Дмитрий Ахтуба:
С вами программа «Мединвестклуб» с доктором Ахтуба. Как обычно, мы говорим о проектах в медицине, инновациях в медицине и обо всем, что, так или иначе, связано со здоровьем человека. Сегодня у нас в гостях очень интересный человек – Мер Илья Яковлевич, стоматолог, главный врач клиники сохранения живых зубов, научный редактор издательства «Квинтэссенция» и «Индекс Медиа».
Илья Мер:
Спасибо большое за приглашение, очень приятно быть у вас в студии.
Дмитрий Ахтуба:
Сегодняшняя наша программа будет посвящена стоматологии: какое будущее, на ваш взгляд, ее ждет, что ждет нас впереди, за очередным поворотом. Но, прежде чем мы приступим к теме, хотелось бы с вами поговорить о том, как вы пришли в стоматологию.
Илья Мер:
В стоматологию я пришел довольно забавным путем. Я был хорошим учеником в школе и, когда пришел момент выбрать институт, я понял, что я не хочу быть инженером, не хочу быть учителем, не хочу быть военным. И, собственно, остался медицинский институт из тех, которые были у меня в доступности. Шёл от противного, путем вычеркивания. Не знаю, как сейчас, но в те годы были вступительные экзамены, и на лечебный факультет нужно было сдавать 5 экзаменов, а на стомат нужно было сдавать 4. Таким образом я случайно попал в стоматологию. Но ни разу об этом не пожалел, потому что специальность чрезвычайно интересная, много возможностей для роста, для развития.
Дмитрий Ахтуба:
То есть не влияние мамы, папы, бабушки, дедушки, никого?
Илья Мер:
Нет, абсолютно. Мне всегда нравилась биология, мне нравились естественные науки и я, как, наверное, любой мальчик, любил что-то мастерить руками. На стыке, скажем так, этих интересов в 17 – 18 лет вдруг возникло.
Дмитрий Ахтуба:
Да, интересно. Я сейчас слушаю вас и понимаю. Я не могу сказать, что любил биологию, но у нас был талантливый учитель в школе и он меня как-то подвигнул развиваться в этом направлении. Я вынужден был во всех олимпиадах по биологии участвовать и так далее. Так что вы правы, от биологии мы приходим в медицину.
Илья Мер:
Наверное, мы приходим от хорошего учителя.
Дмитрий Ахтуба:
Вы где закончили институт?
Илья Мер:
В моей жизни было 3 института. Я учился в Тверском медицинском институте и получил диплом врача именно там. Мне кажется, он до сих пор считается одним из лучших стоматологических институтов и одна из лучших стоматологических школ. Я сейчас общаюсь с нынешними выпускниками, ко мне сейчас пришла ассистентка – девочка, которая только закончила институт, они за всю свою учебу в институте не видели ни одного пациента. А у нас с третьего курса были пациенты, мы работали под присмотром преподавателей, и, когда мы выходили из института, мы, возможно, не обладали сумасшедшими знаниями, но навыки уже были.
Дмитрий Ахтуба:
Сейчас даже ординатуру заканчивают, и пациентов не видели. Понятно, это был первый институт. Второй?
Илья Мер:
Второй институт был Еврейский университет в Израиле, в Иерусалиме. Я там провел полгода, стажируясь. Там был курс для того чтобы можно было сдать экзамен на лицензию в Израиле. Я сдал тот экзамен. Это был фантастический институт, потому что там появился интерес к учебе. Там мне вдруг стало интересно учиться. Я помню, что я потом еще ходил к своему руководителю курса и просил разрешения оставить читательский билет, чтобы можно было дальше ходить в библиотеку заниматься. Это было в Иерусалиме. Потом я пошел в ряды израильской армии и там стал стоматологом. Собственно, это было мое первое место работы. Это был мой второй институт, фактически.
Третий институт у меня состоялся 5 лет назад. Уже проработав 15 лет стоматологом, я понял, что нужно искать пути получения специализации, потому что к тому моменту я уже давно занимался только эндодонтией, только лечением каналов. Я уехал в Америку, в Филадельфию, в университет Пенсильвании, один из лучших стоматологических вузов, и закончил там специализацию. На протяжении двух лет у меня было «очно-заочное» обучение, я ездил туда-обратно, и закончил там специализацию по эндодонтии. Это первый вуз в Америке, который открыл специализацию по эндодонтии.
Дмитрий Ахтуба:
Что значит «туда-обратно ездили»?
Илья Мер:
Это как очно-заочный курс. То есть вы работаете дома, клинический материал набираете дома, затем приезжаете в Америку, месяц проводите там, отчитываетесь о своей работе.
