Наталья Урмацких:
Добрый день, уважаемые зрители и слушатели Mediametrics. С вами проект Союз женских сил, «Женщина в праве с Людмилой Айвар».
Людмила Айвар:
Добрый день. С 1 января 2020-го года в России могут вырасти выплаты по ОСАГО. С такой инициативой выступило Правительство Российской Федерации. Законопроект рассмотрен в Государственной Думе 21 марта. И сегодня мы хотели бы поговорить о данном законопроекте, потому что он содержит достаточно интересную норму – размер страховой выплаты по ОСАГО. Предлагается увеличить выплату до 2 миллионов рублей. И сегодня у нас в гостях эксперт в данной области.
Наталья Урмацких:
Почетный адвокат России, правозащитник, вице-председатель Движения автомобилистов России и член экспертного совета Комитета по социальной политике Государственной Думы Леонид Дмитриевич Ольшанский. Здравствуйте! Вы известный защитник автомобилистов, давно этой темой занимаетесь, и у Вас давно есть претензии непосредственно к полису ОСАГО. В чем суть?
Леонид Ольшанский:
Не к полису, а к закону об ОСАГО. Мы с ним в Государственной Думе боролись и не давали его принимать. И он с трудом был принят большинством, 226 голосов, то есть половина + 1. По мнению теоретиков права, и по моему мнению, ОСАГО есть антиконституционный закон, он противоречит важнейшей концепции Конституции – презумпции невиновности. У нас учат, что надо доказать, что Иванов – вор, Петров – убийца, а ОСАГО исходит из концепции презумпции виновности, что водитель обязательно нарушит правила и обязательно или врежется в другую машину, или собьет пешехода, и поэтому должен вперед платить.
Людмила Айвар:
По логике получается, что у нас есть Воздушный кодекс, который предусматривает обязательное страхование гражданской ответственности авиаперевозчика, и если пилот садится за штурвал самолета, и не дай Бог происходит крушение, то мы уже априори обвиняем пилота в том, что он совершит действия, которые приведут к такой трагедии. И заложили в закон страховую выплату 2 000 000 плюс погребальные 48 000.
Леонид Ольшанский:
Обязательным страхованием в Вашем примере является не летчик и не второй пилот, а компания. Это другая песня. А здесь, по моему мнению, концепция презумпции невиновности нарушена, это одна сторона вопроса. Вторая сторона вопроса, что нас цинично обманывали представители страховых компаний – все будет, как за рубежом, поменялись карточками, разъехались и в полном объеме.
Наша любимая метафора: горбатый Запорожец врезался в шестисотый Mercedes. Я спрашиваю: что будет? Ну хорошо, раньше 100, потом 200, 400 тысяч рублей, а если дорогой Mercedes, тем более Rolls-Royce на несколько миллионов рублей. Меня спрашивают: «Вы юрист или нет?» Компания заплатит сегодня 400 тысяч рублей, а разницу истец – владелец Mercedes – подаст к дедушке ветерану, который ехал на Запорожце, если Ваш пример анализировать дальше. Если у него нету, опять придут бандиты: «Продавай фазенду». Он не спасает ни от чего. Если «бандиты» наехали на человека, они имеют комплекс мер психического и физического давления, и они говорят, если мат-перемат перевести, что можешь далеко и надолго отправить свой полис, вот прямо сейчас, если нету, поехали домой переписывать квартиру, где шкатулка с бриллиантами жены.
Следующий вопрос: раньше, до ОСАГО, с кем судился водитель? Он прежде всего судился с ГАИ: «Нет, не я виноват, а тот». За вердикт ГАИ судились. А теперь будем судиться намного больше. Первый суд – если ты считаешь, что тебя ГАИ неправильно обвинила, остается первая папка, это первая инстанция. Дальше, страховая компания в 50 процентах случаев обращения отказывает вообще в выплатах. Больше того, они говорят, что ГАИ признала человека виновным, а они говорят: «Это для нас ничто». Короче, второй суд со страховыми компаниями или за отказ платить, или они выплачивают, но очень мало. Все равно человеку нужно из своих доплачивать.
