Татьяна Моисеева:
Добрый вечер, дорогие слушатели. С вами канал «Медиадоктор» и программа «Здоровое детство». И ее ведущие: я, Татьяна Моисеева, и Мария Рулик. Здравствуйте, Мария.
Мария Рулик:
Здравствуйте, Татьяна. Сегодня у нас в студии Рохмачёва Юлия Андреевна – фельдшер линейной выездной бригады подстанции 45 станции скорой неотложной медицинской помощи имени Пучкова города Москвы. И тема нашей передачи «Детская скорая и неотложная помощь». К сожалению, дети, особенно в раннем возрасте, очень часто болеют, из-за своего любопытства получают различные травмы, повреждения, и сегодня мы обсудим, когда есть повод для вызова скорой помощи, когда его нет, и это напрасно делается, что такое ложный вызов, есть ли за них какая-либо ответственность, санкции. В чем же разница скорой и неотложной помощи? Кто отправляется по вызову и какие критерии?
Юлия Рохмачёва:
Изначально хочется сказать, что нет такого, что скорая и неотложная. Скорая помощь имеет две формы оказания помощи – экстренная помощь и непосредственно неотложная. Экстренная помощь оказывается населению при обострении хронических заболеваниях, которые несут угрозу жизни при экстренных состояниях и ситуациях, а неотложная помощь оказывается при обострении хронических заболеваний, при экстренных состояниях, но не несущих угрозу жизни.
Татьяна Моисеева:
Что тогда такое «неотложка» в поликлинике?
Юлия Рохмачёва:
Это единая структура, но когда вызов приходит на 03, у диспетчера есть определенный алгоритм приема вызова, и они просто ставят галочки, а программа им сама выдает – вызвать скорую экстренную помощь или передать вызов на неотложную помощь.
Татьяна Моисеева:
То есть ты можешь позвонить 03, а придут врачи из поликлиники?
Юлия Рохмачёва:
Да, вызов переведут на неотложную помощь.
Татьяна Моисеева:
Врачи из поликлиники не могут госпитализировать?
Юлия Рохмачёва:
Нет, они только оценивают и назначают лечение.
Татьяна Моисеева:
И если вдруг им не понравился ребенок, тогда они уже сами передают...
Юлия Рохмачёва:
Они вызывают на себя, дожидаются нас и непосредственно из рук в руки передают нам.
Мария Рулик:
Если я звоню в скорую, диспетчер понимает, что нужна все-таки скорая помощь, через сколько приедет машина?
Юлия Рохмачёва:
Если это экстренный вызов, сейчас 10-12 минут.
Мария Рулик:
Если диспетчер сообщает мне: «Вы знаете, по критериям того, что я услышала, Вашему ребенку необходима не скорая, а неотложная помощь, мы вызываем такую бригаду». А они через сколько приезжают?
Юлия Рохмачёва:
Там уже в зависимости от нагрузки в течение дня, то есть если это обострение, ребенок болен сезонными заболеваниями, в то в течение дня в порядке очереди.
Мария Рулик:
Но об этом сообщат родителям? Мы же говорим о родителях маленьких детей, для которых и прыщик на ноге – это способ вызова скорой помощи.
Юлия Рохмачёва:
Если критическая ситуация, когда родители переживают, лучше все-таки им прислать скорую помощь.
Мария Рулик:
Или родители не очень связно могут сообщить о том, что происходит с ребенком.
Юлия Рохмачёва:
Лучше прислать экстренную помощь. Приехавшая бригада определит и передаст актив уже на неотложку.
Мария Рулик:
Кому оказывается детская скорая помощь, с какого возраста по какой?
Юлия Рохмачёва:
Детских бригад, непосредственно педиатрических, на скорой помощи мало.
Мария Рулик:
Если что, приедет взрослая, но они, по крайне мере, смогут оказать помощь.
Юлия Рохмачёва:
Естественно, и фельдшерская бригада тоже понимает, как оказывать эту помощь, и врачебная бригада, но если нужна квалифицированная педиатрическая помощь, то вызывается неотложная помощь, потом актив остается, либо госпитализация.
Мария Рулик:
Нужна ли страховка, прописка?
Юлия Рохмачёва:
Нет.
Мария Рулик:
Даже если человек приезжий, если он с ребенком здесь находится проездом, иностранец, можно набрать 03?
Юлия Рохмачёва:
Да, мы помощь оказываем всем.
Татьяна Моисеева:
А дальше платить он уже будет в больнице.
Мария Рулик:
Но тут главное, чтобы люди понимали, что эта помощь окажется любому, а не пытались довезти ребенка сами.
Юлия Рохмачёва:
Если родители понимают, что уже острая ситуация, многие сами везут самотеком в стационар, не дожидаясь.
Мария Рулик:
Но иногда эта возможность есть, иногда нет. А когда могут отказать в вызове?
Юлия Рохмачёва:
Нет такого. Разберутся в ситуации, и в любом случае помощь будет оказана, либо экстренная, либо неотложная, либо консультация с врачом-педиатром на пульте скорой помощи.
Татьяна Моисеева:
На пульте скорой помощи сидит врач?
