Саркис Григорян:
Добрый вечер! Четверг и традиционно мы встречаемся в эфире передачи «Искусство интеллекта» на радио Mediametrics. Сегодня мы поговорим о нейроинтерфейсах, о когнитивных способностях, о том, каким образом можно прочитать мозг, о том, каким образом можно усилить способности когнитивные. В гостях у нас Александр Макаров. Александр основатель и генеральный директор компании «Лаборатория знаний». Эта компания как раз занимается тем, что разрабатывает системы, которые позволяют усилить наши интеллектуальные способности. Добрый вечер, спасибо, что пришли.
Александр Макаров:
Саркис, спасибо, что пригласили.
Саркис Григорян:
Александр, расскажите сначала, как вообще пришла идея заниматься именно этим направлением, потому что это такое, не совсем обычное направление, интересное, тяжёлое. Как пришла идея, как вы развивались, что сейчас из себя представляет компания «Лаборатория знаний».
Александр Макаров:
Человечество давно занимается инструментами по усилению интеллекта. Ещё Леонардо да Винчи сделал ментальные карты, которые позволяли нашему мозгу ловить объекты, увидеть объекты более семи штук, потому что изначально мы видим пять плюс-минус два. Лично у меня ценностная рамка, это развитие личностное, развитие людей вокруг меня и так далее. Поэтому усиление интеллекта, это продолжение моей ценностной рамки. Мы натолкнулись на эту историю, когда я посмотрел демонстрацию Mother of Demos, которую в 1968-м году Дуглас Энгельбарт провел в Сан-Франциско, в Стэнфорде вернее, где собрал более 1000 человек и показал, как компьютер может усиливать интеллект, как человека, так и команды. Он показал прототип интернета, прототип Skype и так далее. Тогда и зародилась история по усилению интеллекта в современном виде. Далее я столкнулся с этим, когда ещё мы были на Форсайте образования. Форсайт образования, это корабль, который организовывал, Форсайт форт, который организовывало Агентство стратегических инициатив. Мы занимались Форсайтом образования и смотрели, как будут передаваться знания, как будут передаваться когнитивные способности людей в будущем. И пришли к выводу, что, наверное, как в Матрице, флешку вставил в мозг и всё, ты всё знаешь. А как будут передаваться знания от людей? В идеале из мозга в мозг. Такая красивая гипотеза, она имеет место быть и, судя по всему, всё к этому идёт. Форсайт был в 2013-м году, после этого группа ребят после Форсайта встречались, собирались, организовали группу, которую назвали группа Нейронет с ведущими психофизиологами, когнитивистами российскими, теми, кто работают за рубежом, в России и так далее. И написали дорожную карту. После этого был подготовлен отчёт по рынкам нейронет, перспективам рынка нейронет и вообще возможности России участвовать в этом рынке. Рынок нейронет как один из 10 рынков вошёл в национальную технологическую инициативу, которая стартовала с 2014г. С тех пор я в теме.
Саркис Григорян:
А конкретно ваша компания «Лаборатория знаний», какие она инструменты предоставляет, что мы можем сделать?
Александр Макаров:
Усиление интеллекта, это история, это технологии, это пакет технологий, который работает на разных уровнях. От концептов, от концептуализации, от быстрых неких сообщений, когда мы в команде работаем, и слаки для этого существуют и так далее. Следующий слой, там масса других слоёв ещё, а мы находимся, мы в свою платформу делаем на психофизиологическом уровне, потому что как мы посмотрели перед передачей, интеллект, это всё-таки свойство психики. Психики в части чего? В части познавания знаний, принятия решений и так далее. Мы с нашим психофизиологом разработали такую платформу, которая называется Neuro Engine. Целью платформы является усиление интеллекта. Под интеллектом мы подразумеваем интеллект человека, а также команды.
Саркис Григорян:
А какие-то уже коммерческие есть примеры реализованных каких-то проектов, в каком это виде сейчас? Это лабораторные изыскания или уже есть какие-то продукты. Я как большая организация могу к вам прийти и уже что-то сделать со своими сотрудниками, как я понимаю.
