Михаил Цурцумия:

Снова пятница, мы снова в эфире. Когда, как не в пятницу поговорить об омолаживающей теме, anti-age гинекологии. Может показаться очень модным словом. Мы сегодня поговорим, что такое anti-age гинекология. Мы на наших передачах говорили про разные гормональные терапии, гормональные поддержки, но сегодня мне бы хотелось поговорить в более широком формате. Главный эксперт anti-age гинекологии ― врач акушер-гинеколог, эндокринолог, кандидат медицинских наук Ревазова Фатима, группа компаний «Мать и дитя» Савёловская.

Итак, что такое anti-age гинекология? Это некий маркетинговый ход или это некое, объединяющее многие направления понятие, которое направлено на стоп-старость?

Фатима Ревазова:

Во-первых, термин anti-age ворвался в медицину из гинекологии, потому что это очень серьёзное, давнишнее направление в гинекологии. Дословно anti-age ― это «против старения». А кому, как не гинекологам, бороться против старения, против старости женского организма? Поэтому термин, как мне кажется, быстренько перехватили очень многие наши коллеги, специалисты, в первую очередь, косметологи, дематокосметологи, пластические хирурги, и специалисты, которые к медицине имеют очень далекое отношение ― различные нутрициологи, специалисты по интегральной медицине. Сейчас такое огромное количество различных понятий. Я их называю адептами от медицины, потому что они пропагандируют то, что к медицине вообще не имеет никакого отношения. Но они их ставят во главу угла, пытаются конкурировать с нами, с академической, традиционной медициной, и порой им это даже удаётся. Они спекулируют очень многими понятиями в медицине, в здоровье наших пациенток, и порой им даже удается переманить на свою сторону пациенток, если мы будем говорить конкретно о женщинах, им порой удаётся переманить на свою сторону более эффективно, чем нам, врачам.

Михаил Цурцумия:

Наверное, хотя бы потому что они говорят ровно то, что хотят услышать пациенты? И не всегда правду.

Фатима Ревазова:

Согласна.

Михаил Цурцумия:

Давайте остановимся на нашей с вами теме. Что такое anti-age в гинекологии? Ваше видение того, какие аспекты оно в себя включает, и, если их несколько, то мы постараемся каждый из них осветить, разобрать.

Фатима Ревазова:

Гинекология anti-age это, в первую очередь, менопаузальная гормональная терапия. У нас нет другого выхода, нет другого варианта. Единственный эффективный метод, доказанный бесконечными, многочисленными научными исследованиями, которые проведены не только в нашей стране, но и на международном уровне, это менопаузальная гормональная терапия. Что это такое? Это целая стратегия, по сути дела, она подбирается индивидуально под каждую женщину. Мы предлагаем женщине, которая перешла уже возраст элегантности, справиться с проблемами, которые возникают в связи с дефицитом эстрогенов.

Эстрогены, женские половые гормоны, рулят в нашем организме всеми системами, всеми органами на тканевом уровне. Когда женщина вступает в переходный возраст, когда исчерпан резерв яичников, эстрогенов вырабатывается мало, то страдает весь организм, и женщина здоровее не становится. Менопаузальная гормональная терапия, по сути дела, это индивидуальная программа для каждой женщины. Мы предлагаем препараты, которые кардинальным образом отличаются от привычных гормональных контрацептивов. Они содержат только натуральные эстрогены. Предлагаем их в различном режиме, в зависимости от возраста женщины, от временно́го интервала, в котором она к нам попала, как давно у неё нет менструаций, как давно она в менопаузе, в зависимости от того, с каким качеством здоровья она к нам пришла. Мы стараемся индивидуально ей помочь, в первую очередь, объяснить, для чего нужна менопаузальная гормональная терапия. Она бывает системная, локальная и так далее.

Михаил Цурцумия:

Менопаузальная гормональная терапия – это единственный вариант anti-age, или мы говорим ещё о чём-то?

