Алена Миронова-Ходорович:
Добрый вечер! Это программа «Образ времени». У нас сегодня в гостях Павел Грудинин, который отказался называться политиком, директор «Совхоза имени Ленина», вокруг которого сейчас очень много слухов, очень много интриг и всего остального. Мне даже вспомнилось стихотворение Майкова, написанное много-много лет назад.
Бездарных несколько семей
Путем богатства и поклонов
Владеют родиной моей.
Стоят превыше всех законов,
Стеной стоят вокруг царя,
Как мопсы жадные и злые,
И простодушно говоря:
«Ведь только мы и есть Россия!»
Всё-таки, кто это, Россия? Народ или тот олигархат, который сплотился вокруг нашего, будем говорить, монарха.
Павел Грудинин:
Ты и говори, трона. Если уж ты Майкова цитируешь, то это трона.
Алена Миронова-Ходорович:
Это 1855г.
Павел Грудинин:
Это трон был.
Алена Миронова-Ходорович:
Между прочим, через 6 лет произошла отмена крепостного права, в 61-м.
Павел Грудинин:
Ты знаешь, у меня такое впечатление, что мы сейчас опять вернулись к крепостному праву.
Алена Миронова-Ходорович:
Вот, я про это и говорю.
Павел Грудинин:
Если смотреть на то, что делают сейчас банки, власти и то, что происходит. Ты помнишь, крепостным хватало денег на еду, и какое-то жильё у них было.
Алена Миронова-Ходорович:
Крыша над головой.
Павел Грудинин:
И всё, у них, в принципе, ничего больше не было. У нашего народа тоже, у половины, как минимум. Кстати, президент, сидя на Московской железной дороге, говорил, вы знаете, как это так, за справку медицинскую 5000, когда средний доход у больше 3 млн. граждан не превышает 11.000 руб. Ты понимаешь, что это не то, что крепостные, у них денег не хватает на нормальную жизнь, на еду.
Алена Миронова-Ходорович:
И поэтому люди, которые живут хорошо.
Павел Грудинин:
Мы ожидаем отмены крепостного права.
Алена Миронова-Ходорович:
Мы ожидаем всё-таки.
Павел Грудинин:
Потому что есть небольшое количество вот этих олигархов, которые захватили все богатства страны, есть огромное количество обслуживающего персонала, я имею в виду тех, которые являются судьями, полицейскими.
Алена Миронова-Ходорович:
Но они же стоят на страже всех законов, как и тогда.
Павел Грудинин:
Они стоят, если ты только голову поднял, к тебе приехал и забрал тебя ОМОН, неважно, против чего ты выступаешь, против экологической катастрофы, против засилья местных властей, против плохих выборов.
Алена Миронова-Ходорович:
Выборы хорошие, люди не ходят.
Павел Грудинин:
Не так. Ты понимаешь, если говорить о выборах, сейчас совет депутатов городского округа, Ленинский район появился, будут проходить 22 декабря выборы. Представляешь, вчера сняли трёх кандидатов от КПРФ, сегодня ещё восемь человек снимут. То есть из 30 11 уже просто снимают.
Алена Миронова-Ходорович:
Снимают именно?
Павел Грудинин:
Снимают по разным надуманным предлогам. Вот, например, судья сидит, есть решение пленума Верховного суда, что нужно делать вот так. Она говорит: мне не указ пленум Верховного суда, и снимает за отсутствие какой-то справки или что справка неправильно подана.
Алена Миронова-Ходорович:
Значит нужно оформлять правильно.
Павел Грудинин:
Подожди, у меня случай такой произошёл. Наши многие работники пошли в качестве кандидатов в депутаты в городской округ.
Алена Миронова-Ходорович:
Я так понимаю, ты тоже баллотируешься.
Павел Грудинин:
Я тоже, но неважно. 20 подписей нужно собрать. Они собрали 20 подписей, причём все подписи реальные. Что такое 20 подписей собрать, это 2 дня походить по подъездам, тебе все подпишут.
Алена Миронова-Ходорович:
Да даже за час можно.
Павел Грудинин:
Сидит подполковник полиции, говорит: это подпись не этого человека. Приходит этот человек, говорит: это моя подпись, я подписывал, вот моя рука, вот я подписывал. Подполковник на него смотрит, говорит: нет, это не ваша подпись, что вы тут мне рассказываете, мы лучше знаем. Идёт суд, решение суда: подполковнику лучше знать, что эта подпись, а людей мы не слушаем вообще. Причём эти люди пришли в избирательную комиссию, стали доказывать, что это они. Ничего, комиссия плевать хотела, сказала: пошли все на фиг, эта подпись не ваша. Всё. Поэтому сначала активных граждан по подписям, потом тех, кто пошёл по партии, тоже сняли по различным надуманным предлогам. Я говорю, закон не писан.
Алена Миронова-Ходорович:
Но закон что дышло.
Павел Грудинин:
Это Россия, да. И поэтому вот эти крепостные, о которых мы сейчас говорим, они пытаются как-то, они же слушают по телевизору, что у нас честные выборы. Недавно съезд Единой России проходил, там же вышел главный единорос, и сказал: мы будем в честных выборах выигрывать.
Алена Миронова-Ходорович:
Да, только пошли они все, как самовыдвиженцы до этого.
Павел Грудинин:
Подожди, это только в Москве, это уже они сказали неправильно, не в этом дело.
Алена Миронова-Ходорович:
И Метельский проиграл.