Александр Макаров:
Да, вопрос такой интересный, он из нескольких пунктов состоит. Первое, у нас было два года первых научных изысканий, мы на сегодняшний день имеем порядка 15 патентов на научные исследования, на модели, разного рода математические модели, на программное обеспечение, на браслеты, нейроинтерфейс, который мы сами разработали в том числе. Это первая часть. У нас сильная научная база, у нас работают как учёные в нашем коллективе, так и учёные с психфака МГУ, с кем мы сотрудничаем плотно, Институт психологии российской академии образования, тоже мы с ними плотно работаем. С точки зрения фундаментальных основ у нас, мы потратили на это практически полтора-два года, почти два года для того, чтобы провести эти теоретические исследования. У нас есть ряд научных статей по этому поводу, мы участвуем в конференциях активно и так далее. Теперь что касается, где этот инструмент уже применялся. Я бы сказал так, что давайте по областям посмотрим. В сфере образования за 2019-й год у нас было несколько проектов. Мы участвовали в первом Острове, который организовывал университет 20.35 Агентства стратегических инициатив на острове Русский. Это был, правда, в 2018г., но мы там участвовали. Тестировали в большей степени наши модели на участниках Острова. В 19-м году мы участвовали на втором Острове, который был летом в Сколтехе. И в декабре 2019-го мы участвовали в Сочи, где было большое количество корпоратов. И отвечая на ваш вопрос, был ли интерес у них, да, действительно, у корпоратов сильный интерес к нашим технологиям. У кого именно у корпоратив? Это у тех компаний, как правило, крупных, у которых есть корпоративные университеты, которые занимаются выявлением и развитием талантов. И наши технологии как раз это позволяют делать. Дальше можно, важно сказать, что это в части образования, а в части HR мы проводили интересный эксперимент в одном из банков совместно с бизнес школой Сколково, где мы проводили так называемый HR Assessment. Когда банк проводил свой Assessment для топов топ, топ - 1, топ -2, и использовал стандартные инструменты Assessment. Это тесты, это решение кейсов и так далее. А мы в режиме реального времени показывали тем людям, которые организовывали этот процесс, как с психофизиологией обстоят дела у того или иного участника. Что я подразумеваю под психофизиологией. Как мы вообще работаем с ней. Мы одеваем нейроинтерфейс, я сейчас покажу, когда ты мне задашь вопрос, давай ты переключишься, я сейчас достану интерфейс.
Саркис Григорян:
Да, сейчас мы покажем сразу нейроинтерфейс, как он работает, такая интересная.
Александр Макаров:
Так эта штука выглядит, давай лучше ты покажи.
Саркис Григорян:
Вот, кстати, наш нейроинтерфейс. По размеру прямо за уши.
Александр Макаров:
У нас голова похожа с тобой, судя по всему.
Саркис Григорян:
Теперь все мои мысли прочитывает.
Александр Макаров:
Возвращаясь к тому, как мы участвуем в HR assessment, Nero Assessment. Участники, помимо всего прочего, надевали такие нейроободки. Один коллега мой сказал, что это кокошник, пусть будет кокошник.
Саркис Григорян:
Нейрококошник.
