Дмитрий Ахтуба:

С вами «Мединвестклуб с доктором Ахтуба», я – доктор Ахтуба. Сегодня у нас очень интересный гость — Алексей Гребнев, врач общей практики, инвестор, предприниматель, специалист по организации здравоохранения, медицинский советник с 18-летним опытом создания и продвижения красивых и медицинских бизнесов. Алексей, я ничего не напутал? Все правильно перечислил?

Алексей Гребнев:

Дмитрий, да, я закончил медицинский университет, у меня была такая стезя, которая позволила мне начать искать себя в чем-то. Я нашел себя в том, что пришел на рынок эстетической медицины в начале 2000 года. Тогда был больше салонный бизнес по продаже оборудования. Я нашел свое первое соприкосновение ― аппараты по коррекции фигуры, которые давали результат, видимый глазом, измеряемый сантиметром, за 15 минут аппаратного воздействия получался эффект, все женщины искали. Так начиналась наша эстетика. Потом эстетика переросла в более организованные мероприятия, в салонах красоты появились медицинские лицензии, они пришли в медицину, стали полноценными предприятиями. Я наблюдал за изменениями на рынке. В «красоту» входили аппаратные методики, ботулотоксины, филлеры, все это становилось модой. Моду, естественно, нужно было где-то изучать: создавались образовательные центры и параллельно шла большая медицина, в рамках которой существовала пластическая хирургия. Мне удалось еще в своем периоде поработать с врачами пластической хирургии, уникальными людьми. Могу сказать словами Белоусова, что пластическая хирургия начинается там, где заканчиваются возможности обычного хирурга. Пришли мы к менеджменту, обучению бизнес-процессам, которые необходимы каждой клинике, где на первый план выходит сервис. 

Дмитрий Ахтуба:

Как вообще в медицину пришли, почему медицина? Бабушка, дедушка, мама, папа? 

Алексей Гребнев:

Вообще ничего общего не было с тем, что могло бы быть. Почему-то судьба — ничего другого не могу сказать — завела меня в медицинское училище. По первому образованию, по диплому я медсестра, как ни странно. Закончил медицинское училище в 1994 году, цель была достигнута.

Дмитрий Ахтуба:

Выбор был случайный?

Алексей Гребнев:

В жизни ничего случайного не бывает. Она закономерно вела меня к тому, кто есть я сегодня. Сегодня чуть больше, чем вчера, завтра чуть больше, чем сегодня, но в одном направлении. 

Дмитрий Ахтуба:

Понятно, после училища закончили мединститут. Как оказались в «красивом» бизнесе? Сразу?

Алексей Гребнев:

Именно так, сразу же, буквально. Я не проходил интернатур, потому что моя семья — жена с ребёнком — на тот момент уже переехала из Санкт-Петербурга в Москву, и я отправился в Москву. На тот момент выбор был небольшой, начало 2000-х, сложный, переломный момент везде, во всем. Вариант был либо идти работать за 50 $ на скорую, либо продавать «Гербалайф», несуществующие мифы. Но, мне повезло, я нашел себя на эстетическом рынке, который в тот момент только формировался.

Дмитрий Ахтуба:

Я перечислял очень много характеристик твоей личности — врач общей практики, инвестор, предприниматель, специалист по организации здравоохранения. А кто больше, чего больше: инвестор, организатор здравоохранения?

Алексей Гребнев:

В каждом моменте у меня накоплен багаж знаний. Когда я пришёл в индустрию эстетики, мне приходилось общаться с владельцами, которые что-то открывали. Открывая медицинский бизнес, на тот момент он еще был «красивый», мы все его называли «красивый бизнес», то есть салоны красоты открывались одним инвестором, как правило, с небольшим штатом персонала. Первоначально модели бизнеса были совмещены: один косметолог, два массажиста, чуть-чуть имиджа – бровки красили, тут же были парикмахеры, все вместе. Такая сфера бизнеса на тот момент существовала, но потом она начала масштабироваться. Половина ушли в бизнес-сопровождение, появились сетевые имиджевые салоны, которые больше работали на образ, на имидж. Салоны, которые в свое время закупали, несмотря на дороговизну, аппараты по коррекции фигуры, все, кто в тот момент их купил, те центры существуют до сегодняшнего дня. У них стаж работы уже более 25 лет, они успешно развиваются, масштабируются. Могу сказать, что через 12 лет я увидел их рост из одного предприятия, на котором была откатана модель, во второе, затем в третье. Они стали первыми управленцами, которые поняли, как управлять, потому что самое сложное — управлять маленьким предприятием, на мой взгляд. Если у тебя заболел сотрудник, то ты ставишь на его место администратора, а если у тебя заболел косметолог, или у тебя ушел косметолог, переехал в другой город, то кто будет работать? У бизнесов, которые появились и перешли в сети, эта проблема решалась взаимозаменяемостью специалистов. Наверное, на стоматологическом рынке, в которой я пришел гораздо позже, такая картина была гораздо раньше, потому что не будешь же закрывать клинику и отменять прием. Я знаю, что в «НоваДенте», по моему, работает 200 специалистов, и такой вопрос решается: если один заболел, то можно всегда вызвать того, кто сегодня отдыхает.

Дмитрий Ахтуба:

Видимо, да. Все-таки, как вы себя позиционируете, кто вы больше — инвестор, управленец, предприниматель, консультант?

Алексей Гребнев:

Однозначно не отвечу на вопрос. Наверное, я в большей степени друг и партнер владельца; если меня приглашают владельцы в свои клиники, то я играю и смотрю только с их стороны. Конечно, где-то происходит обучение наемного персонала, где-то мы читаем тренинги, но есть люди, которые это делают, наверное, в разы лучше меня, и многие из них уже посещали вашу студию, которые передают свои знания именно на тот уровень. Сервисная составляющая в медицине сегодня очень востребована, но пока на неё мало, на мой взгляд, обращается внимания. Посмотрите на пятизвездочные отели, к примеру, ― мы знаем, что можно ждать, когда мы едем куда-то отдыхать; вспомните времена, когда вы, летали на отдых в Турцию чартерами и сравните с тем, как вы сейчас отдыхаете. То есть изменилось потребление и потребности, и потребности меня вообще запутали в том состоянии. Если говорить о том, что я сегодня передаю при входе в клинику, наверное, я хочу того индивидуального сервиса, который я получал на протяжении всей жизни.

Например, в 2004 году, когда организовалась моя с партнером первая компания на эстетическом рынке, это была оптовая компания, называлась Wellness-SPA. В то время слово wellness только появилось, SPA было примерно всем понятно, что такое, но, все равно, очень сложно продаваемая модель. Мы скатывались к массажам, потому что на тот момент даже качественного уходового набора качественной косметики для процедур, сегодня мы ее называем космецевтика, качественных диагностических подходов еще не было. Всё зарождалось тогда, поэтому инвестировать я стал первоначально в красоту и в салоны красоты. Плюс, была оптовая компания, то есть выход нового оборудования на рынок. С моим участием был период, когда заходило китайское оборудование — первые комбайны, ультразвуки как потребности салонов красоты. Потом заходили аппараты по коррекции фигуры, по более сложным уходовым процедурам — всё было в угоду того времени. Но рынок очень быстро менялся, знаний не было ни у кого, и те, кто первым шел за знаниями, те становились лидерами рынка. Был период, когда пришла косметология, когда ботулотоксины, филлеры начали делать свое дело. Могу сказать, что сегодня самое большое количество участников собирают конгрессы, на которых рассказывается не просто введение в какую-то область того или другого препарата, а про то, как проводить комплексное формирование лица. Процедура стала доступна мужчинам, и многие интересуются определенными людьми, что же те с собой сделали. Всем интересно, как можно с возрастом выглядеть так хорошо.

Что для вас, например, является жизненной энергией, на что вы тратите свое время, как вы ее сегодня получаете, для того чтобы быть в тонусе и выглядеть всегда замечательно? Как руководитель, думаю, что вас очень часто выбивает из колеи стресс.

