Алексей Гребнев:

Друзья, приветствую всех, в эфире канал Mediametrics, передача «Долголетие в бизнесе» и я, её ведущий, Гребнев Алексей. Сегодня у нас в гостях Наталья Гаврилова, которая первоначально была врачом, стала генеральным директором сегодня компания GT Inform, которая организовывает многие профильные выставки, конгрессы на территории Российской Федерации по профилю эстетическая медицина, фармакология. Ну и, конечно же, Наталье является председателем совета национальной ассоциации клиник эстетической медицины. И наша речь сегодня пойдёт об организации этого эстетического рынка и всех его возможностей. Наталья, здравствуйте. 

Наталья Гаврилова:

Добрый день, Алексей, огромное спасибо за приглашение, мне очень приятно здесь быть. 

Алексей Гребнев:

Наталья, время непростое, время объединения, время догонять упущенное. Потому что по сути своей объединение в других сферах, таких, как строительство, произошло гораздо раньше, чем в медицине. Согласны с этим?

Наталья Гаврилова:

Полностью согласна, да. 

Алексей Гребнев:

Наша разрозненность эстетических центров, на ваш взгляд, с чем связана?

Наталья Гаврилова:

Мне кажется, это связано с тем, что по сути они считают друг друга конкурентами. У меня такое ощущение, что фокусируясь на том, что я тут буду что-то сам по себе делать, на сегодняшний момент кажется клиникам, что это даёт большой плюс. На самом деле, время диктует совершенно другие условия. Сейчас все должно быть не конкурентами, все должны вместе встать и все вместе идти в одном направлении. Только в этом случае мы можем решить те проблемы, которые на сегодняшний момент существуют. 

Алексей Гребнев:

Как мы можем убедить инвесторов, которые каждый вложил свои деньги в разном количестве. У кого-то 3500 м², у кого-то 600 м², у кого-то выручка 45 млн., у кого-то и 2,5 нет в месяц, к объединению, что их должно объединять?

Наталья Гаврилова:

Мне кажется, здесь играет роль такая вещь, как стабильность и безопасность. Ведь не секрет, что, например, большие корпорации, большие клиники имеют в штате юристов, имеют людей, которые им помогают, они могут обратиться в любое дорогостоящее источники, чтобы каким-то образом получить поддержку. Для маленьких клиник здесь не так. Но поверьте, тот, кто получает 200-300 млн. в год, мечтает о стабильности и безопасности ничуть не меньше, чем клиника, которая получает, например, 10 млн. руб в год. Потому что это твой бизнес, ты вложил в него кучу сил, энергии, лет своей жизни, времени, отсутствие сна. И приходя в различные клиники, я прекрасно вижу то, как люди переживают за то, что они делают. И государство само подталкивает нас к тому, что мы должны задумываться об объединении. 315-й федеральный приказ был сделан не зря, о саморегулировании любых отраслей. Многие воспользовались этим, как вы уже сказали, Алексей, в строительстве это стало обязательным. Без приёмки саморегулируемой организации никакие дома не сдаются. Сейчас есть некоторые перекосы, но медицина стоит в самом начале этого пути. Мы не первые, абсолютно. У нас есть своя стратегия, у нас есть своё понимание, как этот мир должен развиваться. Я в эстетической медицине с 2002г. И конечно, я знаю её и со стороны клиник, и со стороны как пациент, и со стороны фармкомпаний, и со стороны дистрибьюторов, потому что моя жизнь сложилась так, что мне посчастливилось наблюдать её с разных сторон. Я прекрасно понимаю, что у каждого свои проблемы. Если мы возьмём какую-нибудь очень большую клинику, то в этой клинике у каждого индивидуума, который там есть, своя собственная жизненная цель, свои ценности и своё направление. У владельца клиники одни проблемы, у врача, который работает в этой клинике, у него другие проблемы, у администратора третьи, у пациента, который приходит туда, четвёртые. И создание базы, которая позволит сделать некую платформу стабильности для всех игроков этого рынка, мне кажется, в этом есть очень хорошая, правильная глобальная задача. Вы согласны?

Алексей Гребнев:

Я бы здесь, наверное, подчеркнул следующее, что, на самом деле, вы правильно разделили, что у всех свои цели и задачи. Учитывая такую неразбериху, на самом деле, в эстетической медицине сегодня тоже очень сложно подобрать МКБ, по которому работать, и большая часть сегодня этого не знает. Очень слабо юридически подкованный персонал работает в клиниках, даже тех, которые защищают от потребительского экстремизма. Мы по пальцам с вами можем пересчитать тех людей, которые освоили эти подходы и реально защищают клиники. Мы не можем работать в образовательном процессе, у нас нет стандартов, какой специалист у нас должен быть. У нас разрозненно все в диагностике. По сути своей, каждый себе художник. Вы правильно это сказали. И исходя из этого сказанного, как вы видите, ведь после того, как вы организовали национальную ассоциацию клиник эстетической медицины, переведя её в статус на сегодняшний день некоммерческой организации. Ведь это именно та организация, которая не открывается для извлечения прибыли. 