Дмитрий Ахтуба:
Сколько здесь, сколько там? Месяц вы там, а сколько здесь?
Илья Мер:
Месяц там, полгода здесь, то есть было 4 приезда по месяцу в течение 2 лет. Каждые 4–5 месяцев нужно было месяц проводить там.
Дмитрий Ахтуба:
Интересно. Значит, таким образом вы стали эндодонтом?
Илья Мер:
Да, сейчас это довольно популярно. По большому счету, это врач-терапевт, который занимается лечением, установкой пломб, лечением кариеса, лечением корневых каналов. Но наша специальность стала еще более узкой, и эндодонтисты – это люди, которые занимаются и специализируются только на лечении корневых каналов. Фактически эта идея воплотилась в клинике, которая образовалась 2,5 года назад, ― идея о том, что мы можем сохранить намного больше зубов, чем принято. Ведь, заболевания, связанные с зубами – это не только кариес, это может быть инфекция, которая находится внутри канала. Если мы можем успешно её лечить, то мы можем сохранять очень много зубов. Сейчас я вижу эту тенденцию среди коллег, среди пациентов, это становится модным и это очень хорошо. Если 5–7–10 лет назад очень многие коллеги предлагали, и тенденция была во всем мире, не только в России, предлагали при минимальных проблемах удалить зуб и установить имплантат, то сейчас мы понимаем, что в приоритете сохранение своего зуба, потому что у имплантатов есть свои сложности, свои проблемы и так далее.
Дмитрий Ахтуба:
В советское время говорили, что здесь как раз проходит водораздел между гуманной советской стоматологией и агрессивной буржуазной стоматологией, что у них чаще удаляют зубы по показаниям или без, а у нас чаще сохраняют. Но потом маятник качнулся в другую сторону, у нас тоже стали. Наверное, в каждом случае не стоило, как в советское время, до последнего пытались сохранить, потому что не было имплантов, не было альтернатив. По сути, вся стоматология и вообще медицина была замкнута сама на себя, и человеку пожаловаться, собственно, было некуда. Поэтому как-то лечили, как-то занимались эндодонтией, а потом вдруг пошло поветрие все удалять, до последнего. Приезжали, кстати, лекторы из Америки, и они говорили, вводили такое понятие, как гипердиагностика. То, что у нас считалось, я не помню, глубоким кариесом, у них уже точно пульпит, что в пульпе уже пошли изменения.
Илья Мер:
На мой взгляд, и в той же самой Европе, и в Соединенных Штатах Америки есть определенная диктовка с точки зрения страховых компаний. Например, недавно был в Риме на конференции, общался там с коллегой из Италии. Его практика вообще построена на том, что он сохраняет живые зубы. Это к вопросу о глубоком кариесе и пульпите, насколько глубоко заходит поражение. Он говорит: «В Италии страховки не готовы оплачивать сложную работу по сохранению зуба живым». Они готовы оплатить лечение каналов, готовы оплатить удаление и протезирование.
Дмитрий Ахтуба:
Какой метод лечения, как он сохраняет?
Илья Мер:
У нас, кстати же, было раньше, называлось биологический метод сохранения пульпы зуба. Когда нерв уже вовлекается в заболевание, то по определенным признакам можно вычислить, является воспаление обратимым или нет. Тогда с помощью лекарств, которые мы можем положить под пломбу, зуб может прийти в нормальное состояние и остаться живым.
Дмитрий Ахтуба:
К сожалению, это чаще декларировалось, чем делалось.
Илья Мер:
Но сейчас под этим есть действительно хорошая научная основа, есть гистологические исследования, которые говорят о том, что есть клиническое соответствие и настоящей картины того, что происходит. Так что я считаю, что будущее как раз за этим, потому что все ждут, когда мы начнем выращивать зубы. Кстати, это тоже, по всей видимости, не за горами, потому что каждый раз, приезжая на какой-то конгресс, видишь регенеративную стоматологию, она все время есть. Ученые уже умеют выращивать. Мы все время над этим смеемся, потому что мы умеем выращивать зубы на спине у мышей, но нас интересует выращивание зубов во рту у человека, и желательно в правильном направлении. Но для этого есть ортодонты, которые потом могут сдвинуть зубы. Но думаю, что выращивание будет уже на нашем веку. Я думаю, что рыночный продукт в течение 10–15–20 лет обязательно появится.
Дмитрий Ахтуба:
Вы думаете, уже такая перспектива, 10 – 20 лет?
Илья Мер:
Абсолютно точно.