Павел Грудинин:
Подожди, это второй вопрос. В честных выборах единоросу выиграть не удастся ни в коем случае, мы это знаем. Потому что столько горя принести стране: повышение налогов, повышение пенсионного возраста, куча всяких проблем, все эти антинародные законы, которые уже ясно, что они антинародные. Но всё равно, значит у них, как сказал их лидер, мы будем продолжать свою деятельность, направленную на развитие. Он считает это развитием России. И мы такие крепостные. В случае чего нас всегда через суд, через правоохранительные органы, через уголовные дела поставят на место, чтобы мы не высовывались.
Алена Миронова-Ходорович:
Почему начали совхоз на место ставить? Отобрать хотят экономически, политически, почему? И сейчас, кстати, хотела сказать, запущен флэшмоб МыВсеГрудинин, и тема у нас сегодня МыВсеГрудинин.
Павел Грудинин:
На самом деле, мы действительно все Грудинин. Но вопрос в другом. Флэшмоб организовал Геннадий Андреевич Зюганов, это попытка каким-то образом показать, что я не один, и коммунистическая партия не одна. Действительно, по большому счёту, мы представляем большое количество предприятий сельскохозяйственных или промышленных, которые за эти 20 лет были уничтожены. Он всегда приводит пример, я об этом тоже говорю, был район Ленинский, там было 14 предприятий сельскохозяйственных, осталось только одно. Остальные за эти 20 лет были просто уничтожены. Люди потеряли работу, ни коров, ни полей, ни ферм, ничего нет.
Алена Миронова-Ходорович:
Дома построили. Или даже не построили.
Павел Грудинин:
Местами построили дома, это называется инвестиции. Количество обманутых дольщиков увеличивается, потому что вроде как дома строят, но нищета или вот это бесправие привело к тому, что люди слушали, слушали, в том числе, Государственную думу, власть в том, что больше не будет. Помнишь 214-й закон, что не будет обманутых дольщиков, поверили власти, вложили деньги. А потом сказали: вы знаете, вас опять обманули. Всё время обманули, обманули, правда, всему этому название одно - коррупция, потому что тот, кто давал разрешение... Кстати, я тебе могу рассказать, совхоз чем ещё вызывает раздражение. Мы тоже строили дома, и ни одного обманутого дольщика.
Алена Миронова-Ходорович:
А тоже вкладывались и в нулевой цикл люди.
Павел Грудинин:
У нас тоже было долевое строительство. Просто совхоз поступил по-другому. Он сказал, что мы, например, инвесторы приходят, мы сразу говорим, что мы всё равно будем строить, дома за свои деньги, а продавать уже на конечной стадии. Но совхоз всем своим имуществом отвечал перед дольщиками. У них есть такое интересное, было введено, кстати, законом такое понятие, недобросовестный застройщик. Они там формулы разработали такие, что совхоз вдруг стал недобросовестным застройщиком, потому что в одной формуле получалось так, что у нас много основных средств, сады, земли, и мы всем своим имуществом отвечаем перед дольщиками. Нам сказали: вы знаете, по этой формуле вы уже недобросовестный. Вот если бы у вас был уставной капитал 10.000, тогда бы по формуле вы были бы отличным.
Алена Миронова-Ходорович:
Добросовестным.
Павел Грудинин:
Я всё вспоминаю, был такой министр строительства Московской области, он отвечал, в том числе, за долевое строительство, Коган. Я ему говорю: слушайте, как это так, вы измените эту формулу, напишите в Минфин, потому что это глупость какая-то. У нас такое количество основных фондов, мы никогда не разоримся, мы своим имуществом ответим, даём гарантию тем, кто вкладывает деньги в долевое строительство. Он мне говорил: понимаешь, ничего не получится, потому что Минфин не понимает, федеральный Минфин. Я говорю: хотя бы тогда не печатайте это, потому что у вас «Су-155», «Мортон», «Урбан групп», все впереди.
Алена Миронова-Ходорович:
И что с ними?
Павел Грудинин:
И через несколько лет они один за другим стали рушиться, а совхоз Ленина достроил все дома и несмотря на то, что нам мешало правительство Московской области ввести их в эксплуатацию, мы там судами вводили часть домов, всё равно мы все свои обязательства выполнили, и счастливые новосёлы въехали в новые дома и сейчас прекрасно живут. Причём мы ещё построили детские сады, школы, поликлиники, всё на своей территории, всё это за деньги совхоза. Сплошь и рядом сейчас ты слышишь в Московской области, отменили обязательства одного застройщика построить школу, отменили обязательства другого застройщика построить детские сады, всё это будет делать бюджет. Почему? Потому что, на самом деле, если ты строишь объекты строительные, в смысле квартиры, ты должен инфраструктуру построить, это было всегда. А теперь им разрешают не строить. Потому что, видите ли, у них тяжёлое финансовое положение. Думаю, ну ничего себе.
Алена Миронова-Ходорович:
Они ещё и не достраивают.
Павел Грудинин:
Да, поэтому мы, я бы так сказал, являемся таким раздражителем. У нас лучшие школы, лучшие детские сады, у нас нет обманутых дольщиков, у нас производство сельхозпродукции увеличилось в разы, потому что мы применили новые технологии. У нас самые модернизированные фермы, цеха на заводе. Они никак не могут понять, как это объяснить, хозяйства все остальные умерли. Причём тут интересно так получилось, этим хозяйствам рекомендовали сначала, глава района, губернатор Московской области, впустить себе так называемых инвесторов, эффективных собственников. Они их запустили, эти инвесторы поменяли сначала одно руководство, одного директора, потом другого председателя, поменяли всё, потом вывели землю в отдельные структуры, а предприятия просто обанкротили и грохнули. И теперь никого нет, ничего не производится, и только совхоз Ленина один. И тут начинаются разговоры о том, что, слушай, что это такое, ни одному олигарху совхоз Ленина не принадлежит, он вроде как сам себе голова, дивидендов не платит, все деньги...
