Анастасия Удилова:
В эфире передача «Медицина будущего», с вами ее ведущие: Олег Дружбинский и я, Анастасия Удилова. Тема нашего сегодняшнего эфира: «Алкоголь: употребление или злоупотребление? Где же грань?» У нас в гостях врач Назаров Андрей Андреевич – врач-психиатр сомато-психиатрического отделения Городской клинической больницы им. Н.И. Пирогова или №1, как ее все знают города Москвы, заместитель главного врача по лечебной работе медицинского центра «Медицина для Вас», а также аспирант кафедры психиатрии и наркологии Сеченовского университета.
Олег Дружбинский:
Всегда приятно поговорить со специалистом по скользкому вопросу, под которым все население нашей страны подразумевает алкоголизм. Очень много вопросов накопилось к вам, как человеку, специализирующемуся на теме.
Давайте сразу определимся: чем алкоголизм отличается от пьянства?
Андрей Назаров:
Есть существенное различие. Алкоголизм – это диагноз, а пьянство – это термин, можно сказать, обывательский. Под пьянством мы чаще всего подразумеваем, так называемое, бытовое пьянство. Точно так же мы часто употребляем слово «алкоголик» в ругательном смысле, не зная его значения.
Олег Дружбинский:
С какого момента человека считают алкоголиком?
Анастасия Удилова:
Где грань?
Андрей Назаров:
Та самая грань, скорее всего, находится в наркологическом диспансере, где диагноз устанавливается юридически. Есть определенные критерии постановки диагноза алкоголизм. У него есть разные стадии, разные типы течения, как и у любых других соматических заболеваний. Чтобы человеку поставить такой диагноз, должны быть, как я уже говорил, определенные критерии. Если человек попался просто так, например, ехал пьяным за рулем, его остановил автоинспектор, отвёз на освидетельствование, если он согласился. Далее, скорее всего, будет постановка на диспансерный учет. Почему? Не потому что человек выпил. Алкоголь в нашей стране официально разрешен к употреблению, к продаже, более того, за вами никто не следит: сколько вы пьете и когда.
Человек, который сел за руль в нетрезвом состоянии, – не просто с запахом вчерашней пьянки или праздника, а именно нетрезвый, – нарушил действующий закон. Почему человек нарушает закон? Потому что у него в момент опьянения снижается критика. Мало найдется людей, которые в трезвом виде скажут: сейчас я выпью, мы хорошо отпразднуем, потом я еще выпью, и вот потом я обязательно сяду за руль. Чаще всего это бывает спонтанно; то есть человек уже выпил, у него снизился порог критики, он считает, что он все может, что у него все получится, что его наверняка не поймает полиция, и уж, тем более, он не попадет в ДТП. Он садится за руль, а дальше вы продолжение знаете.
Олег Дружбинский:
Понятно. Значит, первый симптом алкоголизма – у человека отключаются тормоза, назовем так?
Андрей Назаров:
Да. Первый симптом алкоголизма, первая стадия – когда человек теряет количественный контроль употребления алкоголя. Грубо говоря, собрались все, все пьют по чуть-чуть, растягивают удовольствие. И пока, предположим, вы выпили полбутылки вина, этот человек уже выпил бутылку, и еще успел виски выпить, может быть, пиво или еще чего-то. То есть человек абсолютно не контролирует количество потребляемого алкоголя.
Олег Дружбинский:
Но он не хочет его контролировать.
Андрей Назаров:
Он не может.
Анастасия Удилова:
А здесь играет роль частота отсутствия контроля – один раз в месяц или каждый день?
Андрей Назаров:
Конечно. Я говорил про количественный, и есть еще по частоте употребления. Человек может употреблять, предположим, по чуть-чуть, но регулярно день, и в какой-то момент у него возрастает количество дней в неделю употребления алкоголя. Соответственно, каждый месяц, либо год, в зависимости от прогрессирования заболевания, нарастания. Количество алкоголя и частота дней увеличиваются.
Анастасия Удилова:
А «по чуть-чуть» – это какое количество?
