Евгений Додолев:
Добрый день, друзья! В студии Mediametrics проект «Мимонот». Сегодня в гостях у меня Маруся Лёвкина и ее менее известный супруг, Владимир Лёвкин, начинающий поэт.
сссссс Так нас ещё не представляли.
Евгений Додолев:
Как вам работается?
Владимир Лёвкин:
Мы тут недавно были на съёмках на одном телеканале. Ника прогноз погоды делала, и потом посмотрим, знаешь, как написали, Ника Лёвкина, 6 лет.
Евгений Додолев:
С родителями.
Владимир Лёвкин:
Нет, потом камера так показывает, она в маленьком окошке, и мы такие сидим, за неё переживаем и написано: родители Ники.
Евгений Додолев:
Так оно и есть, она прелестна совершенно, видел вас у Малышевой.
Маруся Лёвкина:
Да, вчера был эфир.
Евгений Додолев:
Посмотрел, она просто такая раскованная, такая естественная, жаль, что у нас места больше нет в студии.
Маруся Лёвкина:
У неё расписание, у него садик, у нее курсы первоклассника, завтра утренник, вы понимаете.
Евгений Додолев:
Вы не привели бы.
Владимир Лёвкин:
Почему, для тебя привели бы, конечно.
Евгений Додолев:
В следующий раз приводите.
Маруся Лёвкина:
Нет, давай миф сделаем такой, что очень занятой ребёнок, и она не вписалась сегодня.
Евгений Додолев:
Выступления, съемки.
Владимир Лёвкин:
Буквально на днях записали песню, ты не представляешь, человек пришёл в студию, всё, как положено, отписался, всё сделали, всё прекрасно, всё хорошо. И потом она выходит, я смотрю, она горит, я прямо почувствовал, что она горит. Я говорю: температура. Маруся говорит: ну что, едем домой. А нам ещё дописаться надо. Она вышла, вот так легла тихо, тихонько нас ждала. Я не представляю, откуда у этого ребёнка столько сил, столько энергии. Мы же её спрашивали: Ника, поедем домой сразу. Она говорит: нет-нет, вы же тоже должны записать. Понимаешь.
Евгений Додолев:
Кто имя кстати выбирал?
Маруся Лёвкина:
Это удивительная история. Имя Ника получила на 10-й день после рождения, то есть она 10 дней было кошечка, дочечка, малышка. Как-то я очень хотела назвать Александра, потому что для меня это история девочки, которая приехала из провинции, покорила Москву. И Москва слезам не верит, Александра. Мне казалось, так это красиво сочетается, Владимир Александрович, тогда ещё был жив папа Володи, ему было бы приятно. У Володи принципиально было: нет, девочка не должна носить мужские имена. Это его такая позиция была. И вот я говорю, ну, если не Александра, может быть, Юленька. Он: это же Лёвкина, нет, должно быть такое победоносное имя. Уже была Вика у нас в семье.
Евгений Додолев:
Старшая дочь.
Маруся Лёвкина:
И мы вначале Нику назвали Вероника, на 10-й день после рождения я думаю, В, две дочери на букву В. Приезжаю домой, а моя мама плачет. Я говорю: почему ты плачешь? Она говоришь: у меня внучка Вероника Владимировна, как эти юмористы в платочках и с усами. То есть у меня вообще не было таких ассоциаций.
Евгений Додолев:
У меня, кстати, тоже, я даже не помню.
Владимир Лёвкин:
У меня тоже такого не было.
Маруся Лёвкина:
Вот, а у неё.. И я говорю: ну вообще-то, мне тоже Вероника как-то так. Я говорю, мы же с тобой хотели Ника, Николь, победа. И как-то это так сложилось.
Владимир Лёвкин:
А теперь я расскажу.
Евгений Додолев:
Свою версию.
Владимир Лёвкин:
Нет, как оно было на самом деле. Дело в том, что у меня был рецидив, и Маруська в это время.
Евгений Додолев:
Рецидив?
Владимир Лёвкин:
Рецидив болезни.
Евгений Додолев:
С онкологией в смысле.
Владимир Лёвкин:
Да. И Маруська в это время моталась между мной, работой и домом. И слава богу, все ей помогали, и тесть, и теща, и мама моя, и сестра, всей семьёй, и её сестра, все помогали. Меня выпустили на то, чтобы встретить Нику, девочку.
Маруся Лёвкина:
Встретить на выписку.
Владимир Лёвкин:
На выписку, буквально на 3-4 дня, и потом ещё через какое-то время отпустили. Именно в то время, когда я ехал опять в больницу, я сказал, что она будет Ника, и я в нашем чате семеном написал, она Ника Владимировна.
Маруся Лёвкина:
Мне не понравилось, что «Семь дней» написали: вторая победа Владимира Лёвкина. Для нас это действительно очень символично, как раз Володя ещё второй раз победил рак.
