Евгений Додолев:
Добрый день! В эфире проект «Мимонот», веду его я, Евгений Додолев. Я представляю сегодняшнего гостя. Это самый известный журналист, работающий в жанре самом сложном журналистики, в жанре расследований. Олег Лурье у нас в студии. Добрый день.
Олег Лурье:
Добрый день. Ну, может не самый, есть легенды.
Евгений Додолев:
Я хотел добавить, самый известный из выживших. Но опустил это. Вы знаете, прежде, чем мы к какой-то перейдём повестке актуальной, хотел бы конечно поговорить немножко о вашей биографии. Потому что она сама по себе конечно заявка на приключенческий фильм, на сценарий такого фильма, и очень много вопросов возникает. Меня несколько эпизодов, допустим, озадачили. В 89-м году, то есть ровно 30 лет назад Вы уезжаете из СССР в Торонто, в Канаду. Там становитесь совладельцем какой-то компании и через год возвращаетесь в Советский Союз. Это, в общем, звучит прямо, если бы кто-нибудь рассказал, подумал бы, что выдумки. Из СССР был очень сложно уехать. Кто уезжал, уже не возвращался.
Олег Лурье:
Я уезжал по приглашению официальному, как частное лицо, но естественно, нарушил всё и остался там.
Евгений Додолев:
То есть это не было легальной иммиграцией.
Олег Лурье:
Нет, это была нелегальная иммиграция. Я работал в сети русских магазинов Ware Enterprises, в дальнейшем стал совладельцем. То есть русскоязычные книги...
Евгений Додолев:
Как становятся совладельцами?
Олег Лурье:
Потому что они немножко неправильно торговали. Я предложил метод. Русская литература, продавалась русская литература.
Евгений Додолев:
Там большая община.
Олег Лурье:
Да, также музыка российская, советская. Мы довольно активно начали реализовывать это всё, плюс тогда появились первые такие едущие, их тогда «пылесосами» называли. То есть когда начинали разрешать уже выезжать. И появились родственники, поехали к родственникам за видеомагнитофонами за двухкассетными, Шарпами и прочее. Но там была такая сложность. В Канаде 110 Вольт в розетке, а в России 220. Народ видит копеечный видеомагнитофон или видеокамеру. В Советском Союзе можно было несколько лет жить на цену этого видеомагнитофона.
Евгений Додолев:
А сколько они стоили, кстати?
Олег Лурье:
Я сейчас не помню, но десятки среднемесячных зарплат получалось в России.
Евгений Додолев:
Около 1000 руб.
Олег Лурье:
Да, 1000, 2000. А там он обходился, условно, в 200-300 руб., но на 110 вольт. Я предложил закупать на 220 вольт аппаратуру и реализовывать их приезжающим из России.
Евгений Додолев:
Хитро.
Олег Лурье:
Да, что мы и делали, и так же книги. Предложил закупать книги. Я обратил внимание, тогда ещё интернета как такового не было, на то, что народ страдает. Почитать на русском ничего нет. Там большая украинская и русскоязычная еврейская диаспоры. И мы начали поставлять книги: Дюма «Три мушкетёра», «Королева Марго», «Граф Монте-Кристо».
Евгений Додолев:
А переодику нет?
Олег Лурье:
Периодика шла как советская, так и запрещённая в Советском Союзе, эмигрантская. Ардис издание, Довлатова, там я первый раз подержал в руках книжку Довлатова. Александр Исаевич Солженицын, то есть вот это то, что люди вырывались и вдруг где купить? Пожалуйста, у нас есть, есть Довлатов, у нас есть Максимов.
Евгений Додолев:
То есть маркетинговые были.
Олег Лурье:
Да, и там предложили мне часть, я вошел в эту структуру. Работали, такая русская, российская направленность была. Но потом, когда я увидел, что дело идёт к 91-му году...
Евгений Додолев:
А Вы прямо увидели это, сидя там?
Олег Лурье:
Это было уже понятно.
Евгений Додолев:
Не всем.
Олег Лурье:
Я видел, что уже давали свободы определённые, я уже понял, что скучно в Канаде, безумно скучно в этой правильной, положительной Канаде. Мне казалось, она унылая, я собрал подмышку видеокамеру и видеомагнитофон, купил, и уехал в Россию. Уехал в Россию, и вернулся к журналистской...
Евгений Додолев:
Вернулись в Харьков свой родной?
Олег Лурье:
В Харьков, да.
