Екатерина Осипенко:

Доброе утро, уважаемые слушатели и зрители радио Mediametrics. В эфире «Оториноларингология с доктором Осипенко», я Екатерина Осипенко – оториноларинголог, заведующая отделением фониатрии Федерального центра оториноларингологии. И сегодня наша передача будет посвящена недавно прошедшему международному дню слуха. 3 марта – это международный день слуха, который отмечается всеми теми специалистами, которые имеют отношение к слуху не только с точки зрения медицины, но еще и с точки зрения сервисных служб, и, конечно же, всеми теми пациентами наших врачей, которые были ими пролечены, которым был подарен слух, которые были прооперированы или проведены консервативно. И сегодня в гостях у меня одна из таких специалистов кандидат педагогических наук, учитель-дефектолог, олигофренопедагог, логопед, сурдопедагог, ведущий научный сотрудник федерального научно-исследовательского института, центра оториноларингологии ФМБА России – Наталья Валерьевна Тарасова. Доброе утро, Наталья Валерьевна. Почему сегодня в гостях именно она, почему в этот день, когда мы нашу передачу посвящаем именно слуху? Потому что Наталья Валерьевна стоит, если не у истоков, конечно, она молода для истоков, но, тем не менее, человек с огромным опытом, работающая с пациентами с нарушениями слуха. И прежде всего с маленькими глухими пациентами. Еще раз доброе утро, Наталья Валерьевна.

Наталья Тарасова:

Доброе утро, Екатерина Владимировна.

Екатерина Осипенко:

Расскажите, пожалуйста, о вашей работе. Почему именно педагоги работают в этой сфере?

Наталья Тарасова:

Я работаю педагогом в области специальной педагогики, в условиях медицинского центра. Моя профессия необходима и в медицинских учреждениях. Почему это стало так важно? Потому что не стоит технология на месте, сегодня в современном мире появляется масса технических устройств, которые способствуют тому, что жизни лиц с нарушенным слухом становятся гораздо легче, им проще становится адаптироваться в мире слышащих, в мире звуков, которые окружают их. И они, конечно же, частично способны овладевать этим миром, звучащим с помощью технических устройств самостоятельно, но при этом им необходимо с первого же момента выявление нарушения слуха и с первого момента оказание им помощи с помощью технического устройства, коррекционно-педагогическая помощь – специальная помощь специалиста. А так как медицинский центр проводит всевозможные виды слухоулучшающих операций как при кондуктивной либо сенсоневральной тугоухости, или при смешанных формах тугоухости, то, конечно же, необходимо на самых первых этапах выявление пациентов с нарушенным слухом. И сопровождение их в дальнейшем при проведении им операций либо при проведении им подбора необходимого технического устройства, педагогическая оценка слуха и педагогическое сопровождение. Но, опять-таки с момента выявления и до полной конечной цели, что мы хотим получить для этого пациента конкретно, в зависимости от его возраста, от его возможностей, от его социального положения и от его, в общем-то, целей, которые он сам преследует.

Екатерина Осипенко:

Ну, мы прекрасно понимаем, что нарушение слуха, безусловно, затрагивает и взрослую и пожилую часть населения мира, не только нашей страны, это распространённейшие проблемы. Мы знаем, что огромные цифры людей с нарушением слуха или с отсутствием слуха – это более там 420 миллионов в мире есть, и, конечно же, проблемы нарушения слуха – они очень многообразные и, безусловно, они разделяются, в том числе и по возрасту. Если не брать сейчас взрослых пациентов, остановиться только на детках – на детках совсем маленьких, на детках, которые уже родились глухими или в раннем возрасте приобрели эту глухоту, то, конечно, встает вопрос об их речи. Вот тут, когда идет речь о речи (как бы это ни весело, ни смешно звучало) вот здесь необходимы именно ваши знания, ваши умения. При чем они высокоспециализированы, несмотря на то, что Вы изначально дефектолог как все логопеды, но, тем не менее Вы специализируетесь именно в области медицины и в области сурдологии. Поэтому только несколько может быть, человек в нашей стране действительно реально имеют знания и понимают, что необходимо делать с ребенком, который родился глухим. Ну, конечно же, как этому ребенку будет произведена операция. Мы сейчас с вами говорим о кохлеарной имплантации. А для тех наших слушателей, которые не знают, что это за операция – это, если в двух простых словах объяснить, то это операция по установке импланта, который позволяет ребенку слышать в будущем. Но учитывая то, что ребенок родился – он никогда ничего не слышал, и операция происходит естественно не на первых же днях жизни и далеко не на первых месяцах (вот сейчас Вы мне расскажите, когда конкретно она производится). Даже если ребенок что-то начинает слышать, это еще не означает, что он правильно понимает, что он слышит и тем более у него начинает самостоятельно формироваться речь. Почему так происходит? Прежде всего, когда, в какой период времени дети, у которых была обнаружена глухота, оперируются?

Наталья Тарасова:

Ну, сама категория детей с врожденной либо с приобретенной в раннем возрасте тугоухостью тяжелой степени – те детки, которые являются кандидатами на кохлеарную имплантацию, эта группа тоже неоднородна по своему составу. Мы можем разделить условно: на детей, которые были врожденно глухие, родились уже не слышащими, детей, которые приобрели тугоухость тяжелой степени на первом году жизни в связи с разными причинами. А также детей, которые потеряли свой слух на моменте уже становления речевого развития, то есть в возрасте уже от 3-х лет и старше, но все это преддошкольный возраст. И поэтому здесь немножко разница в том, как будет вестись эта специальная помощь педагогическая – она как раз-таки зависит от этого фактора.

Екатерина Осипенко:

От фактора времени потери слуха?

Наталья Тарасова:

Да, времени потери слуха, конечно. Да, безусловно. Что можно сказать по возрасту, на сегодняшний день, когда уже точно установлен диагноз, что это тяжелая степень тугоухости, что это практическая глухота и этому ребенку 6-8 месяцев, то в нашей российской федерации уже есть случай имплантации такого малыша после 8 месяцев, то есть на 9-ом месяце жизни. Общая мировая практика – это достижение ребенком 12-ти месячного возраста. В Австралии детей, у которых действительно подтвержден медицинский данный диагноз, и они являются полными кандидатами на КИ, уже имплантацию проводят в возрасте 6-ти месяцев. Но, несмотря на эту разницу по возрасту 6-8-9-12 месяцев и старше, до 2-х лет (дети раннего возраста) мы можем сказать о том, что слухопротезирование сверхмощными слуховыми цифровыми аппаратами всё равно показано всем этим деткам. То есть до момента, когда будет проведена кохлеарная имплантация и от момента выявления снижения слуха ребенку всё равно показаны слуховые аппараты. Необходимо ребенку приобретать до того пока он ожидает непосредственно имплантацию, он уже получает свой первый слуховой опыт с помощью этих цифровых сверхмощных слуховых аппаратов, и эта практика показывает свою эффективность. Ребенок, начиная работать с педагогом уже в раннем возрасте, пока он еще не имеет кохлеарный имплант, но он уже начинает приобретать первые возможности слухового ощущения, понимания того, что вокруг тебя есть еще один мир, который звучит.