Александр Макаров:
Хохломы там нет, не хватает ещё российской. В процессе Assessment, когда они решали тесты всякого рода, мы писали ещё ЭЭГ, которые снимали с нейроинтерфейса. Наше ноу-хау заключается в том, что сигнал ЭЭГ мы можем преобразовать всех эмоциональных состояний. Такие, как концентрация либо расслабление, стресс, скука, увлечение, когнитивная нагрузка, когнитивная перегрузка, внимание, состояние потока мы тоже пытаемся сейчас следом уловить. И эти состояния крайне важны для анализа при наложении на результаты и на то, насколько правильно или неправильно отвечает кандидат или участник этого эксперимента. Потому что мы когда показывали дальше, мы смотрели, ему легко отвечалось, он быстро отвечал и когнитивный ресурс тратил немного. Данный тип задач он выполнял долго, он выполнял со скрипом, и у него мозги кипели, он был в стрессе. Это не его тип задач, не его тип деятельности, это не лежит в области его ближайшего развития, самое главное. Потому что мы говорим о том, что нейроинтерфейсы и нейротехнологии позволяют человеку раскрыть его предназначение, показать его область ближайшего развития, развивать его. И вместе с коллегами мы сейчас делаем проект по интеграции образовательных карьерных траекторий с нашей психологической платформой. Когда мы развиваем человека, строим траекторию, смотрим, как он по ней идёт вниз не только с точки зрения прохождения материала, а с точки зрения того, насколько он осваивает материал, насколько ему когнитивно сложно, насколько включён в этот материал, насколько ему интересно и т.д. Возвращаюсь к эксперименту с банком, мы сделали аналитику банку, показали эту аналитику, особенный интерес был в сравнении, когда мы сделали сравнительный график участников относительно разных тестов и разных видов активности. Сразу понятно, кто чистый финансист, ему бы сидеть в уголочке, аналитикой заниматься. А он пыжится в топ менеджеры и так далее. Нет у него предрасположения. Потому что когда он решает кейсы, он в стрессе, ему это не нравится, у него когнитивная перегрузка и так далее. Сразу всё становится на свои места. Этот кейс был из HR, дальше мы разговаривали с рядом HR, мы это направление также развиваем. Направления первое большое активное - это образование, обучение как таковое, образовательная деятельность и HR. Я могу через паузу рассказать ещё ряд кейсов про образование.
Саркис Григорян:
Мне интересно с точки зрения того же образования. Я увидел, что в результате того, что я занимаюсь, у меня повышенный стал стресс, внимание прыгает, я понимаю, что мне тяжело это даётся. Что я могу с этим сделать? Я понимаю, что можно взять курс попроще, математику, пример полегче и тогда будет полегче считаться. Но с точки зрения себя, как я могу поменять, что я могу изменить в себе, основываясь на тех данных, которые я могу увидеть о себе.
Александр Макаров:
Такой вопрос хороший, не в бровь, а в глаз, что называется, он такой, в глубину идёт.
Саркис Григорян:
Мы же всё для этого делаем.
Александр Макаров:
Вам виднее, я для этого здесь нахожусь, чтобы вам рассказать эту историю. Когда вы изучаете материал, смотрите, насколько у вас.. Вернее давайте так, когда вы занимаетесь некой деятельностью, изучаете курс, а изучение курса складывается из ряда вещей. Вы слушаете лекцию, это один такт. Как у вас с этим, нормально, не нормально. Может быть, когда вы слушаете лекцию, нормуль. Потом, соответственно, вы начинаете решать тесты, и тут у вас напряжение возникает. То есть можно сказать о том, что если вы видите зависимость вашей деятельности от вашей психофизиологии, потоньше немножко, не просто я изучаю математику, мне она не нравится, нет, потоньше нарезать ее надо, и смотреть на состояние ваше, где они проявляться начинают. А именно это мы показываем, фактически, в режиме реального времени. В режиме реального времени вы это можете смотреть. А также можете аналитику смотреть по дню, по неделе, месяцу, году, а также посекундно. Так вот, возвращаясь к тому, как вы усваиваете материал. Может быть, в процессе лекции, когда профессор начитывал это, 15 минут лекция, в каком-то моменте вас слишком когнитивно перегрузил. Что такое когнитивный перегруз? Когда у вас объём информации больше, чем может переварить ваш мозг. Вы перегрузились, а профессор всё дальше жжёт. Он на эту сложность еще сложность, у нас уже стеклянные глаза, мы сидим такие.
Саркис Григорян:
Поплыли.