Евгений Додолев:
Вы знаете, ваша биография, Вы упомянули, что занимались музыкой, тогда про шоу-бизнес сейчас поговорим, раз Вы эту дверь открыли. Основатель «Совершенно секретно», в котором Вы работали, прославились и который прославляли, Юлиан Семёнович Семёнов всегда меня упрекал, он говорит: ты всё время хочешь быть царем и немножечко пошить, ты должен определиться с жанром. Потому что я писал и про музыку, звуковые дорожки, и занимался журналистскими расследованиями.
Олег Лурье:
Я в курсе.
Евгений Додолев:
Вот говорит, что это дезориентирует читателя. Ты кто, либо ты музыкальный критик, либо ты у нас сыщик. Люди не готовы. Советовал мне взять псевдоним для одной из этих ипостасей. У вас тоже, Вы известны, Олег Лурье, это человек, который раскапыватель грязи, есть такой термин. И я сам себя к таковым отношу.
Олег Лурье:
Ассенизатор.
Евгений Додолев:
Поэтому я не в уничижительном смысле, негативной коннотации нет, поскольку меня самого величали таковым. И вот Вы занимались шоу-бизнесом, то есть катали звезд.
Олег Лурье:
Это был период небольшой, потому что кушать хотелось.
Евгений Додолев:
То есть это было не потому, что Вы любили именно эту музыку, именно Долину, Барыкина.
Олег Лурье:
Нет.
Евгений Додолев:
Подбор людей, которыми Вы занимались, он чем?
Олег Лурье:
Со мной и Сергей Крылов, и группа «Динамо».
Евгений Додолев:
Сергей Крылов, это такой толстый человек
Олег Лурье:
В шапочке такой матросской. Одновременно там могли быть какие-то фанерные Лады Дэнсы, и при этом серьёзный «Динамик» Кузьмина, Барыкин.
Евгений Додолев:
Они вживую работали?
Олег Лурье:
Да, Долина, Барыкин, Кузьмин обязательно вживую, чем создавали большую головную боль для организатора. Аппараты устанавливать надо было. Потому что как, фанерщик вышел, ему всё равно, воткнул плюсовую фонограмму, пооткрывал рот, собрал денег, уехал. А ребята работали, та же Долина живьём работала, очень серьёзные джазовые вещи и всё. Но Барыкин, Кузьмин, там уже вопросов нет, там только живьём.
Евгений Додолев:
Это рокеры.
Олег Лурье:
Как-то просто мне доводилось привозить группу Smokie английскую, впервые они приехали, но уже без Криса Нормана тогда. Они дали, по-моему, три концерта в Москве и ещё ряд, по-моему, в Киеве. И когда они приехали на Первый канал, тогда это был...
Евгений Додолев:
Останкино он назывался.
Олег Лурье:
Да, Останкино. И им говорят: у нас запись будет вас, вы ротик пооткрываете, давайте фонограмму. Они долго совещались, ребята, которые What can I do спели и всё прочее, они говорят: а мы немножко не поняли, а что вам нужно? Я говорю: фанеру, плюс. Они говорят: у нас нет. Как нет? Ну нет у нас. Достаёт он компакт диск свой, вот, компакт диск есть, могу подарить, подписать. Фонограммы нет у нас. Там было очень весело. Где-то искали их песню, которую включали, они никак не могли открыть рот так, как надо, то есть возмущались ужасно.
Евгений Додолев:
Я думаю. Для них это, вообще я помню, немножечко про себя любимого, как снимал фильм о Крисе Кельми в 80-е, и мы с американцами с этим ездили по Золотому кольцу, и он конечно пел под минус.
Олег Лурье:
Живым голосом.
Евгений Додолев:
Живым голосом, но фанера. И они были в восторге, как играют музыканты, офигительно, почти как в студии, говорили эти телевизионщики, им даже в голову не могло прийти, что это просто фонограмма. Я когда говорю о музыке, я всегда пользуюсь случаем, чтобы спросить о двух значимых величинах в нашей музыкальной индустрии. Спросить отношение собеседника, независимо от того, является он профессиональным музыкантом или профессиональным журналистом. Это Андрей Вадимович Макаревич и Александр Борисович Градский. Знакомы ли Вы с кем-нибудь из них и приходилось ли сотрудничать?
Олег Лурье:
Сотрудничать не приходилось, но просто сразу скажу, что я не знаю, как человека Градского, но для меня он высший эталон как исполнитель. То есть я с самого детства, у меня и «Скоморохи» его были, и все, все диски, которые выходили. Потому что Градский в основном «Как молоды мы были». Но, ребята, это маленькая часть того, что он делал и делает, и рок оперы, и вообще.
Евгений Додолев:
К сожалению, неизвестный совершенно пласт.