Дмитрий Ахтуба:
А какие исследования? Может быть, я что-то пропустил? Кто ближе всех, японцы по-прежнему, или где-то еще?
Илья Мер:
Сейчас у нас нет разделений, все исследовательские группы интернациональны. Есть и японцы, очень много исследований проводится в Китае. С законодательной точки зрения выращивание намного проще сделать. То, что, например, раньше делалось в Соединенных Штатах Америки и в Европе, сейчас с этической точки зрения довольно сложно. Например, чтобы провести исследование на людях, нужно проходить очень долгие согласования этического комитета и законодательство не позволяет сделать, или с определенными ограничениями. Поэтому сейчас группы интернациональные. Проводится очень много исследований в Китае, и в этом ничего плохого нет.
Дмитрий Ахтуба:
Ну да, штаб исследований сидит в одной стране, сами исследования проходят в третьей, анализ в четвертой и так далее. Согласен. Что ж, дорогие друзья, порадуем вас новостью от Ильи: если потерпите еще лет 20, скорее всего, вам вырастят зуб и не придется терпеть что-то еще.
Илья Мер:
Есть же возможность сохранить то, что есть свое. Все же прекрасно знают, каким образом можно сохранить зуб? Если сказать простыми словами, то достаточно хорошо чистить зубы каждый раз после еды, и ваши зубы останутся здоровыми с очень большой вероятностью. К сожалению, люди запускают этот процесс, отказываясь от банальной чистки, что в конечном итоге приводит к проблемам. У наших предков не было такой проблемы, у них была жесткая пища, было мало углеводов, много растительных волокон, у них было мясо в рационе. Мясо жесткое, и, соответственно, кариеса практически не было. Но надо сказать, что и продолжительность жизни была совершенно другая. Если человек умирал в 40 лет с отсутствием нескольких зубов, это было нормой.
Кстати, интересная тема. Наши учебники, прекрасные учебники, которые были выпущены 50–60–70 лет назад, абсолютно устарели. Например, полное съемное протезирование, когда у человека нет ни одного зуба в полости рта, ему делали протез; учебники были написаны 50–60 лет назад в расчёте на анатомию человека 50 лет или 40–45 лет. У нас сейчас люди живут намного дольше и не теряют зубы. Люди предпочитают сохранять свои зубы дольше. Получается, что те учебники устарели. Сейчас, если человеку нужно делать полный съемный протез, то, скорее всего, ему уже 70 или 80 лет. Соответственно, строение челюстей совершенно другое и возможность установки протезов тоже совершенно другая.
Дмитрий Ахтуба:
Мне редактор нашла интересную цитату Хью Уилера: «Потеря любовника или мужа, или даже двух мужей, восполнима, но потеря зуба – это настоящая катастрофа». Мне кажется, это можно сделать девизом вашей клиники.
Илья Мер:
Надеюсь, что это не катастрофа, даже потеря зуба не катастрофа, потому что потерянный зуб можно восстановить. Девиз нашей клиники, что, если у вас есть зуб, его нужно сохранить, а не удалить и заменить протезом или другой заменой, Один из самых известных имплантологов, сейчас не вспомню фамилию, но цитата такая, что «Имплантат – прекрасная замена отсутствующему зубу». То есть, если есть зуб, то нужно сохранить зуб, но, когда зуба нет, тогда мы можем установить имплантат.
Дмитрий Ахтуба:
Сейчас, наверное, начнется новая эра имплантации, потому что очень много имплантов установили за последние лет 30. К сожалению, сейчас подходит время, когда их нужно извлекать.
Илья Мер:
Кстати, к тому же вопросу. Когда был в Риме, общался с коллегами. Среди них был веселый человек из Бразилии, который сказал про импланты: diamonds are forever, implants are not. Бриллианты – навсегда, а импланты, к сожалению, не навсегда.
В 2016 году вышло фантастическое исследование. С имплантами всегда есть вовлеченность, интерес производителя. Производители не то чтобы спонсируют проведение научных исследований, но они всегда обязательно в этом участвуют, и участвуют в обсуждении, каким образом проводится исследование, исключительно с целью получить красивый результат. Если вы у любого стоматолога, не имплантолога, а любого терапевта, пародонтолога спросите, какая успешность имплантации, вам человек скажет 97 %. Но при этом, если вы спросите того же самого работающего стоматолога, как часто он видит проблемы с имплантатами в полости рта своих пациентов, он скажет: «У каждого второго». Вот где несоответствие. В 2016 году вышло потрясающее исследование шведского населения, собственно, откуда вся имплантация и пошла ― Бранемарк и его последователи. В исследовании участвовало большое-большое количество обследованных пациентов. Исследователи пришли к выводу, что через 9 лет после протезирования имплантатов у 50 % пациентов есть проблемы и у 16 % пациентов с имплантатами такие проблемы, которые решаются только удалением имплантата. Нерадужная перспектива, к сожалению, не такая радужная, как хотелось бы изначально.
