Алексей Ходорыч:

Добрый вечер, добрый день, уважаемые зрители. С вами снова в прямом эфире Алексей Ходорыч, главный редактор детского издания «Классный журнал» и уполномоченный по правам ребёнка, Анна Юрьевна Кузнецова. Здравствуйте, Анна Юрьевна. 

Анна Кузнецова:

Здравствуйте! 

Алексей Ходорыч:

Посмотрел вчера очень много ваших интервью, и все всегда спрашивают, как вы всё успеваете. Потому что если следить за газетами, за Фейсбуком, то кажется, что у вас нет вообще свободного времени. Вы сказали в ряде интервью, что вы, как правило, ничего и не успеваете. Я знаю ещё одного такого человека, Марина Смирнова, это живая классика, это проект «Школьная летопись». И она всегда говорит, что мне кажется, что в последний момент я ничего не успею, но в последний момент как-то всё складывается, что самые лучшие вещи сбываются. Тем не менее, при вашем таком жёстком режиме какой бы вы совет дали детям и взрослым, как все успевать, если кажется, что ничего не успеешь. 

Анна Кузнецова:

Конечно, если так относиться к этому вопросу серьёзно, то конечно, не ставить каких-то невыполнимых задач, заведомо невыполнимых, но и не загонять себя в тупик. Конечно, стараться распределять время, оптимизировать его, не заниматься ерундой, минимизировать какое-то пустое времяпрепровождение. Но для меня оно ценно. Потому что я каждую минуту, которая у меня высвобождается, хотела бы проводить, например, со своими детьми. Поэтому здесь совет такой простой, на самом деле, не планировать, чего заведомо ты точно никогда не сделаешь и не успеешь. Но одновременно с этим, я уверена, что даже невыполнимые задачи, но те, которые очень считаешь важными, всё равно найдётся возможность их исполнить. 

Алексей Ходорыч:

Понятно. Ещё один личный вопрос. Есть такое высказывание Серафима Саровского «спаси себя и хватит с тебя». Вы живете в явном противоречии с этим лозунгом. Наверное, это какое-то предназначение для вас, как вы это для себя решаете?

Анна Кузнецова:

Почему противоречие? Если так вспомнить его слова, он говорил: спасайся сам, и тысячи вокруг спасутся. Здесь смысл в том, что ты просто живёшь, как считаешь важным и нужным. И если это для кого-то тоже важно, он становится рядом с тобой или, может быть, в чем-то берет пример. Вот у меня в жизни, например, было много учителей, я вообще учусь у всех, с кем я встречаюсь. Если есть какая-то важная задача, у меня ещё нет этого навыка её решать, я ищу того, с кого я могу брать пример. Или ищут способы её решений и они, возможно, есть у людей, которые рядом со мной. Вернее, каждый из нас является учителем для тех, кто рядом. Просто нужно видеть этот ресурс, ценить его, и радоваться, что он есть, что мы все друг у друга есть. 

Алексей Ходорыч:

Понятно. Вы с большим воодушевлением в ряде интервью рассказываете о слёте детских общественных советов. Я с большим интересом это прочитал, потому что когда мы собирали вопросы для прямой линии с Владимиром Владимировичем, ряд детей спрашивали, не пора ли создать детское правительство, детский парламент, но явно имеется в виду, чтобы учитывать мнение детей при решении разных вопросов. Для нашей программы это особенно важно, потому что «Классное детство», мы так программу называли, потому что считаем, что в каждом взрослом есть ребёнок, есть такая энергия свежая. И конечно, стоит это всё учитывать. Я так понимаю, что скоро будет создана платформа, где это будет всё реализовано. 

Анна Кузнецова:

Вы знаете, я изучала деятельность детских советов при уполномоченных по правам ребёнка. Я изучала деятельность различных общественных организаций детских и выявила те черты, которые мне не очень понравились. Сразу скажу, не знаю, может быть, такая роль уполномоченного, критически относиться ко многим вещам. Но я скажу не критически, а просто экспертно. Возможно, это моя позиция, то, что я увидела. Мне очень не хотелось бы, чтобы в вопросах детского самоуправления это перерастало бы в такую ролевую игру, когда дети начинают играть роль председателя, заместителя, секретаря, такого чиновника в их представлении, как он там что-то ведет, декларирует, заявляет. Мне очень хочется, чтобы дети оставались детьми, даже если они выражают своё мнение, если создаётся специальная площадка, если это мнение влияет на какие-то решения. Это самое важное, не играть кого-то и не заставлять детей играть кого-то. Играть вот этих секретарей, председателей, президиумов, правлений, вот этого всего. А дать им возможность остаться самими собой, но одновременно с этим доверять им, доверять их позиции, создавать условия для её воплощения или учёта. Поэтому мы со своей точки зрения попробовали в этом направлении сделать несколько шагов, сделать такой неклассический подход к организации продвижения детской позиции. К сожалению, та задача, которая была заложена в национальной стратегии действий в интересах детей, а это учёт детского мнения, так достойным образом реализована и не была. Взрослые стараются для детей, но чтобы услышать ребёнка. Знаете, однажды ко мне пришёл вообще целый класс детей, к общественной палате и говорит: вы знаете, нас не слышат. Пришли взрослые молодые люди. Некоторые выше меня, некоторые во много раз выше меня, и практически все были выше меня. То есть это люди, которые не только ростом, но ещё и пониманием жизни были, мне показалось, даже взрослее взрослых, с которыми им пришлось общаться. Потому что эти дети достаточно длительное время искали контакты, искали коммуникации с администрацией школы для того, чтобы прояснить тот вопрос, который их волновал. Он имеет место быть, он их волнует, он их тревожит. Ну найдите ответ. Знакомились с руководителем школы у меня в кабинете, потому что до этого встречи не получалось. Я очень надеюсь, что к этому моменту вопросы разрешены. Но всё же, это заставляет задуматься о том, насколько вообще мы слышим детей. Возможно, есть в этой школе или в других школах советы, детские советы, какие-то ещё форматы, местное самоуправление, детское самоуправление. Но если оно будет формальным, это очень плохо. Лучше бы этого не было. Потому что это нашим детям даёт некое ощущение неправдоподобия того, что происходит, некой фальши того, что происходит там, дальше, с их позициями, с их мнением, с самим отношением вообще к мнению детей, желанию решить проблему. Поэтому здесь очень важно не превращать эту историю в фарс. Мы собираем все детские советы в Ярославле в начале июля, дети не просто так приезжают, и мы хотим, чтобы, прежде всего, им было полезно. Поэтому приезжают различные специалисты, будут мастер-классы. Их будут учить тем вопросам, которые интересны, тем навыкам, компетенциям, которые им интересны. И одновременно с этим мы хотим обсудить, как нам вместе создать ту структуру, которая была бы действенна. Не заорганизована, и могла бы позволить детям оставаться детьми на своих местах, а не подменять или не играть в чиновников, не играть во что-то, какую-то чуждую им роль. И одновременно влиять на происходящие события. Я надеюсь, что у нас получится. 

