Сергей Петров:
Москва, Mediametrics, программа «Самое оно!», меня зовут Андрей Петров. Доброе утро! Как всегда, мы говорим о литературном процессе во всех проявлениях. Сейчас у нас в гостях я рад представить - главный редактор «Литературной газеты», сам литератор Максим Замшев. Максим, Доброе утро!
Максим Замшев:
Доброе утро!
Сергей Петров:
Начну с глобального вопроса, наверняка, его Вам задавали. Если верить интернету, то родились Вы в 1972 году, окончили школу, отслужили в армии, поступили в Гнесинку, затем литературный институт. По поводу литинститута, это был осознанный личный выбор, или кто-то подсказал, может быть, Ваши родители, бабушки, дедушки?
Максим Замшев:
Мой, в свое время выбор музыкальной карьеры впоследствии и литературной как раз был наперекор. Потому что предполагалось, поскольку та и другая карьера не сулили никаких особенных дивидендов. Литературная в 90-е годы – понятно, и музыкальный путь тоже сложен. Но я чувствовал в себе необходимость заниматься тем, чем тебе нравится, а тем чем, по каким-то причинам, выгоднее. Конечно, искусство всегда имеет под собой такой момент, когда хочется быть первым, хочется поразить ума и сердца своими стихами, сейчас уже и прозой, этот момент все равно остается, он у каждого есть, без него не имеет смысла писать. С другой стороны, литературный институт был в моем представлении своеобразным «кафкианским замком», где небожители, избранные. Поступив в него, я понял, что это действительно так. Сейчас уже окончив его, и смотря на него с высоты лет, я вижу, что ничего там волшебного нет. Хорошее учебное заведение, которое готовит 60 писателей в год, из которых настоящими писателями становятся 1-2 в итоге. В юности, конечно, это был миф.
Сергей Петров:
Сейчас Вы бы посоветовали свои детям, племянникам, детям друзей поступать в Литературный институт, если они желают стать писателем?
Максим Замшев:
Да, конечно, по-иному нельзя.
Сергей Петров:
У нас же много писателей не обладает образованием литинститута.
Максим Замшев:
Уверяю Вас, они об этом жалеют. Таким образом у них сложилась жизнь, многие писатели выпускники журналистских факультетов, филологических факультетов, но они пытаются добрать самообразованием и тратят на это много времени. Литературный институт позволяет очень четко сориентироваться в мировом литературном процессе. Понятно, он не сделает из тебя гения, вопрос занятия мастерством очень сложный, зависит от мастера, у которого учишься, от твоей психики, к каждому нужен свой подход, к кому-то подход находят, к кому-то нет. Здесь все равно зависит от тебя, хочешь ты это взять или нет. Литинститут – это шкатулка, которая не открывается сама по себе, ее нужно все время открывать, и тогда ты будешь все больше и больше сокровищ там находить. Но, несомненно, для молодого человека пообщаться с такими выдающимися мастерами, которые там преподают. Окунуться в среду таких же, как он людей, которые тоже пишут, которые тоже хотят дерзать, которые хотят поразить мир, это необходимо.
Сергей Петров:
Там же проводится что-то вроде мастер-классов, встреч студентов с современными писателями, например? Бывает же такое?
Максим Замшев:
Не знаю на счет мастер-классов, там и так достаточно регулярных занятий, но встречи, конечно, проходят.
Сергей Петров:
Просто парадокс писатели известные, но не профессионалы в том или ином смысле этого слова учат студентов, которые получают именно профессиональное образование.
Максим Замшев:
Но ведь образование в литинституте - это не только занятие литературным мастерством, это огромный курс разнообразных теоретических предметов. Некоторых, из которых нет нигде, таких как теория прозы, теория стихосложения, теория драмы, многое другое. Мастера - это как пример пути, человек смотрит на мастера и видит, что он говорит, ему это кажется глупо или умно, или средне, и он понимает, что к этому надо стремиться. Или наоборот, нет, он не хочет пойти по такому писательскому пути. Процессы обучения никакого отношения к встрече с мастерами не имеют, это факультативный момент, который открывает какие-то новые горизонты. Всегда интересно лично увидеть того, чьи книги ты читаешь. Эта встреча бывает, как невероятно очаровывающая и наоборот, разочаровывающая.
Сергей Петров:
Были случаи, может быть, Вам кто-то рассказывал, что после таких встреч люди забирали документы и уходили?
Максим Замшев:
Нет, я думаю, что это никак не связано с забором документов, тем более учебная программа сложная, там и так много поводов покинуть литературный институт без впечатлений от встречи с писателем, думаю, что нет. Литинститут помимо того, что он предполагает какую-то писательскую карьеру, он по-настоящему учит человека многообразно владеть словом, что впоследствии пригождается в очень большом кругу разных применений от журналистики до редактуры, до работы на телевидении и где-то еще. Фактически выпускники литинститута получают универсальную специализацию везде, где нужно работать со словом, от каких-то рекламных слоганов до серьезной редакторской работы. Поэтому я считаю, у выпускника литинститута профессия в руках. Опять-таки мы живем в то время, когда нет распределений, после литинститут тебе работу никто не гарантирует, у каждого своя судьба, своя жизнь. Мне кажется, что даже если человек потом никогда не работает по своей специальности, перестает писать, очарование от прикосновения к чему-то иррациональному оно очень важно. Потому что в нашем мире и в нашей стране очень много иррационального, а Россия сильна иррационального. Литинститут - это логово иррационализма, на мой взгляд.