Дмитрий Ахтуба:
Я в свое время, когда еще учился в институте, не могу сейчас вспомнить год, наверное, 1991, 1990. Наш заведующий кафедрой хирургической стоматологии говорил: «Ребята, если я узнаю, что кто-то из вас, сидящих в этом зале, будет посматривать в сторону имплантов, я лично прокляну». Он сталкивался как раз с негативной стороной имплантации, все неудачные случаи сходились к нему, в его клинике. Поэтому у него на тот момент был только негативный опыт.
Илья Мер:
Надо сказать, что это было 30 лет назад. Тогда уровень технологии и знаний про имплантацию был, наверное, очень низкий.
Дмитрий Ахтуба:
Но тогда и показания были очень узкими. Я помню, и диабет не лечился, и многие сердечно-сосудистые заболевания, практически всё было противопоказанием. На сегодняшний день противопоказания очень узкие.
Илья, скажите, пожалуйста, ваша клиника специализируется на сохранении зубов, но там полный спектр услуг?
Илья Мер:
Да, разумеется.
Дмитрий Ахтуба:
У вас вообще большая клиника?
Илья Мер:
У нас 4 кресла, работает 8 врачей. У нас все специальности. Но, интересно, если вы посмотрите, то увидите, что большинством клиник руководят либо ортопеды, либо хирурги, так складывается. Чтобы клиникой руководил терапевт… Обычно главный врач принимает всех первичных пациентов, проводит все первичные консультации, и от него уже потом распределяется.
Дмитрий Ахтуба:
У вас некая американская модель?
Илья Мер:
Не совсем, мне кажется. Может быть, трудно сказать. В Америке много достаточно специализированных клиник, которые делают только одну конкретную работу, как, например, та же самая эндодонтия. У меня была такая начальная практика. Я в Москве работаю с 2005 года и фактически сразу у меня была, так называемая, реферативная практика, когда у тебя есть коллеги, которые присылают тебе пациента со сложным случаем, ты выполняешь свою работу и возвращаешь пациента обратно.
Дмитрий Ахтуба:
Вы от нее ушли?
Илья Мер:
Нет, она сохранилась. У меня есть врачи, с которыми я работаю больше 10 лет. Это коллегиально, хорошо, интересно.
Дмитрий Ахтуба:
Да, тот вид практики, о котором вы говорите, не очень характерен для России, не очень пока приживается. У нас больше похоже на Дженерал Дентис, по такому типу. Узкоспециализированных практик действительно мало.
Илья Мер:
Мне кажется, сейчас немножко по-другому. У нас сейчас практически нет стоматологов, которые занимаются всем. Все стоматологи разделены по специальностям.
Дмитрий Ахтуба:
Я говорю про клинику в целом. Про то, что все клиники стараются охватить весь спектр стоматологических услуг. Таких, чтобы занимались одной темой, я что-то не припомню. Некоторые коллеги пытались что-то создать в области имплантации, чтобы к ним отправляли и они возвращали пациентов. Но, насколько я знаю, это не очень пошло.
Здорово, что мы начали с оптимизма, что скоро, в течение 10 – 20 лет мы научимся выращивать зубы и нашим дорогим пациентам мы сможем дать новый уровень здоровья, новый уровень медицины, стоматологии. Что нас ждет, какие, может быть, технологические изменения вы видите, что-то знаете? Что происходит, куда движется стоматология на сегодняшний день?
Илья Мер:
Стоматология и моя специальность довольно долго была очень косной и очень консервативной. Мы пользуемся фактически теми же самыми методиками, они совершенствуются, но основные методики практически не меняются. Мы пользуемся рентгеновским излучением, или сейчас у нас есть 3D-рентгенология, но, в любом случае, это тот же самый концепт. У нас есть возможность изолировать зуб от слюны, чтобы пациент ничего не проглатывал или ничего не попадало в зуб, но этой технологии тоже уже больше 150 лет.
Дмитрий Ахтуба:
Когда ее предлагают как инновацию, очень забавно наблюдать.
Илья Мер:
Да, коффердам был изобретен в 1864 году, а крепостное право у нас было отменено в 1861, если я правильно помню. То есть, передовая технология второй половины XIX века.
