Евгений Додолев:
Добрый день! В эфире программа «Мимонот» и я, её ведущий, Евгений Додолев, представляю сегодняшнего гостя. Я не своё собственное определение, а определение моего товарища, с которым я говорил накануне эфира, это Саша Вулых. Я у него спросил про сегодняшнего гостя, как бы ты его представил. Он сказал, что это культовый поэт-песенник, самый титулованный из наших и самый успешный из наших поэтов-песенников, Карен Кавалерян.
Карен Кавалерян:
Спасибо, это очень лестно слышать от Саши, он сам большой мастер.
Евгений Додолев:
Да, я как раз думал, что может быть ревность какая-то, вы на одной поляне посетесь. Но он говорит, он ушёл уже из шоу-бизнеса, ему это всё уже, он всё собрал, что смог.
Карен Кавалерян:
Да, отчасти это так, но и важно ещё то, что мы с Сашей как-то сразу у нас задалось, никакой ревности, только взаимная любовь и уважение.
Евгений Додолев:
Вы же работали с теми же композиторами. Тот же Крис Кельми, для него Вулых писал, вы писали ему гимн Криса Кельми, один из самых мощных хитов «Ночное рандеву». Ваш уход из шоу-бизнеса, как я понял из интервью «Комсомольской правде», которое на днях вышло, связано с тем, что вы уже пресытились, собрали всё, что можно и уже не получаете удовлетворения, поэтому стали заниматься мюзиклами.
Карен Кавалерян:
Верно, потому что я темечком упёрся в потолок, ничего больше шоу-бизнес дать мне, например, не в состоянии был. Можно ещё с 18 песен года довести до 28, до 38, но в этом есть какой-то нелёгкий налёт безумия, мне кажется. Нет, я сменил, радикально совершенно сменил амплуа. Хотя в общем-то что значит менял амплуа. Я считаю, что в шоу-бизнесе, когда я писал тексты песен, что сейчас я занимаюсь просто разными видами литературной работы. То есть песенные тексты, это тоже литературная работа. И либретто, драматургия, это частный случай тоже литературы. Для меня, во всяком случае.
Евгений Додолев:
Я не очень понимаю, почему у нас как-то сложилось, что под шоу бизнесом нас понимают только какую-то одну отрасль шоу-бизнеса.
Карен Кавалерян:
Да, мне тоже странно это.
Евгений Додолев:
Мюзикл - это тоже шоу-бизнес.
Карен Кавалерян:
Ещё какой.
Евгений Додолев:
Это шоу и в общем -то, это бизнес.
Карен Кавалерян:
Ещё какой бизнес. Достаточно на Бродвей выйти и посмотреть немалое количество театров, в которых играется один спектакль на протяжении месяцев, а, в иных случаях, и лет. Скажем, я был на «Призраке оперы» в Лондоне, он идёт уже, я не помню, 22 года или 24 года. Ежедневно. Это не шоу-бизнес? Это entertainment самый настоящий, высочайшего уровня.
Евгений Додолев:
А у нас часто с театралами, с кем-то говоришь: я не занимаюсь шоу-бизнесом. То есть у нас территория поющих трусов. Шоу-бизнес, это вот это все, как-то так сложилось.
Карен Кавалерян:
Ещё отчасти это идёт, по-моему, от той «миссии», которую взвалил на себя русский театр, какое-то миссионерство, оно проглядывает. Они не очень любят говорить о деньгах, это неприлично.
Евгений Додолев:
У нас вообще деньги - это грязь, для советских людей.
Карен Кавалерян:
Хотя мне кажется, что это отлично, когда у тебя битком набитый зал на спектаклях, и артиста провожают овацией в финале. По-моему, ничего прекраснее не может быть.
Евгений Додолев:
Это мерило успеха. Мне Андрей Вадимович Макаревич, в этой студии мы говорили о сайд-проектах, которыми занимаютс машинисты. Я сказал про деньги, он говорит: а какой ещё критерий успешности. Это то, сколько человек может собрать, сколько он может продать.
Карен Кавалерян:
Я бы ньюанс ещё такой добавил. Продать - это одно, но чтобы ещё люди уходили счастливыми, чтобы они с радостью расставались с этими деньгами в следующий раз. То есть не чувствовали себя обманутыми.
Евгений Додолев:
Если уйдут неудовлетворённые, то потом уже не придут. Потому что какая бы не была реклама и PR, всё-таки то, что из уст в уста передаётся, это тоже достаточно такой мощный фактор. У вас в июне будет премьера «Ромео vs Джульетта. 20 лет спустя», как раз с Укупником Аркадием.
Карен Кавалерян:
Наш дебют в общем-то.
Евгений Додолев:
Вы знакомы десятилетия.
Карен Кавалерян:
Да, очень давно, с 87-го или 88-го года мы с ним знакомы, ни одной песни не написали. Очень это странно.
Евгений Додолев:
Очень странно.
