Александр Байкин:
Добрый вечер! Сегодня у нас достаточно актуальная тема, поговорим про коронавирус, но это не основное. Поговорим, естественно, про дроны: как дроны борются с болезнью, так сказать, с эпидемией века или с пандемией уже. В студии у нас Олег Понфиленок.
Олег Понфиленок:
Добрый вечер!
Александр Байкин:
Он является основателем и генеральным директором «Коптер экспресс», также член Ассоциации «Аэронет» и много различных других регалий. И Ольга Хромова. Всем добрый вечер! Ну, и прямо сразу с места в карьер! Начнем с самой актуальной темы – это «Дроны против коронавируса». Я знаю, что в Китае достаточно активно используют дроны и различные другие роботизированные системы. Олег, расскажи нам немножко про использование, как борются с коронавирусом в Китае с помощью дронов?
Олег Понфиленок:
Да, актуальная тема и, действительно, можно сказать, новое применение для дронов, которое получилось так вот внезапно и очень актуально. Но, конечно, во-первых, это мониторинг различный, то есть нахождение людей на улице: могут они там находиться или нет, одета ли на них маска, измерение температуры с помощью тепловизора. Там, конечно, есть проблемы с точностью…
Александр Байкин:
…и дальностью?
Олег Понфиленок:
Ну, с точностью, скорее.
Александр Байкин:
Или: «Иди ко мне, дрончик, измерь температуру»?
Олег Понфиленок:
Там самый популярный дрон китайский DJI Mavic, он неточно меряет температуру, и чтобы повысить точность, сделали ватную палочку, которую ставили перед камерой, и за счет известной температуры палочки калибровалась камера и повысилась точность измерения. Но такими всякими ухищрениями, естественно, возможно удаленно по дрону измерить температуру по тепловизору лица человека и, соответственно, понять, болеет он или нет. Также это громкоговорители, то есть реально говорят: «Туда иди», «Не иди», «Что ты делаешь, возвращайся назад»…
Александр Байкин:
…«Иди домой!»
Олег Понфиленок:
…«Иди домой!» – во время карантина, вовремя какого-то комендантского часа. Очень интересное применение, когда распрыскивают специальные дезинфицирующие средства над парками, над городом, над какими-то районами, которые убивают вирусы, который там в воздухе может быть, находиться рядом с выходами из метро, с автобусными остановками. И очень актуальна стала доставка посылок с помощью дронов. Вообще, в принципе, за счет вот этой боязни людей, которые могут быть носителями, в США, например, сейчас большая часть посылок, она уже передается не из рук в руки курьером (доставка еды), а оставляется, например, у дома, оставляется на земле, на лавке, в специальном ящике, и человек потом выходит и забирает. И вот это как раз то действие, которое может делать дрон. То есть дрон тоже может оставить посылку где-то, не человеку в руку передать, а где-то ее оставить, например, на лужайке перед парадной дверью. И за счет этого тоже стали активно применяться дроны, потому что они, получается, могут сделать все то же самое, что делает сейчас курьер.
Александр Байкин:
А насколько реальное применение сейчас есть с точки зрения доставки посылок именно дронами, где это реально применяется? И если сейчас, может быть, нет прямо промышленного применения, когда это появится?
Олег Понфиленок:
Есть ряд крупных компаний, которые уже используют: крупнейшая логистическая американская компания UPS, Amazon, Google, китайские компании JD, Alibaba и многие другие (японские), которые применяют дрон для доставки. Они сейчас применяются в основном как логистическое плечо в каких-то труднодоступных местах, когда в общую логистическую цепочку встраивается дрон, который может переносить какой-то определенный груз, например, 10 килограмм, и он летает между точкой А и точкой Б. Эти точки А и точки Б, они определенные, так называемые вертипорты, то есть это площадки, откуда дрон взлетает, несет свой груз, приземляется. После этого дальше эту посылку берет уже, например, обычный курьер и доносит ее до адресата, и это уже работает. А новое веяние – это непосредственно доставка последней мили, это доставка непосредственно клиенту, конечному заказчику. И здесь такие компании как Uber, которая тестирует дроны для доставки еды, Amazon, задача их в том, чтобы доставить либо в какое-то оборудованное место, площадку, например, на крышу здания, например, медицинского учреждения, оттуда выходит медсестра и забирает, например, анализы или что принес дрон, либо оставить это на лужайке клиента, как, например, проект Google Wing, когда аппарат зависает на высоте 15 метров и на тросе спускает пакет с едой человеку, человек потом выходит и забирает. В Ирландии, кстати, проект Manna новый, который действует аналогичным образом и должен запуститься буквально со дня на день.
Александр Байкин:
Интересно!
Ольга Хромова: Видимо, спуск на тросе, чтобы дрон не был захвачен в «заложники»?