Андрей Назаров:
Есть, так называемое, бытовое пьянство. Такой термин иногда используют в наркологии. Он означает, что человек может выпивать чуть ли не каждый день, предположим, по бокалу вина, это зависит от различных культуральных или географических особенностей, или стопочку коньячка.
Анастасия Удилова:
Человек пришел после работы – надо расслабиться.
Андрей Назаров:
Да.
Олег Дружбинский:
Но, я все-таки дополню, что здесь есть и некие наследственные признаки. Кому-то, для того чтобы спиться, может несколько месяцев хватить, а кто-то всю жизнь пьет каждый день и ничего. Бывает такое?
Андрей Назаров:
У нашего организма есть инстинкт самосохранения. Когда вы выпиваете первый раз в жизни алкоголь, или не первый раз, но вы перебрали, срабатывает рвотный рефлекс. Это защитная функция организма, чтобы, грубо говоря, вы не умерли от алкогольной интоксикации. Когда идет прогрессирование от первой стадии ко второй, то рвотный рефлекс пропадает. Это, кстати, один из критериев постановки диагноза алкоголизм. Когда человек может перебрать и у него не возникает тошноты – значит, скорее всего, что первая стадия уже сформирована. Первая стадия – когда мы уже заранее планируем употребление алкоголя. Неважно. Сейчас модно – все ждут пятницу, и планируют. Не все, простите, не все. Некоторые люди, некоторые компании часто планируют: в пятницу или субботу мы обязательно пойдем туда-то и обязательно выпьем. А некоторые люди об этом думают в течение всей рабочей недели, предвкушают.
Анастасия Удилова:
Я помню, нам на лекции говорили, что когда у человека в предвкушении поднимается настроение ― вот это имеется в виду?
Андрей Назаров:
Мысль об алкоголе улучшает настроение. Да, это тоже относится к первой стадии алкоголизма. Если уже мыслительный процесс, мысли об алкоголе овладевают общим мыслительным процессом человека, и он начинает строить планы, связанные с употреблением.
Олег Дружбинский:
Андрей, вы всё системно рассказываете. У меня по ходу возникают вопросы. Вы осуждаете пьющих людей? Я понимаю, что вам приходится с ними возиться, довольно утомительное занятие. Мне тоже приходилось, как и всем, быть в компании людей, которые перебрали. Но, скажите, ведь человечество (извините, громко сейчас скажу) выбрало именно этот допинг, я имею ввиду спирт, в первую очередь, из огромного количества других. В большинстве стран запрещен канабис, были запрещены галлюциногенные грибы, которыми пользовались викинги и все балтийские народы, запрещены листья коки и так далее. Целый набор. Опиаты запрещены. Алкоголь единственный остался разрешенным допингом для человечества. Так, может быть, у человека должен быть какой-то ― я так философски скажу ― свисток для выхода пара? Ведь это лучше, чем он будет на людей бросаться без всяких причин?
Андрей Назаров:
Абсолютно верно. Тут вопрос в мере. Ведь это юридический вопрос. Алкоголь по всем его характеристикам, с точки зрения психиатрии и токсикологии, тот же самый наркотик, а термин «наркотик» – термин юридический. Само государство определяет, какие препараты и психоактивные вещества входят в список наркотиков. Алкоголь, этанол ― это психоактивное вещество по всем его характеристикам. На начальной стадии, на интоксикации или в маленьких дозировках он способен повышать настроение, ускорять мышление. Почему люди его и любят.
Олег Дружбинский:
Говорят, что первые 200 грамм повышают настроение, а потом резко снижают.
Андрей Назаров:
Все зависит от толерантности человека и количества ферментов, которые могут расщеплять алкоголь, преобразовывать его в метаболиты. Если вы знаете, есть некоторые этнические группы, у которых фермента не так много, и они либо вообще не переносят алкоголь, либо пьянеют буквально моментально.
Олег Дружбинский:
Известно, что индейцы в свое время были уничтожены «огненной водой». Наши северные народы очень подвержены.
Андрей Назаров:
Северные, многие азиатские страны то же самое. Либо у них происходит непереносимость, аллергическая реакция ― кстати, очень хорошая защитная функция организма.