Наталья Гаврилова:

Да, я с вами согласна. Я люблю повторять такие вещи, что я человек скорее привержен идее, чем деньгам. Дело в том, в чем главное отличие, с моей такой простой девчачьей головы, какое главное отличие некоммерческой организации от саморегулируемой организации? Если говорить очень простым языком, некоммерческая организация, например, есть огромное количество ассоциаций, это скорее поговорить, поделиться опытом. Обсудить что-то, без каких-то конкретных решений. В моей голове, в моём мире саморегулируемая организация - это именно то, что дают какие-то решения. Пусть мы не знаем всех ответов, мы на сегодняшний момент даже не знаем всех вопросов, которые могут быть у клиник. Потому что они настолько разные. Вы знаете, что недавно прошёл конгресс, четвёртый конгресс по лазерной медицине, где была сессия для руководителей. Такие сессии практически существует на каждом конгрессе, и к каждый раз участвуя в этих сессиях, я вижу полные желания получить некий алгоритм, глаза врачей и глаза руководителей клиник. Люди хотят иметь очень чёткие стандарты, по которым они могут действовать. Когда выступала Алена Барсова, она же сказала совершенно замечательную вещь. Создайте папочку, на которой напишите крупно «Для проверок». Отличная идея. Потому что, например, те же самые внеплановые проверки, чем они пугают клиники, пусть даже клиника на 100 % белая и прекрасно себя чувствует в этом мире. Неожиданностью. Мы не подготовлены к тому, что происходит. Саморегулируемая организация, это некая надежда на то, что всё в нашей жизни будет ожиданно, ожидаемо, если правильно по-русски выражаться. Собрав пул вопросов и проблем, которые могут возникнуть в мире эстетической медицины, разбив на рабочие группы, в которых будут работать профессиональные люди и искать ответы, профессиональные ответы на эти вопросы, таким образом мы сделаем некую, почти скорую помощь, давайте назовём её так. 

Алексей Гребнев:

Так и хочется, так и крутится тот номер из трёх цифр, который говорит. 

Наталья Гаврилова:

Да, когда ты можешь позвонить задать любой вопрос, который волнует тебя на сегодняшний момент. Для многих клиник, например, начнём с того, где лежат документы, как они лежат, кто за них отвечает и какие документы должны быть. Есть документы первой линии приоритетные, которые обязательно должны быть у клиники, такие, как устав, как назначении генерального директора. Есть документы, которые необходимы для каких-то проверок. 

Для медицинских, роспотребнадзоровских, любых. Но клиника должна чётко понимать, какой перечень документов у них должен быть. Это должно быть 10 пунктов, 20 пунктов, 30 пунктов и как они должны выглядеть. Это то минимальное зёрнышко, которое тоже надо посадить в правильную почву и вырастить из него правильное, для всех понятное дерево с его вкусными плодами. Чтобы любой мог сказать, вот здесь мне надо к этому человеку обратиться, здесь к этому. Сейчас такое время, что коммуникация между людьми, с моей точки зрения, играет, наверное, самую главную роль. Мы должны понимать, к кому мы можем обратиться в поиске ответа на тот или иной вопрос. На сегодняшний момент даже у очень больших клиник бывает такое, что они не знают, что делать. Что мы начинаем делать в таком случае? Мы звоним знакомым. Но ситуация знакомого может очень сильно отличаться от той ситуации, которая сложилась, например, у тебя, с проверками, ещё с чем-то. 

Алексей Гребнев:

И на самом деле, рынок изобилует консалтерами, которые от своего лица, как им кажется, готовят организацию к проверке. Но когда приходит проверка, мы видим и штрафы, и много-много чего. Ведь, в первую очередь, саморегуляция под собой подразумевает свой внутренний контроль и готовность к тем проверкам, которые не придут из органов, которые проверяют. А она постоянно соответствует тому внутреннему климату и порядку, который устанавливается, то, что сложно сделать самому. Но сообща, когда есть главенствующая организация, которая предлагает вам протокол ведения той или иной процедуры, она приводит к порядку. И этот порядок дает как раз ту стабильность. 

Наталья Гаврилова:

Да, абсолютно согласна. Потому что саморегулируемая организация может разрабатывать свои стандарты, которые не противоречат государственным, но дополняют их. Главная задача, чтобы все члены саморегулирования следовали этим стандартам. Но в этом случае это абсолютно прозрачные, правильные и открытые правила игры. Мы понимаем, кто мы, что мы делаем, ради чего мы объединились, к чему мы стремимся и что мы получим в итоге. 

Алексей Гребнев:

315-й федеральный закон также позволяет нам сделать следующее. Только 10 % организаций от общего числа в год имеют право проверки. То есть фактически, если организация, ООО вступает к вам по юридическому типу и становится вашим членом, попадает в проверки, а вы видите, что уже 10 % организаций, от всех организаций у вас проверены, то она автоматически вычёркивается. 

