{IF(user_region="ru/495"){ }} {IF(user_region="ru/499"){ }}


Александр Троицкий Генеральный директор ФНКЦ ФМБА России. Д.м.н., профессор 21 февраля 2019г.
История одного успеха
Поговорим о том, что такое успех в работе, в профессии и успех в жизни. Какие человеческие качества делают человека успешным. Есть ли рецепт успеха или это благоприятное стечение обстоятельств

Елена Женина:

Здравствуйте! В эфире программа «Истории успеха», с вами я, Елена Женина. А гость моей сегодняшней программы Александр Троицкий. Здравствуйте!

Александр Троицкий:

Здравствуйте! 

Елена Женина:

Александр Витальевич генеральный директор ФНКЦ ФМБА, профессор, кардиохирург и руководитель достаточно крупной организации. И говорить мы сегодня будем об успехе, что такое успех, какие предпосылки есть к успеху. Вообще, важно это или неважно в жизни. Как к нему приходят, какие-то такие вопросы, с одной стороны, они общие, звучат для всех одинаково, но у каждого - свой рецепт, и у каждого свои какие-то секреты. Наверное, мы как когда были маленькими, все о чем-то мечтали. О чём мечтали вы, когда были маленьким?

Александр Троицкий:

Вы знаете, я, наверное, уже не вспомню, о чем я мечтал. Я очень увлекался биологией, но в таком, в художественном плане. Я читал очень много биологических книг, о всяких путешествиях, всё это связано с животными, книги о животных, путешествия, это мне доставляло огромное удовольствие. И в принципе, какой-то такой конкретной мечты в молодости, в детстве у меня не было. Я готовился поступать на биофак МГУ, но побоялся из-за очень высокого проходного бала. Притом в тот момент я не понимал, чем будет человек заниматься после биофака МГУ. Мне казалось, что это какой-то такой Бернхард Гржимек, который живёт в кратере Нгоронгоро, смотрит, как ведут себя животные. Я очень был большим поклонником. И всё-таки выбор пал на медицину, потому что это было близко, в принципе, это выбор мамы. 

Елена Женина:

Мама доктор?

Александр Троицкий:

Нет. Она инженер-технолог. Папа тоже инженер. 

Елена Женина:

То есть в семье врачей нет. 

Александр Троицкий:

Нет, не было, в тот момент не было. 

Елена Женина:

А что значит выбор мамы? 

Александр Троицкий:

Она мечтала всю жизнь не быть врачом, ей казалось, что она чувствует эту профессию. Видимо, так вышло, что это была идея мамы. Я был очевидный гуманитарий, папа был очевидный математик, физик. Это было как-то не моё. 

Елена Женина:

Но в медицине, там тоже считать надо. 

Александр Троицкий:

Да, надо считать, но не в такой степени, как на физтехе или где-то стоять у этого, как устройство называются, где чертят, кульман. Поэтому медицина. 

Елена Женина:

Вы сразу предполагали, что будете кардиохирургом? Или всё-таки это как-то уже в процессе обучения пришло?

Александр Троицкий:

Нет, конечно нет. Тогда кардиохирургия вообще была какой-то такой специальностью в те годы реликтовой. Это был один институт на всю страну, потом амосовский институт в Киеве появился, это было труднодоступно. Я достаточно рано начал в институте пытаться понимать, кем ты хочешь стать, потому что сейчас мы принимаем студентов в ординатуру, меня поражает, они абсолютно не ориентированы, кем они хотят быть. Они не ходили в кружки, они ничем не занимались, ничего как-то не двигалась. Просто не понимают. 

Елена Женина:

То есть они просто учатся и учатся.

Александр Троицкий:

Они учатся, потом, видимо, по каким-то рекомендациям, по каким-то рейтингам, сейчас же интернет, что-то себе находят, может быть, лёгкий труд, может быть, ещё что-то, не знаю. Я во всяком случае, был советским мальчикам, нужно было всё делать самому. Я хотел быть урологом. Я хотел быть урологом, я курса с четвёртого начал дежурить, работать в качестве санитарки сначала, и ходить в кружок урологический, мне очень нравилось. Был интересный профессор Мазов в Первой Градской, увлекал нас, но потом я понял, что урология - это слишком узко, причём я не знал этого, это как-то интуитивно получилось. Я понял, что просто надо знать общую хирургию. Я начал ходить дежурить в общую хирургию, это было в ЗиЛовской больнице. Там я встретил хирурга, который был выходец из Первой Градской, в Первой Градской была немножко сосудистая хирургия. После этого он перешёл в 57-ю больницу, там уже открыто было сосудистое отделение. Я начал ходить к нему на дежурства и там увлёкся именно сосудистой хирургией. И даже, может быть, сначала не самой хирургией, а сначала людьми, коллективом достаточно молодым, энергичным, которые незадолго до этого пришли из Первой Градской, все такие горящие. И вот потихоньку я превратился в сосудистого хирурга сначала. Но потом уже совершенно зрелым сосудистым хирургом с очень большим опытом, уже превратился в кардио, так сложилась жизнь. 

