Евгений Додолев:
Добрый день, друзья! В эфире Mediametrics, проект «Мимонот». Сегодня беседуем мы, это Олег Дружбинский и Евгений Додолев.
Олег Дружбинский:
Добрый день.
Евгений Додолев:
С гостем, которого представит, на самом деле, его старинный товарищ, мой нынешний соведущий сегодняшний, Олег Дружбинский.
Олег Дружбинский:
Спасибо, друзья, что вы сегодня с нами. Но с нами сегодня Эдуард Багиров. Вы знаете, его можно, конечно, представлять, когда-то давным-давно вся Москва была уставлена биллбордами со словами «Гастарбайтер» и его профилем. И все ходили, озираясь, думали, что случилось.
Эдуард Багиров:
Понаехали тут.
Олег Дружбинский:
Понаехали тут, да. А потом мы как раз какое-то время давнее, это сколько было лет?
Эдуард Багиров:
Это был 07-й год. Второй десяток.
Олег Дружбинский:
Уже второй десяток пошёл. Мы познакомились. Много интересных...
Эдуард Багиров:
Мы познакомились еще раньше, в 05-04.
Олег Дружбинский:
Но много интересного произошло с тех времён. Краткий экскурс в историю я, пожалуй, проводить не буду, потому что он будет такой краткий, что мы не успеем за все эфиры. Что для тебя с той поры изменилось, если коротко.
Эдуард Багиров:
Сильнейшим абсолютно образом. То есть ты сидишь в интернете, приходят какие-то люди, вытаскивают тебя из рукава и делают федеральную известность тебе. Ты висишь на столбах ни с того ни с сего, о тебе что-то говорят, всякими мнениями твоими интересуются, спрашивают, всякие журналисты всё время звонят, пишут, крутят мозги. Проблемы всяких анальных карликов-альбиносов, всякие Малаховы. Даже человеку с довольно крепкими нервами, каким, безусловно, являюсь я, это и то было тяжёлое очень испытание. Просто вообрази себе, что я за этот десяток лет прошёл.
Олег Дружбинский:
То есть был момент, когда крышу сорвало, вот честно?
Эдуард Багиров:
Рвало, конечно, её рвало перманентно и неоднократно тысячу раз.
Евгений Додолев:
В чем проявлялось?
Эдуард Багиров:
Не знаю, только что на людей не бросался. Просто вообрази сам, это жесть какая-то чудовищная. Конечно, на мою личность это какое-то время довольно долго действовало абсолютно деструктивно. Я уж молчу про всё остальное. Слава богу, мне уже пятый десяток, я уже обтерся и теперь могу себя хотя бы нормально чувствовать какое-то время.
Олег Дружбинский:
То есть сейчас ты уже спокоен.
Эдуард Багиров:
Абсолютно.
Олег Дружбинский:
Уверен?
Эдуард Багиров:
Наступил этот бриллиантовый возраст, когда уже за 40 началось, когда уже получаешь удовольствие от каждого прожитого дня, когда никакой суеты, дёрганий, каких-то несростов с собой, каких-то поисков внутренних, ещё какой-то херни и прочего, вот этого настоящего с рефлексиями, всё, отвалилось. Просто получаю удовольствие от каждого прожитого дня.
Евгений Додолев:
За этот период прохождения этапа медных труб полностью растерялись друзья и знакомые, скажем так, до прорывной поры, или кто-то остался из той эпохи? Или полностью сменился?
Эдуард Багиров:
Сейчас попытаюсь навскидку. Почти, конечно, потому что я тысячу раз изменился за этот 10 лет. Плюс ещё вот этот форвард, который мне придала моя вот эта итерация, о которой мы сейчас говорили. Нет, конечно, никого не осталось. Остались только мои друзья по старому моему литературному проекту, самому главному делу моей жизни, они все до единого остались, никто никуда не ушёл.
Евгений Додолев:
Огласите, пожалуйста, весь список.
Эдуард Багиров:
Я не могу никого оглашать, потому что кто там есть, они друг друга все знают, безусловно, а пофамильно сейчас чего.
Олег Дружбинский:
Понятно, то есть это самая тусовка, назовем так, Литпрома.
Эдуард Багиров:
Это не тусовка.
Олег Дружбинский:
Так, а что это?
Эдуард Багиров:
Это живой организм. Ребята, которые там со мной в редакции. Литпром открылся в 2002-м году в ноябре, подавляющее большинство части редакции сидит там с того дня всё время, все эти почти 20 лет. И никогда, ни одного раза ни один из них не попросил ничего для себя. Всё это всегда работало совершенно бесплатно.
Олег Дружбинский:
То есть это такое волонтёрство.
Эдуард Багиров:
Да, это литературное волонтёрство, подвижничество, мы сами платим за всё. То есть мы помогаем людям уже два десятка лет, сколько этих писателей. Я помню, в декабре… Расскажу забавную историю. В декабре 2004г., ужасно далёкого сейчас, притащился к нам какой-то поэтишко и начал писать стишки, публиковать. Ну ничего, не бесталанный парень, мы начали его публиковать, конечно. А у нас там форум был помимо сайта. И как-то раз он в него залез и чего-то там нахамил тогдашнему главреду. Он был недолго, тот главред. А я был замом главреда первым. И он тогда написал, я сейчас этого чувака выкину нахер с сайта. Я говорю: нет, не надо, потому что не бесталанный чувак. Короче, я его отбивал, наверное, неделю. Сейчас речь идёт, главредом тогда был Сергей Беляев, а этот поэтишко, неизвестный тогда никому совершенно, был сейчас ныне известный Андрей Орлуша.