Дмитрий Ахтуба:

Я не знаю, я, к сожалению, не очень продвинут в данной сфере. Наверное, спорт, не очень интенсивный.

Алексей Гребнев:

Совершенно правильно. Следующее, что пришло после эстетического рынка — фитнес-клубы, их очень много начало открываться. К одной сети фитнес-клубов я имел определенное отношение. Я видел, как этот бизнес стал завоевываться, все покупали карты в надежде на то, что завтра... Ведь, у каждого человека сидит в голове некий идеал и он к нему готов. На больших конгрессах я часто вижу, как себя представляет женщина, когда смотрит зеркало, и ей ничего не нравится, и мужчина. Совершенно два разных компонента: мужчина говорит, что вроде бы здесь есть животик и все остальное, но в зеркале он Аполлон; и обратная сторона — женщина смотрит на себя и находит морщины, даже если их нет. Поэтому, я считаю, что эстетический бизнес первоначально был направлен на женщин, а когда начали притягиваться мужчины, то они, конечно, шли совершенно за другим. Мне кажется, что мы идем к результату, который сегодня начали давать благодаря тому, что появился антиэйджинг. К нему был очень долгий путь в России. Во всем мире, мне кажется, в ближайшие 5 лет слова проэйдж, анти-эйдж, превентивная медицина, медицина 4П, медицина 5П будут очень активно входить в образ жизни каждого успешного человека.

Дмитрий Ахтуба:

А какие основные постулаты 4П, 5П? Может быть, расскажете нашим зрителям? Всем интересно.

Алексей Гребнев:

Очень много на эту тему сегодня говорит Инстаграм. Я бы не стал оттуда черпать информацию по одной простой причине: потому что есть некоторые заблуждения. Если вы хотите что-либо в себе изменить, то нужно просто-напросто понимать, ради чего мы делаем. Ответив на вопрос, зачем мы живём для себя лично, начинаете…

Дмитрий Ахтуба:

Не слишком ли глубоко, для того чтобы выглядеть чуть свежее?

Алексей Гребнев:

Совершенно не глубоко, потому что, если человек движется хаотично, то его путь будет очень долгим. Если он себе построил модель развития, то он обязательно к ней придет. В индустрии антиэйджинга одним из основных первооснователей в России является, наверное, клиника «Пятый элемент» Юлии Титель. Юлия на сегодняшний день лично для меня это образцово-показательный человек, который подходит к делу достаточно качественно. С чего начинается любой антиэйджинг? Первоначально вы находите себе специалиста, где ментально вы говорите: это мой человек, с которым я пойду и буду делать. Так же, как мы в свое время, приходя спортзал, выбирали себе тренера. Я очень мало видел людей, которые приходили, покупали абонементы и знали, что делать, даже несмотря на то, что раньше занимались спортом, потому что не каждый спорт давал тот или другой результат. Второй принцип антиэйджинга, на мой взгляд ― образ твоего питания, из чего он состоит: что мы едим, какой наш режим дня. Но, вопрос не в том, чтобы не иметь сложностей, не испытывать стресс, а научиться быстро его преодолевать. Мы все привыкаем к кому-то образу жизни; чаще всего, как всегда говорят: на утро встали – чаище, кофеище, и побежали. Если мы посмотрим свой рацион потребления в течение определенного дня, месяца, недели, то он будет примерно одинаков. Отсюда происходит дисбаланс в нашем организме. При правильной диагностике, так называемых, чекапов антиэйджа, мы получаем то, что мы есть сегодня.

В последнее время очень много уделяется генетическим тестам. За свою практику я общался со многими специалистами, генетиками. Я очень уважаю тех, кто меня посвящал, это Андрей Петрович Продеус, Сергей Александрович Румянцев, они привели меня к пониманию. Далеко не с первого раза я понял, но сегодня нужно иметь генетический паспорт. Но делать только у того врача, который вас не напугает. Чего у нас боятся? Есть такая-то поломка гена и она приведет нас к такой-то онкологии. Если это вам неправильно донесут, то вы получите тот психовирус, который будет вас дальше в чем-то сдерживать.

Дмитрий Ахтуба:

Хорошо, более-менее понятно с антиэйджингом, куда двигаться и так далее. Тема бесконечная.