Екатерина Осипенко:

Скажите, пожалуйста, дальше, когда происходит все-таки оперативное вмешательство, в этой ситуации на каких сроках начинается работа над речью? И еще, наверное, надо все-таки сделать акцент, что не все те, кто нас слушают, понимают, почему мы говорим о речи в тот момент, когда собственно говоря, речь идет о слухе – о потери слуха. Так вот причинно-следственная связь: формирование речи происходит благодаря тому, что маленький человечек слышит, слушает, анализирует и у него формируется речь, чего не происходит в той ситуации, когда ребенок не слышит. И еще очень важный ведь момент, что время выявления зависит то не только от медицинских сотрудников, несмотря на то, что в нашей стране проводится уже несколько лет скрининг слуха даже в роддомах. Это все происходит и в вашем же отделении, насколько мне известно, были проучены огромное число специалистов, которые потом на местах уже проводят этот самый скрининг. Это были и медсестры, это были уже и врачи-сурдологи и сестры, которые работают с этими специалистами. Ну, ведь есть еще одна из сторон, которая принимает в этом участие – родители. Бывает ли так, что благодаря тому, что родители не всегда обращают внимание на результаты скрининга в том числе, бывает ли так, что запаздывает помощь?

Наталья Тарасова:

На сегодняшний день в связи с введением аудиологического скрининга, родители уже в условиях роддома получают информацию о том, что у их ребенка есть проблемы со слухом и что если не заняться этой проблемой, то разговор о том, что ребенок в дальнейшем самостоятельно научится говорить, слышать и понимать, тут будет большой вопрос. Слух – это чудо природы, которое, безусловно, является одним из главных компонентов того, что у ребенка развивается именно устная коммуникация, устная речь. И когда мы с вами получаем кохлеарный имплант, мы получаем вот эту возможность услышать. И везде в мировой практике принято, что, когда ребенку подключили внешнюю часть – речевой процессор системы кохлеарной имплантации, ребенок родился по слуху. То есть в тот день у него появился слух, который не был дан ему свыше, не был дан ему при рождении, а теперь он этот слух наконец-то получил. Но надо понимать, что слуховой возраст ребенка теперь будет считаться от этого момента, как только он подключен.

Екатерина Осипенко:

Есть такое понятие «слуховой возраст».

Наталья Тарасова:

Да, есть понятие «слуховой возраст». От того момента, когда была подключена внешняя часть. Дальше мы будем отсчитывать возраст ребенка физиологический – сколько ему, и сколько будет у ребенка период пользования этим устройством, то есть его слуховой возраст. И у нас с вами получается такая ситуация: если родители затягивают эту проблему, они не решают ее вовремя, то соответственно разрыв между возрастом ребенка и слуховым возрастом увеличивается с каждым днем и так получается, что ребенок прибывает в условиях отсутствия слухового восприятия, слуховой депривации. И чем больше этот период, то соответственно и последующая специальная помощь будет проходить намного тяжелее. Почему? Потому что слышим мы с вами мозгом и понимаем мы друг друга за счет того, что у нас есть высший акустический анализ. Ухо передает сигналы, дает возможность мозгу получить звуковую информацию, но вот именно ее прочитать, проанализировать, понять, что ты слышишь, как ты слышишь. И слух, и речь же вторая сигнальная система, которая формируется посредством того, как мы слышим. И всегда процесс идет в двух направлениях: чем лучше мы слышим, тем лучше мы говорим, и чем мы лучше, чище начинаем говорить, тем мы лучше и чище начинаем слышать. И это правило очень хорошо работает с лицами с нарушенным слухом. Подарив им возможность услышать с помощью слуховых аппаратов либо системы кохлеарной имплантации, мы дарим им возможность услышать этот окружающий мир, но без специальной помощи научиться понимать этот мир, научиться анализировать этот звучащий мир, куда входит и, конечно же, речь. А речь – это что? Это тот же самый поток звуков, который мы с вами должны уметь анализировать, выделять, сравнивать, сопоставлять, идентифицировать эти звуки, осознавать эти звуки. И из этих звуков рождаются некие комплексы, а эти комплексы – это и есть название предмета, или название действия, или название признака. То есть в речевом становлении у ребенка, безусловно, его слуховое восприятие - это самый главный первичный компонент. Ну а далее уже идут и моторные функции, и психические, и когнитивные функции. И говоря о работе семьи, это немаловажно. То есть если мы с вами представим, в чем заключается система реабилитации такого ребенка, то она будет включать в себя основных 3 компонента: первый – это, безусловно, медицинское направление, медицинская реабилитация; второе – это, безусловно, педагогическая реабилитация, это помощь семье во всем (потом я подробнее немножко расскажу, что значит во всем); и третье – так как это техническое устройство, безусловно, его сервисное обслуживание и постоянное слежение за тем, как работает внутренняя часть, как работает внешняя часть, это определенный технический сервис. Что говорить о семье? Нашим сурдопедагогам уже более двух веков и накоплен огромный опыт в обучении, воспитании лиц с нарушениями слуха. И раньше, когда не было таких технических устройств, безусловно, была звукоусиливающая аппаратура, были первые аналоговые слуховые аппараты и даже первые кохлеарные импланты, которые были имплантированы в прошлом веке взрослым людям, не позволяли все-таки без этого, как мы называем, костыля помогать этим людям. Что значит костыль? Это и чтение с губ – мы обучаем этих детей читать по губам, это и добиваться правильной дикции, четкого проговаривания слов, потому что ребенок либо вообще не слышит эти слова, либо слышит настолько плохо, что самостоятельно чисто произнести он не может. И педагогу нужна эта помощь, и ему необходимо понимать обращенную речь, как в семье, так и в обществе при общении со сверстниками либо с родителями, с родными, либо вообще в социуме. И были разработаны и тактильная азбука, и язык жестов, и до сих пор те лица, которые не могут через слух развивать свою устную коммуникацию, они этими, как мы называем, костылями пользуются. Но с приходом кохлеарной имплантации и расширением этих возможностей по слуху, всё равно необходимо вовлечение семьи в первую очередь. Почему? Ребенок погружается в речевую среду, да, он становится участником постоянной устной коммуникации. Родители с ним разговаривают в процессе игр, в процессе повседневных ежедневных событий: например, кормления, сбора на прогулку, похода в гости либо в магазин, выезд куда-то на природу. Родители все время разговаривают со своим ребенком, но, к сожалению, многие родители, когда не понимают этой проблемы, говорят: «Ну, он меня все равно не слышит, зачем с ним разговаривать?». И такие мы слышим выражения со стороны родителей. И педагог, я вернусь к тому, приходя раньше, показывал родителям как надо себя правильно вести с таким малышом – с не слышащим или плохо слышащим малышом. Показывал примеры, показывал игры, показывал задания, а родители были некими зрителями, которые смотрели, как говорится, на ус мотали и пытались потом сами без педагога что-либо сделать. И большинство родителей, приходя опять к педагогу, говорили только одно: «Мой ребенок со мной не играет. Поиграйте с моим ребенком, поучите моего ребенка», и отдавали ребенка педагогу, а сами уходили за дверь и ожидали пока пройдет это маленькое занятие. Почему оно маленькое? Ну, оно же небольшое по времени. И когда будет следующее? Это хорошо в лучшем случае, если они ходят к сурдопедагогу 2-3 раза в неделю. Бывает же еще реже – 1 раз в неделю или 1 раз в две недели, кто-то приходит вообще консультативно. Так вот на сегодня мы пересмотрели все эти вопросы. На сегодня если мы оставим родителей за дверьми, и они не будут видеть этого педагогического процесса и если мы сегодня не придем в семью, не придем к ним домой и не научим их общаться со своим малышом в течение всего дня пока они рядом с ним, то успех, конечно, кохлеарной имплантации будет не тот, о котором мы говорим и который мы ожидаем. А что мы ожидаем? Когда у нас ранний возраст, когда у нас маленький ребеночек, пусть даже и с врожденной тугоухостью или приобретенной в раннем возрасте, мы ожидаем, что к возрасту 7 лет этот ребенок по своему слуху и речи уже устной коммуникации приобретет те навыки, сопоставимые с навыками слышащего сверстника и будет способен обучаться в условиях массового образования. То есть пойдет в общеобразовательную школу, пойдет на обучение в первый класс массовой общеобразовательной школы. Наша цель – максимально привести его уровень речевого развития и его уровень мышления, его уровень психического, когнитивного развития, физического к тому, что он будет способен обучаться среди слышащих сверстников наравне вместе с ними. И чтобы мы эту конечную цель получили, пришли мы к этой цели, безусловно, еще раз повторюсь, без работы медицинских специалистов не обойтись, потому что кохлеарная имплантация – это техническое устройство, требующее постоянного контроля, как оно работает, требующее постоянной настройки. И мы можем сказать, что через 2 года в настройках программирования речевого процессора мало что меняется, но все равно это живая среда, все равно, что-то может произойти, и все равно помощь медицинская…