Наталья Гаврилова:

Да. И такие прецеденты были, я знаю, что это было не в нашей ассоциации. Но если в план проверок попадает, например, из 100 организаций 20, то мы вполне имеем право сделать так, чтобы только 10 % из этих организаций было проверено. Мы можем осуществлять проверки сами, у нас есть для этого все ресурсы. И все необходимые дисциплинарные взыскания, если такие, например, будут. Ко всему прочему, мы можем помогать клиникам и готовить их к проверкам. Здесь задача не то, чтобы клиника счастливо прошла по пути проверки. Здесь скорее к тому, чтобы клиника работала так, чтобы она не боялась проверок, и чтобы клиники говорили: да, проверьте нас, мы хотим этого, потому что мы абсолютно знаем все правила, у нас готовые документы, у нас прекрасные врачи, у нас всё по белой, мы не боимся. Потому что в этом случае клиника будет желанна для врачей, которые там работают. Она будет желанна для пациентов, которые туда приходят. Потому что пообщавшись со стороны пациентов и пообщавшись с некоторыми организациями, которые, общество защиты прав потребителей, во-первых, не во всех обществах есть медицинская секция, что, с моей точки зрения, немножечко странно. Потому что медицина - это огромный пул жизни, и конечно, с потребителями надо работать. Что мы сегодня видим? Почему, например, у нас разбивается серый рынок, каким образом? Кто принимал участие в его развитии? Клиники приняли? Приняли. Пациенты приняли? Приняли. Фармкомпании приняли? Приняли. Дистрибьюторы приняли? Приняли. Образовательные учреждения приняли? Приняли. Все вложили свою лепту. Мы знаем, что дорога в ад вымощена благими намерениями. Всё, что происходило, это было на благо отрасли. Но сейчас мы находимся в ситуации, когда купить препарат может абсолютно любой человек, совершенно даже не имея медицинского образования. Когда использовать его можно абсолютно, не можно, нельзя, но используют абсолютно в любом месте. Когда пациент, придя на приём к врачу, имеет полную возможность просить этого врача: ты в следующий раз, пожалуйста, сделай мне эту процедуру дома. В этом случае ты получишь побольше денег, я получу побольше денег, я побольше сэкономлю, а ты ещё придёшь ко мне в удобное время. Даются механизмы такие, очень простые и понятные, и для врачей, и для пациентов. Но всё дело в том, что врачи, конечно, доля вины есть. Но ведь пациенты не знают о всей опасности, которая существует. Почему-то никто не тащит врача делать операцию аппендицита дома. А врачей из клиники эстетической пациент считает, что совершенно нормально, давайте мы уколем токсины или филлеры, поставим нитки дома. Хотя это, в принципе, серьёзная медицинская процедура, которая может сопровождаться огромным количеством осложнений. Саморегулируемые организации имеют право работать и с населением, и с врачами, и с юридическими лицами, и вести эту работу в разных направлениях. Потому что нет проблемы, которая просто маленькая проблема, как шарик. Проблема всегда многогранна, она как бриллиант, у неё очень много граней. По сути, мы должны брать очень простые практические вещи, которые мы будем давать разным слоям нашего эстетического рынка, но все вместе они будут соответствовать нашей стратегии. Мы что хотим? Мы хотим, чтобы наша эстетическая медицина, во-первых, вылезла из уровня того, что к врачам относятся, как к мастерам красоты, что с моей точки зрения совершенно невозможно. Где пациенты считают, что сделать дома процедуру по постановке нитей, это так же просто, как сделать масочку дома самому в ванне. И где проверяющие органы, зачастую, я никого не хочу обидеть, но зачастую, пришёл новый человек, пришли новые правила. А правила должны быть всем понятны, и врачам, и пациентам, и владельцам клиники, и проверяющим. С моей точки зрения саморегулирование как раз в том, чтобы всё это вместе свести в такую единую структуру. По сути, вся Европа и вся Америка живёт на саморегулировании. 

Алексей Гребнев:

Я-то вас услышал, но самое главное, чтобы ваши те намерения, когда вы объединились, услышало государство. Ведь как на сегодняшний день происходит. У нас выходит постановление, порядок и так далее, и мы должны ему соответствовать. И тому есть разные примеры в разных отраслях, которые уже воздействуют на частную медицину. Меняется порядок, меняется приказ, и мы должны его выполнять. Зачастую, многие клиники даже не знают о подзаконных актах, которые появляются. Тем не менее, они должны этому соответствовать. И не только со стороны Минздрава, не только со стороны Росздравнадзора происходят какие-то изменения. У нас появляется антитеррористический паспорт, большая часть клиник эстетической медицины, она вообще не понимает, с какой стороны к этому документу подойти и нужен ли он, относятся ли они к нему. То есть они себя до сих пор не считают медицинской организацией. 323-й федеральный закон написан не для них. Потому что как ты туда заходишь, ты туда заходишь как в салон красоты. Правильно, эта организация и родилась из салона красоты, где были бытовые парикмахерские услуги, где в угоду чека среднего начал развиваться косметологический сектор, потом он практически вытеснил все эти услуги, связанные с имиджем. Это стало более-менее медицинской организацией. Но ведение документов не началось, отчётность в частных медицинских организациях не сдается. Понять статистику мы не можем. Врач-дерматолог, он же косметолог оформлен так, что это не передаётся в общую базу. Если это не передаётся в общую базу, в Минздрав, значит что получается, у нас нет там врачей-косметологов. И по сути своей, профессия стоит под угрозой. Немаловажен и тот факт, что сегодня происходят изменения в порядке оказания по профилю косметология. Если вы, как та организация, которая сегодня уже имеет статус СРО, можете влиять, то если бы вы такой не были, это было бы мнение частного предпринимателя. Например, если я хочу подать сегодня запрос в Минздрав и уточнить какой-то вопрос, надо мне это делать в своей организации или не надо, я обращаюсь как физическое лицо. Мне отвечают, как физическому лицу. То есть, фактически, меня вообще не оценят там. 

Наталья Гаврилова:

Не слышат. 

Алексей Гребнев:

Просто передадут и скажут: ответьте формально. Это формально потом, вы даже знаете, у нас сегодня есть лидеры отличившиеся, которые падали более 100 запросов, а может быть ещё больше, и им отвечают, и со стороны владельцев клиники они становятся такими: нифига себе, ей отвечает или ему отвечает государственный орган. Да он не может не ответить, он должен ответить в течение 30 дней на любые входящие. Но при этом ничего не произойдёт, никаких изменений. Саморегулируемая организация имеет право участвовать. 

Наталья Гаврилова:

Да. Это голос, который слышат. И надо сказать, что по мановению волшебной палочки никогда ничто не делается, и доверие, в том числе, со стороны законодательных органов и больших всяких государственных структур надо заслужить. Честно могу сказать, это и моя задача в том числе. Я искренне верю, что хорошие и честные, замечательные, активные, неравнодушные люди есть везде. И когда мы объединяли людей, мы именно таких и искали. Те же самые главные специалисты в области эстетической медицины, пластической хирургии на нашей стороне говорят о том, что помогайте, мы с удовольствием, мы обратимся, вы обращайтесь, мы всегда найдём точки соприкосновения. Порядок оказания помощи по косметологии на сегодняшний момент не принят вы же знаете. Он должен был быть принят 8 марта, но на сегодняшний момент не принят, возможно, он будет принят где-нибудь в начале апреля. Я объявляла это на сессии для руководителей, для членов национальной ассоциации клиник эстетической медицины. И для тех, кто был на конгрессе по лазерной медицине, на сессии для руководителей, мы сделаем специальный круглый стол, где мы будем об этом рассказывать, что они должны понимать, как работать в новом порядке. 

Алексей Гребнев:

Так это же и хорошо, что он не принят, потому что, по сути своей, если бы как обычно у нас были написаны в угоду то, что является угодой государственным клиникам, потому что мы видим, что часть государственных клиник начали оказывать косметологию в рамках тех учреждений. Их интересует, естественно, всё взять на себя максимально. Но вы, как саморегулируемая организация, увидели те нюансы, которые хотелось бы исправить. Вы понимаете, что на самом деле, к чему может привести ваше бездействие. 

Наталья Гаврилова:

Алексей, можно я сразу вас поправлю, чтобы не нарушать закон. На сегодняшний момент мы пока не саморегулируемая организация. Мы находимся на этапе передачи документов на саморегулирование, я очень надеюсь, что это произойдёт в самое ближайшее время. Но то, что нас приглашают поучаствовать, в том числе, в разработке таких вещей, как, например, порядок оказания помощи по косметологии, да, это правда. Возможно, знаете, как всегда бывает на начальном этапе. Бывает такое, что от тебя ждут каких-то великих свершений, проецируют на тебя огромные ожидания. Это совершенно замечательно, и очень хочется эти ожидания оправдать. Но это процесс небыстрый. Я, например, могу точно сказать, что, возможно, на первых этапах наше участие в каких-то больших проектах будет не замечено. Но, например, на нашей сессии, на первом собрании членов ассоциации не зря присутствовал человек из Росздравнадзора. Те инициативы, которые на сегодняшний момент есть, например, по созданию реестра пациентов тем, кому ставят изделия медицинского назначения долгоиграющие. Так называемые имплантируемые, долгосрочные изделия медицинского назначения. Это пока проект, один из тех проектов, один из многих проектов, которые идут. Каким образом это может быть? Может быть, что создали проект, как-то его оттестировали, милости просим, давайте, участвуйте. А можно пойти другим путём. В принципе, каким путём и пошёл Росздравнадзор. Мы создали проект, мы не абсолютные эксперты, мы присоединяемся к вам, мы просим вас принять участие в пилотном проекте для того, чтобы вместе разработать правильную схему. С той же самой маркировкой, например, сейчас об этом так много говорится. До 29 февраля все должны были податься и зарегистрироваться в системе «Частный знак». Кто-то это сделал, кто-то это не сделал, эти регистраторы выбытия на сегодняшний момент сложная вещь, потому что многие должны ходить вокруг клиники и смотреть, где он поймает этот сигнал Глонасса, поймает или не поймает. 

