Денис Хохлов:
Мы в эфирной студии радио Mediametrics на нашей программе «Профилактика заболеваний». С вами, как всегда, я, Денис Хохлов.
Илья Акинфиев:
И я, Илья Акинфиев. Сегодня мы обсудим очень важную тему. Мы поговорим про инсульты. Не так давно в Москве появилась инсультная сеть, в результате которой стала повышаться выживаемость пациентов. Но появилась другая проблема – появилась необходимость реабилитации после перенесённого инсульта. Проблему стали решать, но, как её решают, нам нужно сегодня разобраться. В этом нам поможет наш герой, гость Алексей Георгиевич Гуцалюк – врач-невролог, анестезиолог, реаниматолог, заведующий отделением неврологии и второго этапа реабилитации пациентов с поражением центральной нервной системы городской клинической больницы им. А.К. Ерамишанцева.
Денис Хохлов:
Алексей, начнём, как всегда, с базовых понятий. Какая статистика инсульта в России, в мире, в нашем городе, общая заболеваемость, летальность, что это такое для мирового сообщества?
Алексей Гуцалюк:
О статистике в последнее время и с экранов очень много говорится, очень много цифр приводится, статистика очень серьёзная. Достаточно сказать, что в России около 450.000 человек ежегодно заболевает инсультом. По половой, по гендерному признаку больше заболевают мужчины. Есть утверждение, что инсульт молодеет, ― инсульт действительно в категории пациентов 40–45 лет, заболеваемость инсультом несколько повысилась. Но и в старшей возрастной группе также идёт рост заболеваемости, риск заболеть инсультом каждые 10 лет повышается на 30 %, начиная с 50 лет.
Денис Хохлов:
Инвалидизация, насколько опасно это состояние?
Алексей Гуцалюк:
Как правильно сказал Илья, повысилась выживаемость пациентов, но остаётся очень серьёзной проблема инвалидизации после инсульта. 30 % нуждаются в посторонней помощи, достаточно сказать, что только 15 % возвращаются полностью к активной жизни прежней, как до инсульта. Остальные пациенты в той или иной степени нуждаются в посторонней помощи, либо не могут самостоятельно ходить, либо передвигаются, но в какой-то степени страдают их и профессиональные навыки, и способность к самообслуживанию.
Наша сегодняшняя тема, конечно, гораздо шире, чем реабилитация, о ней сейчас очень много говорится, тема очень важная, мы не устаём говорить. До сих пор только 20 % пациентов в известном всем промежутке времени и много раз повторённым понятии, терапевтическое окно, 4,5, до 6 сейчас часов, доезжают в стационары, получают реальную высокотехнологичную своевременную помощь с очень хорошим результатом. Поэтому на наших школах, которые регулярно проводятся по всему городу, очень много людей вовлечено в них, мы постоянно говорим и повторяем признаки инсульта: лицо, рука, речь. Нельзя переоценить их значение, нельзя прекращать. В этом плане вы занимаетесь очень нужным делом, это один из аспектов. Второе, тоже очень важное дело, которым вы тоже занимаетесь, ― стирание барьера между пациентом и врачом, потому что мы должны быть обязательно на одной стороне, мы об этом тоже сегодня поговорим.
Илья Акинфиев:
Про симптоматику, ранее выявление инсульта сейчас можно увидеть и на рекламных баннерах на остановках, в общественном транспорте. То есть работа ведётся. Проблема инсульта имеет социальную значимость, о ней везде говорят на высоком уровне. А в чем конкретно состоит социальная значимость?
Алексей Гуцалюк:
Возвращаясь к тому, что внедряется высокотехнологичная помощь, с ней растут и расходы на помощь пациентам с инсультом, потому что расходные материалы для тромбэкстракции, для удаления тромба стоят дорого, препарат, растворяющий тромб, стоит дорого. В 2014 году была нагрузка, сумма превысила триллион рублей. Я думаю, сейчас она выросла, потому что больше стало центров инсультных, инсультной сети, больше стало высокотехнологичной помощи, по крайней мере, в Москве. Везде, по всем городам, особенно крупным, есть центры инсультной помощи, где оказывается высокотехнологичная помощь, это и Казань, и Санкт-Петербург, и Самара. Поэтому расходы растут, это первый социальный аспект. Второй аспект, которого мы уже коснулись, это инвалидизация пациентов, которая затрагивает семью. Если заболел пожилой человек, то снижается и потенциальная работоспособность окружающих родственников.