Людмила Айвар:
А когда не было этого закона, все равно приходилось платить, и уже страховая компания не компенсировала эти 400 тысяч рублей…
Леонид Ольшанский:
А теперь самое страшное – честный человек считает, что закон принят, купил полис, дальше он зазевался, допустим, он виноват, кого-то ударил, царапнул, компания заплатила. Он думает: «Ну все». А нет, в течение двух лет (там срок давности не три года, а два) ему прибывает вот такой толстенный пакет из той или иной страховой компании, что согласно такой-то статье Гражданского кодекса страховой компании в собственность переходит та сумма, которую она заплатила потерпевшему. Поэтому будьте любезны сюда денежки. Нет? Суд.
Людмила Айвар:
Здесь с Вами не согласиться нельзя, потому что по теории страхового права, если человек застраховал свою ответственность, заплатил страховой компании, то он априори купил себе бонус на 400 тысяч рублей, который выплачивает страховая компания из тех взносов, которые платят граждане. Страховые компании почему-то имеют право взыскать эти деньги.
Леонид Ольшанский:
Есть вариант, чтобы не заплатить. Один был пьян, второй не вписан в полис. Еще пример, важнейшая категория Гражданского кодекса – доверенность. Мы сколько бились за трактовку и добились в свое время, что доверенность на право управления может быть выписана в простой письменной форме. Вырвал из школьной тетрадки листик, пьяный сидишь на даче и написал: я, Иванов, доверяю Петрову только сегодня съездить в магазин за продуктами, или на месяц.
Людмила Айвар:
В Вашем присутствии? Или самостоятельно?
Леонид Ольшанский:
Все самостоятельно. Если хозяин сидит рядом, доверенность вообще не нужна. А сейчас могут сказать: «Нет, мы плюем на доверенность. Вот закон об ОСАГО, вы не вписаны в полис, штраф, и если царапнемся, то два варианта: первый – регресс-прогресс, а второй – что откажут». Поэтому я считаю, что это узаконенный грабеж. И в подтверждение моих слов наши оппоненты, богатенькие Буратино из страховых компаний, сами говорят: первое – растет количество граждан, которые не покупают полисы, просто без них ездят. Второе – растет количество граждан, которые ездят с поддельными или недействительными страховыми полисами. Давайте мы сразу, как великие юристы, разоблачим представителей страховых компаний на тему, что эта статья 327 часть 3 использование заведомо подложного документа. Ничего у них не выйдет, объясняю почему. Если гражданин Иванов взял диплом врача – купил, нарисовал и пришел в больницу, ему скажут: «Друг, ну ты же прекрасно знаешь, что ты медицинские не заканчивал». Ближе к нашим баранам – купил права, но ты же знаешь, что ты по-настоящему в ГАИ не сдавал и именно в ГАИ не получал. Вот справочка криминалиста, что это подделка. Ничего не получится.
А теперь другой вариант: я вас беру под руку двоих, и мы с вами идем в Большой театр. Я говорю: «Ну-ка иди сюда, парень, сколько билет стоит?» Он говорит, к примеру, на троих 10 тысяч. Я ему отдаю деньги, мы идем, а контролер говорит: «Билет поддельный». Нас в отделение. Мы ничего не знаем, мы у входа купили билеты, мы исходили, что они подлинные, ну чуть дороже, это второй вопрос. А если нам подсунули что-то не то, то мы потерпевшие, но никак не обвиняемые.
Вариант следующий: при хорошем адвокате человек следователю заявляет: «Я шел мимо рынка, мимо отделения ГАИ, мимо станции метро, вижу – стоит газелька, на ней написано «Страхование КАСКО, ОСАГО». И мне говорят, что на мою машину 1,5 тысячи рублей. Вот у меня 1,5 тысячи было, я наизусть знать цены не должен, я не криминалист. Вроде полис. Если мне подсунули «липу», ищите». Поэтому никогда по поводу полиса ОСАГО, если вы только сами, извините за выражение, не дурак, не скажете: «Да, я понимал, что это «липа», но я ее купил». Тогда конец. Все статьи за ведомо ложные показания, ложный донос, подложный документ основаны на сознании человека. Сам про себя не скажешь, никто тебе ничего не докажет.
То, что растет количество поддельных полисов, говорит, что наш российский народ протестует таким образом против системы ОСАГО. Большинство автомобилистов говорит, что он нам не нужен.