Олег Лурье:
И на известные стихи он написал, на Бернса, это же уникальный голос, вообще неповторимый, узнаваемый. И уж кто-кто, а он и фанера, на мой взгляд, это несовместимо, во-первых. Это одно. С Градским, это такой, особенно когда я наблюдаю «Голос», когда он там был, когда они в креслах поворачиваются, простите, тут получается мэтр и детский сад. То есть как можно при Градском кому-то объяснять, как надо петь. То есть надо тихо молчать и слушать, что говорит Градский.
Евгений Додолев:
Ну, они так и делали в общем. Там, по-моему, субординация соблюдалась. А Вы следите за «Голосом»?
Олег Лурье:
Нет.
Евгений Додолев:
А вот этот скандал с дочерью Алсу, Вы в курсе?
Олег Лурье:
Это скандал такой, насколько я думаю, что в основном все конкурсы, у меня такое ощущение, проводятся так...
Евгений Додолев:
То есть там джинса, знакомая вам, у вас было издание «Джинсы» называлось.
Олег Лурье:
Да, тут знакомая джинса, потому что заказные, я думаю, конкурсы, отборы. Насколько я знаю, в давнее время, в девяностые, например, чтобы оказаться даже в каком-то сборном концерте, посвященном какой-то дате, даже известные артисты заносили.
Евгений Додолев:
При условии, что это будет трансляция.
Олег Лурье:
Да, при условии трансляции, занос, участие в каком-нибудь ежегодном, не хочу называть, песенном крупном мероприятии, с хорошей трансляцией в прайм-тайм, если ты не Кобзон, не Градский и не Алла Борисовна Пугачёва, то изволь занести, насколько я знаю, энную сумму. То есть это здесь тоже что-то похожее. Честно, я просто не верю в эти конкурсы «Голос», не «Голос», спой, станцуй и прочее. Мне кажется, что в большинстве своём, может это издержки профессии нынешней, но мне кажется, что в большинстве своём это бизнес. Это бизнес, причём теневой бизнес для организатора. И участие в этих программах, это расчёт на заработок.
Евгений Додолев:
И второе имя, которое прозвучало, Андрей Вадимович Макаревич, который последние годы стал в основном ньюсмейкером в околополитической тематике.
Олег Лурье:
Макаревич для меня тоже был легенда, я до сих пор с удовольствием его, раннего Макаревича слушаю в машине. Он родоначальник в России.
Евгений Додолев:
Русскоязычного рока, да.
Олег Лурье:
Русскоязычного рока, смыслового рока. То есть где идёт смысл, я не равняю, конечно, Pink Floyd, где смысл, где тексты, концепция, мировоззрение, поколение и так далее. То есть он и «Машина времени», это родоначальники. Но потом бывает, товарищ закончился, на мой взгляд.
Евгений Додолев:
Как музыкант?
Олег Лурье:
Как музыкант закончился, исписался, тут даже самому великому Маккартни можно сказать, что последнее время не слышно.
Евгений Додолев:
Да, очень давно не было ничего битловского.
Олег Лурье:
Ничего такого серьёзного.
Евгений Додолев:
Да, согласен.
Олег Лурье:
То есть возраст, сколько, 80, под 80, 76.
Евгений Додолев:
Нет, 70 только будет Градскому, 65.
Олег Лурье:
Нет, я не Макаревича, я о Маккартни.
Евгений Додолев:
Маккартни, он 42-го года.
Олег Лурье:
Под 80. А Макаревич, да, я просто считаю, что он сделал много, но закончилось, закончилось, исписался, а внимание привычно.
Евгений Додолев:
То есть Вы считаете, что это осознанная тактика привлечения внимания?
Олег Лурье:
Да, тактика привлечения внимания, где-то отменили концерт, уже истерики начались. Я считаю, мне даже жаль его, честно, что очень талантливый, безумно талантливый, судя по тому, что было. И сейчас такой обиженный человек в возрасте в ожидании, ой, обратите на меня внимание, я здесь борюсь за справедливость, а тут я поёт борюсь с кровавым режимом, а тут я борюсь за Украину. Ты не борись, ты пой, как ты пел раньше. Это лучше всякой борьбы. Стихи он пишет. Мне кажется, это напоминание о себе: Вы меня, ребята, не забывайте, я протестант, я всегда протестую. Спой как раньше, не протестуй. Ну вот у меня, честно говоря, такое.
Евгений Додолев:
Не знаю, здесь могут быть разные мнения.
Олег Лурье:
Это моё личное.
Евгений Додолев:
Да, я не готов в дискуссию вступать, просто действительно, у кого-то получается так, что каждое слово, Юрий Лоза, что он ни скажет в Фейсбуке, Макаревич это подхватывает, тиражируется. А некоторые вроде говорят...
