Михаил Довженко:
Добрый день, дорогие наши слушатели, зрители! В эфире программа «Короткие волны» и её ведущие, Басиния Шульман.
Басиния Шульман:
И Михаил Довженко.
Михаил Довженко:
И сегодня у нас в гостях уникальные люди. Это Карен Кавалерян, поэт-песенник, драматург. И человек-легенда Аркадий Укупник.
Басиния Шульман:
Здравствуйте, рада вас видеть.
Михаил Довженко:
Здравствуйте спасибо что пришли.
Аркадий Укупник:
Коротко про меня. Это драматург, песенник.
Басиния Шульман:
У нас в 45 минут времени.
Михаил Довженко:
Смотрите, здесь в титрах написано. Композитор, певец, продюсер, актёр. Но зачем это всё, Аркадий, человек-легенда, всё, привыкните к этому.
Аркадий Укупник:
Я понял, сейчас ещё про паспорт скажете и всё.
Басиния Шульман:
Мы ещё не собирались, подождите про паспорт.
Михаил Довженко:
Нет, мы до этого пока не дошли.
Басиния Шульман:
Мы собрались здесь сегодня, потому что грядёт грандиозная премьера.
Михаил Довженко:
18 июня, Московский театр оперетты.
Басиния Шульман:
Мы расскажем, где. Премьера мюзикла, где Карен является автором сценария.
Карен Кавалерян:
Либретто, тексты.
Басиния Шульман:
А Аркадий является композитором. И мы сейчас поняли, что это первый для вас мюзикл. Да?
Аркадий Укупник:
Как композитор, да, а так вообще-то я в мюзикле «Чикаго» в постановке продюсерской Филиппа Киркорова, я...
Басиния Шульман:
Но как композитор для вас это первая работа.
Аркадий Укупник:
Может быть, оттуда я заразился этим.
Михаил Довженко:
Ты не сказала название мюзикла, я понимаю, что тебе сложно его вспомнить, потому что название хитрое. Начнём с главного. Кто такое придумал название?
Аркадий Укупник:
Друзья, кто нас слышит, задержите дыхание.
Михаил Довженко:
Ромео vs, versus, Ромео против Джульетты. Как правильно произносить?
Карен Кавалерян:
Смотрите, предыстория этого проекта. Когда я написал либретто, показал его Аркадию Семёновичу, Аркаше, я не знаю, как тебя называть в эфире. И мы начали делать эту работу. И когда мы её сделали, у меня она называлась «Ромео и Джульетта. 20 спустя». А потом я подумал, нет, всё-таки тут уже...
Михаил Довженко:
Ещё 20 лет спустя добавление.
Карен Кавалерян:
Да, это существенно. Вдруг, когда это всё дописал, я понял, что это никакие не Ромео и Джульетта. Потому что больших антагонистов, наверное, в мире, как не было более святой, великой любви, о которой мы все знаем из этой шекспировской истории, так и нет больших антагонистов, наверное, в мире, чем Ромео и Джульетта в моей версии. Прошло 20 лет, они друг друга буквально ненавидят, они друг друга раздражают, это 20 лет брака.
Михаил Довженко:
Как в нормальных семьях.
Карен Кавалерян:
По этой версии это немножечко фантазия на тему, что было бы, могло быть с ними, будь они более удачливыми и остались бы живы.
Михаил Довженко:
Причём 20 лет спустя, получается, это ему и ей примерно по 34 года.
Карен Кавалерян:
Нет, ему поболее. Ей было 16...
Михаил Довженко:
Ей 14 было.
Карен Кавалерян:
Я уже не помню точно.
Михаил Довженко:
До 40. Такие, нормальные хипстеры.
Карен Кавалерян:
По сегодняшним меркам. Если мы всё-таки отмотаем в то время, это возраст довольно взрослых людей.
Аркадий Укупник:
Жили-то недолго тогда.
Карен Кавалерян:
20 лет брака, конечно, произвели с этой любовью страшные метаморфозы. И обо всем об этом, как мы теряем любовь, на самом деле.
Михаил Довженко:
Что ключевое там, чем занимается Ромео?
Карен Кавалерян:
Ромео стал контрабандистом. Они сбежали в Геную, Ромео пришлось.
Аркадий Укупник:
Выживать.
Карен Кавалерян:
Каким-то образом выживать и обеспечивать семью. Он лишился родительской поддержки и вынужден был сам зарабатывать.
Аркадий Укупник:
А Джульетта была уже беременна.
Карен Кавалерян:
Да, к тому моменту, когда они сбежали.
Аркадий Укупник:
О ужас. Вы разрушаете вот этот образ.
Карен Кавалерян:
Нет, мы продолжаем его, я думаю. Когда мы всё это дописали, я понял, что это абсолютно versus. То есть они друг с другом воюют, у них война просто ежедневная, ежеминутная, на каждом и по каждому поводу. Мы можем нечто подобное наблюдать в семьях наших друзей и знакомых.
Аркадий Укупник:
Но не так, как Оксимирон-Гнойный...
Михаил Довженко:
На себе не показывай.
Карен Кавалерян:
Нет, у меня как раз в этом смысле идеальный брак.
Михаил Довженко:
Или на нас не показывай.
Карен Кавалерян:
Когда мы принесли эту версию к Владимиру Исидоровичу Тартаковскому в Московский театр оперетты, когда он увидел этот versus, он говорит: давай не будем мудрить, Ромео против Джульетты. Я говорю, хорошо. В конце концов, это его театр, что я буду ему рассказывать, как спектакли правильно продавать.