То, что растет количество поддельных полисов, говорит, что наш российский народ протестует таким образом против системы ОСАГО. Большинство автомобилистов говорит, что он нам не нужен.
Людмила Айвар:
Хорошо, поддельные полисы, голосование против этого закона – как это может быть связано? Вы говорите, граждане протестуют и у них поддельные полисы. Они знают, что у них поддельные полисы и используют их?
Леонид Ольшанский:
Это я говорю, как надо следователю говорить. Они прекрасно понимают, что они берут не за 10 000, а за 1500 не совсем доброкачественный полис – поддельный, самопальный, краденый. Есть же разные варианты: крадутся бланки…
Людмила Айвар:
Но тогда человек должен действовать с должной степенью осмотрительности, разумности и добропорядочности. Я показываю поддельный полис гаишнику, я уже знаю, что если случится ДТП, никто не заплатит, ко мне придут, меня обвинят в использовании поддельного документа и с меня взыщут сумму.
Леонид Ольшанский:
А если полис законный, тоже взыщут, но немножко меньше. В наше Движение автомобилистов России приходят мешки писем, все, как под копирку: «У меня стаж 20 лет, 30, 40, бывает даже 50. У меня ни единой аварии, я езжу строго по правилам. Я уже пожилой человек, как только у меня подскакивает давление, я за руль не сажусь. Я пунктуально соблюдаю правила. Почему я должен платить за кого-то в общий котел? Я не хочу платить и не буду».
Президент нашей страны сказал: должны быть полисы на месяц, на неделю, полисы выходного дня. У нас есть письма ветеранов такого направления: «Я в апреле поеду на дачу, буду там жить, собирать урожай, закручивать банки с компотами и вареньями, а в конце сентября-начале октября я поеду в город. Это может быть Москва, а может быть Магадан. Я делаю две поездки, еду медленно, 40 километров. Почему я должен покупать полис ОСАГО?»
Людмила Айвар:
Наверное, потому что вы страхуете других участников дорожного движения от вашей неосторожности. Может быть, дело не в законе, а в правоприменении. Может быть, эту всю страховую «банду» надо призывать к ответственности и страховые компании заставить платить?
Леонид Ольшанский:
Смотрите, что они еще делают. Они пишут: мошенники – автоюристы. Их спрашивают на пресс-конференциях и в Госдуме: в чем мошенничество? Поддельный документ, или фомкой скрыли ваш сейф? Нет. Так что делают автоюристы? Вы можете себе представить, какие они иски падают в суд от своих доверителей, и давай тебе штраф, и давай тебе пени, и проценты за пользование чужими деньгами. Получается сумма вдвое больше. А чего она вдруг получается, чего это они вдруг в суд подали? Потому что вы отказались платить. Автоюристы им мешают работать.
Людмила Айвар:
«Мошенники – автоюристы» – это вообще повод к иску о защите деловой репутации. А что касается судов, мне кажется, что в Конституции Российской Федерации записано, что каждый имеет право защищать свои права, обращаясь в суд.
Леонид Ольшанский:
Конечно, бывает, они рассказывают немножко детективные случаи, но тоже законные. Не успели две машины столкнуться, по их легенде, тут же с дикой скоростью подлетает третья, из нее выходит человек и говорит: «Я автоюрист, вот я вам прямо сейчас даю деньги, а вы мне давайте документы и доверенность на право представлять ваши интересы и получить уже все деньги. Прямо сейчас подпишите». Да, выискивают, но это право граждан, да, хитро. Вот эту разницу между суммой и этими всеми судебные издержками он кладет себе в карман.
Людмила Айвар:
Кстати, в Америке давно уже автоюристы ездят за скорой помощью, которая везет с места ДТП потерпевшего в больницу, с визитками и готовы защитить, работают под результат и добиваются достаточно серьезных успехов.
Наталья Урмацких:
Если я правильно понимаю, у нас автоюристы – это те самые автокомиссары, которые приезжают на место ДТП?
Леонид Ольшанский:
Нет, это или адвокаты, или с понтом дела адвокаты, кто создает конторы…
Наталья Урмацких:
То есть просто деловые ребята, которые вовремя оказались в нужном месте.
Людмила Айвар:
Некоторые даже не имеют юридического образования.