Олег Понфиленок:
Это решает много проблем, на самом деле, то есть решает проблему площадки для посадки дрона, решает проблему нахождения рядом каких-то препятствий типа деревьев и так далее, куда может дрон, в принципе, влететь при его взлете или посадке, потому что на тросе, в принципе, ничего не будет с этим пакетом. Единственная проблема с тросом, со спуском – это погодные условия, это ветер, потому что, когда начинается, например, сильный ветер какой-то порывами, то начинает раскачивать всю эту штуку…
Александр Байкин:
…и вместо площадки на крышу.
Олег Понфиленок:
Его может раскачать, он может не туда приземлиться, но в целом это вполне себе рабочее решение, посмотрим, как это будет развиваться.
Ольга Хромова: Я не знаю, вопрос по адресу, или нет: а как регулируется вся эта логистика? Я так понимаю, что дроны могут запускаться разными компаниями, изготовленные разными производителями. Вот как они не пересекаются в ходе полета, в ходе доставок?
Олег Понфиленок:
В каждой стране немножко различное регулирование. Есть доставка в зоне прямой видимости, когда есть какой-то физический человек, который просто глазами видит небо до горизонта на расстоянии в несколько километров, и он просто следит, чтобы не было столкновений с другими аппаратами. Просто небо чистое, и тогда в рамках этой видимости происходит управление дроном, а если, например, что появляется, то его ответственность, чтобы внести корректировки управления. Он берет управление, например, на себя и отклоняется от столкновения. И сейчас, кстати, в России буквально с февраля, по-моему, этого года только-только ввели поправки к федеральным правилам использования воздушного движения, которые разрешили вот так управлять дронами. То есть не нужно закрывать воздушное пространство, можно в зоне прямой видимости управлять аппаратами. Второй вариант, когда идет коммерческая работа, например, в США, то для этого требуется получать отдельное разрешение, то есть это отдельный, скажем, вид деятельности, который требует получения отдельного разрешения, которое получается в индивидуальном режиме каждой компанией, которое позволяет, соответственно, летать, например, за пределами зоны видимости и так далее, и тому подобное. А синхронизируется, соответственно, с помощью таких популярных приложений как AirMap, где нанесен каждый дрон, и все дроны передают информацию о своем маршруте, и уже, соответственно, проверяется, пресекается ли этот маршрут с другими дронами, или нет.
Александр Байкин:
Но, вообще, с точки зрения безопасности, это такой, мне кажется, ключевой вопрос в использовании дронов. Давай немножко вот об этом поговорим, то есть насколько безопасно использовать дроны, где их можно использовать, например, в городской местности? И что, с точки зрения регулирования, делается, даже не регулирования, а именно безопасности? Потому что, если дрон упадет, он все-таки, если доставляет большую посылку, достаточно большой, массивный – прибить не прибьет, но, во всяком случае, человек может пострадать при этом.
Олег Понфиленок:
Ну, скажем так, это вопрос рисков. Вообще, когда говорят про безопасность, имеется в виду, что какая-то система устойчива к каким-то злоумышленникам, то есть каким-то специально негативно настроенным лицам, которые хотят кому-то навредить. Здесь, конечно, делается это регулированием, то есть недаром специальные разрешения получают компании в Америке для доставки, потому что как раз таки они подтверждают свою благонадежность, что этот дрон имеет цель какую-то хорошую: доставить кому-то какой-то груз, в абсолютно мирных целях, безопасный, соответствующий требованиям безопасности и так далее. А если мы говорим именно про вероятность каких-то технических отказов, то они, действительно, очень разные для моделей, и для большинства случаев они недостаточно хорошо изучены. Есть популярные дроны для мониторинга, например, китайские DJI дроны, которые имеют миллионы полетов, которые изучены достаточно хорошо, и вероятность их отказов, она очень низкая, я думаю, что меньше 10-4, 10-5. Но для доставки грузов обычно применяются дроны новых конструкций, то есть специальных конструкций под какие-то определенные типы грузов, под определенные транспортные контейнеры. И здесь, к сожалению, статистики особо нет. И, действительно, вероятность отказа можно прогнозировать на уровне 10-4. Но хорошо то, что в реальности вероятность, даже дрон, когда падает, что он нанесет ущерб каким-то объектам наземной инфраструктуры, она крайне низкая, потому что он не может разрушить дом, он не может срубить дерево своим падением. Он, действительно, может нанести ущерб человеку, но эта задача, она нивелируется, если сам маршрут полета дронов не находится над опасными местами, то есть он не пролегает вдоль дорог, над дорогами, где он может затруднить движение, не продвигает над местами скопления людей, над какими-то площадями и так далее. То есть, если маршрут пролегает над местностью относительно безлюдный, то, соответственно, вероятность еще на 6 порядков, на 7 порядков снижается.
Александр Байкин:
То есть ближайшие применение – все-таки это, наверное, дроны не последней мили, которые доставляют, а это более такие дистанционные безлюдные места труднодоступные, где будут дроны доставлять посылки?