Алена Миронова-Ходорович:
Откаты не даёт.
Павел Грудинин:
Кстати, это тоже интересная тема, потом я тебе расскажу про откаты, и как нас теперь в этом обвинили через 11 лет. Что мы не давали взяток, и поэтому мы виноваты оказались. Почти 2000 га сельхозземель, которые находятся рядом с кольцевой дорогой, не застроены и практически никому не принадлежат. Потому что ни одному олигархическому клану или группировке мы не принадлежим. Поэтому, а что не распилить. А тут ещё политическая история произошла. Как же так, посмел бросить вызов самому главному нашему. Поэтому нас сейчас через вот эти праведные суды и коррупционные схемы, через бандитов, которые поддержаны властью. Что это бандиты, знают все, что они поддержаны властью, тоже знают все, пытаются каким-то образом заставить, поставить на колени и уничтожить. А мы не даемся. Нам в этом году 101 год исполнился. Я сегодня своему замдиректору, агроному говорю: слушай, давай мы назло им отметим 110-летие уж точно, а там дальше посмотрим. Как говорил один товарищ: я намерен жить вечно, пока всё идёт нормально. Мы с ними бьёмся, но, к сожалению, понимаешь, когда на стороне рейдеров, захватчиков судебная система, правоохранительные органы, административные органы, причём самые высокие, которые только есть, очень сложно бороться.
Алена Миронова-Ходорович:
То есть это всё равно какой-то клан.
Павел Грудинин:
Нет, как будто ты только что приехала в Москву. У нас несколько кланов, они разные.
Алена Миронова-Ходорович:
Какой-то захватывает клан?
Павел Грудинин:
Какой-то из кланов, я даже знаю какой. Вопрос в другом. Чем мы интересны? Тем, что эта земля рядом с кольцевой дорогой, конечно, никого из тех, кто пытается захватить, не интересует с точки зрения сельхозземель. Хотя у нас по постановлению того же губернатора особо ценные земли, мы добились того, чтобы наши земли признаны были особо ценными. А их по закону вообще нельзя ни переводить, потому что это вроде как достояние всего народа, достояние страны. Но они, своя рука владыка, я же понимаю, они уже пытались изменить генплан.
Алена Миронова-Ходорович:
Я расскажу, своя рука владыка, ты же знаешь бутырскую тюрьму, которая испокон века.
Павел Грудинин:
Слава богу, пока не знаю.
Алена Миронова-Ходорович:
Здание знаешь. Его сейчас продают.
Павел Грудинин:
Да? Такие чудеса, и мы говорим, слушайте, у нас земли особо ценные, их нельзя использовать. Тем более, что у нас был ещё один довод, который, к сожалению, сейчас пропал. У нас южный энергетический коридор, это охранные зоны всех газопроводов, нефтепроводов, которые проходят в Москву для отопления, для освещения, для всего остального. А теперь кто-то взял и снизил нам охранные зоны газопровода. Раньше она была 500 м, представляешь, полоса 500 м, а теперь стала 100, даже не 100, а 25. В этом случае мы потеряли охрану. То есть наши земли теперь стали интересны для того, чтобы застроить. Мы пытаемся объяснить, что мы не сдадимся, мы не хотим застраивать. Мои родители, моя бабушка работала в совхозе, мои родители работали в совхозе, сейчас мои дети работают, мой сын работает в совхозе, мои двоюродные братья работают в совхозе. Я хочу, чтобы мои внуки работали в совхозе и правнуки. А они, у них по-другому. Они хотят быстро. Что такое строительство? Это быстро получить деньги. То есть построил, отдал, получил деньги и пропал. А ведь заводы никто строить не собирается, места рабочие, фабрики, ещё что-то, совхозы, это тоже рабочие места, никто не собирается строить.
Алена Миронова-Ходорович:
Открыли Мираторг, рабочие места в Калужской или Брянская область, Калужская область.
Павел Грудинин:
Что касается Мираторга, просто ты должна понять. Есть такой макроэкономический показатель в стране. Когда-то в стране было 60 млн. голов крупного рогатого скота, а сейчас 8. Конечно, можно рассказывать про Мираторг. Но что такое 8 млн. коров на 140 млн. населения. Мы поэтому и ввозим пальмовое масло, потому что мы уничтожили своё сельское хозяйство. Что такое сельское хозяйство? Это не Мираторг. Это сельские территории, это совхозы, мелкие предприятия. Я имею в виду какие мелкие. У нас 2000 га, это такое среднее предприятие раньше было. Обычно 5, дальше если отъехать от Москвы 10.000 га. И вот эти все предприятия были соединены в общую схему поставки растениеводческой, животноводческой и другой продукции. У каждого из таких предприятий самых лучших были заводы по переработке. Они перерабатывали продукцию и натуральные, качественные продукты давали на стол. А теперь Мираторг.
Алена Миронова-Ходорович:
Яблочный сок в трёхлитровых банках.
Павел Грудинин:
Если попробовать понять, что на самом деле в этих Мираторгах и разных других организациях делают, увидишь технологию, ты поймёшь, что это индустриальная технология. Это курица, которая быстро-быстро растёт, например. Почему она быстро растёт? Чем её кормят, какие анаболики?
Алена Миронова-Ходорович:
Чем её колют.