Леонид Ольшанский:
Председатель Комитета по законодательству Госдумы Павел Владимирович Крашенинников провел законопроект и в УПК, и в ГПК, и в кодекс административного судопроизводства внесены поправки, что представителям стороны в любом процессе может быть лицо или имеющее высшее юридическое образование, или ученую степень по праву.
Людмила Айвар:
Либо статус адвоката.
Леонид Ольшанский:
Поэтому скоро доверенность с мясомолочным или рыбным институтом не пройдет.
Людмила Айвар:
Мы с Вами, как два юриста, понимаем, что это правильно.
Леонид Ольшанский:
В общем-то, правильно, но есть такие адвокатские конторы, что я их беру на воровской понт. Я говорю: «Знаете, я развожусь с женой, с ребенком не дает встречаться». – «Определим порядок встреч с ребенком». – «Наследство в Америке у меня». – «Заберем из Америки наследство». – «Вы знаете, я человек худой, но я рожу набил одному человеку». – «Отобьемся». – «Я сел за руль пьяный и протаранил две машины». – «Все сделаем. Вот тут подпишите несколько договоров, по пачке денег кладите». – «А теперь расскажите про ваши труды, ваши диссертации». – «Нету». – «Ну все, граждане, приехали». И я снимаю бороду.
Наталья Урмацких:
Если уж говорить аллегориями, естественно, я не претендую на истину, ОСАГО – это как коллективный иммунитет. Вы приводили в пример пенсионеров, которые никогда ничего не нарушают, ездят очень аккуратно. Но при этом коллективный иммунитет тех, кто уже оплачивает это ОСАГО, они все-таки страхуют и их тоже, потому что на старуху тоже бывает проруха. Тем более, что сейчас предлагают увеличить компенсации выплаты. Может быть, это не такое зло, каким мы это рисовали?
Леонид Ольшанский:
Это атомная бомба, это мина, отвечу почему. Опять возвращаемся к метафоре, горбатый Запорожец врезался в Mercedes: «Оплати полностью ремонт сгоревшего или сильно помятого Mercedes». А где взять? Чтобы иметь возможность много заплатить, нужно много собрать. Я против увеличения сумм, потому что мгновенно поднимется сумма страховки. Сколько стоил полис ОСАГО, когда закон был введен в Госдуме? 1500-2000 рублей, сейчас меньше 10000 никак не получается. Это опасность, нельзя на это клевать, это пропагандистская шумиха, расплачиваться будем мы и, опять-таки, в 80 случаях из 100 будут расплачиваться добросовестные водители. Им же тоже поднимут стоимость полиса.
Я против увеличения сумм, потому что мгновенно поднимется сумма страховки.
Леонид Ольшанский:
Но поднимают выплату, если умер человек.
Людмила Айвар:
Это максимальная выплата
Леонид Ольшанский:
Поднимают выплаты, а они берутся из общего котла, поэтому независимо ни от чего у каждого автомобилиста поднимут стоимость выплат – поднимется стоимость полиса.
Людмила Айвар:
Возвращаясь немножко назад, страховать нужно не водителя, а автотранспортное средство, неважно, кто на нем едет, важно, что это транспортное средство попало в ДТП, и оно застраховано. Потому что правильно Леонид Дмитриевич сказал – если выехал кто-то по доверенности или не вписан в полис ОСАГО, виновен кто-то третий, не тот, кто за рулем, получить страховую выплату за то, что ваш автомобиль поврежден, вы уже не можете, потому что страховали не вы, и за рулем сидел не страхователь.
Леонид Ольшанский:
Сейчас на эту тему ведется борьба в Думе. Они из всего делают выгоду себе, они говорят: «Бог с вами, будем основывать полис на водителе». На это мы им говорим: «Ну, тогда закон меняйте. Тогда об обязательном страховании не гражданской, а административной ответственности». Вы же говорите гражданской, и кого – владельца, а если радиостанция, Государственная Дума, магазин, банк купил себе автомобиль 1, 2, 10, 100, тогда кто у нас владелец?