Олег Дружбинский:
Вот оно как.
Эдуард Багиров:
У меня огромный опыт литературного менеджмента, и таких фамилий, и таких историй, которые я сейчас рассказал, их миллион, два, три, десять. Огромное количество благодаря нам стало писателями и поэтами.
Евгений Додолев:
Я делал в такой проект, «Мулен Руж» назывался, такой политический эротический глянец. И Дмитрий Львович Быков...
Эдуард Багиров:
А Михаил Леонтьев туда не писал?
Евгений Додолев:
Писал, обязательно.
Эдуард Багиров:
Он работал в «Родионове» тогда.
Евгений Додолев:
Он был обязан писать.
Эдуард Багиров:
Михаил Леонтьев - мой один из ближайших, дражайших друзей.
Евгений Додолев:
Да?
Эдуард Багиров:
Да.
Евгений Додолев:
Поговорим о нём.
Эдуард Багиров:
Я его очень люблю.
Евгений Додолев:
О нём тоже поговорим. Я к Орлуше просто подвожу. Быков когда представлял на страницах издания Орлова, он назвал его самым интересным поэтом земли русской из ныне действующих.
Эдуард Багиров:
Быков любит такого рода эпитеты, потому что Быков вообще человек пустой.
Евгений Додолев:
Вот, значит мы перейдём к вопросам о Быкове.
Эдуард Багиров:
Я хочу заявить впервые в эфире, что я Дмитрию Быкову морду разобью при встрече. Пусть лучше не попадается.
Евгений Додолев:
Надо встать в очередь. Welcome to the club..
Эдуард Багиров:
Я в очередях не стою, вот при встрече расшибу ему морду просто его жирную.
Евгений Додолев:
За что?
Эдуард Багиров:
Он отлично знает, за что. Недавно, 8 марта погибла одна из моих любимых женщин всей моей жизни, поэтесса Лола Льдова небезызвестная. Эта свинья написала о ней рецензию с какого-то хрена, абсолютно пренебрежительного характера в «Новую газету», просралась аж целой статьей, простите. И этот Дмитрий Быков написал о ней статью. Мало того, что он в 06-м году брал у меня...
Евгений Додолев:
Это некролог был, он написал уже, понимая, что...
Эдуард Багиров:
Да. Этот подлец у меня в 06-м году брал интервью для своего «Собеседника» и тоже меня по-всякому показал так, как я не показывался. Он отсебятины добавлял в мои...
Евгений Додолев:
В прямую речь? Удивительно.
Эдуард Багиров:
Это свинство абсолютное.
Евгений Додолев:
Это очень странно.
Эдуард Багиров:
С тех пор я забыл просто о его существовании и никогда не вспоминал. Но сейчас разбилась девушка 8 марта, буквально на днях. И эта свинья написала о ней статью, не зная о ней ничего совершенно до этого дня, написала о ней статью в «Новую газету», за которую, повторяю ещё раз, Дмитрий Львович получит по харе прямо сразу, как только я его увижу. Шансы к этому, сами понимаете, они совершенно точно есть. Можно воспринимать это как заявление и бежать сразу в милицию. Потому что морду разобью Дмитрию Львовичу. Хамло и скотина.
Олег Дружбинский:
Поговорим немного о литературе всё-таки.
Евгений Додолев:
Мне хочется понять, мы отделяем продукт от творца? То есть отношение к Быкову, как человеку я понял. Отношение к нему, как к поэту, писателю.
Эдуард Багиров:
Дмитрий Быков поэт, больше никто. Графоман, когда он пишет не поэзию, то сраный графоман, яйца выеденного не стоит.
Евгений Додолев:
Он пишет абсолютно грамотно, кстати.
Эдуард Багиров:
Да чего, любой корректор пишет за 200$ в месяц грамотно, и что?
Евгений Додолев:
Но все-таки не такие тексты.
Эдуард Багиров:
Это графоман совершенно пустой и никакой. Вы знаете отличие… Я пытался как-то читать Быкова, как прозаика. Прочитав несколько произведений, я поймал себя на том, что я не помню вообще ничего. Их объединяет то, что как закончил читать, ровно в эту же минуту не помнишь, о чем это произведение. И всё это написано одним и тем же языком, про одно и то же, в общем-то, вспомнить нечего. Я даже названия не могу вспомнить.
Евгений Додолев:
Как прорвало прямо, я даже не знаю.
Олег Дружбинский:
Ты знаешь, мне захотелось даже что-то в защиту Быкова сказать.
Эдуард Багиров:
Это просто кольнуло меня в самый бок, потому что произошло на днях натурально, пару недель назад. То, что этот засранец выкинул. Ему это точно не пройдёт даром, разобью морду.
Олег Дружбинский:
Понятно. Вопрос действительно очень интересный, личностные качества человека и творческая его составляющая. Если мы вспомним Пушкина, там тоже было своих довольно много...
Евгений Додолев:
А про Лермонтова если вспомнить.
Эдуард Багиров:
Про Лермонтова, ни один из нас за стол бы с ним не сел.
Олег Дружбинский:
Да, и мы много можем примеров из истории, когда человека просто считали, что его сразу надо бить.
Евгений Додолев:
Моцарта хоронили - ни один человек не пришёл.
Олег Дружбинский:
Так вот вопрос такой, провокационный немного. К себе ты как относишься? Ты как-то разделяешь в себе человеческую составляющую и творческую?
Евгений Додолев:
Извини, Олег, я просто добавлю к вопросу, потому что все конечно говорили, что первое произведение самое громкое, оно написано, и сам автор признавался, что это просто автобиографическое.