Павел Грудинин:
Да, чем её колют. Это действительно так. Никто тебе не покажет, тебе только расскажут, вот видите, мы взяли импортную технологию, импортные все вот эти составляющие. Мы производим натуральную продукцию, качественную. Мы не колем никого и ничего не делаем. Поэтому, может быть, Мираторг применил американские методы хозяйствования и стал. Хотя, на самом деле, крупным стал по одной простой причине. Он собрал всех, он разорил всех мелких, потому что что происходило с мелкими производителями свинины мы знаем.
Алена Миронова-Ходорович:
Не только свинины.
Павел Грудинин:
Поэтому их уничтожали, а потом сказали: из 100 человек 10 человек идут работать в Мираторг, а остальные 90 куда хотите. Почему мы имеем такие огромные агломерации в виде разросшихся городов? Потому что жить в деревне невозможно, работы нет, люди поехали в город, тут хоть как-то можно прокормиться. В результате я сегодня считал, сколько у нас охранников. Вся страна стала страной охранников и парковщиков. Люди ходят, что-то делают, на самом деле, ничего не производят и вроде как.
Алена Миронова-Ходорович:
Менеджеры, охранники и парковщики, да.
Павел Грудинин:
Мы теперь вынуждены, раньше нас оберегала милиция, была такая советская милиция.
Алена Миронова-Ходорович:
Да моя милиция меня бережёт.
Павел Грудинин:
На любой вахте сидела бабушка, пенсионерка, и мы ничего не боялись. А теперь обязательно должен быть ЧОП. Причём ты пойми, насколько это опасно. Приходишь в школу, там ЧОП, приходишь в детский сад, там ЧОП, приходишь в любое учреждение.
Алена Миронова-Ходорович:
ЧОПы не спасают, сейчас случаи даже в детских садах были.
Павел Грудинин:
Подожди, я тебе о другом. О том, что огромное количество мужчин трудоспособного возраста сидят и смотрят, в лучшем случае, в камеру и не спасают, ты правильно говоришь. Но они сидят, они ничего не производят. И наша заслуга, совхоза Ленина в том, что наши люди работают. А я сегодня посчитал охранников просто ради интереса, потому что мы сейчас ведём такую работу по сокращению расходов, связанных с производством. У нас охранников оказалось почти в 2 раза больше, чем трактористов. Причём охранники получают, вот эти фирмы, я просто спрашиваю, сколько они получают, 15-20 тысяч. На 2 недели приехал, у них вахтовый метод, а потом обратно куда-нибудь в Брянскую, Смоленскую, ещё какую-то область уехал. То есть две недели он здесь сидит, смотрит в камеру, две недели он уехал туда, может быть, на огороде жене помогает, в лучшем случае. В общем, тратит эти деньги, которые заработал. А ведь он ничего не производит, вообще ничего.
Алена Миронова-Ходорович:
У нас не хотят люди уже работать, люди отвыкли работать.
Павел Грудинин:
Неправда. Людей пытаются отучить работать. Вот это да.
Алена Миронова-Ходорович:
Согласна, да.
Павел Грудинин:
А люди хотят работать. Я тебе могу сказать, что у нас в совхозе лежит на входе такая бумажка.
Алена Миронова-Ходорович:
Да, я помню «Вакансий нет».
Павел Грудинин:
«Вакансий нет».
Алена Миронова-Ходорович:
И лежит уже много лет.
Павел Грудинин:
Ты не представляешь, какое количество людей хочет прийти работать в совхоз. Кого угодно, сварщики, трактористы. Потому что у нас высокая зарплата, у нас социальный пакет, у нас возможность получить квартиру, по крайней мере, была, когда нам разрешали строить дома, мы постоянно улучшали жилищные условия. И нас уже на протяжении пяти лет душит областная власть, не даёт нам разрешение на строительство никоим образом, потому что они должны нас экономически были задушить. Ну, у них пока это не получается, хотя рейдерский захват, поддержанный, кстати, властью.
Алена Миронова-Ходорович:
Но он же не первый, далеко не первый.
Павел Грудинин:
Ты понимаешь, он самый сложный. Сейчас объясню, почему. Сейчас мы стали вдруг проигрывать все суды, хотя всё однозначно понятно, что это всё придуманные претензии и к директору совхоза, и к совхозу вообще. У нас на сегодняшний день арестованы земельные участки все, арестованы все акции, запрещено голосовать, мы не можем перерегистрировать устав совхоза и перейти. Мы всё ещё Закрытое акционерное общество, хотя уже такого по закону нет. Судебная система, естественно, она была, скажем так, пробуждена к этому силовыми структурами, коррупционными схемами, она заблокировала нас полностью. У нас видновское городское правосудие сделало так, что мы никуда двинуться не можем.
Алена Миронова-Ходорович:
Люди хотя бы зарплату получают? Если счета заблокированы.
Павел Грудинин:
Нет, не счета, акции. Акции и земельные участки. Мы не можем, например, сейчас пример такой. Мы говорим: слушайте, мы должны передать земельные участки, на которых построили дома людям, потому что так по закону написано, в муниципальную собственность или в собственность граждан.
Алена Миронова-Ходорович:
Там ТСЖ или ещё что-то.