Будем основываться на водителе, но будут повышающие и понижающие коэффициенты. Сегодня за счет чего повышается полис? Если во время этого года были ДТП. ДТП у них зовется страховой случай, а если проехал просто на красный сигнал, превысил скорость, но ни в кого не врезался, это сегодня не учитывается. Эти хитрые и коварные оппоненты говорят: а вот мы будем учитывать не только нарушение, но и манеру езды. Это, опять-таки, никуда не годится, им Верховный суд сказал: страхование – это категория гражданского права, а манера езды, штрафы – это категория административного права, и винегрет делать нельзя. У нас новая опасность идет, что в зависимости от грехов водителя, а можно сказать не водителя, а какие машины совершила, будет увеличиваться стоимость полиса, и здесь предстоит смертельная борьба.
Наталья Урмацких:
А в эту борьбу будут включены такси и таксомоторные агрегаторы?
Леонид Ольшанский:
У нас по конституции все равны. Они и так за такси берут намного больше денег за стоимость полиса. Вы, мол, господа таксисты, целый день ездите, да еще усталые небось садитесь за руль, поэтому с вас больше.
Наталья Урмацких:
Я когда прочитала статью в парламентской газете о нововведении в этот законопроект, не нашла там мотоциклистов, когда речь шла о поднятии страховых выплат.
Леонид Ольшанский:
Тут я ничего не могу сказать. Я могу обратить ваше внимание вот на что: у нас статья 55 конституции часть 3 гласит: права человека и гражданина в исключительном случае могут быть ограничены только Федеральным законом. Убил, украл – наказание по Уголовному кодексу. Проехал на красный свет – наказание по Административному кодексу. Имущество делить пополам – по Семейному кодексу.
Что они делают – выплаты они хотят через Думу, через парламент провести в закон, а вот стоимость полиса, повышающие коэффициенты они не хотят никогда проводить через Думу. Они это делают даже не постановлением Правительства, а распоряжением Госбанка, Центробанка России, что, мне кажется, никуда не годится. Мне кажется, что все суммы, налоги, штрафы, таможенные пошлины должно идти через парламент, а в парламенте их погрызут, они могут голоса не собрать.
Людмила Айвар:
Абсолютно правильно Вы говорите, потому что когда максимальная страховая выплата была 500 000 рублей, это были одни цены на ОСАГО, которые приводят к бурным дискуссиям и возмущениям. Когда это будет 2 000 000, как минимум в четыре раза они должны возрасти, это будут совершенно другие возмущения автолюбителей, тем более, что у нас не все ездят на мерседесах, а многие до сих пор ездят на Запорожце.
Леонид Ольшанский:
В российской глубинке три-четыре основных машины: Запорожец, Москвич, Жигули, Волга. И ремонтируют их так – берут кувалду, два раза ударил по помятой двери или крылу, потом подошел к соседу: «Забор красишь? Подождешь». Забрал ведро с краской для забора и большую кисть, раз-раз-раз-раз, заляпал – все, поехали.
Людмила Айвар:
Коэффициент страховых выплат, вот этих сумм, которые платит гражданин, страхуя ответственность от региона каким-то образом зависит?
Леонид Ольшанский:
Сейчас еще зависит, но они нам начинают петь песни, тоже опасные, что не будет зависеть ни от мощности двигателя, ни от региона, но подводят к тому, что зависеть будет от манеры езды и грехов водителя, что еще более опасно.
Людмила Айвар:
Манера езды может быть совершенно разной, при этом у человека, который ездит быстро, платит административные штрафы за превышение скорости, нет ни одного ДТП, например, за 10-15 лет, а у того, кто едет 40 километров в час, тихонечко в правом ряду, могут быть не одно и не два.
Леонид Ольшанский:
Кстати, я Вам хочу сказать, что сейчас за большие деньги продаются приборы, которые условно можно назвать антирадарами, которые отталкивают луч камеры, закрепленной на столбе, и не дают возможность сделать фотографию.
Людмила Айвар:
И что, эти технологии уже работают?
Леонид Ольшанский:
Я с одним физиком говорил. Он говорит: «Послушай меня. Уже много лет назад изобретена технология стелс, то есть самолеты, корабли и подводные лодки покрывают дорогостоящим составом, чтобы их не брали радары. Но вы представляете, что такое самолет.