Эдуард Багиров:
Конечно, это автобиография, безусловно.
Евгений Додолев:
Поэтому здесь этот вопрос, он многослойный.
Эдуард Багиров:
Ребята, вы задали самый простой, на самом деле, вопрос. Потому что, во-первых, долго страдать, у меня было около сотни рассказов, опубликованных до этого. Это был роман из моей биографии. Во-вторых, когда мне было 20 с половиной лет, у меня уже за плечами было три тюрьмы, два этапа, хренова туча.
Евгений Додолев:
Откуда третий?
Эдуард Багиров:
Первый меня посадили здесь, когда поймали, когда арестовали, «Матросская тишина», потом «Пресня» сразу после осуждения.
Евгений Додолев:
На пересылку.
Эдуард Багиров:
Да, в московскую пересылку. Потом этап до Челябинской области, я сидел в челябинском централе месяц, потом меня довезли до зоны вторым этапом и всё такое прочее. То есть за два года, мне дали двушечку в 18,5 лет, я прошёл уже этот весь путь. А до этого тоже что-то было, я бомжевал, жил год на Казанском вокзале, например, в девятом зале ожидания. До сих пор, я думаю, ветераны отдела милиции 69-го тогдашнего привокзального до сих пор меня отлично помнят.
Евгений Додолев:
Мемориальная доска там будет когда-нибудь, я тебя заверяю.
Олег Дружбинский:
Здесь жил и творил Эдуард Багиров.
Эдуард Багиров:
Она конечно там будет, но ее никто не увидит.
Олег Дружбинский:
Я попробую настоять на своём вопросе. Насколько ты себя разделяешь.
Эдуард Багиров:
Ты хочешь спросить меня, не вёл ли я когда-нибудь себя, как гондон. Вёл, конечно. И не раз. Это нормально абсолютно. Я же писатель, я не менеджер, я не торговец сосочками от храпа, я вообще не мыслю этими всеми категориями.
Евгений Додолев:
Ты как раз позиционирован, как менеджер. Человек, который запускает сейчас сайт Русская литература в качестве менеджера.
Эдуард Багиров:
Мне просто повезло, понимаешь. Вот смотри, возвращаясь к тому, что ты сказал, когда-то у меня было сценарное бюро, оно несколько лет просуществовало, оно было очень успешным до 14-го года, пока не развалился сам бизнес. Так вот я конечно на радостях, когда это всё запустилось и начало приносить нормальные, серьёзные деньги, я на радостях стал всех собирать своих ребят. Вот, парни, давайте, я вас привлекаю, пишем сценарии вместе, все вместе зарабатываем. Так вот оказалось тогда, что писатели любые вообще, хорошие, плохие делятся строго на две категории в этом разрезе. То есть у которых есть чувство кинодраматургии, которые могут писать сценарии, и вторая часть - которые нет совсем.
Олег Дружбинский:
Не могут?
Эдуард Багиров:
Никак. Хоть убейся.
Олег Дружбинский:
Это типа Пришвина.
Эдуард Багиров:
Не знаю, я с Пришвиным не был знаком, он умер чуть раньше. У него был шанс. Так вот, это как раз к литературному менеджменту. Литературный менеджмент, наверное, нет ничего сложнее вообще. Потому что среди всех писателей и поэтов известно, что люди крайне ярко выраженные, каждый безусловно уникален, каждый безусловно с эго, и это эго, пожалуй, в 100% случаев оправдано. То есть это люди исключительные. И чтобы их собрать, с ними разбираться, делать себе какие-то вещи и как-то их организовать, тем более ими управлять, это нужно быть кем-то... Так вот, которым это дано. Иди, поищи сейчас литературного менеджера такого уровня, как, допустим, я. Я 20 лет этим занимаюсь, и эти парни мне верят, они со мной уже хрен знает по сколько лет, они готовы идти со мной куда угодно. Потому что они знают про меня всё.
Олег Дружбинский:
То есть ты чувствуешь в себе какое-то призвание педагога.
Эдуард Багиров:
Никогда в жизни. У меня даже мещанских потуг никогда в жизни не было, какой уж педагог. Просто так вышло, я сам не ожидал, на самом деле. Никто об этом даже не думал. Просто сейчас недавно, у меня есть один товарищ, главный редактор одного журнала, который все знают. Он такой трендовый журнал, и вот когда я ему рассказал о том, что я перезапускаю этот проект, причём на свои деньги абсолютно, он говорит: а в чем бизнес? Я говорю: ни в чём, это мои деньги, я буду их тратить всю жизнь, до конца жизни. Он вытаращил глаза и говорит: тебе это зачем? Я говорю: послушай, ты главред трендового журнала. Теперь, пожалуйста, ответь мне на вопрос, у этого поколения, для которого ты делаешь журнал, есть хотя бы один какой-нибудь культовый для них, один, не десять, один писатель или поэт, который для них действительно является чем-то значимым? Он вытаращил глаза, открыл рот, растопырил руки, сказал: нет. Я говорю: теперь понял, зачем мне это?
Олег Дружбинский:
Мне кажется, очень важно поговорить тогда про проект и для кого он. Вот сначала для кого он, первый вопрос, это что за поколение, которого нет?
Эдуард Багиров:
У русской литературы нет никаких поколений.
Евгений Додолев:
Ого.
Эдуард Багиров:
А что, есть что ли.
Евгений Додолев:
Сейчас все удивились и вздрогнули.
Эдуард Багиров:
Почему?