Алексей Гребнев:

Глонасс в России пять спутников не летают. 

Наталья Гаврилова:

Это сложный вопрос, здесь очень много вещей, у которых мы пока не можем оценить дальнюю стратегическую цель. Потому что мы видим маленький кусочек, верхушку айсберга. Но все дело в том, что если все пациенты, например, с изделиями медицинского назначения, будь то грудные импланты, будь то филлеры, будь то нити каким-то образом будут фиксированы, то это тоже маленький шажок в сторону защиты от рынка серых товаров и услуг. Потому что в этом случае все пациенты будут посчитаны и переписаны. Будет понятно, где ты ставил, кто тебе ставил, где этот врач был обучен, какой продукт тебе поставили. Я понимаю, здесь много вопросов. И по охране персональных данных, и по тому, что в принципе, мы не можем разглашать медицинские данные, и не все хотят, чтобы знали о том, что, например, кто-то поставил грудные импланты, кто-то не поставил. Здесь много вопросов. 

Алексей Гребнев:

Давайте так, нас, на самом деле, государство уже уведомило по 555-му постановлению правительства о том, что мы должны все быть зарегистрированы в единой системе и передавать всю медицинскую документацию о нашем пациенте, где бы он ни находился на приёме, в его личный кабинет. 

Наталья Гаврилова:

Да, в единую карточку. 

Алексей Гребнев:

Да, за это сегодня не штрафуют частные клиники, но они должны быть зарегистрированы, они должны каким-то образом выгружать. Там должно быть всё, что есть сегодня на сайте, который является у нас сегодня не рекламным продуктом, а медицинским по качеству оказания медицинских услуг. Где написано всё о компании, где написано всё о твоём специалисте, где он получал квалификацию и так далее, в каком находится сегодня статусе. И конечно же, уже всёотслеживается. У нас есть кассы онлайн, то есть, по сути своей, этот бизнес начала двухтысячных, когда здорово, быстро, качественно, под вопросом, но всем нравилось, уходит назад. Приходит новое время, которому надо соответствовать. Здесь появляется больше юридических вопросов, где все клиники начинают просто барахтаться. Здесь появляется больше тех вопросов, где обучать дальше специалистов, потому что мы входим в непрерывное отраслевое образование. Какой специалист будет востребован дальше на рынке, это зависит, наверное, от этой системы, которая сейчас заработает.

Наталья Гаврилова:

Вы знаете, Алексей, все всегда ждут, что кто-то из нашего правительства родил новую идею. Например, с онлайн кассами. Все ждали, что это отменят. Не отменили. Потом аккредитация специалистов. Все ждали, что это отменят. Не отменили. Маркировка. Все ждали, что это отменят. Не отменят. Мы входим в цифровую эру, мы, на самом деле, уже, по сути, живём онлайн. Куда вот вы, например, где вы ищите информацию, если она вам срочно нужна? В интернете. И государство тоже хочет иметь всю информацию под рукой, потому что это очень просто, взять телефон или какой-то девайс и быстро найти всё, что тебе нужно. Задача государства - контролировать подотчетные ему структуры. Медицинские учреждения и медицинский эстетический бизнес, это подотчетные структуры, они должны быть контролируемы. Поэтому, конечно, государство хочет знать, сколько таких клиник. Их даже особо никто никогда не считал. Какие это клиники, какие у них лицензии, какие у них коды ОКВЭД, по каким правилам они работают, какие специалисты работают внутри этих клиник. Как они оформлены, сколько у них пациентов, какие процедуры востребованы. Всё это позволяет сделать одну очень простую вещь - посчитать. Потому что если мы немножечко пересядем на другую сторону и, например, представим, что мы с вами ФНС. Меня, например, как сотрудника ФНС, что бы меня сильно волновало. А почему все эти специалисты, которые работают на дому, не платят налоги? И поверьте мне, их это тоже интересует. Врачи-надомники, это такой, достаточно, я бы сказала, стремная когорта. Потому что ими интересуются все. Ими интересуется налоговая, как подобраться, ими интересуются правоохранительные органы, как подобраться, ими интересуются клиники, как вернуть их в клиники, потому что в этих людей вложили в образование. 

Алексей Гребнев:

Государство, в первую очередь. 