Олег Понфиленок:
Это вопрос уже экономии, экономический вопрос, вопрос денег, потому что там, где есть труднодоступное место, где надо, например, перелететь через речку, или забраться на гору через какое-то ущелье, или в лес, в который нет дороги, то доставка дроном, она намного более ценна, с точки зрения альтернативного способа затрат. Если мы, например, пошлем какую-то машину в объезд или лодку, и если дрон, например, перелетает от одной станции метро до другой станции метро, в которую может проехать человек. То есть, действительно, стоимость полета одного дрона в первом случае может составлять десятки и сотни долларов, во втором случае она должна быть единицы долларов, чтобы конкурировать пешим курьерам. Но современные технологии, они уже достаточно давно вышли на уровень сотен и даже десятков долларов, и сейчас уже себестоимость полета на уровне 1-2 доллара, они не являются какой-то фантастикой, а это значит, что использование дронов становится все более и более экономически целесообразным. И запускать дроны просто будет реально дешевле, чем отправлять курьера.
Александр Байкин:
Когда мы говорим про дроны, обычно бывает такой вопрос, что в России использование дрона невозможно, потому что есть охотники, есть энтузиасты с винтовками, которые обязательно будут вылезать из окон, и даже не ради какой-то наживы, а ради развлечений будут их просто стрелять. Давай немножко вот здесь мифы, может быть, развеем.
Олег Понфиленок:
Ну, если мы говорим про города, то все-таки винтовка не у каждого дома, в квартире, то есть это, скорее, история больше каких-то частных угодий, частных владений, то есть это абсолютно не городская история. Это история даже не сельская, а какая-то частная, когда дрон летит на чьим-то участком, у человека есть винтовка, естественно, он может выстрелить. И, наверное, это правильно. Я считаю, не надо просто запускать дроны над частной собственностью. Это вопрос исключительно частной собственности. Была такая история в США, когда кто-то запустил дрон над чьей-то частной собственностью, и, действительно, его пристрелил хозяин. Потом, кстати, был суд и, тем не менее, суд заставил человека, который подстрелил, выплатить сумму дрона потерпевшей стороне. Тем не менее, в условиях муниципальной собственности, в условиях города это, конечно, нереально, потому что любой выстрел, если человек делает его без разрешения – это, конечно, незаконная деятельность.
Александр Байкин:
Да, я полностью согласен! И вообще, на самом деле, мне кажется, что многие ухудшают ситуацию. У нас в России такие же нормальные люди, и с точки зрения дронов-доставщиков, будь-то дронов, будь-то наземных каких-то роботов, там все будет нормально, и в этом проблем я абсолютно не вижу.
Олег Понфиленок:
Проблема, она в другом. Проблема в том, что, в принципе, с точки зрения именно разрешения регулирующих органов и так далее, например, над Москвой очень неохотно разрешают дроны. То есть надо понимать, что эта история, она будет начинаться в сельской местности из-за того, что есть очень много людей, которые не хотят, например, чтобы тут дроны летали, которые боятся и так далее. Поэтому, конечно, это история в первую очередь для местности, где нет лишних, так сказать, людей, которые бы этого не хотели, которые не будут возмущаться, потому что в городе любой может возмутиться, любой может накатать какую-то жалобу, со всеми людьми разбираться никому не хочется. Но это потихонечку будет проникать в города именно с точки зрения экономической целесообразности.
Ольга Хромова: Просто в условиях текущей ситуации, мне кажется, вокруг дронов меняется немножечко ореол обсуждения. Раньше он использовался больше для фана, когда люди выезжали в какие-то отпуска, снимали себя, красивые виды с высоты. Потом была история, что он применяется в целях минимизации террористических актов с помощью face recognition и последствий. А сейчас, мне кажется, что в условиях борьбы с коронавирусом он приобретает такой благотворительный окрас.
Олег Понфиленок:
Это да.
Ольга Хромова: В связи с этим вопрос: а кто-то проверяет то, что доставляет дрон, или это лежит на ответственности того, кто его запускает?
Олег Понфиленок:
Естественно, эта история абсолютно ничем не отличается от доставки груза любым другим способом доставки, любым другим курьером.
Ольга Хромова: Яндекс.Такси порой отказывается доставить даже ноутбук.
Олег Понфиленок:
Абсолютно такая же история логистическая. Надо понимать, что дрон, он не сам по себе, он в чьей-то собственности. Кто-то его купил, кто-то его поставил себе на баланс, кто-то его (менеджеры) запускают, и вот та логистическая компания, которая это делает, у нее это точно такой же инструмент как, например, человек с машиной, как человек с самокатом, и все проверки грузов, они проходят точно такую же процедуру. Единственное, что хорошо в случае с дроном, что, например, груз уже никто не трогает и груз можно, например, обработать ультрафиолетовой лампой, например, чтобы убрать какие-то бактерии или вирусы. И после того, как дрон привезет, уже точно его никто не будет трогать, а это, на самом деле, проблема. Я читал исследование, что 30 % курьеров, причем не только в России, но и в США, которые доставляют (Uber и так далее)…
Ольга Хромова: …пробуют ее?