Так вот, возвращаясь к потреблению алкоголя «как все». Что хотелось бы заметить? Немного статистики. Сейчас, радостная новость, в Российской Федерации – я буду говорить только про нее, не про весь мир – если мы сравним с 2010-м, с 2000-ми годами, ситуация стала лучше. Если в 2010-х годах было около 2 100 000 официально зарегистрированных больных людей, то сейчас их поменьше. Главное, есть показатель – количество чистого этилового спирта, употребляемого в течение года на одного человека. В 2000-х годах было где-то литров 12 чистого. 12 литров этилового спирта – это порядка 30 литров водки. Если в нормальные бутылки переводить, пол-литра, то выходит 60 бутылок в год. Представьте, 60 бутылок в год.
Олег Дружбинский:
Включая непьющих, женщин и всяких прочих?
Андрей Назаров:
Да.
Олег Дружбинский:
Детей, наверно, не считали?
Андрей Назаров:
Детей не считали, все старшее население. Я не помню сейчас, с 21.
Олег Дружбинский:
Условно, с 18.
Андрей Назаров:
Ну, с 18 лет. Сейчас ситуация гораздо лучше. Но, проблема в чем? Да, тех людей, которых мы называли на улице «алкоголиками», которые в метро лежали пьяные, стало меньше. За счет этого количество больных сокращается. Но сейчас проблема в том, что алкоголизм молодеет. Я часто работаю в приемном отделении скоропомощной больницы, соответственно, туда бригады скорой помощи привозят больных со злоупотреблением. Не просто злоупотребление ― они с расстройствами поведения личности, которые возникают на фоне злоупотребления алкоголем.
Анастасия Удилова:
Младше 18 лет, молодые?
Андрей Назаров:
Не младше 18 лет, но сейчас промежуток сдвигается – 25-35 лет. Это уже деградировавшие, к сожалению, личности.
Олег Дружбинский:
Скажите, я правильно понимаю, что главный признак алкоголизма – то, что человек становится неадекватен? Проще говоря, он потерял ориентир, бросается на всех и так далее.
Андрей Назаров:
Когда человек начинает на всех бросаться в состоянии алкогольного опьянения, как раз и есть большая проблема. Это, так называемое, расстройство личности и поведения. Оно может возникать, когда человек уже длительное время злоупотребляет алкоголем год, два, пять лет, и родственники говорят, что он уже ведет себя неадекватно, когда выпивает. Либо бывают патологические формы опьянения, когда человек может выпивать даже не так много, но его как тумблером переключает, и он из адекватного, нормального, веселого человека становится агрессивным.
Олег Дружбинский:
Мне приходилось таких встречать. Буквально после бутылки пива один мой знакомый в общей компании. Он все время говорил: «Я не пью». Ну, не пьешь ты и не пьешь. А тут он отошел куда-то в сторону, выпил бутылку пива и начал, есть дурацкое слово «бычить», просто непонятно с чего. Приличный парень, юрист.
Андрей Назаров:
Это патологические формы опьянения. Они чаще всего встречаются, когда есть сочетанное органическое поражение головного мозга. Главное, что они потом зачастую могут даже амнезировать, не помнить этого момента.
Олег Дружбинский:
Очень интересный момент: каково воздействие алкоголя на организм? Вы сказали про поражения.
Андрей Назаров:
Про легкую стадию я сказал. Он эйфоризирует сначала, затем, если человек продолжает пить в течение вечера, то концентрация алкоголя в крови возрастает, и постепенно начинается угнетение нервной деятельности, человек иногда даже засыпает. Видели, как человек много выпивает, и потом его уже…
Олег Дружбинский:
Раз, и в салате заснул.