Необходим концептуальный прорыв, потому что мы можем совершенствовать методики, мы можем, если говорить про имплантаты, получать другую поверхность имплантатов или другое соединение, мы можем придумывать другие инструменты, другие боры, для того чтобы вычищать из зуба кариес, но, по большому счету, эти новшества саму концепцию не меняют. Надо сказать, что была очень интересная концепция, которая закончилась, наверное, вместе с Советским Союзом. Мы же с вами приблизительно одного поколения. Вы помните, была идея про фторирование воды?
Дмитрий Ахтуба:
Да, было такое, и молоко фторировали, и в соль пытались добавлять что-то.
Илья Мер:
Да, совершенно верно. Но на территории России есть регионы, где есть избыточное количество фтора и там возникает флюороз, есть регионы, где нормальное количество фтора, а есть регионы, в которых низкое количество фтора. Где низкое содержание фтора, там количество у населения кариеса больше, заболевания зубов намного выше. Поэтому была идея начинать фторировать воду. Надо сказать, что такой мировой опыт есть. Есть скандинавские страны, где это в конечном итоге было реализовано. Возможно, у них не такая большая территория и, может быть, чуть больше однообразие по количеству фтора в воде, но там, где это было реализовано, там реально количество пациентов уменьшается, то есть у людей меньше кариеса. Это большой технологический прорыв, несмотря на то, что звучит как-то странно. Это не рентгеновские снимки, не инновации, а лишь предотвращение заболевания как такового.
Дмитрий Ахтуба:
Да, да. Как у нас тот предмет назывался, «Социальная гигиена и организация здравоохранения», по-моему?
Илья Мер:
Да, да, что-то ужасное, я помню, было такое, ужасно скучное, хотя по факту…
Дмитрий Ахтуба:
…очень полезный предмет.
Все-таки, возвращаясь, какие технологии, ближайшие прорывные технологии вы видите? Это что, сканирование?
Илья Мер:
Да, сейчас цифровизация очень уверенно шагает, мы практически всё переводим в формат цифры. Раньше снимались аналоговые оттиски и делались фотографии, сейчас всё уходит в цифру. Это позволяет качественнее и быстрее изготавливать протезы, коронки, пломбы, накладки и так далее. Без сомнения, так. На мой взгляд, очень серьезным прорывом относительно недавно стало применение микроскопа, применение увеличения. Не секрет, что зуб – очень небольшой объект, и, если вы его увеличиваете в 10–15–20 раз, то, как говорят моделисты, уровень детализации увеличивается.
Дмитрий Ахтуба:
Вы работаете с микроскопом?
Илья Мер:
Я работаю с микроскопом, да. У нас вся клиника работает с микроскопом, за исключением, возможно, хирурга, который не пользуется микроскопом, но пользуется бинокулярными лупами, то есть меньшим увеличением, потому что есть своя специфика, нужно иметь большее поле зрения. Это позволяет намного больше видеть, тщательно и, скажем так, аккуратно относиться к собственным тканям. Потому что в свое время G.V. Black провозгласил принцип расширения, extension for prevention, расширение для предотвращения. Мы иссекали здоровые ткани для того чтобы быть уверенным, что больше нет кариеса. Но, когда у нас есть микроскоп, когда у нас есть увеличение, у микроскопа есть очень серьезное освещение и мы очень хорошо видим то, что происходит, то мы имеем возможность убирать только те ткани, которые действительно поражены. Это позволяет сделать хорошую работу.
Дмитрий Ахтуба:
Илья, вы, помимо врачебной деятельности, занимаетесь обучением. Чему именно вы учите и кого из коллег вы приглашаете ― начинающих докторов, уже опытных врачей, переквалификация?
Илья Мер:
Наверное, всегда всем полезно, и мне в том числе, когда есть обмен мнениями между коллегами. Я занимаюсь не только обучением. У нас есть дискуссионные клубы, где мы собираемся компанией в 30 – 40 человек, обсуждаем одну тему, у нас есть 3 – 4 докладчика, формат очень свободного обсуждения. Есть люди, которые нам помогают. У нас всегда есть та квинтэссенция, которая нам помогает очень в этом плане. Это формат, который практически не стоит денег, он на общественных началах. Такие дискуссионные клубы мы также проводим не только в Москве, ездим по России. Есть интересные ребята, с которыми можно познакомиться на местах.
Дмитрий Ахтуба:
Вы там общаетесь по каким тематикам?
Илья Мер:
Эндодонтия, разумеется. Терапия.
Дмитрий Ахтуба:
Только эндодонтия? Вы не касаетесь бизнеса, маркетинга?