Елена Женина:

Какие качества нужны для врача, как вы считаете?

Александр Троицкий:

Этот вопрос на целую книгу. Вы знаете, вообще сострадание, наверное. Потом, конечно, медицина - такая специальность, ты не можешь остановиться ни на 1 день. Ты должен постоянно развиваться, ты должен постоянно читать, желательно на английском, потому что всё первое появляется там. Во-вторых, нужно иметь такой стимул к саморазвитию постоянно. Я думаю, что спортсмены, это примерно тоже такая, как нужно бежать дистанцию, стараться её всё время проходить первым. Эти качества важны. Что ещё... Наверное, всё-таки сострадание, может быть, в комбинации с профессионализмом, это два необходимых качества, без которых невозможно. 

Елена Женина:

А сострадание вы имеете в виду, как самоотдача какая-то?

Александр Троицкий:

Нет, это из английского слова «эмпатия» лучше всего звучит. То есть сочувствие, уважение пациента, уважение его интересов. Это очень важно. Вообще, по сути, удовлетворение всех их нужд. Вот время нахождения пациента в клинике, мы работаем в клинике, пациент должен получить максимально качественную медицинскую помощь, максимальное внимание к себе, он должен полностью быть информирован о своём диагнозе. У врача должен быть полный контакт, нормальный контакт с родственниками, с близкими, это очень важно. Потому что и родственники, и пациент, это твои помощники в лечении пациента. Это безусловно так. 

Елена Женина:

В детстве вы были сострадательным ребёнком?

Александр Троицкий:

Мне кажется, я вообще человек добрый. Думаю, что да. В принципе, мне кажется, добрее, чем нужно было бы быть. 

Елена Женина:

Тогда как вы руководите? Потому что руководитель, на мой взгляд, есть руководители двух типов: есть руководители авторитарного типа, когда они выстраивают какие-то жёсткие рамки, и есть руководители-лидеры. Вам какая роль ближе?

Александр Троицкий:

Мне руководитель-лидер больше. Авторитарно можно править, наверное, какое-то время, но лидер должен увлечь. То есть у тебя, допустим, 2-2,5 тысячи человек в подчинении, ты не можешь быть авторитарным, гавкать ходить по всем углам. Ты должен объяснить людям, почему нужно делать так, а не эдак. Ты должен увлечь к своей идее. Мы сейчас движемся, хотим сделать лидерский госпиталь. Лидерский госпиталь должен иметь свою религию, свою культуру корпоративную. Это особая вещь, которой нужно заниматься на уровне врачей, сестёр, взаимоотношений, отношений к пациенту. Нужно, как в западных клиниках, где я учился, это patient first, это прямо идеология, это библия. Без этого не создать лидерский госпиталь. Авторитарно этого не сделать. Поэтому думаю, что лидерство важнее. А лидер должен уметь убеждать. Обязательно. И он должен быть достаточно сильным, чтобы на его примере хотелось что-то повторить. 

Елена Женина:

В первую очередь, он должен быть убедительным. 

Александр Троицкий:

Убедительным, безусловно. 

Елена Женина:

А для того, чтобы быть убедительным, нужно верить в то, что ты делаешь. 

Александр Троицкий:

Нужно верить во что ты делаешь, нужно хорошо знать это, что ты делаешь, и быть уверенным в успехе. 

Елена Женина:

Что такое успех?

Александр Троицкий:

Ещё вопрос на целую книжку. Я не знаю, успех, мне кажется, человек оценивает каждый для себя сам. Потому что можно быть самоудовлетворённым от самой простой работы, чувствовать себя прекрасно и находиться в гармонии с самим собой, и это успех. Можно ставить перед собой какие-то невероятные цели, мучиться от того, что они невыполнимы, и хотя ты чего-то и добился, но ты не чувствуешь успеха, потому что есть где-то выше планка, ты её не достиг, значит ты несчастен. Я не знаю, успех, мне кажется, это такое, очень личное. Допустим, когда ты делаешь какую-то сверхсложную операцию, делаешь в первый раз, у тебя получилось, это успех. Это такой, как наркотик, ты чувствуешь наслаждение от этого, от того, что ты смог это сделать. Это успех? Успех. На каждом месте человек оценивает успех по-разному. Если ты руководитель огромной корпорации, то успех, возможно, это какие-то дивиденды, хорошая EBITDA, cashflow. Если ты занимаешься медициной, там другие показатели, это тоже успех, ты гордишься им, ты гордишься людьми, которые с тобой работают, потому что ты их уважаешь, а без этого невозможно. Поэтому это всё критерии. 

Елена Женина:

Вы продолжаете оперировать?