Алексей Ходорыч:

Но платформу эту ждать уже скоро?

Анна Кузнецова:

Да, мы проработали концепцию и с детьми, правда при закрытых дверях, мы ещё не выносили это ни на какое обсуждение. Мы проработали структуру того, как это будет выглядеть в интернет поле. Это будет коммуникационная площадка, на которой будут собираться дети по группам интересов. И здесь возможно будет общаться с уполномоченным напрямую. Например, мы предполагаем, что можно будет собирать самые актуальные вопросы за неделю, за месяц и обсуждать. Детям важно услышать, что думают там по этому вопросу. Порой что-то нам кажется, например, неважным. Вот у меня есть задача, постинтернатное сопровождение, у меня, как уполномоченного по правам ребёнка. На этом этапе важным считаю решить, не урегулировано на федеральном уровне, нужно решать? Конечно нужно. Понимаем, что 20.000 детей выпускаются у нас ежегодно из детских сиротских учреждений. 2000-3000 из них мы никак не можем определить, куда они деваются. В статистике написаны какие-то иные причины или иные места. Ладно, 200, 100, 10, но несколько тысяч детей, выпускников учреждений. Где они? Мы сейчас написали в УФСИН запрос, чтобы они посмотрели, не находятся ли они в учреждениях УФСИН. В одном из кадетских кадетских корпусов, уж простите, отвлеклась от того вопроса, который вы сказали, но уже договорю. В кадетских корпусах посмотрели, 5 %, в одних из учреждений, там разную подведомственность имеют, вот мы по одному посмотрели, 5 % сирот, а в СИЗО, в учреждениях УФСИН у нас уже 12 % сирот. То есть мы понимаем, что происходит, просто прикинув обычные цифры. Естественно, актуальность для меня сейчас очевидная, и здесь меня вряд ли кто-то переубедит, что это не так, что не нужно этим заниматься. Но когда дети говорят о тех проблемах, которые им важны, порой взрослые этого не слышат. По опросам некоторых специалистов, например, по теме буллинга дети говорят «да, есть», а взрослые говорят «нет». Ну подумаешь, мальчишки, девчонки друг друга портфелями побили, бывает же везде. Но мы снова читаем эти подборки и ужасаемся. Что происходит? А происходит то, что затяжной конфликт. Происходит то, что вовремя не заметили. Краснодарский край вспомните, там мальчик стрелял. И когда мы подняли воспитательные программы этой школы, знаете, что интересно было. Назначили наставника, то есть были выявлены проблемы в поведении ребёнка, привлекались, кем-то переговоры проводились, в итоге решили назначить наставника. Назначили наставником того, кто был в декрете. Решили проблему, поставили точку, и потом мальчик взялся за оружие, решил сам решить проблему, пока наставник в декрете. Поэтому вот такой формальный подход, невозможность услышать вот этих криков уже о помощи, взывание. Потому что ребёнок не имеет того спектра и того количества вариантов поведения, решения своих проблем, какие есть у взрослого. Порой не каждый взрослый умеет конструктивно разрешать конфликтную ситуацию. Он прибегает к помощи специалистов. Нужна ли дополнительная информация, он консультируется с экспертами по разным направлениям, или юристы нужны, или ещё какие-то специалисты нужны для привлечения взрослому человеку . А ребенку? Поэтому здесь, я считаю, что это принципиально важно. А ещё, простите, я последнюю фразу скажу, которая очень иллюстрирует важность того, о чем вы заговорили и той темы, про которую я говорю что это не просто такая дискуссия в пользу бедных, надо что-то организовать. Растёт число обращений детей. У нас только за неделю 7. На 14 % рост обращений несовершеннолетних к нам в институт. Да, конечно, отчасти это обусловлено тем, что я зарегистрирована во всех социальных сетях и порой ребятам просто написать в Instagram мне, например, написали или в мессенджере, в Фейсбуке написали. Я их читаю, мы проверяем точно каждое обращение, потому что тоже всякое бывает. Но опять же, это тоже говорит о чем-то, что не нашлось того, кто услышал рядом. Нужно писать куда-то в институт, кому-то. Как некоторые дети в одной группе сказали, его спросили, кто такой уполномоченный? Это женщина, она сидит в Москве, сидит в Кремле с кучей детей. Мне было очень смешно, конечно, дети маленькие отвечали. Кто такой уполномоченный по правам ребёнка? Вот она где-то в Кремле с кучей детей сидит и решает детские проблемы. Но смысл в том, что надеюсь, у нас получится найти такие подходы к решению вот этой задачи, такой не простой задачи. И конечно, без детей её решать было бы неправильно. 