Олег Лурье:
А ему стоит не ограничиваться на «Плот» или что-то ещё. А не пора ли попеть. Мне всегда хочется притянуть за воротник и сказать: а попеть не пора ли. Вот микрофон, сцена, гитара. Дайте что-нибудь новенькое. Ну что ты, «Плот» уже 50 лет поём или сколько там, 30 лет, 40 лет. А что нового? А потом рассказывай, как все не правы.
Евгений Додолев:
Вы следите вообще за тем, что происходит на стыке шоу-бизнеса, которым Вы коротко занимались и медиа отрасли, в кой Вы работаете с 17 лет, всю жизнь. Я имею в виду, допустим, конкурс Евровидение, который стал очень таким событием, во всяком случае, в нашей жизни, в нашем информационном поле. Или это от вас бесконечно далеко?
Олег Лурье:
Нет, не далеко, Евровидение, это вообще удивительная вещь. Это такой виден прогресс, вернее не прогресс, а путь от конкурса, давшего миру ABBA.
Евгений Додолев:
74-й год, Waterloo всегда вспоминают.
Олег Лурье:
Гениальнейшая группа, все хиты сделаны, это высочайший мировой уровень, который будет ещё, десятилетия их будут слушать. Я смотрю, молодёжь слушает, из машин слышно. То есть и Money Money, все хиты аббавские. Но это невозможно не считать хитом, просто услышать всё, что они делают. Давший миру ABBA конкурс и, простите, женщину с бородой. Это в такой фрик-шоу превратилось. И как шутка мне понравилась, когда Лазарев сейчас участвовал, что если бы он объявил, они с Киркоровым объявили о своей нетрадиционной сексуальной ориентации, то он бы стопроцентно занял бы первое место.
Евгений Додолев:
По-моему, это для всех очевидно, по-моему, это как-то даже объявлять не надо. У них на конкурсе там журналисты в кулуарах спрашивали, есть ли у них совместные дети, то есть их воспринимали как пару, и задавали на полном серьезе, без всякого троллинга вопрос.
Олег Лурье:
Здесь получается, грубо говоря, вариант Макаревича. То есть уже нет музыки на конкурсе, на Евровидении уже нет. Уже есть сплошное такое ЛГБТ или давайте так говорить, сплошное фрик-шоу, вместо музыки фрик-шоу появилось. Шедевров нет, посмотрите последние.
Евгений Додолев:
Я согласен, не выстрелило ничего. То есть все ладные такие славные песенки, но ни одного, конечно.
Олег Лурье:
Мирового хита, как он должен быть после Евровидения.
Евгений Додолев:
Согласен.
Олег Лурье:
Давайте вспомним Сан-Ремо, сколько великих, великих в полном смысле слова вышло из Сан-Ремо и продолжают, кстати. Великолепные, я слушал. Но Евровидение, меня хватает на 5-7 минут посмотреть. Когда я это вижу, то есть нет, по идее, такой конкурс призван, вот вещь завоевала первое место на Евровидении, это мировой хит должен быть после этого. Нет ни одного. До какого мирового, хотя бы европейского значения, хотя бы в чартах, давайте так, Великобритании.
Евгений Додолев:
Вы когда упомянули аббревиатуру ЛГБТ, я вспомнил недавний ваш экзерсис с наездами на Сбербанк и Германа Грефа. И в дискуссиях там говорили: Лурье - он гомофоб, поэтому он на Грефа нападает. Я не нашёл там никаких акцентов, чтобы Вы даже намекали.
Олег Лурье:
Абсолютно. Я, во-первых, не знаю, какова ориентация у Германа Оскаровича, я не знаю.
Евгений Додолев:
Ну, свечку никто не держал, даже про Киркорова не знаем.
Олег Лурье:
Но судя по тому, что у него семья, я не думаю. В данном случае меня это совершенно не интересует.
Евгений Додолев:
Так что за история со Сбербанком, ведь она тоже многими может быть воспринята, как заказная, что вам заказали.
Олег Лурье:
Там целая история, удивительная у Сбера, совершенно невероятная. Я в своё время два года назад обнаружил, что в комитете по работе с миноритарными акционерами, у Сбербанка есть такой комитет, находится дважды находящийся под уголовными приговорами суда, дважды условно осуждённый, не реабилитированный ещё Алексей Анатольевич Навальный находится. И висит его совершенно потрясающая биография, какой он великий. При этом не упоминаются ни судимости, не организация митингов.
Евгений Додолев:
Буквально минуточку нас прерву. Вы знаете, у нас зависит плашка, что у нас «Успех ресторана с Еленой Власовой», ничего страшного, видят нас с господином Лурье? Хорошо, извините, я вас прервал.