Фатима Ревазова:

Что ещё мы можем предложить? Сейчас фармацевтический рынок пересыщен различными средствами, есть огромное количество витаминных комплексов, биологически активных добавок, которые содержат в своем составе элементы растительного происхождения, которые обладают эстрогеноподобным действием. Но, конечно, они не могут конкурировать в полной мере с полноценными эстрогенами, потому что обладают только эстрогеноподобным действием.

Михаил Цурцумия:

Давайте, пока я не забыл, развеем миф номер один. Петрушка содержит эстроген. У меня вопрос: сколько тонн петрушки надо съесть, чтобы удовлетворить суточную норму эстрогена?

Фатима Ревазова:

Я думаю, что за всю жизнь столько петрушки женщина не съест. В этом смысле, может быть, конкуренцию составит соя и различные другие есть растения, бобовые и так далее. Но есть мнение, что у женщин в Японии, Китае, Вьетнаме бывают менее выраженные явления климактерического синдрома ― приливы, потливость и так далее. Это связывают с тем, что они употребляют очень много сои и различных продуктов растительного происхождения, которые содержат эстрогеноподобные вещества. Но нужно учитывать факт, что они всю свою жизнь, из поколения в поколение, во-первых, питаются этими продуктами питания, и, наверное, не обходится без каких-то других, скажем так, режимов жизни, вообще, отношения к жизни.

Михаил Цурцумия:

Мы с вами сейчас затронули вопрос употребления тех или иных эстрогенсодержащих продуктов. Но мы с вами говорим о некой диете, которая уместна именно при проявлениях, или она в принципе, как таковая уместна?

Фатима Ревазова:

Конечно, она в принципе уместна. Это, так называемая, средиземноморская диета. Средиземноморская диета ― это, скажем так, общепризнанный термин. То есть диета, которая богата рыбой, морепродуктами, в которой присутствует оливковое масло, много молочных продуктов, сыр, простокваша. Они сделаны из настоящего молока от коровы, которая ела полноценную траву. Если почитать меню, то каждый из нас с удовольствием питался бы и морепродуктами, и оливковым маслом, оливками и так далее. Но, к сожалению, реалии таковы…

Михаил Цурцумия:

…что мы не живём на средиземноморском побережье и морепродукты со Средиземноморья не доедут до нас свежими.

Фатима Ревазова:

Да. Та же самая рыба, которая продаётся у нас в больших количествах во всех наших супермаркетах, она, по сути дела, искусственно выращенная. Она не прошла все пищевые цепочки, в ней той самой омеги, ради которой мы едим рыбу, намного меньше, чем в настоящей рыбе, которая поймана в Атлантическом или Тихом океане. В общем, всё сложно.

Михаил Цурцумия:

Что, кроме диеты, ― образ жизни? Я имею ввиду, имеют ли значение в каком-то объеме физические нагрузки?

Фатима Ревазова:

Безусловно, имеют.

Михаил Цурцумия:

Что такое физические нагрузки? Сейчас это достаточно и в определённой степени модное явление, когда мы отовсюду и везде слышим про здоровый образ жизни. Все ринулись в фитнес-центры, и нагрузки – силовые, кардио, всё что угодно. В нашей ситуации о чём идет речь?

Фатима Ревазова:

Действительно, сейчас стало очень модно быть здоровым. Это тренд, и, наверное, с какой-то стороны хорошо. Но, мы говорим применительно к женщине элегантного возраста. Например, женщина 50 лет пришла ко мне на прием, у неё, соответственно, приливы, потливость и тому подобное. Конечно, мы обсуждаем физические нагрузки. Но если вдруг, с ходу среднестатистическая женщина пойдёт в спортзал, для неё это будет очень высокая нагрузка. Большая нагрузка на сердце, на мышцы, без соответствующей подготовки очень сложно. Когда ко мне приходят женщины, я им советую пойти не столько в спортзал, а на танцы. Танцы, мне кажется, доставляют большее удовольствие, чем занятие спортом. Спорт заточен на результат, все сконцентрированы, все делают отжимания, качают гири. Танцы любые, какие душе угодно, хоть на испанские, хоть на танцы живота. Танец — это всегда живое общение, на танцы всегда можно пригласить партнёра – супруга, своего друга, соседа, неважно. Того, кто будет с тобой заодно. Как в том фильме, помните, с Дженифер Лопес и Ричардом Гиром: давайте потанцуем. Прекрасный фильм! На примере фильма видно, какое удовольствие получает человек, когда он танцует. Поэтому я своим пациенткам предлагаю: либо вы идёте на танцы, либо групповые занятия, предположим, в бассейне, там, где помимо нагрузки…