Александр Троицкий:

Да. Не так много, конечно, как раньше, это раз, два в неделю, и зачастую, я сейчас хожу в операционную для того, чтобы ассистировать молодым хирургам, более молодым для того, чтобы они осваивали новую какую-то операцию, как наставничество своего рода. И ещё, оперируя в рамках всяких обучающих курсов, мы в Ялте много оперируем, у нас там клиника есть, наш филиал. Мы туда в прошлом году восемь раз выезжали нашей командой, делали мастер-классы по различным разделам сердечно-сосудистой хирургии, приглашали коллег. В рамках этих циклов я тоже оперирую, потому что достаточно хорошо знаю этот предмет, могу много рассказать. 

Елена Женина:

Как давно вы на руководящей должности? 

Александр Троицкий:

Вообще достаточно давно. Я стал заведующим отделением в 30 лет. Мой учитель, профессор Говорунов скоропостижно скончался. Я в тот момент не думал, что я останусь в России, я планировал уезжать, уже интенсивно учил язык, сдавал TOEFL для того, чтобы работать в Южной Африке. 

Елена Женина:

Почему в Южной Африке? 

Александр Троицкий:

Дело в том, что если ты не армянин, не еврей, ты можешь поехать только туда, куда тебя возьмут. Таких стран очень мало. 

Елена Женина:

Жестоко. 

Александр Троицкий:

Да, нет никакой национальной поддержки. Так случилось, родственники жены жили в Намибии, и там можно было как-то закрепиться. Но экзамены всё равно нужно было сдавать в Претории, поэтому я отправил документы в Преторию. Они мне ответили, чтобы я приехал. Я уже был тогда кандидат наук, мне нужно было завершит короткий fellowship, не пять лет резидентуры, а всего лишь два, сдать экзамены, сдать операции. Я уже мог их сдать, потому что я был активно оперирующих хирургом. А потом профессор Говорунов, это мой учитель, очень сильно увлёк, мне стало интересно, он меня много очень учил тому, что я ещё не знал. В какой-то момент, когда он погиб скоропостижно, совершенно нелепая смерть, в молодом возрасте, 56 лет, я стал заведовать. И в общем, с этого момента это уже практически 26 лет. 

Елена Женина:

На тот момент, когда вы стали заведовать, вы всё-таки больше, наверное, оперировали, чем сейчас. 

Александр Троицкий:

Больше всего я оперировал, когда мы открыли центр сердечно-сосудистой хирургии в нашей химкинской больнице. Там иногда приходилось делать до 300 операций с искусственным кровообращением и около сотни обычных сосудистых. Это совершенно кошмарно, фактически, ты не выходишь из операционной. 

Елена Женина:

А как же удавалось совмещать тогда и хирургическую деятельность, и руководящую?

Александр Троицкий:

В то время у меня уже был сформированный коллектив заведующих, я был директором центра сердечно-сосудистой хирургии, а заведовали мои люди, которых я уже знал помногу лет. У нас был такой профессиональный хороший контакт. Они делали много работы, я всегда как-то старался делегировать. И это для меня было важно, потому что один человек никогда не сделает многое. Нужно, чтобы все делали. В общем, мне приходилось. Был такой сложный момент, когда у меня не оставалось заведующего в кардиохирургии, пришлось всё делать самому. Ты не можешь отменить этих пациентов, потому что это высокие технологии, пациенты приезжают со всей страны, им уже давно время поступления, время операции, и каждый день 2-3 пациента поступает, ты не можешь их перенести, это иногородние пациенты, они должны тут же быть оперированы. Было сложное время. 

Елена Женина:

Для того чтобы делегировать, нужна хорошая доверенная команда. Потому что ты часть своих каких-то полномочий отдаёшь людям, ты не знаешь, как они это выполнят. Как вы подбираете эту команду?

Александр Троицкий:

Вы знаете, костяк команды тот, с которым я работаю уже много лет, он сформировался, может быть, 15-20 лет назад. 

Елена Женина:

И они всё время идут вместе с вами. 

Александр Троицкий:

Да. Уже на более высоких должностях, многие из них выросли, они доктора, профессора, люди с большим врачебным, хирургическим опытом. Потом умели находить людей себе по плечо, такие, которые тебя понимают, которые хотят развиваться. Мне всегда нравились люди с международным опытом, потому что хирургия, особенно сердечно-сосудистая хирургия, она пришла к нам с той стороны, и нужно было всё новое брать там. Лично я очень, считаю, больше всего получил на Западе. У меня были хорошие мануальные навыки, которые укреплял мой учитель, но все основное новое то, что я привозил, то, что я находил, я находил, конечно, на Западе. Просто повезло, я пришёл работать в агенство в 91-м году, как раз когда я говорил, что собирался уезжать, потому что всё развалилось, ничего никому не нужно. Приходилось даже подрабатывать, бомбить на машине, чтобы зарабатывать деньги, потому что денег совершенно никаких не хватало. Было ощущение, что это как-то бесперспективно. Не чувствуешь, что твои знания как-то пригодятся, ценятся. 

Елена Женина:

Востребованы. 