Карен Кавалерян:
Притом у меня огромный каталог, у него огромный каталог, мы знали друг друга, всегда уважали друг друга, но до работы совместной не доходило никогда. А тут сложились обстоятельства таким образом, что я показал пьесу эту Владимиру Исидоровичу Тартаковскому, директору Московской оперетты. Кстати, один из немногих, для меня вообще единственный, наверное, директор театра, который читает пьесы, которые ему приносят. Сам лично. Он влюбился в эту историю. И так получилось, что Аркаша предложил написать музыку, и мы стартовали. Делали мы это довольно долго, года два продолжалось, даже два с половиной может быть, написание этого мюзикла. И вот наконец дожили мы до премьеры.
Евгений Додолев:
В июне будет.
Карен Кавалерян:
В июне, 18-19-е 2 дня.
Евгений Додолев:
Площадку напомните.
Карен Кавалерян:
Московский театр оперетты, самая лучшая площадка для музыкального спектакля в Москве.
Евгений Додолев:
Мне люди из отрасли говорили, что то ли у вас, то ли у Укупника, то ли у вас обоих какие-то с режиссёром тёрки или нет, или это домыслы?
Карен Кавалерян:
Тёрками это назвать тяжело, это обычный рабочий процесс. Мы на многие вещи смотрим по-разному, потому что мы люди разных поколений, он довольно молодой человек, Алексей Франдетти, он очень титулованный для своих лет и очень имеет свою совершенно концепцию жизненную и творческую. Я это уважаю. Каждый отстаивает какую-то свою правду, но мы приходим в итоге к консенсусу, спектакль мы выпускаем.
Евгений Додолев:
Я насколько понимаю, это как сложилась бы биография шекспировских героев, если бы они не ушли из жизни.
Карен Кавалерян:
Не погибли, да.
Евгений Додолев:
Чья идея, в принципе, придумка, концепт?
Карен Кавалерян:
Я написал пьесу сначала, вообще не имея в виду даже музыкальный спектакль. Я хотел сделать просто драматургическое произведение. Без музыки. Но показал потом пьесу Тартаковскому и это всё преобразилось в мюзикл. Я вообще любитель сиквелов, честно говорю. Очень большой любитель сиквелов. У меня в 14 или 15 лет была безумная идея, которую я даже начал воплощать тогда же в школе, но конечно, далеко это не зашло. Я хотел написать ужасно продолжение Дубровского. Я обожал эту повесть.
Евгений Додолев:
И написали.
Карен Кавалерян:
Я потом написал мюзикл «Дубровский», но всё-таки это уже по известному сюжету. А тут я хотел придумать, что могло быть с ними дальше. Мне кажется, что это вообще очень интересная и не разрытая ещё тема, писать сиквелы таких произведений. Потому что характеры заданы. Такая траектория первичная уже очерчена, и ты можешь дальше включать фантазию. Немножко в этом что-то есть от Дюма, но почему бы и нет.
Евгений Додолев:
Нет, знаете, я не знаю, попадалась ли вам повесть на Фейсбуке, где вы достаточно активны. Там история такая, что Анна Каренина передумала бросаться под поезд, там масса ее приключений, и в результате она стала той Аннушкой, которая пролила масло на Патриарших прудах в «Мастере и Маргарите». Поэтому здесь фантазия может разыграться.
Карен Кавалерян:
Это шутка, в общем, но в каждой шутке, как известно, есть. Да, это интересно. Мне кажется, что это довольно любопытно. Для того, чтобы поддать интриги, просто скажу, что дело происходит в Генуе через 20 лет после описанных в пьесе Шекспира событий. Жизнь сложилась самым неожиданным образом. Ромео, который вынужден был зарабатывать деньги для того, чтобы поддержать семью, пустился во все тяжкие, он занимается ужасно предосудительным вещами. Джульетта нет. И у него, и у неё есть сердечный интерес на стороне.
Евгений Додолев:
Да, вот так вот?
Карен Кавалерян:
Да. Но насколько далеко он зайдёт в каждом случае отдельном увидят.
Евгений Додолев:
Дети у них есть?
Карен Кавалерян:
Да, у них есть дочь, у которой тоже есть свои сердечные секреты. Вот этот весь клубок страстей неминуемо ведёт к очень интригующему финалу. Не буду его рассказывать. Это детективный триллер, практически, это экшн история, это не мелодрама, в этом смысле это не сиквел «Ромео и Джульетты» и не трагедия, конечно. Но в ней очень много экшена, но в ней сохранены какие-то базисные имена, во-первых, базисные характеры.
Евгений Додолев:
Там Монтекки и Капулетти по-прежнему враждуют как кланы или нет?
Карен Кавалерян:
Уже нет. Она вышла замуж, они в другом городе, категорически в другом городе, это генуэзская республика, никакого отношения уже к Вероне не имеет. Хотя гости из Вероны будут. Неожиданные гости из Вероны будут.
Евгений Додолев:
Вы когда работали над этим произведением, сочли нужным пересмотреть всё, что снято на эту тематику, экранизации, или нет?
Карен Кавалерян:
Прежде всего, я прочитал снова.
Евгений Додолев:
Оригинал Шекспира.