Михаил Цурцумия:

Я прошу прощения, 2 секунды, а то забуду! Дженифер Лопес, если мне не изменяет память, не так давно исполнилось то ли 52, то ли 53 года.

Фатима Ревазова:

50.

Михаил Цурцумия:

50. Она получает менопаузальную гормональную терапию?

Фатима Ревазова:

Я не могу сказать, но не исключаю.

Михаил Цурцумия:

Нет, но вы внешне?..

Фатима Ревазова:

Я не исключаю, потому что среднестатистический возраст прекращения менструаций у женщин 50 лет.

Михаил Цурцумия:

Он у неё уже наступил.

Фатима Ревазова:

Понятное дело, что у неё латиноамериканские корни, там, может быть, чуть-чуть попозже бывает. Но вполне можем говорить о том, что она как раз таки находится в возрасте элегантности. Я больше чем уверена, что она будет принимать менопаузальную гормональную терапию. Помните, когда мы были помладше, когда иностранцев в Москве было не так много, мы с вами ещё школьниками, студентами были; итальянки или испанки идут по Тверской ― ну, насколько они разительно отличались от наших женщин! Они все темпераментные, живые, эмоциональные, все яркие, но чувствовалось, что в них есть здоровье.

Михаил Цурцумия:

Согласен. Но, тут и да, и нет, потому что, если речь идёт об Италии, если речь идёт о регионе Испания, Италия, Португалия, то у них у них больше солнца. И средиземноморская диета, и больше солнца, больше витамина D, и больше гормона счастья на этом фоне.

Фатима Ревазова:

Вообще они счастливые всегда.

Михаил Цурцумия:

Я не думаю, что мы менее счастливые. Я думаю, что мы тоже счастливые, при меньшем количестве солнца счастья у нас не меньше. Представляете, если бы у нас было столько же солнца, сколько бы у нас было счастья!

Давайте вернёмся к менопаузальной гормональной терапии, но будем рассматривать её в тех контекстах, о которых вы сказали ― в контексте диеты, физической нагрузки. Я думаю, вы со мной согласитесь, что самой большой проблемой является ― я бы не хотел говорить о культуре отношения к собственному здоровью, но о правильном своевременном посещении врача акушера-гинеколога. Я как акушер-гинеколог зачастую сталкиваюсь с тем, что пациентки с такого рода проблемой проходят 7 кругов ада, проходят всех специалистов по тем симптомам, которые их беспокоят. Начало беспокоить давление ― они попали к терапевту, начало барахлить сердце ― они попали к кардиологу, начали скакать гормоны ― они пошли к эндокринологу, и каждый делает своё, никто не говорит «нет».

Фатима Ревазова:

Забывают посмотреть, сколько ей лет. Я с вами совершенно согласна. По сути дела, среднестатистическая ситуация: у женщины начинаются нарушения цикла. У нас такой менталитет, что женщина сразу ставит на себя клише: у меня начался климакс. Для наших женщин климакс ― это приговор, смертельный приговор, который обжалованию не подлежит в принципе. Для них климакс ― это знак равенства со старостью. Это среднестатистическая ситуация. Да, конечно, бывает по-разному, бывает частные случаи, но, действительно, женщину начинают мучить приливы и так далее. Самое, наверное, нехорошее в ситуации, что они всё-таки приходят к гинекологу, но ― да простят меня наши с вами коллеги ― очень часто, очень часто, обращаясь за помощью к врачам, пациентки не получают отклика. Им говорят: ну, что вы хотите, вам столько лет, у вас начался климакс, и так далее. Буквально 2 дня было, ко мне пришла пациентка, которой сказали: «Ну, что вы хотите? У всех были приливы, все выжили». Понятное дело, все выжили, от приливов ещё никто не умер, но никто не задумывается о качестве жизни этих женщин, а их качество жизни катастрофически падает. То есть 50 лет — это не возраст, абсолютно не возраст. Это возраст, когда женщина может работать, она должна работать, у неё появляется…

Михаил Цурцумия:

…появляется больше времени на себя.