Александр Троицкий:

Да. Но так совпало, что в агентстве были всегда возможности, и так выскочило, что был один пациент, который, его нужно было везти в Бельгию, так решил его работодатель. И меня в качестве англоязычного доктора послали его сопровождать. И получилось, это был 91-й год, получилась длительная такая стажировка, почти пять месяцев в Hopital Erasme, это университет Брюсселя, такая, фирма очень знаменитая, уже в те годы очень современная клиника. И притом, что это франкоязычная страна, франкоязычная часть Бельгии, они для меня все обходы и обсуждения делали на английском. 

Елена Женина:

Но для них это практически подвиг. 

Александр Троицкий:

Нет, там очень много фламандцев, они очень хорошо говорят. Но большая часть персонала, сестринского особенно, они были франкоязычные, они хуже знают английский, так в те годы было. И мне вообще с этим делом очень повезло, это первая была длительная стажировка, всё было на английском. Потом в 95-96-м году я полгода в Нюрнберге стажировался в сосудистой хирургии, потом уже так не мог себе позволять такие длительные поездки, конечно. Дальше уже такие были по неделе, две, максимум три. 

Елена Женина:

А после стажировки не хотелось остаться или, наоборот, хотелось вернутся и всё, что узнали принести сюда?

Александр Троицкий:

Вы знаете, на примере Бельгии могу сказать так. Вот я приехал, я нигде, даже в Болгарии к тому времени не был, советский мальчик, достаточно молодой, ещё 28-29 лет, наверное, мне было, около 30. Я приехал чуть не в шапке ушанке, в таком бесформенным пальто. А там тюльпаны уже цветут, уже всё вообще расцвело, все улыбаются, всё такое ясное, морем пахнет, прямо дует оттуда. Думал, я отсюда никогда не уеду. Хоть чучелом, хоть тушкой, как говорится. Месяц прошёл, два прошло, уже просто тоска. Тоска, ты один, ты находишься в таком определённом вакууме, нет компании, нет людей. Хотя там я познакомился с княгиней Апраксиной, это был очень интересный опыт, мне друзья дали... 

Елена Женина:

Расскажите. 

Александр Троицкий:

У нас на даче художники в то время были, они каким-то образом когда-то на выставке познакомились с Варей Апраксиной, она увлекается живописью. И они приезжали к нам туда на дачу, мы жарили шашлыки. Они узнали случайно, что я уезжаю в Бельгию, и сказали, что Мария Алексеевна меня обязательно встретит. Действительно, как-то я там работал, думаю, даже неудобно как-то. Они меня сами нашли, именно Мария Алексеевна, такая, очень интересная женщина, высокая, почти 2 м, такая сухая старуха, которая ездила на крохотной машинке такой, сейчас не скажу, какая марка, но такая, двухдверная совсем. Она жила вместе со своим братом, как раз граф Котляревский. Это район Uccle, такой, самый богатый район Брюсселя. И это, в общем, незабываемо было. Она меня водила в церковь, которая у них там рядом, и там эти старухи 90-летние, она к каждой подходила: это Саша, он только что из Москвы. Я чувствовал себя... 

Елена Женина:

…экспонатом. 

Александр Троицкий:

Нет, знаете, какой-то беглый белогвардеец голубых кровей вдруг оказался где-то, чем я не был. Она была невероятная. Я не знаю, конечно, она сейчас уже не жива, но она была невероятным патриотом России, это просто изо всех щелей. Она воспитала детей великолепно, по-русски, она очень много помогала, собирала кучу одежды, я помогал ей адреса потом находить, куда эту одежду переправлять. Всякие фонды, она очень много делала, чудеснейший человек, было очень интересно. 

Елена Женина:

Вот видите, всё-таки была какая-то компания. 

Александр Троицкий:

Мало того, знаете, всё-таки неудобно, княгиня, мы встречались, два или три раза я у них обедал, и она в какой-то момент отвезла меня в какой-то магазин и купила мне пиджак. Этот пиджак был моим любимым пиджаком много лет. И естественно, я уже потом подвырос из него, где-то лет, наверное, 15 назад я старшему сыну его подарил. Рассказал ему всю эту историю, сказал: ты этот пиджак береги. 

Елена Женина:

А он какой-то вообще счастливый был, не замечали таких моментов, связанных с ним. Или это просто была вещь, которая грела? 

Александр Троицкий:

Он самый обычный, недорогой, там что-то можно было рассмотреть на подкладке, что он самый обычный. Знаете, он был клетчатый, голубая и зелёная клетка, достаточно модный в то время, под джинсы, под всё, такой casual. То есть он подо всё. Но он вот был и был, я с ним ходил, я его любил, этот пиджак. 

Елена Женина:

А когда вы вернулись уже из такой длительной первой своей командировки, что вы привезли с собой в Россию, в работу, вообще, в свою жизнь?

