Денис Остроушко:

Здравствуйте, в эфире Mediametrics, «ЗОЖ через молодежь» — программа об общественном здоровье и здоровом образе жизни в целом. Меня зовут Денис Остроушко. Рядом со мной мой соведущий Мирон Борисов – координатор всероссийского общественного движения «Волонтеры-медики». 11 сентября Всероссийский день трезвости. И чтобы ответить на вопрос что же такое День трезвости и от чего он призвал нас защитить, к нам сегодня в студию пришла замечательный медицинский психолог Центра профилактики зависимого поведения Московского научно-практического центра наркологии Татьяна Шамова.

Что это такое — День трезвости? Мы понимаем, что вопрос в зависимостях, в том числе в алкогольной зависимости, потому что трезвость у нас подразумевается как алкогольная трезвость или алкогольная зависимость. И тут вопрос: что есть эта самая алкогольная зависимость?

Татьяна Шамова:

Это важная значимая дата, она придумана еще в дореволюционные годы, и сейчас праздник возрожден. Но этот праздник с более чем вековой историей, он ценен, важен. Что касается алкогольной зависимости, то это болезнь, которая диагностируется врачом-наркологом. Это бич современного общества в связи с тем, что очень редко обращаются за помощью, пока зависимость не дойдет до крайней стадии. Если бы у нас сейчас на учете стояли все те, кто зависимы от алкоголя, цифра бы увеличилась.

Мирон Борисов:

Где проходит та грань зависимости, когда потреблять алкоголь еще можно по праздникам с друзьями, а когда нужно обратиться к специалисту, когда еще точка невозврата не пройдена?

Татьяна Шамова:

Исторически так сложилось, что сейчас алкоголь ассоциируется с рекреационной темой, но это было не всегда. До этого времени Россия была самой трезвой страной из крупнейших стран мира и самой трезвой страной Европы. Настолько сейчас впечатаны в голову человека клише по поводу того, что русский пьет, все забыли, что на границе 19-20 веков около 96% молодежи были абсолютные трезвенники.

Мирон Борисов:

А что произошло, что сподвигло русский народ сменить свои ориентиры?

Татьяна Шамова:

Конечно же, революция внесла свой вклад. У нас был сухой закон в стране, более того, общество само отстаивало, чтобы он был принят, и царь сделал это во благо общества. Не только алкоголь, но и курение никогда не было присуще нам, но свои обороты набрало после Первой мировой войны, когда большое количество молодых людей вернулись с войны уже курящими. Парень считался порченным, если он курил, у него были бы проблемы с созданием семьи.

Мирон Борисов:

Относительно промежутка 20-21 век, как Вы оцениваете тенденцию в современной России? Мы с каждым годом все больше пьем, все больше эта проблема усугубляется, либо мы выходим на немного другую тенденцию?

Татьяна Шамова:

Хочется верить, что выходим, статистика говорит, что мы маленькими шажочками идем в сторону снижения заболеваемости, но здесь необходим вклад каждого в эту проблематику, и до тех пор, пока у нас бытуют мифические истории про усиленную пользу психоактивных веществ и про то, что так исторически сложилось, пока у нас нет культуры обхождения с собственными трудностями при помощи специалистов, например, психологов и психотерапевтов, пока у нас это культура не очень сформированная, особенно в некрупных городах, есть над чем работать.

Мирон Борисов:

Когда пойти к врачу или психологу, к кому нужно пойти и в какой момент?

Татьяна Шамова:

Если что-то забеспокоило, скорее всего, это еще не алкоголизм, потому что с алкоголизмом, как и с любыми заболеваниями, связанными с химической зависимостью, есть сопутствующая симптоматика, называется она анозогнозия — это отрицание факта болезни. Будучи уже совершенно очевидно болеющим человеком, когда это видно и визуально, и невооруженным взглядом, меняется внешность, она становится типичной для людей, злоупотребляющих алкоголем, даже в этом состоянии человек скажет, что у него все в порядке, потому что анозогнозия — отрицание факта болезни. Поэтому если человек еще задумался, вероятно, что еще пока зависимость не сформировалась, но в принципе да. Если сомнения есть, почему бы их не разрешить.

Мирон Борисов:

А если человек не осознает, что он болен, у него уже есть эта точка невозврата, есть ли возможность у близких воодушевить его и на путь истинный направить?

