Дмитрий Еделев:
Здравствуйте, уважаемые слушатели, уважаемые зрители! Сегодня в нашей студии находится врач-гинеколог, врач-онколог Алексей Андреевич Бутунов. И сегодня мы говорим о пред- и послеоперационном периоде и подготовке, в том числе о здоровом питании. Здравствуйте, уважаемый Алексей Андреевич.
Алексей Бутунов:
Добрый вечер, уважаемый Дмитрий Аркадьевич, спасибо за приглашение.
Дмитрий Еделев:
У Вас большой опыт, как у врача-гинеколога, врача-онколога, врачебной деятельности. Откройте секрет, Вы очень хорошо и молодо выглядите.
Алексей Бутунов:
Я располагаю опытом 14 лет, если считать в годах. Все это время я занимаюсь хирургическим лечением гинекологических заболеваний. У меня была переподготовка по онкологии. В настоящее время примерно половина моих пациентов – это пациенты с доброкачественными гинекологическими заболеваниями и примерно половина - это онкологические пациенты с хирургической патологией половых органов. Я занимаюсь хирургическим лечением этой патологии.
Дмитрий Еделев:
Количество опухолей растет или сокращается в России?
Алексей Бутунов:
Общие тренды таковы, что заболеваемость всей гинекологической патологией увеличивается. Хотя, может быть, некорректно проводить оценки только на моем опыте, потому что это очень малый процент. Общие тренды таковы, что увеличивается количество патологий.
Дмитрий Еделев:
Количество патологий увеличивается, нагрузки на врачей увеличиваются. С чем связано увеличение онкопатологий у пациентов?
Алексей Бутунов:
Лучшие умы бьются над решением этого вопроса. Здесь, безусловно, есть и генетические моменты, потому что для ряда онкологических опухолей открыты генетические механизмы наследования. Самые известные – это мутации генов BRCA 1, 2, случаи колоректального рака. Кроме того, большое значение имеют всевозможные эпигенетические механизмы. На эту тему можно очень долго рассуждать, я больше сосредоточен на лечении уже имеющихся ситуаций.
Дмитрий Еделев:
Есть ощущение корреляции с нарушением питания, неправильным питанием?
Алексей Бутунов:
Что касается гинекологического рака или онкогинекологии, то есть даже целые формы этой патологии, в частности, рак тела матки, который напрямую связан с ожирением. Одна из патогенетических форм рака тела матки напрямую связана с ожирением, метаболическим синдромом, сахарным диабетом, артериальной гипертензией, атеросклерозом. Конечно, питание играет ключевую роль.
Дмитрий Еделев:
То есть все-таки взаимосвязь гинекологического рака с питанием есть.
Алексей Бутунов:
Есть, вот для этой формы, о которой я сказал, совершенно точно. Лишний вес и ожирение являются существенным фактором риска. В то время как для других заболеваний, в частности, для рака шейки матки доказана роль вируса папилломы человека, рак яичников – это в значительном проценте все-таки генетические моменты.
Дмитрий Еделев:
Прививки от вируса папилломы человека нужно делать или нет?
Алексей Бутунов:
Мировой опыт тех стран, в которых вакцинация против вируса папилломы человека включена в национальные календари прививок, показал эффективность этих прививок на популяционном уровне, на уровне государственном, это приводит к снижению затрат на лечение этих пациентов, поэтому это оправдано.
Дмитрий Еделев:
В России, насколько мне известно, прививка от вируса папилломы человека не входит в национальный календарь прививок.
Алексей Бутунов:
Это обсуждается.
Дмитрий Еделев:
Мы заявили передачу, как предоперационная и послеоперационная подготовка пациентов, здоровое питание. Пациент пришел к Вам, Вы выявили патологию, что будете ему говорить и нужно ли его готовить к операции?
Алексей Бутунов:
Безусловно, пациента нужно готовить к операции. И здесь нужно разделить долгосрочную подготовку к операции и непосредственно за сутки, двое подготовку к операции. Если мы говорим о долгосрочных перспективах, мы должны исключить ряд факторов. Например, отказ от курения и употребления алкоголя должен быть проведен за четыре недели, за один месяц до операции, потому что за это время устраняется негативное влияние никотина.