Илья Мер:
Нет, обычно нет. Это чисто врачебная научная тусовка. Очень интересно общаться с коллегами, потому что, если ты чего-то сам достиг, если ты что-то умеешь, я считаю, что совершенно необходимо иметь возможность этим поделиться, потому что это создает правильное пространство вокруг тебя. Например, буквально на днях мы в клинике проводили демонстрационный семинар. У нас были пациенты, были живые операции. У нас было 10 человек в клинике, которых наблюдали через 2 камеры, одна на микроскопе, другая наружная камера снимала нашу работу. Мы транслировали для собравшихся людей живые операции по апикальной хирургии, по сохранению зуба и потом отвечали на вопросы, обсуждали. Вот такой формат существует.
Дмитрий Ахтуба:
Очень интересно. Ваш дискуссионный клуб посвящен только эндодонтии, или там идут дискуссии по разным вопросам?
Илья Мер:
Дискуссионных клубов несколько, они по интересам. У нас есть хирургический дискуссионный клуб, ортопедический и эндодонтический.
Дмитрий Ахтуба:
Они объединены, или это разные клубы?
Илья Мер:
Скажем, у нас есть люди, которые ходят во все клубы и участвуют во всех клубах, которым интересно, как вы говорите; например, стоматологи общей практики. Чаще всего это разные люди и разная аудитория, хотя мы стараемся обмениваться. Я, например, стараюсь приходить на хирургический клуб и рассказать свою тематику, чтобы у хирургов не возникало…
Дмитрий Ахтуба:
…желание вырвать зуб раньше, чем следует?
Илья Мер:
Да, скажем так.
Дмитрий Ахтуба:
Коль мы коснулись обучения, что вы вообще можете сказать о современном уровне обучения стоматологов в России? Есть ли проблема с квалифицированными кадрами? Ваш взгляд на современное обучение?
Илья Мер:
Мне кажется, что российская аудитория очень продвинутая. Есть очень много врачей, которые учатся, есть молодежь, которая посещает учебные мероприятия. Есть очень много людей, которые жаждут знаний. Понятно, что у всех свои финансовые возможности, это стоит денег. Но есть люди, которые смотрят вебинары, сейчас они очень популярны, короткая лекция на 1,5–2 часа. Потому что, например, тот формат трансляции в дискуссионном клубе, о котором я говорил, это на целый день. Если человек живет в Челябинске, ему нужно прилететь в Москву, снять гостиницу на 2 дня, лететь обратно. Это большие расходы. Поэтому я думаю, что в образовании будущее за онлайн-курсами. Но я считаю, что наша аудитория очень продвинутая. У нас есть очень много врачей, которые работают на прекрасном мировом уровне.
Дмитрий Ахтуба:
Я с вами согласен. Я иногда встречаю излишне пессимистичный взгляд на российскую медицину. Я не очень понимаю, откуда он берется, потому что, действительно, приятно иногда видеть, что молодые ребята сами вкладывают деньги, причем, деньги немалые, курсы стоматологии достаточно дорогие. Они вкладывают в себя, но ведь они могут потратить их на гаджеты, где-то посидеть им, наверное, тоже хочется. Но я смотрю и по нашим ребятам, по молодежи, очень приятно видеть.
Илья Мер:
Я могу сказать, например, по своим американским одноклассникам, то есть людям, которые закончили в Штатах образование, не секрет, оно стоит дорого. Год образования, специализации в любом приличном университете стоит в районе 100 000 долларов за год.
Дмитрий Ахтуба:
Мы были в Сан-Франциско, там что-то, я не помню, по-моему, чуть меньше. Но да, в зависимости от специализации, согласен.
Илья Мер:
В зависимости от специализации, от рейтинга самого университета, все равно суммы астрономические. Человек заканчивает университет с суммой долга в полмиллиона долларов. Поэтому у него первая мысль возникает, каким образом вернуть ссуды в первую очередь, а не о том, как улучшить свое образование, где бы еще поучиться и куда бы еще отнести денег, чтобы поучиться. В этом плане у нас намного более лояльно, я считаю, и возможности для роста очень большие.
Дмитрий Ахтуба:
Как вы думаете, что происходит сейчас на рынке частной медицины, именно частной стоматологии? Стагнирует, растет стоматологический сегмент рынка, на ваш взгляд?