Татьяна Шамова:

Пока человек жив, шанс есть всегда. Другой вопрос: захочет ли воспользоваться он им или не захочет.

Мирон Борисов:

И как часто в реальной жизни люди, которые совсем потеряны для себя, с помощью родственников возвращаются к нормальной жизни?

Татьяна Шамова:

Надо понимать, что процент длительной ремиссии в случае наркологических заболеваний не высок. Мировой процент очень низок, поэтому часто родственники забывают о том, что это не только их ответственность, но и ответственность самого человека. Родственники тоже должны быть включены в систему психотерапии и реабилитации, потому что есть такой термин созависимость, когда родственники тоже включены в эту замечательную историю под названием алкоголизм. Если не идет родственник, почему бы не пойти самим? Семья — особая система, меняется кто-то один — все остальные меняются следом. Но мы видим, что родственники, так же, как и больные, не спешат заниматься собой, а играют в эту замечательную игру спасателя. А если есть спасатель, кто-то должен играть роль жертвы.

Мирон Борисов:

Порочный круг. Проще не допустить.

Татьяна Шамова:

Однозначно, ничего лучше профилактики еще не придумано.

Мирон Борисов:

Почему алкоголь — это вредно? Что Вы считаете наибольшим уроном от алкоголя, какой вклад он вносит в состояние человеческого здоровья?

Татьяна Шамова:

Вклад самый разрушительный. Давайте не будем забывать, почему у нас тот или иной напиток считается алкогольным – в его состав входит этанол, тот самый этиловый спирт, который является ядом. Могут быть яды полезными? Не могут быть яды полезными. И если мы исторически посмотрим чуть раньше, в 20 веке по ГОСТу так и было прописано, что этанол — это наркотическое вещество, что оно токсическое, это яд, что ведет к последствиям. Но постепенно ГОСТ менялся, и не надо думать, что менялся этанол, менялись интересы людей, и на данный момент мы видим повсеместно, что это большая работа тех, кто заинтересован в больших объемах продажи алкоголя. Мы видим большое количество манипулятивных действий, над которыми многие не задумываются, особенно если это дети, которые все воспринимают на веру. И взрослые люди тоже часто на эту манипулятивную уловку покупаются. Я сама иногда, когда сижу в интернете, вижу замечательные статьи, которые рассказывают что-то удивительное, быль и небыль сплетаются, и в итоге: «Ну что ж, друзья, мы увидели, как полезно», – или: «Мы увидели, что это не только не вредит, но еще и...» Понятно, что дальше пойдет реклама чего-нибудь. Рынок алкоголя велик, и если мы сейчас все придем в сторону трезвости, кто-то очень расстроится.

Денис Остроушко:

Я не верю, что народ первый скажет: «Давайте введем сухой закон», – это невозможно, поэтому говорить о том, что это насаждается – возможно, но сейчас никто не выйдет на митинг «Долой алкоголь».

Татьяна Шамова:

У нас существуют трезвые населенные пункты, в которых путем референдума жителями было принято решение о запрете продажи алкоголя на их территории абсолютно нигде и никогда. Даже 10 лет назад это казалось невозможным, сейчас мы уже видим повсеместно. Вы помните, 10 лет назад огромное количество жестяных баночек под названием «ларьки», и в каждом из них продавался алкоголь, и в каждом из них было и пиво, и сигареты. Они были бесконечные, предприниматели лоббировали свои интересы, и казалось, что невозможно от них избавиться. И в то же время государство принимает меры. Существует регуляция продажи алкоголя и по времени, и по месту, то есть государственные меры принимаются и дают свои определенные плоды.

Мирон Борисов:

Насколько распространен на данный момент алкоголизм в России? Какое статистически верифицированное количество у нас людей, живущих с этим диагнозом? И какое число людей, которым реально нужна помощь?

Денис Остроушко:

Алкоголизм — это официальный медицинский термин или это мы так просто называем?

Татьяна Шамова:

Есть болезнь, есть употребление алкоголя с вредными последствиями, есть злоупотребление алкоголем. У нас есть целый ряд терминологии, который отражает ту или иную стадию, на которой человек сейчас находится, включая делирий, в простонародье он звучит как «белочка». То есть это не один диагноз, их несколько, все согласно международной классификации болезней.

