Игорь Азнаурян:

Мы на канале Mediametrics. Хочу вам сообщить приятную новость: мы меняем формат нашей передачи, теперь она будет называться «Кабинет офтальмолога». Мы начинаем новый цикл программ о зрении. В программе мы отвечаем на самые популярные вопросы о зрении, развенчиваем мифы, темы будут интересны широкому кругу слушателей, а также, я думаю, что и некоторым специалистам. Каждую программу мы будем отбирать и специально анонсировать для вас. Надеюсь, что вы не останетесь равнодушными, будете оставлять комментарии к видео, это очень важно для того, чтобы мы имели с вами обратную связь, могли ответить после эфира на вопросы, которые вы зададите на YouTube-канале.

Сегодняшний наш эфир посвящен заболеванию носослезного канала. Болячка не очень приятная, она бывает как у детей, так и у взрослых, в основном, у новорожденных. Проблема связана с тем, что слеза не вытекает из глаза, застаивается в глазной щели, и в результате застоя образуются всевозможные гнойно-воспалительные заболевания, которые очень влияют на поведение человека, на его качество жизни, а у новорожденных является опасным источником инфекции, которая может генерализоваться в ту или иную сторону. Кроме того, появляется болевой синдром, неприятные ощущения и так далее. Тему мы попытаемся осветить вместе с нашими гостями. Гости у нас сегодня замечательные, очень интересные собеседники; разрешите вам их представить: главный врач клиники «Ясный взор» на Неглинной Елена Александровна Кудряшова и главный врач ЛОР-центра, кандидат медицинских наук Рубен Гургенович Миракян.

Формат передачи нового цикла предполагает интерактивные вопросы-ответы. Мы посмотрели, какие вопросы наиболее актуальные, наиболее часто задаваемые, и выбрали их. Давайте вокруг этих вопросов и сконцентрируем наше внимание и нашу передачу. Один из самых распространенных вопросов: чем носослезный канал новорожденного отличается от взрослого? Мы с вами знаем, что и у взрослых, и у детей бывает эта патология, когда застаивается слеза в слезных путях и не выходит. Чем это отличается? Есть ли отличия между каналами? Елена Александровна, давайте с вас начнем.

Чем отличается или что общего, есть ли отличие между носослёзным каналом новорожденного и взрослого?

Елена Кудряшова:

В целом, анатомическое строение, конечно же, похоже, за исключением того, что маленький новорожденный ребенок имеет более узкие стеночки, нежные ткани и слизистые оболочки, более выраженные клапаны, изгибы и все анатомические особенности. Но новорожденные отличаются тем, что у них очень часто сохраняется, так называемый, клапан Ганснера, то есть перепонка, которая мешает оттоку слезы. Она в норме есть у всех. В период внутриутробной жизни, то есть, пока ребенок находится в животе у мамы, у всех носослёзный проток перекрыт мембраной, которая где-то на 9 месяце беременности должна рассосаться, и слеза должна оттекать из глаза в нос. Но часто бывает, что мембрана остаётся, не рассасывается, и таким образом мешает оттоку слезы и вызывает дакриоцистит новорожденных – в этом, наверное, основное отличие.

Игорь Азнаурян:

Рубен Гургенович, вы можете что-то добавить?

Рубен Миракян:

Насколько я знаю, ещё бывает, что носослезные пути бывают закрыты желатинообразным содержимым, которое также может препятствовать нормальному оттоку слезы. Это, как правило, временное явление, легко решаемое или консервативным, или хирургическим путем.

Игорь Азнаурян:

Поэтому есть мнение, что, вероятно, сразу же нет надобности приступать к зондированию, а нужно подождать какое-то время, пока активно начнёт вырабатываться слеза, предположим, 2-3 месяца после рождения. Только затем, если состояние не проходит, приступать к соответствующему вмешательству. Возможно, что это просто слизистая пробка, а не мембрана, о которой говорила Елена Александровна. Такая слизистая пробка может пройти сама, что называется.