Наталья Гаврилова:

И государство, в первую очередь, тоже. Вряд ли кого-то учили в первом, втором, третьем медицинском институте, чтобы этот доктор непонятными продуктами работал у себя на кухне, я очень в этом сомневаюсь, реально. И конечно, заинтересованных очень много. Все эти заинтересованные потихонечку начинают объединяться. И вот эти круги, которые сжимаются, они ведут именно к тому, чтобы сделать практически невозможной работу на дому, чтобы врач не мог купить, чтобы он мог обучаться только в том случае, что у него есть место работы, одно, другое, третье, он переходит с места на место, это неважно. Но у него должно быть место работы, потому что лицензия выдаётся не врачу, лицензия выдаётся помещению под конкретный адрес. И только на этом адресе можно оказывать медицинские услуги. Потому что данное помещение соответствует всем лицензионным требованиям. Это не значит, что врач, работая у себя в клинике под лицензией, может также под её эгидой работать дома. Конечно нет. И пациенты тоже должны понимать безопасность того, что происходит. Если ты пришёл, укололся дома, у тебя возникли проблемы, почему-то он не пытается решить эти проблемы дома, он бежит в клинику. 

Алексей Гребнев:

Он идет в медицинское учреждение.

Наталья Гаврилова:

А что делать клинике в этом случае, как ей себя вести? Да, принимать пациента, которого где-то когда-то кто-то уколол. Но виноват всегда последний. 

Алексей Гребнев:

Мы не имеем права отказать в приёме, если к нам обратились. Наша на сегодняшний день такая особенность медицины: пришёл, должны заниматься. Поэтому, к сожалению, сегодня и конгрессы порядка уже 60 % своего времени рассказывают не о новых каких-то сочетанных методиках, а о лечении осложнений. 

Наталья Гаврилова:

Да, тема номер один. 

Алексей Гребнев:

То есть все препараты, которые выходят сегодня на эстетический рынок, они проверяются, я бы так сказал, по технике на «от дурака», который, не дай бог, не использовал двойную обратную пробу и всё-таки попал в сосуд. Что же происходит? Мы знаем, что почти 200 случаев потери зрения. 

Наталья Гаврилова:

Что об этом говорить. Знаете, на всех конгрессах происходят демонстрации процедур. Понятно, эстетическая медицина, это не только наука, но и практика. 

Алексей Гребнев:

Лихие времена девяностых, начала двухтысячных прошли, вам бы не знать. Вы тогда работали в одной из самых крупных компаний, Ботулотоксин, которая ассоциируется у всех на устах. 

Наталья Гаврилова:

Как Ксерокс, бренд. 

Алексей Гребнев:

И в принципе, тогда никто ни о чем не задумывался. Тогда кололи верхнюю треть, где-то что-то, это всех устраивало. Но пришли достаточно сегодня продвинутые методики, врачи прошли обучение на кадавр курсах, которые показали им сложные зоны. Те, кто прошёл, оценили опасность. 

Наталья Гаврилова:

Знаете, Алексей, извините, что перебиваю вас, но я бы, наверное, это такой тоже мой больной вопрос, потому что с моей точки зрения словосочетание «прошли обучение на кадаврах», оно не имеет права на жизнь. Проходят обучение на кадаврах. В моей картине мира врач должен проходить анатомическое обучение, особенно эстетист. Все специальности, но эстетист, так как мы говорим сейчас про них, это должно быть постоянно, раз в год, разные препараты, разные зоны, разное анатомическое строение. Анатомия, это не нарисованная картинка, это живая структура, которая имеет огромные различия, и осложнения тоже каждый раз разные. Я уже говорила с главными специалистами, на самом деле, по косметологии, по пластической хирургии. Мой вопрос звучал так: а как сделать так, чтобы это было обязательным. Врач должен быть уверен в своих знаниях. Когда выступал Максим Выскуб, я не помню, были вы в этот день или нет, мне кажется, вы были в зале. Когда у него был совершенно замечательный заголовок, что в сложной ситуации вы будете действовать не так, как вы себе представляете, а вы будете действовать только аналогично тем знаниям и умениям, которые в вас есть. 

Алексей Гребнев:

Это важно. 

Наталья Гаврилова:

Это абсолютно важно. 

Алексей Гребнев:

Мы сейчас говорим о не неотложных состояниях, которые тоже стали появляться в центрах эстетической медицины. И здесь, к сожалению, мы обращаемся, конечно, всех врачей, которые что-то заканчивали из университетов, это учили. Но в стоматологии, например, этот навык повторяется каждые шесть месяцев. Отработаны протоколы, отработаны укладки, укладки чётко знает каждый врач, где что находится. Мы пока в эстетической медицине сталкивались с лёгкими случаями коллапса, анафилактический шок - это что-то из ряда вон выходящее. Но поверьте, и в эстетических центрах это уже начинает встречаться. То есть это всё говорится о том, что мы работаем со здоровым человеком относительно, в каком состоянии он пришёл. И не раз мы обсуждали, в каком гормональном состоянии его кортизол находится, ещё что-то вечером, какие страхи и так далее. То есть много разных факторов, которые могут нам дать ту картину, к которой не готов специалист. Этому надо учить. Если это не появится в единых протоколах, естественно, это будут очередные случаи, когда дальше будет и следственный комитет, и неоказание экстренной помощи, которая требуется в данной ситуации. Но не будем о плохом. 

Наталья Гаврилова:

Не будем о плохом. 