Александр Макаров:
Поплыли, так как мы в детстве. И эти нюансы, когда вы смотрите на свою психофизиологию, и правда, здесь я поплыл, дай-ка я не с первой минуты посмотрю, а я поплыл где-то на 15-й минуте, дай-ка я на 12-13 минуте это пересмотрю, этот вопрос. Посмотрю, что он имел в виду и так далее. Мы, условно говоря, осуществляем более тонкую настройку относительно того материала, с которым вы работаете. Это первая часть. Вторая часть может быть следующая. Мы все люди и у нас свойства психики все разные. Я уже с возрастом более спокойный. Я думал, что я раньше экстраверт, оказывается, что я сейчас интроверт больше, я люблю в уголочке в ресторанчике сесть, чтобы мне народ, не было много народа и так далее. Так вот, свойство психики может проявляться по-разному и, возможно, вы, например, не можете сконцентрироваться на какой-то тематике и, более того, удержать концентрацию. Это необходимо для того или иного вида деятельности. И когда мы смотрим на графики, вам показано, смотрите, вот у вас график, вот что вы делали, и вот что у вас происходит. Вы не можете сконцентрироваться и удержать. Таким образом получается, наш график состоит из того, что вы делали, то есть вида деятельности, а также вашей психофизиологии, и отклонения, что называется. Дальше мы говорим, если вы, Саркис, хотите всё-таки более сложные вещи улавливать, вам нужно научиться, например, прокачивать концентрацию и дольше ее удерживать, минуту хотя бы. Потому что проблема современного человечества заключается в том, что мы не можем сконцентрироваться и удержать концентрацию, а также не можем расслабиться и побыть в состоянии расслабления. И мы, возвращаясь к вашему кейсу, смотрим, что у вас, какие психоэмоциональные состояния у вас проваливаются. И мы даём вам тренажёр на основании биологической обратной связи, есть такой устоявшийся термин, называется нейрофидбэк в англоязычной литературе, где вы можете заниматься по усилению собственного внимания, например, отдельному фактору, по усилению концентрации, по расслаблению или, наоборот, по увлечению. Как понять увлечённость собственную? Такие вещи мы тоже делаем.
Саркис Григорян:
Расскажи еще про кейсы с обучением, просто интересно посмотреть уже, как это работает по-настоящему. Потому что мы видим это где-то по телевизору, читаем об этом в научных статьях, какие-то читаем о попытках прочитать мысли и так далее, которые, кстати, все, мне кажется, мы ближе и ближе к тому, чтобы. Как в этой области, насколько мы далеки от того, чтобы прочитать мысли? Глупый вопрос, но мы уже какие-то звуки можем определить отдельные, ещё что-то. Как мы вообще далеки, насколько мы продвинуты в этой области?
Александр Макаров:
В этой области, я сначала не представился точно, я здесь нахожусь с позиции предпринимателя, а не учёного. И именно с предпринимательской позиции вам вещаю, как можно те научные исследования, которыми мы занимаемся, применить в деятельности предпринимателей, образовательных процессах и так далее. Я предприниматель сам, айтишник, ещё стал экспертом по нейротехнологиям, по искусственному интеллекту, это случайно совершенно произошло, а может эволюционно. Так вот с предпринимательской рамки я отвечу больше про применение наших технологий в образовании. А потом попробуем поговорить по поводу ответа на Ваш вопрос. Мы делали проект в Артеке, когда анализировали детишек, с которыми занимались, причём разными предметами с ними занимались. Мы с них снимали информацию и давали обратную связь, предрасположенность детишек к тому или иному виду деятельности. Кому-то нравится больше рисовать, кому-то больше нравится считать, кому-то больше нравится действительно решать кейсы в коллективе и так далее. Таким образом мы давали обратную связь преподавателям. С другой стороны, мы давали обратную связь методистам, насколько сложно или просто в какой-то конкретный момент времени, говорит педагог детишкам, может быть, детишкам всем становится непонятно, что говорит. То есть это обратная связь в режиме, фактически, реального времени, того, чтобы а) методист, б) сам педагог понимал, насколько сложно или просто он даёт материал. Возможно, детки просто устали, 10 минут болтать с ними невозможно или читать лекцию маленьким деткам. Им было, по-моему, по 12. Конечно, 10 минут можно, минут 20 уже на берегу Черного моря, это перебор. Нужно больше активностей, меньше лекций, больше активностей. Но лекции в том или ином виде были, мы рекомендовали им немножко поменьше сделать, покомпактнее и больше интерактива вводить. Это был у нас эксперимент с Артеком, проект. Там психологи участвовали, методисты, педагоги и детишки, которые в Артеке, там талантливых ребятишек очень много. Им очень понравилось, и мы дальше будем продолжать этим летом такую же активность. Следующий интересный у нас проект коммерческий, который мы реализуем совместно с Московской финансово-юридической академией. Она отличается тем, что порядка 35.000 студентов у них учиться. Понятно, что эти студенты не могут учиться все в аудиториях. У них в большей степени идёт онлайн обучение. Это тот вуз, который максимально приближен к цифровому вузу. И им интересно, сейчас почему по этому предмету двойки у многих, а по этому у многих пятёрки, от чего это зависит, группы плохие или преподаватель плохой. Мы с ними сделали целый учебный класс, в котором они будут тестировать гипотезы. Гипотезы по качеству образовательного контента, насколько качественный контент онлайн и где его можно улучшить. То есть где его можно, здесь поинтереснее что-то рассказывать, здесь пора вопросы позадавать, здесь тест пройти так далее, с одной стороны. С другой стороны, мы с ними экспериментируем в части совместной деятельности, когда студенты решают кейсы, как в режиме реального времени, как в оффлайне, то есть в классе, так и часть из них может быть в онлайн. То есть идея в том, чтобы создавать больше облака, слово «мышление» хочу сказать, но такой скользкий лёд очень, когда мы говорим про мышление. Да, больше облако мышления, больше позиций, участвующих в коммуникации, и тогда действительно будут новые идеи рождаться. Так вот мы комбинируем в части оффлайн обучения онлайн обучение. Вот такой эксперимент мы тоже проводим, это коммерческий сервис, который мы подаём сейчас.