Насколько я понимаю, вообще существуют довольно серьезные отличия в строении пазух носа у ребенка и у взрослого человека. Я имею ввиду анатомическую топографию различных структур носовой полости и пазух носа, и всех костных и перепончатых всевозможных образований, раковин. Их взаиморасположение серьезно влияет и на многие различные функции дыхания и слуха и, наверное, отведения слезы в том числе, потому что, как известно, слеза отводится именно в носоглотку. Может быть, мы об этом тоже поговорим?

Рубен Миракян:

У маленьких детей, у новорожденных, пазухи носа бывают недоразвиты, они маленькие. Скажем, лобные пазухи чаще всего отсутствуют, они развиваются в течение первых нескольких лет жизни, и соустья, которые соединяют пазухи носа с полостью носа, широкие. Кроме того, в норме дети часто имеют аденоиды, часто бывает, что аденоидные вегетации воспаляются и развивается хронический аденоидит, который является серьезным источником инфекции для полости носа, а также препятствует нормальному носовому дыханию и приводит к серьезным воспалительным проблемам хронического характера, что, естественно, может влиять на носослёзные пути, и инфекция из носа может переходить и приводить к воспалительным процессам в носослёзных путях.

Игорь Азнаурян:

Если в носослезных путях есть восходящий вариант развития инфекции, то очень важно иметь возможность дифференцировать те или иные состояния.

Пока мы говорим о патологии носослезного канала и вообще о его строении и различиях. Предположим, мы с вами определили 3 возможные причины, из-за чего могут быть неприятные гнойно-воспалительные явления в этой области – в области внутреннего угла глаза, в области носослезного канала, его устья и так далее. Здесь 3 причины мы уже назвали. Первое – то, что связано с внутриутробными перепонками. Второе – то, что связано с пробками. Третье – то, что связано с возможной восходящей инфекцией в результате процессов в носоглотке. Есть ещё одна очень интересная причина, о которой, Рубен Гургенович, наверное, вам стоит рассказать – это особенности строения нижней носовой раковины, нижнего прохода, того места, где открывается устье носослезного канала, как там устроены костные структуры, и каким образом они могут прикрывать устье. Мы с вами неоднократно это видели.

Рубен Миракян:

Носослезные пути в норме открываются в виде клапана от носовой структуры, которая называется нижняя носовая раковина. Часто бывает, что именно там и образуется мембрана, о которой мы уже говорили, которая легко решается хирургическим путем. Также в этой области часто бывает стеноз самой кости, то есть устье не открывается, мембрана из себя представляет уже костное сужение или полное перекрытие, которое также бывает необходимо восстановить хирургическим путем. Ещё один вариант ― образование кисты именно в этой области, которая также решается хирургическим путем. Во время операции при бужировании и стентировании мы видим эту область, кисту или мембрану, которая закрывает. С помощью тонких эндоскопов мы контролируем под нижней носовой раковиной и иссекаем эту область, формируя новый клапан, который в дальнейшем формируется уже в нормально работающий клапан для выведения слезы через носослезные пути.

Игорь Азнаурян:

Ещё одна причина есть – атрезия носослёзного канала, когда вообще части носослёзного канала как таковой нет, его нижней части. Он закрывается тупо, и вместо канала мы имеем тупик. Вопрос тоже решается специальной реконструкцией, но мы ещё поговорим о методах лечения.

Елена Александровна, обращаемся к вам. Пожалуйста, расскажите подробно, как проявляется у ребенка непроходимость носослёзного канала, какая клиника, как распознать родителям, с чем нужно дифференцировать? Потом мы поговорим о том, как это проявляется у взрослых. Расскажите нам, как появляется эта неприятная болячка?