Екатерина Осипенко:

Батарейки.

Наталья Тарасова:

И батарейки, да, там. И внутри с электронной решеткой тоже может что-либо произойти. Так вот держать на контроле работу внутренней части, держать на контроле работу внешней части, и это всегда в течение всей жизни этого пациента. Поэтому медицинская составляющая важна. Вторая составляющая, безусловно, без нас, мы как капитаны-педагоги, которые ведем этот огромный корабль по морю (а море – это наша речь, это наш социум, это наша коммуникация словесная, устная), мы направляем семью по верному пути. И третья – семья. Это команда, которой руководит капитан-педагог, сурдопедагог. И если все эти три составляющие у нас работают на равных, если у нас ребенок раннего возраста без сочетанных нарушений, потому что это отдельная категория, это отдельная история – дети с нарушенным слухом и сочетанными нарушениями развития. Сегодня это тоже немалочисленная группа, сегодня это тоже требует пристального внимания со стороны всех специалистов – вот категория такая детишек. Но все-таки когда у нас 3 компонента (медицинский, педагогический и семья) вместе в одной команде, на одном корабле, то тогда мы и получим хороший результат. Но при этом надо все-таки помнить, что кохлеарный имплант дает возможность услышать мир, но это не норма слуха как бы нам ни хотелось думать и верить, что раз он слышит теперь, он научится и говорить, и сам заговорит, и будет способен изучать иностранные языки и прекрасно адаптироваться среди слышащего пространства. Да, но есть много «но». Почему? Потому что всё зависит от того как настроен речевой процессор и какие слуховые возможности у этого ребенка с такой настройкой речевого процессора. Всё зависит еще и от того, где ребенок находится: в тихой акустической среде либо в шумной акустической среде, с ним говорит один человек или это многоголосье. Ребенок испытывает трудности, когда говорят несколько собеседников и так же при прослушивании музыки, музыкальных произведений. Да, очень много детей играют на музыкальных инструментах, очень много детей танцуют во всевозможных студиях, занимаются танцами профессионально и прекрасно слышат музыку и двигаются под эту музыку. Да, дети слышат весь диапазон частотный, который необходим для нашей с вами речи, они воспринимают речь в полном объеме, но это все равно не норма слуха. Это все равно острая зависимость от того, как ребенок слышит в шуме, насколько работает шумоподавление в классе, шумят ли в рекреации школьники, хорошо ли он слышит в тот момент голос учителя, если ребята очень громко разговаривают. Но как мы знаем, в школах не только громко разговаривают, громко бегают и громко кричат, и этот ребенок, конечно, испытывает ряд трудностей. И самое сложное, если мы говорим об этом ребенке, который с момента раннего возраста, ранней кохлеарной имплантации все-таки пришел в массовую школу, все-таки мы добились этой цели, мы максимально создали условия для его погружения в слышащий социум, но все-таки этот ребенок испытывает трудности в обучении грамоте, чтению и письму. Поэтому говорить о том, насколько нужна педагогическая помощь – на мой взгляд, педагогическая помощь нужна с первого момента выявления снижения слуха, подготовки ребенка к кохлеарной имплантации, начальном этапе занятий с ребенком, если даже у него нет слуховых аппаратов, но с помощью звукоусиливающей аппаратуры на специально организованных занятиях. Если у него есть слуховые аппараты, то в адекватно подобранных слуховых аппаратах, и потом пролонгированное ведение этого ребенка на всех этапах становления у него устной речи до момента поступления в первый класс и в течение первых 4-х лет, то есть когда ребенок получает начальное образование. На мой взгляд, когда мы выпускаем ребенка в 5 класс, а пройдет на этот момент уже около 10 лет, мы уже можем сказать, что, наверное, уже в такой каждодневной планомерной педагогической помощи он уже не будет нуждаться. Но все-таки для контроля раз в 3-4 месяца надо придти на прием к сурдопедагогу, чтобы педагог оценил его слуховые возможности, сказал: «Да, все прекрасно, все хорошо, ты слышишь замечательно со своим этим устройством, своим волшебным ушком, и я тебе говорю какой ты молодец и ты продолжай учиться дальше, получать образование, развиваться и не испытывать никаких проблем, какие могут быть в жизни. Все хорошо». Мы знаем, что становление речи происходит от 0 до 5 лет. Не зря раньше в специальной педагогике мы оценивали уровень развития устной речи у детей в возрасте 5-ти лет. Последние годы мы снизили эти рамки и сейчас мы оцениваем речь ребенка уже в возрасте 4 лет. И если даже приходит ребенок с нормальным слухом, но имеющий дефекты как звукопроизношения (произносительной стороны), проблемы с расстройством голоса (голосовые проблемы), либо общие проблемы речевого недоразвития у ребенка, он приходит к специалисту логопеду, но у него при этом слух сохранен, мы все равно додаём понимание, что нам нужен пятилетний. Ну, четыре года да, но все-таки пятилетний период для становления речи, когда речь становится чем? Становится орудием не только слышать и понимать, но и мыслить, орудием познания окружающего мира. Так вот, помните, я говорила про слуховой возраст? Так и наш ребенок с кохлеарным имплантом, с этим слуховым возрастом своим как раз и должен прожить как минимум 5 лет, чтобы у него прошли все эти этапы онтогенеза речевого развития, которые проходит нормально слышащий ребенок от 0, то есть от момента рождения. А наш – вот от момента включения…