Алексей Ходорыч:

Я вам скажу, что идея самой этой платформы, она настолько масштабная и мощная. Это позволяет решать сразу несколько вопросов. Во-первых, то, что вы сказали, то, что детей услышат, это автоматически, я надеюсь, снизит проблему с травлей. Во-вторых, действительно, когда мы собирали вопросы, очень много вопросов приходит от детей. Причём они даже не для Путина, они по самым разным вопросам. А сейчас в интернете вроде как информации очень много. На самом деле, правдоподобную и точную информацию найти очень сложно. Я правильно понимаю, что с обратной стороны этой платформы будут самые разные специалисты, и психологи, и руководители ведомств, и кто сможет дать конкретный и точный ответ на этот вопрос? Так это будет сделано?

Анна Кузнецова:

Безусловно, мы предполагаем насобирать экспертов, специалистов. Сейчас речь пока не идёт о ведомствах, скажу обязательно, отмечу, речь идёт о тех, кто является носителем каких-либо компетенций другого плана, то есть не ведомственных полномочий, а компетенций. Специалистов в различных отраслях: по экологии, по праву, юристы какие-то и так далее. То есть здесь те, кто могут дать совет о том, как продвигать ту или иную идею свою. На самом деле, в принципе своём, если то, что мы говорим, некоторые позиции, они совсем не новые. Но у нас нет задачи удивить кого-то тем, что вот, мы что-то такое создали. Но то, что найти возможности, формат ещё один выражения детской позиции, это точно нужно делать. 

Алексей Ходорыч:

И ещё одна задача, которая здесь решается, у нас недавно была программа по правовой образованности детей. Вы правильно сказали, что они не знают, кто такой уполномоченный, они не знают, что такое Дума, что такое Совет федерации, чем вредно совершать какие-то правонарушения. То есть решается и это ещё задача. Скажите, последнее про эту платформу. Предполагается ли какое-то всероссийское голосование или опрос по важным вопросам, которые касаются детей. Скажем, что-то принимает Дума, и параллельно этот вопрос забрасывается в эту платформу. 

Анна Кузнецова:

Интересная идея. Я думаю, что сейчас конечно, пока ещё конкретные механизмы такие, что там будет функционировать, мы на этом этапе ещё не обсуждали детально. Естественно, что эта тема будет. Такая рубрика или позиция, то, что мы называем детский вопрос, он там точно будет. Вот эта история точно будет. Как она будет дальше, кому-то конкретному адресована, или она будет или она будет больше сбор позиции детской, или демонстрировать, актуализировать самые актуальные вопросы детства. В определённом возрасте ведь разные: с 14 до 15, с 15 до 16 и так далее, 8 и выше или более, может быть, ранний возраст. Мы знаем, сегодня дети рано знакомятся с гаджетами. По данным некоторых исследований к трём годам уже практически все знакомы. Поэтому здесь, я думаю, что всё, скорее всего, будет включено, самое главное, с какой целью, каким инструментом и насколько эти исследования будут обеспечены такой достоверностью. Это тоже очень важно. У нас сегодня социальные сети не дают такой точной обратной связи, кто на том конце участвует в представлении позиций. Поэтому здесь нужно быть осторожными и этими инструментами пользоваться с осторожностью, вот так скажу. Поэтому нужны дополнительные обсуждения. 

Алексей Ходорыч:

Вы позволите вам прислать свои мысли, потому что я этой идеей, на самом деле, уже болею года три, у нас был похожий проект, который мы так и не запустили, назывался «Прямой контакт», вот именно то же самое. Я когда это узнал, я возрадовался, что наконец-то это появится. 

Анна Кузнецова:

Мы вам представим предварительную вёрстку этой платформы, которая у нас сейчас есть. Там есть некоторые тезисы, как раз ребята на предыдущем слёте редактировали, мы с ними закрыли двери и устроили мозговой штурм мощный, что нужно, что не нужно, что надо убрать, что передвинуть, что будет неудобно, что неправильно. И такой первый детский срез, у меня есть такая детская критика на эту тему, поэтому давайте вместе обсудим эти вопросы, с радостью. 

Алексей Ходорыч:

И ещё вы говорили, что вы получили очень много идей от детей на таком слёте. Они касались именно этой платформы или ещё какие-то были идеи, которые вам понравились? 