Алексей Гребнев:

Давайте всё-таки вернёмся к тому, ради чего вообще мы начинаем какую-то регуляцию. Ведь каждая регуляция, она требует тоже правильного подхода. Ведь не просто так вы решили, что давайте мы сделаем, на федеральном уровне о себе заявим. Назрело?

Наталья Гаврилова:

Назрело, очень назрело. Эстетическая медицина - немножко странная сфера. Начиная от аналитики и подсчёта рынка, от подсчета врачей, клиник, любой статистики на этом рынке и заканчивая знанием и пониманием всех тех юридических аспектов, которые спускаются в эстетический мир сверху. Я не могу сказать, что тотальная безграмотность, нет, я не буду говорить таких слов. Здесь, скажем так, большое поле для деятельности. Многие начинают расти, с моей точки зрения, как маркетолога, от того, что изначально данные по рынку, которые преподносятся общественности, они не совсем правильные. Работая на достаточно больших корпорациях, я знаю цифры продаж их продукции и понимаю, что ошибка в рынке иногда составляет до 60 % по объёму. Отсюда ты даёшь другие данные общественности. Что касается врачей и специалистов, они тоже не посчитаны. Это не значит, что задача саморегулируемой организации взять и всех посчитать. Нет. Задача, скорее, такая - получить правильные данные по рынку, создать правильное направление движения, понимать все те законодательные акты, которые регулируют данную область и создать, скажем так, группу заинтересованных лиц, которые будут абсолютно уверены в том, как они соблюдают законы, как они оказывают медицинские услуги, как они отвечают за безопасность пациентов в своих клиниках и в саморегулируемой организации. Как саморегулируемая организация может помочь, как своим членам, так и рассказать в открытый рынок что-то. Как мы можем помочь правоохранительным органам, как мы можем помочь законодательным органам создать ту базу, которая приведет к тому, что об эстетическом мире начнут с пиететом, да, это тоже врачи. На самом деле, сделать человека красивым, это не менее важно, чем сделать человека здоровым. Это очень такие связанные между собой вещи. Задачи огромные. Ведь если мы посмотрим на саморегулируемую организацию, это вплоть до того, что саморегулируемые организации, они могут проводить сертификацию продукции. И у нас нет задачи взять все клиники под крыло саморегулирования. 

Алексей Гребнев:

Кто захочет, пожалуйста, объединились 20 человек, сделали, прошли весь этот сложный путь, пожалуйста. Но это не про деньги, мы не говорим о том, что это вы сейчас заработаете. 

Наталья Гаврилова:

Нет, абсолютно. 

Алексей Гребнев:

Мы говорим о том, что вы начнёте просто-напросто создавать свою историю, которая поможет вам сделать идеальную клинику. Ведь если мы, саморегулируемая организация, объединяем 60 клиник, 70, 160, мы видим их опыт, мы видим как их положительные стороны развития, так и ошибки. Ведь, в принципе, саморегуляция, это про бизнес. Мы говорим о том, какие деньги останутся и инвестору, какие деньги заработает специалист. И сегодня перегрет рынок, заработная плата труда врача, который говорит о том, что это мои пациенты. Он начинает здесь заторговываться, он входит в организацию, как стратегический партнёр, который ведёт за собой какие-то мёртвые души, как мне кажется. 

Наталья Гаврилова:

Если говорить о кадровой политике внутри клиник, это тоже тема, которая требует отдельного подхода, как сказал владелец одной из крупнейших клиник, она сказала: с чего вы взяли, что это ваши пациенты? Вы работаете на моей площадке, под моей лицензией, вы обучаетесь за деньги клиники, вы работаете на аппаратах клиники, я закупаю вам продукцию. Почему это ваши пациенты? Пойдёмте, я вам объясню, что здесь ваше, а что здесь не ваше. 

Алексей Гребнев:

Я даже знаю, кто. 

Наталья Гаврилова:

Не будем называть. Это правильные слова, абсолютно. Очень хочется создать некий такой, я не могу его назвать идеальный мир, но я бы назвала приближённый к стабильному и безопасному сообществу, некую такую параллельную жизнь, к которой потянутся другие. Когда-то очень давно я помню, что фармацевтические компании, и я в том числе, в то время позволяла проводить инъекции на сцене. Когда на сцену ставилась кушетка в каком-нибудь замечательном отеле, ни о каких клиниках речи не шло. На эту кушетку взбирался пациент пятками в зал, и активно кололи. 

Алексей Гребнев:

И все выставки, которые были, они были с такими кушетками. 

Наталья Гаврилова:

И все считали, что это нормально. Это время давно прошло. Сейчас мы практически не увидим то, что на каких-то больших мероприятиях у нас стоят кушетки в залах.

Алексей Гребнев:

Препарат, который он перевозился, он перевозился не в тех условиях, в которых требовалась его особо хранить. 