Было бы интересно посмотреть на ту семью, которая скажет, что у нас нет никого с этим диагнозом. Это уже о многом говорит. Если мы говорим о статистике, доподлинно не назову, но на каждые 100 тысяч населения 1000 употребляющих.

Мирон Борисов:

То есть каждый сотый человек поражен этим заболеванием согласно официальной статистике.

Татьяна Шамова:

Во-первых, согласно официальной, а во-вторых, существует большое количество людей, которые не обращаются, они не встают на учет, мы не можем их посчитать, узнать реальные масштабы.

Денис Остроушко:

Вы говорили о том, что человек может прийти сам, осознав, что у него начинается зависимость, либо его могут привести другие люди. Каков процент людей, которые сами приходят?

Татьяна Шамова:

Вряд ли такое случится. Возможно, будет разговор с психотерапевтом, но так, чтобы человек пришел с алкогольной зависимостью... Тяжело еще потому, что абстиненция при алкоголе не так выражена, то есть наркоман в какой-то момент уже знает, что он наркоман. Есть тот период, когда он так же, как и любой человек, злоупотребляющий алкоголем или табакокурением, говорит: «Батюшки, я в любой момент могу остановиться, что вы мне рассказываете, это просто ха-ха», – но как только у наркомана случается первая ломка, он уже в курсе, что он болен.

Мирон Борисов:

Есть физическая зависимость, не только психическая.

Татьяна Шамова:

Этот момент его иллюзии убирает, а при алкоголизме этого не происходит, потому что алкогольная абстиненция мягче — это головные боли, похмельный синдром. Все считают, что это само собой разумеющееся. Конечно же, это никак не говорит о том, что я болен. Поэтому достаточно сложно.

Мирон Борисов:

Критериями диагноза являются опросники, в котором одним из пунктов является «начинали ли вы когда-нибудь свой день с приема алкоголя, бывала ли у вас мысль о том, что этот день не начнется, если я сейчас не выпью».

Татьяна Шамова:

Да, это так, поэтому важно понимать, что есть альтернатива. Важно разбираться в себе, важно находить свои пути.

Мирон Борисов:

Есть ли люди, которые наиболее склонны к употреблению алкоголя? Кому реально грозит опасность, может быть, это определенный возрастной диапазон, определенные социальные группы?

Татьяна Шамова:

Группы риска есть. Зависит от многих факторов, в том числе от личностных особенностей, умеет ли человек справляться со стрессами, были ли у него психологические травмы, с которыми он не сумел справиться, и никто не оказал ему вовремя помощь, если это ребенок. Или если это взрослый, он сам не обратился за помощью и нашел этот механизм решения проблемы. Есть прекрасные слова о том, что у алкоголика есть внутренний пожар, внутренняя боль, которую он заливает спиртом, от чего он становится еще сильнее.

Мирон Борисов:

Существуют ли научные данные или исследования, что есть определенная половая детерминированность в отношении к алкоголю? Как алкоголизм протекает у разных полов?

Татьяна Шамова:

Риск велик и у мужчин, и у женщин. Есть некоторые особенности, но я не сказала бы, что они значительные. Женщинам немного больше повезло, потому что социально и исторически женщина более бережно относится к своему здоровью. У женщины есть исторический опыт, в котором она оберегается от психоактивных веществ в связи с тем, что она является будущей матерью. И это не только российская традиция, в разных странах мира с самых древних времен традиционно женщины не просто не пили, а это была жесткая табуированная история. Что касается нашей страны, это и в голову в древние времена не приходило женщинам, да и мужчинам тоже, потому что исторически не было у нас сильного алкоголя. Это были слабоалкогольные типа медовух и браг, которые употреблялись в праздники, женщинами абсолютно нет, а мужчинами только в связи с тем, что у них уже есть девять детей. Женщинам особенно бережно надо относиться к своему здоровью, потому что генетический материал, который несет женщина и который впоследствии будет будущим ребенком, сыном или дочкой, с рождения и до конца периода детородного возраста, с того периода, когда мама этой девочки забеременела, стал формироваться будущий ребенок, определился его пол, и уже во внутриутробном виде у девочки есть эти зачатки половых клеток, поэтому видите, какая большая ответственность на женщине лежит.

Мирон Борисов:

Все вредные факторы, которые девочка и впоследствии женщина получает в течение всей ее жизни, аккумулируются. И вполне возможно, что именно эта рюмка, либо этот пластиковый стаканчик, либо этот бокал красного вина, который, казалось бы, полезен для сердечно-сосудистой системы, впоследствии станет причиной того, что ребенок этой девочки родится неполноценным.