Сергей Петров:
Как Вы думаете, туда сейчас сложно поступить или наоборот, стало проще?
Максим Замшев:
Я думаю, что сложно.
Сергей Петров:
Сложно? Тех же самые правила, ЕГЭ для литинститута?
Максим Замшев:
Когда я поступал, не было никакого ЕГЭ, мы сдавали 6 разных, сложных экзаменов, для писателя мучительных. Таких как теоретический русский, когда кажется, зачем все это надо и так прекрасно пишу, зачем мне это все учить.
Сергей Петров:
Там теория, а мы практики.
Максим Замшев:
Есть и практический русский, писатели, они же по-разному с грамотой совладают. Историю сдавали, язык, творческий этюд. Я, честно говоря, не знаю, как сейчас устроен процесс экзаменов. Конечно, ЕГЭ имеет значение, это непросто, потому что там балл по литературе. Бывает, что очень талантливый писатель, но не добрал он один балл. Конечно, это немножечко у самого руководства литинститута снижает возможность маневра по отбору талантливых людей. Раньше же изначально был творческий конкурс, изначально просматривались рукописи.
Сергей Петров:
А сейчас?
Максим Замшев:
Сейчас ЕГЭ тоже имеет значение, если у тебя ЕГЭ по литературе не доходит до балла, то ты не можешь, каким бы ни был гением. Поэтому здесь есть нюансы, я знаю, что ректор Алексей Николаевич Варламов, с которым мы дружим, он озабочен этим вопросом, и все эти вопросы ставит, чтобы для литинститута были сделаны определенные исключения.
Сергей Петров:
От литинститута, хотелось бы поближе к Вашей профессии, к одной из Ваших теперешних ипостасей. Вы главный редактор «Литературной газеты», при этом Вы и поэт, и писатель, и переводчик. Из кресла творца в кресло администратора, причем главного, сложно было пересесть? Что Вы испытывали, когда Вам предложили: вот мы Вам, Максим, предлагаем стать главным редактором «Литературной газеты».
Максим Замшев:
Я не думаю, что кресло творца и кресло главного редактора, это разные кресла. Человек всю жизнь сидит в одном кресле, писатель просто занимается разными вещами. Другое кресло, если бы мне предложили возглавить какой-нибудь продовольственный магазин, или баню. Тут, кончено, я бы сказал: «Да, это другое кресло». Все-таки газета у нас литературная. Да, конечно, «Литературной газеты» - проект уникальный, мне пришлось, уже находясь в кресле главного редактора, какие-то моменты уже на практике постигать. Потому что это совершенно невероятный конгломерат журналистики, мы газета, которая печатает статьи, серьезные исследования, репортажи, опросы, социологические опросы, комментарии – это одна часть. Там работают журналисты, выпускники журфака, которые прекрасно владеют словом, но которые не всегда понимают литературного процесса, все его тонкости. Другая часть, это люди окончившие литинститут, которым чуть тяжелее быть журналистом. Не то, что тяжелее, просто они считают низким делам писать какую-то заметку, или еще что-то, они люди, настроенные творить вечное. Они определяют в нашей газете, разумеется под моим руководством, литературные страницы – на какие книги будут рецензии, с какими писателями будет интервью, как будет информационно освещаться литературный процесс. Это 2 полушария, которые надо держать в соответствии друг с другом, но в этом и уникальность этого проекта, и всегда она была, потому что это сразу расширяет аудитория. Есть люди, которым интересны наши гуманитарно-поэтические страницы, а есть, которые сразу ищут литературу, новинки.
Сергей Петров:
Максим, Вам не кажется, что литературы в Вашей газете мало? Потому что, когда открываешь «Литературную газету», что мы видим. Сначала информацию о каких-то мероприятиях, потом пошло и поехало, политика, огромные аналитические статьи, обзоры, экономика, потом уже литература, потом кино, театр.
Максим Замшев:
Вы давно читали «Литературную газету»?
Сергей Петров:
Наверное, недели 2 назад.
Максим Замшев:
Я не считаю, что литературы мало. Мы же большая тиражная газета, литературой у нас интересуются меньше, чем другими вещами. Нам надо заботиться о тираже. У нас сейчас литературы от 10 до 12 полос, стихов всегда много. Мы начинаем не с литературы, поскольку это уже традиционная история, что первые 3-4 полосы отдаются каким-то актуальным политическим вещам, наверное, и правильно, к литературе надо подойти. У нас всегда интервью с писателем, а то и с двумя, почти всегда проза, почти всегда поэзия. Не знаю, какая газета себе может позволить такое.