Евгений Додолев:
Это не в качестве полемики.
Эдуард Багиров:
Здесь нет пространства для полемики, это действительно так. Мы сейчас читаем того же Толстого, и читаем, допустим, Пелевина, это для нас с вами когда-то Пелевин был таким прорывом. А сейчас Пелевин, между прочим, первая книга его вышла году в 95-м, если мне память не изменяет. А это уже чертов третий десяток лет пошёл, то есть это уже русский классик. Как ни крути, он вполне достоин. Так вот.
Евгений Додолев:
Какая разница?
Эдуард Багиров:
Мы про поколение говорим, Пелевин вне поколений, Толстой вне поколений, русская литература вне поколений.
Евгений Додолев:
Хорошо, а Улицкая?
Эдуард Багиров:
Улицкая - это тоже литература, это тоже сегмент, безусловно.
Евгений Додолев:
К проекту. Итак, этот проект, он для какого читателя?
Эдуард Багиров:
Я прошу прощения, чуть-чуть не доответил. Вот Стругацкие, например, известные в вашей молодости и юности, сейчас - ровное место и значит ничего. Потому что это были сегментарные чуваки, которые писали именно для своего поколения.
Евгений Додолев:
Конъюнктурщики?
Эдуард Багиров:
Мягко выражаясь, это такие эдакие шестидесятники, но совсем уж конъюнктурные, поэтому сейчас их никто читать не будет. А Пелевина и Толстого будут читать. Поэтому вне времени. Это мы отвлеклись. Что ты хотел сказать, коллега?
Олег Дружбинский:
Я по-прежнему со своим вопросом. На первом месте со старым анекдотом. Для кого этот сайт, Рурская литература? Сначала для кого, вот кто там будет, это мы уже.
Эдуард Багиров:
Для всех. Смотри, я сейчас объясню, что я имею в виду. У нас там есть одна девушка, которая как-то в одной из здравиц Литпрому, в годовщину, написала в комментариях следующий приблизительно текст. Товарищи, я в 2007-м ещё году сидела у себя в Отрадном и продавала по телефону зубные протезы, впаривала. Понимаешь, да? Потом я пришла на Литпром. Речь идёт о Лиде Раевской, которая известна абсолютно всем. Она писатель-сценарист, которая ночевала у нас на Литпроме, придя к нам на Литпром. Я помню, она даже как-то люлей от меня получила каких-то серьёзных, когда пришла. То есть путь был тернист её к успеху, но она сейчас - писатель-сценарист, она выпускает книги.
Олег Дружбинский:
Да, я знаю, она даже концерты дает.
Эдуард Багиров:
Она выступает с концертами и всё такое. В 2007-м году, до Литпрома она впаривала зубные протезы по телефону, натурально. И таких людей... Литпром сделан для того, чтобы русские поэты и писатели становились поэтами и писателями, чтобы это понимали, им там помогут. Их там издадут. Потому что издательство я тоже открываю до кучи, полный цикл. Повторяю, это не будет бизнесом, мне не интересно.
Олег Дружбинский:
Подожди, но если какая-то система или структура не работает, как бизнес, если она не приносит, условно, она не обязательно должна приносить именно деньги, она может приносить какой-то косвенный доход, заказы.
Эдуард Багиров:
Какие заказы, на что?
Олег Дружбинский:
На сценарии.
Эдуард Багиров:
Нет, это проект исключительно меценатский и вот такой направленности, благотворительный. Нет, я неправильно сказал «благотворительный». Это проект, который никогда не будет ориентирован на получение, извлечение прибыли.
Олег Дружбинский:
Это понятно.
Эдуард Багиров:
Он 20 лет стоит на месте, никто ни копейки на нём никогда не заработал. О чём ты говоришь.
Олег Дружбинский:
Понятно, то есть ситуация такая, эти авторы, если они вдруг, что называется, разовьются на сайте Рурская литература и станут известными...
Эдуард Багиров:
Абсолютно. Но не если, а когда.
Олег Дружбинский:
Когда станут. Они не заплатят никаких комиссионных.
Эдуард Багиров:
Нет конечно, нам не надо. Смотри, какая история...
Евгений Додолев:
Минуточку, я здесь зацеплюсь. Нам, это кому? Потому что до этого это воспринималось, как сольный проект Эдуарда Багирова.
Эдуард Багиров:
Сольный проект Эдуарда Багирова воспринимается только потому, что Эдуард Багиров - единственная медийная фигура из старой крепкой команды, вот и всё. Это наша команда. Нам - это наша команда. Все, кто знают, те знают. Там одни и те же имена, их даже перечислять незачем.
Евгений Додолев:
Понял.
Эдуард Багиров:
Так вот смотрите, какое дело. У нас уже на сайте, сейчас он перезапускается буквально дынями, там есть, под каждым автором есть форма, где, например, можно денег ему заслать, минуя вообще все, без редакций, без ничего. Прочитал, понравился тебе автор, хочешь ему заслать денег, раз, заслал. Это раз. Это самый минимум. Потом по издательству, издательство у нас не для того, чтобы деньги зарабатывать, издатели, как известно, вот я, как писатель для писателей сделал этот сайт я отлично знаю все эти подводные камни я отлично знаю кто такие издатели. Я отлично знаю все эти вот подводные камни. Я отлично знаю, кто такие издатели. Это алчные... которые насилуют просто.
Евгений Додолев:
Педерасты, оно разве ненормативное?
Эдуард Багиров:
Можно? Издатели - алчные педерасты.
Олег Дружбинский:
Недевственные можешь ещё слово добавить.