Карен Кавалерян:
Да, разумеется. Во-первых, я прочитал снова. Прежде всего, мне пришла идея финала, вот так скажем. Мне пришла идея финала, я понял, что из этого может что-то получиться. Какая-то оригинальная история. Я начал поднимать всё, что на эту тему было снято и написано, включая и критику, и критику современников, и последующие какие-то работы аналитические. Разумеется, я пересматривал всё. Там достаточно много версий разных и достаточно много интерпретаций. А пересмотрел я, прежде всего, за тем, чтобы не совпасть ни с кем, это важно. Не об авторских правах речь тут, а о каком-то чистоплюйстве моём внутреннем. Я люблю играть на чистом поле, без каких-то всполохов побочных чьих-то идей, за которые тебе потом могут погрозить пальчиком.
Евгений Додолев:
Это для меня как терра инкогнита, я плохо в этом разбираюсь, потому что, честно говоря, был обескуражен, когда Александр Борисович Градский сделал «Мастера и Маргариту». Я не знаю, знакома ли вам эта история.
Карен Кавалерян:
Нет, само произведение нет, но я о нём много слышал.
Евгений Додолев:
Я это воспринял как сплошной набор цитат. То есть там ни одной музыкальной темы, сочинённой для этого нет, как мне показалось. Выяснилось, что это, на самом деле, общая практика, когда цитирование, оно может открыть музыкальную тему совершено в ином контексте.
Карен Кавалерян:
Цитирование его произведений.
Евгений Додолев:
Там старые народные песни, и русская классика, и рок классика. Поэтому вопрос заимствований, это какая-то есть присказка в шоу-бизнесе, что бездари воруют, а гении... Или как-то насчёт заимствований, не помню, как там. Но она такая, вообще в принципе сама идея взять и сделать лучше, она допускается. Я так понял, что при работе с текстом это не работает. Всё-таки музыка, там всего семь нот, это немножко по-другому.
Карен Кавалерян:
Там есть какое-то количество тактов, которые ты можешь использовать без лицензии. А далее с лицензией, взяв соответствующее разрешение, заплатив за лицензию. Но я это делаю, я стараюсь избегать каких-то повторов с чьими-то работами, исходя из внутреннего чувства какой-то чистоплотности. Мне хочется играть на чистых мячах, как говорят футболисты. То есть я не хочу таких ситуаций, чтобы меня кто-то мог упрекнуть в заимствовании чужой идеи, чужого четверостишья или двустишия, строчки даже. Считаю, что я в состоянии придумать всё сам, написать всё сам, и мне никто не нужен для этого.
Евгений Додолев:
Потому что вы работаете со словом. А вот с музыкой мне непонятно, потому что, допустим, заимствование гитарного рифа вообще не считается плагиатом. Кто-то сочинил риф, а иногда ведь это делает, возьмёт Smoke on the whater, там ничего нет кроме, этого рифа. Или недавно был такой сериал, не знаю, смотрели или нет по первому каналу «Содержанки».
Карен Кавалерян:
Я не смотрю телевидение вообще, я смотрю много кино, но не идущее по телевизору.
Евгений Додолев:
Там просто заглавной темой они взяли, такая есть певица Kovacs, и она использовала Хабанеру, вот эта тема. Но она делает половину вещи, меня всегда это конечно очень интересовало. Вам в вашей работе, в шоу-бизнесе никогда не приходилось сталкиваться, что вашего соавтора, музыканта обвиняли в плагиате? Нет?
Карен Кавалерян:
В совместных песнях нет. А так случалось, да, случалось.
Евгений Додолев:
Я помню, во всяком случае, с мегахитом «Ночное рандеву» масса была каких-то разговоров, что не сам Кельми ее исполнял, куча была всяких скандалов.
Карен Кавалерян:
Нет, там я могу просто засвидетельствовать, что мелодию написал 100 % он, просто 100 %. Это всё на моих глазах происходило. Первый исполнитель был солист в то время группы «Рок-Ателье» Вадик Усланов.
Евгений Додолев:
Его группы, Криса Кельми.
Карен Кавалерян:
Да, его группы. То есть это было внутри группы. Поэтому о чём речь. И когда Вадик ушёл из группы, он ушёл, кстати, играть на бас гитаре к Оле Кормухиной, они все там он, Костя Веретенников, ещё кто-то. Крис остался без группы в тот момент, возможно, он использовал где-то в съёмках фонограмму Вадика по причине, я думаю, того, что он просто не успел физически записать свой голос, а ездил он на гастроли тогда нещадно.
Евгений Додолев:
Хит был большой.
Карен Кавалерян:
Да, востребованный. И просто я думаю, что он дышал даже через раз тогда. Не собираюсь его как-то оправдывать, я не думаю, что он нуждается в этих оправданиях. Такая ситуация была, но песня это Криса. Это 200 %.
Евгений Додолев:
Он мне кстати рассказывал, что упомянутая вами Ольга Кормухина в своё время присылала к нему бандитов по поводу другой ещё разборки. Вам приходилось в лихие девяностые или восьмидесятые с криминалом сталкиваться?