Павел Грудинин:
Да. А мы не можем передать, потому что у нас арестованы земельные участки. И мы теперь платим за это налог, в год 3,5 млн. только за то, что нам арестовали земельные участки. Хотя по закону мы давным-давно должны были отдать. Мы не можем. Мы Москве отдавали год земельные участки, они у нас их выкупили, потому что они кольцевую дорогу расширяли, мы заключили договор, мы всё сделали. Они построили дорогу, а оформить её не могут, потому что арест наложен на земельные участки, которые давно уже в государственной собственности. То есть судья им говорит: слушайте, а как вы могли арестовать то, что совхозу не принадлежит уже, уже давно перешло право собственности. Судья плевать хотела. Она знает точно, что безнаказанность, ей позвонили видно откуда-то, сказали: делай что хочешь совхозу, выполняй все просьбы оппонентов, потому что сейчас идёт рейдерский захват, а мы тебя прикроем. Её действительно прикрывают. И вот я тебе рассказывал, судебное решение, которое противоречит не только законам, решению Пленума Верховного суда. Если к судье пришёл, например, какой-то правоохранитель типа ФСБ-шника и сказал: слушай, ты сделаешь так, как я скажу, тогда у тебя справка о том, что ты переназначаешься на следующий срок, будет нормальной. А если ты сделаешь как я не скажу, мы тебе такую справку сделаем, что тебя уже никто. Судья вроде как она независима, но она не зависит от Верховного суда, она не зависит от народа, но она зависит от тех, кто её назначает. От Федеральной службы безопасности, администрации президента Российской Федерации, которая готовит указ о назначении. И всё. И вот эту вертикаль выстроили, а поскольку нет независимой судебной системы, мы теперь стали крутиться в такой интересной штуке.
Алена Миронова-Ходорович:
Кто виноват мы поняли, что делать?
Павел Грудинин:
Менять. Слушай, честно, я когда-то, года два назад был кандидатом в президенты и говорил, что нужно менять систему. Надо, например, выборность судей назначить, чтобы судьи отвечали перед народом. Надо, скажем так, снять с них вот эту неприкосновенность. Потому что если судья, например, вдруг своей дочери делает свадьбу за 2 млн. $, то на следующий день он должен лишиться полномочий. Не потому, что его поймали на этом, а потому, что есть недоверие. Не могут, например, судьи верховного суда ездить на Rolls Royce, если они всю жизнь на госслужбе, у них определённый доход.
Алена Миронова-Ходорович:
Определенная государственная зарплата.
Павел Грудинин:
Надо ратифицировать 20-ю статью конвенции о борьбе с коррупцией. Где любой чиновник без исключения, если у него расходы превышают доходы, должен лишён быть своего, скажем так, статуса, и по нему должно быть специальное расследование. Кстати, именно так в Гонконге, в Сингапуре победили коррупцию. Потому что не можешь объяснить, откуда у тебя деньги, всё, вали со службы и, мало того, у тебя ещё всё это конфискуют. Конфискация, обыкновенная конфискация неправомерно нажитых доходов, вот и всё. Что делать ещё, расскажу.
Алена Миронова-Ходорович:
А почему наша Конституция не работает?
Павел Грудинин:
Есть ещё такая норма, если судье позвонил какой-то чиновник, то он должен сразу об этом оповестить. Если судья об этом не оповестил, а это вскрылось, то сразу и чиновник, и судья должны быть лишены своих статусов, и по ним должны возбуждаться уголовные дела. Если это произойдёт, а у нас сплошь и рядом телефонное право. Мы написали в управление собственной безопасности ФСБ России письмо, что перед тем, как рассмотрели дело о разводе, к судье приходили два человека, помощник областного председателя суда и сотрудник федеральной службы безопасности. Они мне написали, что мы ваше заявление переслали в управление по Москве и Московской области. То есть к тем, на кого писали. И уже месяцев пять молчание. Никто не приезжает, не спрашивает ничего, просто, видно, в результате оперативной деятельности они вышли сами на себя. Поэтому сами себя наказать не могут. И это сплошь и рядом, мы же знаем, что, на самом деле, судьи некоторые уже и приговоры не пишут, решения, за них пишут юристы той стороны. Потому что чё им напрягаться.
Алена Миронова-Ходорович:
Судьи не пишут, пишут юристы, они флешку втыкают и берут выдержки.
Павел Грудинин:
И это, кстати, очень опасная вещь. Но я сегодня слушал передачу о том, что, на самом деле, коррупция самая страшная даже не потому, что взятки берут и в карман кладут, а потому что это нарушает экономический баланс. Государство разбалансируется экономически. Ты можешь честно работать, выполнять все законы, а можешь дать какие-то деньги, и тогда ты законы не выполняешь просто, и тебя пропускают вперёд. Это недобросовестная конкуренция среди бизнесменов. А если она недобросовестная, то возникает ситуация, что ты должен к этому каким-то образом адаптироваться. Вот смотри, что произошло с нами. 11 лет назад была система, ты должен был землю сельхозназначения, если хочешь что-то построить, перевести землю сельхозназначения. Эта система и сейчас сохранилась. Но в Московской области для того, чтобы получить вот это разрешение на перевод, ты должен обязательно был договориться с чиновником. Причём они делали это так, не хочешь платить наличные деньги, у тебя их нет, в фонд спорта. Например, мы создаем фонд спорта, мы вроде как за спорт, ты туда перечислишь деньги.
Алена Миронова-Ходорович:
А дальше мы уже сами разберёмся.
Павел Грудинин:
А там уже эти деньги выведены из-под контроля, потому что они небюджетные деньги. А у нас всегда со стройки воровали, мы строим какой-нибудь спортивный комплекс, вроде бы это благое дело, но то, что стоило рубль, будет стоить 10. И в результате получается, что другими путями они эти деньги изымали. И этот фонд спорта был просто очень богат, а совхозу надо было перевести земельный участок. Поскольку мы взяток никогда не даём, ни в каких фондах спорта не участвуем, мы вынуждены были сказать партнёрам нашим: давайте, организовывайте всё и разбирайтесь с ними, мы вроде как от этого отстранены. Они разбирались, перевели землю, земля подорожала, естественно. Она стоила, допустим, 172 млн., мы ее внесли в уставной капитал за 28 млн. А потом, когда этот бизнес не пошёл, мы обратно себе забрали это предприятие и продали половину этой земли за 1,6 млрд.