Эдуард Багиров:
Пидоры в плохом смысле слова.
Олег Дружбинский:
Смысл понятен.
Эдуард Багиров:
Что они делают с начинающими авторами, как они их закабаляют и вообще, как издеваются всячески. Любой пишущий человек знает прекрасно. Я, как один из лучших авторов АСТ, один из самых востребованных, один из самых дорогих, отлично знаю, о чём говорю. Так вот, их время подходит к концу. Мы перепашем правила игры на этом рынке. А теперь деньги будет получать автор, а не этот гондон, сидящий где-нибудь в Испании.
Евгений Додолев:
Мне, как автору АСТ стало ссыкливо. Я перестану издаваться из-за Багирова.
Эдуард Багиров:
Я тебе там… Юра Быков там не работает, поэтому можно.
Олег Дружбинский:
Если коротко, идея понятна.
Эдуард Багиров:
Вот и всё. Платить за это буду я, мне ничего не надо.
Олег Дружбинский:
То есть за одно поддержание сайта.
Эдуард Багиров:
Конечно. Не поддержание сайта, а поддержание поэтов и писателей русских. Ты понимаешь, за эти 20 лет я понял, что в стране один остался человек, это я, которому не безразлично. Потому что когда у человека появляются деньги или влияние, у него, как правило, меняются и предпочтения, и вкусы, и дальнейшие какие-то планы на жизнь. Со мной такого не случилось. Я что 20 лет назад жил Литпромом с утра до ночи, что сейчас я думаю только об этом, у меня другого способа реализации, кроме, естественно, своего личного, я не вижу.
Евгений Додолев:
В Минкульте есть единомышленники?
Эдуард Багиров:
Я не являюсь единомышленником нынешнего министра культуры. Мне нахера, зачем мне эти единомышленники. Я без них прекрасно 20 лет обходился. Мне никогда нельзя будет позвонить, я не Серебренников, я не попаду в эту жопу и не буду оправдываться, что там кто-то у меня украл миллион рублей. Никогда в жизни. Я ни копейки не возьму, мне не надо.
Евгений Додолев:
Если ты не пьёшь с ворами, то можешь не опасаться за свой кошелёк.
Эдуард Багиров:
Мне пятый десяток, я уже что-то понимаю. Я в политике хрен знает сколько лет тому вокруг.
Евгений Додолев:
То есть я правильно понимаю, что оценка ситуации вокруг Гоголь-центра в твоём понимании не носит политического какого-то?..
Эдуард Багиров:
Женя, мне насрать на Гоголь-центр. Мне насрать на Серебренникова, насрать на его проблемы. Я только вижу, что чувак, который имел отношение к бюджетным деньгам, в какой-то момент его схватили за жопу, и это оказалось самым слабым его местом. При этом мы говорим не о хрене собачьем, а о парне, которые являются международно признанным русским режиссёром.
Евгений Додолев:
Нерукопожатно выступил сейчас.
Эдуард Багиров:
Кто, я? Мне насрать на них на всех, реально. Я их в глаза не видел никого и не увижу, очень надеюсь. Поэтому я отвлечённый. Мы говорим о бюджетных каких-то этих. Мне нельзя позвонить из Минкульта и сказать: сними, пожалуйста, этот текст. И никогда будет нельзя, вот и всё. Я ни копейки не возьму у них. Под любые обязательства, никогда в жизни.
Евгений Додолев:
Сейчас светлоликие говорят, что наступает пора жесточайшей цензуры, которая будет круче, чем при Сталине.
Эдуард Багиров:
Ты что имеешь в виду.
Евгений Додолев:
Я не знаю, что, но говорят, что 37-й год пришёл.
Олег Дружбинский:
Говорят, во-первых, давно.
Евгений Додолев:
Но есть такая тенденция.
Олег Дружбинский:
Скажем так, есть звоночки, слова «суверенный интернет» всё чаще повторяются в сети, всё больше полномочий даётся Роскомнадзору, который может перекрывать краники.
Эдуард Багиров:
Нихера он не может.
Олег Дружбинский:
Пока не может, но полномочия.
Эдуард Багиров:
Там сидят скобари, которые помнишь, в прошлом году на Telegram как они налетели, ржали всем интернетом.
Олег Дружбинский:
Но обращаю внимание на то, что всё больше и больше депутаты Государственной думы обсуждают этот вопрос, всё больше полномочий даётся.
Евгений Додолев:
Вот этот закон о запрете оскорбления власти, который трактовать можно вообще, как угодно.
Олег Дружбинский:
На усмотрение прокуратуры.
Эдуард Багиров:
Это гипербола тоже, я же слежу за процессом, я в повестке, как ни крути. Я понял, что ты хотел узнать и я сейчас объясню. Смотрите, какое дело. Я один из самых, 10 лет назад, активных интернет-пользователей со своей позицией. Налетал столько на вот эту анонимную критику. То есть иногда заходишь, набираешь свою фамилию и выпадаешь в тяжёлый, лютый...
Евгений Додолев:
Депресс.
Эдуард Багиров:
Впадаешь в полную прострацию вообще, какой-то хрен где-то черте где написал такое про тебя, всерьёз, серьёзной тяпкой, ещё фотографию перевесил. Про меня, например, писали, что я сидел за изнасилование малолетних, сотрудничал с администрацией, являюсь каким-то единороссом, правительственные награды какие-то имею. На полном серьёзе это всё писалось. А это дичь какая-то дикая совершенно. Сначала мне было смешно. А потом уже, когда мне начали звонить всякие серьёзные люди, говорить: Эдик, а что это там про тебя написано? Я говорю: это не про меня, это какой-то мудила высосал из пальца. В лучшем случае. Вот такие вещи надо пресекать.