Карен Кавалерян:
Как-то меня бог миловал, как-то я проскользнул мимо всего этого. Хотя пули летали рядом, можно было пойти по улице и просто стать свидетелем какой-то крайне неприятной истории. Нет, меня миновало, может быть, какая-то природная осторожность тому причиной. Но я стараюсь какие-то вещи предвосхищать. Нет, я никогда не доводил до жёстких конфликтов ситуацию, ни одну, и никогда не оставлял за собой хвостов: неоплаченных долгов, неоплаченных долгов и физически денежных, и моральных.
Евгений Додолев:
Кельми очень не самым изящным образом ушёл, он сильно злоупотреблял тем топливом, которым злоупотребляют рок-музыканты. Вам в работе с какими-то вашими партнёрами этот фактор когда-либо мешал или нет. Алкоголь, вещества.
Карен Кавалерян:
Лично мне никогда не мешал. Я люблю выпить вина, коньяка, спокойно могу это сделать, причём в любых количествах, зависит от компании. Что касается каких-то вредных привычек, все мы когда-то валяли дурака, как Билл Клинтон в своё время пошутил: я курил, но не затягивался. Отличная кстати шутка. Никогда этим особо не увлекался. Но конечно, бывало всякое. Но слава богу, ничего не осталось со мной. Что касается моих соавторов, я никогда не осуждаю никого.
Евгений Додолев:
Нет, я не про осуждение, вообще, в принципе. Потому что разные существуют к этому подходы. Некоторые считают, что на сцене пить нельзя, а некоторые напротив говорят, что...
Карен Кавалерян:
50 коньяка хорошо.
Евгений Додолев:
Да, просто необходимо. Разные просто подходы. Здесь не вопрос о том, чтобы кого-то осуждать.
Карен Кавалерян:
Я думаю, что это вопрос внутреннего комфорта.
Евгений Додолев:
Просто вам уже приходилось с такими людьми работать, которые согласно их имиджу медийному, не будем говорить как в жизни обстоит. Допустим, Гарик Сукачёв, люди, которые умеют и любят отдохнуть вот так. Это в работе совместной когда-нибудь бывало помехой? Я не конкретно про «Бригаду С», а вообще, в принципе.
Карен Кавалерян:
Так скажем, мы с Гариком написали четыре песни для группы «Бригада С», это был ещё в 86-87-й годы/ Если мне память не изменяет, мы с ним ни капли не выпили вообще в жизни друг с другом. Что касается остальных, нет, мне не мешало никогда. Если человек, выпивший или покуривший или ещё что-нибудь с собой сделавший, но он трезво мыслит, он мыслит разумно, то с ним можно работать в любом состоянии. А есть же летящие в шоу-бизнесе, ему ничего не надо, он просто по жизни безумен. Наверняка с такими сталкивались. То и работать не получится.
Евгений Додолев:
Я по достаточно какой-то сложной ассоциации вспомнил недавний пост ваш в Фейсбуке, который был приурочен к 79-летию Аллы Борисовны Пугачёвой. Согласно вашей версии у неё какая-то феноменальная совершенно память. Она быть помнила тот материал, который вы ей писали.
Карен Кавалерян:
Для меня это невероятно, правда. 15 лет спустя вспомнить текст, который написал для тебя какой-то автор, ты сама его не использовала, но у тебя осталось послевкусие и какие-то ключевые фразы. И ты? зная, что этот человек сейчас ищет себе песню, говоришь другому автору: ты позвони (в данном случае Андрею Мисину), ты позвони, спроси у Карена, у него был текст такой, об этом, напишите песню, она подойдёт этому человеку. Мне кажется, что это очень сложная такая мыслительная структура, вот такое возвращение на 15 лет назад. Я в памяти, например, не держу даже своих текстов столько. Если они не реализовались. Я отдалённо помнил, залез в какие-то старые тетрадки, нашёл этот текст, конечно. Но так сказать, что помнишь, ты мне писал, а мне не подошло. Если бы она эти две строчки не назвала, я бы никогда не вспомнил.
Евгений Додолев:
Как вы вообще оцениваете этот феномен Пугачёвой. Потому что она фактически уже не пойдёт, давайте называть вещи своими именами, много лет.
Карен Кавалерян:
Я не знаю, я не был, честно говоря, у неё на концерте, не знаю, поёт она, не поёт.
Евгений Додолев:
В общем, она последние несколько десятилетий является ньюсмейкером. Телевизионщиков часто упрекают, нафига вы её показываете. А её показывают, потому что на неё есть спрос, если Алла Борисовна, то это рейтинг, всегда. Притом что она не поёт, не сочиняет как в «Эвите» Эндрю Ллойд Вебера партия, которую Бандерас спел She did nothing... И вообще ничего не делал персонаж «Эвиты». К ней это просто подходит. Ничерта она не делает. Что, это феномен личности, это за счёт какого-то материала, который она когда-то сочинила, у вас есть какое-то объяснение?
Карен Кавалерян:
Честно говоря, я не задумывался над этим. Попробуем сейчас быстренько накидать какие-то мысли по этому поводу. Начнём с того, что она, наверное, спела больше всего хитов за свою карьеру, чем кто бы то ни было за последние 40 лет. Точно совершенно, просто рядом никто не стоял.
