным.
Олег Гончаров:
Спасибо большое, мы не успели обсудить все, что хотели, но у нас будет еще возможность для обсуждения этой темы. И с гордостью еще раз сообщаю, что стратегическим партнером нашей программы «Фармакология» выступает портал обучения и ценной информации для фармацевтов и провизоров IQ Provision – это проект компании Solopharm, задачей которой является создание комплексной высокотехнологичной системы, направленной на развитие обучения и информирования фармацевтов и провизоров с целью повышения их компетентности и поддержки в процессе взаимодействия с клиентами. Что такое IQ Provision? Это бесплатное обучение развитию от лидеров отрасли, легкая регистрация, дружеский интерфейс, регулярные конкурсы и розыгрыши ценных призов, комплексные курсы по востребованным направлениям. Миссия компании и команды IQ Provision – мы работаем, чтобы вы сделали клиента здоровым и счастливым. Теперь вы об этом знаете. Спасибо большое, что все это время были с нами, до новых встреч.