Михаил Довженко:
Сейчас идёт увлечение батлами разными.
Аркадий Укупник:
Я же говорю Оксимирон против Гнойного.
Карен Кавалерян:
Видимо, вы знаете, получилось так, что прошло 1,5 года, в течение которых мы дописывали этот мюзикл, и вчера буквально театр оперетты опубликовал официальное объявление о премьере, и я с большим удивлением увидел, что там стоит моё первоначальное название «Ромео vs Джульетта. 20 лет спустя». Я не уговаривал никого.
Аркадий Укупник:
Спасибо, Владимир Исидорович.
Карен Кавалерян:
Никаким образом не пытался его перевербовать, это каким-то образом получилось.
Басиния Шульман:
Скажите, идут репетиции вообще?
Карен Кавалерян:
Репетиции идут вовсю, они уже даже идут на сцене.
Басиния Шульман:
А Франдетти кто нашёл?
Карен Кавалерян:
Франдетти пригласил Владимир Исидорович. Оказалось, что Алексей - бывший актёр театра оперетты. И он, уйдя из театра на вольные хлеба, стал известным режиссёром и вернулся в альма-матер поставить свой первый в стенах.
Басиния Шульман:
Это тоже для него первая работа?
Карен Кавалерян:
Да.
Михаил Довженко:
Скажите, пожалуйста, кто-нибудь, просто любопытно, кто-нибудь, когда идея появилась, кто-то кому-то позвонил.. Кто-то произнёс эту фразу: а не замахнуться ли нам на Вильяма нашего Шекспира? Произнёс кто-то эту фразу?
Карен Кавалерян:
Надо было, замахнулся бы.
Басиния Шульман:
Ещё не все пресс-релизы написаны, можно подписать.
Карен Кавалерян:
Когда Аркаша мне позвонил и говорит: слушай, старик, мне кажется, я созрел для того, чтобы написать мюзикл. Надо сказать, что мы с ним знакомы с 87-го года.
Аркадий Укупник:
И не написали ни одной песни.
Карен Кавалерян:
Удивительное дело, мы не написали ни одной песни. Ни одной. Это при том, что у меня каталог больше 1000 песен и у него.
Басиния Шульман:
Как так получилось?
Карен Кавалерян:
Ну, вот как-то так.
Аркадий Укупник:
Я жалею страшно. У меня тут есть шанс, потому что единственный человек, с которым я не работал, я страшно жалею, это Леонид Петрович Дербенёв. Просто при жизни мог с ним общаться, писать, но как ты меня Танич взял в свои руки, в сети, он всегда ревностно относился, с кем ты, что ты, одобрял каких-то молодых моих авторов, но я дико жалею, потому что с таким гигантом. И этот жив. Этот гигант жив.
Басиния Шульман:
Ты прекрасно выглядишь, хочу сказать.
Михаил Довженко:
Притом, что у вас же постоянное участие в финале Евровидения.
Карен Кавалерян:
Было такое дело, было, но я всё это закрыл, и в 1 прекрасный день или не прекрасный я просто закрыл шоу бизнес и сказал...
Михаил Довженко:
Вот сейчас красиво было: я закрыл шоу бизнес.
Басиния Шульман:
Вошел в историю, как человек, который закрыл шоу бизнес.
Карен Кавалерян:
Я для себя, правда, у меня просто наступило пресыщение. Я в какой-то момент понял, что я не получаю от этого удовольствия, если говорить серьёзно. Если не получаешь удовольствия, я считаю, заниматься...
Аркадий Укупник:
А деньги.
Карен Кавалерян:
А деньги я и так получаю. А удовольствие я перестал получать. Вы знаете, жизнь слишком коротка, чтобы заниматься вещами, которые тебе не нравятся.
Михаил Довженко:
То есть у вас произошло, что вы оба поняли, что вы готовы к чему-то такому серьёзному.
Карен Кавалерян:
Я к тому времени уже был автором мюзикла, а Аркаша занимался кино.
Аркадий Укупник:
Лет 10 конкретно.
Карен Кавалерян:
Он мне говорит: давай мы попробуем сделать мюзикл. Я принёс ему на встречу три или четыре темы, я говорю, вот есть это, это и это. Он как услышал «Ромео и Джульетта. 20 лет спустя».
Аркадий Укупник:
Но не так это было, ты уже забыл. Сейчас мы уже конечно, пока мюзикл не стал знаменитым, потому что чего греха таить, конечно, в основном здесь авторы пишут наши на известные сюжеты, мы кстати второй сделали мюзикл, на известный сюжет. А когда мы замахнулись на оригинальную историю, причём, грубо говоря, я предвкушаю это, потому что я уже попадал в эти сети в песенном жанре. Потому что известный Ваня Охлобыстин вместе с Борисом Бергманом брали у меня интервью про песню «Петруха», вот как я её написал, что-то такое. Я рассказывал, как мы делали, а потом я увидел в эфире, как Ваня Охлобыстин, ох, Ванька, сказал: ну вот, очередная спекуляция на великом фильме. И там показали моё интервью, принимаешь. Сейчас я думаю, что вот это, «Ромео и Джульетта», чего только не было про этих Ромео и Джульетта, и так, и эдак.
Михаил Довженко:
Но 20 лет спустя не было.
Карен Кавалерян:
Сейчас в Париже выходит новый мюзикл, где Ромео, Джульетта сбегает со своей кормилицей в Париж и предается разврату.