Илья Акинфиев:
Проблема не одного человека, получается.
Денис Хохлов:
Да, сложная проблема, комплексная. Действительно, чем больше и раньше начать ей заниматься, расходы будут уменьшаться.
Алексей, я знаю, что вы не первый год занимаетесь проблемой. Что вы замечаете вообще, как изменилось отношение к проблеме, что появилось нового, хорошего?
Алексей Гуцалюк:
Действительно, я с 1998-го года в теме инсульта, в инсультологии, как её называют на врачебном сленге. Изменения колоссальные за прошедший период. Внедрена реанимационная помощь. 20 лет возьмём, около того, за этот период инсульт стал действительно реанимационным состоянием в общем понимании. Пациент стал экстренным, пациенту оказывается и хирургическая, и высокотехнологичная, и реанимационная помощь в полном объёме, всё более активно включаются реабилитационные программы. Если взять пациента, поступившего в 1998-м году и в 2019-м году в стационар не только Москвы, где всё развито, но и в других регионах, то большая разница, огромная по поступлению, по отношению вообще к проблеме.
Денис Хохлов:
То есть прогноз намного лучше.
Алексей Гуцалюк:
Да. Когда мы начинали, если я не ошибаюсь, показатель летальности доходил до 56 %.
Денис Хохлов:
То есть каждый второй погибал.
Алексей Гуцалюк:
Да. Сейчас по показателю летальности есть превышение, по сравнению со странами Евросоюза, тем не менее, она не такая уже, и мы постепенно выходим на другой уровень, вышли уже.
Илья Акинфиев:
Мы начали говорить про терапевтическое окно. В чем состоит важность раннего обращения, а точнее – попадания пациента в стационар?
Денис Хохлов:
Расскажите более подробно, почему так важны первые часы?
Илья Акинфиев:
Откуда взялся порог 4,5 часа?
Алексей Гуцалюк:
Есть 4,5 часа для того, чтобы растворить тромб, закупоривший сегмент средней мозговой артерии или внутренней сонной артерии.
Денис Хохлов:
Можно даже немного шире для наших слушателей и зрителей, что такое вообще инсульт?
Алексей Гуцалюк:
Это отмирание участка мозга вследствие прекращения кровоснабжения. Отмирание происходит не сразу, постепенно, есть время для того, чтобы открыть кровоток, освободить закупоренный сосуд, говоря простыми словами, и восстановить ткань, которая ещё жизнеспособна. В очаге инсульта за короткое время формируется ядро, и есть, так называемая, ишемическая полутень, то есть сохранная ткань, которая ещё жизнеспособна. При восстановлении кровоснабжения она может вернуться к жизни, и нарушенная функция может полностью восстановиться. Но, если выйти за пределы терапевтического окна и восстановить позже, то мы откроем кровоток уже в повреждённую ткань, поэтому здесь нельзя ошибиться именно с временем. Мы очень тщательно выясняем анамнез, время заболевания и действуем только в случае, если нам точно известно время заболевания, потому что выход за пределы терапевтического окна может привести к тяжёлым осложнениям, геморрагической трансформации.
Денис Хохлов:
То есть можно хуже сделать.
Алексей Гуцалюк:
Да. 4,5 часа даётся нам для того, чтобы растворить тромб, и до 6 часов есть время при тромбэкстракции, при хирургическом удалении тромба или эмболы.
Денис Хохлов:
Почему процент попаданий в окно остаётся низким? В чем причина, основная проблема?
Алексей Гуцалюк:
Основная проблема в том, что инсульт - заболевание, не сопровождающееся болевыми ощущениями. Одна из проблем, которой мы занимаемся ― объяснение симптомов инсульта, то, что люди не знают. Помимо тех, которые мы назвали, – лицо, рука, речь – выведено ещё несколько симптомов, которые могут являться симптомами инсульта. Это двоение в глазах, нарушение координации, походки, также сюда входят нечёткость речи и головная боль. Головная боль и головокружение, нарушение координации ― проблемы широко распространённые, они в гораздо меньшей части являются симптомами инсульта, тем не менее, их нельзя недооценивать. Поэтому скорая помощь пациентов с головокружениями в большинстве случаев доставляют в стационар с диагнозом инсульт или транзиторная ишемическая атака, и уже на месте мы разбираемся. Даже если 10 % пациентов, поступивших с головокружением, будут болеть инсультом, и мы им вовремя окажем помощь, то усилия скорой помощи уже будут оправданы.