Владимир Лёвкин:
Да я уже шёл, всё было понятно, что я уже шёл на поправку, уже была операция проведена по пересадке.
Маруся Лёвкина:
Как-то всё это в одно время было.
Евгений Додолев:
По пересадке чего?
Владимир Лёвкин:
Костного мозга. То есть серьёзная операция, на самом деле. Ничего не хочу сказать, просто, понимаешь, как-то в жизни срослась таким образом, что рядом со мной человек, с которым можно делить всё: сцену, дом.
Маруся Лёвкина:
Дочь.
Владимир Лёвкин:
Дочь и ещё кое-что.
Маруся Лёвкина:
Сегодня эфир.
Владимир Лёвкин:
Кстати, это ты предложил.
Евгений Додолев:
Да, а я хотел, что Лёвкин ходит и ходит, он уже был здесь.
Маруся Лёвкина:
Спасибо, мне очень приятно.
Евгений Додолев:
Потом я посмотрел, что вы все время вместе ходите. Некоторые мужья просто не очень любят жён пиарить.
Владимир Лёвкин:
А мы не пиарим.
Евгений Додолев:
Скрывают.
Маруся Лёвкина:
Я всегда против, когда про меня говорят: встречайте, жена Владимира Лёвкина. Я иногда обижаюсь, говорю: но я ведь сегодня не как жена пришла, я пришла, как певица Маруся, которую меня пригласили. Потому что жена, это которая суп варит и детей воспитывает. Но жена я дома.
Владимир Лёвкин:
Хотя суп хороший, что тут, Женя, приглашаю на борщ.
Маруся Лёвкина:
А когда это касается творчества, сцены, телевидения, эфиров, то я прихожу не как жена.
Владимир Лёвкин:
Даже если мы вместе.
Маруся Лёвкина:
Он очень даже самостоятельный.
Владимир Лёвкин:
Я самостоятельный.
Маруся Лёвкина:
Он без жены может работать.
Евгений Додолев:
Какое-то количество лет. Мне кажется, сценическая деятельность жён, она всё-таки должна семейной жизни мешать. Я в субботу минувшую беседовал с Людмилой Поргиной, вдовой Караченцова, и она как раз сказала, что Николай Петрович ей сразу сказал: кино - это моё, а твоё дело - дети, семья, в театре можешь выходить. И вот как к такой установке вообще, в принципе, вы относитесь?
Владимир Лёвкин:
,Ты знаешь, Женя, мы по-другому немножко, спасибо за возможность рассказать, потому что мы сейчас готовим программу и альбом, у нас есть эта программа.
Евгений Додолев:
Осенью то, что выйдет.
Владимир Лёвкин:
Осенью программу и альбом готовим семейных песен. Где мы будем петь все вместе: я, Маруся, Ника.
Евгений Додолев:
Семейные, потому что вы будете их вместе исполнять, поэтому?
Владимир Лёвкин:
Нет.
Маруся Лёвкина:
Это музыка для семьи.
Владимир Лёвкин:
Это и детские песни, те, которые 0+, и песни, под которые можно посидеть вместе с любимой у камина, тут именно такие вещи.
Маруся Лёвкина:
Семейный альбом, там песни про маму, про родителей, про сладкоежки, то есть то, что можно слушать вместе со своей семьёй. У нас сейчас такая проблема, что Ника уже не слушает детское радио.
Евгений Додолев:
Уже не слушает.
Маруся Лёвкина:
Она не слушает. Ну, слушайте, она с двух лет слушают Майкла Джексона, знает его репертуар наизусть, знает каждый клип наизусть, поэтому ей это как-то все очень быстро отошло, хотя в её репертуаре детские песни. То есть она не поёт песни о любви. Мы с Володей иногда сидим, смотрим эфиры центрального телевидения, а там детские конкурсы, и дети исполняют взрослые песни.
Владимир Лёвкин:
Вокальные возможности детей очень хорошие.
Маруся Лёвкина:
Прекрасные, все дети талантливые.
Владимир Лёвкин:
Я сейчас был, я буквально недавно вернулся с детского конкурса, и меня поразило, что детские песни практически поют единицы. Вот в 6 лет выходит девочка и начинает петь, условно...
Маруся Лёвкина:
Я тебя люблю, я тебя не люблю. Взрослые песни.
Владимир Лёвкин:
Я тебя люблю, я тебя не люблю, что это такое.
Маруся Лёвкина:
Нельзя так, мы против.
Владимир Лёвкин:
Понимаешь, всё-таки, слава богу, у нас остаётся наследие Шаинского и всех остальных людей, которые писали детские песни, реально. Для чего они их писали, для того, чтобы... Понимаешь, мне кажется, и в этих песнях есть то, что не навязано. Ну вот просто солнышко, просто черепаха, вот львенок, какие-то такие, улыбка, то, что воспринимается очень здорово. А сейчас, я не говорю о современных композиторах, кстати, очень много, их просто не знают. Не знают большинство.