Алексей, у меня такой вопрос: какие проекты, к рождению которых (как я понимаю, их было очень много за прошедшие годы), к которым вы имели непосредственное отношение, больше всего запомнились, может быть, вы ими гордитесь? О каких из проектов можно было бы рассказать?

Алексей Гребнев:

Медицинских? Потому что есть и другие сферы бизнеса. Мы говорим о медицине.

Дмитрий Ахтуба:

Давайте, в первую очередь о медицине. Но, если вы строили какой-нибудь Беломорканал, тоже было бы интересно.

Алексей Гребнев:

Однозначно не строил, даже не представлял вообще, как мог бы быть раскопан мост в Крым. Теоретически слухи ходили, что не мост построят, а будут туннели. Мне очень было бы интересно к этому иметь отношение, но судьба меня не привела к госфинансированию, поэтому я всегда инвестировал частные капиталы, преимущественно, свои. Рынок, который изначально был доступен для индустрии красоты — это в первую очередь выставки InterCHARM и подобные им. Раньше люди приходили на выставки, видели, где больше всего народу на стендах, и что-то там покупали. Кто не экономил средства, а изначально вкладывал, выбирая правильное оборудование, покупая дорогое, те на сегодняшний день на нем и работают.

Что конкретно мне запомнилось: мне в память врезалось одно из направлений, SPA-направление, которым мы владели — кедровые бочки. Это был один из самых сложных, наверное, выводов. Мы очень глубоко в это прониклись, потому что каждый проект мы должны были разобрать. Могу сказать, что на рынке сегодня от этого продукта, наверное, ничего не осталось, что изначально в него закладывалось, потому что комлевая часть кедра, кедр сам по себе дорогой по себестоимости. У кого есть бани из кедра, те понимают, о чем идет речь. Собрать такой продукт бондарным способом сложно. Когда мы начинали, парогенераторов не было; был 10-литровый бидон, в который был воткнут тен, то есть, конечно, достаточно сложно. Потом появились конструкции парогенераторов, которые стоили на тот момент даже дороже, чем стиральная машина, но с учетом того, что это были единичные производства русских умельцев, которые преодолевали сложности... 

Дмитрий Ахтуба:

Кустарно, в смысле?

Алексей Гребнев:

Да. То есть на тот момент не было таких парогенераторов, как сейчас. Сейчас уже всё проще, но, к сожалению, и бочки стали не те. Удобство — да: голова снаружи, очень хорошо выделяется пар, комфортная температура, для детоксикации это один из положительных способов.

Второй проект, который и привел меня в антиэйджинг — это косметика с мелатонином. Наверное, именно этот этап вернул меня обратно в большую медицину, когда я начал делать следующие шаги. В 2008 году понятия психокосмецевтики не было, и слово психокосмецевтика на тот момент вообще переводилось как «Ого! Уже косметику для психов продают!». 

Дмитрий Ахтуба:

Давайте, переведем термин, а то, может быть, кто-то еще не в курсе.

Алексей Гребнев:

90 % нашего населения всегда пользуется уходовыми средствами. Как правило, мы доверяем бренду; если он раскрученный, если у бренда есть известность, он в глянце ― значит, мы начинаем его употреблять. Никогда не читаем обратную сторону этикетки, что же находится в составе чудодейственного крема. У нас было раньше понимание вечерний, дневной крем, и, чем дороже, наверное, тем лучше. На самом деле, не всегда так. С обратной стороны находится INCI, так называемый, ― всё, из чего состоит крем. Если мы начнем правильно переводить, то там будут вазелины, парафины, парабены — это основа любого крема. Собрать качественный крем, который сегодня называется космецевтическим средством, который реально сам работает, проходит, достаточно сложно. В хорошем креме должно быть oil, oil, oil, то есть, чем больше масел, тем больше биосовместимости. Сейчас все продукты для кожи биосовместимы, то есть продукты нефтеперегонки нам не нужны. Нефть — это натуральный продукт, вас никто не обманывает, когда говорит о том, что косметика натуральная, но она собрана не из тех компонентов, которые нужны.