А ведь нам нужно покрыть не всю площадь самолета и не всю площадь машины, а только площадь номера, то есть с камерами борьба идет. Народ протестует. Я видел такие приспособления, от спецслужб взятые, барабан она называется, нажал кнопку – барабан провернулся. Был номер 3542, стал 7856. Опасная история, серьезно можно влететь. Кстати, Леонид Дмитриевич здесь виноват.
Я, выступая в одной очень рейтинговой аудитории, сказал – у нас есть статья за подделку документов, за клочок бумаги: диплом, паспорт, военный билет и так далее, но у нас нет статьи за подделку куска железа. Встал один генерала и говорит: «Нету – будет».
Наталья Урмацких:
Сейчас за подделку госномера же есть?
Леонид Ольшанский:
Да, и сейчас ввели за подделку, тяжело будет бороться, но барабан есть. Есть еще система – номер стоит, нажал кнопку, он под углом 90 градусов упал. Его уже не видно, но нужно знать, где посты ГАИ. Одним словом, народ не хочет платить штрафы камерам. Кстати, у меня лежат в столе покрытые пылью 2003 года заключения правового управления Думы о том, что начисление штрафа собственнику автомобиля по показаниям камер противоречит важнейшему положению Конституции презумпции невиновности, и штраф начисляется – заведомо невиновному, тому, кто за рулем не был – дедушке, бабушке или юр.лицу. Поэтому у нас и с камерами творится беда.
Когда я был в рабочей группе по подготовке Кодекса об административных правонарушениях, мы статью презумпции невиновности сделали полностью аналогичной статье Уголовно-процессуального кодекса – никто не должен доказывать свою невиновность, бремя доказывания лежит на правоохранительном органе, любое сомнение трактуется в пользу обвиняемого, «траля-ля-ля-ля-ля». А такой нехороший человек, с юмором, Владимир Николаевич Плигин разделил Комитет по законодательству напополам: гражданская и уголовная Павлу Крашенинникову, а административная ему. И ввел поправочку в статью – данное положение не применяется, ежели камера зафиксировала нарушения в сфере дорожного движения. Я ему говорю: «Послушай, друг, а давай мы напишем, что за квартирную кражу, или за разбой, или за изнасилование в уголовном деле презумпции невиновности не применяется. Давай?» Ну как же так? Значит, ежели строишь без разрешения – презумпция невиновности, елку попилил, идешь под Новый год с елкой, или динамит бросил в озеро и поглушил рыбу – браконьер. Надо доказать, протокол, в отделение, целое дело, а в области дорожного движения камеры чик – все.
Людмила Айвар:
Нет оппонента, с кем ты можешь поспорить на предмет законности действий этого механизма.
Леонид Ольшанский:
Без адвоката, без свидетелей.
Наталья Урмацких:
Ну почему же?
Людмила Айвар:
Есть же возможность оспорить постановление.
Леонид Ольшанский:
Разницу чувствуете? Или до постановления идет полемика или оспорить, а по поводу постановления тоже написано, вы его можете отменить, если прямо укажете на того, кто был за рулем, то есть в противовес статьи 51 Конституции – никто не должен давать показания против себя, своих родных и близких. То есть я должен сказать, что моя жена, любовница, теща, помощник был за рулем.
Наталья Урмацких:
В связи с третьими лицами. Действительно ли был одобрен законопроект, согласно которому владельцев транспортных средств теперь можно будет штрафовать по полученным видеозаписям, полученных от других людей? То есть если активный гражданин зафиксировал...
Людмила Айвар:
Дополнительная камера на дорогах.
Леонид Ольшанский:
Это следующая песня, к сожалению, теперь погоня за деньгами. Автомобилисты в нашей стране превратились в дойную корову, и в погоне за деньгами теперь штрафы будут выписывать не только по показаниям стационарных камер, но и по показаниям автомобилистов-стукачей.
Автомобилисты в нашей стране превратились в дойную корову, и в погоне за деньгами теперь штрафы будут выписывать не только по показаниям стационарных камер, но и по показаниям автомобилистов-стукачей.
Наталья Урмацких:
То есть это частные лица, которые берут в аренду этот прибор-улавливатель?
Леонид Ольшанский:
Да нет, сами своими.
Людмила Айвар:
На телефон можно сфотографировать?