Фатима Ревазова:

И на себя, и у неё много обязательств. У неё есть муж, есть пожилые родители, у неё есть дети, уже могут быть внуки, то есть она должна разорвать себя на несколько частей, её должно хватить на всех. Больше всего плачевного во всей ситуации то, что пациентка может прийти к гинекологу, неважно, в женскую консультацию или платный медицинский центр, она пришла со своей проблемой, но нет людей, которые захотели бы решать её проблему. Второй момент, когда женщина не приходит, может быть, у неё и нет приливов, не беспокоят, но у неё начинаются проблемы, как правило, сердечно-сосудистой системы. Давление абсолютно не контролируется, кардиологу практически не удаётся подобрать препарат, неврологические проблемы – плохой сон, головные боли и так далее. Бывает большое счастье, если женщине встретится на пути врач кардиолог или терапевт, или врач семейной медицины, который её вовремя направит к гинекологу. Здесь многое зависит от гинеколога, чтобы он смог объяснить, чем современная медицина может помочь женщине, и второй вопрос – чтобы женщина услышала врача, чтобы она поняла, почему врач ей предлагает гормоны, и хотя бы попробовала. Если женщина, которую мучают приливы, потливость, плохой сон, она месяца 2–3 будет принимать гормональную терапию, она поймёт. Называется, почувствуйте разницу.

Михаил Цурцумия:

Да, я, наверное, с вами соглашусь хотя бы в том, что как ответ на назначенную терапию это самые благодарные пациенты. Они очень быстро отвечают на вашу терапию и меняются на глазах, становятся совсем другими. Ещё хочу акцентировать внимание, что обследование подразумевает не только регламентированное обследование в рамках предстоящей менопаузальной гормональной терапии, но и обследование молочных желёз в том числе, тем более, что оно прописано нашими протоколами и приказами.

Ваше видение, почему столько предрассудков среди наших пациенток, касающихся применения гормонов, гормональной терапии, с чем это связано? Самый, наверное, частый и распространённый вопрос: я не поправлюсь?

Фатима Ревазова:

Совершенно верно, это самый первый вопрос. Вообще, наверное, все страхи идут откуда? От незнания. Все страхи наших женщин относительно гормональной терапии и гормональной контрацепции, и вообще лечения гормональными препаратами ― это всё в какой-то степени может прозвучать грубо, но они от невежества. Наши женщины могут всё знать про гиалуроновую кислоту, они могут досконально изучить состав различных филлеров, различных кремов и так далее, но вникнуть в вопрос гормональных препаратов они себя не утруждают.

Гормоны — это чудесные вещества, без которых мы не можем жить. Почему-то ни у кого не возникает вопрос, вообще, сомнений, о применении препаратов щитовидной железы, если, предположим, у человека проблемы с щитовидной железой. Ни у кого не возникает сомнений, да, они нужны. Либо человек заболел сахарным диабетом, тоже все понимают, что без инсулина никак. А всего, что касается гормональной терапии, все наши женщины боятся. Естественно, всегда первый вопрос: не поправлюсь ли я? Но, ведь при этом мало кто признаётся в том, что он не ведет здоровый образ жизни в плане пищевого поведения.