Внешние факторы среды, большой мегаполис также привносят то, что нам нужно выводить. Опять же, вопрос антиэйджинга, то есть что в нас находится в излишке. Мы знаем, что на сегодняшний день у нас большая проблема с дефицитами железа, мы пытаемся ее решить быстро. Сложный механизм, потому что ученые, которые в этом направлении работают, открывают все больше и больше. Вы слышите о том, что сегодня заговорили о микробиоте, мы сегодня перешли на эти -омы и всё, что с ними связано. Это, опять же, связано с нашим потреблением пищи, что мы для себя едим. Если мы хотим есть замечательные яблочки, молодильные, которые должны расти в огороде, ничем не удобренные ― скажите, где такие можно найти? Я знаю, что сегодня даже в винной продукции появилось биологическое сырье, которое только небольшие компании могут себе позволить. Между прочим, в красном вине содержится ресвератрол — сильнейший антиоксидант; не говорю о том, что нужно злоупотреблять, но при правильном поведении прием этого напитка будет давать достаточно положительный эффект. Сегодня открываются бары, где всё рассказывают, понимают, открывают вкус ― если переходить к масштабированию, чем я еще занимаюсь. Естественно, мы ищем качественную пищу в виде незагрязненной рыбы, в чем тоже большая проблема. Сегодня океаны нам не позволяют найти большую рыбу, в которой не содержится много ненужных компонентов. 

Дмитрий Ахтуба:

Да, проблема питания — колоссальная проблема, которая стоит перед человечеством. Я думаю, тоже нужна отдельная программа, даже, может быть, серия таких программ.

Алексей Гребнев:

Успешный бизнес сегодня и питание привел сюда, потому что вы видите, наверное, как открываются у нас магазины здоровой пищи. Если раньше были соки, в которых в основном сахара – сахара, то сегодня мы уже потребляем совершенно другой продукт, как смузи, где уже содержится клетчатка. Еще раз говорю: специалисты антиэйдж очень много нового открыли для себя за последние 3 года. 

Дмитрий Ахтуба:

Да, я думаю, что для 90 % населения нашей страны, и вообще западного мира, мне кажется, универсальной рекомендацией будет сократить порцию вдвое. Точно никто не умрет, а лучше может стать многим. 

Алексей Гребнев:

Перейти к качеству. Россия — уникальная страна, она использует очень много жареного, того, что переходит в трансжиры. У нас всегда было недорогое масло, если на нем даже было написано, что оно без холестерина, то это больше маркетинговые уловки, которые заставляли нас покупать более дорогой продукт.

Дмитрий Ахтуба:

Алексей, вернёмся к началу нашей программы, где мы говорили, что вы в том числе инвестор. Какого рода проекты на сегодняшний день наиболее интересны для вас и куда, может быть, вы инвестировали в ближайшие год-два, чем вы можете с нами поделиться?

Алексей Гребнев:

На сегодняшний год основной тренд — это цифровизация, которая идет. Появляется искусственный интеллект, который приходит в медицину. Года 2 назад, если бы мне кто-то сказал о том, что меня так захлестнёт тема — однозначно нет. Но мне повезло: я познакомился с одной из лидирующих компаний, которая за последние 1,5 года собрала очень уникальный продукт. Не кривя душой могу сказать, что я знаю несколько компаний, в стоматологии у нас есть такие компании, которым искусственный интеллект уже помогает диагностировать, обрабатывать снимки КТ и МРТ, достаточно хорошо разобраны клетки крови. Почему к этому склонился мой вектор и что я за этим вижу? В первую очередь, для меня понятно: у нас нет такого обычного специалиста, потому что готовить специалиста, который работает в такой системе очень сложно и долго. Я знаю только, например, одну компанию, «МРТ-эксперт», которая может это сделать, потому что они обладают полным комплексом. 

Дмитрий Ахтуба:

Но из названия следует, что они только на МРТ сконцентрированы, или их деятельность шире названия?