Саркис Григорян:
А про то, что дальше как?
Александр Макаров:
Про то, что вы спросили по поводу когда мы будем читать мысли, что я посоветую вам и участникам онлайн трансляции. Есть прекрасный учёный, Константин Владимирович Анохин, который делает ежегодные обзоры по нейротехнологиям. У него лекция была, одна из, в январе месяце, называлась «Нейротехнологии, итоги 2019г.» Он там как учёный, как академик, то есть он занимается нейротехнологиями в третьем поколении, как мы знаем, дедушка у него, институт. Как я слышал, дедушка учился у Павлова, который в 1904-м году получил Нобелевскую премию. То есть это человек, который имеет корни 150 лет ещё назад. Я рекомендую не дилетантски спрашивать меня такой вопрос, я сейчас с предпринимательской жилки вам отвечу всем. За всё красивое, за всё хорошее. Но действительно полезная лекция Итоги 2018г., нейротехнологии, Итоги 2019г. у Константина Владимировича Анохина. Всем рекомендую посмотреть, это самые лучшие лекции, которые я вообще слушал с точки зрения нейротехнологии . Константин Владимирович удивительный человек тем, что он великий учёный и профессор, то есть он гигантские, крайне сложные вещи рассказывает максимально простым и доступным языком. Вот так отвечу вам, Саркис.
Саркис Григорян:
Это редко. Хорошо, давай тогда про бизнес. Кто в России кроме тебя этим занимается? Есть ли конкуренты здесь, есть ли конкуренты в мире, как вы каждый у себя пока, вы друг друга знаете в мире.
Александр Макаров:
В России мы больше кооперируемся с коллегами. В рамках рабочей группы Нейронет я являюсь членом штаба рабочей группы Нейронет. Мы встречаемся раз в месяц по средам и обсуждаем текущие вопросы. За счёт национальной технологической инициативы мы познакомились, фактически, со всеми учёными из этой области, которые имеют либо российские корни, либо работают в России, с зарубежными многими учёными и так далее. Мы знаем всех партнёров, я не вижу не то, что не вижу, нельзя сказать, что у нас нет конкурентов. Мы больше партнёры, поскольку рынок имеет гигантский потенциал, технологического пакета еще не сформировалось. И нам важнее партнёрится и дружить, нежели конкурировать друг с другом. Поэтому партнёры какие? Наталья Галкина, это компания НейроТренд, которая занимается нейромаркетингом и которая делает проект для парализованных, НейроЧат. Владимир Конышев, компания Нейроботикс, которая делает нейроинтерфейсы, электроды российские.
Саркис Григорян:
Он был у нас здесь.
Александр Макаров:
Да, Владимир наш партнёр. Сергей Шумский, который с Константином Владимировичем Анохиным делает новый искусственный интеллект, который может ставить задачу сам себе. То есть принципиально новый уровень искусственного интеллекта, это Сергей Шумский. Михаил Бурцев, который в Физтехе возглавляет проект iPavlov, тоже наш партнёр. Я могу перечислять ровно до 20:00 без остановки, потому что наши партнёры по России, Владимир Статут в Санкт-Петербурге, у нас питерский Политех наш партнёр тоже. Я говорил, МГУ это биофак, Александр Яковлевич Каплан, психфак МГУ, Василий Ключарёв, это Высшая школа экономики, Осадчий, тоже Высшая школа экономики.