Евгений Додолев:
Материал кто пишет?
Владимир Лёвкин:
Детский? Очень многие. И Игорь Корнилов, допустим, наш товарищ, Костя Бусыгин, наш товарищ, много людей пишут детские песни.
Маруся Лёвкина:
Андрюша Балашов.
Владимир Лёвкин:
Андрей Балашов, да. То есть те, допустим, с кем мы общаемся, эти песни пишут. Я уверен, что у многих композиторов есть такие песни, поверь. Просто они коммерчески не выгодны. Потому что композитор.
Евгений Додолев:
Почему?
Владимир Лёвкин:
Подожди, композитор сейчас получает деньги за песни, условно, и потом авторские отчисления, это небольшие деньги, понимаешь. А как продать детскую песню? Никак, вот никак её не продашь. Даже заинтересованным родителям, у которых есть деньги. Потому что они возьмут ту песню, которую можно взять минус, условно, спеть какую-то песню, понимаешь, на детском конкурсе.
Маруся Лёвкина:
Телевидение так воспитывает и музыкальных работников, которые занимаются с детьми, и родителей, которые приводят на телевидение, и их ребёнок вынужден петь какие-то взрослые песни. Мне, действительно, я начала разговор к тому, что Ника слушает радио, и она всегда, последний раз, перлы у нас бывают от Ники, она едет такая и говорит: мама, я не понимаю, почему раньше всегда пели о любви, а сейчас все песни про расставание, измены, раздевайся, ложись. Понимаете, это же ребёнок, они всё это слышат. Я говорю, мне так стало неудобно, я говорю: да нет, Никуша, раньше тоже пели про расставание, потому что любовь всегда существует, она не существует только в хорошем, людям всегда сходились, расходились. Она говорит, так задумалась и говорит: вот скажи, у Бузовой есть жених? Я говорю: наверное, нет. Она говорит: вот у неё все такие песни, наверное, мама, действительно, у неё нет жениха.
Владимир Лёвкин:
Просто понимаешь, какая условная вещь. Мы записали с Никой песню «Солнце». Через какое-то время мне начали звонить люди, которые работают с детьми и говорят: Володя, дай минус. Я говорю: ребята, вот композитор, пожалуйста, звоните ему, с ним разбирайтесь. Каким образом, я исполнитель, он мне разрешил, мы исполняем. Людям проще...
Евгений Додолев:
А кто автор?
Владимир Лёвкин:
Андрей Балашов. В конце концов, я говорю: вот с автором решите вопрос, тогда всё будет нормально. Так что ты думаешь, нашли в интернете где-то минус просто-напросто и поставили.
Маруся Лёвкина:
Хорошо, пусть поют детские песни.
Владимир Лёвкин:
С одной стороны, хорошо, с другой стороны, Андрей, как автор должен получать за это маленькую хотя бы свою копеечку, понимаешь, это правильно. И это честно, и это по-пацански. Либо сразу дай, либо по копеечке дай. А потом к Новому году вместе с детским развивающим центром «Светик-разноцветик» мы записали песню. Такая она новогодняя, такая классная, там Ника рэп читает. И вроде бы всё здорово, всё хорошо, а никуда, только раскинули по этому сектору и никуда, хотя песня очень красивая. Написал Валера Ткачёв эту песню. Я говорю, композиторов очень много хороших детских, прекрасных композиторов, ничего не хочу сказать...
Маруся Лёвкина:
Сами Лёвкины и начнут в этой стране популяризировать детские песни.
Владимир Лёвкин:
Выговаривайте начала. Э
Евгений Додолев:
Надо выпивать.
Маруся Лёвкина:
Мы без бокалов можем это делать.
Владимир Лёвкин:
На самом деле, оно интересно, ты знаешь, по какой-то истории очень мало было именно семейных каких-то концертов на эстраде, их не так много. Сейчас существуют уважаемые абсолютно люди, когда семьёй выходят. Здесь именно таким образом и это, поверь, это одна из частей маленького нашего творчества. Потому что у Маруси есть альбом, своя концертная программа, у меня тоже есть концертная программа. Иногда мы вместе работаем в концертной программе, иногда мы берём Нику на одну песню. Ты не представляешь, в Израиле она выходила на одну песню, собирала все цветы и уходила вот с такой охапкой. Да, папа 35, почти 40 лет работает на эстраде.
Маруся Лёвкина:
Начали разговор, что вчера был эфир, где Никуша в программе «Здоровье» была у Малышевой. Я захожу в садик и одна из мам, которая с нами ходила, может быть, года два, вдруг меня встречает и говорит: а вы оказывается популярные, я видела вас у Малышевой.
Евгений Додолев:
Что за фамилия, Лёвкины, никто не знает.