Олег Лурье:
Находится биография Навального, где не сказано про незаконные митинги, вывод малолеток, две уголовные судимости. Оказывается, он там очень-очень такой светлый образ. Я сделал скрин и списка акционеров, и биографии, опубликовал это всё. Прошло пару лет, и вот я обнаружил, что ещё месяц назад Навальный по-прежнему в совете миноритариев банка, в списочке. Биография исчезла. Биография растворилась, нет его биографии на сайте. Ну нет, значит нет. Я открываю сайт миноритарии, Навальный присутствует, есть ссылочка на сам сайт комитета. Я нажимаю на сайт комитета, меня забрасывают на онлайн казино. Я это раз пять сделал, я зафиксировал на видео всё это, скрины сделаны, отбрасывает на онлайн казино. Интересно? Интересно. Я рассказал в своей дебютной программе на «Царьграде», папка «Лурье» об этой истории, показал фотографии.
Евгений Додолев:
Это первый выпуск был посвящён именно этому?
Олег Лурье:
Да. Что произошло. В течение 48 часов сайт переформатировался. Навальный исчез из списка акционеров, сайт заработал миноритариев, то есть всё пошло на пользу Сбербанку. Сайт заработал, а Навальный исчез. Ну, думаю, Навальный сейчас выступит, скажет: меня выгнали из комитета миноритарных акционеров, изгнали за мою правду или за что-нибудь. Ну, как обычно.
Евгений Додолев:
Борьба с кровавым режимом.
Олег Лурье:
Навальный промолчал в тряпочку, что его фамилия исчезла, вот буквально на днях это было, неделю назад. Теперь он не член комитета, может он тайный член, не знаю. Его нет там. Я ожидал взрыва, гнева, оппозиции Навального удалили, кровавый режим удалил из миноритариев, из списка комитета. Тишина. Алексей Анатольевич утёрся молча и молчит, тишина. То есть, видно, была договорённость, что мы тебя по-тихому уберём, а то, смотри, что происходит. Казино тоже исчезло. Видимо почистили. Понятно, что не специально казино, там вирус какой-то был, у них гулял. Поэтому Сбер заинтересовал, начал выяснять, что к чему. И тут же происходит целый ряд событий. На той неделе задерживают в Москве некоего Григория, фамилия не дается, который через карточки Сбербанка собрал 50 млн. руб. и перевёл их на счёта запрещённого в России ИГИЛ, террористов из ИГИЛ. Организация, запрещённая в России. Его приняли жёстко. Я задал вопрос личный Герману Оскаровичу, виртуально я его задал. Простите, а иногда, даже если переводишь несколько 1000 руб., они: объясните происхождение денег. Как можно за 3 года, 4 года собрать 50 млн., больше миллиона в месяц. Собрать, ещё и переправить их террористам. На счёта террористов, всё на сайте следственного комитета это висит. После чего состоялось на одном из федеральных телеканалов ночью большое интервью господина Грефа, где он провёл нас всех зрителей по закромам Родины, показал, какой высочайший уровень безопасности в Сбербанке, показал, какие они белые и пушистые. Но тут опять случилась беда у Сбербанка. На другой же день наши коллеги из «Коммерсанта» опубликовали расследование, как воруют с карточек Сбербанка. Если Вы провели операцию, то есть сначала мошенники ходят, вводит свою карточку, потом выходит.
Евгений Додолев:
Не закончив, её вынимает.
Олег Лурье:
Не закончив, любой перевод все, он фиксируется на его карточке. Это же примитивно, как это.
Евгений Додолев:
Любой может.
Олег Лурье:
Любой, совершеннейший примитив.
Евгений Додолев:
Здесь же, по-моему, даже нет так называемого состава, потому что человек может сказать, что он рассеянный, передумал, ему тёща позвонила, предъявить нельзя ничего.
Олег Лурье:
Ситуация такая, почему, просто я написал ещё один материал об этом.
Евгений Додолев:
Написали и опубликовали где? В сети?
Олег Лурье:
На моём Telegram канале опубликован он и в сети.
Евгений Додолев:
Вы по-прежнему Живой журнал ведёте.
Олег Лурье:
Да. И Живой журнал, и Telegram канал. Здесь история в чём, что я просто изложил эти факты и попросил Германа Оскаровича Грефа разъяснить, почему так происходит. Всё. История с Навальным совершенно загадочная. После чего вот эти все истории со Сбером. И совершенно меня не интересует личная жизнь господина Грефа.
Евгений Додолев:
Я просто привёл этот пример...
Олег Лурье:
Каждый имеет право, как говорил Макаревич.