Александр Троицкий:

Во-первых, я привёз чувство уверенности, что мы делаем все правильно, что мы не какие-то второсортные умельцы, мы не провинция, как говорил профессор Райтер, у которого я стажировался в следующий раз. Он говорил, что вы там, Россия, провинция. Я понял, что мы всё делаем правильно, что мы достаточно современные. Потому что наш шеф был очень читающий, очень современный человек, профессор Говорунов, и он нас всех держал в очень большом тонусе по этому поводу, как молодёжь, он нас заставлял всё время гонять по литературе, постоянно мы должны были что-то ему рассказывать, сдавать. Во-вторых, я там увидел эндоваскулярную хирургию. Это черезпросветные методы, которые тогда в России в самом зачаточном состоянии были, а там уже в Бельгии уже резиденты, то есть это ещё не врачи, специалисты, учащиеся уже делали эти операции. Во время открытой хирургической операции какой-то этап выполнялся эндоваскулярно. Так называемые гибридные операции. Я увидел там это впервые, я был совершенно очарован этой методикой. Эндоваскулярная хирургия, это когда вводится баллон со стентом, расширяется артерия, восстанавливается её просвет. Никто из моих коллег ничего этого, когда я вернулся, ничего даже не слышал про это. Это было очень далеко от нас, потому что даже ангиографы были в диковинку, было их мало. И вот я оттуда привёз первые стенты, мне подарили, первую расходку такую качественную, которой в России не было. И мы потихоньку начали, совсем потихоньку. 

Елена Женина:

Это какой год был? 

Александр Троицкий:

92-й или 91-й, сейчас не вспомню. Совсем давно. 

Елена Женина:

Мы уже так давно всем этим занимаемся?

Александр Троицкий:

Да. И вот мы были первым коллективом, который стал заниматься, как сосудистые хирурги, стали учиться, заниматься эндоваскулярной хирургией. И мы последовательно, я и ещё у меня были трое-четверо таких сильных помощников, сейчас абсолютно самостоятельные люди, профессора, мы вместе этим делом занимались. И потихоньку, потихоньку, особенно потом из Германии много привёз, наверное, чемодана четыре расходки, мы ей работали лет пять. В России ничего этого не было, купить это было нельзя, денег на это не было, тарифов на это не было, высокие технологии появились намного позже, которые сейчас уже позволяют оперировать достаточно комфортно. Тогда ничего не было. Галимые вот эти тарифы, ОМС совершенно такой убыточный. Только если какие-то внебюджетные, но это слишком дорого для пациентов, всё это было очень неразвито. И мы это развили в такой, достаточно самостоятельный раздел хирургии, как гибридная хирургия. В принципе, мы считаемся основоположниками этого метода в России. Первая диссертация вышла на эту тему в России из нашей клиники. Первая монография вышла из нашей клиники. И вот сейчас мы готовим своих сосудистых хирургов, они все владеют эндоваскулярной хирургией в той или иной степени, но даже отделение профессора Лысенко, который сейчас остался у нас в Химках, по году его сотрудники вместе с ним выполняют больше 60-70 % операций эндоваскулярно. То есть очень хороший, абсолютно международный опыт, и мы его принесли, это всё работает. 

Елена Женина:

Ну, это успех?

Александр Троицкий:

Безусловно, успех. Кстати сказать, я потом на всех конференциях последовательно выступал, наших сосудистых, говорил о том, что если вы сосудистые хирурги, которые меня слушаете, не займётесь эндоваскулярной хирургией, вы останетесь без работы. Потому что объективно примерно до 50 % операций можно успешно выполнить эндоваскулярно и не нужно делать операцию. Зачастую это дороже, но это также качественно, в общем, пациенту это важно, минимальная инвазивность, мы к этому очень стремимся. Сейчас это уже принято большинством, во всяком случае, во всех серьёзных центрах российских этому уделяется большое внимание. 

Елена Женина:

Что способствовало развитию этого направления? Это какой-то был ваш интерес, интерес команды, это были цели и задачи для того, чтобы развиваться? Как вы к этому пришли? 

Александр Троицкий:

Мне было интересно, потому что это было ново. Я увидел невероятное преимущество этих методов в ряде случаев. Это, безусловно, было очень конкурентно, поэтому это был такой серьёзный стимул заниматься этим. Кроме того, я был поддержан своим коллективом, основными лидерами нашими, мы с удовольствием этим занимаемся. Мы много учились, потому что это так называемая катетерная техника, её надо освоить, это всё на кончиках пальцев, сам инструмент находится далеко где-то там, или в почечной артерии, или в бедренной артерии. И ты должен чувствовать, как он проходит. Я ездил учился в Голландию, в Германию на тренинги, на Johnson & Johnson. Потом я ездил к своему товарищу, он совладелец эндоваскулярной клиники в Ганновере, профессор Фарбер. я у него очень многому научился. Такие короткие туры по неделе, по 5 дней, но они были посвящены исключительно этому разделу. И мы с ним стояли в операционной, можно было поспорить, пообсуждать возможности того метода, тот ли стент, этот стент, какие осложнения, как лечить. И это было интересно. И потом уже ребята начали ездить, я уже перестал ездить, посылал их тоже на тренинги в клиники, которые имеют большой эндоваскулярный опыт. Во Франции есть такие, в Нанте, в Париже. Потом очень, просто последние, сейчас уже этого не делаем, но раньше я на каком-то конгрессе либо по сосудистой, либо по кардиохирургии ты подходишь к лектору, который читает то, что тебе нужно, ты видишь тот объём операций, та палитра операций, которая тебе интересна, ты с ним знакомишься в холле. И ни разу мне никто не отказал. Я так познакомился с Хаверихом в Ганновере, это шеф, очень крупный шеф кардиоторакальной клиники в Ганновере. Я так познакомился с Дерюмом в Париже, я так познакомился очень с многими, с Паскалем Лепринсем в Париже я познакомился, он только вернулся из Миннесоты, где он проходил курс по искусственным левым желудочкам. Это уже кардиохирургия. Поэтому я бы сказал, что большинство шефов, во всяком случае, я даже не знаю, мне никто не отказывал. У них есть расписание, конечно, ты не можешь приехать, когда ты хочешь, когда у тебя отпуск. Тебе нужно подстраиваться. И в большинстве случаев, если они видят, что ты профессионал, тебя ещё пускают в операционную мыться. Потому что в Америке, скажем, ты не помоешься в операционной, это запрещено. Даже не во все операционные тебя пустят, это даже хоть ты профессор, хоть ты кто. Там охрана пациента, там очень у них всё это зашифровано. А в немецких клиниках, в голландских клиниках, во Франции я мылся, иногда страховался, то есть писал страховку, получал, иногда даже так, если шеф крупный, весомый, ему вообще на всё наплевать, он видит, что может человека. Это было важно. Поэтому коллеги очень профессиональные, они открыты, они открыты к обучению, к общению, и они с удовольствием делятся всем, что они знают. Я считаю, что я тоже это должен делать, когда я уже стал шефом. 

Елена Женина:

Движущая сила всего этого, это было любопытство? жажда знаний? Желание делать это самому? 

Александр Троицкий:

Наверное, определённый спортивный, в хорошем смысле слова, интерес здесь присутствует, потому что в 30 лет я оказался заведующим очень большого отделения, 50 коек. Я ещё перед этим как раз попал в Америку, наша клиника купила первый в стране Cell-saver, это устройство, которое собирает кровь во время операции, очищает её и можно возвращать, не пользуясь донорской кровью. И нам организовали трёхдневное знакомство, мы поехали в Сан-Диего, там была клиника военно-морского флота, это крупный такой обычный Veterans hospital, это очень такая крупная сетка, очень профессиональная штатовская. Я там в Колумбийском университете купил себе две книжки, они весили 12 кг. И эти книжки я потом читал, потому что в России тогда в то время не было ничего. Интернета не было, журналов не было, было очень сложно получить. 

Елена Женина:

Такой информационный вакуум был. 

Александр Троицкий:

Да, и все деньги, какие у меня были, 1200 $ я потратил на учебник Резерфорда, это библия сосудистой хирургии. И вторая книжка, осложнения сосудистой хирургии Виса. Это тоже такой американский автор, очень известный, с которым я потом познакомился, кстати, в Нью-Йорке. По этим книжкам мы потом жили. Жили, мы их читали, мы их внедряли, первые протоколы, стандарты, все мы делали оттуда. В то время этого не дел никто, потому что никто не ездил так часто, как мы за границу, не привозил это все. Мы лет на 10, я считаю, опередили всех в этой области. 

Елена Женина:

Здорово. Александр, расскажите, пожалуйста, о том, чем вы занимаетесь сейчас всё-таки, как руководитель ФНКЦ. 

Александр Троицкий:

Вы знаете, у нас большая многопрофильная клиника. 44 отделения, в общем, в связи с тем, что существенно изменилось финансирование, доля бюджетного финансирования, когда тебе дают определённое количество денег, ты спокойно работаешь, эти времена прошли. Нас сейчас всех загнали в систему ОМС, которая далеко не всегда покрывает издержки клиники, поэтому мы, когда я пришёл, мы провели очень большую работу. В течение четырёх лет мы занимались внедрением эффективных экономических способов работы. Мы обучали коллектив этому, мы проводили оптимизацию, мы развивали новые направления, мы открывали новые отделения, мы покупали из прибыли новейшее оборудование, приглашали людей, которые могут на этом оборудовании работать. К концу этого периода нам, как я считаю, всем вместе удалось сделать достаточно эффективно работающую клинику. У нас приличная EBITDA, мы потихонечку развиваемся, мы выплачиваем заработную плату вовремя, она у нас достаточно высокая. С Москвой сложно очень конкурировать, но всё-таки мы стараемся. Мы поддерживаем клинику в том виде, что пациентам приятно в ней находиться. У нас пахнет кофе. 

Елена Женина:

Сколько у вас сейчас коек?