Маруся Лёвкина:
Боже мой, 30 лет человек на сцене, что-то делал и вот благодаря Малышевой он наконец-то стал популярным.
Владимир Лёвкин:
Спасибо, Елена Васильевна, спасибо.
Евгений Додолев:
Израиль был упомянут, а то, что в Сирии ты выступал, это никак не отражается на проблемах въезда?
Владимир Лёвкин:
Нет, в Израиль точно нет, абсолютно нормально приехали.
Евгений Додолев:
Не существует никаких?
Владимир Лёвкин:
Не знаю. Нас не выпускали.
Евгений Додолев:
Из Израиля?
Владимир Лёвкин:
Нет, из Москвы. Долго смотрел товарищ пограничник.
Евгений Додолев:
В Сирию или Израиль?
Владимир Лёвкин:
Товарищ пограничник, в Турцию мы летели.
Маруся Лёвкина:
В Турцию мы летели.
Владимир Лёвкин:
Он очень долго смотрел.
Маруся Лёвкина:
Мой паспорт.
Владимир Лёвкин:
Маруськин паспорт, я уже прошёл, понимаешь, её паспорт смотрел, говорит: а почему у вас иранская виза? Спросил вдруг пограничник. Маруся такая.
Маруся Лёвкина:
Это не иранская, а сирийская. Он ещё больше глаза такие: что вы делали в Сирии? Я говорю: песни пели.
Евгений Додолев:
Что вы делали в Сирии, кстати, расскажите, когда это было и как это было?
Владимир Лёвкин:
Это было два раза уже в нашей жизни, причём это было так... Понимаешь, для меня, отец военный, царство небесное и для меня всегда это определённо, когда министерство обороны предлагает определённые концерты, я очень редко отказываюсь, честно говорю, вот очень редко отказываюсь. Хотя понимаю, что это, по большому счёту, всегда время тратить, накормят, напоят и хорошо. И тут поступило предложение слетать к ребятам в Сирию, просто поддержать, спеть песен. Большая команда артистов.
Евгений Додолев:
А кто был?
Владимир Лёвкин:
Вадик Казаченко.
Маруся Лёвкина:
Данко, Сычёв, Леся Ярославская, Яна Поплавская.
Владимир Лёвкин:
То есть очень много, Лачин, Огурцов вел концерт, Алексей. В общем, на самом деле, у нас было. Паскаль, это уже в следующий раз, по-моему. Грачевский, это всё, это убийственно просто. И мы собрались, точнее, я собрался, я долго молчал, очень долго молчал, потом говорю: слушай, я тут слетаю в командировку в войска. Она говорит: куда? В Сирию. Я один полечу. Она говорит: никуда ты без меня не полетишь. В общем, пришлось взять, потому что.
Маруся Лёвкина:
Прямо пришлось. Навязалась.
Владимир Лёвкин:
Ну конечно, скандала бы было. Да нет, на самом деле, вообще без проблем. Я тоже лечу - сказала она, и мы полетели вместе.
Евгений Додолев:
Вот про фестивали, когда ты сказал, я подумал, а Ника Лёвкина в проекте «Голос», допустим, не будет участвовать?
Владимир Лёвкин:
Нет, сейчас точно нет. Потому что сейчас она пойдёт в школу, в музыкальную школу. Для меня, как для человека, который занимается определённым эстрадным искусством уже на протяжении какого-то количества лет, я всё-таки считаю, что база должна быть. В музыкальной школе её дают, именно эту базу, там развитие вокала, естественно, у нас есть определённые люди, которые могут с ней заниматься. Потому что мы, как родители, это не воспринимается, к большому сожалению. Я даже сейчас в студии, когда она работает, я не мешаю. Потому что если она работает со звукорежиссёром или композитором, он ей говорит: ту нотку подтяни, здесь.. Я вообще ухожу. Вчера были на съёмках, сценарий пробежали, я говорю: ты всё помнишь? Она говорит: всё помню. Я зашёл её сфотографировать, она говорит: папа, иди, я сейчас сама всё, мы сами всё тут решим.
Маруся Лёвкина:
Мне ещё кажется, что Ника и конкурс - это немножко несовместимые вещи, потому что она, сейчас шла реклама этого «Голоса» детского, она так посмотрела и говорит: ты знаешь, мама, мне надо тебе что-то сказать. Я говорю: что? Она говорит: мне не нравится, что кто-то лучше меня. И это такой психологический момент. Я думаю, что любой конкурс, любой проигрыш в её сейчас мире, который мы ей создали, может очень сильно психологически ей навредить. Поэтому лучше без них.
Евгений Додолев:
А вы смотрите семьей вообще «Голос»?
Владимир Лёвкин:
Этот не буду смотреть.
Евгений Додолев:
Почему?
Владимир Лёвкин:
Не хочу отвечать на этот вопрос.
Маруся Лёвкина:
Он не смотрит, на самом деле.