Денис Хохлов:
Повторим: человек сам может даже не подозревать, что у него инсульт или что-то вообще изменилось. Он может думать, что у него всё хорошо, но окружающие могут заметить признаки – изменения его мимики, изменения речи, походки, поведения.
Алексей Гуцалюк:
В Санкт-Петербурге было интересное исследование о том, кто чаще всего вызывает скорую помощь. Чаще скорую помощь вызывают сотрудники, сослуживцы, потому что мы большую часть жизни проводим на работе, окружающие знают друг друга очень хорошо и могут заметить странности в поведении. Да, ещё один из симптомов, кстати, – нарушение поведения, нарушение памяти, человек начинает что-то забывать, вести себя странно. Такие особенности сразу бросаются в глаза людям, хорошо его знающим, и они вызывают, зачастую, скорую помощь.
Илья Акинфиев:
Бывают случаи, когда человек сам себе вызывает? Я слышал, что даже СМС человек не может написать.
Алексей Гуцалюк:
Да, зачастую человек не может сам вызвать. Был случай тяжёлый, когда пациентка одна спала. Муж проснулся, ушёл на работу, а оказывается, она уже в тот момент болела инсультом. Такие случаи не единичны. Он, возвратившись с работы, её застаёт в том же положении, и понимает, что-то не так, а прошло уже много времени, терапевтическое окно уже исчерпало себя.
Илья Акинфиев:
Есть провоцирующий момент инсульта, по статистике? После какого действия он происходит? Может, стрессовая нагрузка, начальник ругался?
Алексей Гуцалюк:
Эти события происходят с нами постоянно. Провоцирующие факторы, конечно, есть, можно выяснить. Тут правильнее даже сказать не о провоцирующих факторах, а о предвестниках, о симптомах, на которые человек зачастую не обращает внимания. Как правило, если пациента с инсультом подробно расспросить, особенно, при атеротромботическом подтипе с постепенным стенозированием крупной артерии, то удаётся выяснить, что когда-то его беспокоил какой-то эпизод: не мог слово подобрать, где-то что-то онемело у него, рука, нога, но всё быстро прошло.
Илья Акинфиев:
Бывают инсульты, когда человек находится в состоянии алкогольного опьянения?
Алексей Гуцалюк:
Да, конечно. Кстати, в числе причин увеличения количества инсультов в возрасте до 45 лет ― курение, злоупотребление алкоголем.
Денис Хохлов:
Что такое инсультная сеть, расскажите нам?
Алексей Гуцалюк:
Инсультная сеть - это структура, которая призвана максимально оптимизировать оказание помощи и уменьшить время оказания помощи, высокотехнологичной, в первую очередь. Сначала была создана структура по Москве из 29 сосудистых центров, которые делились на первичные сосудистые отделения, где есть реанимационное отделение для больных с инсультом, где есть неврологическое отделение для больных с ОНМК и там мог быть проведён тромболизис. Более крупные объединения, где в структуру ещё входит нейрохирургическое отделение, региональный сосудистый центр; как правило, к одному региональному сосудистому центру относятся от 1 до 3 первичных сосудистых отделений в близлежащих стационарах. С недавнего времени работают стационары с высокотехнологичной помощью, стационары инсультной сети. Их на настоящий момент 10 на Москву. Это стационары, где есть два ангиографа и одномоментно можно оказать высокотехнологичную помощь, минимум, двум пациентам, допустим, с острым коронарным синдромом и с ишемическим инсультом, выполнить тромбэкстракцию.
Денис Хохлов:
Что конкретно изменилось в оказании реанимационной помощи?
Алексей Гуцалюк:
Реанимационные отделения оснастились аппаратурой ИВЛ. Пациент с инсультом стал полностью реанимационным за 20 лет, как пациент с экстренным состоянием, о чем я говорил уже. Ему в полном объёме оказывается реанимационная помощь, как любому пациенту с экстренным состоянием. Если раньше было больше отношение, как к пациенту паллиативному, который нуждается больше в уходе, то сейчас это пациент, нуждающийся и в искусственной вентиляции, и в нутритивной поддержке, обязательно в мониторном наблюдении всех параметров, в том числе, инвазивном мониторинге.