Евгений Додолев:
Нам не дано предугадать, чем наше слово отзовётся. Мне тоже иногда поражает, что ты пишешь о чем-то об одном, а дискуссия и обсуждения уводит совершенно в какие-то другие дебри. Я не уверен, кстати, что это не делается намеренно для того, чтобы увести серьёзные темы в какую-то.
Олег Лурье:
Да, вполне, конечно. В данном случае просто интересуют вот эти прорехи сбербанковские и явление Навального народу. Почему не сидит кто-то, человек, который действительно занимается проблемами миноритариев, а человек, который отбывает два условных срока параллельно. То есть это, конечно, тяжеловато.
Евгений Додолев:
Реакция со стороны структур Роснано, со стороны Чубайса, недавно совершенно было несколько аргументированных, серьёзных...
Олег Лурье:
У Чубайса была, вообще удивительно. Я выяснил, что оказывается, он провернул, не побоюсь сказать, аферу со своим старым другом и партнёром.
Евгений Додолев:
Извините, Олег, я уточню, когда Вы говорите «он провернул» имеется в виду непосредственно Анатолий Борисович или какие-то люди, которые работают.
Олег Лурье:
В данном случае это моё субъективное, личное мнение, я считаю, что провернул именно он. Подчеркну, он со своим другом и партнёром многолетним по истории приватизации, ныне сбежавшим в Великобританию миллиардером Борисом Минцем, на которого возбуждены дела.
Евгений Додолев:
Шумная история.
Олег Лурье:
Что он сделал. Анатолий Борисович купил в одном из российских регионов, по-моему, в Калужской области землю на себя любимого. Это был, по-моему, 11-й год, если мне память не изменяет. Купил много гектаров земли, никому не нужной абсолютной земли. Поля. Купил пол. Сейчас я суммы не вспомню, надо смотреть, но купил, по-моему, их за 60 млн. руб. Оформил на себя.
Евгений Додолев:
На себя лично.
Олег Лурье:
Да, на себя лично, владелец Чубайс Анатолий Борисович. После чего буквально прошло несколько месяцев, и Анатолий Борисович разбил эти 60 га, по-моему, земли на 3 по 20. Точно сейчас не помню, там плюс-минус, плавающие. У него их купили за 400 млн. То есть сумма в 13 раз превышающая, я сейчас точно не назову, в 13 раз превышающая ту стоимость, за которую он купил. Купили структуры Минца. Бесценная земля на окраине совершенно, кусок поля. То есть, по моему мнению, это просто Анатолию Борисовичу организовали денег. Он тут же задекларировал огромный доход. Огромный, порядка, я не помню сейчас по курсу, 6 или 7 млн. $ получается. То есть задекларировал, у меня есть та декларация, я её опубликовал, вот, смотрите, я продала землю. Купил, а через пару месяцев он её продал. Ну так цены прыгнули. Я начал проверять. В этом же регионе, в этой же деревне земля стоит, он даже первый раз первично купил по цене, превышающей реальную стоимость земли в этом же регионе, прямо в 3 км. Но о том, что она 400 или 300 млн. стоит близко не стояло, по-моему, вся область меньше стоит. То есть вот это денежки. После чего он, насколько я понимаю, вложил деньги в паевой инвестиционный фонд, совместно с Минцем вложили. А потом он резко подорожал, что оказывается, со стороны Минца вложили эту самую землю, которая бесценна оказалась. А потом фонд закрылся, и Анатолий Борисович получил ещё миллионы и миллионы долларов. Всё задокументировано. Потом история, что он построил дворец в Переделкино себе, который у него украл его же партнёр, который сейчас сидит, находится под домашним арестом. Там долгая история, но деньги на строительство, у меня есть все документы, я их публиковал. Деньги на строительство роскошнейшей резиденции в Переделкино возле могилы Бориса Леонидовича Пастернака, там много гектаров земли роскошной, метраж я не помню сейчас навскидку, но там тысячи метров, дворец невероятный, есть фотографии, можно ввести «дворец Чубайса в Переделкино», оно сразу будет в сети. И деньги, оказывается, оффшорная компания, принадлежащая сыну Бориса Минца, выделила 22 млн. $ беспроцентного и беззалогового кредита на 10 лет.
Евгений Додолев:
Красота.
Олег Лурье:
Анатолию Борисовичу Чубайсу и его швейцарской компании, которая принадлежала Анатолию Борисовичу Чубайсу на тот момент, лично, он был единолично, всё подтверждено учредительными документами. То есть представляете, вам дают кредит 22 млн., за вами бегают олигархи и говорят: возьми, пожалуйста, без процентов, без гарантий, хочешь, нужны, прямо раз, переводом тебе. Ни гарантий, ни залога, ничего, беспроцентный, 10 лет, пользуйся, а там посмотрим.
Евгений Додолев:
Чем Вы объясняете?