Владимир Лёвкин:
Я нет, я как член жюри очень часто езжу на детские фестивали и конкурсы, очень часто. И вот буквально в Казани будет, в Йошкар-Оле будет, тоже поеду в очередной раз. Но это одна ситуация. А когда ты наблюдаешь за шоу, я знаю это шоу, я видел это шоу, я прекрасно понимаю, каким образом что выстраивается. Но именно это.
Маруся Лёвкина:
Слёзы то настоящие у детей.
Евгений Додолев:
Да, детишек так жалко просто.
Владимир Лёвкин:
Детей жалко, с одной стороны. С другой стороны, честно говорю, именно сейчас времени очень мало, реально, не до телевизора.
Больше сейчас упор именно.
Маруся Лёвкина:
Мы вообще как-то больше в семью. У нас, знаете, такое время игр всяких настольных. Русское лото, мы выключаем телевизор, сбрасываемся каждый по соточке.
Евгений Додолев:
У Ники тоже есть?
Маруся Лёвкина:
Да, Ника зарабатывает, кстати, деньги, с каждой съёмки, с каждого эфира мы ей платим.
Владимир Лёвкин:
С каждого выступления.
Маруся Лёвкина:
Мы ей платьем небольшой гонорар, 50-100 руб. Раньше как-то платили, ребёнок выступил, ему игрушку дают. Когда я поняла, что игрушек уже много, а ребёнок уже перестаёт это ценить, я это всё перевела в денежный эквивалент, и она накопила. Когда она накопила первую 1000, пошла, купила сама себе Лего на свои деньги. Она осознала, что такое с каждого концерта собирать.
Владимир Лёвкин:
Ты знаешь, был у нас с Никой очень серьёзный разговор, потому что когда она собрала первую 1000, она хотел её всю отдать детям.
Маруся Лёвкина:
На благотворительность.
Владимир Лёвкин:
На благотворительность. Я очень долго с ней разговаривал, почему делиться - это хорошо, но нельзя отдавать всё. Потому что у тебя же есть какие-то потребности свои определённые. Знаешь, раньше было такое, что господь сказал делиться, и была церковная десятина. Она говорит: папа, что такое десятина. Я говорю: десятина - это человек зарабатывает определённую сумму, 10 % от этой суммы он отдаёт в церковь. Если ты хочешь отдать на благотворительность, отдай 10 %. Она так подумала и говорит: ну ладно, хорошо, тогда я себе что-то куплю. Я говорю: пойми, конечно, ты ещё заработаешь, но именно в данный момент мы же не знаем, вдруг тебе что-то понадобится прямо сейчас, вот завтра, а ты уже всё отдала. Мы с ней реально очень долго говорили, почему нельзя отдавать всё. Тем более, всё-таки это семейный тоже бюджет. Это конечно, твои деньги, но бюджет всё равно семейный.
Евгений Додолев:
Серьёзно.
Маруся Лёвкина:
На такси папа хотел взять, пока Ника в садике, говорит: у тебя есть мелкие деньги на такси. Я говорю: у Ники есть. Но мы не взяли, мама нашла у себя.
Владимир Лёвкин:
По большому счёту, конечно, воспитание. Ты знаешь, я немножко иногда виню себя за то, что в своё время Вику я упустил, я не видел этого всего. Я правда, не видел этого всего. И мне очень приятно, что она понимает это, она в Инстаграме как написала: как я за вас радуюсь, жаль, что ты меня в своё время так не видел, но я всё понимаю. Мы в Инстаграме иногда друг друга подкалываем в соцсетях.
Маруся Лёвкина:
Сейчас папа копит деньги на Диснейленд, потому что наша 25-летняя дочь сказала: а меня папа не возьмёт в Диснейленд, если вы поедете, то я поеду с вами. Мы это всё посчитали.
Евгений Додолев:
В какой?
Маруся Лёвкина:
Хочется в Парижский, конечно, но сейчас такая нестабильная там ситуация, мы немножко боимся ехать с детьми. Мы ещё посчитали, сколько это будет стоить, на такую семью. Нам надо много петь, нам нужны концерты.
Владимир Лёвкин:
Друзья мои, нам нужны концерты.
Евгений Додолев:
Гениальная, конечно, шутка была во вчерашнем эфире, когда изображал человек, что он умер. Вот эта реплика, что мы отлично поём на похоронах была отыграна, я просто аплодировал, я думал, ну вот просто ясно, что это не по сценарию, просто отлично, чувство юмора просто зачетное.
Маруся Лёвкина:
Муж назвал меня дурой.
Евгений Додолев:
Нет, Володя, это шикарно, это лучший момент в эфире, я просто ржал, потому что это было так сказано, с таким артистизмом. Насчёт «Голоса». Существует такой тезис, что после того, как Александр Борисович Градский ушёл из «Голоса», этот проект потерял. Цифры нам показывают...