Олег Понфиленок:
…они признаются, что они иногда пробуют эту еду – не так, что каждую посылку едят, но 30 % курьеров признается, что они пробуют иногда эту еду, которую они доставляют, и это проблема.
Александр Байкин:
И пара процентов еще плюют туда…
Олег Понфиленок:
Ну, это тоже, к сожалению.
Ольга Хромова: Хватит, мы все пользуемся доставкой еды...
Олег Понфиленок:
Тут, конечно, хорошо, если еда запакована, проверяете всегда целостность упаковки, но с роботом это исключено, однозначно.
Ольга Хромова: Но кусочка колбаски на пицце вы можете недосчитаться.
Александр Байкин:
Но, вот если сравнить все-таки доставку, если мы говорим плотно о доставке, если сравним доставку последней мили именно квадрокоптерами и подвижными наземными роботами, в чем преимущество дронов и в чем, может быть, преимущество наземных доставщиков, которых делают тоже множество компаний, в том числе, Яндекс начали делать вот эти тележки?
Олег Понфиленок:
Главное, конечно, преимущество – это скорость, то есть никогда тележка так не проедет, тем более, они все очень медленные. Они все очень медленные, они все примерно перемещаются со скоростью пешехода, то есть это, может быть, 10 километров в час. Они не могут ехать быстро потому, что у них, во-первых, маленькие колеса, им сложно разогнаться, во-вторых, они обычно перемещаются в каких-то специальных (по тротуарам) каких-то зонах. Крейсерская скорость дрона – это 70 километров в час, и он летит по прямой, без всяких объездов, и реально доставляет за 3-4 минуты, можно доставить еду, привезти ее еще горячей. Единственное, что может сделать тележка – тележка может, например, заехать в здание, она может подняться на лифте, она может привезти ваш заказ непосредственно к вам, например, к двери квартиры либо гостиничного номера. Дрон может оставить только на открытой площадке: либо это улица, либо это крыша, либо это специально оборудованная какая-то станция приема посылок, почтомат, куда она это доставляет. Поэтому интересный симбиоз, когда дрон прилетает, оставляет посылку на машинку, и дальше уже машинка заезжает в здание, поднимается на лифте и доставляет вам к двери.
Ольга Хромова: Может быть, вернемся к нашей теме технического характера, как происходит производство дронов, из каких деталей, где закупаются?
Александр Байкин:
Ну, да, вообще расскажи про свою компанию, а то я прямо начал с коронавируса сразу. Расскажи про свою компанию, как начиналось все, чего вы сейчас достигли, чем занимаетесь?
Олег Понфиленок:
Начиналось все в 2013 году с идеи именно доставки грузов по воздуху с помощью дронов. И, действительно, в 14-м году мы были первые в России, кто осуществил такую доставку. Причем это не разовая была доставка, а целый месяц мы летали в городе Сыктывкар, по заказу компании «Додо Пицца» мы доставляли пиццу, развезли примерно 100 пицц. Мы доставляли в 4 точки, было 4 адреса. Мы их спускали на специальной такой веревке, у нас был парк, где принимал промоутер и отдавал уже клиентам. У нас были адреса в студенческом общежитии и еще были какие-то постоянные адреса, где мы спускали пиццу на уровень окна, открывалось окно, и человек оттуда забирал ее, соответственно, вытягивал ее прямо за коробку. Это, действительно, работало, мы сделали 100 таким доставок. По экономике там не сложилась ситуация. Мы брали полторы тысячи рублей за один полет, нам заплатили 150 тысяч, после этого сказали…
Ольга Хромова: «Спасибо, мы сами…»
Олег Понфиленок:
«Спасибо, мы сами, так дешевле получается». Почему так дорого? Потому что было ручное управление дроном, был всего один аппарат, он летал примерно 6-7 раз в сутки, управлялся вручную. Потом мы сделали такую же акцию уже полностью в автоматическом режиме в 16-м году.
Александр Байкин:
Тоже с «Додо Пиццой»?
Олег Понфиленок:
Тоже с «Додо Пиццой» в других городах, это были Самара и Казань. Там был всего один адрес – это точка А, точка Б, то есть это такой, скажем, ларек продажи пиццы; готовит, соответственно, за пару километров пиццерия, а продают на набережной. Тоже нормальная история, тоже работала, но такие опять промо вещи, они дальше не пошли за счет того, надо понимать, что наш заказчик – пиццерия, она не логистическая компания, то есть ей создавать какие-то логистические сети с дроном тоже было невыгодно, это просто не ее бизнес. Все-таки я считаю, что заказывать дроны для доставки и выстраивать эту сеть должна логистическая компания, которая доставляет не только один тип товара, а которая доставляет много заказов.
Александр Байкин:
И сразу удешевление будет?