Сергей Петров:
Вы же литературная, Вам и флаг в руки.
Максим Замшев:
Мы «Литературная газета», не хочется повторить судьбу толстых журналов, которые да, печатают только литературу, но умирают, никто не знает, как их спасти. Потому что, как бы будто бы нет спроса, здесь большое лукавство. Спрос есть, потому что его не формируют, и не дают реализовать. Но мы во многом зависим от того, какой у нас тираж, мы существуем в рынке. Мы не газета, которая делается для раздатки, и мы не газета культуры, которой все равно сколько она будет продана, там огромные финансовые мешки, она лежит на огромных финансовых мешках, правда, у них несколько, на мой взгляд, политика.
Сергей Петров:
Ваши мешки или чемоданы не огромны?
Максим Замшев:
Мы на энтузиазме, у нас совсем никаких мешков нет.
Сергей Петров:
Вы же государственный орган?
Максим Замшев:
Нет, и никогда не были, кроме советских времен, когда все были государственными. Мы сами определяем свою финансовую политику, у нас автономная некоммерческая организация, в которой есть совет, куда я тоже имею честь входить. Совет определяет политику, назначает главного редактора и директора, которые эту политику определяют. Мы каждые полгода думаем, как мы свое финансовое будущее обеспечим, где и кто поможет, но такого одного спонсора, который нам бы говорим: вот вы ребята консервативные или вы ребята либеральные. Слава Богу, нет. Мы взаимодействуем с государством в проектах, которые государство предлагает для участия в конкурсе или еще что-то, стараемся участвовать, когда получается, когда нет. Я всем средствам информации культурологического плана рекомендую, это точно расширяет и газетную палитру.
Сергей Петров:
Максим, как только Вы стали главным редактором «Литературной газеты» прошло некоторое количество времени. Я не скажу, что весь фейсбук взорвался, но я читал ряд возмущений, какую претензию Вам выдвигали. Традиционно, последние 12 лет или 10 лет, Литгазета была государственно-патриотической. Сейчас она съехала на либеральные рельсы, именно с Вашим приходом. Это действительно так Вы считаете или не совсем так? Как Вы относитесь к таким претензиям?
Максим Замшев:
Я думаю, что это абсолютно полная чепуха. Потому что она никогда не была на патриотических рельсах, и никаких патриотических рельсов нет, и никаких либеральных рельсов нет. Единственное, что важно для меня, газета – это площадка, а не место, где главный редактор…
Сергей Петров:
…диктует свои условия?
Максим Замшев:
Он не диктует условия, а показывает свои взгляды. Для этого главный редактор должен платить деньги за типографию, сам платить из своего кармана зарплату сотрудникам, пожалуйста, резвись сколько хочешь. Нашу газету основал Пушкин, продлил Горький. Золотые годы, которые были при Чуковском, предполагали, что у газеты нет своей позиции, газета не страна конфликтов патриотов с либералами, или либералов с патриотами. Юрий Поляков, мой предшественник такую политику и заявлял, когда пришел к руководству, говорил, что газета должна быть для всех. Но что-то получилось, что-то нет, идеальных ситуаций не бывает, мы все жертвы каких-то обстоятельств внутренних и внешних. Сейчас я полагаю, что именно это условие соблюдается неукоснительно.
Сергей Петров:
У Вас дискуссионная площадка?
Максим Замшев:
У нас не столько дискуссионная площадка, дискуссионная площадка это большое лукавство. Потому что дискуссию это живое дело, как производить дискуссию, человек должен читать мнение другого, потом высказываться …
Сергей Петров:
Грубо говоря, вышла книга, заметка патриота - за, заметка либерала - против.
Максим Замшев:
Мы это делаем, хотя по книгам патриоты, либералы хорошего не напишут. В книге писатель главным образом решает эстетические задачи и если есть повод для эстетического спора, то мы это делаем. Например, на последнюю книгу Полевина у нас было 2 мнения. Потом была интересная книга в редакции Елены Шубиной молодой автора Евгении Некрасовой «Калечина-Малечина» тоже было 2 мнения. О романе Рубанова «Патриот» мы давали 2 мнения. Я не могу сказать, что это много из книг, которые предполагают такое, большинство из книг предполагают какой-то художественный рассказ для читателя, чтобы он этой книгой. Рецензия в «Литературной газете» это не приговор, это не оценка, потому что никто не имеет на это право, даже очень авторитетные люди. У нас в следующем номере будет интервью с Николаем Сванидзе, человек понятных взглядов. Недавно было интервью с Леонидом Гозманом тоже человек достаточно очевидных взглядов. При этом у нас готовится интервью с Францем Клинцевичем, готовится интервью с Константином Семиным. Я полагаю, что эти имена вполне забирают края и того и другого лагеря. Я сделал такое наблюдение, на наших страницах они выглядят благороднее, чем они в программах у Соловьева, или где-то еще. Потому что все наше медийно регулируемое пространство полагает, что люди играют определенную роль. Тот же политолог Кофтун, который мне кажется, спит в Останкино между передачами.