Михаил Довженко:
Никогда такого не было и вот опять. Как это можно вообще. Поэтому это очень опасная штука, то, что мы сделали оригинальную историю целомудренно и никакого разврата. Наоборот, это детективная история, в которой дети имеют шанс и повторить неприятную историю родителей, неприятную часть истории родителей.
Аркадий Укупник:
У них дочь.
Басиния Шульман:
Кстати, извините, а какой возраст зрителя, от какого возраста и можно ли детям?
Карен Кавалерян:
Мне кажется, что да.
Михаил Довженко:
Но у вас же там категория стоит 12 +, 16+, 6+.
Басиния Шульман:
Как вы думаете, будут ходить...
Карен Кавалерян:
Это семейная история, она о вечных ценностях.
Аркадий Укупник:
Отцы и дети, там вполне.
Басиния Шульман:
Скажите, пожалуйста, меня заинтересовало, что вы оба закончили технический вуз. Как же так?
Михаил Довженко:
У нас все нормальные люди закончили технические вузы.
Басиния Шульман:
Нет, не все.
Карен Кавалерян:
Я закончил банальный институт, а Аркаша бауманский, это элитный технический вуз, честно говоря, это для меня удивительно.
Аркадий Укупник:
Там такой был шоубизнес, я с первого курса уже...
Басиния Шульман:
Обычно говорят, музыкой навеяло, а тут наоборот, получается, вашими этими...
Аркадий Укупник:
Бауманский институт, я могу сказать, это было просто, вот я поступил туда, как я поступал, это вообще отдельная история, долго можно рассказывать. Первое, что я услышал, я зашёл, первая лекция, я вышел, хожу по коридорам и слышу какая-то музыка на втором этаже. Я поднимаюсь, говорю: а что здесь? А здесь клуб у нас. Я поднимаюсь, захожу, а там люди лабают такое, и такой человек сидит.
Карен Кавалерян:
Какое?
Аркадий Укупник:
Это был Игорь Михайлович Бриль со своим составом, и они там то-есть была база. Там чего я только не увидел. Поэтому я жил в общежитии, мы уже с первого...
Басиния Шульман:
То есть вы их закончили, и вы закончили.
Михаил Довженко:
То есть у вас была просто задача продержаться в вузе, чтобы не выгнали и заниматься своим любимым делом.
Аркадий Укупник:
Параллельно я уже с первого курса играл в ансамбле.
Карен Кавалерян:
А у меня на третьем курсе был тоже соло фанк бэнд, в котором играл на бас гитаре Тимур Муртузаев, который потом играл в группе «Браво», Серёжа Пенкин у нас пел, то есть у нас такая весёлая была история. Это было начало восьмидесятых, Серёжка приехал в Москву, еще даже в Гнесинку не поступил, был такой студент.
Аркадий Укупник:
Мы такое сейчас расскажем, часа на 2 точно.
Басиния Шульман:
Мы сейчас с вами выяснили, что вы оказывается родственник моей одноклассницы.
Карен Кавалерян:
Да, совершенно удивительным образом.
Басиния Шульман:
И дяди Лёва Оганезова, которого я называю только дядя Лёва и никак по-другому, потому что мы вместе, я выросла на нём, вместе с ним и с Машкой. С ним какие были у вас?
Карен Кавалерян:
У меня с ним, представляете, как одно к другому лепится. С Лёвой мы, на самом деле, этот мюзикл начинали делать.
Басиния Шульман:
Конкретно вот этот?
Карен Кавалерян:
Да, он написал несколько номеров и сказал: слушай, ты знаешь, я просто не потяну физически, у меня очень... У него до сих пор очень богатая гастрольная жизнь, он до сих пор ездит на гастроли просто, как подорванный.
Аркадий Укупник:
Если бы я знал, как это тяжело, я бы тоже задумался.
Карен Кавалерян:
И он сказал, мы написали несколько номеров, он говорит: слушай, я просто не могу ездить на гастроли и писать, мне тяжело. Поэтому говорит я тебе, в этой точке давай я остановлюсь, а ты найди себе компаньона другого. И вот мы с Аркашей, так что мы с Лёхой начинали.
Басиния Шульман:
Мир тесен. Дядя Лёва, привет вам.
Аркадий Укупник:
Лёвочка, прости. Когда ты придешь на премьеру, не испортил я..
Басиния Шульман:
А в каком жанре музыкальном, можно нам поинтересоваться, мне лично, как музыканту интересно, что это.
Аркадий Укупник:
Жанр у нас определённый, это мюзикл.
Басиния Шульман:
В стиле тогда значит спрошу.
Аркадий Укупник:
Стиль, задача была сделать всё-таки аутентичную музыку максимально, то есть у меня была задача, чтобы в оркестровке, в принципе, не использовались те инструменты, которые тогда.. Допустим, рояль, его нет, там не было больших роялей.
Басиния Шульман:
Так, это я понимаю, такая задача стояла.
Карен Кавалерян:
Через 20 лет после оригинальных...
Аркадий Укупник:
Рояль у меня звучит в самый последней вещи, которая, в принципе...
Карен Кавалерян:
Она бонус трек уже.
Аркадий Укупник:
Она не то, что бонус трек, она была вообще, мы же писали через голову, потому что первый текст, который он мне дал, это был финальный.
Басиния Шульман:
А мы не будем спрашивать, чем заканчивается.
Аркадий Укупник:
Давай не будем.
Карен Кавалерян:
Нет, не будем, я знаю, это понятное дело.
Аркадий Укупник:
Я написал финальную песню, она мне понравилась, я говорю: давай дальше поработаем. Вот в этой песне звучит рояль, остальное везде аутентично.