Андрей Назаров:
Да, его видят, как он либо в салате, либо еще где-то. По поводу воздействия на организм. Есть термин «хроническая алкогольная болезнь». Она бывает уже у людей, которые, как правило, давно злоупотребляют. Она подразумевает собой поражение основных органов-мишеней. Что у нас первым страдает? Желудок, потому что там происходит первое всасывание. Затем печень, поджелудочная железа, головной мозг и остальные органы и системы, в том числе сердце. Вы, наверное, слышали: алкогольная кардиомиопатия, поражение сердечной мышцы. Печень поражается быстрее всего. Но, у печени есть хорошее свойство. Если вовремя прекратить злоупотреблять алкоголем, то печень может восстановиться, если она не сильно, так скажем, переродилась в другую ткань.
Олег Дружбинский:
Андрей, вы упомянули воздействие на мозг. Мне приходилось видеть, как у спивающихся людей происходит изменение сознания. На мой взгляд, извините, они тупеют, это мое ощущение. Скажите, так это или нет?
Андрей Назаров:
Все правильно. Алкоголь – это токсин, токсическое вещество.
Олег Дружбинский:
Типа ацетона?
Андрей Назаров:
Если грубо сравнивать, то можно и бензином назвать. Нет, ацетон, так ацетон. Вы же знаете, у нас в стране, бывает, люди и «незамерзайку» пьют, потому что там есть что-то веселящее.
Токсическое вещество поражает центральную нервную систему и головной мозг, серое и белое вещество. Если оно поражает те области, зоны головного мозга, которые отвечают за наш интеллект, и если это происходит регулярно, то, соответственно, через какое-то время ― год, два, три, пять, у некоторых людей через 10 лет...
Олег Дружбинский:
А быстрее года может?
Андрей Назаров:
Может и быстрее. Наблюдаем деградацию, когда острота мышления снижается, память снижается. Плюс ко всему, алкоголизм еще чем характеризуется? Что, кроме алкоголя, в конце первой и в начале второй, и в середине второй стадии человека ничего не интересует. Он как будто отрешен, у него нет никаких эмоций. Он оживляется, только если ему сказать или напомнить…
Анастасия Удилова:
«Пойдем выпьем»?
Андрей Назаров:
Или пошутить, или он сам пошутит насчет алкоголя.
Анастасия Удилова:
А изменения в головном мозге необратимые?
Андрей Назаров:
К сожалению, алкогольная деградация личности мало обратима. Но, хочу, опять же, наших телезрителей и слушателей обрадовать, что до нее нужно, так сказать, дослужиться.
Олег Дружбинский:
Допиться, извините за термин.
Андрей Назаров:
Да, допиться. Но у всех возможности организма разные. Кому-то нужно 20 лет, чтобы стать слабоумным, кому-то хватает года–двух–трех, в зависимости, как и что пить.
Анастасия Удилова:
Я хочу уточнить, подытожить нашу первую часть разговора. Если человеку после тяжелого рабочего дня необходимо снять стресс и напряжение приемом небольшого количества алкоголя – это уже предрасполагающий фактор?
Андрей Назаров:
Да, это уже предрасполагающий фактор.
Анастасия Удилова:
Неважно, как часто и в каком количестве?
Андрей Назаров:
Да. В чем проблема тех маленьких, как вы сказали, 50 или 75 грамм перед сном? В том, что у человека, если алкоголь принимать регулярно, будет расти толерантность. Если вам сегодня 50 достаточно, то через месяц вам уже будет 75 недостаточно, а через два надо будет 100-150.
Олег Дружбинский:
Может ли человек начинать спиваться уже в зрелом возрасте, условно говоря, после 50? Если он до 30 не стал алкоголиком, то он, наверное, уже никогда не станет? Может ли спиться человек уже в зрелом возрасте, или, если в юности не спился, то ему уже ничего не грозит?
Андрей Назаров:
Опять же, есть критерии. Если человек начал злоупотреблять до 25 лет, то, скорее всего, заболевание, спиваться он будет быстрее и менее благоприятно. Если человек начал пить по каким-либо причинам в более зрелом возрасте, скорее всего, течение заболевания будет более благоприятное.
Олег Дружбинский:
Ему сложнее будет стать алкоголиком?
Андрей Назаров:
Да. Нет, он алкоголиком станет, но, чтобы совсем спиться в том понимании слова, как мы думаем, – навряд ли.