Сергей Петров:
Я думаю, он спит в квартире по соседству недавно приобретенной.
Максим Замшев:
У нас, мы же не говорим заранее, как Вам нужно писать, ругать Путина или хвалить. Задается вопрос, они отвечают. Естественно если автор интервью или интервьюируемый позволит себе выступление и вещи экстремистского характера, мы их ни в коем случае не напечатаем, как бы он не настаивал. Я убежден, что эти люди все интересные и есть огромное количество тем, которые можно затронуть, которые не касаются за и против, Путин не Путин, Крым наш или не наш. Это уже такая устаревшая повестка для дебилов, и все фейсбучные истерики, о которых Вы говорили, но ведь у нас в газете очень много печатается людей патриотической ориентации. На все эти выпады мне все равно на самом деле.
Сергей Петров:
Фейсбук это отражение мнения народа, все-таки.
Максим Замшев:
Да, нет, я Вас умоляю, я даже не хочу об этом говорить, боюсь прослыть здесь ретроградом, соцсети это синтетическая чепуха для закомплексованных людей, которые не могут общаться лично.
Сергей Петров:
Согласитесь, как журналист, как руководитель СМИ Вы должны получать какую-то обратную реакцию от читателей, или это тоже неважно Вы считаете?
Максим Замшев:
Реакция это тираж, бумажный тираж у нас растет, посещение сайта растет. Человек приходит с ненавистью прочитать нашу газету или с любовь, для экономики, для цифры все равно. Как известно всем понравиться невозможно. Для меня важно, что писатели начали считать эту газету своей, потому что мы никого не отталкиваем по причине того, что он не наш, не того лагеря. Даже Проханов Александр Андреевич, с которым я прежде дружил.
Сергей Петров:
Уже поссорились?
Максим Замшев:
Он высказался о «Литературной газете» в том же ключе, но это не мешает нам обозревать его книги.
Сергей Петров:
Что вы предатели прежнего курса?
Максим Замшев:
Да, но это не мешает нам обозревать его книги. Потому что если мы декларируем свободу, свободу мнения, мы должны предполагать, что мнение о нас это тоже вопрос свободы. Если кому-то не нравится это как раз входит в политику газеты. Были моменты, когда кто-то высказывался против меня: «Старик, ты только не обижайся на нас». Почему мне-то обижаться, я же это и декларирую, я должен наоборот, всячески поддерживать я и поддерживаю. Если ты за свободу мнений, то ты и за свободу мнений о себе. Хотя известна знаменитая фраза Юрия Петровича Любимого: я за демократию, но только не в моем театре. Я и в моем «театре» за демократию.
Сергей Петров:
Почему Вы думаете, на Вас так обиделись, может быть, потому что прежние Ваши взгляды были прямо противоположны? Я помню, Вы же были патриотом и государственником.
Максим Замшев:
Я и сейчас патриот и государственник.
Сергей Петров:
Ратовали за Советский Союз, сожалели о его распаде.
Максим Замшев:
Я и сейчас сожалею во многом в связи с его распадом, но уже в поезд, который ушел - не войдешь. Все понимают, что тоска о Советском Союзе это скорее политическая манипуляция и спекуляция, нежели реальная вещь. В 90-е годы был такой бардак, что мысленно, в том числе и мое поколение цеплялось за то, что хорошо бы вернулось СССР, там писатели получали гонорары, и нам писателям это было особенно важно. Теперь, вспоминая жизнь в СССР понимаю, что и там ничего хорошего не было. Большое видится на расстоянии, и часто прошлое тоже мифологизируется, много было такой чепухи, к которой возвращаться не хотелось бы. Я и сейчас патриот государственник, просто у нас государство большое.
Сергей Петров:
Вы считает сейчас лучше, чем тогда?
Максим Замшев:
Я считаю, что есть вещи, которые намного лучше, это совершенно объективно.
Сергей Петров:
Например.
Максим Замшев:
Когда нас отправляли за границу и давали 30 долларов и загранпаспорт, это что ли хорошо было. Держали в этой скорлупе с постоянным враньем, что Запад гниет, а Запад прекрасно развивался. У нас все хорошо. У нас все ходили в одинаковых пальто, в одинаковых носкам, в одинаковых трусах. Я понимаю, что некоторые люди, которые были в советской элите – комсомольские, партийные работники, они жалеют, но у них и сейчас все хорошо. Простому народу, по большому расчету, жалеть нечего.
Сергей Петров:
Как нечего? Был Советский Союз, у меня куча родственников на Украине, сейчас связь оборвалась. Она оборвалась при распаде Советского Союза, а сейчас окончательно.
Максим Замшев:
Она бы и так оборвалась, даже если бы Советский Союз остался. Украина это история, которая бы развивалась все равно так. Вы знаете, что последний бой УПА был в 1960 году и чтобы покончить с бандеровским подпольем, треть войск НКВД учавствовало в этой операции.