Владимир Лёвкин:
Цифры другие абсолютно.
Евгений Додолев:
Нет, цифры хорошие, но некоторые объясняют это инерцией. Вот ваше отношение к этому вопросу, Градский и «Голос». Кто кому больше дал, «Голос» Градскому или Градский «Голосу»?
Владимир Лёвкин:
Александр Борисович всегда был самодостаточным человеком, я не знаю, что ему дал проект.
Евгений Додолев:
Что его страна узнала, то, что его узнала страна.
Владимир Лёвкин:
Но проекту он дал очень много. По большому счёту, многие ребята сейчас, которые были в его команде, работают в его театре, разъезжают по стране, и он поддерживает их. Понимаешь, конечно, в том смысле, он не продюсер, но он такой человек, который реально может поддержать. Понимаешь, очень многих мы из всяких «Голосов» и не видим, и не помним, один раз увидели, хотя у них контракты с серьёзными продюсерами. Но мы их не видим. А здесь мы практически всех его воспитанников видим, пускай не на первых ролях, но это абсолютно профессионалы, такие сильные, серьёзные профессионалы, которые работают, на чьи концерты мы ходим с удовольствием.
Маруся Лёвкина:
Мне кажется, что вообще любой эфир, особенно кнопка Первого канала, это для артиста показать зрителю, что я есть. Буквально вчера я выложила пост: смотрите нас на Первом канале. И одна девушка прокомментировала: опять эти Лёвкины, как же они надоели. Я написала: крепитесь. Потому что, в принципе, мы не остановимся. Вы понимаете, это такая вещь, ты не ходишь на эти эфиры и тебя нет и начинают писать: куда-то пропал. Меня прямо раздражает эта фраза: куда-то она пропала. А артист никуда не пропадает, он поёт, это не только про нас, вообще, про наших коллег всех, если они не ходят на эфиры и их нет в ротации каких-то крупных радиостанций, это не значит, что их нет и у них нет песен. И понравилось, сейчас вспомню Децла, в последнем интервью, он куда-то шёл, журналист сказал: куда-то вы пропали. Он говорит: это не я пропал, я за 10 лет выпустил 7 альбомов, это вы пропали из моей жизни. Поэтому эти эфиры, конечно, они нужны артистам, как хлеб для того, чтобы люди просто помнили, что они действительно есть, что они существуют.
Владимир Лёвкин:
Скажу избитую фразу, я в прошлый год очень много посвятил времени таким концертам, которые, у нас такая концертная бригада была, мы ездили по области, областям центральной России. Ты знаешь, вот эти эфиры, которые были у Малахова, на Первом канале, где-то ещё. Когда администратор приезжал, говорил: я везу вам концерт из таких-то исполнителей. Они говорят: Лёвкина видели вчера, значит берём, всё нормально. Потом вообще, на самом деле, доходило до того, она говорит, я приезжаю, администратор наш этих концертов, этого направления деятельности, потому что много направлений деятельности. Она говорит: приезжаю, полуразрушенный дом культуры, извиняюсь, ни туалетов, ничего. Она список выставляет, говорит: вот такие артисты. Они говорят: Лёвкина привезёшь - туалет построим. Ты знаешь, вот я тебе честно говорю, мы приехали, стоит новенький туалет, новенький туалет.
Евгений Додолев:
Вот новый туалет, соглашайся.
Владимир Лёвкин:
Она говорит: Володя, для тебя, только для тебя. По большому счёту, ничего не хочу сказать, всё-таки в нашей глубинке определённой, там, где остались дома культуры, там, где остались красные уголки определённые, люди ждут, люди ждут артистов, люди ждут тех, кого они видят по телевизору. Тот вариант, когда там есть и большие дома культуры реально. Ты знаешь, Краснодарский край, там стоят просто вот эти сталинские, приходишь, и тебе это всё, 30-е годы, 20-е годы, всё сохраняют, пытаются сохранить. Но когда туда приезжает наша современная молодёжь, которую любят в городах, там не очень это всё воспринимают, почему-то не хотят. А вот мелодика, когда у человека есть просто мелодия, простые слова, более-менее вменяемое звучание, попадание в ноты, люди очень этого ждут, очень.
Евгений Додолев:
С Кириллом Толмацким вы были знакомы?
Владимир Лёвкин:
Я больше с Сашей знаком.
Евгений Додолев:
Я тоже с Александром.
Владимир Лёвкин:
Но мы начинали практически в одно время, то есть он в 89-м где-то появился и мы начали репетировать. Где-то мы пересекались на каких-то мероприятиях.
Маруся Лёвкина:
Ты про Децла говоришь?
Владимир Лёвкин:
Да.
Маруся Лёвкина:
Здравствуйте, в 89-м, он вообще мой одногодка.
Владимир Лёвкин:
Подожди, он начал...