Елена Кудряшова:

Дакриоцистит новорожденных проявляется вскоре после рождения. Слеза должна омывать наш глаз и уходить в нос, вместе с собой уносить всех микробов, всю пыль, которая попадает из окружающей среды к нам в глаз. За счёт того, что она не уходит и скапливается в полости глаза, в полости слёзного мешка, образуется бассейн, по большому счету – бассейн с микробами. Выражается это в виде гнойных процессов, слезотечения, воспаления, очень похоже на конъюнктивит. Чаще всего это проявляется примерно на 2-3 неделе, либо чуть позже, когда уже начнёт активно вырабатывать слеза, ближе к 3 месяцам. Родители, видя конъюнктивит, обязательно идут к офтальмологу, и правильно делают: доктор назначает противовоспалительные, антибактериальные капли. Родители начинают их капать, и всё проходит, всё успокаивается, гноя нет. Но, как только родители перестают капать назначенные капли, всё возвращается. То есть, когда мы капаем – всё хорошо, а когда мы не капаем – снова возвращается воспаление. Это совершенно классический симптом, который говорит о том, что нет проходимости, что микробов удаётся подавить только с помощью капель. В таком случае доктор делает вывод, что необходимо зондирование носослезного протока, что необходимо восстановить анатомически всю структуру, чтобы слёзка вытекала в нос.

Игорь Азнаурян:

Каким образом он проявляется у взрослых? В чем отличие этой патологии у взрослых и у детей?

Елена Кудряшова:

Дакриоцистит у взрослых чаще всего имеет несколько иные причины возникновения. Обычно начинается всё со слезотечения. Взрослый пациент приходит к офтальмологу с жалобой, что всё время течёт слеза, скорее всего, у него она не уходит в нос. Бывает множество причин, почему течёт слеза, одна из них – синдром сухого глаза, наиболее распространенная болезнь мегаполиса. Когда функция слезы нарушается, она плохо защищает поверхность глаза, её становится много, то есть качество восполняется количеством, это одна из причин. Доктор обязательно оценит, проведя специальные пробы, и разберется, исключит синдром сухого глаза, если его нет. Другая причина – в силу возраста кожа и все ткани века достаточно часто становятся более слабыми, дряблыми, и слёзные точки, в которые слёзка должна попадать и оттекать в нос, не касаются глазного яблока. Они от неё отходят, и слеза не может туда попасть, не уходит в нос, и поэтому она течёт наружу.

Игорь Азнаурян:

Мы говорим с вами о вариантах слезотечения у взрослых людей. Я бы хотел два слова добавить в отношении дакриоцистита, непосредственно воспалительном процессе в слёзном мешке, который возникает у взрослых.

Не очень распространенное заболевание, но всё же встречается. Человек живёт всю жизнь, у него от момента рождения нет никаких перепонок, слизистых пробок и прочих неприятностей, связанных с оттоком слезы. Человек вырастает, доживает до 30-40-50-60 лет, и вдруг – бац, ни с того ни с сего у внутреннего угла глаза возникает сумасшедший, увеличенный воспалительный очаг, как лесной орех, фундук красного цвета, – ужасный, болезненный, плотный. Так выглядит воспаление слезного мешка. Это очень неприятно, человек теряет работоспособность, потому что и болит, и неприятно, и некрасиво, всё сразу вместе. Как же с этим бороться? Детей мы можем зондировать, или бужировать, или делать что-то ещё, и заболевание проходит; у взрослых, если развивается дакриоцистит, даже если мы восстановим проходимость носослезного канала или будем делать промывания. У них обычно носослёзный канал открыт, слёзный мешок сам по себе, ни с того, ни с сего воспаляется. Это связано с изменениями внутри тканей самого слёзного мешка, нарушениями, связанными с эластичностью. У нас не только кожа теряет эластичность, но и слёзный мешок, и в результате развивается мощный воспалительный процесс. Здесь, конечно, кроме как хирургически, вопрос не решается, причем, нужна правильная хирургия, которая распространена вообще в нашей стране ― изящная хирургия, уникальная и специфичная, которую делаем мы с вами, Рубен Гургенович. Мы поговорим об этой разнице, и скажем, как правильно делать так, чтобы, не повреждая серьезно ткани хирургическим образом, получать высокий, хороший результат.