Саркис Григорян:
Вы все дружите?
Александр Макаров:
Мы партнёры, действительно. Мы делаем совместный проект с Южным федеральным университетом. В Таганроге исторически была сильная школа медицинских приборов, они занимались нейрофизиологией с точки зрения лечения больных и так далее. Там большое количество стартапов, которые делают, как ни странно, нейроинтерфейсы, и один из них мы тоже используем. Сейчас, я думаю, где-нибудь за Уралом кто-нибудь тоже есть у нас. Антон Колонин в Новосибирске, учёный, который занимается, учёный и он бизнесмен, у него есть и семантические решения, семантический движок, семантические графы они строят и так далее.
Саркис Григорян:
Так много оказывается, все занимаются, все что-то делают.
Александр Макаров:
Это я только мазками направления рассказал, потому что это большая экосистема действительно.
Саркис Григорян:
А кстати, кадры, насколько сложно искать людей? И сама по себе тема достаточно узкая, плюс всё, что связано с искусственным интеллектом, сейчас очень хайпово, модно, наверное, приходится бороться с крупнейшими IT компаниями. Как с кадрами? Где находите, как берёте, кто эти люди?
Александр Макаров:
С кадрами тяжело. Мы в 2019-м году проводили хакатон по нейротехнологиям на базе нашей платформы, там участвовало больше 200 человек, где были многие команды. Мы там смотрели кадры для себя. Также мы абсолютно честно, логика у меня была такая, что мы проводим Хакатон. После Хакатона совместно с отраслевым союзом Нейронет мы проводили акселератор тех команд, которые выиграли Хакатон для того, чтобы акселератор их довёл до неких хотя бы MVP, до неких прототипов продуктов для того, чтобы команды дальше уже пошли на рынок. До конца это всё дело не получилось сделать, протащить из 200, нас получилось 6 команд победителей, 5 из них мы отправили на акселератор. Как-то не очень пошло, у них с MVp и с рынком, как-то не знаю. Такие вещи мы тоже делаем. Конечно, помогает с кадрами следующая история. Вышла статья Forbs в январе про нашу компанию, и действительно, большое количество людей стали откликаться наши вакансии. Приходят, вы такими интересными вещи занимаетесь, можно, мы у вас поработаем. Понятно, что айтишника сейчас за деньги не купить. Айтишника можно купить только действительно за что-то новое такое, за интересное, что он действительно меняет мир, улучшает людей как вид. Хотя мы рыночные деньги платим достаточно. Мы деньги платим хорошие, задачи у нас интересные, офис у нас с видом на Сити и чайный столик, угощаем чаем, приходите в гости все. У нас сейчас набор вакансий, мы набираем себе и программистов, и дизайнеров, и продуктологов, и маркетологов, то есть у нас развитие сильно идёт, мы растём каждый год в 2 раза. Поэтому нам ребята нужны, добро пожаловать, приходите, всегда будем рады.
Саркис Григорян:
Сложности с программистами в основном?
Александр Макаров:
Сложности да с программистами, сейчас да, с программистами. На самом деле, у нас есть сеть партнёров, команды компаний, с которыми мы уже выстроили взаимоотношения. То есть одна команда нам для iOC пилит приложение на мобилку, другие на андроиде пилят, третьи у нас делают бэк нам, всякие сложные математические модели. Об этом я хочу поговорить отдельно, поблагодарить питерский Политех за то, что у них мы работаем.. Питерский Политех, это такая кузница IT кадров. У них есть институт Computer Science. Проффесора, которые там читают Computer Science как науку, в том числе, работают с нами по проекту. И когда мы дали сложные математические модели коллегам нашим, программистам в Москве, а именно как преобразовать ЭЭГ сигнал, как из него выделить увлечения, там сложная формула, гигантски сложная и т.д. Была большая проблема, математики из питерского Политеха, нет вопросов, сейчас сделаем. То есть действительно, олдскульные математики, для них слово «искусственный интеллект» непонятно, маркетинг для них ширма какая-то. Они как занимались Machine Learning, ну Machine Learning, Deep Learning, ну Deep Learning, понятно всем. То есть они это всё изнутри знают и хорошо работают, спасибо большое питерскому Политеху. С точки зрения разработки наша платформа помогает.