Дмитрий Еделев:
А какое негативное влияние никотина может быть при операции?
Алексей Бутунов:
Я опираюсь не на свой опыт, а на опыт коллег, которые проводили исследования. Они говорят о том, что у группы курящих пациентов существенно возрастает риск послеоперационных осложнений. В частности, мы иногда сталкиваемся с тем, что курящие пациенты не могут и не должны отказываться от курения непосредственно в момент операции, потому что в послеоперационном периоде у них начинается кашель, и ко всем негативным последствиям операционной травмы добавляется еще и никотиновый голод. Это один из аспектов. Если вернуться к подготовке пациентов к операции, стоит поговорить о концепции fast track хирургии.
Иногда курящие пациенты не могут и не должны отказываться от курения непосредственно в момент операции, потому что в послеоперационном периоде у них начинается кашель, и ко всем негативным последствиям операционной травмы добавляется еще и никотиновый голод.
Вообще, термин fast track хирургия появился в конце 90-х годов, в обиход его ввел датский патофизиолог, который занимался изучением вопроса, что же происходит с организмом во время операции, после операции. Его опыты показали, что значительная часть послеоперационных осложнений и негативных воздействий связана с теми метаболическими сдвигами в организме и операционном стрессе, травматическом стрессе, которые происходят с пациентом во время операции. Тема эта довольно популярная, есть очень много исследований на эту тему. Было показано, что в концепции питания очень важно избежать голода перед операцией. Исторически так сложилось, что пациентам перестают давать еду накануне операции, пациенты не ужинают. Это не совсем оправдано, потому что сам по себе предоперационный голод вызывает активацию симпатоадреналовой системы, большой выброс кортизола. Если к этому прибавить еще тягостные размышления пациентов о предстоящей операции, переживание за ее исход, то в исходе этого выброса кортизола мы к моменту операции и в послеоперационном периоде получаем периферическую инсулинорезистентность и ряд других моментов. При этом доказано, что пациенты совершенно без каких-либо последствий могут употреблять жидкости вплоть до 2 часов перед операцией, перед наркозом. Это не переполняет желудок, это не приводит к сдвигу pH и негативным образом не влияет. Что касается твердой пищи, то по современным представлениям считается, что твердую пищу не стоит кушать за 6 часов до предстоящей операции или наркоза.
Дмитрий Еделев:
Вы сейчас говорите о том, что пациент переживает, что завтра его, извините за выражение, зарежут, да еще и живот урчит, еще и голодный. И голодный стресс плюс стресс от переживаний потенцирует эффект стресса, и пациент ложится на операционный стол, уже складывая руки.
Алексей Бутунов:
Операционная травма, операционной стресс суммируются. И здесь дело не только в эмоциональном переживании, в эмоциональном стрессе для пациента. Происходят еще и метаболические сдвиги, которые в послеоперационном периоде негативно сказываются на его реабилитации.
Дмитрий Еделев:
Мы сейчас говорим о гинекологических операциях.
Алексей Бутунов:
Сама по себе мысль о fast track хирургии применима абсолютно ко всем видам операции. И все началось с операций в абдоминальной хирургии, колоректальных операций. Очень подробно в этой связи изучено влияние механической очистки кишечника перед операцией. Это, кстати, тоже важно, потому что мы так привыкли, и многие годы мы механически готовили кишечник перед операцией. На самом деле, это не нужно. Были проведены рандомизированные исследования – это такие исследования, когда слепым методом пациентов делят на две группы, исследователи об этом не знают. Так вот, пациенты первой группы получили ценную механическую подготовку кишечника, а пациенты второй группы не получили. Затем им провели абдоминальные операции, связанные с резекцией кишечника, а затем сравнили частоту воспалительных осложнений, частоту несостоятельности анастомозов. И пришли к выводу, что эти две группы по количеству осложнений не отличаются. То есть необходимость этого вида подготовки к операции не доказана, но в то же время доказано, что это приводит к серьезным сдвигам и само по себе является эмоциональным стрессом и приводит все к той же периферической инсулинорезистентности, которой мы стараемся избежать.