Алена Миронова-Ходорович:
Но эта земля уже была не сельхозназначения.
Павел Грудинин:
Уже была не сельхозназначения. Причём наши партнёры потратили большие деньги. Они вот этот перевод осуществили и всё такое. И дальше интересная ситуация возникла. Через 11 лет директора совхоза обвиняют в том, что он нанёс ущерб хозяйству.
Алена Миронова-Ходорович:
А срок исковой давности?
Павел Грудинин:
Они вообще все сроки, никто не имел права даже обратиться с этим вопросом, судья плевать хотел. Этот судья, который принял первое решение, он принял к рассмотрению иск 14 февраля, а 2 марта уже вынес решение. Это меньше двух недель прошло.
Алена Миронова-Ходорович:
Так это арбитражный суд.
Павел Грудинин:
Арбитражный суд не может этого делать по определению, но он смог. И принял решение, что сделка незаконна, хотя там решение общего собрания, 99,5% проголосовало за эту сделку. А он вот эти 0,45%, которые не пришли на собрание, в суде мы предъявили, что они уведомлены, что они знали о том, что собрание будет, они не могли не знать о том, что там идёт эта сделка, там была японская компания, то есть представители японской компании. Всё это освещалась. Они знали, что деньги пришли большие, мы же там годовые отчёты им предоставляли. Тут они сказали: мы ничего не знали. Срок исковой давности из-за этого, мы узнали только из печати откуда-то.
Алена Миронова-Ходорович:
И поэтому срок исковой давности изменился с момента.
Павел Грудинин:
Дальше мы показываем платёжки, что на расчётный счёт совхоза после уплаты всех налогов пришло млрд 1,13 млрд. руб. И вот эти деньги пришли, и еще половина земельного участка вернула еще 1 млрд, потому что это теперь земля другого назначения, поэтому стоимость увеличилась в разы. Судья на это все смотрит и говорит: никого не интересует, директор совхоза нанес ущерб своему совхозу, то есть сам себе нанес ущерб. И они же все время рассказывали, что совхоз принадлежит Грудинину, сам себе ущерб нанес что ли? Никого не интересует. А после этого мы понимаем, мы это и раньше знали, что за всеми этими пайщиками, акционерами, в том числе, за родственниками бывшими стоит одна структура по фамилия Палихата, и это исполнитель. А заказчики сидят гораздо выше. И у них есть возможность взять телефонную трубку, позвонить и сказать: судьи, вот так решите по этому человеку.
Алена Миронова-Ходорович:
Вам нужно такое решение.
Павел Грудинин:
И поэтому надо менять систему. Нужны справедливые суды, тогда начнет развиваться бизнес, потому что сейчас бизнес понимает прекрасно. Знаешь, у нас олигархи лет 15 назад начали судиться в лондонском суде. Почему, потому что тут суд больше похож, кто больше дал. А там хоть какая-то справедливость. И они вдруг решили судиться, потом президент говорит, слушайте, вернитесь обратно. Но до сих пор суды идут в Лондоне, потому что там такое право, там не купишь.
Алена Миронова-Ходорович:
Потому что там право.
Павел Грудинин:
Да. И кстати, я слышал, Казахстан очень интересно. Назарбаев высший суд свой, Казахстана, сформировал из представителей английского права. То есть выписал иностранных судей и, кстати, так в Дубае, Арабские эмираты тоже так сделали, они взяли английское правосудие и прямо у себя его посадили. И даже если ты шейх, но если ты нарушил правила дорожного движения, мне рассказывали, то ты не отвертишься, может быть, у тебя тюрьма будет лучше, фешенебельнее, но всё равно это будет тюрьма. И на полгода тебя посадят, если ты нарушил правила дорожного движения. И они добились в своей массе уважения к закону. Потому что у нас сейчас уважения к закону никакого нет.
Алена Миронова-Ходорович:
У нас закона нет.
Павел Грудинин:
Нет, законов у нас, знаешь. Если тебя захотят осудить.
Алена Миронова-Ходорович:
Был бы человек, а статья найдётся.
Павел Грудинин:
Вот и всё. У нас законов столько. Кстати, по-моему, Бисмарк говорил, что если очень много законов и правил, то уже жить невозможно и к ним уже такое отношение. Поэтому ты в любом случае что-то должен нарушать. Это Салтыков-Щедрин когда город Глупов, люди пришли к своему начальнику и сказали: градоначальник, скажи нам, мы не понимаем, столько законов. Он говорит: неважно, чтобы вы разбирались в законах не надо, главное, чтобы мы всегда могли вас осудить. И сейчас такая же история. Ты даже не знаешь, за что тебя осудят. Ты в интернете что-нибудь пишешь.
Алена Миронова-Ходорович:
И уже всё.
Павел Грудинин:
Нажала на кнопочку, все, три года. Случайно взяла, репост какой-то сделала.
Алена Миронова-Ходорович:
Не надо делать репосты.
Павел Грудинин:
Вышел на улицу. У меня мои молодые сотрудники, они такие активные, пошли на митинг. Говорят, буквально они вышли из метро, буквально чуть было их не забрали в ОМОНа. Если бы забрали, всё, сразу бы что-нибудь пришили. Ты помнишь этого парня, который стоял у метро.