Илья Мер:
Нет, мне кажется, что мы неплохо развиваемся, в целом. Я могу про себя сказать. Я работаю сейчас как главный врач, руковожу клиникой, у нас есть команда врачей, я очень расширяю свой личный взгляд. Когда ты работаешь и видишь только корневые каналы, пусть даже ты большой специалист, ты теряешь общую картину и общие тенденции, твой взгляд очень узок. Поэтому, например, я на первичные консультации довольно часто приглашаю своих специалистов, чтобы услышать их мнение. Мне кажется, что сейчас наша основная тенденция – именно комплексный подход. Да, каналы, без сомнения, это основание, пролечить зубы, для того чтобы не было инфекции – это хорошее основание и хороший задел на то, чтобы в конечном итоге у человека было комплексное лечение. Если раньше, даже 10 – 15 лет назад, человек приходил к стоматологу с запросом привести рот в порядок, то процесс длился, может быть, месяц, может быть, полтора, согласны? Сейчас лечение может растягиваться на несколько лет. Это связано с тем, что мы стали лучше разбираться, у нас есть более сложные методики, но мы достигаем совершенно других результатов, и эстетических, и по состоянию здоровья.
Дмитрий Ахтуба:
Я сужу по тем пациентам, с которыми я сталкиваюсь в своей практике. Многие говорят, что просто жизнь меняется, особенно, женщины. Многие начинают к себе относиться по-другому. Кто-то замуж выходит, карьеру делает. Это очень радует.
Илья Мер:
Мне кажется, здесь очень много происходит из-за эстетики. Люди хотят лучше выглядеть, поэтому они приходят к стоматологу и пытаются сделать шаги в сторону улучшения своего внешнего вида. Здесь начинается ортодонтия, выравнивание зубов, отбеливание, но в конечном итоге за всем стоит здоровье. Когда человек внимательнее относится к своему внешнему виду и к своему здоровью, в этом заинтересованы все, в первую очередь сам пациент. Стоматологу тоже интересно, у него есть интересная работа, есть интересные пациенты, потому что всегда приятно, когда твой клиент заинтересован вместе с тобой в результате. Я по своей практике могу сказать: иногда стоматологи заинтересованы больше, чем пациенты. Я, проведя сложную операцию, вызваниваю пациентов, сообщаю им о том, что необходимо приходить на проверки. Мы специально делаем эти проверки бесплатными, чтобы для человека не было обременительно. Ты ему звонишь через год или через два после операции, а пациент тебя не помнит. Он говорит: «Зачем мне приходить, у меня ничего не болит». Это радует, потому что, раз он не хочет прийти, значит, скорее всего, у него все хорошо. Тем не менее, образованность, самообразование в медицине имеет большое значение. Если человек заботится о своем здоровье, это на руку всем.
Дмитрий Ахтуба:
Илья, как вы думаете, как изменится рынок стоматологии в ближайшие годы, вы улавливаете тенденции? Клиники станут больше?
Илья Мер:
Да, да, я думаю, что так. Я думаю, что в любом случае нас ждет укрупнение и количество. Укрупнение клиник и появление сетей. Наверное, в ту сторону мы движемся.
Дмитрий Ахтуба:
Нет, сети - это сети, а что будет происходить с самими клиниками? Вы думаете, что они будут больше? Вы говорите, у вас 4 кресла, средний показатель для московской клиники. Будет сколько ― 5, 6, 10 кресел в одной клинике? Как вы думаете, она будет, скорее, уменьшаться до 2–3, 1 кресла, либо будет все-таки больше, 5, 6, 10 кресел, в какую сторону?
Илья Мер:
Наверное, для среднестатистической клиники 3–4–5 кресел –оптимальное количество для того, чтобы клиника имела полный спектр услуг и выполняла всю работу вовремя. Поэтому я думаю, что на этом уровне ничего меняться не будет. Я думаю, что 4 кресла или 5 кресел оптимально для существования. Но, вопрос: если клиника развивается дальше, если нужна еще одна клиника, то, на мой взгляд, будут появляться сети из нескольких клиник. К сожалению, как только ты укрупняешься, то качество все-таки будет (давайте, скажем так) усредняться, будет стремиться немножко вниз. Но, вместе с тем, есть формат – клиника-бутик. Клиники-бутики тоже имеют право на жизнь, без сомнений. То есть небольшие клиники из 2–3 кресел, в которых делается супер-работа самого лучшего качества. Они будут жить одновременно с крупными сетями, и даже цены в них могут быть в 3–4 раза выше. Это удел больших городов, потому что, я думаю, в небольших городах сети будут захватывать весь рынок, в конечном итоге.
Дмитрий Ахтуба:
У вас есть планы открыть вторую клинику?
Илья Мер:
Пока планы на то, чтобы развивать существующую клинику. Я думаю, что у нас еще есть потенциал.