Евгений Додолев:
Вот с тем же Дмитрием Львовичем Быковым, который выступает против анонимности в Интернете.
Эдуард Багиров:
Я с ним в этом случае согласен абсолютно и полностью, потому что анонимность предполагает какую-то махновщину и безнаказанность.
Евгений Додолев:
Спецслужбы всё равно найдут.
Эдуард Багиров:
Мы не об этом, мы сейчас говорим о разных вещах, совершенно о разных планетах. То есть тогда, когда мы начинали в интернете, интернет был, это была закрытая зона, где была супер такая маленькая тусовка.
Евгений Додолев:
Это ЖЖ ещё.
Эдуард Багиров:
Типа того, ещё доЖЖшные времена я имею в виду. Литпром вообще открылся в 02-м году, ещё ЖЖ тогда не было в том расцвете, что было. Так вот, раньше это была махновщина, и это была такая весёлая махновщина. Сейчас интернет - это самое обычное общественное пространство. Вроде Красной площади. Теперь там нельзя просто так взять и насрать, теперь за это вые....
Евгений Додолев:
Это уже ненормативная лексика.
Эдуард Багиров:
Я прошу прощения, товарищ майор, мы больше не будем.
Евгений Додолев:
Зачёркиваем, меняем на «трахнут».
Эдуард Багиров:
Теперь за это трахнут. Анонимность исключить в интернете, да, это здравый и адекватный абсолютно шаг. Потому что человек не анонимный, он 10 раз подумает.
Евгений Додолев:
Правильно ли то, что у нас на федеральных каналах нет многих из тех людей, которые рассматриваются...
Эдуард Багиров:
Ты кого, Навального имеешь в виду?
Евгений Додолев:
Это тот классический пример, который мне мои студенты говорят: почему Навального нет на нашем телеке?
Эдуард Багиров:
Я не знаю, кого вообще волнует этот телек сейчас, в 2019-м году. Лично на мой взгляд, если бы я его даже смотрел, то Навальный, в принципе, нормальный шоумэн, нормально бы он отжигал. Я не знаю, кричать «Путин - вор», это низкий уровень, но Лёша, по-моему, уже прошёл этот уровень. Он умеет лучше.
Евгений Додолев:
Кстати, мы про деньги говорили, про дотации.
Эдуард Багиров:
Мы знакомы с 2006г., я его знаю.
Евгений Додолев:
Почему больше всего собирают денег, из журналисткой страты если мы рассматриваем, то Аркадий Бабченко, Айдер Муждабаев, люди, которые строят на антипутинской риторике, они там вот эти гривны собирают достаточно много. То есть стоит прокричать «Путин - вор». И опять «миллион бурятских танкистов напали на нашего киборга».
Эдуард Багиров:
Но аудитория украинская, нашим над ними только поржать.
Олег Дружбинский:
Не думаю, кстати.
Эдуард Багиров:
Бабченко яркий очень автор, я его тоже читаю периодически.
Евгений Додолев:
Вроде бы поступают деньги.
Эдуард Багиров:
Муждабаев точно мудак, о нем речи нет, то есть это пузырь, кирпич просто, у него восемь пачек маргарина во лбу, с ним говорить нечего.
Евгений Додолев:
Мне кажется, он знает, что он делает.
Эдуард Багиров:
Он знает.
Евгений Додолев:
Айдар, мне кажется, он очень, на самом деле...
Эдуард Багиров:
А что его утащили сразу в руководство этого АТР канала?
Олег Дружбинский:
Там да, непросто, тем не менее, про популярных блогеров, которые делают и деньги на критике власти.
Эдуард Багиров:
Пожалуйста, а что нет. Шарий у нас сидит, он тоже критикует, только украинскую власть, он тоже этим живёт, прекрасно зарабатывает, мне кажется. Талант должен быть оплачен, тем более публицистический талант, тем более какой-то журналистский талант, почему нет?
Евгений Додолев:
Но именно такая направленность…
Эдуард Багиров:
У меня ничего личного по поводу Бабченко нет, он конечно шизик, он конечно долбанутый, но он яркий юродивый. Он трясёт, как бывали, со средних веков, по-моему, выходит какой-то у Василия Блаженного, трясёт своей мошной и перхотью какой-то мудило, ему туда денег в кубышку скидывают. Вот как Бабченко, мне кажется. Бабченко, у него голая жопа, у него нет вообще нихрена у Бабченко. Он на еду всякий раз зарабатывает. Я ему как-то один раз заслал один рубль, кстати. Я думаю, все ему так и засылают.
Олег Дружбинский:
Скажи, пожалуйста, ты когда-нибудь выбирал жанр провокации, как способ заработать?
Эдуард Багиров:
Нет, никогда, ни одного раза не приходилось. Жанр провокации я выбирал часто и спокойно, я же писатель, я вообще могу что угодно, любой жанр, это просто моя профессия, я могу что угодно сделать с русским языком, и с письменным русским языком. Я могу тебя, например, создать, ты будешь, как живой.
Олег Дружбинский:
Спасибо. Пока не надо.
Эдуард Багиров:
Я умею с русским приблизительно всё. И конечно, я периодически кидал всякие провокации, всякого рода, получил за это призы на культурных сайтах как-то давно. Но в качестве заработка нет, никогда. Не за чем.
Евгений Додолев:
Я хотел всё-таки продолжить тему с ограничениями какими-то, про ту же ненормативную лексику, которую я, как носитель русского языка...