Басиния Шульман:
А что там?
Аркадий Укупник:
Такая, оркестровая достаточно музыка.
Михаил Довженко:
Там лютни какие-то.
Аркадий Укупник:
Есть, да, всё есть, большой оркестр.
Михаил Довженко:
А насколько современный зритель готов к такому звучанию?
Аркадий Укупник:
Дело не в звучании. Просто проблема, грубо говоря, она для меня уже небольшая, но лет 10 назад была большой, потому что за 10 лет работы в кино уже я нахватался и научился различать, подходы уже выработал. Потому что это совсем другое, писать песни и делать музыку, особенно кино.
Карен Кавалерян:
Иллюстрирующую драматическую какую-то.
Аркадий Укупник:
Там штука серьёзная. Но мюзикл оказался еще серьёзнее. Потому что я думал, что я тут, я такие фильмы, опыт киношный очень конечно помог, и на мой взгляд, он дал какую-то изюминку, какой-то другой подход в каких-то вещах драматургических. Ка-то всё-таки тут вопрос у вас такой, что очень много действующих лиц. У нас нет таких главных людей.
Басиния Шульман:
Как это так?
Аркадий Укупник:
Вот это так, это про всех, всё, как у людей, вот эта история. Нет такого, чтобы у нас был...
Басиния Шульман:
То есть нет великого актёра на сцене, а вокруг них строится действо.
Аркадий Укупник:
Это разные пары. Есть у нас пара Ромео и Джульетта, есть пара их дочка и молодой человек, есть пара их слуги, есть сам Шекспир. И поэтому, наверное, сами зрители, слушатели решат, что является лейтмотивом. Потому что такого лейтмотива я не могу назвать. Мне что-то нравится одно, актёрам нравится другое. Но меня радует одно, что все актёры ходят и напевают это всё. Каждый свое.
Басиния Шульман:
То есть легла музыка. Это правда важно.
Аркадий Укупник:
Как решат зрители. Мы конечно рискуем, на самом деле. Оригинальный сюжет, это оригинальный сюжет, а когда мы придумали это, поставили какую-то мотивацию, почему так, почему эдак.
Басиния Шульман:
Понимаете, все рискуют, мне кажется. Что значит мы рискуем, конечно, все рискуют, как иначе.
Карен Кавалерян:
Но это амбициозный проект очень, это правда.
Аркадий Укупник:
Как он получится, это не нам судить, всё катится. Я получаю удовольствие, как автор, потому что когда ты, в принципе, я не делал, как все. Я пошёл по киношному варианту, я просто сделал все фонограммы, оркестровали их, артисты многие, которые должны были, сейчас участвуют, они приходили ко мне на студию, записали это всё, записали свои тексты. То есть его уже можно послушать. Так никто не делает, в принципе. Делают парочку тем, какие-то лёгкие оркестровочки, а потом уже сразу пишут партитуры. Я пошёл немножко по другому пути, но исходя из того, как я умею, как я могу, потому что партитуры я писать не умею, честно могу сказать. Поэтому мне надо это всё услышать. Как получилось, Карену очень нравится.
Карен Кавалерян:
Да, я большой поклонник этого мюзикла.
Аркадий Укупник:
А я стал поклонником его творчества. Потому что так, как 90-95 % музыки написано на слова, и надо сказать, что это у нас, как правильно называется форма, пятистопник.
Карен Кавалерян:
Пятистопник, все диалоги написаны стихами, пятистопником. Я это опробовал в «Джейн Эйр».
Аркадий Укупник:
И сложность в том, что это примерно один и тот же ритм, а надо написать...
Михаил Довженко:
Прочтите что-нибудь.
Басиния Шульман:
Были бы счастливы. Это было бы здорово.
Карен Кавалерян:
Я могу просто процитировать.
Басиния Шульман:
Напевать просить не будем.
Карен Кавалерян:
Первый номер, с которого вообще всё начинается. И он задаст, мне кажется, тон всему.
Представьте песни, что могли быть спеты
И как бы им рукоплескал весь зал,
Когда б любовь Ромео и Джульетты
Не ожидал трагический финал.
Михаил Довженко:
А дальше?
Карен Кавалерян:
Нет, дальше уже это много будет. Это как затравка. То есть в этой строфе, это как интродукция ко всему тому, что будет. То есть они не погибли, и дальше у них история жизни продолжилась, и получилось то, что получилось.
Аркадий Укупник:
На мой взгляд, получилась очень эмоциональная история, очень такая, у меня такие ассоциации, мои ассоциации, я посмотрел мюзикл «Ла-Ла Ленд» с тем послевкусием, с которым я вышел оттуда, вот я с этим послевкусием хочу, чтобы после нашего мюзикла вышли зрители. Потому что секрет этого оскароносного мюзикла, вообще все думают, что музыка вроде такая, и вроде это и сюжет что-то такое. А вот там есть какая-то штука, вот это про нашу жизнь, про то, чем приходится жертвовать, когда молодые люди делают карьеру, ради любви либо жертвуют любовью. Там есть вещи, которые задевают. Поэтому задели не только зрителя, но и этих академиков, которые вручили Оскар. Амбициозное сравнение какое-то. Но мне бы хотелось, чтобы это настроение было у зрителей, когда они покидают. У нас нет каких-то страшных трагедий, мы не можем сделать больше трагедию, чем история Ромео и Джульетты. Поэтому мы очень волнуемся, на самом деле.
Карен Кавалерян:
Но к этому всё идёт у нас по сюжету. У нас всё идёт к ужасному финалу.