Таким образом, у новорожденных с дакриоциститом, или непроходимостью слёзных путей ситуация одна, у взрослых – другая. Лечится также по-разному.

Пойдем дальше. Очень распространенный вопрос у наших радиослушателей в отношении массажа области слёзного мешка при непроходимости носослёзного канала. Что бы мы могли сказать?

Елена Кудряшова:

Здесь ответить очень просто. Массаж ― достаточно распространенная практика в нашей стране, очень часто назначают. Если после назначений доктора вы недели 2 поделали и не помогло, то нет смысла делать дальше, обязательно нужно зондирование. Когда массаж может помочь? Когда есть та самая слизистая пробка, о которой говорил Рубен Гургенович. С помощью массажа можно немного ускорить её отхождение. В таком случае да, сделали массаж, но это вопрос буквально нескольких дней. Ушла пробка ― всё восстановилось. Если массаж не помогает, нет смысла мучить ребенка и продолжать.

Игорь Азнаурян:

Я вообще к этому массажу отношусь весьма скептически. Мне он кажется совершенно лишней мерой, которая травмирует ребенка. Ничего хорошего в том нет, когда ему давят на слёзный мешок. Более того, это потеря времени и много, много чего ещё другого, не говоря уже о том, что массажами можно генерализовать инфекцию. Что вы думаете, Рубен Гургенович, по данному поводу?

Рубен Миракян:

Если слёзотечение не врожденное состояние ребенка и развивается после вирусных или простудных заболеваний, что связано с выраженным воспалительным процессом в полости носа и отеком слизистых оболочек, а также аденоидных вегетаций, то есть вероятность улучшения, если массаж будет сопровождаться также лечением со стороны отоларинголога, что иногда встречается в нашей практике. Именно в этих случаях мы обязательно берем мазки, делаем другие лабораторные исследования, что позволяет понимать процесс в полости носа, и предполагать, что такой же именно процесс протекает в носослезных путях. При адекватном лечении вероятность достаточно высокая, что проблема может быть решена консервативным путем.

Игорь Азнаурян:

Давайте перейдём к другим способам лечения, к зондированию носослезного канала – когда его стоит делать, когда он эффективен, когда он неэффективен, осветим эту тему.

Елена Кудряшова:

Зондирование – наверное, наиболее эффективный способ лечения непроходимости носослезного протока, если она обусловлена мембраной, ― то, с чего я начинала. Мембрану нужно прорвать, и всё, слеза начнёт оттекать в нос. Делается это с помощью тоненького инструмента, тоненького зонда, который проводится через слёзные пути. Но, учитывая, что у ребенка очень нежные слезные пути, имеют очень много изгибов, клапанов и анатомических особенностей, то необходимо делать, когда ребенок спит.

Игорь Азнаурян:

Давайте мы сразу скажем в чём особенность, в чем разница. Мы сказали, что зондирование носослезного канала – это эффективный способ; теперь расскажем, какие проблемы могут возникнуть при проведении зондирования, и в чём принципиальная разница между тем, как это делают вообще, и как это предлагаем делать мы, я имею ввиду современные технологичные способы.

Елена Кудряшова:

В России распространен старый способ зондирования, когда маленького ребенка пеленают, очень крепко держат, держат ему головку. Участвуют в этом две медсестры и доктор. После обезболивающих капелек делают зондирование с помощью металлического инструмента быстрым движением на плачущем, кричащем ребёнке, дёргающемся. Помимо того, что ребенку больно, потому что капли не могут обезболить все носослёзные пути, это еще и опасно тем, что доктор делает в состоянии стресса – стресса ребенка, стресса доктора. Должно быть очень быстрое и резкое движение, но при этом теряется точность движения и часто страдают носослёзные пути.