Алексей Гребнев:

Я не буду рекламировать, я очень уважаю проект, который они создали. Начинали они с нескольких региональных центров МРТ, совершенно правильно, но сегодня они масштабировались в частный, достаточно крупный бизнес с большими инвестициями. На сегодняшний день, насколько я знаю, в портфеле компании порядка 45 МРТ-центров и около 8 больших полноценных поликлиник со специалистами всех профилей. Но, качественная диагностика не столько в машинной отработке МРТ, а насколько правильно нам её расшифровали. Здесь цена ошибки очень важна, искусственный интеллект позволяет ее сократить сегодня до минимума. Я думаю, вы знаете, что на последнем экономическом форуме прозвучал доклад представителей компании «Третье мнение», которые рассказывали об искусственном интеллекте в медицине. Знаю о том, что до конца июня нужно собрать уже понимание программ на федеральном государственном уровне, как это будет развиваться.

Дмитрий Ахтуба:

Да, да, очень интересный проект, я согласен. Они были представлены в свое время на «Мединвестклубе», собрали очень много лайков и восхищенных отзывов.

Алексей Гребнев:

Для меня почему еще пример: это компания, которая получила... Мы всегда боимся государственных денег и какого-то дофинансирования, но в них поверил Сбербанк. Они выиграли в Сбербанке большую сумму, Сбербанк обучил их за свой счет, они съездили в Америку, там получили знания. Но получали знания не по медицине, а по менеджменту — то, где сегодня, на мой взгляд, в медицине самые большие прорехи. Поэтому я занимаюсь именно выстраиванием бизнес-процессов, менеджмента. Мне очень интересно, чтобы больше становилось качественных управленцев, потому что любой бизнес — это работа команды, результат, который мы видим.

Дмитрий Ахтуба:

Алексей, коль уж мы заговорили об управлении медицинским бизнесом и о самом медицинском бизнесе, какие тренды на сегодняшний день вы видите в медицине — в коммерческой, может быть, в государственной, что-то на стыке происходит?

Алексей Гребнев:

Да, сегодня происходит очередной этап развития. Я сказал, что первоначально я пришел из эстетического рынка, где до 2004 года был рынок салонов красоты, который работал в хаосе, без медицинских лицензий, было разрешено всё. Ещё не было такой эстетической медицины с развернутыми, поставленными ботулотоксинами, филлерами. Сегодня это есть, сегодня пришли достаточно сложные нитевые технологии, которые тоже быстрее всего претерпят изменения в рамках того, какой специалист может их делать и как. В стоматологию, я знаю, тоже пришла гиалуроновая кислота, то есть сегодня тренд этого продукта, потому что дает очень хороший эффект. Но, куда будет развиваться бизнес, то именно частный будет развиваться, на мой взгляд, в две стороны. Первое: мы с вами помним 1990-е, когда были ларьки, ларьки, ларьки, ларьки, и все торговали, торговали, торговали. На сегодняшний день салонный рынок примерно то же самое: в каждом доме по 5, по 6 салонов, то есть они минусуют, работают ниже точек безубыточности, но они их содержат почему-то, не знаю, почему. Специалист, хватая вещи, из одного перебегает в другой салон или медицинский центр, где он каким-то образом оформлен (это важный момент), и качество услуг претерпевает изменения. Те, кто возьмет менеджмент правильно, как это сделали крупные стоматологические сети, наверное, так же произойдет и в эстетической медицине, у нас появятся основные игроки. Сегодня такие уже есть, мы можем назвать первый: уже 82 года существует центр на Ольховке. Это институт, на сегодня база Федерального центра по пластической хирургии, там работают люди, которым не безразлична наука, которые могут научить других людей работать качественно. Поэтому я считаю, что в пластической хирургии, например, сегодня очень все логично выстраивается, в отличие от пока еще гуляющей эстетики. Большинство людей недооценивает получение услуги на дому. Вы можете себе представить стоматологическую услугу, выполненную на дому?

Дмитрий Ахтуба:

В свое время, в советские времена пытались что-то делать, были какие-то переносные стоматологические установки, насколько я знаю.