Дмитрий Еделев:
Сейчас возник теоретический спор. Мы прекрасно понимаем, что если это операция на тонком кишечнике, возможно, это и не нужно. Но толстый кишечник мы всегда очищаем. Поверьте мне, как бывшему хирургу, оперировать на чистом кишечнике гораздо проще, чем на кишечнике, забитом каловыми массами. Но необходимо учитывать то, что некоторые вещества для наркоза все-таки давали парез кишечника – это остановка кишечника, восстанавливать его перистальтику и восстанавливать движение было действительно целая история, и поэтому были придуманы вот эти технологии. Давайте сыграем в игру. Сегодня пятница, во вторник предстоит операция. Как Вы будете готовить кишечник человека? В понедельник пациент ложится, приходит к Вам утром, Вы говорите: «У нас завтра плановое оперативное вмешательство. Давайте попробуем подготовить».
Алексей Бутунов:
Накануне операции в концепции все той же fast track хирургии пациент и его родственники должны познакомиться со всеми членами бригады.
Дмитрий Еделев:
Зачем?
Алексей Бутунов:
Так написано в рекомендациях, потому что пациентке, особенно онкологической, предположим, это будет онкогинекологическая операция, намного комфортнее знать, кто будет производить, почему будет производиться именно такая операция, таким доступом. Это западная модель. Может быть, в России это трудно применимо, но мы же говорим сейчас об идеальных условиях.
Так вот, пациентка должна быть знакома со всеми членами бригады, включая анестезиолога и сестру. Потому что в исследованиях было показано, что именно пациенты онкогинекологического профиля себя более комфортно и уверенно чувствуют в этой ситуации. Им нужна поддержка, в том числе сестры, для того чтобы у них был ровный эмоциональный фон. Дальше, если мы не планируем никаких резекций кишечника, то кишечник мы никак готовить не будем.
Дмитрий Еделев:
Сейчас мы говорим о гинекологических операциях.
Алексей Бутунов:
В некоторых случаях мы проводим резекции кишечника, например, при распространенном эндометриозе с поражением ректосигмоидного отдела кишки. Иногда такой распространенный инфильтративный эндометриоз поражает кишечник. Эта ситуация не частая, тем не менее, такое бывает. Стоит оговориться, что эти рекомендации не догма, речь идет о том, что стоит избегать рутинной очистки кишечника всем пациентам. Безусловно, в каких-то случаях мы можем это делать. Нет строгой формулировки, что мы не можем. Мы не должны использовать всем, но в отдельных случаях на усмотрение хирурга кишечник готовить не будем. Пациент должен поступить в клинику за несколько часов до операции.
Дмитрий Еделев:
Мы договорились, в понедельник утром пришел, готовим на вторник. Что ему можно кушать, что Вы порекомендуете на завтрак, обед, ужин, поздний полдник, кефир на ночь? Объясните, как Вы его будете готовить, каковы западные подходы? С российскими мы знаем – пришел, сделали три клизмы, определенные препараты на ночь, утром ты спокойно шагаешь. Как это принято на Западе, потому что Вы сейчас говорите про западную модель подготовки к операции.
Алексей Бутунов:
Мне бы не хотелось это называть «западная модель подготовки». Это правильная модель подготовки. Пациенту накануне операции можно кушать: и обедать, и ужинать. Наверное, стоит избегать тех продуктов, которые вызывают вздутие живота, газообразование.
Дмитрий Еделев:
Например, Вы говорите: «У меня огромная просьба, тушеную капусту сегодня не ешь».
Алексей Бутунов:
Примерно так и говорю. Ржаной хлеб, то есть это должен быть совершенно обычный ужин, не чрезмерный. Пить воду можно не позднее, чем за 2 часа до наркоза. Но речь идет об обычной простой воде, без газа, не газировка, не сок.
Дмитрий Еделев:
Последний ужин во сколько и что рекомендуете?
Алексей Бутунов:
До полуночи вы можете кушать и пить.