Саркис Григорян:
Давай представим, пройдёт 10 лет, как ты видишь ваши продукты, и вообще как рынок поменяется, что это будет?
Александр Макаров:
Давай 35-й год может?
Саркис Григорян:
Давай.
Александр Макаров:
Я думаю, что в 35-м году мы бы с тобой уже меньше общались с точки зрения семантики, с точки зрения голоса, может быть, это была бы такая олдскульная история, потому что мы с тобой знакомы, по-братски поговорить. Больше бы общались на уровне, что называется, mind-to-minds, когда мы обменивались бы смыслами. Потому что именно обмен смыслом важен. Потому что как великие греки сказали ещё: мысль изреченная является ложь. Потому что мысль эта проскочила у нас в голове, потом она проходит через наш концепт, мы должны концептуализировать, после этого мы должны через свой культурный слой протащить, а культурный слой потом уже я должен представить в языковой форме, потом он должен произнести. Вот то, что я произнёс, совсем не то, что это красивое проскочило. Было бы здорово вот это красивое как-то ухватывать и тебе напрямую отправлять. Я думаю, что к 35-му году это будет. А теперь представь, что мы эту мысль мгновенную, именно инсайт, озарение, вот эти вещи мы сможем организовывать процесс создания этих сгустков мысли в команде, например, миллион человек.
Саркис Григорян:
Ты сейчас страшные вещи говоришь.
Александр Макаров:
И эти вещи, когда мы собираем компанию, команду из миллиона человек для решения гиперсложных проблем, которых у нас в стране, перед планетой Земля стоят. Не зря же Илон Маск на Марс собрался лететь. Мы вчера в планетарий ходили, не так просто, нас ждут на Марсе. Там температурные условия особенные, нас не особо ждут. Но задачи, которые стоят перед Землей, они действительно глобальные и существующими инструментами нерешаемые. То есть вызовы стоят глобальные. И вот этот озоновый слой, вот это зима нас показывает, тебе нравится эта зима? Мне не очень, я привык на лыжах кататься в Подмосковье.
Саркис Григорян:
В Москве OK, а за городом нет. Если бы загородом все было снежно и бело, а здесь чисто.
Александр Макаров:
Если можно было бы, к 2035г. я думаю, что будут такие инструменты, возможности организации коммуникации с человеком, с неограниченным количеством людей, по миллиону человек, которые бы способны были решать одну задачу. То есть миллион человек мы собрали, которые над одной проблемой работают. Если мы это сможем сделать, а я думаю, что это будет, то мы действительно имеем шанс на выживание как вида человеческого. В противном случае, у нас есть сингулярность и так далее, тоже у нас угрозы всякого рода возникают. Это с одной стороны. С другой стороны, представьте, этот инструмент не для миллиона человек. Почему я для миллиона человек сказал? Для того, чтобы вы поняли, понятно, что это не посадить в одном помещении, это должна быть какая-то распределённая сеть, понятно, что если мы хотим улавливать смыслы, то мы должны каким-то образом осуществлять, либо импланты в головной мозг, либо другие устройства, которые бы считывали наши 86 млрд. нейронов, которые в голове. У каждого нейрона ещё есть синапсы, больше 100. Если посчитать, сколько у нас связей в голове, то это триллионы, фактически. Любой человеческий мозг, он больше, чем мощность самого-самого мощного компьютера в мире на сегодняшний день. А если нас двоих объединять, мощность умножается на мощность, то мы с вами уже о-го-го. А если это междисциплинарная команда. Поэтому задачи, которые перед нами стоят, можно решить только иными способами, ни в коем случае не через упрощение, как сейчас многие, давайте мы упростим сейчас, выйдем в главное и на этом уровне решим. Не решаются так задачи сейчас, сейчас гиперсложные задачи решаются через сложные вещи. А именно коллективно когда мы коллективный процесс мышления осуществляем, именно для этого нам нужен миллион человек, такая инфраструктура на миллион человек, тогда мы сможем ответить на вызовы, которые стоят перед человечеством, перед Землей.