Илья Акинфиев:
Я ещё про инсультную сеть хотел поговорить. Это же не только стационары, она начинается от бригад скорой помощи, даже можно сказать, от диспетчера, который принимает вызов. Как диспетчер определяет, направлять именно в стационар, который относится к инсультной сети, либо где есть та же кардиология либо неврология?
Алексей Гуцалюк:
Очень правильный вопрос. У скорой помощи тоже существует своя шкала для оценки первичных симптомов инсультов, шкала LAMS. Фактически, похоже очень на шкалу, о которой мы рассказываем – рука, лицо, речь, но у них она несколько видоизменённая, по простоте такая же, даже проще для оценки. При определённом наборе количества баллов по этой шкале, и главное, от первичного специалиста, от врача, специалиста скорой помощи очень много зависит определение времени инсульта. Он может оценивать на месте, как работник следствия, может оценить по всем признакам, не только со слов, но и по окружающей обстановке – горячая чашка, яичница не успела сгореть, может определить, что всё произошло только что. Внимательно отнестись к ситуации, внимательность к мелочам. Очень важно именно время начала инсульта, ошибиться нельзя.
Дальше – отдел госпитализации, он докладывает баллы по шкале LAMS, отдел госпитализации принимает решение, располагая полной информацией о наличии мест. Сейчас очень важный момент, что через систему «Стационар», которой оснащены все московские клиники, все инсультные центры, врач, дежурящий по инсультной сети, на экране заранее видит пациента, который едет к нему. Может уже ждать, должен его встречать, потому что мы боремся за каждую минуту.
Денис Хохлов:
Хотел бы поговорить по поводу реанимации и по поводу концепции открытой реанимации. Вы знаете, сейчас есть такая концепция. Вы, как доктор, как относитесь к данному понятию?
Алексей Гуцалюк:
К вопросу стирания барьеров могу сказать, что и в институте скорой помощи, и в 20-й больнице, и во многих других клиниках давно уже по факту существует допуск родственников в реанимацию. Это раньше зависело от руководителя отделения, от заведующего, сейчас есть приказ, регламентирующий допуск родственников в реанимацию с соблюдением определённых условий, как отсутствие респираторных заболеваний. В этом плане, я думаю, что основополагающим принципом должно быть взаимное уважение, эмпатия к родственникам пациентов. Врач должен понимать ситуацию, в которой находятся родственники, родственники должны понимать важность работы врача, его загруженность. Конечно, мы должны быть в контакте и всегда находить общий язык. Это достигается только общением и взаимопониманием, над чем и работаем в постоянном режиме.
Илья Акинфиев:
Вернёмся к реабилитации. Что такое реабилитация пациента после перенесённого инсульта?
Алексей Гуцалюк:
Реабилитация - это восстановление нарушенной функции, либо адаптации пациента. Если мы не можем восстановить нарушенную функцию, то мы должны адаптировать его к тому, чтобы он мог пользоваться, допустим, конечностью с повреждённой функцией. Это комплекс мероприятий, осуществляемый мультидисциплинарной бригадой, группой специалистов, в которой каждый работает в своей области. Они обязательно работают в координации друг с другом и всегда работают консилиумом, обсуждая каждого пациента. Оценивают реабилитационный прогноз, нельзя навредить, оценивают реабилитационный потенциал и дальше действуют, чтобы максимально вернуть человека к жизни, к работе, к профессиональной деятельности. Либо, если невозможно, то адаптировать, минимизировать какие-то моменты.
Денис Хохлов:
Работа по реабилитации достаточно долгая, как мы все понимаем. Она состоит из этапов. Какие разделяют этапы реабилитации, из чего они состоят?