Дмитрий Еделев:
Идеальный ужин пациента перед утренней операцией гинекологического пациента? Извините, что я настаиваю, потому что я знаю Вашу высокую оперативную активность, я знаю Ваши успехи, я даже знаю некоторых Ваших пациенток, которые к Вам относятся с огромным уважением и считают великолепным оперирующим хирургом. Поэтому я тихонечко и пытаюсь добиться, чтобы Вы поделились всеми секретами подготовки.
Алексей Бутунов:
Наверное, это должно быть то, что хочет съесть пациент, за исключением тех продуктов, о которых мы сказали. Может быть, Вы можете предложить с высоты Вашего опыта идеальный вариант для ужина.
Дмитрий Еделев:
Если я начну предлагать, я боюсь, нас выгонят из студии. На самом деле, Вы абсолютно правы с точки зрения правильной подготовки. Это бесшлаковые продукты, это продукты, не вызывающие вздутие кишечника, не вызывающие пареза кишечника. Если это мясо, то легкое нежирное, рыба, птица, кролик, нежирная телятина. Избегайте, пожалуйста, сала, то есть вот таких тяжелых вещей. Растительная пища в обычном режиме, то есть обычная порция, без жадности, то есть на ужин перед операцией не пытаться наесться на неделю вперед.
Алексей Бутунов:
Рутинно мы не должны рекомендовать седативные препараты пациенту, так как есть мнение, что это препятствует его послеоперационной реабилитации, активизации пациента. Поэтому рутинно на ночь не нужно использовать седативные препараты, если анестезиолог не считает иначе. Есть пациенты, которые нуждаются в седативных снотворных препаратах накануне операции.
Дмитрий Еделев:
Анестезиолог накануне операции должен посмотреть человека?
Алексей Бутунов:
Безусловно.
Дмитрий Еделев:
Может анестезиолог что-то рекомендовать в плане питания пациенту вечером, для того чтобы пациент спокойно прошел наркоз?
Алексей Бутунов:
Обычно анестезиологи очень много внимания уделяют питанию пациентов. Не думаю, что будут какие-то рекомендации, но в идеале анестезиолог должен осмотреть пациента за некоторое время до планируемой операции, потому что как раз этот специалист назначает значительную часть обследований, которые необходимы для нормального течения наркоза.
Есть очень интересная статистика, говорящая о том, что нужно очень качественно подходить к обследованию пациентов. Американские анестезиологи провели исследование, и оказалось, что 40 % пациентов, которые идут на плановые операции, имеют какие-то нарушения углеводного обмена. Из них больше 10 % имеют сахарный диабет, который прежде не был установлен. То есть обследование важно, и анестезиолог должен консультировать с каким-то запасом времени до операции. Далее анестезиолог должен осмотреть пациента в день операции утром. И практически во всех клиниках есть такая практика, что анестезиолог начинает свой рабочий день с обхода тех пациентов, у которых сегодня будут операции.
Дмитрий Еделев:
То есть он должен познакомиться, спросить, как спал человек и вкусно ли он позавтракал.
Алексей Бутунов:
Удостоверится, что в течение 6 часов пациент не принимал пищу и не пил только что свежевыжатый апельсиновый сок.
Дмитрий Еделев:
С утра завтрак только по команде анестезиолога. Если команду анестезиолог не дал, не пьем, не едим перед операцией.
Алексей Бутунов:
Если операция запланирована на обеденное или послеобеденное время, мы понимаем, что достаточно много времени пройдет, то мы с утра разрешаем пациенту выпить воды или сладкий чай. Но это не может быть рекомендация хирурга. Это должен сделать анестезиолог. Если он считает это возможным, пожалуйста.
Дмитрий Еделев:
Вы прооперировали человека, как дальше будем запускать пищеварение, восстанавливать его раневую поверхность, стимулировать заживление?