Евгений Додолев:
Почему, потому что работала с правильными авторами?
Карен Кавалерян:
Отчасти, да. Может быть, это её было чувство своей публики таково, что она подтягивала именно тех авторов, которые ей были необходимы.
Евгений Додолев:
Которые выстрелят.
Карен Кавалерян:
Да. Потому что она достаточно часто их меняла. Скажем, она появилась, насколько я по помню, может быть я ошибаюсь, это конец семидесятых, по большому счёту, она появилась, это пластинка «Зеркало души» была, там были песни Дербенёва, Марка Минкова, ещё какие-то. Это были трендовые тогда авторы. Потом она делает финт, она начинает работать с Паулсом, например. А потом следующий финт, она работать начинает с молодыми авторами, с Игорем Николаевым, например.
Евгений Додолев:
С Кузьминым.
Карен Кавалерян:
С Кузьминым, да. Она держит руку на пульсе и чувствует. Я думаю, что это чувство страны, это чувство публики, такое, не желая обидеть её, скажу, из моих уст это комплимент, звериное чутьё, рефлекторное, на инстинкте. Мне кажется, что-то в этом роде. Когда ты даже порой не можешь как-то рационально объяснить какой-то поступок свой или свою идею, но ты просто движешься туда, потому что у тебя есть вот это звериное чувство, что там лежит правда, там закопано золото. Мне кажется, что так. У хитмейкеров у многих такая же ситуация. Ты не знаешь, почему у тебя слова подобным образом встают, но они встают вот так, и потом это выстреливает. Почему? Иногда это, знаете, «без тебя, любимый мой, лететь с одним крылом», но это же невозможно. Это просто увидеть глазами и ужаснуться. А разве мало такого? Сейчас не будем в длинный ряд.
Евгений Додолев:
«Журавли летят в Китай, только не улетай». Хорошо, 70 лет Пугачёвой было в апреле, 3 ноября 70 лет Александру Борисовичу Градскому, который сочинял музыку на стихи очень многих поэтов видных, там и Пастернак, и Саша Чёрный. Очень много пишет сам и даже издал несколько лет назад огромный толстый том своих стихов. Вы считаете, что сочинение текстов, это всё-таки дело профессионалов таких, как вы, Вулых, или человек, который пишет музыку, он может быть точнее подберёт под эту музыку сочетания слов.
Карен Кавалерян:
Я так скажу, стихи они пишут похуже, скажем так, тексты, объективно, в литературном смысле. Иногда они так точно эмоционально попадают в слияния фразы музыкальной и текстовой, что ни одному автору текста такое соединение в голову не придет. Есть люди, которые умеют это делать, у которых есть талант. Кстати говоря, у Игоря Николаева есть отличные песни собственного сочинения, и музыка, и слова. Тот уже Володя Кузьмин, мы все это проходили, эти имена сегодня. Но не только они. Есть люди, у которых это на кончиках пальцев. При этом, если попросить их, например, написать текст.
Евгений Додолев:
К другому материалу.
Карен Кавалерян:
К другому материалу, я думаю, что у них будет ступор. Но свою музыку они чувствуют. Есть такие люди.
Евгений Додолев:
А как вы вообще, в принципе, относитесь к Градскому. Потому что многие называли, он по-моему сейчас уже это не употребляет термин, называли отцом советского рок-н-ролла и вообще, в принципе.
Карен Кавалерян:
Я прямо скажу, я с уважением отношусь к мнению людей, каких бы то ни было. Но пока я сам не услышу или сам не увижу, я никогда не поверю. Вот я, честно говоря, не слышал ни одной пластинки, записанной Градским, где он был бы как рок-музыкант. Поэтому для меня, я помню, у меня была гибкая пластиночка такая или не гибкая, но маленькая, там были песни Пахмутовой. Градский в мою жизнь вошёл как исполнитель песни «Как молоды мы были», например. В другой ипостаси я его, честно говоря, не знаю. Помню, у него были какие-то циклы на стихи Саши Черного, какие-то забавные куплеты. В общем-то и всё. Потом он писал какие-то рок оперы, еще что-то. Я никогда не следил особо за его творчеством, потом что мне по каким-то музыкантским симпатиям он никогда не попадал в мою обойму. Я любил всегда джаз, я любил соул музыку, фанк музыку, это очень далеко от Градского, а Градский очень далеко от этого. Это чисто как слушатель. Как автор я ему никогда не был нужен, он никогда не был мне нужен тоже как соавтор, потому что я всегда был нацелен на написание хитов, всегда старался работать либо с популярными группами, либо с популярными исполнителями, либо с классными хитмейкерами, композиторами. Для меня результат был всегда важнее каких-то культурологических изысканий. Поэтому с Градским, я не знаю его творчества, по большому счёту.
Евгений Додолев:
Сам Градский достаточно иронично мне в одной из телевизионных бесед сказал: меня знают как автора двух вещей «Первый тайм» и «Как молоды мы были». Это очень остроумно.
Карен Кавалерян:
Очень остроумно, согласен. Я думаю, что он большой шутник. Но это пахмутовское.