Татьяна Шамова:

Генетический материал очень нежен, яд этанол, попадая в кровь, циркулирует у нас по всем органам, системам, в том числе по репродуктивной системе, поэтому огромная ответственность лежит на женщине, особенно беременной, то есть когда она ответственно относится к своему здоровью, она не только делает благо своему ребенку, но и своему внуку, поэтому преемственность поколений важна. И важно, чтобы передавались адекватные полезные традиции, трезвеннические традиции из поколения в поколение.

Мирон Борисов:

Вы упомянули о том, что на Руси раньше никогда не было традиций принимать алкоголь, не было увеселительных мероприятий, которые сопровождались излияниями, потреблением алкогольных напитков. Звучит с точки зрения здравого смысла абсурдно, но сейчас это на очень высоком уровне развития, мы эту традицию ввели в свою жизнь.

Татьяна Шамова:

В наших силах открыть глазки, ушки и быть внимательными к тому, что нам насаждается. Мы же все знаем, как красиво выглядит реклама, что реклама пытается обойти любые запреты, и если запрещено рекламировать алкогольную продукцию, мы точно такую же бутылку назовем безалкогольной и будем точно так же вызывать к ней усиленный интерес, используя все возможные способы, все возможные каналы. Так красиво это все снято, так это все шипит, такие пузырьки, такие капельки, стекающие по стакану, на самом деле, это огромная работа команды, которая максимально пытается проманипулировать человеком, задействовав все возможные его органы, и зрение, и кинестетические чувства, и слух. Теперь, когда вы это знаете, вы сможете посмотреть рекламу внимательнее, услышать и пшики, увидеть капли, стекающие по бутылке. Нам надо помнить, что состояние здоровья и трезвого ума надо отстаивать, это активная позиция в пользу своего здоровья, здоровья своих будущих детей и в целом здоровья нации.

Денис Остроушко:

Мы в рамках «ЗОЖ через молодежь», в том числе на Mediametrics, в школы ходим читать лекции, отстаиваем здоровый образ жизни во всех его проявлениях, в том числе борьбу с алкоголем. Если мы говорим об алкоголизме как о болезни, люди, которым поставили такой диагноз, становятся пациентами, в том числе Центра наркологии, что с ними там делают?

Татьяна Шамова:

Ставить диагноз — это задача врача, мы являемся помощниками врача в вопросах и лечения, и терапии, и реабилитации. Это зависит от того, на каком этапе находится пациент. Поэтому важно работать комплексно, работать и с семьей, и над химической зависимостью, и над психологической, потому что зависимость складывается из двух видов зависимости. С одной стороны, это физическая зависимость, с другой стороны, это психологическая зависимость. На самом деле, проще вопрос решить с химической зависимостью, с физической зависимостью, потому что организм способен через какое-то время восстановиться, прийти в форму, и врачи помогают этому, когда человек стационирован. А вот с психологической зависимостью работать нужно долго, целенаправленно, и зачастую рецидивы случаются не из-за того, что тело изнывает и просит психоактивного вещества, нет, это вопрос из головы.

Мирон Борисов:

И тут на помощь приходит клинический психолог. В чем его функция, и как Вы убеждаете людей отказаться от алкоголя? Что должен человек осознать?

Татьяна Шамова:

Мотивация на здоровый образ жизни красной нитью идет через весь процесс терапии. Очень важно человеку дать возможность и способ немножечко по-другому справляться со своими трудностями, с другого ракурса посмотреть на свою жизнь и на свои ценности, потому что когда мы работаем над алкогольной зависимостью, мы же не работаем прицельно с ней, мы работаем как раз с тем, что к ней привело. Потому что работать конкретно с ней бесполезно, нам нужно найти ту причину, которая заставила человека пойти этим путем. Что это за боль? Что это за тот самый пожар, который пытаются затушить спиртом, и от этого еще больнее? Вот туда мы идем, если есть такая возможность, если с нами работает человек, если у него есть на это силы и ресурсы, то велика возможность исцелиться.

Денис Остроушко:

А если человек не хочет?