Алексей Гребнев:

Дмитрий, количество осложнений, которые сегодня существуют, вплоть до отека Квинке, давайте говорить честно, более сложных, как анафилактический шок. Скажите мне, пожалуйста, что после этого сделает косметолог в домашних условиях?

Дмитрий Ахтуба:

Я не говорю, что это хорошо. Вы спросили, есть ли примеры, я рассказал, что примеры есть.

Алексей Гребнев:

Быстрее всего здесь отрегулируется за счет двух направлений. В первую очередь – государство ограничит, а с другой стороны – на нашем рынке появляются саморегулируемые организации, которые достаточно качественно начинают регулировать в первую очередь себя. Такие две организации появились на сегодняшний день, одна на эстетическом рынке, вторая – на стоматологическом рынке. Они работают в тандеме с государственными органами, обращаясь в государственные органы, получают более качественные ответы, чем если бы мы с вами обратились, например, в тот же Росздравнадзор или Минздрав. Нам государственный орган не может не ответить, он нам обязательно должен ответить, но, если мы обратились частным образом, то нам ответит тот чиновник, которому это распределят. У него есть входное письмо и он должен закрыть, ответить в течение 30 дней. Саморегулируемые организации — уже другая форма. Одно из направлений, которое я вижу в развитии, следующее — это саморегуляция и государственно-частное партнерство. 

Дмитрий Ахтуба:

Что это дает непосредственно клиникам, врачам? Почему нужно присутствовать в саморегулируемой организации? К сожалению, есть негативные примеры на рынках, где СРО уже состоялись.

Алексей Гребнев:

Насколько я знаю, сегодня будет еще один эфир, я не хочу забирать у Ильи Ильича Фридмана его тему. Я думаю, что он ее максимально качественно сможет раскрыть.

Дмитрий Ахтуба:

Мы с Ильей обязательно обсудим, я вам задаю вопрос. Может быть, у вас свое мнение есть?

Алексей Гребнев:

У меня есть свое мнение. Мы сегодня приходим к тому, как работают все аэропорты: когда мы работаем по скриптам, правильно, по шаблону – выполняем всё правильно, если мы делаем так, как нам кажется – у нас могут появиться ошибки. За счет того, что их никто не анализирует, следующая ошибка тоже может произойти. В саморегулируемых организациях есть контроль качества. В медицине обязательно должен быть контроль качества. Есть накопленный опыт, есть разбор ошибок, есть очень много компонентов, которые, на мой взгляд, делают услугу качественнее. В саморегулируемой организации за каждого члена отвечает все саморегулируемое сообщество, это важно. По сути, постоянно происходит внутренний контроль членов организации, более выстроены процессы. Если я захочу прийти за качественной услугой, а я всегда захочу прийти за качественной услугой, то я буду искать ту организацию, которая себя именно таким образом сегодня позиционирует и контролирует. Кстати, МРТ имеет одно из первых обществ по саморегулированию. 

Дмитрий Ахтуба:

И что там, какие положительные процессы происходят в этой связи?

Алексей Гребнев:

Более качественная диагностика. Они отвечают за каждое выданное направление более тщательно, на мой взгляд, это реально важно. Приведу простой пример: вам нужно сделать МРТ живота. Вам бы его везде сделали, и даже, может быть, не расшифровывая, отдали. Там себе такого позволить не могут, там возвращают пациента и говорят: нам вас нужно переснять, потому что организм был не подготовлен, мы не можем дать качественное заключение. С одной стороны, это сервисная составляющая, с другой стороны – гарантировано то, что человек на руки получает заключение, прочитав которое, врач даст более качественные уже не рекомендации, а именно назначит план лечения. Поэтому уверен в том, что в перспективе будет активно развиваться рынок препаратов для лечения орфанных заболеваний. Но это будущее, через лет 5-7 мы начнем более глобально говорить. Пока мы находимся в персонифицированной медицине, когда каждый о себе должен позаботиться, подумать над своим образом жизни. Раньше было все просто: пришел, денег заплатил по 100 $, на аппарате полежал, теоретически у тебя живот должен был уйти, еще что-то ― и ты в тонусе должен куда-то бежать дальше. Сегодня — нет, сегодня мы смотрим на себя изнутри, снаружи, в обществе, в котором мы находимся. 