Олег Понфиленок:
Ну, конечно, потому что надо, по сути, создавать инфраструктуру, пути вот эти, где летают дроны, покупать парк этих аппаратов. Именно по такому пути идут сейчас зарубежные компании. Мы в тот момент закончили эту историю, это был 16-й год. Мы просто переключились на другую бизнес-нишу, которую мы нашли в России – это образование, это конструкторы квадрокоптеров для образовательных целей. Мы их сейчас активно производим, поставляем в школы, в колледжи, в ВУЗы как в России, так и за рубежом. Это конструктор квадрокоптера, где дети, студенты учатся их собирать, на них летать, но, главное, программировать. Ведь дрон, современный дрон – это летающий робот, которому человек нужен только для какого-то целеуказания: куда лететь, построить маршрут, все остальное робот делает сам. И, поскольку это интересно, поскольку робот может сделать очень много (он навигируется в пространстве, он может распознавать предмет, он может манипулировать ими, захватывать, перемещать), то на базе этого мы построили учебную программу, которая учит именно летающей робототехнике, и организовали ряд соревнований, в которых участвуют достаточно много уже студентов как в России, так и за рубежом.
Александр Байкин:
А какие интересные проекты студенты делают либо, может быть, школьники?
Олег Понфиленок:
Ну, например, делают автоматическую посадку на движущуюся машину, то есть, когда движется машина, дрон должен на нее сесть и сделать разгрузку посылки. Делают проект по, например, поиску потерявшегося человека в лесу, то есть, получая изображение с дрона, пытаются распознать его с помощью нейросетей, машинного обучения, и определить, соответственно, человек это, или животное, или что-то еще. Делают различные конструкции, например, для пробы воды либо для мониторинга движения льда на реках. Достаточно много проектов. Наша платформа, она позволяет сделать любой проект, потому что вся платформа полностью open source, то есть там нет закрытого кода, и сама механическая часть, то есть сама железка, она расширяема, то есть можно прикрутить другие моторы, другие пропеллеры, какую-то дополнительно любую полезную нагрузку. И она имеет все те элементы, которые имеет любой большой дрон, в том числе, наши коммерческие. И получается, что любую проектную деятельность уже возможно делать на базе нашего учебного «Клевера».
Ольга Хромова: То есть у вас такой «собери сам»?
Олег Понфиленок:
У нас такой «собери сам» конструктор.
Александр Байкин:
На самом деле, идея интересная, но немножко про ваши коммерческие дроны, то есть вы все равно от идеи, я знаю, коммерческих дронов не отказались, расскажи немножко про это.
Олег Понфиленок:
Когда мы сделали автоматическую доставку, мы поняли, что есть спрос именно на полностью автоматические системы, полностью автоматические дроны. И после этого мы сделали такой домик для дрона, зарядную станцию, в которую дрон садится, заряжает свой аккумулятор, и дальше может лететь заново выполнять какую-то другую миссию либо продолжать выполнять предыдущую. И у нас есть спрос на такие системы в нефтегазовом сегменте и в сельскохозяйственном.
Александр Байкин:
А в сельском хозяйстве что вы делаете?
Олег Понфиленок:
В сельском хозяйстве есть два направления. Надо сказать честно, что у нас это пилотные проекты. Есть два направления в сельском хозяйстве. Одно направление – это, когда дрон просто летает и кого-то пугает.
Александр Байкин:
Птиц, имеется в виду?
Олег Понфиленок:
Птиц и не только. Есть, действительно, вариант с птицами, которые едят ягоды на полях, и их надо пугать, потому что они привыкают к пугалам, и им нужно что-то поинтересней – гонять птиц. А второй вариант – это охрана и наблюдение, когда они пугают людей, потому что, если какой-нибудь злоумышленник, вор хочет что-то украсть, а тут мимо него пролетает дрон, он же не знает, есть на нем камера, нет на нем камеры.
Александр Байкин:
По идее, на нем должна быть камера.
Олег Понфиленок:
На нем может быть камера, но эта камера, возможно, его не увидит, но он испугается и не пойдет туда, где летает дрон. Поэтому пугать можно и людей тоже таким образом, которые не должны находиться там, где они находятся. А второе направление – это аэросъемка, то есть это либо кадастровые вещи по определению размера поля, его границ, либо это съемка, связанная с культурой, то есть это мультиспектральная камера, которая делает аэрофотосъемку и составляет NDVI-мозаику поля для определения, например, где растет хорошо, растет плохо, не хватает каких-то удобрений либо воды.
Александр Байкин:
А с точки зрения именно посева удобрений или посева, то есть как-то в этом направлении вы не думали?
Олег Понфиленок:
Именно распрыскивания?
Александр Байкин:
Да.
Олег Понфиленок:
Распрыскивание – нет, этим мы не занимаемся. Мы много о чем думаем, но мы сейчас фокусируемся, и мы фокусируемся именно на нетяжелых дронах, потому что все, что касается распрыскивания – это 10+ килограмм полезной нагрузки, а более популярно сейчас – это 20 килограмм. Мы можем такие аппараты делать, но это не наш сегмент. Мы фокусируемся, во-первых, на аппаратах, с точки зрения регулирования – это до 30 килограмм взлетный вес, которые не требуют сертификации. А второе – это аппараты, которые стоимостью меньше, условно говоря, 10000 долларов, которые просто легче продавать, легче производить и так далее.