Александр Троицкий:

Сейчас у нас клиника развёрнута на 620 коек. Она вообще 1000-коечная была, но сейчас уже пациентам не нужны 4-местные палаты. Пациенты хотят 1-2-местные палаты. Наша цель потихонечку через ремонт перевести комфортно в 500-коечную больницу. Притом, что мы существенно сократили терапевтические отделения, где-то 150 коек терапии мы сократили, но мы не потеряли ни одного специалиста, все эти специалисты перешли в поликлинику, в амбулаторию. У нас единый коечный фонд терапевтического отделения. Они могут класть своих пациентов, лечить их, одновременно занимаясь консультациями, в то же время работая в стационаре. Это западная модель, везде это существует, в Америке вообще нет таких делений, там только хирургическая койка, она единая. Это удобно. Это удобно, мы пока ещё не сделали единую койку хирургическую, но стараемся, движемся в этом направлении. 

Елена Женина:

Некоторые страховые компании не согласовывают хирургические койки. 

Александр Троицкий:

Наши страховые компании, это отдельная история, это тоже песня. Страховые компании сейчас просто не хотят платить, потому что вот эти все процессы, которые несколько лет, один кризис, другой кризис, социальный пакет очень сократился. Они еле-еле оплачивают амбулаторную помощь. Стационар - это сверхдорогие страховки, это либо VIP какие-то, либо люди, которые платят за себя сами. Но нам удаётся выживать, у нас в структуре выручки около 40 % - это платные пациенты. Мы находимся в Москве, мы конкурируем с Москвой, в Москве мощнейшая медицина, огромные деньги направляются в медицину. Тем не менее, у нас с каждым годом всё больше и больше пациентов. За прошлый год мы приросли на 3,5 тысячи новых пациентов, и они все хирургические. И вообще рост осуществляется за счёт хирургических больных. В принципе, это западная тенденция, потому что большинство терапевтических случаев перешло в амбулаторию, их успешно можно лечить этих пациентов таблетками. Таблетки более эффективны, более удобны для приёма, они сейчас в элитарных формах выпускаются. Это советское «полежать», оно уже просто исчезает. 

Елена Женина:

Сейчас ритм жизни совершенно другой, полежать некогда. Раньше можно было полежать за счёт государства, ты знаешь, что у тебя больничный оплачиваемый, тебя с работы не уволят. Многие для этого и приходили как раз в больницу, чтобы просто полежать. Был такой дополнительный отпуск. Сейчас, конечно, уже время поменялось, поэтому это не актуально, это тоже веяние времени какое-то. Александр, для того, чтобы стать руководителем от 50 коек до 500, практически до 1000, сейчас мы их снижаем, вы обучались этому, или у вас обучение происходило на месте?

Александр Троицкий:

И да, и нет. Я и обучался, и читал, и недавно я окончил в Америке курсы, как создавать лидерский госпиталь. Я чувствовал, что мне чего-то не хватает, где-то я не дочитал, где-то это скрыто. И в прошлом году, полтора года назад уже я оплатил этот курс, он довольно дорогой, в Кливленд клиник. Я окончил две недели, сейчас мы то, что я там получил, активно внедряем у себя в клинике. 

Елена Женина:

Это действительно интересно и помогает?

Александр Троицкий:

Это необходимость, это просто не необходимость. Это, если очень коротко, это как сделать лидерский госпиталь, нужно создать корпоративную культуру того уровня, когда ты становишься лидерскими госпиталем. Лидерский госпиталь состоит из множества лидеров, которые работают на один лидерский госпиталь. То есть задача создать команду-звезду. 

Елена Женина:

Команду лидеров. 

Александр Троицкий:

Да. А для этого тебе нужны единомышленники, для этого тебе нужны люди, которые тебя поддерживают. В нашем случае это наши заведующие. У нас очень сильная команда заведующих. Они и молодые, и уже опытные люди, но они не остановившиеся, они растут, им интересно, мы спорим. Недавно мы провели тренинг, где мы готовились к нему для того, чтобы донести общие цели до всего коллектива. Я считаю, что у нас получается, нас поддержал коллектив заведующих, это костяк нашей больницы. 

Елена Женина:

А что было бы, если бы они вас не поддержали? 

Александр Троицкий:

Это для меня был бы знак, значит коллектив не готов, значит я нашёл неправильные слова, значит что-то я делаю неправильно, мне нужно подумать, мне нужно сделать шаг назад. Но это тоже, знаете, это не произошло, я пришёл, так получилось, что я ещё работаю медицинским директором в МЕДСИ, это крупная сетка. Я отвечал за всю медицину, за всё развитие, за все проекты. Это была, кстати, тоже мощная школа, потому что было очень много знакомств совершенно с разными людьми. Иногда шарлатаны, иногда фантастические совершенно специалисты. Ты должен был найти к ним к каждому ключик, чтобы заманить их в нашу сетку, или создать условия, или гостевая хирургия. Очень много было общения. И это был очень большой опыт. И когда я пришёл, естественно, коллектив не был готов воспринять мои бизнес идеи, воспринять тот опыт мой большой, и производственный, и личный, и профессиональный. Нужно было потихонечку всё это начинать делать. И мы сейчас создали, я считаю, очень успешную команду управленческую, которая, мне кажется, с коллективом нашла общий язык. Люди в нас поверили. Потому что когда я пришёл, я сделал такую стратегическую сессию, я пришёл из бизнеса, я понимал, что движется, описал все проблемы, которые нас ждут впереди. И люди согласились. Они согласились с переменами, мы сделали очень болезненные сокращения, объединения, уплотнения, много-много всего. Очень сильно поменяли административный персонал, сейчас все абсолютно новые люди в управлении, создали маркетинг такой хороший, рабочий маркетинг, который настоящий медицинский маркетинг. Сейчас всё пронизано маркетингом. У нас хорошая управленческая команда, с хорошим образованием, с хорошим кругозором. И это не просто так. То есть это доверие большого количества, в первую очередь, врачей, заведующих. Доверие к той линии, которую мы выработали, и на протяжении трёх лет, которой мы начали сейчас видеть результат. Мы оправдали, доверие было оправдано, люди стали получать высокую зарплату, им интересно работать, новое оборудование, происходят изменения, которые люди видят. Поэтому это не сразу, и нужно это заслужить, нужно убедить, что это нужно делать. 

Елена Женина:

И сложно убеждать? 

Александр Троицкий:

Очень. 

Елена Женина:

Как вы это делаете? Личным примером, какими-то обучениями где-то?

Александр Троицкий:

Во-первых, всё-таки, наверное, личным примером в какой-то степени, в какой-то степени даём возможность людям развиваться. Потому что для профессионала, особенно для врача, даже не обязательно заведующего, недостаточно иметь только мотивацию монетарную. Это только кажется, что этого достаточно. Нужно создавать условия, при которых этот доктор может иметь возможность развиваться, совершенствоваться, делать новые вещи, узнавать, получать новые знания, которыми он может пользоваться, естественно, на благо пациентов. Нужно создавать эту среду. Эта среда потом уже, как такое тесто на дрожжах, начинает сама продуцировать идеи, она хочет сделать что-то сама. Есть более активные люди, есть менее активные люди, есть просто энергичные, способные люди. Есть просто исполнители хорошего качества, есть драйверы. Коллектив, когда у тебя 2500 человек работает, естественно, он состоит из многих частей. Почему лидерство нужно сейчас нам было обсуждать, потому что у нас достаточно большие планы перед нами ставит руководитель, у нас открывается большая поликлиника, это придёт ещё 1200-1300 человек на работу. У нас через два года откроется институт пульмонологии наш, который будет частью ФНКЦ. В нас вошел институт последипломного образования на 500 человек. Есть ещё поручение взять, сделать филиалом город Обнинск. То есть у нас в ближайшие несколько лет коллектив может превратиться в 5500-6000. Для того, чтобы управлять таким коллективом, нужна особая стратегия. И вот мы вырабатываем эту стратегию через лидерство, через ценности учреждения, через принадлежность к нашему бренду. Это очень такая политика, она рассчитана лет на 10. Я надеюсь её завершить. 

Елена Женина:

У нас подходит программа к концу, как раз мне хотелось бы спросить, что необходимо для того, чтобы достигнуть успеха? Вот как раз то, о чем мы сейчас говорили 45 минут в разных совершенно моментах. 

Александр Троицкий:

Нужно этого очень хотеть. 

Елена Женина:

То есть, в первую очередь, должно быть желание. 

Александр Троицкий:

Безусловно. Всегда, во всем. 

Елена Женина:

Ещё что-то есть помимо желания? 

Александр Троицкий:

Нужно развивать свои способности. Обязательно. Нужно уметь видеть цель, иметь способности достигать её. Это может быть что-то от природы. 

Елена Женина:

Упорство, упрямство, честолюбие, что? 

Александр Троицкий:

Я думаю, что и упорство, и упрямство, и честолюбие в хороших долях необходимо любому лидеру. Без этого невозможно, я думаю. Нужно уметь сопротивляться в том числе. 

Елена Женина:

Сопротивляться мнению окружающих? 

Александр Троицкий:

Сопротивляться тем процессам, которые тебе мешают делать то, что ты делаешь. В том числе, отстаивать свою позицию. 

Елена Женина:

Четкие цели.

Александр Троицкий:

Отстаивать свою позицию, без этого никак. 

Елена Женина:

Я желаю вам, чтобы всё то, что вы задумали, обязательно получилось, чтобы вы закончили, что вы хотите закончить, чтобы то, что вы делаете, было действительно успешным, оно и так успешно, просто пусть оно будет ещё более такое яркое, более профессиональное. Наверное, то, о чем вы сейчас говорили, это такое новое слово в управлении медициной. Нетипичная совершенно история, это очень приятно слышать. Работать в такой команде, это удовольствие, поэтому я считаю, что молодцы, продолжайте в том же духе. Спасибо вам огромное, что вы пришли сегодня к нам. Я напоминаю, что в гостях у нас был Троицкий Александр Витальевич, с вами была я, Елена Женина. До новых встреч в эфире, до свидания.