Дмитрий Ахтуба:
А что вы хотите развивать?
Илья Мер:
Для меня лично интересно развивать микрохирургию. Микрохирургия – это тоже эндодонтия, но с другой стороны. Например, есть воспалительный процесс, как мы условно говорим, киста. Довольно часто киста является для зуба приговором. Многие хирурги говорят: «У вас киста, с ней ничего нельзя поделать, зуб нужно удалить». Мы умеем её лечить, причём, лечить двумя способами. Мы можем прочистить каналы и убрать инфекцию, и тогда киста зарастет, потому что, в конечном итоге, это воспалительный ответ: если вы убираете причину, то воспаление проходит. И у нас есть возможность сделать микрохирургию, добраться до кисты через десну к апексу и убрать ее хирургически, обработать кончик корня таким образом, чтобы инфекции там больше не было.
Дмитрий Ахтуба:
На каких зубах вы работаете с апексом?
Илья Мер:
Это сейчас фактически не имеет ограничений. Я недавно был на последней конференции американского эндодонтического общества, ассоциации, которая проходила в Канаде. Можно немножко похвастаться?
Дмитрий Ахтуба:
Давайте.
Илья Мер:
Я первый и пока единственный докладчик из России, которого пригласила американская ассоциация прочитать доклад на своей ежегодной конференции. Оттуда я привез, на мой взгляд, уникальную технологию, для того чтобы достигать сложных, сложнодоступных апексов. Проблема, если там есть толстый слой кости, через который долго, сложно идти, чтобы дойти до апекса, то идея навигации, навигационной стоматологии взята из имплантологии. Как мы ставим имплантаты по шаблону, точно так же мы можем сделать шаблон для того, чтобы добраться до апекса. Такую технологию придумали американские авиационные стоматологи. Мы её уже воплощаем.
Дмитрий Ахтуба:
В вашей общественной деятельности, в рамках вашего дискуссионного клуба, это неформальное объединение?
Илья Мер:
Вы имеете в виду некоммерческое объединение? Нет.
Дмитрий Ахтуба:
Нет, я имею в виду, это общественная организация?
Илья Мер:
Да, это общественная организация, разумеется. Она зарегистрирована в министерстве юстиции. У нас есть бухгалтер, все как положено, есть своя бухгалтерия.
Дмитрий Ахтуба:
А где вы собираетесь?
Илья Мер:
Мы собираемся в издательстве «Квинтэссенция» на Усачева. Мы предоставляем сцену, можно прийти, и это даже очень приветствуется, прийти именно с докладом, с рассказом.
Дмитрий Ахтуба:
Я с удовольствием познакомлю коллег с работой Мединвестклуба. Одна из идей Мединвестклуба – как раз то, о чем мы говорили, что будут клиники-бутики, будут клиники нового формата, где, может быть, отчасти будут реализованы идеи реферативной практики. Если мы найдем вместе с вами какого-нибудь выдающегося имплантолога, может быть, в силу вашей специализации вам нет смысла занимать одно из кресел под имплантологию, а сделать еще одно кресло эндодонта, а отправить к имплантологу. Я считаю, эта идея очень правильная, но реализовать ее в России можно только большими общественными объединениями.
Илья Мер:
Здесь нужна личность. Когда есть личность, человек, к мнению которого прислушиваются и ему доверяют, тогда может сработать.
Дмитрий Ахтуба:
С другой стороны, я помню еще из армии, как в ленинской комнате всегда цитировали работы Ильича. У него была идея, что, по-моему, идеи становятся силой, когда овладевают массами. Очень правильная мысль, надо сказать. Если будет масса людей, которая объединена идеей, то, в общем-то, можно будет…
Илья Мер:
Тогда, как раз, общественное объединение, обучение, вебинары, выход на большие массы – это как раз оно, как раз и может привести к тому, что люди подхватят идею.
Дмитрий Ахтуба:
Хорошо, Илья, давайте я приглашу вас еще раз. Мы с вами продолжим беседу, потому что то, о чём вы говорите, думаю, интересно не только мне, но и нашим коллегам, которые смотрят нашу программу. Я, в свою очередь, жду приглашения от вас. Я вас буду привлекать к работе Мединвестклуба, приглашу вас на ближайшее наше заседание.
Илья Мер:
С удовольствием, спасибо.
Дмитрий Ахтуба:
Поздравляю с тем, что вы сказали, что вы один из докладчиков из России. Наша программа сегодня заканчивается, ждем вас в нашей студии «Мединвестклуб с доктором Ахтуба». До новых встреч!
Илья Мер:
Спасибо, до свидания!