Конечно, в менопаузе женщина всегда прибавляет 2–3 кг с прекращением менструаций, это естественно, потому что эстрогена нет, организм испытывает дефицит веществ, с которыми он прекрасно существовал все предыдущие годы. Причем, физическая активность женщины в возрасте 50 лет все-таки ниже, чем у женщины в 35–40 лет. Здесь всегда большой вопрос в том, что женщина с большим трудом меняет свои пищевые привычки. Они придумывают кучу много разных отговорок, но свою дислокацию относительно холодильника никто менять не хочет, и состав того, что есть в холодильнике, мало кто меняет. Всегда легче свалить на гормоны. «Я принимаю гормоны, поэтому я прибавила 5 кг». Или сослаться на широкую кость, на наследство, на генетику и так далее.

Михаил Цурцумия:

Что бы я хотел сказать, добавить к вашим словам, касающимся изучения вопроса филлеров, гиалуроновой кислоты и всех косметических средств. Обратите внимание на то, в каком количестве говорится про них, и в каком количестве говорится про менопаузальную гормональную терапию. Про неё вообще практически не слышно. Если о ней говорят, то говорит отдельный врач акушер-гинеколог, и не всякий акушер-гинеколог о ней скажет. Знаем и вы, и я, зачастую встречаешься с ответом: «Ну, что ты хочешь? Менопауза. Ну, бывает, потерпи. Без вариантов». Поэтому, наверное, я бы сказал, что не то чтобы нежелание пациенток, а филлеры появляются ровно там, где не хватает нас, где не хватает информации, которая направлена не на внешнюю эстетику. Если сделать сравнение, некую аллегорию, то либо капитальный ремонт, либо косметический. Так вот, косметику снаружи мы можем сделать какую угодно, но, если состав не поменяется ― она не имеет смысла.

Говоря о менопаузальной гормональной терапии, мы должны ещё сказать о том, что к 50 годам, условно, в среднем к 50 годам, когда мы решаемся прибегнуть к менопаузальной гормональной терапии, мы имеем маленький или большой вагончик болячек. Болячки могут препятствовать пероральному приёму гормональных препаратов, что 10–15–20 лет назад было большой проблемой, то есть показания для назначения есть, но есть противопоказания с точки зрения соматического состояния. Как поменялась за прошедшие 15–20 лет гормональная терапия, и какие возможности у нас появились в арсенале или в линейке применения тех же самых гормональных препаратов?

Фатима Ревазова:

У нас очень много препаратов. Чтобы наши слушатели могли понимать, менопаузальная гормональная терапия — это лекарственные препараты, которые содержат в себе эстрогены. Женщине в этом возрасте нужны эстрогены. Но в ситуации, когда у женщины интактная матка, не было никаких хирургических вмешательств, с целью профилактики проблем, связанных с эндометрием, мы обязаны назначить в содружестве с эстрогенами и аналоги прогестерона, гестагены. Здесь у нас большая линейка препаратов, которые мы можем назначать женщине в зависимости от её возраста: у неё только-только начало менопаузы, менопаузальный переход, либо у неё уже 2–3 года нет менструаций. У нас есть несколько препаратов на выбор.

Второй вариант терапии — это различные гели и пластыри, трансдермальные гели и трансдермальные пластыри, которые женщина наносит самостоятельно на кожу. Пластырь клеится 1 раз в неделю, гель однократно каждый день женщина распределяет по поверхности кожи живота, бедер, ягодиц и так далее. Тогда гормоны всасываются через кожу. Есть много различных вариантов использования гестагенов. Все они зависят от возраста, от того, как давно у женщины нет менструаций, как давно она в менопаузе, и зависит и, действительно, багажа. Предположим, у женщины сахарный диабет II типа, он не является противопоказанием, если у женщины ожирение, есть проблема варикозного расширения вен ― почему-то наших женщин безумно страшит и очень многих врачей страшит, но, на самом деле, оно не является противопоказанием. Мы этим женщинам можем назначить препарат, который будет всасываться через кожу. Соответственно, у него будет меньше коэффициент влияния на показатель свёртывающей системы крови, и мы минимизируем риски, которые есть, но они и так минимальные.

Михаил Цурцумия:

Но, наряду с рисками, наверное, стоит ещё сказать и об эффективности препаратов. Наиболее эффективным, если мне не изменяет память, является пероральный приём гормональных препаратов. Трансдермальные имеют такую же эффективность или меньшую?