Анна Кузнецова:

Вы знаете, вообще я каждый раз с наших детских встреч выхожу с какими-то открытиями для себя. Первый слёт, на котором я была уже как уполномоченный, знаете, я увидела один проект, который представили дети, и он меня поверг в шок. Задача была простая. Ребята разбились по командам и презентовали свой проект. Они делали какой-то проект, каждый в своей сфере, которая их наиболее волнует и представляли жюри, а жюри уже потом решало, кому дать главный приз, кого поддержать дальше и как эту идею дальше продвигать. Так вот одна из групп людей представляла детей, молодых людей, наших ребят из общественного совета при уполномоченном. Они представляли проект, который ставил собой задачу отсеять правду от неправды. И тезис был простой. Вы знаете, мы в СМИ, в сетях, в социальных сетях встречаем очень много разной информации. И нам, детям, очень важно понять, это правда или нет. Вот написали, что это так, а это так или не так. Мы хотим создать такую программу, которая бы помогала нам, детям идентифицировать правду от лжи. Вы знаете, конечно, технически, вероятно, это можно будет сделать когда-то позже, но учитывая сегодняшнее развитие цифровых технологий, может быть, чуть раньше, чем я представляю. Но сама задача, которая есть сегодня у детей, она потрясающая. Она достаточно пугающая для меня, для взрослого прозвучала. То есть дети чувствуют, что не всё правда, с чем они сталкиваются. Это раз. То, что им нужны эти инструменты, у них их не хватает, чтобы идентифицировать, отделить зерна от плевел. И вот здесь, конечно, они говорят: нам нужны инструменты, люди, помогите, взрослые, давайте вместе, будьте рядом, помогите идентифицировать это всё, просеять это всё. И конечно, этим взрослым, которые будут помогать, нужно тоже доверять. Поэтому мне показалось это очень важным. Второе моё открытие это был второй слёт. Это тоже тема, которая прозвучала, это сразу меня поразило во время презентации уже, а это гораздо позже. Ребята рассказывали о том, что им нравится или не нравится в современной школе. Это была простая задачка, эти позиции были у разных ребят. То есть кто-то, кстати, про отцовское движение, это было вообще чудесно. Ребята сделали типологию пап. Я просто сожалею, что я сейчас не взяла с собой, я навскидку не воспроизведу вот эти типы, которые выделили ребята. Но всё зависит от поведения. Папа, спортивный папа, он такой, такой, такой. Папа программист, я запомнила по ассоциации, название было другое, потому что я сразу к своему мужу применила, как раз мы туда попадаем, в эту зону. Ещё там разные типы пап. И вот они разделились, делали типологию отцов, вообще чудесно, можно это, кстати... 

Алексей Ходорыч:

Насколько я понимаю, есть целая коллекция типологии, вы как-то рассказывали о типологиях матушек, которые... 

Анна Кузнецова:

Да, тоже есть такое дело, но это я читала, уже знакомилась с типологией взрослого человека. А здесь дети. Ещё про школу. Вот они говорят, вопрос был простой, что вам нравится, что не нравится в школе. Вот, что не нравится в школе. Конечно, мне что не нравится, я акценты слушаю и запоминаю. Вот, мебель не такая, не совсем современная, неудобная, не всем удобно с этими острыми углами. Я уже думаю, значит надо что-то делать с нашей мебелью, может быть, подумать, как проекты, предложить, что дети такое сказали. Потом говорят: не так преподносятся предметы, не так интерактивно, как мы привыкли, как нам хочется, как нам хотелось бы. Бумажные носители тоже, они не совсем современные, может быть, нам что-то другое. То есть это всё в различных вариантах было написано. И тут вдруг, вы знаете, когда это всё презентовали, у меня вдруг такая мысль зародилась, потому что я послушала другие презентации на тему семьи, на тему отцовства, как я уже сказала, на тему экосистемы. То есть это некоторое построение картины мира, в которой они хотели бы жить. Так вот, я сделала вывод для себя такой, что если бы сегодня там, вернее так: там, где школа даёт ответ на те важные вопросы, которые стоят у детей, детей устраивало бы всё. И мебель, и бумажные носители, и те тулья, парты, доска, всё, что есть вокруг, потому что они получают ответ на свой главный внутренний запрос. А там, где нет, там, наверное, и мебель, и носители бумажные, электронные, хоть какие бы они ни были, они всё равно не сделают, не составят причину того удовлетворения и не позволят детям быть полностью спокойными, довольными тем, что они получают. Поэтому тут, конечно, есть над чем задуматься, я считаю. И, к сожалению, сегодняшняя позиция, ситуация, может быть, с некоторыми ЧП в образовательных учреждениях нам тоже говорит об этом. 

Алексей Ходорыч:

Вы часто во многих интервью говорите о соотношениях в школах воспитания и обучение. Мне видится, что эта проблема связана в целом с тем форматом обучения, которое существует в школах. Это, конечно, сложный вопрос, тут есть самые разные мнения. Председатель Общественного совета, Андрей Юрьевич Коченов, он сторонник того, чтобы обучение было снова советским, без ЕГЭ, без зубрёжки. Я тоже с большим удовольствием вспоминаю, как я учился, это просто было что-то чудесное. Причём я почему-то уроки делал за полчаса и был почти отличником. А сейчас я вижу, как учиться мой сын, бесконечные самостоятельные работы. Это всех касается родителей, они видят, что дети поздно ложатся спать. Тут вообще можно что-то ждать, каких-то перемен, или мы будем ориентироваться на слова Владимира Владимировича, что ЕГЭ - это уже данность, потому что это позволяет объективно оценить уровень подготовки, и это тоже очень важно. И ведь именно с этим связано, что многие учителя не столь много уделяют внимания воспитанию, просто они перегружены. Школа сейчас забюрократизирована. Что тут можно ждать, к чему мы можем прийти в итоге? 