Сергей Петров:
Я знаю, но Украина это ведь не только западный регион, я говорю о восточных территориях.
Максим Замшев:
Понимаете какие силы задействованы, поэтому там все равно бы вспыхнуло и вне зависимости от того сохранился СССР или нет. СССР все равно бы рухнул, тут не о чем жалеть и ГДР бы рухнул.
Сергей Петров:
Как бы он рухнул? США почему-то не рушится.
Максим Замшев:
Потому что США по-другому устроена. Мы же все жили в конце 80-х и помним настроение народа, весь народ был против того, чтобы власть коммунистической власти оставалась, подавляющее большинство.
Сергей Петров:
Согласен. Кто-то был против ЦК, против Горбачева, кто-то против Лигачева, но никто не был против того, чтобы СССР продолжало свое существование. Все были против верхушки, против власти, поменять.
Максим Замшев:
Я думаю, что Вы подзабыли это время, все были против того, чтобы СССР перестала существовать, когда это произошло, все ликовали.
Сергей Петров:
Кто ликовал? Все были в шоке, мне кажется.
Максим Замшев:
Я Вас умоляю, никто не был в шоке, всем надоело все что происходило. Советские люди были очень наивны и романтичны, они не понимали, что если мы идем в сферу рынка, где будет все продаваться и все будет можно, кое-чего не будет. Социальные гарантии и рынок вещи несовместимые. Люди хотели, чтобы все хорошее осталось – бесплатная медицина, образование то, о чем сейчас тоскуют, и все остальное было хорошо. Выяснилось, что или то или то. Сейчас мы находимся в состоянии осознания, пытаемся совместить. Государство сейчас все равно социально не ориентировано, что об этом говорить. Я даже не знаю, что лучше, большая страна у нас. Если говорить о том, кого я считаю патриотом государственником. Я считаю Виктора Ерофеева патриотом государственником, потому что у нас государство это не 24:54комлания ксенофобские, против того, что кавказцев много, евреев много или кого-то еще. Российское государство это несколько другое, это мирное небо, под которым уживаются люди всех взглядов. Да, в этом плане я патриот государства. По молодости я, конечно.
Сергей Петров:
Было такое, когда мы все мирно уживались, люди разных взглядов?
Максим Замшев:
Я думаю, что сейчас в достаточной мере.
Сергей Петров:
Терпимо, скажем так.
Максим Замшев:
Людей за взгляды на улице не хватают и в тюрьму не сажают. Есть, конечно, некоторые нюансы, но это уже некие человеческие нюансы. Я полагаю, что сейчас мы с трудом и государство делает для этого немало. Я состою в совете по правам человека по развитию гражданского общества при президенте, там состоят люди разных взглядов. Мы прекрасно уживаемся на заседаниях совета, и Кирилл Кабанов, который борец с коррупцией, замечательный человек, и Генри Резник, мы дискутируем, спорим, но ощущаемся, как единое целое
Сергей Петров:
Вернемся к «Литературной газете». Каким образом Вы подбираете материалы касаемые книг? Книги выходят постоянно, Ваши журналисты приходят и говорят: я написал о такой-то книге, или я взял интервью у такого-то писателя. Или Вы даете им какое-то направление: проинтервьюируй Проханова, а ты иди к Улицкой и так далее.
Максим Замшев:
На интервью мы, конечно, определяем план, есть огромное количество людей, которые интересны для газеты, с ними бы со всеми сделать, этот круг понятен. Какие-то интервью связаны с юбилеями писателя.
Сергей Петров:
Инфоповод должен быть.
Максим Замшев:
У нас рубрика называется «писатель у диктофона», которая сама по себе инфоповод, писатель это всегда инфоповод, ему всегда есть что сказать миру. Что касается книг, у нас есть определенный спектр книг – художественная проза, поэтические книги. Мы обращаем внимание на книги, вышедшие в регионах, которые обычно из медийного поля быстро уходят или вообще не попадают в него. Как Вы представляете, что журналист сам написал? У нас есть договоренность с «Домом книги» на Новом Арбате, мои люди приходят по договоренности, забирают, сколько унесут книг, на какое-то время для редакционной работы, потом отвозим обратно, забираем новые. Люди у нас работают опытные, отделом руководит Анастасия Ермакова – мой заместитель по литературе, там работают молодые: Валерия Галкина, Юлия Могулевцева. К моему счастью, их не нужно инструктировать, какие книги взять, они очень хорошо знают, что для газеты интересно.
Сергей Петров:
У «Московского Дома книги» есть свое орган, я имею в виду журнал «Читаем вместе». Почему бы вам не сотрудничать с «Фаланстером», с «Циолковским» с альтернативными магазинами?
Максим Замшев:
Книга там примерно одни и те же. Не значит, что мы только там берем, просто расположение редакции и силы девочек, которые книги могут унести. Мы и в «Библио-Глобусе» берем, с «Фаланстером» никаких противоречий нет, Борис Куприянов очень интересный человек. Просто такие магазины, как «Фаланстер» и «Циолковский» могут нам книги не дать.