Алексей Бутунов:
Давайте начнем с операции. Во время операции мы должны отказаться от использования дренажей, если того не диктуют особенности операции, например, воспалительные процессы. То есть рутинно мы отказались от дренирования брюшной полости. Это уменьшает болевой синдром, есть целый ряд достоинств отказа от дренирования, на самом деле, очень редко бывают основания для того, чтобы его использовать. Затем мы должны на операции следить за температурой пациента и его согревать. Очень важно, чтобы нормотермия поддерживалась во время операции. Мы сейчас рассматриваем онкогинекологические операции, для которых не требуется гипотермия или каких-то подобные изыски. Должны согреваться инфузионные растворы. Операции иногда длятся, даже при доброкачественных заболеваниях, в частности, при эндометриозе, и 5, и 6 часов. Нормотермия – это важно, нужно на это обращать внимание. Если не делать этого рутинно, то это чревато определенными проблемами.
Затем все приспособления, которые использовались, например, назогастральный зонд, если нет показаний для разгрузки желудка в послеоперационном периоде, то он тоже должен быть удален во время наркоза, до того, как пациенту вернулось сознание, его необходимо избавить от назогастральной трубки, это тоже важно. В идеальном варианте пациент направляется в палату пробуждения, где проводится контроль столько, сколько это нужно. Обычно это час или 2. И затем пациент уже в полном сознании, с гладким течением послеоперационного периода может быть переведен в свою палату.
Стоит поговорить об инфузионной терапии, потому что не нужно проводить ни чрезмерной инфузионной терапии, ни ограниченной, все должно быть в этом вопросе в меру, и это сугубо компетенции анестезиологов. Они рекомендации дают, если необходима инфузионная терапия в послеоперационном периоде. Рутинно при простой операции, когда пациент может уже через несколько часов после операции пить, мы должны отказаться от использования инфузионной терапии. Она должна быть закончена в пределах суток после операции. Мы сейчас говорим о гладком течении, без каких-то резекций. То есть это подавляющее большинство гинекологических лапароскопических операций.
Мы не поговорили о том, каким способом должно быть проведено вмешательство. Приоритет, безусловно, в минимально инвазивной хирургии. В настоящее время очень мало показаний для лапаротомных, открытых операций, потому что преимуществ они во многих случаях не имеют. Мы сейчас не говорим об онкологических операциях при продвинутом раке яичников, в этой ситуации стоит отдать предпочтение лапаротомии, большому разрезу на животе. В большинстве случаев в тех ситуациях, когда можно использовать минимально инвазивный доступ, нужно его использовать.
Дмитрий Еделев:
Уважаемый доктор, что является основанием разрешить пациенту пить? Есть ли какие-то методики, когда Вы проверяете восстановление глотательных рефлексов, то есть то, что пациент не поперхнется этой водой?
Алексей Бутунов:
Почти все пациенты, которые переведены в свою палату, в полном сознании, иначе анестезиолог их просто не отдаст в отделение. Если есть какие-то сомнения или сложности, пациент продолжает наблюдаться в палате интенсивной терапии. Если нужно, то в течение всего дня, вечера, ночи. Если же пациент находится на своей койке, он отвечает на вопросы, общается с доктором, он может выполнять все команды и просьбы, то через 2 часа после операции пациент может и должен пить воду, если нет тошноты. Если же есть тошнота и рвота, необходимо использовать средства, которые будут ее лечить, купировать.
Дмитрий Еделев:
Первый глоток воды в присутствии медицинского работника, или пациент может сделать самостоятельно?
Алексей Бутунов:
Обычно в этот период рядом находится кто-то из медицинских работников. Если я прихожу на обход к пациенту через 2 часа после операции, если пациент хочет пить, если он может это делать, он пьет в моем присутствии.
Дмитрий Еделев:
То есть это не сосед с соседней кровати налил стакан, пришел и сказал: «Попей». Все-таки это должен назначить врач, и в присутствии медицинского работника первые глотки должны быть сделаны.
Алексей Бутунов:
В идеале так и происходит.
Дмитрий Еделев:
Мы сейчас говорим о небольшом объеме оперативного вмешательства. Через сколько начинаете кормить, с чего начинаете кормить и как это нарастает?