Саркис Григорян:
Ты вообще позитивно смотришь на будущее такое технологическое? Потому что ты обрисовал действительно колоссальные плюсы, которые человечество может получить. Но давай представим, что такие же системы окажутся в руках неблагоприятных, и здесь огромные возможности есть для злоупотреблений. Ты сам как думаешь, ты больше позитивно смотришь на это, оптимист, пессимист техно?
Александр Макаров:
Я техно оптимист и понимаю, и моё мнение такое, что мы должны. Я отвечу не тебе, а в другую сторону. Когда спрашивают, искусственный интеллект был, человечки и т.д., лучше в ту сторону ответить на твой вопрос. У тебя такой он коварный. Я считаю, что в симбиозе человека, искусственного интеллекта и среды вот этой технологизированной есть наше будущее. То есть если мы сможем, если человечество сможет правильно простроить это, то у нас есть, у человечества как у вида, ещё шанс. Если нет, то у нас шансы не особо. И представьте теперь 2050г. В 2050-м году, я напомню, у нас миллион человек на Марсе. Я могу показать фотографию Марса, кстати, вчера на планетарии был. И какие задачи стоят у людей, которые живут на Марсе, которые летят на Марс и так далее. И у Илона Маска какие задачи стоят. Явно там команды инженеров не решить эти задачи. Только междисциплинарными командами, только большим количеством людей, только правильным образом технологизированно организованный процесс мышления. Только тогда и только так можно решить такого рода задачи. Именно поэтому, я думаю, что Илон Маск вложился в стартап Neurolink, который анонсировал для парализованных, где создаёт нейроинтерфейсы. У тебя неинвазивный интерфейс, который не втыкается, а у Илона Маска проект про инвазивный интерфейс, который сверлит дырочки в черепной коробке и снимает сигнал напрямую уже с головного мозга. Потому что с лобной части, где сейчас находится у вас нейроинтерфейс, там большое количество помех. И лобная часть черепа, она самая толстая, самое большое количество шумов. А если бы напрямую залезть, то было бы больше шансов у нас. Так вот, возвращаясь к Илону Маску, я думаю, что он не зря туда идёт, я думаю, что он об этом думает, за этим будущее. То есть он формирует элемент технологического пакета, который нужен для того, чтобы сделать то будущее, про которое я говорил. Мы тоже туда идём, немножко со своими смыслами и так далее. В этом плане для нас Илон Маск не конкурент, а партнёр. Если он сделает классный нейроинтерфейс, то это прорвёт, фактически, даст нам новую экспоненциальную волну для наших технологий. Потому что наши технологии, это не создание нейроинтерфейсов, наша платформа, она заключается в том, что мы подключаем биологические датчики: ЭЭГ, браслет, телефон, Apple watch, например, видеокамеры и так далее на вход в нашу платформу. И с помощью специальных интерфейсов наших внутри платформы вы можете создавать любые индикаторы для собственного бизнеса. Вы посчитали индикаторы какие-то, говорите: я хочу считать индекс увлечённости. Мне важно увлечённость понимать насколько увлекательно, сейчас индекс увлечённости для участников нашей трансляции. Вы взяли сигналы какие-то с датчиков в виде индикаторов вывели, у нас посчитали, и вам тот же фон представления нарисовали в нашей системе, и вам, пожалуйста, в режиме реального времени вам отображает. То есть наша платформа, инструмент, он сложный, но эту сложность нейрофизиологическую мы берём на себя, а вы как бизнесмен можете просто настраивать поверх нашей платформы приложения, используя данные с нейрофизиологии. У нас время кончается?
Саркис Григорян:
Да, у нас время, к сожалению.
Александр Макаров:
Я только начал, подождите, пожалуйста.
Саркис Григорян:
С удовольствием я ещё раз позову в гости, ещё поговорим, потому что действительно, многое интересное осталось за кадром. Большое спасибо за то, что нашли время, сегодня было предельно интересно.
Александр Макаров:
Спасибо.