Анна Кузнецова:

Первое, что должно быть для нас аксиомой, это наша закон, который определяет образование, как единство двух процессов: обучения и воспитания. Вот задача, на самом деле, очень простая - гармонизировать два этих процесса и не делать перекосов в одну или во вторую сторону. Нельзя из огня да в полымя кидаться, из одной крайности в другую. Естественно, что в тех школах, где уделяется внимание, серьёзное внимание воспитанию, должное внимание воспитанию, ни в коем случае нельзя бить по рукам педагогам, которые этим занимаются. Безусловно, нельзя подменять воспитательной деятельностью учебную, что мы лучше в 15 походов сходим, чем поучим. Здесь нужно быть настолько тонким и внимательным. Мы сейчас не говорим о количественном подходе, мы говорим о содержательном подходе. Не так давно прошли парламентские слушания, на которых я тоже была. Они касались как раз образования, вопросов качества образования. Руководитель Рособрнадзора, мне показалось, сказал такие, очень важные вещи. Он сказал о необходимости ухода от рыночного подхода к образованию. Эта услуговая система каких-то таких торговых, рыночного подхода, она должна быть очень серьёзно осмыслена. Уместна ли она, когда мы говорим об образовании. Вы знаете, что меня удивило? Меня удивил один вопрос. Мы сегодня знаем о перегруженности педагогов, мы знаем об этом, это тоже понятно, невооружённым глазом видно и объёмы отчётов, и завал вот этими всякими непонятными проверочным, и проверками, и прочим. Так вот педагог встала и спросила: вы знаете, (как раз тоже руководителю Рособрнадзора был вопрос адресован), вы знаете, проверяют у нас постоянно учебную деятельность, качество именно обучения ребёнка, проверочные работы и так далее, учителей проверяют, всех проверяют. А воспитание, этому внимание вообще как-то будет уделено, в том числе, со стороны мониторинга этого процесса, как он вообще сегодня проходит? Вы знаете, это меня потрясло. Потрясло на фоне того понимания, как сегодня непросто педагогам, они задаются этим вопросом и адресуют это в такое публичное поле. Наверное, это боль за детей, наверное, это переживание за то, что самое ценное сегодня в школе ни в коем случае нельзя потерять, это контакт, личность педагога и личность ученика. Ничего этого не заменит, никакие супер новые подходы. Личность и личность, вот это развивает. И здесь, мне кажется, очень важно вовремя осознать, ни в коем случае то, что второстепенность и такое отношение к воспитанию, как к нечто такому, само собой разумеющемуся. Что-то там конечно есть, три раза в краеведческий музей за год сходили, в принципе, это и есть патриотизм или воспитание патриотизма. Вот эти вещи, нужно к ним быть внимательными, с одной стороны. А второе, создавать для этого условия, и это очень важно. Я считаю, что сегодня это не только задача школы или соответствующего ведомства, Министерства просвещения. Это задача, которая должна объединить всех: и Министерство культуры, и Министерство спорта, и другие структуры, которые в этой части могут наполнить воспитательную программу встречами, мероприятиями, сделать её по-настоящему богатой, наполненной и нужной нашим детям, которая позволит найти ответы на те вопросы, которые сегодня есть у наших детей. 

Алексей Ходорыч:

То есть правильно я понимаю, что будет уделяться больше внимания контролю за тем, как реализуется воспитательная функция. 

Анна Кузнецова:

Мне хотелось бы, чтобы, в первую очередь, больше уделялось внимания не контролю, а наполнению воспитательных программ. Мониторинг первичный провели, Рособрнадзор провёл, и что мы видим. Конечно, результаты неутешительные. У нас только 16,6 воспитательных программ соответствуют нормам и требованиям. Это был только поверхностный мониторинг. Мы понимаем, что если копнуть глубже, может быть, мы и этих бы процентов не нашли. Но это не должно звучать, как упрёк, это должно звучать, как причина для серьёзных действий, наполнения программ, уделения этого внимания, создания условий, прежде всего, для учителей, реализации этих программ. И не только педагогов, как я ещё сказала, это задача не только министерства просвещения, но и других, кто участвует в этом. 

Алексей Ходорыч:

К воспитанию имеет прямое отношение урок семьеведения, который будет внедряться по всей России, который есть уже во многих регионах. Я очень рад, что этот урок внедряется. Я в Фейсбуке даже расшарил ваш пост, и тут же пришло много моих друзей, которые говорили, что идея хорошая, но на практике кто будет этим заниматься, будет какая-то профанация, будет учитель математики это всё рассказывать. Зачем это всё оттягивает... А я вспомнил, что такая же проблема есть и связанная с безопасностью в интернете. То есть есть целый ряд воспитательных таких опций, которые непонятно, кто будет преподавать, и все опасаются, что это только всё ухудшит. Будет меньше математики, ещё каких-то предметов. Кто будет преподавать? 

Анна Кузнецова:

Это правильно, что мы опасаемся, правильно, что мы тревожимся. И хуже было бы, если бы этого не было. Мы бы сказали: как хорошо, всё, заходите кто хотите и учите, чему считаете нужным. Это неправильно. Правильно относиться к этому критически, и я со своей стороны также к этому отношусь очень внимательно, несмотря на то, что именно мы добивались того, чтобы эта тема по очень традиционным семейным ценностям попала в план десятилетия детства. Естественно, всё будет, эффективность будет только тогда, когда реализовывать это будут специально подготовленные люди, по программам, которые подходят, подходящим, наполненным, нормальным содержанием, понятным созидательным и нужным. Сегодня есть для этого, благо, богатый опыт регионов. Мы знаем, что это не с места в карьер, что это определённый этап эволюции этого явления. 60 % регионов России в той или иной степени сегодня реализуют этот подход. То есть это для них не новость. Многие регионы, педагоги, школы, директора, увидев этот пункт, понимают, что это примерно так, как мы делаем. Сегодня существует несколько курсов. Естественно, министерство просвещения тому, кто отвечает за реализацию этого пункта, плана десятилетия детства, предстоит найти эти решения, что это будет. Я знаю, сегодня ведутся переговоры, ведётся активная работа по этому вопросу, как это будет внедрено дальше. Я считаю, что нужно, в том числе, обсудить с общественностью. Вот например, совет отцов наших при уполномоченном по правам ребёнка, я знаю, что вы очень такой активный человек. Здесь нужно тоже подключится, посмотреть на содержание, посмотреть, что можно привнести в это, может быть, что-то покажется не совсем важным. С другой стороны, вы знаете, когда приходишь в молодёжную аудиторию, уже в молодёжную, не детскую. Как правило, сегодня так заведено, что молодёжь - это, прежде всего, форумы, посвященные самореализации, профессиональной какой-то подготовке, может быть, где-то политической роли молодёжи или в современной политике самовыражению и т.д. Но когда речь заходит о семье, о вопросах семьи, то очень сложно даже из аудиторий потом уйти. Мы разговариваем о чем-то совсем личном. Меня спрашивают о том, как найти мужа, как выбрать мужа, вернее, как решить вопрос, как быть, когда тебя предали. То есть какие-то вопросы задаются совершенно человеческие, на которые нужно давать ответы. 

Алексей Ходорыч:

Я правильно понимаю, что пока точно неизвестно, кто будет преподавать, этот вопрос обсуждается, но это могут быть и школьные психологи, которые прошли специальные программы, и люди, которые будут приходить в школу из того же отцовского движения. То есть этот вопрос пока не решён. 

Анна Кузнецова:

Конечно, это должны быть специалисты, которые пройдут специальную подготовку. Всё будет зависеть от того, как, в какой форме потом это будет, что это будет, модулем ли это будет, специальными уроками будет или дополнительным заданием. Что это, в каком формате это выльется. Может быть, в рамках существующих гуманитарных предметов это будут блоки, например. Разговариваем про историю, рассказываем про историю семьи, эволюцию понятия семьи. Может быть, представление о семье, сама форма, форматы подходов и так далее. Кто знает. Сегодня над этим работают специалисты. Мы с вами потом посмотрим, какие результаты будут этих обсуждений, и наработки в какой форме. Ведь это очень важно. 

Алексей Ходорыч:

Очень важный вопрос связан с потреблением информации: интернет, чтение. Я вообще считаю, что это краеугольный камень сегодняшней ситуации. Показательно, что на слёте отцов, на съезде отцов в Екатеринбурге были два подряд доклада специалисток. Одна говорила, что нужно готовить детей к опасностям, то есть не к опасностям, а к рискам, которые есть в интернете, то есть втягивание бесполезное, чтобы использовали его, как инструмент. А вторая докладчица была более жёстко настроена. Она считала, что это вообще всё зло. Но дело в том, что нет даже пока никаких исследований и нет понимания, как детям, все ждут, как оно все само образуется, и никто ничего не знает. Сюда можно подвязать вопрос с чтением, потому что мы знаем, что в интернете дети, к сожалению, не читают, а играют, смотрят видео, читают всё-таки меньше. Не случайно в 17-м году... 

Анна Кузнецова:

Некоторые дети в интернете читают. Это старшая, например, моя дочь, которая уже просто, мы перечитали всё, что вообще возможно. И наше лучшее времяпрепровождение это: мама, можно я в книжный магазин пойду? Она у меня в интернете читает. Другие нет. 

Алексей Ходорыч:

Понятно. И Медведев в 17-м году подписал концепцию по развитию чтения. К сожалению, она до сих пор так и не была запущена. Я знаю, у Минфина к ней вопросы. А очень многие ждали эту программу, и библиотеки, даже мне регулярно пишут библиотеки из регионов, говорят, что мы зависим от бюджетов, поэтому у нас вообще нет никакого финансирования, давайте, вы нам будете присылать журналы или книги. Я знаю, что у РГДБ есть целая программа по рассылке книг. Вы тут как-то могли бы посодействовать? Потому что если мы сейчас потеряем чтение, если мы потеряем детские издания, которые являются мостиком к чтению, конечно, семья должна, в первую очередь, учить к чтению. Но у нас сейчас такие семьи, которые в 90-е очень много зарабатывали, пытались, тратили много времени, и теперь на семью рассчитывать не приходится. Сейчас нужно мобилизовать все пути. У нас даже была целая программа, в студии мы обсуждали, что нам кажется, конечно, это какая-то конспирология, но нам кажется, что происходит какой-то саботаж. Все считают, что чтение - это важно, на люди, которые принимают решения, чиновники, в отличие от Путина, который, я слышал, к смартфону относится не очень хорошо, они все уже давно в смартфонах. И они, наверно, для себя уже решили, что чтение бумажных носителей в прошлом. И они конечно поддакивают, что всё нужно, а сами думают: да это все уже в прошлом. Мы считаем, что это саботаж. Как подготовить ребёнка к жизни в интернете, как сделать так, чтобы он всё-таки продолжал читать, что угодно, пусть хоть в интернете читает, это все вещи взаимосвязанные.