Леонид Ольшанский:
На телефон, на фотоаппарат, но я на вас посмотрю. Я лечу, как угорелый, ну не я, а некий мистер икс, и обдает вас тонной грязи, жижи из лужи.
Людмила Айвар:
И я это все фиксировала.
Леонид Ольшанский:
Да, и летит он на красный свет, а вы успеете достать из сумки и сфотографировать.
Наталья Урмацких:
Нет, конечно, но я могу пойти и зафиксировать, где припарковал свою машину.
Людмила Айвар:
Либо появятся охотники, которые будут охотиться и слать фотографии. А им положено какое-то вознаграждение за активность?
Леонид Ольшанский:
Пока нет.
Наталья Урмацких:
Но стоят же на трассах частные фургончики с камерами.
Леонид Ольшанский:
Кстати, вы знаете, что я выиграл Верховный суд?
Людмила Айвар:
По какому вопросу?
Леонид Ольшанский:
Езда без номеров, начали с введения, это деяние административное, езда пьяным за рулем – это деяние, а вот если машина стоит во дворе, на даче, на улице, то она может стоять без номеров, она может стоять закрытыми тряпками, чем угодно.
Людмила Айвар:
С пьяным водителем внутри.
Леонид Ольшанский:
Когда она стоит, мы не имеем права произносить слово водитель. Водитель с того момента, как ты на сантиметрик ее тронул.
Людмила Айвар:
С пьяным присутствующим.
Леонид Ольшанский:
Да. Владельцем или представителем владельца, у нас нет такой статьи – стоянка без номерных знаков или с закрытыми номерными знаками. У нас есть статья за движение, и поэтому за стоянку ничего.
У нас нет такой статьи – стоянка без номерных знаков или с закрытыми номерными знаками.
Людмила Айвар:
Леонид Дмитриевич, какой-нибудь генерал, который услышал и узнал, что это Ваших рук дело, что Вы выиграли такой процесс...
Леонид Ольшанский:
Он придумал: подъезжает эвакуатор и берет машину. Люди говорят: «Стоп. Стоп. Стоп». Вот статья 27.13, кстати, надо ликбез провести. Опять этот нехороший человек Владимир Николаевич Плигин провел в российский кодекс статью. Вот если простым языком, а не научным ее пересказать – если деяния нет в российском кодексе, то он может быть в кодексе регионов, краев и областей, и городов Москва и Санкт-Петербург, но процессуальные нормы могут быть только в российском кодексе. Статья 27.13 с понтом дела мер обеспечения гласит – забрать, эвакуировать машину можно: водитель пьян, неисправные тормоза, руль или, к сожалению, стоит под запрещающим знаком. Кстати, председатель Комитета по социальной политике Ярослав Евгеньевич Нилов предложил очень мудрую вещь, что если машина стоит в первом ряду под запрещающим знаком, то не брать, а вот если во втором, в пятом, десятом или поперек, или перекрыл движение, только в этом случае брать.
Так вот, что делают, когда мы поднимаем вопрос: «Вы по какому праву машину без номеров забрали?» По решению антитеррористической комиссии, наверное, там динамит. На это я могу сказать, что защищайте всеми силами. Еще у нас есть один аспект, может ли быть частная прокуратура? Смешной вопрос – нет. Может ли быть частный суд? Нет. Управление тюрем и лагерей – нет. Уголовный розыск частный – нет, а вот к гаишникам, как я с ними не полемизирую, я их тут защищаю, подобрались. У нас создали параллельное ГАИ. Оно зовется «МАДИ». «А» – это авто, «д» – дорожная, «и» – инспекция. У них форма, жетоны, шапки, фуражки полностью гаишные, и только подойти, очочки приподнять, то у него на жетоне написано не ГИБДД, а МОДИ. Так надо же учить каждого – автодорожная инспекция, инспектор Волков, ваши документы, пожалуйста. Как только он забрал документы, хана тебе – он выпишет штраф. Опять Плигин проделал, что органы, организованные субъектом Федерации, могут накладывать штраф потому-то и потому-то. На что я говорю: «Ты документы не давай».
Наталья Урмацких:
А он имеет право не давать документы?
Людмила Айвар:
Только сотрудники полиции могут обязать предоставить документы.