Игорь Азнаурян:

Это приводит к повреждению носослёзных путей. Слёзные пути – довольно сложно устроены, там есть маленькие канальцы, каналы, потом слёзный мешок, носослёзный канал. Всё нужно пройти зондом, причем, пройти очень точно, как вы правильно говорите. Мы уже сказали, что у детей ткани особо нежные, рыхлые, и поэтому продырявить зондом носослёзные пути очень-очень легко. Зонд может пойти чуть-чуть криво, буквально чуть-чуть, с образованием, так называемых, ложных ходов, как следствие ― свищей, или ещё хуже – повреждением слёзного мешка, или ещё хуже – повреждением в носу перепончатой части того самого носослезного канала, чему свидетелями мы с Рубеном Гургеновичем не раз были. Такие осложнения называются ятрогенные, то есть осложнения, которые связаны с вмешательством доктора, поэтому как мы предлагаем делать?

Елена Кудряшова:

Мы предлагаем делать в спокойном состоянии, когда ребенок спит, не чувствует боли и не мешает доктору. Поверхностный медикаментозный сон, который не вредит ребенку, длится буквально пару минут. Пока ребенок дышит препаратом – он спит, как только маску убирают – ребенок просыпается. Препарат наркоза не кумулируется в организме, и не наносит вред, но при этом он позволяет избежать множества осложнений. Как раз тот самый случай, Игорь Олегович, когда приходится делать неоднократные зондирования. Когда родители задают вопрос: «Мы сделали, нам не помогло. Почему нужно делать снова?» А как раз произошла одна из описанных вами ситуаций. Вероятнее всего, когда доктор зондировал без наркоза, он не попал зондом в нос, поэтому слеза не убегает.

Игорь Азнаурян:

У нас с Рубеном Гургеновичем, как вы помните, Елена Александровна, было много случаев. В чем прелесть, вообще, нашей ситуации? Очень горжусь тем, что всегда есть рядом, под боком ЛОР, а у ЛОРа рядом есть офтальмолог. Видите ли, эта часть лица, эта часть человеческого тела состоит из множества, множества различных органов. Люди, которые занимаются на том или ином органе, специализированы. Например, мы, офтальмологи и ЛОР-врачи, это буквально разница между тем, где кончается их зона ответственности, и начинается наша зона ответственности, буквально миллиметры подчас. Очень здорово, что мы всегда рядом, что всегда есть возможность посмотреть.

Продолжая тему отличий обычных способов от технологичных: всегда есть возможность зайти в носовую полость тонкой видеокамерой, рассмотреть место устья, посмотреть, что там происходит, почему зонд не проходит и так далее. Все возможности есть, что позволяет избежать, как вы правильно сказали, Елена Александровна, каких-либо осложнений. Теперь есть еще важный момент: когда ребенок спит, у нас есть возможность промыть носослёзный канал, и посмотреть, проходит реально слеза или нет. Расскажите про эту часть тоже.

Елена Кудряшова:

В нашем случае, когда ребенок спит, доктор никогда не выйдет из операционной, не убедившись, что процедура прошла успешно. Выходя к родителям, мы знаем на 100 % и можем уверенно им говорить, что всё хорошо, потому что, когда зондом прошли носослёзные пути, мы подаём раствор с красителем и ловим его в полости носа.

Игорь Азнаурян:

А подаём мы его через глаза.

Елена Кудряшова:

Конечно, через слёзные точки со стороны глаза мы подаём раствор, окрашенный красителем. Когда мы видим, что раствор оказался в носу, мы его с помощью тонкой трубочки, отсоса, оттуда извлекаем, и мы уже уверены на 100 %, что проходимость восстановлена.

Игорь Азнаурян:

Важная составляющего того, о чём вы сказали, что не приходится повторно зондировать, достаточно бывает однократного зондирования. Я думаю, что мы про зондирование много чего рассказали, может быть Рубен Гургенович хочет что-то добавить?

Рубен Миракян:

В некоторых случаях, когда зондирование приводит к тому, что тест с красителем отрицательный, были случаи когда мы уже под контролем зрения с помощью тонкого эндоскопа смотрели, куда уходит зонд под нижней носовой раковиной. Мы обязательно видим. Бывает, что под слизистую уходит в ложный ход, тогда мы иссекаем и соединяем устье с этим ложным ходом, делаем широкую связь, тем самым восстанавливаем устье, и тогда тест становится положительным.