Анна Кузнецова:

Да, вы хорошо запараллелили два этих вопроса. На самом деле, одно без другого нельзя рассматривать. Интернет - это инструмент. Инструмент, который нужно использовать, отстроить его и использовать на благо наших детей. Это некая неизбежность. Понятно, что от этого мы никуда не уйдем, сколько не завязывай глаза, не закрывай их себе и детям, мы точно от этого не уйдём. Поэтому нужно, первое, это навыки безопасного поведения в интернете, это я обязательно соглашусь с тем спикером, который об этом говорила. И второе, отчасти, безусловно, нужно услышать и второго спикера, которая говорила о том, что много чего-то нехорошего и неправильного. Вот для этого нужно создавать много хорошего, правильного и полезного, в т.ч. привлекать к этому детей, как самих создателей этого контента, именно положительного контента. Ведь детям сегодня нужен пример. И для этого очень хорошо смотреть на своих сверстников, которые чего-то добиваются, которые стремятся, которые следуют этим ценностям. Их нужно поддерживать. И нам, взрослым, нужно учить, что это хорошо, вот так хорошо, вот так делать правильно. Конечно, порой чаще расходится информация негативного содержания. Несовершеннолетние, которые совершили плохие поступки, отрицательные с точки зрения законодательства, которые привели к трагическим последствиям, о них говорят порой чаще, чем о тех ребятах, которые кого-то спасли, совершили героические поступки. Но их много. Ведь у нас чудесные дети. Когда встречаешься с ними, ты понимаешь, какой это клад вообще каждый из них, и в нём столько вопросов, столько проблем, это целый мир, который настолько обогащает и тебя, и настолько он может обогатить всё вокруг. Поэтому здесь, конечно, очень важно пройти по этой тонкой грани. И мы учим своих детей простым правилам безопасности: не ходи туда, там опасно, не перебегай дорогу на красный сигнал светофора, опасно. Но мы же не говорим, что мы сейчас выстроим забор и специальные устройства, которые будут держать за руки. Мы оставляем это на ответственность тех людей, совершеннолетних, несовершеннолетних, которые принимают решение, стоя на зебре, на том конце дороги. Поэтому здесь должны быть те же самые правила. Оставляя место для ответственности за себя, за того, кто рядом и так далее. И здесь очень важен пример взрослого. Если мы будем говорить детям: давай читать, давай смотреть только хорошее, а сами будем так не делать, мягко говоря, то естественно, мы ничего хорошего не получим. Сколько угодно можем создать с вами программ, сколько угодно мы можем настроить позитивного так называемого контента, кстати, об этом мы говорили как раз с президентом два года назад, и эта тема очень активно была поддержана. Сегодня создаются интересные передачи, сегодня ведётся эта деятельность в интернете, может быть, не так масштабно. Но самый фокус в другом, сделать так, чтобы ребёнок кликал на добро, чтобы он его искал, чтобы он искал эту положительную информацию. Вот в чем самая главная задача. Как её сделать? Через свой пример, через воспитание вот этого внутреннего навигатора, ориентированного на добро. А для этого нам нужно самим ориентироваться и использовать ресурсы тех же самых воспитательных программ, средств массовой информации, интернета и так далее. Но и книги, книги то же самое. Без книг мы с вами, куда мы уйдём, это то, что заставляет думать и самое главное, познавать себя. 

Алексей Ходорыч:

Вы, Анна Юрьевна, были одним из создателей, инициатором проекта «Класс доброты». «Классный журнал» уже с 14-го года проводит конкурс «Классно быть хорошим». Сейчас мы его снова объявили, то есть мы собираем. 

Анна Кузнецова:

Отличная история. 

Алексей Ходорыч:

Собираем хорошие, добрые поступки за призы. Нас, конечно, многие упрекают, что это не педагогично. Но мы отвечаем, это как улыбка, то есть даже если у тебя плохое настроение, ты искусственно улыбаешься, то всё равно это тебя облагораживает, всё равно, если ты делаешь добрые поступки за призы, ты всё равно привыкаешь их делать. 

Анна Кузнецова:

Это учит ценить, это учит ценить нас вот это добро в детях и самих детей понимать, что это правильно, это здорово, это добро. Да не в призе дело, не в подарке дело, а дело в самом принципе, что это ценится всеми. 

Алексей Ходорыч:

Я правильно понимаю, что это, в том числе, один из инструментов сражения с травлей, в том числе, потому что тут вопрос очень многофакторный и системный. И хотел бы поговорить очень коротко о травле. Я считаю, что некий всплеск этой травли, я считаю, что он есть, связан с предыдущим вопросом, что дети менее социализированы, они больше в интернете, они хуже друг с другом общаются, они хуже друг друга воспринимают, хотя травля была всегда. Как это можно всё-таки явление победить? Быть может, какие-то уроки общения, уроки доброты, платформа, о которой вы сказали, всё это в комплексе, отцовское движение. Потому что если отец приходит в класс, рассказывает что-то о своей профессии, то те, кто травит его ребёнка, они видят, что он не один, и они чисто психологически уже его не начинают травить. А тут же телефоны доверия, социальный навигатор, который внедряется по всей России. 

Анна Кузнецова:

Ещё не внедряется, мы надеемся, что это будет так. 

Алексей Ходорыч:

Потому что эта проблема очень важная. Как бы её можно было решить раз и навсегда? Я слышал очень много об армии, что там, фактически, дедовщина побеждена. А в школах её неужели нельзя победить?