Сергей Петров:
Почему?
Максим Замшев:
Они могут сказать, что покупайте, потому что магазины маленькие. Мы дружим с Надеждой Михайловой, замечательный человек, сделала магазин «Дом книги» фантастически интересным с прекрасными медийными комплексами. Мы с ней дружим, у нас с ней есть такая договоренность. Юрий Михайлович Поляков с ней дружим, еще при нем была эта договоренность, это очень нашу жизнь облегчает. Потому что далеко не всегда можно книгу прочитать в электронном варианте и составить о ней хорошее впечатление. У нас помимо людей, которые работают в редакции, пишут много авторов, которые приход и можно книжку дать. Сказать ему, что иди ищи в интернете, это неуважение как к автору, с которым ты имеешь дело. Поэтому, конечно, даем ему бумажную книгу, у него уходит какое-то время на прочтение. Потом он приносит рецензию, она удовлетворят нас или нет, уже зависит от массы обстоятельств. Сейчас портфель газеты переполнен.
Сергей Петров:
Я наблюдаю, что он переполнен, часто выходят интервью с разными писателями и рецензии на их книги Вы сами сказали.
Максим Замшев:
Иногда, даже жалко и неудобно какие-то вещи держать, но невозможно в одном номере дать все.
Сергей Петров:
Например, Лимонов, последнее упоминание о нем было у Вас в 1917 году, по-моему, интервью. За это время человек выпустил 4 или 5 книг точно. Претензии не к Вам, я ни разу не видел, ни в каких газетах, журналах упоминание о его книгах. Такое впечатление, что негласный байкот объявлен человеку. Почему обходите стороной?
Максим Замшев:
В 1917 году, в начале 1918 года у нас было с ним 2 интервью, по литературе делали, и по политическому отделу с ним было интервью. Не в 1917 году, даже может в 1918 году, время быстро идет, но уже при моем главном редакторстве в конце 1917 года видимо. Бывает, когда одного писателя много, много, много, много в газете, а был период, когда Лимонова было много и рецензии, и интервью и на стихи. Сейчас внимание ушло в тех, писателей, которых давно не было в «Литературной газете» и к Лимонову, конечно, вернемся. «Литературная газета», при всей склонности к широте все равно не сможет охватить все, все равно остаются хорошие книги, которые мы не успеваем освятить, но это естественно.
Сергей Петров:
Понимаю, но у Вас есть плюс, Вы же еженедельник, а может какую-нибудь полосу убрать и будет больше литературы?
Максим Замшев:
У нас же не жесткий макет, зависит от материала, многие материалы идут на грани отделов политики и литературы, непонятно к какому отделу его отнести. Я неоднократно эти претензии слышу, что должно быть больше литературы, стараемся. Тут вопрос не в том, чтобы была самоцель, самое главное составить газету из максимально интересных материалов.
Сергей Петров:
Она у Вас действительно получается интересная мозаичная, есть несколько направлений. Лично у меня претензия такая: последняя страница «клуб 12 стульев». Вы сами говорите и декларируете, что Вы меняетесь, что идете в ногу со временем, более современные, но читая эту страницу, я не вижу как таковой современности в плане именно юмора. Юмор за последние 20 лет 10 раз поменялся, я не призываю в Камеди Клаб уходить, но есть разные направления. Когда читаешь эту страничку, лично я возвращаюсь в 80-е года, журнал «Крокодил».
Максим Замшев:
Может это и неплохо. Это все-таки традиционная страница.
Сергей Петров:
Почему ее не сделать разноплановой? Не вижу разнообразия юмора, старые формы юмора Вы сознательно сохраняете.
Максим Замшев:
Новые есть формы юмора или только стеб?
Сергей Петров:
Есть, необязательно. Взять того же Кнышева, это же не новая форма юмора.
Максим Замшев:
Конечно.
Сергей Петров:
Не новая, есть какие-то продолжатели.
Максим Замшев:
У нас газета небогатая, юморист это самый монетизированный отряд в нашей стране.
Сергей Петров:
Те, которые на экранах телевидения.
Максим Замшев:
Поэтому реформа полосы «12 стульев» самая сложная, мы ее откладываем на последний момент. Человек, который ведет, он знает о планах ее немножко освежить, но это такой достаточно затратный вопрос. Я, честно говоря, не понимаю, что сейчас юмор, что будет смешно и кому смешно, не знаю. У меня на этот вопрос пока ответа нет, потому что уходить в Камеди Клаб в стеб, проблема юмора не в том, что он устарел. У нас, конечно, ощущение всех людей воспринимающих, что-то очень сильно от вербального ряда перешло к визуальному ряду. Но превратиться в страницу карикатур с политическими намеками мы не хотим. Я с большим уважением отношусь к нашей власти и считаю, что сейчас не повод над ней стебаться, слишком тяжелое положение в стране. Ведь знаменитый юмор в «Литературной газете» был построен на тайной антисоветчине, которую между строк прочитывали, читали из-за этого. Потому что все было зажато, везде был Брежнев или Андропов, потом Черненко и Горбачев, в «Литературной газете» на 12-ой полосе были какие-то намеки у Смолина, у Жванецкого, у кого-то еще. Время, когда на этом можно играть прошло. Юмор изменился, он стал чуть пошловатым. Вы заметили, что анекдотов стало намного меньше?