Татьяна Шамова:

Мы сказали, что красной нитью проходит момент мотивирования человека, и мотивация важна, это и есть тот движок, который будет помогать человеку по дороге к здоровью. Нужно, чтобы человек пересмотрел свои ценности разными способами, и индивидуальной работой, и групповой мы к этому приходим. А думать, что что-то может его излечить, а он не заметит, что его лечат — это, скорее, тема для спекуляций, купите у нас волшебный порошок, подсыпьте его 3 раза по вторникам по високосным годам, это коммерческий ход, чем реальная помощь.

Мирон Борисов:

Человеку важно признать свою проблему и обнаружить, и тут нужна психолога.

Татьяна Шамова:

Если он ее признал — это 50% успеха, а то и больше.

Денис Остроушко:

Когда мы говорили о зависимости от никотина, организм вырабатывает никотин, и в какой-то момент он перестает вырабатывать. У нас появляется зависимость, когда люди бросают употреблять никотин в том или ином виде, организму не хватает этого, потому что он сам забыл, как его вырабатывать, и он чувствует это. Тут вопрос про алкоголь: есть ли что-то подобное?

Татьяна Шамова:

По сыворотке крови мы можем заподозрить у человека хронический алкоголизм, но о наличии диагноза может судить только врач психиатр-нарколог по совокупности различных факторов. Алкоголь точно так же, как и любое психоактивное вещество, встраивается в обменные процессы, но это не значит, что это необратимый процесс, он обратимый. Организм забывает, но вспоминает. Дайте время, он вспомнит. Ему будет тяжело, мы помним про абстинентный синдром, но он вспомнит, научится.

Денис Остроушко:

Параллель с никотином была очень понятна, почему возникает желание после того, как ты перестал употреблять никотин, снова его употреблять. Потому что организму нужно, организм привык, так же и с алкоголем. Почему, когда человек вроде бы уже готов перестать употреблять алкоголь, хочет его заново?

Татьяна Шамова:

В организме есть все на свете, даже тяжелые металлы, и этанол можно поискать и найти. Те особые вещества, которые он вырабатывает самостоятельно под действием психоактивных веществ, он сначала сокращает их выработку, потом постепенно уменьшает и совсем перестает их вырабатывать. Все зависимости одинаковым образом химически простроены, одинаково выглядят. Нервная система, центральная нервная система, мозг страдают всегда колоссально. Прежде всего интеллектуальные процессы страдают. Поэтому нервную систему надо беречь.

Денис Остроушко:

Если говорить об изменениях в голове, в нервной системе, может ли быть так, что человек зависим, но внешне это никак не проявляется?

Татьяна Шамова:

До определенной стадии алкоголизма мы не можем по внешности это определить, мы это определяем исходя из беседы и понимания взаимодействия человека, его отношений с этим психоактивным веществом. На последних стадиях заболевания мы видим всех этих людей, у них специфическая внешность, на предыдущих стадиях мы четко это не увидим, но зависимость уже может быть. Она выражается не внешне, она выражается в том, что человек уже не может без этого, и у него достаточно узкое туннельное зрение, он может смотреть только в сторону «как бы, когда бы», если этого нет, то он испытывает дискомфорт. Та же самая параллель, которую мы проводим с никотином. Никотин тоже психоактивное вещество, наркотическое вещество, как и алкоголь. В 2014 году ученые Кембриджа требовали официально признать наркотическим веществом.

Денис Остроушко:

Если признать алкоголь или этанол противозаконным, то это решило бы половину проблем. Есть ли примеры в России или за рубежом антиалкогольных кампаний, которые приводили к заметным результатам, что 10% людей отказались от алкоголя или поменяли свое отношение к алкоголю? Насколько я знаю, есть республики в России, которые практически не употребляют алкоголь.

Татьяна Шамова:

Мировые примеры мы можем пронаблюдать. Огромное количество стран, в которых отсутствует алкоголь. Более того, ввоз алкоголя на территорию этих стран карается смертной казнью, и ничего, все там живут, расслабляются, жизнь бьет ключом. Самая известная для российского жителя — это Арабские Эмираты, в которых есть штаты абсолютно с сухим законом.

Мирон Борисов:

Жизнь без алкоголя есть, другой вопрос — на что заменить этот способ расслабления? Возможно, Вы советуете пациентам, как по-другому можно расслабляться, какие радости в жизни еще найти человеку помимо алкоголя?