Александр Байкин:
Давай немножко про производство поговорим, потому что зрителей интересует, из каких комплектующих вы делаете, сами ли пишите программное обеспечение, какой штат у вас, может быть, сотрудников работает?
Ольга Хромова: Вакансии, куда обращаться с резюме?
Александр Байкин:
Почему нет?! Если есть вакансии, говори!
Олег Понфиленок:
У нас есть, действительно, отдел программистов, у нас там 8 человек программистов. Как я сказал, у нас open source, мы используем очень много уже до нас написанного open source софта. Наши программисты являются основными разработчиками ряда проектов, например, таких как PX4, и весь софт, который мы пишем, мы его тоже делаем открытым (ну, почти весь). У нас есть ряд индустриальных проектов на заказ, которые мы либо передает заказчику, либо оставляем закрытыми, но большинство у нас открытых. Есть инженерная разработка, инженер, который проектирует либо новый дрон, или полезные нагрузки, но они больше улучшают текущие, то есть мы делаем новые версии все лучше и лучше, отрабатываем какие-то проблемы и недочеты. И у нас есть, конечно, производство. У нас есть в Китае производство, у нас есть производство в России, в технополисе «Москва». Есть ряд вещей, которые мы можем делать и там, и там одновременно, либо там, либо там. Есть ряд вещей, которые мы можем делать только в Китае.
Александр Байкин:
Но это касается больше электроники, наверное?
Олег Понфиленок:
Наша электроника – это наш дизайн, то есть мы это разработали, но логистически и по стоимостно-компонентной базе это делается на производстве китайском, потом напаиваются определенные вещи, отправляется в Россию. Механические части делаются в России, например, это все корпусные элементы, рамы и так далее. То есть идет некий микс…
Александр Байкин:
…симбиоз. В принципе, абсолютно нормально и хорошо! С точки зрения, может быть, будущего видения, то есть какие ты сейчас видишь проблемы именно в России развития промышленности дронов? Может быть, вы в дальнейшем планируете осваивать какие-то новые рынки какие-то новые горизонты?
Ольга Хромова: Может, ориентируетесь на кого, подсматриваете?
Олег Понфиленок:
Два направления наиболее перспективных. Это, на самом деле, образование, оно у нас активно сейчас развивается, и огромный потенциал. Сейчас мы смотрим на ВУЗы, международные ВУЗы, в том числе, в таких странах как Индия, где большое количество технических ВУЗов активно развивается, США, Европа. Больше, наверное, США и Азия, меньше Европа. И доставка дронами. У нас есть решение, оно, в принципе, у нас уже выведено на рынок, его можно приобрести, но мы хотим его больше промоутить, мы хотим стать одной из (побороться, может, за мировое лидерство) компаний, которые делают дроны для доставки. Потому что сейчас, в отличие от дронов для аэросъемки, нет какого-то общепризнанного такого глобального лидера в этом направлении, а по прогнозам рынок дронов для доставки, он будет превышать 30 миллиардов долларов в 2027 году. И, конечно, это лакомый кусочек, за который хочется побороться, если не занять первое место, то, я думаю, что пирога хватит на всех, и какой-то процент получить. Это очень интересно!
Александр Байкин:
Ну, это очень хорошая цель!..
Ольга Хромова: …амбициозная! Сейчас должна идти реклама: «Наши вакансии, обращаться по такому-то телефону…»
Ольга Хромова: Да, кстати, насчет вакансий. У нас есть конкурс проектов, мы делаем для студентов, мы проводим хакатоны «Copter Hack» и в этом году мы запускаем конкурс проектов AirOS – это удаленные проекты, в которых может принять любой участник участие – с призами, мы даем призы денежные. И в наших группах в Телеграмме, соответственно, есть анонсы в соцсетях, поэтому, кому интересно, подписывайтесь на наши соцсети, сайт coex.tech.
Александр Байкин:
Мне еще хотелось затронуть достаточно интересное направление – это управление роем дронов. Давай немножко про это поговорим, насколько это сложная задача, работаете ли вы в этом направлении, насколько это вообще перспективно?
Олег Понфиленок:
Да, мы работаем в этом направлении. Я даже скажу, что, например, рой из наших дронов, не очень большое количество, 12 штук, но на постоянной основе – элемент театральной постановки. Сейчас в Москве идет театральная постановка, называется «Пиноккио» – это Электротеатр Станиславский. И в этой постановке два раза на сцену вылетают дроны, 12 штук, делают определенную хореографию. И вот это наши коптеры, наше программное обеспечение, которое, соответственно, театр заказал.
Александр Байкин:
Надо обязательно в театр идти!