Маруся Лёвкина:
В 89-м году мы пошли с Кириллом в первый класс, ну, не я с Кириллом, а вообще.
Владимир Лёвкин:
Или в 90-е.
Маруся Лёвкина:
Конечно, это в девяностых, Кирилл начинал в конце девяностых.
Евгений Додолев:
Я вот о чем хочу говорить, попался мне пост поэта одного совершенно, как мне показалось, хамский. По поводу эфира, посвящённого гибели Децла, что туда пришла Ирина, его мать, и как она может, неделя всего прошла. Я считаю, что как раз отдать дань памяти сыну, это нормально. Вот как вообще отношение ваше к этим... Потому что я, допустим, отказался, честно говоря, идти на эфир, посвящённый Крису Кельми, потому что...
Маруся Лёвкина:
Володя тоже отказался.
Владимир Лёвкин:
Я не столько отказался.
Евгений Додолев:
Там вообще не было, фактически, людей, с которыми, очень сложно...
Владимир Лёвкин:
Да, это правда очень сложно, но редактора, они такие люди, допустим, я ходил, честно говорю, я всегда хожу только для того чтобы почтить память, или сказать спасибо, или поздравить человека, о ком эфир. И когда Женька Осин, был такой эфир, я пошёл, я сказал только то, что я хотел сказать. Я хотел ему сказать спасибо.
Евгений Додолев:
Не всегда оставляют, что скажешь.
Владимир Лёвкин:
В том-то и дело. При общей массе определённого негатива этот позитив оставляют.
Евгений Додолев:
Оставляют?
Владимир Лёвкин:
Позитив оставляют. Как мы были на одной передаче, где мыли косточки одному артисту.
Евгений Додолев:
Кому?
Маруся Лёвкина:
Вадику Казаченко.
Владимир Лёвкин:
А мы сидим за кулисами, ждём, нас не зовут и не зовут, не зовут и не зовут. Когда в конце концов всё это происходило, приглашают нас, показывают наш клип и говорят: а вот вообще на эстраде можно и по-другому, можно жить, рожать детей. И мы такие сидим, положительный пример.
Маруся Лёвкина:
А ещё очень часто, я сейчас расскажу правду матку, когда редактор приглашает тебя на одну определённую тему, а тема другая.
Евгений Додолев:
Это сплошь и рядом.
Маруся Лёвкина:
Это так неприятно, на самом деле. Поэтому когда иногда пишут: почему вы ходите? Слушайте, мы пришли вообще о другом сказать, иногда попадаешь так, что тема другая.
Владимир Лёвкин:
Мы с Марусей, я не помню, какое-то время уже были вместе и приглашают на эфир.
Маруся Лёвкина:
Про любовь.
Владимир Лёвкин:
Про любовь, о любви. Эфир о любви. Мы приезжаем, уже вошли в кадр, ребята, а вы знаете, какой эфир.
Маруся Лёвкина:
И Ангелина Вовк сидит, по-моему, такая ещё передача была с Малаховом, который Геннадий. И говорит: сегодня тема нашей программы.
Владимир Лёвкин:
Бес в ребро.
Евгений Додолев:
Понятно.
Владимир Лёвкин:
Старые мужья у молодых девчонок.
Евгений Додолев:
Подстава.
Владимир Лёвкин:
Бес в ребро. Ты знаешь, и все такие сидят, оглядываются, а деваться уже некуда. Как-то так вывернули. Там была другая возможность, они тогда песен петь давали, по большому счету, в этих эфирах. И как-то все равно люди...
Евгений Додолев:
Отдача была какая-то.
Владимир Лёвкин:
Да, на слуху держали. Другое дело, когда ты говорящая голова, это естественно. Но я там не мог про Женьку сказать, не сказать про Осина, потому что мы работали вместе, и клип, один из его клип «Не надо, не плачь», я второй режиссёр, и это моя как бы курсовая работа, все понимали вообще, почему это, когда я в ГИТИСе учился. Не могу сказать, что мы дружили, но довольно много общались. И не сказать о нём то, что я в самом сердце о нем оставил, я не мог.
Маруся Лёвкина:
Вот на похороны Кирилла Толмацкого мы не пошли, правда, мы собирались, мы очень долго размышляли. Просто пойти, как многие пошли ради тусовки, это очень противно, мерзко и низко. Поддержать Александра, как отца, не как продюсера Децла, а как отца, мы нашли слова, просто ему отправить личным сообщением. Поэтому не надо было, наверное, присутствие, изображать какую-то сумасшедшую скорбь, я его любила, его слушала, как мы видели просто от других артистов. Это неправда, это не про нас.
Евгений Додолев:
Лично я, кстати, был приятно удивлён, когда узнал, что ничего у него не нашли, в смысли ни алкоголя, ни наркотиков. Потому что конечно, когда в 35 лет в артист на дискотеке, передоз однозначно. При этом мы знаем, что Джо Остин и тот же Кельми пили так, что...