Фатима Ревазова:

По статистическим данным считается, что они идентичны. Например, трансдермальная форма геля есть в 2-х вариантах: 1 г и 0,5 г. Но, по своему практическому опыту я могу сказать, что порой трансдермальные формы могут оказаться немного слабее таблетированных форм. Но наблюдение основано на моём практическом опыте, когда я сравниваю, как у меня идёт одна и та же пациентка. Иногда нам приходится менять режим использования гормональной терапии. Видимо, это связано с индивидуальными особенностями трофики кожи, подкожно-жировой клетчатки, сосудистых сплетений, как всё это работает.

Михаил Цурцумия:

Мы знаем, что есть как гонадный синтез эстрогенов, так есть и не гонадный синтез – тот, который обеспечивает жировая ткань. Вы сами сказали: добавляется 2–3 кг жировой ткани. Если добавляется жировая ткань, значит, эстрогенов, по идее, должно быть больше.

Фатима Ревазова:

Они не работают так, как надо.

Михаил Цурцумия:

Почему?

Фатима Ревазова:

Потому что это другие фракции эстрогенов, они не включаются, уходят на метаболические процессы. Когда жировой ткани бывает много, то весь лишний эстроген и лишние стероидные гормоны являются причиной формирования метаболических нарушений, менопаузального метаболического синдрома. Если вовремя не вмешаться, то это всё может стать более серьёзной причиной проблемы под названием сахарный диабет II типа. Поэтому нельзя говорить о том, что, раз женщина полная, у неё много жировой ткани, то у неё всё в порядке с эстрогенами. Так мы не можем сказать.

Михаил Цурцумия:

Я этот миф и хотел развеять. Вот ещё о чём хотел сказать. Не согласно статистическим данным, только 5 % женщин нашей страны принимают менопаузальную гормональную терапию. Почему? Это, опять-таки, проблемы нашей недоинформированности, или это наши общие проблемы с пациентами, когда мы не говорим, а они боятся?

Фатима Ревазова:

Я думаю, что это наша общая проблема. В первую очередь, проблема профессионального сообщества, в первую очередь, да простят меня мои коллеги. Очень небольшое количество врачей погружены в тему и готовы заниматься проблемой. Например, в июне был I конгресс по менопаузе, я была среди слушателей. Прекрасный конгресс, его проводил Московский областной центр акушерства и гинекологии вместе с институтом эндокринологии. Я посмотрела в зал, было много знакомых лиц, то есть одни и те же люди ходят на конгрессы. Иногда ты знаешь, как человека зовут, из какого он роддома и какого города. Но, я посмотрела на зал и, скажем так, молодых врачей, в среднем, 30–32–35 лет было не так много. Основная публика была женщины уже за 50–60, то есть опытные врачи. Я больше чем уверена, что в своё время эти женщины, эти врачи акушеры-гинекологи пришли к менопаузальной гормональной терапии, сами пройдя через всё.

Большая проблема в том, что врачи не готовы оказать женщине квалифицированную консультацию. Я всегда говорю, что пациент имеет право знать всё о своём заболевании, о том, как его лечить. Врач обязан предоставить информацию, а пациентка уже сама принимает решение, будет она принимать препараты или не будет. Ни в коем случае врач не должен информировать пациентку через призму своего личного отношения, перекладывать свои личные мысли: «Ой, ну все пережили, и ты переживёшь!» Это совершенно неправильная позиция, первое. Второе ― страхи наших женщин. Для наших женщин слово «гормон» вообще что-то невероятное, вообще большой страх. «Меня посадили на гормоны». Опять же говорю, касается не только женщин менопаузального возраста. Очень часто приходят пациенты на приём, рассказывают: мне назначили то-то, то-то, то-то. Пациент не понимает, для чего ей назначен препарат. Возвращаюсь к нашим коллегам: врач обязан объяснить, для чего он назначил препарат.