Анастасия Удилова:
Алкоголизм имеет наследственный характер?
Андрей Назаров:
Да, имеет, это тоже один из этиологических факторов. Если оба родителя злоупотребляющие, то вероятность развития алкоголизма у ребенка возрастает во много раз. Там много факторов, кроме генетических, но генетический – да, он сейчас относится к факторам риска.
Олег Дружбинский:
Если мама кормила ребенка грудным молоком, в которое переходил алкоголь, видимо, у ребенка появляется предрасположенность?
Андрей Назаров:
Тут немного иначе. Если мама употребляет алкоголь, да и вообще любой другой наркотик или психоактивное вещество, то оно, как и алкоголь, проходит с молоком ребенку. Соответственно, у ребенка тоже появляется зависимость. Даже бывают случаи, когда может развиваться абстинентный синдром, синдром отмены, когда, предположим, мама резко прекратила кормить ребенка, и его на вторые-третьи сутки начинает, простите за такое слово, колбасить так же, как взрослого.
Олег Дружбинский:
Андрей, мне только что написали в мессенджере: «Мы все знаем про пьяниц. Вы расскажите, как лечить». Вопрос, я так понимаю, еще сложнее, чем рассуждения о том, кто тут алкоголик.
Андрей Назаров:
У нас программа «Медицина будущего». Я выскажу, наверное, свое мнение по вопросу. Да, есть стандартные методики, уже зарекомендовавшие себя десятилетиями. Первое и основное – это полный отказ от приема алкоголя.
Анастасия Удилова:
С одной стороны, самое простое, а с другой стороны ― самое сложное.
Андрей Назаров:
Если у человека уже есть проблема, то только полный отказ. Не получится пить «как все». Очень часто ко мне люди приходят, у которых уже есть сформировавшаяся первая стадия. Но они социально адаптированы, у них семья, дети, работа, бизнес, высокое социальное положение. Они говорят, что «мне надоело пить», или «у меня жена уже от меня воет», «я не хочу пить». Я спрашиваю: «А что для вас 'не хочу пить'?» Они говорят: «Я хочу пить, как все», или «как раньше, по чуть-чуть». Для людей с уже сформировавшейся первой стадией не получится. Если ты хочешь не пить, значит, тебе придется полностью отказаться. Находи для себя альтернативные источники эндорфинов. Зачем тебе алкоголь?
Олег Дружбинский:
То есть лечение надо начинать с того, что прекращать совсем?
Андрей Назаров:
Да. Но, опять же, все зависит от стадии и от самого состояния. Если состояние запущенное, то, конечно, потребуется реабилитация. Желательно, как в советское время, изоляция от привычной среды на длительное время – месяц, два, три, шесть. Сейчас есть специальные реабилитационные центры, которые этим занимаются. Не все они, сразу говорю, хорошие, но есть профессионалы. Это долго и дорого.
Олег Дружбинский:
Вы знаете про известный миф, или не миф, что женский алкоголизм более тяжело лечится, чем мужской? Так ли это?
Андрей Назаров:
Я как раз пару дней назад читал диссертацию на тему женского алкоголизма. В ней научно доказано, на биологическом уровне обосновано, что да, женский алкоголизм протекает не так благоприятно, как у мужчин. Это, в первую очередь, обусловлено определенными физиологическими особенностями женского организма. Если мы сравним среднестатистических мужчину и женщину одного возраста, то, скорее всего, мужчина по габаритам будет больше женщины, у него будет больше масса тела, соответственно, в нём будет больше жидкости и объем циркулирующей крови тоже, насколько я помню. Соответственно, если мы с вами сейчас выпьем поровну, то, скорее всего, на Анастасию такое же количество алкоголя будет воздействовать сильнее.
Олег Дружбинский:
Вы сказали, что есть биологические особенности, то есть у женщин и гормоны могут подключаться? Или, все-таки, психологическая составляющая?
Андрей Назаров:
Нет, в основном физиологическая. То, что сейчас я вам озвучил. Насчет гормонов – вряд ли.