Игорь Азнаурян:

Да, это здорово. Это как раз о том, о чем я уже сказал: здорово, что мы друг у друга есть рядом, эта возможность всегда хорошо проявляется.

Ещё есть часто задаваемый вопрос: реабилитация после зондирования, сколько времени занимает, что это за реабилитация? Расскажите, Елена Александровна.

Елена Кудряшова:

Реабилитация – громко сказано. После зондирования ребенок уже через 2-3 часа возвращается домой, и 2-3 часа даже не потому, что мы за ним наблюдаем, а потому что анестезиолог хочет убедиться, что всё в порядке. Буквально ещё пару дней закапываются антибактериальные капли, и всё, реабилитация закончена.

Игорь Азнаурян:

Да, никакой особой суперреабилитации не нужно в случае, если мы имеем, так называемые, перепонки.

Елена Кудряшова:

Да, если восстановили проходимость.

Игорь Азнаурян:

Есть у нас и другие осложнения, которые связаны с непроходимостью носослёзного канала, соответственно, там всё по-другому. Есть еще вопрос о том, в чем опасность дакриоцистита, что это такое? Я думаю, что мы об этом уже рассказали, несколько раз сказали, уготовили ответ на вопрос.

Теперь, друзья, перейдём к самому важному, к самому интересному: какие операции проводятся на слезных каналах, для чего нужна помощь ЛОР-врача офтальмологу или офтальмолога ЛОР-врачу. Иногда неизвестно, кто кому больше нужен, на самом деле. Начнём по поводу операций на слёзных каналах, про зондирование мы уже сказали. В каких случаях вмешательство не ограничивается обычным зондированием? Вас спросим, Рубен Гургенович.

Рубен Миракян:

Если неоднократные зондирования не привели к положительным стойким результатам, то мы прибегаем к дакриоцисториностомии, которая производится с помощью...

Игорь Азнаурян:

Секунду, я вас перебью. Слушателям важно понять не то, что написано в интернете, а понять, что можно сделать сегодня. В чем разница между тем, что делается вообще, и тем, что мы можем предложить? В чем разница между рутинными обычными хирургическими вмешательствами при этих состояниях, когда непроходимость такая, что зондирование не помогает, и способами, которые мы можем предложить? Почему наши способы лучше, современные, технологичные способы лучше, а рутинные хуже? Почему технологии XXI века лучше, а технологии XX века хуже? Подадим в сравнении, так, чтобы нашим слушателям было ясно, о чем мы говорим. Понятно, что сейчас мы не будем рассказывать технику операции, им это не очень интересно. Мы расскажем про отличия.

Рубен Миракян:

Основные отличия – то, что современное оборудование и развитие эндоскопической риносинусохирургии позволяет делать операции со стороны полости носа, и они являются малоинвазивными, что означает малотравматичные. Это приводит к тому, что, во-первых, сама операция легко переносится пациентами – как взрослыми, так и нашими маленькими пациентами, так и послеоперационное течение легко переносится со стороны пациентов. Техника позволяет делать операцию более точно, что приводит к снижению...

Игорь Азнаурян:

Давайте поговорим о малоинвазивности. Обычная операция делается как? Открытым способом, на коже делаются разрезы, выделяется слёзный мешок, он травмируется, вскрывается, потом в носу делается в кости дырка неприятным способом, специальным не микробором, а бором, который очень неприятный, большой. Потом всё послойно ушивается, и неизвестно, оно восстановится или не восстановится; как правило, не восстанавливается. В 50 % случаев обычные дакриориноцистостомии – это наложение стомы, то есть дырки нового устья, вместо старого анатомического устья – нового устья в носовую полость. Старые методы при таких операциях не всегда, очень часто стома, эта дырка, не работает, слив, который делается дополнительно для слёзной жидкости, для слезы, не работает. В нашем с вами случае мы фактически делаем то же самое, что сделала природа, просто в другом месте, чуть выше, и в результате то же самое.