Наталья Гаврилова:

Абсолютно, и никто не нёс ответственности. Но время проходит, время меняется, и всё трансформируется. На самом деле, самое стабильное, что есть на свете, это изменение. Могли бы подумать ещё полгода назад, что сейчас мы будем видеть какие-то пустые полки в магазинах, потому что в связи с коронавирусом у людей начинается паника, они начинают сметать продукты. Мы даже об этом не задумывались. Это, может быть, не очень хороший пример, но то, что все меняется в сторону улучшения, белым и прозрачным быть проще. На самом деле, первый раз, когда я, например, для себя это поняла, когда я работала много лет назад на дистрибьюторской компании, конечно, понимания такого слова, как комплаенс даже не было ни у кого в голове. И придя на крупнейшего производителя, вдруг мы все столкнулись с таким словом, как комплаенс. Что это, это нельзя, это нельзя. Мы сначала были в шоке, потому что мы хотели жить по-старому, но организация, в которой я работала, она запрещала работать по-старому, это было невозможно. И спустя какое-то время это было открытие, когда мы поняли, что быть честным, быть прозрачным, следовать стандартным процедурам, следовать закону, не нарушать его, в этом и есть стабильность. Это позволяет чувствовать себя защищённой. Все к этому придут. И в эстетическом мире мы маленькими шагами, не только в эстетическом, вы же знаете, что есть саморегулирование во многих областях медицины. 

Алексей Гребнев:

Да, уже достаточно на протяжённый промежутке времени, больше 5 лет.

Наталья Гаврилова:

Есть очень большие организации, которые объединяют большое количество членов. Да, мы пока молодые и новые, но этот опыт, который мы готовы перенимать, и наша стратегия, куда мы идём, она позволит клиникам чувствовать себя свободно, чувствовать.. Это, наверное, самое прекрасное что есть на свете, когда ты можешь чувствовать себя защищённым, стабильным и свободным. Ты не бегаешь в панике, что случилось, у меня проверка или ко мне пришёл пациент, требует денег. В том числе, надо понимать, если к тебе пришёл пациент, ты прекрасно видишь, что это потребительский экстремизм и терроризм, его можно называть как угодно. Ты должен понимать, что делать. Ты должен выяснить его запросы, понять, в чём были плюсы, минусы, какие конкретно шаги ты сделал правильно, какие сделал неправильно. Должны быть определённые протоколы и стандарты ведения пациентов, в том числе. Потому что если ты не сделал фотографию пациента до, ты никогда в жизни не докажешь пациенту, что он выглядел по-другому, что у него есть результат. Например, в той же самой Швейцарии это обязательная процедура. Пациент сначала заходит в комнату, где он фотографируется в всех ракурсах, подписывает, что он согласен с тем, что он так выглядит, определяются зоны, которые требуют коррекции, определяются зоны, которыми недоволен пациент, определяются зоны, которые видит врач. И только после этого начинается консультирование, выбираются те стратегические направления, в которых данный врач-эстетист работает с данным пациентом. И всё, у пациента нет возможности заниматься терроризмом по поводу того, что мне, например, не нравится результат или я считаю, что его нет. Вот фотография, вот документ, вот зоны, которые мы определили. Всё подписано. Потому что как оценить результат? В вашей голове и в моей голове молодое лицо выглядит абсолютно по-разному. Я вообще считаю, что я выгляжу прекрасно. Но если мы поговорим с врачом, врач найдёт огромное количество недочётов. И моё мнение, и мнение врача зачастую разойдётся. Или мнение моей подруги. Как оценить результат? Это одна из сложных вещей в эстетической медицине. 

Алексей Гребнев:

Мы тут гадаем каждый. Но, к сожалению, время нашего эфира всё равно подошло неумолимо к концу. 

Наталья Гаврилова:

Уже?

Алексей Гребнев:

Как я вам и говорил. Я напомню, что председатель совета национальной ассоциации клиник эстетической медицины, Наталья Гаврилова, рассказала нам ту идею, которую она поняла за 20 с лишним лет работы в рынке с клиниками частой эстетической медицины, это вопрос объединения. Что могу сказать. НАКЭМ объединил на сегодняшний день, наверное, лидеров рынка, одних из крупных клиник, 56 клиник сегодня уже вошли в эту организацию, многие стоят на пороге и в ближайшее время хотят присоединиться. Поэтому то движение, которое будет делать эта организация, будут докладываться как на собраниях этого общества, так и мы увидим, наверное, те хорошие изменения, где власть будет слышать бизнес. Это всё про нас. Поэтому эстетический рынок будет развиваться. Я благодарю Наталью за то, что она пришла к нам в эфир. 

Наталья Гаврилова:

Спасибо, Алексей. Спасибо огромное. 

Алексей Гребнев:

Вам успехов. 

Наталья Гаврилова:

Мы открываем совершенно новую дверь в новый мир. Дай бог, чтобы за этой дверью всем нам понравилось. 

Алексей Гребнев:

С вами была программа «Долголетие в бизнесе» на канале Mediametrics и я, её ведущий, Гребнев Алексей. Успехов. 

Наталья Гаврилова:

Спасибо.