Олег Понфиленок:
Да, сходите!
Ольга Хромова: У меня другая идея возникла. На Параде Победы, когда демонстрируют мощь военной техники – рой коптеров в конце.
Александр Байкин:
Я думаю, что это будет скоро.
Олег Понфиленок:
Рой коптеров, его сейчас пытаются использовать как альтернативу фейерверкам.
Ольга Хромова: В смысле?
Олег Понфиленок:
Как используются фейерверки? Есть какой-то праздник, и в конце, например, есть красивое шоу с помощью фейерверка. А тут вместо шоу фейерверков делают шоу дронов, то есть так же люди выходят на улицу, и в небе над их головами дроны делают шоу.
Ольга Хромова: Они мигают как-то?..
Олег Понфиленок:
Они выстраиваются в фигуры. Они выстраиваются в надписи, в фигуры, в анимацию и, в отличие от фейерверков, они могут показывать все, что угодно – это как огромный парящий экран. Причем, в отличии от экрана, который квадратный, это любые объекты любой формы, все зависит от количества аппаратов, их может быть несколько тысяч.
Александр Байкин:
Сколько, по-моему, 3000 что ли?
Олег Понфиленок:
Да, рекорд около 3000 мировой. Обычно используется несколько сотен, 500-1000 аппаратов, и можно очень занимательные вещи показывать. Любой может погуглить «шоу дронов», и это, действительно, круто!
Александр Байкин:
Да, это здорово! У меня что-то вылетело из головы, что я хотел спросить? А, про необычное применение, то есть применение дронов в шоу – это относительно необычно, и других роботов – это достаточно интересно и что-то новенькое. С точки зрения, может быть, какого-то необычного применения дронов ты знаешь? Я знаю, что в Азии наркотики, например, доставляют…
Ольга Хромова: Пишут, что в Питере тоже.
Олег Понфиленок:
Необычного или криминального?
Ольга Хромова: Интересного!
Александр Байкин:
Интересного, да.
Олег Понфиленок:
Интересный вопрос! Во-первых, мы не говорили, что есть дроны, которые людей перевозят, то есть аэротакси. Есть мотоциклы, которые летают, и даже есть российская компания Hoversurf, у них есть ховербайк, такой летающий мотоцикл. Есть много аналогов других, есть аэротакси на несколько человек.
Александр Байкин:
И, вообще, можно это в каком-то виде спорта использовать, как «Формула-1», летающие дроны с людьми.
Олег Понфиленок:
Да, абсолютно, причем прототипы таких аппаратов уже есть. Есть спорт гонки дронов, то есть дрон-рейсинг, когда на скорость пилотируют – сидят на стульях и по FPV пилотируют аппараты на трассе. И вот одна из лиг таких дронов, она работала аппарат, который пилотируемый, гоночный, в которым надо находиться внутри, чтобы его пилотировать. И, действительно, это как «Формула-1», только по воздуху. Это одно из потенциальных направлений, которое, я думаю, будет развиваться. Единственное, конечно, оно более опасное. Может быть, именно опасность не даст ему пока развиться. Но, с другой стороны, «Формула-1», когда появилась, тоже была очень опасной.
Ольга Хромова: Мы ушли от темы интересных…
Олег Понфиленок:
Интересные там роевые системы. Например, есть дроны, которые могут строить за счет роевого принципа – перемещать кирпичи, из которых собирается объект, или же дрон с установленным на нем 3D-принтером, который может печатать какие-то объекты в любом месте, подлетев, куда надо, и нанести туда, соответственно, какой-то расплав, пластик или цемент, чтобы что-то подмазать и так далее.
Александр Байкин:
Ну, достаточно много таких применений?
Олег Понфиленок:
Есть маленькие дроны, которые планируют потенциально использовать в качестве опыления растений вместо пчел, когда вымрут все пчелы, есть и такие разработки.
Ольга Хромова: А какое-нибудь всасывание колорадских жуков на посевах?
Олег Понфиленок:
Есть дроны, которые применяются для внесения так называемой трихограммы – это биологически активная добавка, которая состоит из каких-то насекомых мелких или, не знаю, бактерий, которые распыляются в небольшом количестве и которые, в том числе, убивают каких-то других вредителей. Есть проект персональных дронов, например, для безопасности вашего дома (Sunflower Labs), когда вы ставите себе, например, на дачный участок небольшую будочку, и она обеспечивает видеонаблюдение за большим объектом. Ставятся датчики сигнализации и, как только они срабатывают, вылетает дрон и производит видеонаблюдение с передачей, соответственно, сигнала в полицейский участок или куда требуется.
Александр Байкин:
У нас осталось буквально несколько минут…
Олег Понфиленок:
Еще вспомнил: дрон-пожарный, который тушит огонь, дрон-полицейский, который сбрасывает какие-то баллончики. Есть, конечно, незаконная деятельность как переноска каких-то вещей, то есть не только наркотиков, но и тех же самых мобильных телефонов, и так далее.