Алексей Гуцалюк:
Реабилитация начинается с момента поступления пациента в стационар с острым инсультом после того, как ему оказана в той или иной степени высокотехнологичная помощь, либо если пациент поступил уже вне терапевтического окна и ему нельзя помочь, уже сформировался инфаркт, сформировался дефицит. Начинают с того, что нужно минимизировать последствия пребывания в реанимационном отделении, так как в реанимационном отделении тоже присутствует достаточно большое количество повреждающих и психологических факторов, начиная с изоляции пациента и выдёргивания его из привычной среды, из привычной обстановки. Он зачастую остаётся один на один со своими мыслями, «как я буду жить дальше», не всегда адекватно оценивает свой дефицит, но тем не менее, это всегда травма не только физическая, но и психологическая. Плюс, реанимационное отделение, как мы знаем, это отделение, работающее очень интенсивно, с большим количеством поступлений, с мониторами, с постоянными шумами, с движениями, разговорами персонала, звонками и так далее. Это нарушает и режим пациента, все раздражители нужно минимизировать.
В настоящий момент в стадии подписания, в скором времени будет, надеюсь, принято положение о реабилитации в интенсивной терапии, где будет уже прописано и штатное расписание, и порядок действия бригады в условиях реанимационного отделения. В этом плане мы переходим на новый этап. Как ранее потребовался период, чтобы перейти на совершенно новый уровень оказания помощи – оказание высокотехнологичной помощи в лечении острого периода инсульта, так и сейчас мы двигаемся медленно, но упорно в направлении создания реабилитационной системы.
Илья Акинфиев:
Алексей, про такой момент хотелось бы поговорить. В результате оптимизации столичного здравоохранения было сокращение отделений лечебной физкультуры и физиотерапии. Сейчас мы говоримо про образование целых отделений реабилитации в городских больницах. Это шаг назад или что?
Алексей Гуцалюк:
Нет, создание отделений — это шаг вперёд. Конечно, система нуждалась в реорганизации, было сокращено количество специалистов, где-то расформированы отделения, которые оказывали реабилитационную помощь. Я думаю, что моменты переходного периода, наверное, неизбежные. Но сейчас, повторюсь, мы в начале формирования новой системы. Конечно, специалисты должны быть с совершенно другим уровнем подготовки. В некоторых странах, например, в Соединенных Штатах Америки специалист медицинской реабилитации — это специалист первичного звена. Он осматривает пациента, оценивает его полностью, по всем органам и системам, и решает, каких узких специалистов привлекать к работе с пациентом. Приказ о специалистах по медицинской реабилитации уже подписан, по всей России с сентября начали обучение первые группы таких специалистов по медицинской реабилитации. Наверное, потребуется время.
Илья Акинфиев:
Образование целых команд, получается.
Денис Хохлов:
Я так понимаю, будет формирование реабилитационных центров.
Алексей Гуцалюк:
Реабилитационные центры разных уровней, и специализированные реабилитационные отделения, реабилитационные центры. Я думаю, система реабилитационной помощи будет в дальнейшем расширяться, её значение трудно переоценить. Нужно сокращать процент инвалидизации, о которой мы говорили, сейчас большой процент пациентов, нуждающихся в посторонней помощи после инсульта.
Денис Хохлов:
Я так понимаю, что речь может идти не только о пациентах с инсультом, но и о других заболеваниях?
Алексей Гуцалюк:
Да, есть направления реабилитационной помощи пациентам с поражением периферической нервной системы, пациентам травматологического профиля. Везде есть свои нюансы, особенности. Конечно, такие центры и отделения будут разделены ещё по специализациям.
Денис Хохлов:
То есть достаточно серьёзная тема, тут нужно именно углублять, чтобы специалисты разных профилей были в одном специализированном центре.
Алексей Гуцалюк:
Да, конечно, начиная с логопеда, специалиста, который раньше работал в детском саду, в школе. Сейчас логопед ― это специалист, занимающийся повреждением глотания, начиная с реанимации. Коррекция нарушения глотания имеет порой жизненно важное значение для пациента, потому что существует такое понятие, как аспирация, микроаспирация, от чего пациенты могут серьёзно страдать. Особенно, в остром периоде инсульта на реанимационном этапе. Логопед – очень важная фигура в реабилитационной команде. Также специалист по медицинской реабилитации, невролог, врач лечебной физкультуры, инструкторы имеют огромное значение. Есть центры, есть страны, которые в медицинской реабилитации идут разными путями, где-то акцент на высокотехнологичную помощь с использованием аппаратных технологий, где-то идут по пути обеспечения максимального количества инструкторов, грамотных специалистов реабилитации. В Японии есть центры, где нагрузка на инструктора составляет 1,1 пациента в день. Фактически, он с одним человеком работает. Хотя Япония, казалось бы, страна высоких технологий.