Олег Дружбинский:
Которую мы иногда употребляем.
Эдуард Багиров:
Можно я скажу. Если у меня на сайте, у меня будет ненормативная лексика.
Евгений Додолев:
Это ответ на первую часть вопроса. Почему у нас из кино убирают русский язык?
Эдуард Багиров:
В кино у нас когда было, мы когда росли на наших фильмах, где-то была ненормативная лексика?
Евгений Додолев:
В начале девяностых, по-моему, это очень многие, даже мэтры использовали, и как-то от этого в обморок никто не падал и нравственность не обрушилась.
Эдуард Багиров:
А я считаю, что нет. Потому что когда мы росли, если бы ты взял кинематограф, ни в нашей литературе, на которой мы росли, ни в нашем кино, на котором мы с тобой росли, не было ни слова матом. Хуже они от этого не стали.
Евгений Додолев:
В андерграундной музыке, которую мы слушали, у того же Гребенщикова были очень красивые поэтические обороты.
Эдуард Багиров:
Гребенщикова в прайм-тайм после программы Время не показывали, это была нормальная андерграундная культура. Она, конечно, была тогда не в лучшем положении, но со временем...
Евгений Додолев:
Кстати, как оценка нашей, уцепился просто за БГ..
Эдуард Багиров:
Нынешней?
Евгений Додолев:
Вообще вот к этой рок-страте ветеранов, БГ, Шевчуку, Андрею Вадимовичу Макаревичу.
Эдуард Багиров:
БГ - очень серьёзный парень, безусловно. Макаревич, как и был, так, группа «На-На», это одно и то же.
Евгений Додолев:
Обидно сейчас будет многим.
Эдуард Багиров:
Я литературный редактор с двадцатилетним стажем, я, в первую очередь, рассматриваю это, как русский язык. Я готов даже поговорить о современных каких-то вещах, которые я тоже знаю, потому что. Вот Oxxxymiron, например, это вообще бог русского языка. То есть парень, это русский поэт огромного, массивного, колоссального таланта. Мало того, что он в Оксфордах всяких учился, это просто один из эпизодов биографии. Человек чудовищно начитан, невероятной одарённости русский поэт, и вот таких сейчас тоже их очень много. Просто вопрос в том, что некому систематизировать и показывать как-то централизованно. С Oxxxymiron в Администрацию президента, условно говоря, не пойдёшь вот так. Некому идти. А я пойду, я пойду везде с ними со всеми. Я вычешу все таланты из России, и поэтов, и писателей.
Олег Дружбинский:
Скажи, пожалуйста, у меня к тебе такой ещё вопрос. У нас есть Союз писателей в стране? Я извиняюсь, конечно, я не писатель, но вам должно быть что-нибудь понаслышке известно.
Эдуард Багиров:
Ты задал очень хороший вопрос, потому что он конечно есть. Я ладно, как обычно, я буду лапидарен, без всяких экивоков этих всех. Там сидят, доживают вот эти хрычи советские, которые ещё с дачами Перделкино. Вот они там в памперсы пока дохаживают, скоро они повымрут, и о них вообще все забудут. Ни один из моих знакомых писателей никогда не подходил к Союзу писателей, к таким моментам, потому что им нахер не надо. У нас есть свой Союз писателей, вот 20 лет был Литпром, сейчас это будет Русская литература. Все писатели будут там. Дачи сейчас никто не раздаёт, есть другие способы заработка и поддержки. Конечно, литература и поэзия всегда, так или иначе, будут дотационными в этом виде.
Евгений Додолев:
Везде, в глобальном масштабе или у нас?
Эдуард Багиров:
Глобально, конечно же. Сейчас в России заработать именно на том, что ты написал книжку и издал ее каким-то тиражом, это довольно сложно.
Евгений Додолев:
А Донцова?
Эдуард Багиров:
Дарья Аркадьевна - это бизнес проект, это не писатель.
Она декларировала 25 романов в год ещё несколько лет назад. 25 романов в год не может человек.
Евгений Додолев:
Это негры пишут?
Эдуард Багиров:
Конечно негры, это 100%, это бизнес-проект, это имя. Как ты себе воображаешь. Вот эти книжки, которые она написала, она официально декларировала 25 в год.
Олег Дружбинский:
Ну да, понятно, это у тебя одновременно четыре романа.
Эдуард Багиров:
Дарья Аркадьевна - прекрасная женщина, прекрасный бизнес-проект, но к литературе это не имеет никакого совершенно отношения.
Олег Дружбинский:
Понятно, скажи, пожалуйста, вопрос такой, на чём же пишущий человек в России может заработать?
Евгений Додолев:
Пишущий прозу.
Эдуард Багиров:
Сейчас мы как раз возвращаемся к тому, что я начал говорить, но мы ушли в сторону. Если сейчас он пойдёт к издателю, он не заработает ничего ровно, ни копейки. Им, в лучшем случае, жопу вытрут. Слово «жопа» можно говорить в эфире? А «вытрут»? Сейчас у нас на этом сайте первое после прочтения текста, кто зашёл туда, ко мне на сайт Рурская литература, прочёл текст какой-то, тебе он понравился, а если зацепил, у тебя прямо сразу форма «дать денег», занести денег автору. Ты берёшь и делаешь это на эмоциях, это честно, ты получил эмоцию, в этот же ровно момент ты отблагодарил за неё, если у тебя есть такая возможность.
Олег Дружбинский:
Как кинул денег музыканту.
Эдуард Багиров:
Вроде того. Сейчас до вот этого мы переделаем правила, мы перепишем правила.