Александр Байкин:
Ты рассказал достаточно много применений, достаточно интересно! У нас осталось совсем немножко времени. Олег, расскажи из своего опыта для начинающих робототехнику, которые хотят делать стартап или начинают делать стартап, может быть, ТОП-5-10 ошибок, которые нельзя ни в коем случае совершать или, наоборот, какое-то, может быть, напутствие, что надо делать?
Олег Понфиленок:
Хорошо! У нас русскоязычная аудитория. Наверное, главная ошибка – это не надо надеяться особо на инвестиционные деньги, их в России почти нет. Многие предприниматели думают, что сейчас они получат инвестиции, и тогда все будет хорошо, потом не получают и, соответственно, у них проект прогорает. Лучше изначально на это не рассчитывать. Есть то, что в России работает и не работает, так вот инвестиции особо не работают. Работают меры государственной поддержки, их не очень много осталось, но они есть. Например, Фонд содействия инновациям (Фонд Бортника еще называют), он реально рабочий инструмент. И, конечно, продавать, то есть в России можно продавать. В России не очень высокая конкуренция, можно продавать еще недоделанный продукт, его будут покупать, потому что конкуренция намного ниже, чем, например, в США, в США это практически невозможно. В США продать недоделанный продукт намного тяжелее, на порядок тяжелее, чем в России. Поэтому сразу фокус именно на бизнес, а не на инвестисторию. Если хочешь делать инвестисторию, надо сразу переехать в США и делать там инвестисторию. Если кто-то делает проект в России, надо сразу понимаешь, что надо сразу искать заказчика, без этого ничего не получится. Ну, и следующее, когда мы уже это понимаем, главное, чтобы не обанкротиться, потому что все не хотят обанкротиться, а надо уметь считать доходы и расходы и не впадать в большие расходы, особенно, в робототехнике. Робототехника, она очень сложная, потому что в ней есть и софт, и хард, в ней нужно и ПО писать, и железо делать, и это все продавать, и все остальное. И вот это все требует огромного количества расходов. И здесь кажется вначале, что мы и железку сделаем, и софт напишем, и все остальное, а в итоге не хватает, потому что и в железки вкладываться надо, и в программиста вкладываться надо. Поэтому важно сделать меньше, но сделать, чем взяться за кучу всего и в итоге на полдороге закончить банкротом. Вот эту делают очень большую ошибку все, то есть важно понять самое минимальное, что вы можете сделать, чего еще нет, что будет вашей фишкой, и чем меньше это будет, тем лучше. То есть, если это маленькая микропрограмма, то лучше сделать эту маленькую микропрограмму, а все остальное купить готовое – платформу купить готовую, еще что-то купить готовое, то есть не пытаться делать все с нуля.
Ольга Хромова: То есть у тебя какая-то узкая ниша, в которой ты специализируешься, все остальное ты докупаешь?
Олег Понфиленок:
Ну, да. Хотите вы сделать, я не знаю, робота-газонокосилку, или который автоматически что-то делаешь, я уж не знаю, и не надо делать и робота, и ПО, и все остальное, то есть надо определиться: купить, может, готовую уже платформу и ПО готовое, и дописать какую-то штучку, интерфейс, который даст вам конкурентное преимущество. То есть, чем меньше вы вначале, на чем вы меньше всего сфокусируетесь, тем будет лучше. И всегда идти к клиенту, то есть не идти к инвестору – не тратьте время, идите сразу к клиенту.
Ольга Хромова: А в какой сфере сейчас выгоднее искать клиентов потенциальных?
Олег Понфиленок:
Я не знаю, нефтегаз, например, образование тоже – вот наши рынки, где мы идем. Конечно, лучше, когда клиенты негосударственные, лучше, когда клиенты частные, потому что любой государственный клиент – это тиндер, это постоплата и это большая сложность, то есть это большой цикл сделки. Там цикл сделки 2 года реально – в нефтегазе том же самом и в образовании тоже. Поэтому лучше идти к какому-то коммерческому, но рынок слабый в России, конечно, то есть тут особо не к кому идти. Но есть игроки, которые тратятся: Сбербанк тот же самый, Яндекс. Подумай, что им можно продать, если крупная корпорация, и B2C. Люди-то есть, они же что-то покупают, то есть что-то персональное тоже, но, конечно, сложно. Услуги проще, лучше начинать с услуги, услугу всегда продать проще, чем продукт. То есть начинать с услуги, продать услугу, а потом уже переходить к продукту. Услуги разные, в мероприятиях, например, как компания Promobot, например, начинала именно с услуги промороботов на мероприятиях, а потом уже начинала продукты продавать. Имейте это в виду!
Александр Байкин:
Здорово, Олег! Спасибо большое за эфир! Мне кажется, получилось очень интересно! Надеюсь, что мир поборет коронавирус, и дроны в этом помогут! Так что успехов в развитии, спасибо за эфир!
Олег Понфиленок:
Спасибо большое! До свидания!