Алексей Бутунов:
Если это операция небольшого объема, без кишечных резекций, малотравматичная, то мы пациенту обычно разрешаем ужинать. Это так называемая диета с механическим и физическим щажением (бульоны, что-то протертое) с ужином в день операции. Если у пациента более тяжелая операция, он, как правило, не хочет есть. Это что называется на волю пациента, хочет кушать – мы его кормим.
Дмитрий Еделев:
То есть кормите. А что даете?
Алексей Бутунов:
Совершенно точно мы пациентам даем нежирный бульон.
Дмитрий Еделев:
Бульон какой: птица, кролик, свинина – какая основа, что рекомендуете?
Алексей Бутунов:
Если честно, я не знаю, из чего сделан тот бульон, который дают нашим пациентам. Я его назначаю, есть штат врачей-диетологов, диетсестра, которые занимаются этим вопросом. Но все пациенты поправляются, вероятно, это как раз тот бульон, который нужен.
Дмитрий Еделев:
Вечером дали бульоны, что даете утром?
Алексей Бутунов:
Утром даем протертые каши, суфле, это диета уже побогаче, но все равно она с механическим и физическим щажением. Кстати, есть интересное наблюдение, в одной из рекомендаций есть такой пункт: использование жевательной резинки в послеоперационном периоде уменьшает частоту и вероятность пареза послеоперационного кишечника. Мне показалось любопытным, поэтому вполне можно это использовать.
Использование жевательной резинки в послеоперационном периоде уменьшает частоту и вероятность пареза послеоперационного кишечника.
Дмитрий Еделев:
Это какая-то лечебная жевательная резинка или обычная жевательная резинка?
Алексей Бутунов:
Обычная жевательная резинка. Запускает, вероятно, какие-то механизмы.
Дмитрий Еделев:
С каким вкусом она должна быть?
Алексей Бутунов:
Конечно, со вкусом, приятным пациенту.
Дмитрий Еделев:
Что Вы рекомендуете, как врач? Или Вы говорите: «Сами выберите любую жевательную резинку, с любым вкусом»?
Алексей Бутунов:
Я не помню, чтобы я давал рекомендацию жевать жевательную резинку, мы достаточно редко в нашей малоинвазивной хирургии сталкиваемся с послеоперационными парезами. Вероятно, в будущем я буду это использовать, потому что этот тезис имеет довольно убедительные доказательства.
Дмитрий Еделев:
Жевательный рефлекс есть, слюна есть, сглатывание слюны, плюс есть определенное стимулирование желудочной секреции и автоматизация перистальтики.
Алексей Бутунов:
Это как раз оправдано. Удивительно, почему мы не пользовались этим раньше.
Дмитрий Еделев:
На самом деле, старый метод, но раньше давали сосать монетку, то есть то, что нельзя было проглотить. Жевательных резинок не было, в древности был такой способ. Солдатам давали обычную пулю покатать во рту. И он катал, сглатывая, и пытался восстановить перистальтику. Но тогда были другие средства для наркоза, и они вызывали очень жесткие парезы кишечника, то есть остановку кишечника после наркоза. Скажите, насколько важно питание в период реабилитации и ранозаживления?
Алексей Бутунов:
Безусловно, важно, потому что недостаточное или несбалансированное питание в этот период будет препятствовать нормальному течению процесса восстановления, заживления ран. Несмотря на малый лапароскопический доступ, 2-3 прокола на животе по 5 мм, по 10 мм, через эти проколы выполняются все равно операции большого объема: гистерэктомия, удаление матки, иногда с удалением придатков матки, большого сальника, лимфодиссекции. То есть несмотря на этот маленький доступ операционная травма достаточно большая, и нужны энергосубстраты для восстановления.
Дмитрий Еделев:
Насколько часто в послеоперационный период, допустим, второй, третий, четвертый день, нужно кормить пациента? Я понимаю, что есть свои пациенты, которых не всегда получается отдать диетсестре со словами «чем-то накорми», и есть желание все-таки их сопроводить, выходить непосредственно самому. Какие рекомендации Вы бы дали в таких случаях?
Алексей Бутунов:
Три главных приема пищи и полдник, наверное, пять приемов пищи должно быть. Лечебное питание или питание в стационаре примерно таким образом и настроено.