Анастасия Удилова:
Андрей, вы сказали, что самый лучший способ – это отказаться. Но, насколько нам известно, алкоголизм ― это зависимость. Основная проблема зависимых людей – хочу, но не могу. Что делать в этой ситуации? Какая альтернатива?
Андрей Назаров:
Надо задаться вопросом: почему человек не может самостоятельно отказаться от алкоголя? Либо физический фактор, тот же самый абстинентный синдром, синдром отмены, когда он просыпается с утра ― у него тошнота, головокружение, головная боль, и ему хочется выпить, чтобы стало полегче. Он так и говорит: я просыпаюсь – и я уже должен выпить, я физически не могу прекратить. Либо психологический фактор, психологическая зависимость от психоактивного вещества. Это мысли, идеи и внутренние желания, когда тебе физически вроде бы хорошо, но ты постоянно думаешь об алкоголе.
Анастасия Удилова:
К психологу идти?
Олег Дружбинский:
Как становятся алкоголиком быстрее: с радости или с горя? От чего быстрее спиваются люди: от стресса или от, скажем так, слабохарактерности?
Андрей Назаров:
По-разному бывает. И от того, и от другого в равной степени. Это коморбидность, когда существуют два заболевания одновременно. Либо депрессия, сопровождающаяся часто злоупотреблением, человек использует алкоголь как самое доступное лекарство, чтобы снять стресс.
Олег Дружбинский:
Антидепрессант, условно?
Андрей Назаров:
Да, можно и так сказать, хотя на самом деле алкоголь, как раз, депрессант. Чтобы снять тревогу или, как говорят, «чтобы заснуть». Или чтобы мысли улучшить. Чуть-чуть выпил – и хорошо. Это, на самом деле, только ухудшает и течение основного заболевания – депрессии, и подливает масла в огонь к развитию алкоголизма как вторичному заболеванию. Бывает, наоборот, что на фоне алкоголизма, на фоне первой стадии, когда человек вроде бы завязал, может быть, даже сам, он уже месяц, два, три не пьет, хорошо себя чувствует, – и у него развивается депрессия, или тревожные расстройства, или панические атаки, или ипохондрическая симптоматика, когда человеку кажется постоянно, что он себя плохо чувствует, недомогает, хотя он уже не пьет, может быть, месяц, два, полгода может не пить.
Олег Дружбинский:
Вы сейчас показали много интересных примеров, но они все связаны с психосоматикой, с неким самоощущением человека. Скажите, а при депрессии вы совсем не рекомендуете выпивать?
Андрей Назаров:
Конечно, нет. Я знаю, что людям очень хочется иногда выпить, особенно, на фоне тревоги. Но нужно понимать, что само по себе систематическое, даже не злоупотребление, а употребление алкоголя, как раз приводит к замещению нейромедиаторов серотонина, норадреналина, дофамина, что потом и формирует развитие вторичной депрессии. Возникает замкнутый круг.
Олег Дружбинский:
Извините, я уточню. Пришел человек с работы, после стресса. Допустим, ему начальник высказал недовольство. Человек волнуется, тревожится, думает: «Как бы меня не уволили! Если меня уволят, то как же я и моя семья, мы будем жить?» Естественно, он достает из заначки бутылку и «лечит» свою тревогу, назовем так. И так раз, 2, 3, 4, 5, – и вот уже появилась зависимость. Да?
Андрей Назаров:
Именно так и происходит.
Анастасия Удилова:
Нейромедиаторы, которые вы перечислили, способствуют нашим положительным эмоциям? Какая их роль?
Андрей Назаров:
Когда в организме их баланс, то человек себя чувствует хорошо. Как только их становится чуть больше и чуть меньше, – это будет влиять в том числе и на настроение. Иногда развиваются и психотические реакции, психозы на фоне употребления алкоголя.
Олег Дружбинский:
Но, это уже тяжелая стадия, когда человек совсем теряет понимание, у него «белочка» начинается, да? Или чертей ловит, шмыгающих собак и так далее.