Дмитрий Ахтуба:

И что, общество должно остро реагировать на наши животы? 

Алексей Гребнев:

Дмитрий, возьмем, как ВОЗ говорит о состоянии здорового человека: здоровье — это физическое, психическое и социальное благополучие. Я считаю, что с физическим благополучием мы сегодня почти начинаем справляться, потому что у нас не просто мода, а у нас есть и посыл власти. Мы видим, что у нас меняются чиновники, они уже не приходят с отрицательными, не высказанными эмоциями на работу в виде живота, они все подтянуты, они с утра ходят в фитнес-зал. Психическое, я тоже могу отметить большой прогресс в стране, в которой мы живем, потому что в 1990-е годы мы детей на улицу не выпускали. А социальное зависит от всех нас, это путь развития нашей страны, ее внешних, внутренних... 

Дмитрий Ахтуба:

Тут, наверное, и культура должна быть, участвовать.

Алексей Гребнев:

Я из культурной столицы, из Санкт-Петербурга. Только что у нас закончился замечательный форум для руководителей стоматологических и эстетических центров, было очень много показано полезных кейсов для управленцев. Могу сказать, что организаторы, компания «БИО Концепт», постарались, мы получили удовольствие за 3 дня конференции, это тоже принцип антиэйджинга. Окситоцинового удовольствия было много.

Дмитрий Ахтуба:

Как вы оцениваете перспективы развития частной медицины на ближайшие 7-10 лет? Что ждать пациентам, докторам, обществу в целом, инвесторам?

Алексей Гребнев:

Во-первых, что у нас случилось: у нас в медицину пришло непрерывное отраслевое образование для всех. Я оцениваю это очень качественно, потому что, чем больше человек не охотится за информацией, а получает ее качественно в виде съездов, конгрессов по профилю, по развитию – это замечательно. Сегодня пришли определенные персонифицированные подходы, которые, я считаю, будут все больше и больше завоевывать место. Это не просто, что у тебя есть температура, вот тебе таблетка, съел таблетку и 24 часа голова не болит. Мы начинаем разбираться, мы начинаем искать первопричины, что важно. Как будет развиваться частная медицина? В моём понимании, будут либо авторские клиники специалиста, в которого верят и который имеет очень хорошие отзывы, которого рекомендуют. Второй вариант, более доступный — сетевые центры; они могут либо развиваться в одном направлении, либо будут себя глобализовать. Но, точно придется поменять систему образования. В этом у нас сегодня есть сложность. Дмитрий, мы с вами получали образование в 1980-х, 90-х, заканчивали, мы носили пионерский галстук, нас к чему-то мотивировали, мы росли в переломные годы. Сегодня приходят «миллениумы», двухтысячники к нам на работу и в нашу жизнь, и от их умения, от их знаний будет зависеть... Они лучше продвинуты, прошарены в современных технологиях — Инстаграм и всё то, что бо́льшая часть из нас не любит.

Дмитрий Ахтуба:

Что ж, на этой позитивной ноте мы должны заканчивать нашу программу. Я надеюсь, что мы еще с вами встретимся в эфире.

Нашим зрителям я напомню, что вы смотрели программу «Мединвестклуб с доктором Ахтуба». Каждую неделю в прямом эфире мы с вами общаемся на темы новых проектов. Если у вас остались вопросы ко мне либо к нашему сегодняшнему гостю, то с удовольствием на них ответим в социальных сетях. Напомню, что гостем программы был Алексей Гребнев — врач общей практики, инвестор, предприниматель, специалист по организации здравоохранения, медицинский советник. Спасибо, Алексей! 

Алексей Гребнев:

Благодарю вас и еще хочу сказать отдельное спасибо за то, что вы помогаете многим медицинским стартапам находить инвесторов. Находясь в вашем клубе, я почерпнул очень много интересных идей. Для себя вижу перспективы развития и с вашим клубом, потому что у вас есть, на что посмотреть и куда вкладывать. 

Дмитрий Ахтуба:

Спасибо огромное!