Алена Миронова-Ходорович:
Галунов.
Павел Грудинин:
Нет, не Галунов, Устинов. Он просто что-то писал, он стоял, ждал кого-то и писал. К нему подошли четверо, повалили его на землю, потом сказали, что он ещё плечо кому-то вывихнул. Он вообще ни сном, ни духом. Причём он бывший росгвардеец, понимаешь, он уж точно знает. Ему сказали: три года. А потом, когда народ поднялся, ему сказали: ну хорошо, год условно. Но всё равно обвинительный приговор. За что? За то, что он просто стоял. Он не сопротивлялся, его повалили четверо здоровых мужиков.
Алена Миронова-Ходорович:
Кстати насчёт народа. Если сейчас народ поднимется, когда у тебя была пресс-конференция для журналистов в совхозе, ты говорил про парк.
Павел Грудинин:
Да. Понимаешь, это история такая. Действительно в совхозе, ты же была, видела, очень красивый парк по сказкам Пушкина, Носова и современным сказкам. И он бесплатен.
Алена Миронова-Ходорович:
Но очереди стоят летом такие, что мама, не горюй.
Павел Грудинин:
А я давно, я ездил по разным странам, Германия, Голландия, и очень хотел сделать клубничный парк, именно мотивы сказок про клубнику и всё такое. И он должен быть большим, потому что вот эти очереди меня просто убивают. Естественно, у совхоза когда были деньги, мы вкладывали эти деньги в развитие, в том числе, в парк, это очень интересно. А сейчас такая ситуация, что мне теперь, получается, нужно каким-то образом, а я понимаю, что суды, скорее всего, это телефонное право не прекратится в ближайшее время, и никто нас особенно щадить не собирается. И задача через вот этот миллиард получить все мои акции остальные. А если они получат больше 50 % акций, тогда они просто закроют, не закроют, они сделают то же самое, что сделали со всеми остальными предприятиями. Это значит, уничтожат всё производство, и потом эти земли под застройку отдадут. Поэтому мы решили сопротивляться до последнего. Где взять этот миллиард? Всё это глупости, что у меня какой-то миллиард.
Алена Миронова-Ходорович:
Нет миллиарда?
Павел Грудинин:
Тут и миллионов ста нет, какой там миллиард. Когда меня проверяли в качестве кандидата в президенты, они про меня узнали всё вообще, даже больше, чем я про себя знал. Я заплатил такие штрафы, поэтому совершенно. Как это получилось, когда я баллотировался в 16-м году в Госдуму, я закрыл все счёта заграничные, как это положено. За то, что я их закрыл, мне потом штраф выписали. Потому что за каждое неуведомление, хоть ты закрыл счёт, но ты не уведомил налоговую, ты должен заплатить. За каждое открытие ты должен заплатить. Меня 19 раз оштрафовали. Теперь они точно знают, что у меня нет счетов. Правда кто-то президенту сказал год назад. Кстати, мы в этот момент эфир проводили здесь же, что якобы, у меня есть какие-то оффшорные счёта. Врут сволочи, я матом не ругаюсь, но просто врут. Но президенту об этом доложили. То есть насколько серьёзные силы против совхоза, против меня, что они даже президента ввели в заблуждение, чтобы опорочить коммунистическую партию Российской Федерации, меня. И всё, я всё показал, и известно, сколько у меня было доходов за шесть лет, и сейчас все мои доходы известны в налоговый, это не секрет. Вот я не знаю, сколько ты получаешь, но если кому-нибудь из службы ФСБ понадобятся твои данные, всё узнают за 1 минуту. А потом, всё это продаётся и покупается. И все знают, сколько у меня денег. Несмотря на это мне присудили миллиард только с тем условием, что я должен своими акциями отдать их этим райдерам. То есть они просто должны быть заблокированы, или они их выкупят. Я пример представляю, как это дальше будет происходить. Поэтому мы сказали: слушайте, люди, давайте, соберете деньги, причём если за меня 10 млн. проголосовало, то по 100 руб. это уже миллиард. И тогда мы построим на этот миллиард парк. Причём бесплатный, мы это умеем делать, у нас это получается, не зря такое количество москвичей, гостей столицы, подмосковных жителей к нам ходят. И все будут ходить бесплатно, будут радоваться, мы можем отчитаться, куда пойдут народные деньги. Это мы, кстати, я в ступор вывел всех. Я сказал: давайте так, это отдельный счёт, туда собираются все деньги.
Алена Миронова-Ходорович:
Да, кто-то даже хотел там сдать из журналистов.
Павел Грудинин:
Возьмём Кудрина, главу счётной палаты, возьмём Навального, главного борца с коррупцией и возьмём Колю Бондаренко, такой есть блоггер, очень интересный, КПРФ. Сделаем ревизионную комиссию из этих трёх, а попечительский совет будут все вот эти Шевченко, Потапенко, Мельниченко, такие лидеры общественного мнения. Попечительский совет будет рассматривать проекты, принимать решения, всё это строить будем мы на этот миллиард. А Кудрин с Навальным и с Бондаренко будут проверять.
Алена Миронова-Ходорович:
Проверять.
Павел Грудинин:
Да, им то точно поверят, они не договорятся между собой. То есть чтобы Кудрин с Навальным или Бондаренко договорились, это невозможно. Поэтому они проверят всё чётко. Лидеры общественного мнения все будут смотреть за правильностью, то есть что интересно людям. А мы будем просто строить на своей земле, тем более, что земли у нас есть. Мы когда-то перевели, у нас принимался генплан ещё 10 лет назад, на основании генплана какое-то количество земель мы перевели. Нам теперь ничего не стоит. Это же, как правило, парки, это не сооружения, которым нужен фундамент и всё остальное. Поэтому для этого разрешения не нужно. Мы можем совершенно спокойно на своей земле, переведённой под какие-то жилищные нужды когда-то.