Евгений Додолев:
Одна есть песня, Дробыш мне как-то сказал, что Градский не сочинил ни одного хита. Но гениальная музыка может и не быть хитом. Так же, как хит не обязательно вообще останется в истории музыки. Это ведь всегда такие могут быть параллельное пространства, которые в случае с Битлз могут совпадать, а могут и не совпадать.
Карен Кавалерян:
В каком случае они не совпадают, какая музыка гениальная и не хитовая?
Евгений Додолев:
Мне кажется, у Александра Борисовича есть «Синий лес» или какие-то вещи.
Карен Кавалерян:
А вот мы отложим давайте Александра Борисовича в сторону. Вот мировые какие-то есть примеры такие?
Евгений Додолев:
Дело в том, что я не музыковед.
Карен Кавалерян:
Да я тоже.
Евгений Додолев:
Я про очень многие вещи, про музыку моей молодости, King Crimson какие-то были, говорили, что это гениальная музыка. Я слушал, думал, это музыка, может быть, надо что-то съесть, чтобы это понять.
Карен Кавалерян:
Я так же к этому отношусь.
Евгений Додолев:
Поэтому здесь вот это как-то.
Карен Кавалерян:
Не знаю, честно говоря, для меня всё, что не хит, то брак, вот такая штука.
Евгений Додолев:
Хит, это ведь очень часто, если не в 90 случаях из 100, это всё-таки три аккорда.
Карен Кавалерян:
Не знаю, необязательно. Есть и содержательные вещи, которые хитами становились. Скажем, если мы крутимся вокруг одного и того же, «Ночное рандеву» - это не три аккорда.
Евгений Додолев:
«Ночное рандеву» нет. Вообще мне люди, которые в музыке в отличие от меня разбираются, говорили, что Кельми вообще недооцененный именно как сочинитель, как композитор.
Карен Кавалерян:
Я согласен.
Евгений Додолев:
Что он мог бы сделать гораздо больше, может он и пил от невостребованности, понимая про себя, что он может, а не складывается.
Карен Кавалерян:
Исключительная вещь у него «Замыкая круг».
Евгений Додолев:
Да, это первая общая песня.
Карен Кавалерян:
Блистательная, тоже далеко не три аккорда.
Евгений Додолев:
Маргарита Пушкина писала это?
Карен Кавалерян:
Да, Рита написала.
Евгений Додолев:
Вы знакомы?
Карен Кавалерян:
С Ритой, да, знакомы, конечно. Мы знакомы.
Евгений Додолев:
Сейчас она как-то ничего не делает.
Карен Кавалерян:
Мне кажется, она как раз делает, но она осталась, как она про себя говорила раньше, не знаю, говорит она сейчас так про себя, заживо замурованная в роке. Она работает, по-моему, не знаю, работала какое-то время тому назад, насколько я помню, с «Арией», с группой «Ария», с Кипеловым, с этой частью вселенной. Которая не очень медийная сейчас. Хотя была в 88-89 году очень медийная.
Евгений Додолев:
Звучала, да.
Карен Кавалерян:
Я думаю, что она там.
Евгений Додолев:
У Дробыша, которого я вспомнил в контексте рассуждений о Градском, сегодня мне попалось в соцсетях, может это не заявление, что Евровидение - это или гей-парад или парад геев с элементами вокала. Поскольку вы к мероприятию Евровидения имеете самое непосредственное отношение, то есть вы рекордсмен.
Карен Кавалерян:
Имел, да, я рекордсмен.
Евгений Додолев:
Действительно там вот эта составляющая, что там считается неприличным стране послать на этот конкурс исполнителя, если он..
Карен Кавалерян:
Не гей?
Евгений Додолев:
Да, не гей или это уже фантазии?
Карен Кавалерян:
Я думаю, что это фантазии. Я например ездил два раза.
Евгений Додолев:
Нет, вы же не как исполнитель ездили.
Карен Кавалерян:
Нет, я ездил и я знаю исполнителей. 100 % совершено группа «Премьер-министр», геев там не было никогда. Это с кем я ездил. Могу ответить за обоих исполнителей от Армении 07-го года и 12-го, что нет. Дима Колдун точно не гей, просто однозначно. Это с кем я работал непосредственного. Ани Лорак, Диана Гурцкая, нет.
Евгений Додолев:
Нет, про девушек это как-то даже...
Карен Кавалерян:
Я думаю, что это сильное преувеличение. Другое дело, что там реально есть в рамках конкурса прямо конкретно гей вечеринки, организованные под патронажем EBU. EBU - это не ругательное слово, это европейский вещательный союз. European Broadcasting Unit.
Евгений Додолев:
Union может быть.
Карен Кавалерян:
Union, да. И эта тема там пышным цветом цветёт, да, это правда. Но каких-то тут правил нет. Дробыш так, не знаю, почему он так сказал. Он кстати достаточно искушённый в Евровидение человек, он два или три раза участие принимал.
Евгений Додолев:
«Бурановские бабушки», да.
Карен Кавалерян:
Бабушки, потом ещё там кто-то был у него, от Беларуси по-моему, он кого-то выводил. Не помню уже. Он вообще любит поэпатировать. Это вообще примета времени сказать, что-то такое солёное, жареное.