Анна Кузнецова:

Вы знаете, в школах немножко другая тема, мягко говоря. Мы здесь говорим, решение, на самом деле, простое. Если бы хотел решить проблему взрослый, который рядом и услышал о ней, правильного снял задачу, то у нас бы не было никакой травли. Конфликты, они были, будут, к сожалению, это неизбежность. Это есть те точки роста, которые помогут каждому из участников конфликта стать лучше. То есть это задачка для двух людей, как решить это так, чтобы не было деструктивного развития событий. Это возможность приподняться над собой и сделать следующий шаг. Так вот здесь первое ключевое - это услышать ребёнка. Сколько бы мы ни строили с вами механизмов, инструментов, платформ и прочего, прочего, если всё-таки тот взрослый, который оказывается рядом, кто бы он ни был, родитель, педагог, посторонний человек. Вы знаете, у ребёнка, в отношении которого были совершены тяжелейшие преступления, и виновник сидит сегодня, достаточный срок дали, это оказался очень близкий человек, случайно проходил мимо. И вдруг он услышал этого ребёнка, а тот рассказал про это печальное, страшное событие, что с ним происходит. И боялся рассказать, но всё-таки поделился. Этот взрослый не подвёл его, не подвёл его доверия, начал действовать и дальше. А потом, я просто рассказываю про конкретного человека, который стал потом приёмной мамой вот этого мальчика. Поэтому, вы понимаете, здесь естественно, все инструменты вкупе, если они будут отстроены, встроены, логично распределены вокруг ребёнка, конечно, они будут работать. И каждый по своему хорош. Но всё же, если не будет человека, который принимает решение о том, что нужно сегодня ребёнку помочь и вот так, ничего не будет работать. Никогда мы не исключим, как бы мы не отстраивали, не выстраивали самые гибкие, содержательные, эффективные инструменты, если в них не будет человека, который принимает решение в интересах ребёнка, они не будут работать. 

Алексей Ходорыч:

То есть это всё имеет отношение к той проблеме, которую мы обсудили, что всё пускается часто на самотёк из-за за того, что меньше уделяется внимания воспитательной функции. 

Анна Кузнецова:

Когда на комиссии по делам несовершеннолетних рассматривают дело выпускника сиротского учреждения и в акте пишут «поговорить с родителями», никогда не будет работать это. 

Алексей Ходорыч:

Да, понятно. 

Анна Кузнецова:

Структура есть, функционал есть и возможность реализации есть. Но если мы будем про сироту писать, что метод решения его вопроса - поговорить с родителями, мы никогда ничего не решим. 

Алексей Ходорыч:

Полный формализм. 

Анна Кузнецова:

Поэтому здесь мы, взрослые от ответственности не уйдём. 

Алексей Ходорыч:

Понятно. Хотелось бы в экспресс режиме, у нас ВКонтакте дети вам ряд вопросов набросали. Я несколько прочитаю, вы на какой хотите, можете ответить. Как найти профессию? Как успеть выучить домашнее задание? Тут же спрашивают про лето, что нам задают очень много читать на лето, правильно ли это? 

Анна Кузнецова:

Очень много читать, у меня у детей по несколько листов задач. Вообще ничего, что надо летом поотдыхать немного. Вот у меня муж так же говорит, когда мы увидели вот эти списки задач огромные, которые у детей написаны, у старших девочек. Это просто что-то. По 30 листов заданий. Ого, думаем мы. Я говорю: как же так, они у нас не читают, там же такой список. Он мне говорит: а ты читала в школе летом школьные задания? 

Алексей Ходорыч:

То есть это было всегда. 

Анна Кузнецова:

Да, это был такой серьёзный вообще пинок в мою сторону. Но я вспомнила, что что-то всё-таки я читала, но в основном я читала то, что мне нравится. Я много читала, правда, не скрою, и не совсем по возрасту. Я очень рано прочитала Достоевского и ещё книги, которые нужно было читать гораздо позже. Но мне понравилась одна, я стала читать дальше этого автора и так далее. Поэтому что здесь сказать. Конечно, смотрите на ребенка, смотрите на своего ребёнка, как он. Есть дети, которым несложно вообще выполнить это, но если это тяжело, нужно быть или рядом, вместе, здесь единого рецепта не скажешь. Но всё-таки главное - это ребёнок. 

Алексей Ходорыч:

Вы регулярно встречаетесь с Владимиром Владимировичем, и тут спрашивают, как не паниковать при сдаче контрольных? Я так понимаю, что каждая встреча, это своего рода контрольная. Какой бы вы дали короткий совет?

Анна Кузнецова:

Детям. 

Алексей Ходорыч:

Да. 

Анна Кузнецова:

Я помню, очень переживала перед сдачей диплома. Я защищала диплом, у меня был красный диплом, я очень переживала, я такую сложную работу писала, она касалась детских страхов. В общем, столько я работы провела, но всё равно переживала. И когда я защитила, я подумала вдруг, отчего я так вообще волновалась и переживала. Я поняла. Когда у меня родился первый ребёнок, я поняла, что такое главный экзамен. Это твои дети. Поэтому всё, что сегодня с нами происходит, в школе, например, это наши контрольные, потом курсовики пойдут, дипломы, сессии, всё это должно быть нам, как возможность развиваться и расцениваться именно так. Да, у нас будут с вами главные зачёты и экзамены у детей, когда они станут родителями. Вот наши дети, это наши зачёты, наши экзамены, наши дипломы. Это то самое главное, для чего мы это всё копим и это всё собираем. Чтобы потом самое лучшее отдать нашим детям. 

Алексей Ходорыч:

Мы находимся в этой жизни, как в больнице, как говорил один из святых отцов. Поэтому если все воспринимать, как испытание, то наверное, и волноваться будешь меньше . Просто нужно делать всё хорошо. 

Анна Кузнецова:

Ну конечно, не надо в последний день учить экзамены, как я, например, учила. Не советую, это тяжело физически ночами сидеть. Хотя, наверное, это неизбежно. 

Алексей Ходорыч:

Спасибо огромное, что уделили время. Спасибо вам. 

Анна Кузнецова:

Спасибо вам большое, что пригласили.