Леонид Ольшанский:
У нас есть статься – невыполнение законного требования. Раньше статья называлась милиции, теперь полиции. Но они делают хитро: гаишник берет документы, передает тому, а тот составляет, но если умело обжаловать, судья отменит постановление МОДИ, потому что его в кодексе нет.
Людмила Айвар:
Леонид Дмитриевич, ну не каждый человек, которому пришел штраф даже в 5000 рублей, пойдет в суд обжаловать. Это долго.
Леонид Ольшанский:
Это долгое дело, адвокат, между нами говоря, дороже стоит.
Людмила Айвар:
Суд не взыскивает расходы на адвоката, на потерянное время.
Леонид Ольшанский:
Ну чуть-чуть можно.
Людмила Айвар:
Ты заплатил 50 000, с тебя взыскали 5 000. Это несоразмерно.
Леонид Ольшанский:
А вот я расскажу, как я стал великим и как отучил. Я первый раз потратил время, райсуд, а был случай, что довел до Верховного суда. Повестка в ГАИ была вручена не под расписку. После этого я еду: «Вы, молодой человек, грубо нарушили». Я говорю: «Сейчас. Вот смотри: Ленинский, Киевский, Фрунзенский, Москворецкий», – и везде я красным карандашом подчеркивал «отменено». Я говорю: «Командир, звезды посыпятся, как дождь». – «Какой Вы непорядочный человек, поезжайте, освобождайте улицу».
Людмила Айвар:
Ну не все же такие непорядочные, как Вы, знающие свои законные права и умеющие себя защитить. У нас же до сих пор люди пытаются сунуть гаишнику деньги.
Леонид Ольшанский:
Пытаются сунуть, но я хочу сказать, что растут, как грибы после дождя непорядочные конторы, но они защищают граждан. Курс молодого бойца и брошюры Ольшанского охватывают нашу страну, и даже за рубежом некоторые люди ходят: «Извините, Ваша фамилия». – Невнятные слова. – «Нет, тут «гав-гав-гав» не пройдет, удостоверение откройте, я слепой, я глухой, я сейчас перепишу себе в блокнот».
«Так, время у нас 24 часа без двух минут, а смена заканчивается в 23, что Вы здесь делаете?» – «Так, одну секундочку, мы находимся с вами сейчас где?» – «На Кутузовском проспекте в самом центре Москвы». – «Это первая спец.трасса, а у тебя Южный округ, что ты здесь делаешь? Сейчас мы будем звонить 02». – «Ну ладно, езжай отсюда».
«Стоп, ракушку я сносить не дам. Статья 35 Конституции – снос по решению суда. Судебный пристав есть? Нет? Так, ребята, оттесняем работяг». Мои идеи охватывают массы.
Людмила Айвар:
Леонид Дмитриевич, Вы, конечно, уникальный человек, Вы столько сил и энергии тратите на защиту прав граждан. Мы пожелаем Вам удачи на выборах, чтобы Вы все-таки попали в парламент, и наши законы были более человечные и направлены в сторону автомобилистов.
Леонид Ольшанский:
Давайте я призову к тому, что можно делать в передаче. У нас в Москве и целом ряде городов и областей нашей великой страны выборы в городские, краевые, областные парламенты. Я не агитирую ни за левых, ни за правых, я агитирую за то, что на выборы надо ходить, это самый лучший способ борьбы с липой или с подозрением на липу. Если вы пришли, в книге расписались, уже за вас бюллетень не дадут. Господа, 8 сентября надо оставить дачи, картошки, морковки и прийти в своем регионе на выборы.
Людмила Айвар:
Мы имеем то, что мы имеем, сделанное собственными руками, потому что на выборы мы не ходим.
Наталья Урмацких:
Не надо меня обобщать, я, например, хожу.
Людмила Айвар:
Процент говорит о том, что не так много. Мы хотим поблагодарить Леонида Дмитриевича Ольшанского за то, что он пришел в нашу программу.
Наталья Урмацких:
И столько лайфхаков нам рассказал.
Людмила Айвар:
Вы вообще уникальный человек, мы Вас будем почаще приглашать, потому что есть другие темы для обсуждения. Спасибо огромное. А нашим слушателям и зрителям мы пожелаем удачи и помните о своих правах и о презумпции невиновности.