Евгений Додолев:
Объясните мне про Евровидение, почему, вы же работали с представителями от России, от Белоруссии, от Украины, но и от Грузии, и от Армении. Грузия, Армения, Израиль, Австралия, почему, какое это отношение имеет к Евровидению? Мне казалось, что это всё-таки, мы же говорим про континент, это в названии уже заложено. Или так сложилось исторически, или есть какие-то критерии под это?
Карен Кавалерян:
Мне кажется, что критерий, на самом деле, эта граница Византийской империи, я так считаю. Я воспринимаю Европу в границах Византийской империи. Я лично.
Евгений Додолев:
Тогда и Сирия может быть, и Ирак.
Карен Кавалерян:
Я это воспринимаю, не факт, что европейский вещательный союз так воспринимает. Но я считаю, что это европейская культура. Куда проникла европейская культура в том виде, в котором мы её видим. Куда проникла европейская и в частности христианская культура. Вот там Европа, я считаю. Там, где её нет там, там не Европа.
Евгений Додолев:
Отчего такое стремление в Европу? Знаете, единственный, по-моему, из всех моих собеседников, с которыми я эту тему поднимал, по-моему, это Егор Кончаловский. Который со мной согласился, что мы, русские, а русскими я называю людей, которые думают по-русски, которые говорят по-русски, думают по-русски, этнически они могут быть кем угодно. Хоть афроамериканец. Но если он думает по-русски, он русский. Что мы всё-таки гораздо больше азиаты. От этого у нас отношение к тому, что называется коррупция, на самом деле, это...
Карен Кавалерян:
Честное слово, я об этом ничего не знаю. Может быть, Егор Кончаловский азиат, я нет.
Евгений Додолев:
То есть вы себя ощущаете европейцем.
Карен Кавалерян:
Абсолютно, я считаю себя рождённым в Mediterranean.
Евгений Додолев:
Средиземное море.
Карен Кавалерян:
Средиземноморье, да, в границах Византийской империи, это христианская культура, это европейская культура. Если кто-то считает, что он, так скажем, корнями в Китае или в Монголии.
Евгений Додолев:
Смотрите, как одеваемся, вот эти все перья в жопе, прошу прощения. Я не про вас, но в принципе, возьмите даже нашу тусовку. Вот эти каблуки, вот эти блёстки, это же всё такой Восток.
Карен Кавалерян:
Не знаю, правда, я не знаю. Я на себя это не проецирую.
Евгений Додолев:
Я не считаю, что это плохо. Почему-то считается, что как только ты говоришь «азиат», что в этом какая-то коннотация такая, что это второй сорт. Я так просто не считаю.
Карен Кавалерян:
Я тоже на сорта не делю. Просто ты являешься носителем некой идеи, льщу себя надеждой, что я являюсь. Несёшь в себе некое культурное пространство, оно тебя воспитало. Это и сделало из тебя того, кто ты есть. Я считаю, что христианство, это основа основ для человека, живущего на моей территории, на территории, которая мне дорога. Из него вытекает этика, эстетика, культура, история. И в конечном итоге те поступки, которые ты совершаешь и которые ты не совершаешь тоже. Поэтому мне кажется так. Христианство, на самом деле, проникло и в Азию, на азиатскую территорию, так скажем. Мне кажется, что когда оно туда проникло, азиатская часть стала европейской, вот и всё. Нравится это кому-то или не нравится.
Евгений Додолев:
Вы сильно изменились в плане потребителя музыки, скажем. Музыку когда начинают слушать? Школьниками. То есть ту музыку, которую вы в школе слушали, вы сейчас можете слушать?
Карен Кавалерян:
Я её и слушаю.
Евгений Додолев:
Вы слушаете, какая это музыка?
Карен Кавалерян:
Фанк, соул, джаз.
Евгений Додолев:
Вы говорите сейчас про жанры, а мне имена конкретные.
Карен Кавалерян:
Земля. Ветер. Огонь. Tower of Power, Джино Ваннелли, джаз весь практически, начиная с 55-го года и кончая 65-м. То, что называется хард-боп, это абсолютно моя музыка. Как она в меня вошла, так и не выходила.
Евгений Додолев:
То есть вы попсу никогда не слушали.
Карен Кавалерян:
Я в теме, я знаю хиты. Я рок никогда не слушал, это правда. То есть я по рок культуре тоже в теме, всё это в качестве образования просто пришлось, поскольку я если работаю с рок-группой, я должен знать корни. Что касается песенной культуры, то песенная культура для меня она началась и закончилась в том, что называется Great American Songbook,это золотые годы Tin Pan Alley, 20-30-40-е годы, когда был сочинён весь остальной массив тех песен великих американских, которые перепеваются до сих пор.
Евгений Додолев:
Для меня это загадка абсолютно. И вот мы про Евровидение говорили, 74-й год ABBA. Я помню, что это был просто взрыв мозга, Ватерлоо, это просто мегахит.
Карен Кавалерян:
Да, зверский хит.
Евгений Додолев:
Это что? ABBA - это попса или нет?