Екатерина Осипенко:

Постановки импланта.

Наталья Тарасова:

Да, но не постановки, а подключения внешней части импланта.

Екатерина Осипенко:

А вот скажите, такой вопрос… Невероятные вещи вы рассказываете, но мы знаем, что кохлеарный имплант стоит достаточно дорого. Слава Богу, государство наше обеспечивает кохлеарными имплантами детей, это проводится, то есть каждому ребенку, у которого есть показания к этой операции, ему государство выделяет специальные средства для покупки импланта для операции. Скажите, пожалуйста, а как происходит реабилитация? Ведь установка импланта занимает определенный период времени. Конечно, это дорого. Какое-то количество времени занимает операция, часы, будем так говорить. А дальше после этих вложенных средств и небольших часов во время операции, идут годы, годы реабилитации. Вот эта реабилитация происходит за чей счет?

Наталья Тарасова:

На сегодняшний день у нас в стране есть медицинское учреждение – реабилитационный центр, который финансируется государственными программами, государственными средствами и он принимает к себе на реабилитацию на двухнедельные курсы. В течение всего этого периода родители могут приезжать в этот реабилитационный центр, находится он у нас в Москве. Единственное, что они оплачивают дорогу, проезд до места реабилитации и обратно, но при этом они там проживают и получают полностью комплекс медико-психолого-педагогических…

Екатерина Осипенко:

Ну, какой-то один раз 2 недели вот эти.

Наталья Тарасова:

Да, да, но они могут туда приезжать в течение года не один раз. Они могут туда приезжать, я думаю, что 2 раза в год это точно, а кто-то, может быть, приезжает и 3-4 раза, то есть каждые 3-4 месяца может приезжать. Это такое медицинское учреждение, которое оказывает бесплатную помощь.