Олег Лурье:
Прошу прощения, так Анатолий Борисович Чубайс очень интересно ответил. У Владимира Соловьёва, у нашего коллеги я рассказывал на Вестях эту историю. Он по отношению к Соловьёву и ко мне потом выдал такую тираду в Фейсбуке. Эти жулики меня хотят очернить. Я не помню сейчас дословно, но смысл в том, что да, действительно, там всё правильно сказано, но Вы не понимаете, всё было чуть-чуть по-другому. Вот примерно такой уровень был ответа. И вообще, я на вас на всех подам в суд. На что я говорю: Анатолий Борисович, жду повестки с нетерпением, я предъявлю судье все эти документы заверенные, все, пожалуйста. Прошло уже два года, а суд и ныне там.
Евгений Додолев:
Кстати, суд Вы ведь находились под судом и даже...
Олег Лурье:
Отбывал.
Евгений Додолев:
У меня один лексический момент, а второй у меня просто написано, что Вы прошли через карцер, что Вы в карцерах сидели.
Олег Лурье:
Да.
Евгений Додолев:
Я просто в карцерах совершенно другого изолятора и гораздо раньше находился. Мне просто интересно, как в 2008-2009-й, когда Вы были?
Олег Лурье:
Да, 2008-2009-й.
Евгений Додолев:
Как сейчас выглядит карцер?
Олег Лурье:
Сейчас его уже нет, этого карцера. Это знаменитый бутырский карцер подземный.
Евгений Додолев:
Я там не был.
Олег Лурье:
Подземный, опускается под землю винтовая лестница.
Евгений Додолев:
А какие там условия, там так же, как и в наше время нельзя было лежать, привинчивали...
Олег Лурье:
Да, она закрыта и только в 10 вечера штырь выдергивается, она падает.
Евгений Додолев:
Всё то же самое. Крысы?
Олег Лурье:
Крыс полно, пол провален, это карцер с 18-го века там находился, подземный карцер такой. Окно, маленькое окошко было под потолком. Подземный карцер, где, как я узнал, побывали Феликс Эдмундович Дзержинский, Владимир Владимирович Маяковский, Есенин там отметился. Я сидел во втором карцере, по-моему, там девять, во втором, где, как по легенде, обитал Маяковский. Мне было приятно. Там вот эта шконка деревянная, изъеденная червями настолько уже дерево, то есть я подозреваю, что ей лет 200, не меньше. Я так спал там, где спал Маяковский, это одно. И карцер под землёй находится, пол проваленный деревянный, крысы бегают, как у себя дома. То есть там абсолютно карцер-карцер. Я был один из последних, кто там был, по-моему, где-то в 10-м или в 11-м году его по требованию правозащитников просто засыпали и забетонировали. Сейчас это цивильные абсолютно камеры отдельные, под карцер сделанные, обычные камеры тюремные, то есть нет вот этой атмосферы: чёрные стены закопчённые, окошко. Стульчик железный, металлический, привинченный к полу и такой стол, условно, не знаю, размером с две книги такая штука, вкрученная в стену. Иметь с собой можно только уголовное дело своё, потому что не имеют права лишить ознакомления с делом. Всё, больше ничего за собой нельзя иметь. Водичку можно, бутылочку с водичкой.
Евгений Додолев:
Всё-таки это серьёзно отличается.
Олег Лурье:
Вот это всё, что можно иметь там. И они делают как, через матрас так называемый. Больше 15 суток они не могут дать, глава следственного изолятора. Но от моего следствия они давили таким образом на меня, требовали признаться хоть в чем-то.
Евгений Додолев:
И сколько Вы провели там?
Олег Лурье:
В общей сложности 60 суток, из них 30 подряд. Дело в том, что как они делали, 15 суток проходит, следователь мне в лоб говорит, ты сгниёшь в карцере. Видно как-то договаривался, я не знаю, не присутствовал.
Евгений Додолев:
То есть в хату, а потом...
Олег Лурье:
В хату поднимают, ровно 10 минут, успеваешь, грубо говоря, выкурить сигарету, выпить чай, всё, объявляется за нарушение ещё 15 суток, поехали. Но официально считается, то есть с матрасом поднимаешься и тут же идёшь сдавать матрас и в карцер.
Евгений Додолев:
Я свою неделю помню до сих пор, сколько лет уже. А 60 дней...
Олег Лурье:
Особенно лютовали, когда я из тюрьмы смог передать открытое письмо следователю, которое опубликовали, где я написал, где и что он сфальсифицировал по заказу, во всех деталях. Оно было опубликовано, после чего в отношении меня возбудили новое уголовное дело, клевета в отношении судьи, следователя, прокурора. Он по его заявлению следователя, дело в том, что тогда, это уже 11-й год был, в 11-м году эта статья подразумевала до четырёх лет лишения свободы. Мне очень чётко сказали, годик ещё посидишь.