Илья Акинфиев:
Там, может, роботы помогают.
Алексей Гуцалюк:
Да, но они в своих центрах, крупных реабилитационных центрах идут именно по пути работы человека с человеком.
лья Акинфиев:
Есть и такое мнение, что у врачей недостаточно взаимопонимания между стационаром и амбулаторной помощью. Нет преемственности, когда пациента врач амбулатории готов отдать в стационар на реабилитацию, либо наоборот. Что-то сейчас меняется? Вообще, это мнение актуально, либо оно ошибочное?
Денис Хохлов:
Как вы думаете, какой лучше механизм разработать общения стационара и амбулаторного звена?
Алексей Гуцалюк:
Механизм придумывать не надо, он разработан. В поликлиниках сейчас есть центры вторичной профилактики инсульта. Главная задача – обеспечить, чтобы они действительно работали, обеспечить регистр, чтобы все пациенты, перенесшие инсульт, оставались под наблюдением врачей. есть большая разница между первичной и вторичной профилактикой. Первичная ― у здоровых пациентов, то, о чем сейчас много говорится: здоровый образ жизни, питание, физическая активность. Вторичная профилактика ― когда мы уже знаем причину инсульта, основной фактор риска у человека. В этом плане много всего делается, в частности, есть мобильные приложения, есть рискометры, которые позволяют определить риск инсульта у конкретного человека. Он отвечает на ряд вопросов, даются даже первичные рекомендации, определяются основные факторы риска, прогнозы. Человек сам может пользоваться технологиями, но и врач тоже.
Каждый пациент, поступивший с инсультом, в первые 3 часа проходит ряд обязательных обследований, и обязательно выявляется ведущий фактор риска. Не всегда его удаётся сразу поймать, тогда мы продолжаем обследование и более углублённое обследование для того, чтобы найти основную причину произошедшего инсульта. Дальше идёт профилактика, которая зависит от типа инсульта. Для кого-то это хирургическая помощь, удаление атеросклеротических бляшек на сонных артериях, для кого-то это приём препаратов, для одного ряд антиагрегантов, контроль артериального давления, а для кого-то приём антикоагулянтов, препаратов, разжижающих кровь, действующих по другому механизму развития. В частности, при нарушениях ритма сердца, когда происходит кардиоэмболия. За всеми этапами, в том числе, за комплаентностью, за соблюдением режима, за выполнением врачебных рекомендаций у пациентов должны следить кабинеты вторичной профилактики.
Надо сказать, что, во-первых, здесь ответственность самого пациента, семьи тоже, но и врачебная помощь должна быть, поддержка. В очень многих поликлиниках существуют кабинеты вторичной профилактики. Мы сейчас при нашем стационаре клиники Ерамишанцева делаем кабинет вторичной профилактики в КДЦ, и в поликлинике есть. Чем больше их, тем лучше. Пациенты, которые перенесли инсульт, не должны выходить из-под наблюдения, потому что остаётся достаточно серьёзная проблема повторного инсульта.
Илья Акинфиев:
Менталитет наших сограждан мешает реабилитации, если сравнить с опытом других стран?
Денис Хохлов:
И гендерный признак: чаще у мужчин, ― а почему чаще у мужчин?
Алексей Гуцалюк:
Потому что больше злоупотреблений. Можно посмотреть статистику употребления алкоголя, сравнить там и у нас, и ответить на вопрос. Статистику курения.
Илья Акинфиев:
Я имел в виду, что, может быть, там, в других странах…
Алексей Гуцалюк:
Больше комплаентность, соблюдение, есть такие моменты. Выполнение рекомендаций врача, комплаентность выше в странах...
Илья Акинфиев:
Другие просто: диван есть, и всё хорошо.
Алексей Гуцалюк:
Да, диван, телевизор, в принципе, есть и такие инсульты. Причём, труднее всего реабилитируются не пациенты, у которых нарушена речь, они не понимают инструкций ― с ними можно договориться знаками, на невербальном уровне. Но, если у пациента нет мотивации при поражении определённых структур головного мозга ― это тоже является одним из симптомов инсульта, снижение критики к своему состоянию, снижение мотивации. Его устраивает диван, телевизор, для него нет смысла.