Андрей Назаров:
Очень часто такое бывает, да, что на фоне либо чрезмерного употребления, в запое, либо на фоне, наоборот, резкой отмены алкоголя, у человека развиваются истинные галлюцинации. Человек видит как будто настоящие предметы, которые проецируются в окружающую среду. Это могут быть реальные предметы, люди, они могут даже иногда говорить, они могут ходить, они могут угрожать либо, наоборот, веселить. Иногда бывает алкогольный делирий, что в простонародье называется белочкой, когда у человека не только галлюцинации начинаются, но он полностью уходит в другой мир.
Олег Дружбинский:
Он начинает существовать в воображаемом мире.
Андрей Назаров:
Не в воображаемом, а его мир основан на его галлюцинаторных переживаниях. Он может, например, оказаться на войне, ему будут казаться танки, которые будут на него ехать.
Олег Дружбинский:
Или бегать с топором по двору за женой.
Андрей Назаров:
Либо бегать за женой, либо за несуществующей женой может бегать. Бывает всякое, всякое видели. К сожалению, очень часто это заканчивается не очень хорошими последствиями, в том числе и судебно-психиатрической экспертизой.
Олег Дружбинский:
Андрей, поскольку наша программа называется «Медицина будущего», то нам бы очень хотелось поговорить о том, как в ближайшем будущем будут таких пациентов лечить. Скажите, а уже можно, например, условно, дать человеку таблеточку, и он не будет злоупотреблять или бегать с топором по двору?
Андрей Назаров:
Очень хорошо было бы, если бы можно было каждому дать по таблеточке, а лучше всем превентивно и так далее. Тогда мы все ходили бы довольные, улыбались, и, наверное, алкоголь нам вообще был бы не нужен. Но, если говорить серьезно, то ведутся исследования, в том числе и в нашей стране, по изучению генома, насколько может передаваться это заболевание, а если оно уже передалось или есть предрасположенность, то как превентивно организовать помощь человеку, чтобы он не заболел алкоголизмом. В нашей стране алкоголь сейчас очень доступный, и по цене. Да, хорошо, что сейчас после 23 часов нельзя, но, тем не менее, ты выходишь, и у тебя, как правило, в шаговой доступности есть магазин, где ты можешь купить алкоголь.
Кроме того, что сейчас ведутся разработки по определению вероятности развития заболевания, я бы хотел поговорить о том, что еще важна гигиена и работа с ребенком. Это формирование личности. Если ребенок растет и ему прививается культура пития, ему объясняется, как можно пить, как нельзя пить, – это хорошо. Если ребенок растет в семье, где постоянно кто-то из родителей пьет, ему ничего не говорят, – это плохо, так быть не должно. В будущем должны проводиться на уровне семьи. Ведь всё формируется с раннего возраста.
Олег Дружбинский:
Вы считаете, здесь проблема воспитания может оказать значительную роль?
Андрей Назаров:
Конечно.
Олег Дружбинский:
Маленький человек, ребенок, копирует модель своих родителей, которые позволяют себе буянить, хулиганить, напиваться и падать вместе с мебелью на пол?
Андрей Назаров:
Во-первых, да, а во-вторых, еще раз да, связанное с тем, что эмоционально ребенок очень зависит от родителей. Если он видит, что каждый день, или через день, кто-то из родителей пьяный, – это стресс для ребенка, у него формируется первичная тревога, которая в дальнейшем, в возрасте 13-14-15 лет будет требовать определенной компенсации. Когда переходный возраст, ребенок взрослеет, а тревога не проходит, ее нужно как-то замещать. Родителей-то уже нет, всё, уже вырос. Очень часто бывает так, что подростки начинают алкоголизироваться.
Анастасия Удилова:
А кто должен эту функцию выполнять? Социальные службы, школы?
Олег Дружбинский:
Ваш ответ достаточно логичен, прост и понятен. Сейчас есть службы опеки, которые отнимают детей у родителей-алкоголиков. Там есть определенные перекосы, но в этом направлении мы движемся. Но ведь мы очень долго будем идти по такому пути?