Владимир Лёвкин:
Но мы знаем другую сторону медали.
Евгений Додолев:
От чего пьют артисты, от невостребованности или уже по привычке, потому что привыкли бухать всю жизнь?
Владимир Лёвкин:
Нет, тут совмещается несколько вещей. Понимаешь, у Криса, по большому счёту, что у Женьки не было, либо они сами это всё, как говорится, потеряли. Но не было человека рядом, который мог бы что-то сказать, понимаешь.
Евгений Додолев:
Маруся, это вам такая подача. Не было Маруси, скажем так.
Владимир Лёвкин:
Тут, на самом деле, люди творческие, в любом случае, и винца после концерта выпить, и не только винца. Но когда ты понимаешь, что семья, что тебе возвращаться к ребёнку, который тебя ждёт, между прочим, после концерта. Вот она после концерта меня ждёт, и ты понимаешь, что чуть-чуть можно.
Маруся Лёвкина:
Я всегда говорю, что есть какие-то такие силы, которые не всегда зависят от нас, не всегда может их победить любовь и дети. Потому что у Жени Осина была тоже и жена прекрасная, Наташа, и прекрасная дочка. Мы, кстати, были на похоронах и видели эти искренние слёзы, и как она прочитала настолько проникновенно стихотворение, которое она написала накануне похорон. И всё это было так по-настоящему, что я бы не хотела так говорить. Винить жён, что не смогли.
Владимир Лёвкин:
Маруся, я тут не виню, потому что с Женькой и работать тяжело было в своё время, его надо было всегда каким-то образом подструнить.
Евгений Додолев:
То есть не было дисциплины вот этой, дисциплины артиста.
Владимир Лёвкин:
Я не хочу сейчас обижать, просто как-то всегда какие-то сложности, когда совместное концерты были, меня очень часто просили, как организатора концертов Жени Осина его доверенные лица говорили: нет, Володя, вот сольный, другое дело, а когда это много-много людей, это могут быть большие сложности.
Маруся Лёвкина:
Мне кажется, просто нужно понимать, что алкоголизм и наркомания - это болезнь. Болезнь, которую нужно лечить серьёзно, это невозможно так какой-то силой воли или какой-то безумной любовью раз и выйти.
Евгений Додолев:
Не все заболевают, только у кого есть такая возможность, это отдельный разговор. У нас две с половиной минуты до конца эфира. У нас одна из тем была заявлена, гендерные праздники, 23 февраля и 8 марта. Как Лёвкины будут зажигать и где в эти дни, знают они?
Маруся Лёвкина:
Нельзя про Новую Землю сказать?
Владимир Лёвкин:
Нет.
Маруся Лёвкина:
Военная тайна.
Владимир Лёвкин:
На самом деле, мы будем поздравлять и с 8 марта, и с 23-м февраля наших и военных, и не только военных, и гражданских. А с 8 марта мы будем поздравлять, я лично иногда буду поздравлять, иногда вместе будем поздравлять. Поэтому тут какие-то есть, это не афишные концерты, это не афишные концерты.
Евгений Додолев:
Корпоративы.
Владимир Лёвкин:
Да, что-то я сказать не могу. Радостно, что и на 23-е, как обычно, и на 8 марта, как обычно, есть востребованность уже не только меня, но даже и Маруси, и Ники.
Евгений Додолев:
Ты имеешь, кстати, отношение, в отличие от очень многих артистов, к 23 февраля, потому что у тебя и папа военный, и сам служил.
Маруся Лёвкина:
Я тоже теперь имею, я же получила медаль государственную. Нельзя об этом говорить.
Владимир Лёвкин:
Тоже, ну, имеет отношение.
Маруся Лёвкина:
Я, как участник боевых действий, я тоже теперь имею право отпраздновать этот праздник. Потому что я служила Отечеству.
Евгений Додолев:
Но это праздники, это не это дни рождения. С днём рождения знаю, что нельзя поздравлять до дня рождения, а здесь с обоими праздниками.
Маруся Лёвкина:
Лёвкина с 8 марта не надо поздравлять.
Евгений Додолев:
Я с 8 марта поздравляю, потому что у него такая жена и такие две девочки, поэтому я его, как отца и мужа поздравляю с 8 марта. Артисты имеют отношение ко всем праздникам, которые они празднуют и которые они украшают. Поэтому я вас поздравляю и с тем, и с другим праздником, надеюсь увидеть ещё раз в этой студии, в том числе, в составе расширенном. Большое спасибо, что пришли на эфир и дождались меня. Спасибо большое. В эфире была программа «Мимонот», у нас была Маруся Лёвкина и Владимир Левкин. Всего хорошего.
Владимир Лёвкин:
Её муж.
Евгений Додолев:
Её начинающий исполнитель. Спасибо вам, ребята.