Михаил Довженко:
Скажите, был один период, когда Москву захлестнуло увлечение мюзиклами. Потом был период, когда мюзиклы куда-то исчезли, именно мюзиклы. Вот сейчас ваш мюзикл появляется, сейчас какая-то новая волна. Вы как люди изнутри расскажите.
Карен Кавалерян:
Очень хорошо эксплуатируют этот жанр, у них все проекты, да, они занимаются опереттой, потому что они должны заниматься опереттой, классическим жанром. Но на каждую оперетту у них приходится один мюзикл, как минимум, и более того, флагманские спектакли у них все мюзиклы. И «Анна Каренина», которая сейчас идёт, перед этим был «Граф Орлов», а перед этим был «Монте-Кристо».
Аркадий Укупник:
А «Джейн Эйр».
Карен Кавалерян:
«Джейн Эйр», конечно, но это не флагманский. «Джейн Эйр», это мой первый спектакль для московской оперетты, кстати, тоже я написал пятистопником, как раз размял эту историю.
Басиния Шульман:
Вы меня извините, вот я на секунду. У меня недавно с моими коллегами, так как вы знаете, что я классический музыкант, возник как ни странно спор, в чём разница между опереттой и мюзиклом. Мы начали пытаться как-то жанрово разграфить, и у нас не сильно получилось.
Карен Кавалерян:
Мне кажется, в языке музыкальном. Мюзикл - это современный музыкальный язык. По наполнению, мне кажется, разницы никакой нет, по силе, по глубине проникновения. Скажем, если мы говорим об опере, то вот этот момент от того, что, к примеру, Иван Сусанин раскрыл себя и до момента его смерти может пройти, сколько там идёт, полчаса. То есть скорость переживания. То есть в опере она одна, в мюзикле и в оперетте она другая. Вот скорость переживания, скажем, в мюзикле, она примерно такая же, как и в оперетте, на мой взгляд. В опере это гораздо дольше расстояние.
Аркадий Укупник:
Язык другой, конечно.
Басиния Шульман:
Язык музыкальный?
Аркадий Укупник:
Музыкальный язык, хотя, так нахожусь в театре оперетты и меня всегда тянуло к какой-то, мы сделали один номер, просто привет всем опереттам, к ужасу моему позавчера мы его выбросили.
Карен Кавалерян:
Включились ножницы.
Аркадий Укупник:
Да, включились ножницы, мне так жалко, но Коран говорит, мы в следующий мюзикл его с другими словами.
Михаил Довженко:
Сейчас было цинично.
Аркадий Укупник:
Мюзикл немножко стилистически это некая производная, это веяние времени.
Басиния Шульман:
Я думаю, что это просто продолжение оперетты, потому что оперетта, уже сейчас я даже не слышала никогда, чтобы кто-нибудь сказал, я написал оперетту, и поставил. Сегодняшним днём. Есть классические оперетты. То есть это просто продолжение оперетты, всё понятно.
Михаил Довженко:
У меня старый анекдот, в чем разница между хомячком и крысой. Да вообще-то ни в чем, у хомячка пиар лучше.
Карен Кавалерян:
Да, это правда, кстати.
Михаил Довженко:
В чем разница между носиком мюзиклом и опереттой.
Карен Кавалерян:
Ну и плюс, наверное, в оперетте есть некая вокальная стилистика. Как поют в оперетте, в мюзиклах уже не поют, это всё-таки вчера было.
Михаил Довженко:
Подача материала.
Карен Кавалерян:
Да, конечно. Подача соответствует материалу.
Михаил Довженко:
Аркадий, вы несколько раз в предыдущим ответе говорили о том, что воспользовались опытом работы в кино. А в чем разница тогда, что общего между кино, рассказом киноязыком и языком мюзикла?
Аркадий Укупник:
Колоссальная разница. И разница то, что работа в мюзикле мне гораздо больше нравится по прошествии 10, более 10 лет работы в кино, где-то музыка к 20 и более полнометражным фильмам. Плюс я ещё занимался и звуком, на студии делали звук, всё это сводили, всё это очень было увлекательно. 10 лет просто прекрасных в моей жизни.
Басиния Шульман:
Вот Миша у нас режиссёр, а я между прочим, шесть лет работала музыкальным редакторам, так что мы, в принципе...
Михаил Довженко:
Мы все примазались к кино.
Аркадий Укупник:
Роль композитора всё-таки в кино, она прикладная. То есть вот эти времена, когда садился Нино Рота, она, в принципе, ушла. Есть конечно какие-то лейтмотивы, они вдруг получаются. Но в принципе, всё равно эта музыка прикладная. Она даёт настроение, это работа такая, первый мой фильм «Сволочи», удалось сделать какие-то, а дальше начинаются вещи совершенно другие. Есть производство, ты вообще член коллектива, на тебе замыкается, всё отсняли, люди гибли в болотах, где-то снимались в подводных лодках, потом всё это смонтировали. И потом ты вот это берёшь, смотришь, и очень ответственно, звук и музыка, причём деньги всегда по остатку платят, что всегда раздражало сильно. На тебе огромная ответственность, огромная ответственность, чтобы это было. Тебе просто приносят, например, монтаж делают, вы знаете, под референсные музыку. Берут какую-нибудь музычку Циммера... Я никогда не забуду, как я хотел написать музыку к фильму «Остров» Бондарчука, я пришёл, Федор Сергеевич говорит: давай. Дал мне 9 минут смонтированных тизера на музыку Циммера и говорит: минутки три озвучь. И всё, и ты должен делать по референсу. Я это никогда не забуду, то, что реально сделали мы со своим компаньоном. Реально очень крутую тему, и всё это было сделано оркестровано а-ля не то что даже Циммера, просто покруче. Я никогда не забуду. Я пришёл к нему, он доснимал этот «Остров», Макс Осадчий, у них был перерыв на Мосфильме, я ему сунул в уши наушники, он посмотрел, послушал. Мне казалось, что сердце у меня выпрыгнет из груди. Я думаю, что я волнуюсь, вот здесь оно стояло. Хорошо, хорошо, Макс, по-моему, это наше. Но это не случилось, было одно из самых сильных разочарований. Я вдруг понял, что ты всегда делаешь какие-то вещи, ты хочешь достичь. Грубо говоря, если в песне, мне повезло в своё время, «Рябиновые бусы» спела Понаровская. И потом на студию пришёл Михаил Исаевич Танич, говорит: а я вас знаю, вы «Рябиновые бусы». Ну-ка, идите сюда, иди, малыш, сюда.