Сергей Петров:
Обратил внимание, я уже давно не слышал анекдоты.
Максим Замшев:
Юмор, наверное, с 80-х годов менялся, но сейчас говорим о сегодняшней минуте апреле 2019 года, находится в определенном кризисе, потому что сейчас страна в серьезном положении. Если у нас в 2000 годы, даже первая половина 10-годов, была жизнь как будто чуть не всерьез. Все и все понимали, что нефть большая, что деньги есть.
Сергей Петров:
Вы помните, что в советские годы говорили, что юмористы помощники государства: мы сатирики вскрываем недостатки, язвы общества на них указываем. Сейчас, я понимаю, сложное международное положение и так далее. Но есть шаги, которые государство делает в неправильную сторону, почему бы это как-то…
Максим Замшев:
Цензуры нет в стране, эзопов язык уже не нужен, мы эти вещи в серьезном контексте обсуждаем в плане разных мнений, здесь мы не боимся, что государство на нас обидится. Потому что никакое государство неидеально, если не будет прислушиваться к гражданскому обществу, мнение которого высказывается на страницах прессы, то ничего хорошего у нас не будет. На счет юмора думаем, будем придумывать, хочется, чтобы она была посмешнее, я согласен с Вами. Но пока лично я не вижу здесь пути, будем советоваться. Я хочу с Марков Григорьевичем Розовским посоветоваться, которые один из основателей нашей знаменитой страницы в советские времена, с Вишневским, может быть что-то подскажут.
Сергей Петров:
С одной стороны он умирает, с другой стороны, он меняется, не обязательно в лучшую сторону, но перемены есть, уже и Камеди Клаб пенсионеры, уже в Ютубе куча блогеров удачно шутят или неудачно.
Максим Замшев:
Сколько людей столько и мнений, от кого-то слышу: у вас отличный юмор, традиционный, нам нравится. Нет у меня уверенности, что мы резко изменим, что старую аудиторию потеряв, которая скажет: пошлятина, не то, надоело, привыкли к традиции, обретем новую. Это очень сложный момент. Я, как главный редактор, придя на это кресло, не зависимо от того какой был предыдущий главный редактор, любой человек не может вести политику предыдущего, это невозможно. Любой человек начинает свою историю, как он видит газету. Я могу сказать, что за полтора года газета стала такой, какой вижу ее я. Если в ней что-то плохого, это уже мои изъяны и мое представление о ней, то есть никто не мешает сейчас ее делать такой, как надо. Слава Богу, и государство не отворачивается от нас и читатели. Конечно, сложностей много, большие сложности с розницей, большое количество посредников, дорогая газета, хотят купить, купить не могут, а розница показывает возвраты. Министерство культуры совершенно разрушило институт библиотечной подписки ??37:38 и прочими глупостями.
Сергей Петров:
Ее нет в библиотеке, Вы хотите сказать?
Максим Замшев:
Подписываются библиотеки, но могли бы подписываться намного больше, если бы им выделяли средства. В данном случае я даже не за нашу газету переживаю, а за толстые журналы, для которых это фактически единственный источник серьезного дохода. Все же у нас все оптимизируют, все говорят об эффективности, говорят: ну а кто эти журналы будет брать? Естественно, если идти на поводу у спроса, библиотеки будут брать «7 дней»и прочий мусор.
Сергей Петров:
Как оживить этот интерес?
Максим Замшев:
Этот вопрос к Министерству культуры, хотя они от литературы отнекиваются, типа литература в Роспечати. Роспечать работает прекрасно на мой взгляд.
Сергей Петров:
Министерство связи даже курировало.
Максим Замшев:
Это мифы, которые придумываю недалекие люди. Министерство связи ничего не курировало. Федеральное агентство входит в структуру Министерства цифрового развития и связи. Но Федеральное агентство совершенно самостоятельная структура, которая работает по своему бюджету, кстати, осуществляя некоторые программы и Минкульта. Когда говорят, что отдайте литературу в Минкульт, меня разбирает смех, литературу никому нельзя отдать, литература никому не принадлежит. У нас есть программа поддержки издательств, которую осуществляет Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям. Все газеты с огромным удовольствием участвуют в этих программах. Это одна из наиболее ясных, понятных фондов финансирования газеты
Сергей Петров:
В двух словах можешь сказать, как она работает, она всем издательствам помогает или кому?