Дмитрий Еделев:
Через сколько пациенты с малоинвазивной хирургией уходят из стационара?
Алексей Бутунов:
По-разному. Выписывать даже после большого объема операций, например, гистерэктомии, удаления матки при доброкачественной опухоли, миоме можно через сутки после операции, когда восстановилась двигательная активность. Здесь стоит сказать, что ранняя активизация тоже важна. В срок 4-6 часов после операции мы пациентов поднимаем, разрешаем им вставать, и это происходит всегда только с медперсоналом. Они пациента усаживают.
Дмитрий Еделев:
Почему?
Алексей Бутунов:
Потому что высок риск падений пациентов. Присаживание пациента и вставание происходит всегда с медсестрой или с младшим персоналом по уходу. Если это происходит штатно, через 6 часов пациент встал, он активен, то на следующий день он совершенно точно при тех условиях, о которых я сказал, когда восстановлена моторика кишечника, когда пациент может кушать, все физиологические его оправления без какой-либо помощи могут происходить, он может быть выписан. В жизни это, как правило, 3-4-5-е, иногда 6-е сутки, все очень индивидуально. Это еще зависит от особенностей той клиники, где проходит операция. В некоторых клиниках такие установки, что даже после больших операций выписываются пациенты на следующий день или на вторые сутки. В некоторых клиниках на 5-е сутки, когда уже снимаем швы. Но это больше связано не с особенностями операции, а с укладом в том или ином конкретном месте.
Дмитрий Еделев:
Дробное питание связано с профилактикой спаечной болезни кишечника?
Алексей Бутунов:
Не могу сказать, не совсем моя тема, но мне представляется, что спаечная болезнь все-таки связана с другими вещами. Спайки начинают образовываться в первые часы после операции, поэтому если в течение первых дней сформировались какие-то повреждения брюшины, брюшинные сращения, то дальше уже не так важно, как пациент будет питаться, спайки эти сохранятся.
Дмитрий Еделев:
Вы говорили о том, что в первые часы начинаете поить пациента и запускать желудочно-кишечный тракт, чтобы рыхлые спайки либо разорвались, либо кишечник сформировался, выложился так, чтобы он не мешал. То есть жидкость уже пошла, через какое-то время мягкая, щадящая пища, и спаечные процессы мы уравновешиваем.
Алексей Бутунов:
И спайки просто не образуются. С этой позиции оправдано раннее питание, разрешение пить воду.
Дмитрий Еделев:
Я почему задаю вопрос, потому что в той концепции, которую Вы описываете, этому фактору уделяется огромное значение.
Алексей Бутунов:
Это важно, профилактика спаечной болезни в том числе. Есть методы профилактики образования спаек, которые мы должны использовать во время операции. Это бережное оперирование, по возможности не повреждение серозного покрова. Это использование увлажненного и подогретого газа, если мы говорим о лапароскопической операции, потому что высыхание брюшины – один из существенных факторов образования спаек. И это использование противоспаечных барьеров, которые мы накладываем на обширные поверхности диссекции, на используемый шовный материал. Классический пример – это миомэктомия, когда мы удаляем миоматозные узлы с сохранением матки. На поверхности органа есть линия разреза, как правило, есть какой-то шовный материал, если мы его покрываем противоспаечной салфеткой или гелем, или вводим противоспаечную жидкость в живот, это существенно уменьшает вероятность образования спаек. А потом еще и кормим их рано.
Дмитрий Еделев:
Уважаемый Алексей Андреевич, пожелайте что-нибудь пациентам.
Алексей Бутунов:
Прежде всего, будьте здоровы, это очень важно. И следующий момент, о котором мне хотелось бы сказать, если вдруг случилась какая-то проблема, заболевание, все можно исправить, используя современные технологии, малоинвазивные, это не больно, это не страшно. Будьте здоровы!
Дмитрий Еделев:
Спасибо большое. Хочу напомнить, что в нашей студии был Алексей Андреевич Бутунов – врач-гинеколог, врач-онколог. Спасибо, уважаемый Алексей Андреевич, за разговор.
Алексей Бутунов:
Спасибо.