Андрей Назаров:
Долго. Поэтому сейчас в нашем государстве есть хорошие программы. Да, они ведут к определенной стигматизации человека, который заболел, которого поставили на учет, но, с другой стороны, государство ему гарантирует бесплатную, и, кстати, неплохую высококачественную помощь. Предположим, есть определенные препараты пролонгированного действия.
Олег Дружбинский:
Что это? Они снимают синдром алкогольной зависимости?
Андрей Назаров:
Есть два основных типа препаратов, которые не дают человеку употреблять. Первые ― препараты, которые вызывают непереносимость алкоголя. Человек выпивает алкоголь на фоне препарата, и ему становится очень плохо – тошнота, реакция, рвота. Тем самым у него формируется негативное отношение к алкоголю, вплоть до формирования первичного рвотного рефлекса. Вторые препараты ― блокаторы опиоидных рецепторов. Они блокируют тот самый кайф и эйфорию от употребления алкоголя. Ты выпил – может быть, у тебя возникнет головокружение, но оно будет неприятное для тебя, потому что эйфории, ничего такого не будет.
Олег Дружбинский:
И можно надолго вколоть?
Андрей Назаров:
Вкалывается. Я не буду называть коммерческие, торговые названия. Вкалывается, месяц-два действует одна такая инъекция. Препарат недешевый, но наши наркологические диспансеры, по-моему, до сих пор еще делают их бесплатно. Стоимость такой инъекции, если делать в частном порядке, порядка 25 тысяч рублей.
Олег Дружбинский:
Человека можно купировать на месяц, он может пить, но ему никакой радости не будет. А опьянение будет?
Андрей Назаров:
Нет, не будет. Может, и начнется, если он выпьет совсем много, может начаться угнетение действия центральной нервной системы, но той самой...
Олег Дружбинский:
Но, если нет радости-то, то зачем пить?
Андрей Назаров:
Это тоже влияние на патогенез. Человек не чувствует радости, он раз не почувствовал, два, а потом: зачем я буду пить, если у меня потом только голова кружится, плохо и в сон клонит?
Олег Дружбинский:
Интересно. Я так понимаю, что будущее за тем – когда будет расшифрован геном, будет понятно, что с человеком, то можно будет заранее его профилактировать.
Андрей Назаров:
Абсолютно верно. До сих пор этиология и патогенез, причина развития и механизм до конца не ясны. Ведется множество работ во многих странах, но пока так.
Олег Дружбинский:
Но, когда методом проб и ошибок, расшифровок и зашифровок современная медицина придет к ответу, то, может быть, уже ребенку можно будет дать какой-нибудь препарат, и он может выпивать по чуть-чуть, но алкоголиком точно не станет.
Андрей Назаров:
Я боюсь, что основные корпорации производства алкоголя нам не дадут этого сделать.
Олег Дружбинский:
Я не думаю, что кто-то активно выступит с заявлением: пейте больше – это наши деньги. Они втихую будут сидеть.
Наша программа подошла к концу, и мы достаточно интересно поговорили. Я, например, кое-что для себя понял. Во-первых, что своего друга можно спасти, даже пока он спит. Вколоть ему – и он месяц или два не будет выпивать. Будет выпивать, но без радости, фактически не будет. Второе – то, что с ним надо работать. Не надо, что называется, здесь в игрушки играть. Если диагноз уже есть – надо с алкоголем остановиться вообще, стоп. Пусть жует жвачку, например. Заявление «я бокальчик выпью, а больше не буду» не работает?
Андрей Назаров:
Абсолютно верно.
Олег Дружбинский:
Что ж, мы прощаемся сегодня. Я думаю, что еще поговорим при случае на эту интереснейшую тему, для многих очень актуальную. Спасибо вам большое!
Анастасия Удилова:
Спасибо, Андрей, большое за эфир!
Андрей Назаров:
Всего хорошего! Будьте здоровы!
Олег Дружбинский:
У нас в гостях был Андрей Назаров – врач-психиатр больницы им. Н.И. Пирогова и замглавврача по лечебной работе медицинского центра «Медицина для Вас». Вели программу Анастасия Удилова и Олег Дружбинский.