Максим Замшев:
Нет, ты заявляешь определенный тематический проект, который ты хочешь реализовать в рамках условий, которые есть в этой программе. Пишешь то количество полос, которые ты хочешь посвятить и предлагаешь смету. В основном эта смета в полном объеме или чуть меньше, но понятно, там тоже не бесконечное количество денег, не бочка. Я знаю, что почти все издания толстые журналы участвуют в этих проектах с большим удовольствием. Совершенно внятная и четкая программа финансирования целевых проектов. Плюс есть поддержка книгоиздания Федерального агентства по печати, которые позволяет выйти книгам, которые никогда бы не вышли в рынке. Которые некоммерческие, монографии, какие-то юбилейные издания прекрасных поэтов Слуцкого, Кайсына Кулиева, они это все поддерживают и в большом объеме. Также Федеральное агентство организацией книжных выставок и ярмарок, куда иногда отправляются писатели, но это всегда камень раздора, отправили не тех, Если сейчас посчитать кто ездил, понятно, что каждый писатель хочет, чтобы всегда брали только его. Когда его вязли только 1раз в год, а кого-то 2, он говорит: все, разогнать агентство по печати, они полная коррупция.
Сергей Петров:
Может чаще надо проводить.
Максим Замшев:
Если мы посмотрим списки, то писателей участвует очень много, и там нет никакой либеральной или какой-то другой ориентации, национальные писатели ездят. Представляете какая тяжелая работа ведется Владимиров Викторовичем Григорьевым для того, чтобы организовать стенды, ведь сейчас международная обстановка непростая и далеко не все страны идут на это. Каждому выезду писателей предшествуют огромные невидные переговоры с инстанциями государства, чтобы русская литература была представлена. Я участвовал в Парижском книжном салоне 2 года подряд, могу сказать, что интерес очень высокий к русской литературе.
Сергей Петров:
Стала выше, чем была раньше или в стабильном состоянии?
Максим Замшев:
Когда был салон в прошлом марте, когда Россия была гостем, была очень представительная большая писательская делегация, как раз в этот момент появилось «дело Скрипаля» Макрон не пришел. В знак протеста почти все издатели, журналисты потом пришли на российский стенд. Все-таки это Европа, Макрон поступил, как восточный тиран, коллективная демократия, в Англии кого-то, значит, я к русским не приду. Хотя, какое отношение Водолазкин, Юзефович умеют отношение к отравлению Скрипаля, Федеральному агентству по печати очень трудно через какую-то аналогию провести. Макрон поступил по восточной коллективной солидарности. Западная пресса показала себя, как пресса свободной страны: да, с института культуры не пришли, а мы придем. На нашем стенде было не пройти все 5 дней, что он функционировал, реально как в очереди за водкой в советские времена. Поэтому здесь есть такой момент, что Федеральное агентство печати свои функции выполняет очень хорошо по отношению тех программ и проектов, которые у них есть, и организация школы молодых писателей и много поддерживает. То, как поступает Минкульт с библиотеками, я не боюсь здесь ничего говорить открыто, это преступление, это погудит институцию литературной прессы. Толстые журналы, первым делом «Октябрь» уже встал на паузу, «Октябрь» в войну работал. «Звезда» на грани закрытия, «Арион» закрылся, через 2 года с другими будет проблема. Извините, у Сороса, как к нему ни относись, получалось организовать подписку на толстые журналы. Да, там невозможно было представить, чтобы наш «Современник», «Москва» и «Молодая гвардия»
Сергей Петров:
Он финансировал все?
Максим Замшев:
Нет, он финансировал издания, которые идеологически были ему близки, но вопрос не в этом. Логистика же, он же мог логистику поддержать. У нашего государства, у нашего Минкульта меньше сил, чем у Сороса? Неужели нельзя сделать целевую статью, чтобы библиотеки на эти деньги выписывали толстые журналы. Самим библиотекарям нужно немножко свой уровень поднимать. У нас очень много библиотек, где посетители мешают библиотекарям пить чай. Слава Богу, в Москве благодаря усилиям ???43:51структура всей библиотечной ситуации переламывается, библиотекари становятся очень интересными, очень открытыми, долго работают, большая работа идет. В других местах такого нет, что библиотекарь умрет, если к нему придет человек и он скажет: знаете, получили «Знамя» новое, получили «Новый мир». Человек возьмет, тем более в провинции интеллигенция не находит, в книжных магазинах ассортимент значительно меньше, но рынок работает, как рынок. Да, он устоялся, он маленький, он не сравнится с англосаксонским книжным рынком, он рассчитан только для внутреннего пользования в основном. Даже самые продвинутые, хорошие, культурные издатели, все равно судьба их издательства зависит от успешности той или иной книги, поэтому они так или иначе должны руководствоваться моментом, как можно эту книгу продать. Толстая литературная пресса с этим не связана, она печатается исходя из эстетического вкуса, особенно толстые журналы. Если мы эту систему потеряем – нам конец. Вообще если мы будем мерять культуру по эффективности это очень плохо.
Сергей Петров:
К сожалению, время наше вышло. Хотелось еще кое-какие вопросы задать, но уже не могу. Максим Замшев был у нас в гостях, главный редактор «Литературной газеты». Успехов Вам, спасибо, что пришли! Сергей Петров, программа «Самое оно!», до встречи через понедельник.