Екатерина Осипенко:

Во-первых, оно одно.

Наталья Тарасова:

Да, одно.

Екатерина Осипенко:

А этих пациентов значительно больше.

Наталья Тарасова:

Масса, да.

Екатерина Осипенко:

Во-вторых, с одним ребенком огромное число нюансов.

Наталья Тарасова:

Специалистов.

Екатерина Осипенко:

Именно на одного ребенка требуется очень большое количество посещений. Мы знаем так же, что наша страна самая большая по своему географическому положению и людей у нас, к сожалению или к счастью, наоборот, тоже много. И таких детишек у нас так же много. Сколько таких детишек в принципе, в году появляется? Это же тысячи?

Наталья Тарасова:

Это тысячи, да.

Екатерина Осипенко:

Это тысячи детей, поэтому в целом если мы правильно понимаем, то вопросы реабилитации с финансовой точки зрения еще пока не решены.

Наталья Тарасова:

И не прописаны законодательно.

Екатерина Осипенко:

Тем более и не прописаны нигде. Поэтому по большому счету, если требуется такая активная реабилитация и это ложится на плечи родителей, то это огромное серьезное, в том числе финансовое бремя.

Наталья Тарасова:

Финансовые обязанности. Конечно, да.

Екатерина Осипенко:

Не только трудозатраты и временные затраты, но также это и финансовое бремя. Я еще хочу сказать о том, что иной раз, поскольку я вижу ваших пациентов, сидят мамы и рядом ребенок, у него кохлеарный имплант и в руках у него какой-то планшет.

Наталья Тарасова:

Да.

Екатерина Осипенко:

И он сидит – играет. Мама рядышком сидит. Вместо того, чтобы разговаривать с этим ребенком, в конце концов, дать ему карандаши или пластилин, пусть он что-то делает, развивает моторику, которая так же будет способствовать… Дается в руки планшет. Это вообще для любого ребенка, даже с прекрасным слухом, не давайте вы ребенку планшет, поговорите вы с ним. Вы получите результат этого разговора, в конце концов, в формировании хороших с ним отношений, а тем более, если ваш ребенок страдает нарушением слуха, и у этого ребенка была произведена кохлеарная имплантация. Поэтому в этом отношении огромная работа, и она должна ложиться не только на плечи сурдопедагогов. Это же социальная проблема, здесь наверняка и работающие психологи, всё в совокупности должно работать на понимание родителями всей той нагрузки, которая на них ложится и грамотному распределению этой самой нагрузки в процессе всех годов реабилитации. Наталья Валерьевна, спасибо Вам огромное. Время нашей передачи подходит уже к концу. Я напомню нашим слушателям, сегодня в гостях у нас был совершенно удивительный специалист, сурдопедагог, учитель-дефектолог, логопед, олигофренопедогог, ведущий научный сотрудник «Научного медицинского исследовательского центра оториноларингологии ФМБА России» Наталья Валерьевна Тарасова. Тот человек из небольшого числа сурдопедагогов в нашей стране, который помогает детям, которые пережили кохлеарную имплантацию по поводу глухоты или приобретенной тугоухости сформировать речь, и настолько любовно относящийся к своему занятию, что это, по-моему, передается через эфир, через волны радио. Спасибо Вам огромное, что Вы пришли.

Наталья Тарасова:

Спасибо Вам.

Екатерина Осипенко:

Спасибо, что уделили внимание и так подробнейшим образом, очень досконально рассказали об этой проблеме и о том, что есть возможность получить речь, есть возможность получить слух, но надо, к сожалению, очень-очень много работать совместно с Вами и семьей. Так что хирург, потом сурдопедагог, ребенок и семья. Спасибо Вам огромное, до свидания.

Наталья Тарасова:

Спасибо, до свидания.

Екатерина Осипенко:

Всего Вам доброго.