Алена Миронова-Ходорович:
Не согласовывая строительство домов.
Павел Грудинин:
Не согласовывая построить парк. Это будет красиво.
Алена Миронова-Ходорович:
Хорошо, а почему нельзя это любом случае сделать. Почему нельзя в любом случае, вне зависимости от решения суда.
Павел Грудинин:
Понимаешь, для этого нужны деньги.
Алена Миронова-Ходорович:
Я про это и говорю, что если вдруг вы выигрываете суд, то люди останутся без парка. Почему нельзя собрать в любом случае.
Павел Грудинин:
Как только я об этом сказал, сразу так называемые боты: вот, Грудинин хочет обобрать народ. Я никого не хочу обобрать. У нас все равно был этот план. Если бы такого суда не было, у нас бы была активная, мы построили школу за 2 млрд., там ясно, что вот эти 1,13 млрд, который пришёл от продажи половины земельного участка, мы всё направили на строительство школа. Школа стоит. Причём какой-то сказочный дебил эксперт сказал: ну, на школу он потратил 100 млн., а получил он миллиард. Нет, на 100 млн. можно построить не знаю что, но 100 млн. школа сейчас современная стоить не может. Мы отчитались за каждый рубль, показали это всё. Поэтому если бы были нормальные экономические отношения, мы же всегда вкладывали деньги от продажи квартир в детские сады, в развитие, в школы. Поэтому мы достаточно прозрачны. Причём, ты знаешь, что интересно, у нас такая, совершенно безумная налоговая система, что мы с каждого рубля теперь только НДС платим 20 %, платили 18. И нам губернатор Московской области, которого трудно обвинить в том, что он любит совхоз Ленина и Грудинина, прислал благодарственное письмо и нам, и вот этой фирме, которая наша дочерняя, письма, что благодарю вас, вы крупнейший налогоплательщик Московской области. То есть мы ещё и содержали чиновников, потому что там сумасшедшие налоги были. И эти письма есть, что мы всё сделали открыто.
Алена Миронова-Ходорович:
И они за ваши же деньги.
Павел Грудинин:
А они за наши деньги нанимают рейдеров, которые нас начинают мочить. Это цинизм удивительный.
Алена Миронова-Ходорович:
Так почему всё равно не сделать вот этот сбор денег, вне зависимости от решения суда?
Павел Грудинин:
Понимаешь, мы всегда..
Алена Миронова-Ходорович:
Оно же никак может быть не связано.
Павел Грудинин:
Я 25 лет с директором, я всегда пытаюсь рассчитывать только на свои силы.
Алена Миронова-Ходорович:
А если сделать, ещё каждый человек, чтобы его имя было написано, выложить дорожку плиткой, которую у нас очень любят.
Павел Грудинин:
У нас был такой опыт, но тут есть другое, у меня один товарищ строим храм. Он решил сделать так, он решил, что он именные кирпичи сделает. Это тоже идея такая, но пока деньги у тебя есть, например, мы с тролле храм, мы это не стали делать. Мы просто за свои деньги построили храм, оснастили его полностью, я даже ездил на Афон, покупал с моими товарищами там иконы и привозил оттуда иконы. Причём, естественно, что это не по безналичному расчёту, а за свои собственные средства. Поэтому есть такая идея. Но мы никогда не обращались к людям. Вот ты сделал всё и сделал это бесплатно.
Алена Миронова-Ходорович:
А людям будет приятно, они будут говорить: вот этот камушек мой.
Павел Грудинин:
Хорошо, мы рассмотрим твоё предложение в любом случае. Просто это не от хорошей жизни. Если бы не было этого неправосудного решения, у людей тяжёлая всё-таки жизнь.
Алена Миронова-Ходорович:
Люди не обеднеют, люди будут гордиться тем, что они вложили частичку даже своей души в это.
Павел Грудинин:
Ты понимаешь, кстати, вчера в лифте имел такой интересный разговор. Я живу не в коттедже, а в обыкновенном доме. Мои соседи, они очень переживают, потому что с совхозом вообще связана вся территория социального оптимизма, и все боятся, что. У нас действительно хорошо жить. У нас всё бесплатно, сейчас каток бесплатный, уже работает, нигде он не работает, а у нас уже с первого ноября он работал. Люди боятся вот этот комфорт потерять. Они говорят: слушайте, когда вы объявите, мы начнём. Я говорю: подождите, я же сказал, что если мы проиграем апелляцию, тогда объявим, нет, тогда мы будем выкручиваться сами. Рано или поздно мы этот парк всё равно сделаем. Знаешь, мечты должны сбываться. Вот у меня есть такая мечта, мы обязательно это сделаем.
Алена Миронова-Ходорович:
Вот на этой прекрасной ноте мы и заканчиваем. К сожалению, время истекло. 45 минут проходят, оказывается, очень быстро. Спасибо. Ещё раз повторю твои слова, мечты должны сбываться.
Павел Грудинин:
Конечно.
Алена Миронова-Ходорович:
Но я думаю, что каждый человек захочет, чтобы частичка его душе была в камешке, в плиточке, и все будут этим гордиться, что они поучаствовали.
Павел Грудинин:
Мы подумаем, спасибо.
Алена Миронова-Ходорович:
До свидания!