Карен Кавалерян:
Так оно и работает.
Аркадий Укупник:
То же самое кино, тоже мне повезло, «Сволочи», дальше Ренат Давлетьяров, благодаря ему, он говорит: я хочу с тобой работать. И пошли «Любовь-морковь», «Юленька» и так дальше пошло. Но когда такой амбициозный фильм, и ты не попадаешь. Потом начинается всё ниже какие-то вещи, в хорошие проекты ты не попадаешь, в какие-то крутые. Самое большое у меня было разочарование, я уже потом сказал, нет, потом стало вообще не выгодно это делать, на самом деле. Когда «Последний богатырь» мы пробовались с моим соавтором, мы сделали очень хороший, но нет. Это судьба. Ничего страшного. И ты начинаешь биться головой, ну хорошо, ты делаешь какие-то средние фильмы, для тебя уже это стало рутиной. Ты написал удачную комедию, тебе говорят: вот это весёленькое. Это сложнее всего делать эти комедии. Но этот период, в принципе, сейчас ушёл не то, что в небытии, но как-то всё само собой закончилось. И вдруг, я с таким кайфом это делаю. Хотя это занимает, сколько у нас это заняло, полтора года.
Карен Кавалерян:
Полтора года, да.
Басиния Шульман:
Это уже всё, серьёзно.
Аркадий Укупник:
46 номеров, из них 32 номера полноправных песен. И разница в чём, что я далеко так зашёл, разница в чём, что ты тут работаешь на себя, ты пишешь песни.
Карен Кавалерян:
Не на картину.
Аркадий Укупник:
Не на картину. И это совершенно другой вообще труд и другие ощущения. Но мы уже, кстати, второй мюзикл быстро написали вместе.
Карен Кавалерян:
У нас на подходе следующая работа.
Басиния Шульман:
То есть вы ещё одновременно делаете что-то следующее.
Михаил Довженко:
Тот номер, который вырезали из этого мюзикла, вставили туда?
Карен Кавалерян:
Пока нет.
Аркадий Укупник:
Это вообще другое, это другое. К счастью, там классический сюжет, мы не будем говорить, но мне очень нравится.
Карен Кавалерян:
Я Аркаше завидую в каком-то смысле, для него это первый мюзикл, это очень свежее впечатление. А каждый раз, когда впервые что-то делаешь и когда тебе в радость, это особенное чувство.
Аркадий Укупник:
А вообще, первая работа лично у меня всегда удачно получается. Мне кажется, вторая ещё круче.
Басиния Шульман:
Мне уже прямо так хочется туда скорее пойти, послушать.
Карен Кавалерян:
Мы вас приглашаем.
Михаил Довженко:
18 июня премьера у вас.
Басиния Шульман:
Давайте скажем, 18-19-е.
Карен Кавалерян:
18-го и 19-го, два дня.
Аркадий Укупник:
18-е хорошее число 18-го я родился.
Басиния Шульман:
Июня?
Аркадий Укупник:
Нет, февраля.
Михаил Довженко:
18-го мы приходим на премьеру, 19-го мы приходим пересмотреть, понять, что же там было.
Карен Кавалерян:
Что это было. Конечно, 18-го вы увидите.
Басиния Шульман:
Не только мы, но все наши зрители приходят в театр оперетты.
Карен Кавалерян:
Мы будем очень рады вас видеть, конечно, надеемся не разочаровать вас.
Басиния Шульман:
Даже не сомневаемся ни одной секунды. Но мы ещё не закончили.
Карен Кавалерян:
Мы просто отчеркнули.
Михаил Довженко:
Я настолько наслушался сейчас жалоб кинокомпозиторов, как режиссёр думаю, как же оказывается плохо. Тяжела жизнь кинокомпозитора.
Аркадий Укупник:
У меня был опыт, когда пришёл человек, режиссёр, он показал мне, мы кино обсуждали, он мне показал эпизод, и там актёр расстался с девушкой, идёт под дождём и звучит песня Стинга Man in NY.
Михаил Довженко:
Буквальное иллюстрирование.
Аркадий Укупник:
Да. Он останавливает, нажимает, говорит: слушай, ты если такую песню не напишешь, этот фильм вообще не выйдет. Я ему осторожно говорю: может быть, стоит позвонить Стингу, и учтите, правда, что он не каждый день такие песни пишет. Про это можно рассказывать бесконечно, про общение с режиссёрами. Это интереснейшая, на самом деле, работа, я получаю всегда огромное удовольствие, и команда, ты встречаешься с людьми, они становятся тебе родными. А потом раз, премьера, всё заканчивается, все так, и никого нет. Потом встречаются на другом проекте. Кино, это засасывает, на самом деле.