Евгений Додолев:
Как краудфандинг. Это не в чистом виде краудфандинг. Краудфандинг предполагает какие-то ништяки для человека, который дотацию делает.
Эдуард Багиров:
Краудфандинг для моего сайта не нужен, я сам краудфандинг. Я меценат, я буду этим заниматься, денег у меня дофига.
Олег Дружбинский:
Я хочу всё-таки уточнить свой вопрос.
Эдуард Багиров:
Хватит на сайт уж точно.
Олег Дружбинский:
По поводу того, как писателю в России заработать денег. Вот у тебя что-то удалось, я так понимаю.
Эдуард Багиров:
Я пропил всё заработанное на литературе ещё в 2008-м году.
Олег Дружбинский:
И с тех пор?
Эдуард Багиров:
С тех пор я, по-моему, ни копейки не заработал литературой.
Олег Дружбинский:
Ах вот оно что.
Эдуард Багиров:
Нет, ни копейки. Мне много заплатили, да, я дорогой автор, тем не менее, я пропил всё уже давным-давно. Это очень сложно сейчас. Это либо, как я говорю по технологии вот это новое.
Олег Дружбинский:
Всё-таки это хобби для самоутверждения?
Эдуард Багиров:
Нет, Русская литература никогда не будет сраным хобби. С одной стороны, да, потому что моя жёсткая позиция всегда была: сначала талант, потом деньги, такая последовательность, а не наоборот. И при этом хобби, если ты писатель, это не хобби, если ты поэт, извини, чувак, это не хобби.
Олег Дружбинский:
Никуда не денешься.
Эдуард Багиров:
Да, это неизбежность, вот и всё. Я просто сделаю так, и уже начинаю делать, что на этом можно будет ещё и заработать на жизнь. Пока это не так. Я хочу изменить, я хочу переломить эту ситуацию, и у меня есть возможности, у меня есть связи, у меня есть административные ресурсы, у меня есть хрен знает что, включая даже деньги. То есть я это сделаю абсолютно точно.
Евгений Додолев:
От наших баранов к глобальным проблемам. Я хотел бы услышать от Багирова оценку следующего тренда, который образовался в Нобелевском комитете. То есть у нас Алексиевич и Боб Дилан, хотелось бы комментарий какой-то.
Эдуард Багиров:
Боб Дилан сам отлично прокомментировал.
Евгений Додолев:
Нет, серьёзно, как мы говорим, это профанация или нет, или это смена каких-то...
Эдуард Багиров:
Нобелевский лауреат по литературе, это даже не профанация, это дырка от бублика. Это не стоит нашей минуты обсуждения. Конечно, это политизированная абсолютно история, которая к литературе не имеет никакого отношения. Я Алексиевич читал ещё 89-м году, тогда все, по-моему, начинали её читать. Это ужасное, страшное говно, его читать нельзя, это унылая срань, которую, я не знаю...
Евгений Додолев:
В литературном смысле, да, не шедевр.
Эдуард Багиров:
Это должна быть последняя книга на свете, которую можно было взять и читать. Но мы же читали все. Мы читали это сами. Какой нахер нобелевский лауреат Алексиевич. Просто достаточно почитать, чтобы всё понять, херня это все сраная. У нас свои премии будут.
Олег Дружбинский:
Слушай, я все сижу и знаешь, немножко записываю в столбик людей, которых ты публично оскорбил.
Эдуард Багиров:
Да не хватит бумаги. Ты заметь, Олег, ты меня знаешь второй десяток лет. Я хоть раз за это время зарекомендовал себя неадекватным человеком?
Олег Дружбинский:
Да нет, знаешь, как всегда критерии нормы, ты сам понимаешь. Скажи, пожалуйста, тут осталась буквально 1 минута.
Эдуард Багиров:
Ты хочешь, чтобы я ещё кого-нибудь оскорбил? Пожалуйста.
Евгений Додолев:
Вопрос, сколько человек вы сможете оскорбить за минуту.
Эдуард Багиров:
Если бы я имел дикцию Тины Канделаки, я бы человек 400 оскорбил.
Евгений Додолев:
Заодно Тине так досталось. Я его обожаю.
Эдуард Багиров:
Она моя подруга.
Олег Дружбинский:
Скажи, из-за твоих вот этих заявлений, у тебя были конфликты с людьми?
Эдуард Багиров:
Даже дрались.
Олег Дружбинский:
Даже дрались?
Эдуард Багиров:
И не раз, и не два, и не три.
Олег Дружбинский:
То есть для тебя это норма, как говорит молодое поколение.
Эдуард Багиров:
Вот мы сейчас вернулись чуть-чуть на тонкий лёд. Сейчас, например, чтобы мне с кем-то подраться, причина нужна.
Олег Дружбинский:
Раньше не надо было.
Эдуард Багиров:
Раньше я мог сам создать, получить по морде или дать кому-то по морде, это нормальное развитие. Понимаешь, есть нормальная эволюция человеческая, особенно мужская. Я, кстати, до сих пор, не смотря на возраст и всё остальное, абсолютно свято верую и знаю доподлинно, что среди мужчин абсолютно точно существуют конфликты такого рода, разрешение которых возможно только одним способом.
Евгений Додолев:
Отличная тема для нашей следующей встречи, надеюсь, что в этом же составе. В эфире была программа «Мимонот». Олег Дружбинский и я, Евгений Додолев допрашивали Эдуарда Багирова. Мне понравилось.
Олег Дружбинский:
Расспрашивали. Спасибо, что пришёл.