Карен Кавалерян:
Поп культура, конечно. По мне поп культура и Rolling Stones.
Евгений Додолев:
Вот сейчас обиделись вообще фанаты, и битломаны. Из студии не выходите, вас будут ждать.
Карен Кавалерян:
Но это ритм-блюзовые группы, OK, но это же на территории поп культуры, иначе они бы не были мега звёздами. Всё, что супер продаётся, то является частью поп культуры. А как? А Deep Purple - это не поп культура? Это рок музыка, но поп культура. Всё-таки поп культуру шире возьмём. Это поп культура, конечно. Поп - это популярная музыка. Если ты продаёшь миллион пластинок, что это, не поп культура? Как может быть иначе.
Евгений Додолев:
Вы знаете, телевизионщиков часто упрекают, что вот этот зомбоящик, что якобы телевизионщики навязывают дурной вкус, Бузова, вот это всё массовой аудитории. Я всегда, когда вот этот вопрос возникает, привожу пример того, что мы застали, 70 лет советской власти, ну, не все 70.
Карен Кавалерян:
Срок огромный.
Евгений Додолев:
Мы росли в этом контексте, как раз по телевидению была субкультура советской творческой интеллигенции. То есть это консерватории, Чайковский, симфоническая музыка, балет. Не было попсы никакой. Тем не менее народ в массе своей не стал слушать эту музыку классическую, они всё равно слушали ту же Пугачеву, правильно?
Карен Кавалерян:
Потому что это поп культура, она легко заходит.
Евгений Додолев:
Значит ее можно навязать.
Карен Кавалерян:
Невозможно навязать?
Евгений Додолев:
Нет, привить музыкальный вкус аудитории.
Карен Кавалерян:
Я думаю, привить, может быть и можно, а любить заставить невозможно. Любовь - это добровольное чувство. Если дама какая-нибудь смотрит по телевизору Пугачёву и ей нравится, она себя с этой героиней, которую представляет Пугачёва, идентифицирует. Она её любит за то, что она дала какие-то ответы на свои вопросы. Потом она смотрит интервью Пугачёвой, где та как-то лихо расправляется с вопросами. И она прямо какие-то не сформулированные для себя мысли слышит из её уст, и как же она про правильно сказала. И вот она любовь возникает, и потом эта любовь подтверждается, подтверждается, и вот ты влюблён навеки вечные в некого артиста, который несёт некую какую-то свою идею в жизнь, в данном случае Пугачёва. Но на самом деле, таких много. И Stones те же, я знаю людей просто седых уже, которые считают, что 10 альбомов Beatles или не помню, сколько их 12.
Евгений Додолев:
Около того.
Карен Кавалерян:
И это всё, что нужно знать о поп-музыке, например. Я знаю кучу людей таких. Что в принципе, если не хватает ещё, то можно послушать Маккартни или Леннона, и тогда уж точно.
Евгений Додолев:
Чтобы как-то, мы выходим на финишную прямую, у нас минута осталась. Ваш прогноз по Диме Билану.
Карен Кавалерян:
По Лазареву.
Евгений Додолев:
Ой. Конечно, вот они у меня на одной полке легли, абсолютно однозначно. По Евровидению ваш прогноз, вы в «Комсомольской правде» его озвучили, что-то изменилось за эти 2 дня?
Карен Кавалерян:
Совершенно точно он пройдёт в финал, трудно очень участнику от России не пройти в финал, потому что огромное количество наших бывших сограждан теперь уже в независимых республиках живут.
Евгений Додолев:
Которые голосуют.
Карен Кавалерян:
Которые голосуют, конечно, которые любят русский язык, которые на нём разговаривают и так или иначе русскую культуру воспринимают и представителей от России в частности. Поэтому проскочить в финал, я не представляю, что надо сделать, чтобы не пройти в финал, потому что российский участник всегда идёт всегда с гандикапом 60-70 очков по отношению к остальным. А там конечно будет ему очень сложно, потому что одно дело, любовь диаспор, а другое дело совершенно, там же сейчас делятся, там голосуют как зрители, так жюри стран. Я думаю, что в связи с определёнными политическими событиями, которые пять лет как уже продолжаются, я думаю, что жюри ни одно России высоких баллов не поставит. И поэтому по совокупности я думаю, что в пятёрку он попадёт, если хорошо выступил. А что ему плохо выступить, там и песня мастерами писанная, и сам он человек опытный. В победу я его не верю нисколько, я могу сказать, почему.
Евгений Додолев:
По тем же политическим.
Карен Кавалерян:
По тем же политическим, плюс у победителей другие глаза. Я видел глаза Билана в 08 году они смотрят иначе, эти люди. Лёгкая чертовщина в глазах. Он ровный такой человек.
Евгений Додолев:
Понял. Ну что ж, поживём, увидим, вам успехов вашей июньской премьеры.
Карен Кавалерян:
Спасибо.
Евгений Додолев:
Надеюсь, не последний раз мы в этой студии. Первый, но не последний, всех благ, у нас был Карен Кавалерян. Всего хорошего.
Карен Кавалерян:
Всего доброго.
Евгений Додолев:
До свидания.