Михаил Довженко:
История была композитора, у Феллини кажется, рассказывал такую вещь, когда сцена, лодка одинокая, пора, посередине моря, ничего не происходит. И звучит красивая музыка. Режиссёр спрашивает: объясни мне, почему вот здесь, вот это море, именно эта музыка должна звучать, я не понимаю. Он говорит: но если ты мне сейчас объяснишь, откуда здесь взялись ещё вот этот режиссёр, второй режиссёр, осветитель, оператор и вот эта вся съемочная группа, я тебе объясню, почему здесь звучит эта музыка. Вы постоянно произносите такие вещи, как номера, номера, просто мне всё интересно, изначальный посыл от какого-то драматургического развития, или это действительно самостоятельные номера потом которые, как пазл.
Карен Кавалерян:
Нет, мы шли просто шаг за шагом, мы шли от первого, у нас был финальный номер, а потом мы пошли от начала. И мы пошли, первая картина, вторая, там же есть номера.
Михаил Довженко:
Роль режиссёра в этой ситуации.
Карен Кавалерян:
Никакой.
Михаил Довженко:
Сейчас красиво просто.
Карен Кавалерян:
Ну почему, до того, как он не услышит.
Аркадий Укупник:
Вот Франдетти, вы не представляете, сколько мы поменяли по его просьбе.
Басиния Шульман:
Я даже не секунды не сомневалась. Я как раз хотела об этом спросить, какие изменения.
Аркадий Укупник:
Они были в лучшую историю.
Карен Кавалерян:
У нас было 2 часа радиоспектакля. Вот он был готов полностью.
Михаил Довженко:
То есть режисер потом работают уже.
Карен Кавалерян:
С нами да, то есть он говорил: ребята, давайте мы от этого номера избавимся, мне бы хотелось, чтобы здесь сюжет чуть-чуть повернул в такую сторону. OK, давай попробуем. Мы пробовали какие-то варианты действительно его прошли, какие-то нет.
Аркадий Укупник:
Это такая работа. Потом мы уже танцевали, допустим, у нас героиня, одна из героинь была, которая, мы не будем говорить.
Карен Кавалерян:
Сейчас пока нет.
Аркадий Укупник:
Одна из героинь была на роль второго плана, она была некой такой пастушкой, у нас такой был номер. А он сказал: а почему она пастушка, она просто Кармэн, она же не может быть, она должна быть антиподом Джульетте, она сильная баба. И мы сделали это, и просто было очень круто. А пастушка пойдет в другой мюзикл и так далее. Потом мы уже сами начинали придумывать, там всё-таки у него была пьеса раньше написана.
Карен Кавалерян:
Да, у меня была сначала пьеса.
Аркадий Укупник:
Поэтому приходилось всё это сжимать и придумывать какие-то сюжетные линии. То есть вот этот сюжет, он конечно, в принципе, была схема, но всё-таки какие-то детали, которые определяли, уже музыка потом определяла, почему она такая, а не нужно ли ему прийти и сказать, зачем ты это сделала. И после этого буквально, сколько было, три недели назад, мы разговаривали, надо было прийти и сказать: зачем ты это сделала. Но говорит, шикарно, пишем, зачем ты это сделала. И она встала, этот кусочек стал...
Басиния Шульман:
Как мы всегда говорим, жизнь - лучше сценарий. Вы анализируете, как люди себя ведут.
Михаил Довженко:
Кто поёт у вас?
Басиния Шульман:
Да я тоже хотела спросить.
Карен Кавалерян:
У нас хороший состав, поют звёзды театра оперетты.
Аркадий Укупник:
И приглашённые звёзды.
Карен Кавалерян:
Например Макс Катырев. Это, я считаю, просто супер герой. Он играет, правда, второстепенного, отчасти второстепенного, то есть достаточно яркого. Он играет человека, влюблённого в Джульетту.
Михаил Довженко:
В названии есть Ромео, есть Джульетта, вы начинаете перечислять не с Ромео и Джульетты.
Карен Кавалерян:
Мы можем начать, у нас Дима Ермак поёт Ромео, одного из Ромео, Василий Ремчуков поёт второго Ромео. Джульету нас поёт.
Аркадий Укупник:
Анна Лукоянова, девочка очень хорошая.
Карен Кавалерян:
Анна Лукоянова и Наталья Мельник. Это наши Ромео и Джульетты, все двое, четверо. Шекспира у нас играет замечательный артист театра оперетты, Влад Кирюхин и второго Бабик Сергей. Сергей Бабик. Это оба ребята из московской оперетты. У нас роль дочки играет ещё одна звезда оперетты безусловная, моя просто любимая артистка, это Дарья Январина. И Маша Иващенко, приглашённая. Не хочется говорить, что кто-то дублирующий состав, а кто-то основной, потому что они, в общем, будут играть равноценно, все перечисленные. То есть состав отличный. И отличные ансамбли все.
Аркадий Укупник:
Хоровой ансамбль совершенно прекрасный, оркестр.
Карен Кавалерян:
Вот оркестр Кости Хватынца прекрасный, вообще нет вопросов.
Аркадий Укупник:
Команда очень сильная, я, на самом деле, как человек не с классическим образованием, я немножко робею. Я не читаю партитуры, мне надо послушать и так далее. Но, в принципе, всё.