Денис Хохлов:
Как часть заболевания, «лобная психика», как говорят врачи. Когда страдают лобные доли.
Алексей Гуцалюк:
Да, страдать, проходить через труд, чтобы восстановиться, когда всё и так хорошо. Критики нет.
Денис Хохлов:
Но это работа уже врача в данном случае?
Алексей Гуцалюк:
Работа врача тоже должна вестись, но отсутствие критики – один из неблагоприятных факторов при реабилитации, одна из трудностей.
Денис Хохлов:
«Школа инсульта», такое понятие. Как вы к ней относитесь?
Алексей Гуцалюк:
Школа инсульта ― это то, чем мы с вами занимаемся, мы на более широкой аудитории, на регулярной основе проводим во многих клиниках, как я говорил. По сути, беседы ведутся с пациентами в узком кругу, когда они могут задавать свои личные вопросы, и послушать то же самое, что мы с вами сейчас говорили о причинах инсульта, о профилактике, о первичной, вторичной профилактике. Мы в 2008-м году в 20-й тогда больнице выпустили первое пособие по ведению школ для пациентов, школ инсульта, куда входили диски с лекциями для родственников, методические пособия для лекторов. Я знаю, что где-то они до сих пор используются. Наверное, раньше тоже этим занимались, но хорошо, что сейчас это находит все более и более широкое распространение. Проблема действительно социально значимая, как мы говорили, ею надо заниматься. Я вижу, что всё больше и больше о ней говорят, всё больше социальной рекламы. Наверное, постепенно мы будем снижать и заболеваемость, и заболеваемость повторным инсультом. Работа кропотливая, долгая, но она должна дать свой результат.
Илья Акинфиев:
Если подытожить, то что нужно знать, какую профилактику инсульта проводить? Понятно, что не исследования, когда уже предынсультное состояние, а может, банальные действия?
Алексей Гуцалюк:
Банальные действия, да, они уже обобщены и изданы Минздравом в его рекомендациях, где говорится о том, что должна быть регулярная физическая активность, что мы должны снизить количество потребляемой соли. Кстати, потребление соли – самый большой из вредных факторов в плане риска сердечно-сосудистых заболеваний. На первом месте у нас в стране, до 50 % избыточно употребляют соль. Курение 23 %, злоупотребление алкоголем, повышенный холестерин. Все названные факторы влияют в итоге на заболеваемость и на летальность.
Денис Хохлов:
Контроль уровня артериального давления, не забывать, что это опасное заболевание. Люди обычно привыкают к своему давлению и говорят: да, у меня там 200, и ничего, голова не болит, и хорошо.
Алексей Гуцалюк:
Артериальное давление сейчас тоже один из факторов риска у молодого инсульта.
Денис Хохлов:
К сожалению, это частая проблема, она и остаётся. Надо серьёзно решать и постоянно принимать препараты, правильно?
Алексей Гуцалюк:
Кстати, на школах инсульта мы говорим ещё на такие интересующие темы, как головокружения, боли в спине, головные боли. Они, может быть, не так значимы, опасны, тем не менее, очень интересуют наших пациентов. Мы эти темы тоже обязательно освещаем.
Денис Хохлов:
Головная боль, действительно, частая проблема. Многие покупают таблетки от головной боли, едят их постоянно. А в чем причина, не ясно. Тут надо к доктору, всё-таки, обратиться.
Алексей Гуцалюк:
Головной боли мы посвятим следующую передачу.
Денис Хохлов:
Наша программа подходит к концу, и самая любимая рубрика, Илья.
Илья Акинфиев:
Пожелание нашего гостя нашим телезрителям.
Алексей Гуцалюк:
Спасибо за внимание! Спасибо за приятный вечер в вашей компании! Пользуясь случаем, хочу передать привет своей семье, внукам, детям. Всё, что нам нужно - это любовь.
Денис Хохлов:
Любовь и внимание к своему здоровью и здоровью близких, обязательно.
Дорогие друзья, сегодня мы говорили о профилактике инсульта, о реабилитации после инсульта. Нам помогал разобраться наш сегодняшний гость Алексей Георгиевич Гуцалюк, врач-невролог, анестезиолог, реаниматолог, заведующий отделением неврологии второго этапа реабилитации пациентов с поражением центральной нервной системы ГКБ имени Ерамишанцева.