На фоне тех первых 2-х возникает третья проблема: так называемые, гуру различные медицины, anti-age, prevent-age, их сейчас такое огромное количество развелось. Они борются с разрушающимися митохондриями, с какими-то… Человек, прочитав такие умные фразы и не понимая, что это такое, подумает: наверное, меня здесь спасут. Конечно все женщины, погружаются, попадают в цепкие лапы, скажем так, адептов от фармакологии и благополучно закупаются бесконечно БАДами и так далее, сами не зная, что в БАДах содержится и насколько сертифицировано.

Михаил Цурцумия:

Уж коли вы сказали, что пациентка имеет право знать и должна знать, и доктор ей обязан рассказать всё, я бы хотел разыграть сцену. Вы меня убедили; мне 50 лет, вы меня убедили, что мне нужна менопаузальная гормональная терапия. Доктор, как это должно выглядеть? Вы мне назначите, и я пью, либо вы будете меня контролировать в каком-то объёме, какими-то анализами, тем, как я буду себя чувствовать? Как это должно выглядеть?

Фатима Ревазова:

Контроль – обязательно. Если мы назначаем женщине гормональную терапию, то ей предшествует определённое обследование. Есть стандартное обследование, есть дополнительное обследование, мы его проводим в зависимости от ситуации. Первое наше общение бывает месяца через 2–3 после начала гормональной терапии, потом мы прощаемся где-то месяцев на 5–6. Но, опять же, я могу сказать о себе: я со всеми своими пациентами на связи, сейчас это не так сложно, у нас есть соцсети. Вообще, женщина каждый год должна проходить обследование. Но, если женщина принимает гормональную терапию, то, естественно, ежегодное ультразвуковое обследование и обязательно маммография ― то, о чем забывают, к сожалению. Опять же, здесь страхи наших женщин, что якобы рентгеновское излучение может навредить. Но маммография ― как «Отче наш», должна проводиться каждый год. Соответственно, исследование свертывающей системы крови, показатели биохимии ― всё в зависимости от того, с кем мы работаем, с какими сопутствующими, возможно, заболеваниями.

Михаил Цурцумия:

Когда мы говорим об anti-age, мне бы хотелось сказать, что это абсолютно не то чтобы модная, а многокомпонентная штука. Давайте вспомним наши сказки: мы все ищем молодильное яблоко, мы ищем пилюлю, таблетку, которую мы выпьем и у нас всё будет хорошо. Я хочу, чтоб наши пациентки, наши слушатели и кто-нибудь другой услышали. Может быть я повторюсь: климакс и менопауза — совсем не приговор, а образ жизни. Но я не хочу, чтобы это звучало как «вы начнёте менопаузальную гормональную терапию и помолодеете на 20 лет и всё будет хорошо». Но, вместе с менопаузальной гормональной терапией у нас должна быть рациональная диета, должны быть доступные ежедневные физические нагрузки. Мы с вами не говорим о марафонских забегах или марафонских заплывах, или жим лёжа 150. Должно быть хотя бы то, что пропагандирует Лео Антонович Бокерия, 10000 шагов в день. Сложение всех 3-х элементов в комплексе и будет той молодильной пилюлей, которая не скажу, что остановит, но, наверное, в какой-то степени притормозит.

Фатима Ревазова:

Это залог здорового долголетия, только на этом всё может построиться.

Михаил Цурцумия:

Да. Я бы хотел, чтобы вы в завершение, квинтэссенцией того, что мы сегодня сказали, пожелали нашим слушателям.

Фатима Ревазова:

Я всем слушателям желаю, главное, здоровья. Когда у человека есть здоровье, у него есть желание двигаться вперёд, чего-то достигать, радоваться событиям, которые происходят в его жизни. Главное ― здоровье. Но не забывать, что здоровье — это работа над собой, вникать в личные проблемы своего здоровья.

Михаил Цурцумия:

Огромное спасибо за сегодняшний пятничный вечер! Огромное спасибо всем слушателям, что вы были с нами, что вы нас слушали. Очень рад что вы были с нами и, надеюсь, что мы что-то новое для вас сегодня рассказали.