Ещё важный момент – что одной риностомой вопрос не решается, потом нужно специально стентировать. Стентирование приводит к тому, что формируется новый слезный канал, и по нему потом стекает жидкость. Эффективность такого вмешательства приближается к 100 %, это очень важный и интересный момент, который мы с вами должны подчеркнуть.

Вопрос: для чего нужна помощь ЛОР-врача? Помощь ЛОР-врача здесь необходима, поскольку манипуляции, которые делаются в полости носа, должны делаться исключительно ЛОР-врачом, это не офтальмологический случай. ЛОР-врач знает взаиморасположение костей, у него есть навыки работы в носовой полости. Вместе с тем, что касается офтальмологической части, что касается стентирования, ввода стентов в слезные канальцы и последующего вывода стентов в нос — это, конечно, функция офтальмолога, её трудно переоценить. Поэтому здесь интереснейший, прекрасный случай, когда тандем ЛОР-врача с офтальмологом одномоментно на маленьком пространстве приводит к очень резкому росту эффективности. Поэтому современные вмешательства, современное лечение непроходимости носослезного канала, носослезных путей как у взрослых, так и у детей, конечно же, должны проводиться в тандеме офтальмолога с ЛОР-врачом или ЛОР-врача с офтальмологом – как угодно, в любой последовательности. Мы так считаем, мы так делаем. К чему, для чего это нужно? Первое – для того, чтобы избежать всякого рода осложнений. Второе — для того, чтобы поднять эффективность лечения, чтобы человек выздоровел, а не ходил постоянно с плачущим глазом. Третье, для чего это нужно – для того, чтобы обеспечить современный малотравматичный уровень, как мы уже сказали, и эффективный уровень вмешательства.

Давайте ответим на последний вопрос наших зрителей, слушателей, зрителей в YouTube: с какого возраста можно начинать лечение, Елена Александровна?

Елена Кудряшова:

Зондирование мы рекомендуем где-то месяцев с 3-4, когда уже есть активная выработка слезы, а у взрослых, я думаю, как только появляется проблема – сразу же необходимо.

Игорь Азнаурян:

Сразу, моментально. У детей, конечно, 3-4 месяца – оптимально. Я бы тоже рекомендовал этот возраст, потому что ребенок более старшего возраста живет с этим, нехорошо, когда от рождения у человечка из глаза течёт гной, ничего хорошего в этом нет.

Елена Кудряшова:

Постоянно инфекция в организме.

Игорь Азнаурян:

Дорогие друзья, наша замечательная передача подходит к концу. Может, каждый из вас хочет что-то сказать? С вас начнём, Рубен Гургенович.

Рубен Миракян:

Естественно, нам тоже очень приятно работать с офтальмологами, очень много интересного открывается в период работы. Очень интересное лечение, также послеоперационный период, так как слизистая оболочка полости носа довольно сложный орган, он тесно взаимосвязан с носослезными путями. Поэтому мы будем работать дальше, находить новые пути, новые лечения.

Елена Кудряшова:

А я бы хотела сказать, что берегите своих детей, приходите к офтальмологу вовремя, и приходите обязательно к детскому офтальмологу, который занимается и специализируется на работе с маленькими детишками – это очень важно.

Игорь Азнаурян:

Дорогие друзья, мы вам рассказали много интересного по данному поводу. Если у кого-то есть такая проблема, у него или у ребенка, то имейте ввиду, что есть современные способы лечения. Нужно лечить современными способами, сегодняшняя жизнь это позволяет делать, поэтому выбирайте лучшее. Ещё важный момент: уверен, то, что мы сегодня вам рассказали, вы не прочтёте в интернете в сравнительном аспекте, интернет – это не доктор. Оставайтесь в нашей программе, мы будем выходить раз в месяц, обращайтесь в наш кабинет, «Кабинет офтальмолога». Если есть проблемы со зрением – обязательно ответим. Спасибо большое, и до новых встреч!