Карен Кавалерян:
Мотивчики он умеет писать, Аркаша.
Аркадий Укупник:
Хорошая песня может быть: я не читаю партитуры, все остальные просто дуры.
Михаил Довженко:
Вы знаете, про Пола Маккартни тоже говорили, что он умеет писать мотивчики, поэтому хорошая компания.
Карен Кавалерян:
Слушайте, это жизнь, каждый использует то, что он умеет хорошо и старается снивелировать свои недостатки, не трогая то, что он не умеет. Это обычная история.
Михаил Довженко:
Это тоже большая ценность.
Басиния Шульман:
А вы какие-нибудь современные вещи туда внедряете, типа мультимедиа, что-то такое, или вы этого не хотите использовать, всё-таки аутентичности придерживаетесь.
Карен Кавалерян:
Это немножко не сфера нашего влияния. То есть я считаю, что Владимир Исидорович, в чем его сильная черта, это в том, что он умеет раздать задание, это сильный продюсер, я считаю. Я видел продюсеров немало на своём веку, и Аркаша тоже видел немало.
Басиния Шульман:
Это новая песня родилась. Как там у нас, Гришковец позвонил заказать пиццу.
Карен Кавалерян:
Мне кажется у Тартаковского есть совершенно точное понимание публики, которая приходит к нему в театр. Исходя из этого он подбирает и исполнителей, я имею в виду в данном случае не артистов, а именно людей, режиссера, художника-постановщика, мастера по совету, авторов. У него достаточно стабильный состав авторов, на самом деле, у него, не буду называть имена, но часто повторяющиеся авторы, которым он доверяет. Таков у него стиль езды, он так видит свою работу. Что ещё очень важно, он не раскрывает всем всех деталей. Мы занимаемся тем, чем мы занимаемся. Аркаша заниматься музыкой, я занимаюсь либретто, режиссёр всё это собирает вместе с художником Вячеславом Окуневым в данной ситуации. И всю картину целиком видит один только человек, фамилия его Тартаковский. Как он всё это организовал, мы увидим, я думаю, что мы может быть чуть пораньше, на генеральных погонах, когда мы выйдем на сцену в реальных декорациях, но не исключено, что вообще уже на премьере даже. Всё.
Басиния Шульман:
Смело.
Михаил Довженко:
Но это сродни кинопремьере, когда тоже целиком видишь только на премьере.
Аркадий Укупник:
Ты можешь ходить на репетиции, ты можешь поговорить с художником по декорациям, но ты не принимаешь в этом участия.
Карен Кавалерян:
И самое главное, ты не принимаешь решений.
Аркадий Укупник:
Тебе просто скажут, что если такой умный, возьми 2 млн. долларов, построй декорации сам.
Басиния Шульман:
Я просто спросила, используются ли, решил ли Франдетти это использовать или не решил?
Аркадий Укупник:
Он модный, кстати.
Карен Кавалерян:
От экранов они отказались.
Аркадий Укупник:
Экраны есть, но они несколько играют другую роль.
Карен Кавалерян:
Не проекционную.
Басиния Шульман:
Интересно, заинтриговали вообще.
Михаил Довженко:
Вы предвосхитили наш традиционный вопрос, который мы задаём всем театральным режиссёрам, автором. А вы сами как ощущаете, какая публика будет в зале? Не на премьере, а вот этот спектакль для чего, для какой публики?
Карен Кавалерян:
Мне кажется, что этот спектакль для публики театра оперетты, вот у меня есть такое чувство. Она, кстати, достаточно...
Аркадий Укупник:
У меня нет такого чувства.
Карен Кавалерян:
Нет? Они играют спектакли очень разные. Есть публика, которая приходит именно на оперетты, на классические оперетты, которые людям нравятся. На «Цыганского барона», на «Сильву», а есть люди, которые приходят на их мюзиклы, на флагманские спектакли, плюс тот же самый «Джен Эйр». Эта публика другая, но всё равно это публика театра оперетты.
Михаил Довженко:
Вот Аркадий высказал своё несогласие.
Басиния Шульман:
Друзья мои, у нас закон заканчивается время, к сожалению. Я бы хотела, чтобы вы в конце ещё раз озвучили даты, пригласили всех.
Карен Кавалерян:
18-19 июня этого года «Ромео vs Джульетта. 20 лет спустя». Московский театр оперетты.
Басиния Шульман:
Всех приглашаем, мы с вами пойдём обязательно, я потому что просто уже завтра готова идти.
Карен Кавалерян:
Правда?
Басиния Шульман:
Да.
Карен Кавалерян:
Это очень здорово.
Михаил Довженко:
Спасибо вам, что вы к нам пришли.
Басиния Шульман:
Спасибо, что пришли, желаем вам большого-большого успеха.
Карен Кавалерян:
Огромное вам спасибо.
Аркадий Укупник:
Так быстро все пролетело, хотелось бы ещё пару рассказать анекдотов.
Басиния Шульман:
Здесь всегда так. Мы ближе к вашей премьеры можем ещё раз поговорить.
Аркадий Укупник:
Вот я всё хотел рассказать, один говорит: слушай, ты можешь сарказма добавить в музыку?
Басиния Шульман:
Сарказма, это к Прокофьеву. То, что он написал, как вы знаете, «Сарказмы». Не знаете, неважно.
Михаил Довженко:
Удачной вам премьеры.
Карен Кавалерян:
Спасибо, от души вам благодарность за сегодняшний день, он прошёл для нас очень весело.
Михаил Довженко:
Мы сейчас молча переходим во второй час.