Евгений Додолев:
У нас 4 минуты осталось, я просто хочу прочитать, как в Википедии подаётся финал всей этой истории. Президиум московского городского суда изменил приговор в связи с согласием Лурье шестерить на администрацию президента. Во-первых, для Википедии глагол «шестерить».
Олег Лурье:
Откуда это взялось?
Евгений Додолев:
Это Википедия, просто скан сделал сегодня, сейчас в Википедии это выглядит. Во-первых, что подразумевает слово «шестерить», это сотрудничать, сам глагол достаточно редкий. Для Википедии вообще необычный.
Олег Лурье:
Самое смешное, это кто-то, видимо, отрабатывают денежку какую-то. Но дело в том, что, во-первых, суд присяжных единодушно, все 12 присяжных оправдали меня в связи с отсутствием клеветы в моих словах. Соответственно, заказное дело. И верховной утвердил. И второе, меня освободили не условно досрочно, я освободился по окончанию срока, по звонку. Решением президиума Мосгорсуда мне срок был сокращен, внимание, на 27 дней. На 27 дней, потому что там явно уже нельзя было меня держать, я написал, и мне изменили срок с 4 лет на 3 года 11 месяцев и 3 дня и освободили.
Евгений Додолев:
Вы подорвались на определённом персонаже, сенаторе.
Олег Лурье:
Бывшем сенаторе, который сейчас скрывается в Израиле.
Евгений Додолев:
Слуцкер.
Олег Лурье:
Да, который вывез детей своих.
Евгений Додолев:
Я просто Володю знал ещё в 70-х, такая была коктебельская кампания, ездили студентами ещё.
Олег Лурье:
Я его вообще не знал, я ни разу в жизни в глаза не видел.
Евгений Додолев:
Я прочитал.
Олег Лурье:
Но он тогда признал в суде, что мы не знакомы.
Евгений Додолев:
Уже тогда говорили, кстати, в семидесятых, ребята любят поболтать вообще, что он сотрудничал с госбезопасностью. Вы считаете, что он так поднялся сильно за счёт того, что у него со спецслужбами действительно был какой-то альянс?
Олег Лурье:
Здесь, опять-таки, вернусь к теме, свечку не держал.
Евгений Додолев:
Но про вас тоже очевидным образом говорят, что Вы сотрудничали.
Олег Лурье:
Но здесь вполне возможно, потому что не меня одного я знаю, например, трёх людей, которых он отправил в места лишения свободы по бизнесу.
Евгений Додолев:
То есть там была исключительно бизнес составляющая, ничего личного.
Олег Лурье:
Исключительно бизнес. Но самое интересное, что я в жизни о нём никогда ни одной строки не писал. Я узнал, кто такой сенатор Слуцкер, узнал только, когда мне предъявили обвинение. Ребята, покажите мне его, хоть скажите мне, кто он. Я его не знаю, и о нём в жизни ни одного слова не написал никогда, не занимался никакими журналистскими расследованиями. И когда на суде я говорю: Вы покажите хоть одну статью. Они: это мы потеряли, у нас нет. Хорошо, а как может быть... Зато у нас есть аудиозапись, где Вы вымогаете деньги. Я говорю: простите, я был в Совете Федерации, подтверждаю, в ФСО, но как запись может быть на 4 минуты дольше, чем там я находился, в этом здании. Это не вопрос. Судья говорит, сейчас она уже уволена, не работает судьёй.
Евгений Додолев:
Но Вы ведь продолжаете ходить по минному полю. Вас эта история, условно говоря, ничему не научила? То есть Вы не боитесь, это финальный вопрос, Олег, снова оказаться в местах не столь отдалённых из-за своей профессиональной деятельности?
Олег Лурье:
Вы знаете, сейчас уже нельзя так явно, как это было ещё 10 лет назад, 13, 15.
Евгений Додолев:
Это уже путинские времена были.
Олег Лурье:
Давайте так, мы можем сказать так, переходные были, я считаю. 2001-2008-2007-й, это переходные. Сейчас уже то гораздо сложнее, я думаю, сделать. В девяностые это вообще по щелчку делалось. Или братва приезжала, отстреливала головы, либо закрывали.
Евгений Додолев:
Ну что ж, на этой ноте «сейчас так уже нельзя» мы и закончим наш разговор сегодняшний в проекте «Мимонот» с Олегом Лурье. Спасибо вам, что были с нами, спасибо, Олег.
Олег Лурье:
Спасибо, до свидания.