Татьяна Шамова:

Это звучит так грустно. Если я думаю, что это единственная радость в моей жизни, наверное, в ней что-то не так. Друзья, мы в тоннельное зрение входим и нам кажется, что жизни без алкоголя не существует. Она существует, есть огромное количество людей, которые не употребляют алкоголь никогда и ни при каких обстоятельствах, они точно так же видят эту рекламу, но выходят в магазины, видят эти красивые полки, но у них есть четкая позиция по этому вопросу — это позиция трезвости, для этого не нужно строить особый мир, обладать особыми качествами, это возможно. Вопрос в том, почему для какого-то человека психоактивное вещество, алкоголь становится чем-то. Вопрос в том, что пытается заменить человек в своей жизни при помощи психоактивного вещества. Что там такое невыносимое, что нужно залезть в этот домик, окуклиться, уйти в состояние помутненного сознания, чтобы не видеть, не чувствовать, впасть в это бесчувствие — что случилось?

У нас тяжелая история, большое количество исторических перипетий случалось, и это не может не касаться даже нынешнего поколения, потому что из поколения в поколение переходят тяжелые истории, мы называем это травмой, но пути извлечения есть. Алкоголь тут не в помощь, тут в помощь глубокая психологическая, психотерапевтическая работа. Если кому-то показалось, что жизни без алкоголя не существует, то значит где-то есть сбой в программе. Для нашего собственного здоровья, для нашего собственного благополучия трезвости — это нормальное состояние ума. По какой причине мы хотим отказаться от ясного видения и уйти в какое-то другое состояние — надо искать причину.

Денис Остроушко:

Нам надо научиться отдыхать и расслабляться. Слышал я такое мнение, что из-за того, что мы не умеем расслабляться и отдыхать без дополнительных факторов, мы ищем самый простой способ. В рекламе сказали, что самый простой способ в компании — это алкоголь. Пожалуйста. И мы не думаем, что дальше.

Татьяна Шамова:

Напряжение возникает в организме неспроста, если напряжение возникло, значит организм нам сигнализирует о том, что есть какая-то неполадка. Что у меня напряглось? Я зол? Я устал? Я одинок? Я тревожен? Я чувствую уныние, апатию, и мир мне не мил, все пошло прахом и все пошло не так. Все это является поводом посмотреть, что со мной не так в данный момент. Все эти чувства, которые возникают у нас и которые люди в связи со слабым эмоциональным интеллектом не могут оценить, дифференцировать, справиться с ними. Не только эмоциональный интеллект тут играет роль, особенности воспитания в нашей стране, когда говорят мальчику: «Что ты плачешь, ты же мальчик, нельзя плакать», – а девочке нельзя злиться.

Денис Остроушко:

Ух, мне психолог разрешил плакать, так что с этого момента я это буду делать официально.

Татьяна Шамова:

Надо найти хорошее, приятное, безопасное место для этого, чтобы все сложилось. Конечно же, надо быть в ладу со своими эмоциями. Я, как психолог, стопроцентно считаю, что если бы мы умели хорошо обходиться со своими эмоциями, то никогда бы у нас не возникало тех трудностей, которые возникают, поэтому это тоже часть нашей работы — мы учим детей, мы учим взрослых, беременных и даже людей старшего возраста, 60+, обходиться со своими эмоциями. Мы учим общаться, находить хороший контакт с этим миром.

Мирон Борисов:

Зачастую человек осознает возможный травмирующий фактор, у некоторых людей это работа, у некоторых личная жизнь, у некоторых есть конкретные ситуации, которые их тревожат. Должен быть какой-то выход отрицательной энергии. Какой совет дают психологи, если не обращать внимания на алкоголь, что зачастую является сложившимся паттерном у нас в жизни, как дать выход этим эмоциям и как расслабиться?

Татьяна Шамова:

Если человек может хотя бы понять, что это за эмоция и оценить, что я сейчас в гневе и сказать это вслух, разрешить этому быть — это уже половина дела. Другое дело, что мы плохо переносим тяжелые эмоции, но этому можно научиться.

Денис Остроушко:

Давайте не будем стесняться своих эмоций.

Татьяна Шамова:

Но помните, что рядом люди, надо их беречь, когда мы обходимся со своими эмоциями, у других они тоже есть.

Денис Остроушко:

Не бейте руками в стены, потому что рукам больно, и не употребляйте алкоголь. Это был «ЗОЖ через молодежь». Спасибо большое, Татьяна. Будьте здоровы.