Юлия Рохмачёва:
Педиатр.
Юлия Рохмачёва:
То есть звонишь ему, и он будет с тобой разговаривать, консультировать.
Юлия Рохмачёва:
Да, оперативный отдел, у нас есть все врачи по классификациям, необходимым на данный вызов, и они консультируют и оценивают ситуацию.
Мария Рулик:
Вызов принимает диспетчер?
Юлия Рохмачёва:
Да.
Мария Рулик:
И он решает, нужна ли консультация?
Юлия Рохмачёва:
Если ситуация спорная, то есть не может понять, то уже передается на оперативный отдел.
Татьяна Моисеева:
То есть диспетчер – всегда врач?
Мария Рулик:
Нет, диспетчер передает врачу. Если он считает нужным, то отправляет бригаду, чтобы перестраховаться.
Татьяна Моисеева:
Может ли он ошибиться?
Юлия Рохмачёва:
Я считаю, что лучше перестраховаться, все-таки дети – это такой неопознанный объект, они пожаловаться не могут, и родители порой не очень адекватно оценивают состояние своего ребенка.
Татьяна Моисеева:
А если это 15-16 лет, тут особо никто не перестраховывается, уже больше ко взрослым их относим?
Юлия Рохмачёва:
Это школьники в основном.
Татьяна Моисеева:
Им вызывают скорую в обязательном порядке, что бы ни случилось.
Мария Рулик:
Как только убрали медицинские кабинеты из школ, теперь в школах нет даже медсестер, они приходят посменно. Есть указ, если что-то случилось на территории школы, учитель обязан вызвать скорую помощь.
Юлия Рохмачёва:
Я была на вызове, в медицинском кабинете был даже врач. Она сказала, что у меня нет прав.
Мария Рулик:
Полномочий. Они приходят, только посменно работают, из школы в школу, ведут эти карты, прием, прививки. Они не всегда бывают в школе.
Юлия Рохмачёва:
Инъекции они не имеют права почему-то вводить.
Мария Рулик:
Они имеют право только на вакцинацию, и то, когда наряд назначается.
Татьяна Моисеева:
Раз уж зашла речь про школы, вот приехала скорая помощь и понимает, что ничего серьезного точно нет, госпитализировать не надо. Кто должен писать отказ от госпитализации, и всегда ли нужно его писать?
Юлия Рохмачёва:
Нет, это не отказ. Мы оцениваем на месте состояние ребенка, если мы считаем, что он нуждается в госпитализации, мы его забираем.
Татьяна Моисеева:
А если нет?
Юлия Рохмачёва:
Нет – мы оставляем на месте и предупреждаем родителей, объясняем ситуацию. В итоге большая часть тех, кто обращается в медпункты, пытаются откосить от уроков. Поэтому их легко вывести на чистую воду.
Татьяна Моисеева:
То есть для этого не нужно писать никакого отказа.
Юлия Рохмачёва:
Нет, не нужно. Мы оцениваем ситуацию.
Татьяна Моисеева:
Я слышала, что до года всех детей должны госпитализировать.
Юлия Рохмачёва:
До года.
Татьяна Моисеева:
Почему? А если он прищемил палец, вскочил прыщик, мама вызвала скорую помощь, ребенку 2 месяца?
Юлия Рохмачёва:
Госпитализируются с состоянием, которое невозможно оценить по скорой: это необъяснимый подъем температуры, колики в животе, частый долгий плач, то есть беспокойный ребенок. Вот эти симптомы, когда ребенка до года необходимо госпитализировать.
Татьяна Моисеева:
Но ведь вызывают, и более того, учитывая, что я работаю в скоропомощной больнице, их везут, и везут с невероятными иногда диагнозами.
Юлия Рохмачёва:
С прыщиком?
Татьяна Моисеева:
Да со всем! Поэтому мне интересно, может быть, есть такой приказ, что до года — всем в больницу либо отказ пишите? Как правило, родители довольно редко отказываются от госпитализации, потому что им даже прыщик страшен.
Юлия Рохмачёва:
Тогда необходима уже квалификация того человека, который приехал, чтобы он объяснил ту или иную ситуацию, которая случилась с ребенком. Если он сомневается, то придется отвезти, но я считаю, что множество ситуаций можно решить дома.
Татьяна Моисеева:
То есть обязаловки у докторов нет.
Юлия Рохмачёва:
Нет, здесь уже наша личная ответственность, наши знания и умение общаться с родителями. Порой они очень много придумывают такого, чего даже нет с этим ребенком и не было, и он спокойно спит.
Мария Рулик:
Давайте разбудим и спросим, как он себя чувствует.
Татьяна Моисеева:
На самом деле, вижу обратные ситуации, находясь на дежурствах и приемах. Приезжают мамы с детьми, преимущественно это дети до 3-4 месяцев, и говорят: «Врач сказал, что если мы не поедем в больницу, то чуть ли не умрем». Они приезжают даже без вещей, периодически скорая говорит: «Поедем съездим на консультацию», но стационары не консультируют. Либо госпитализация, либо отказ. И это сплошь и рядом. Что это – не подготовка кадров скорой помощи?
Юлия Рохмачёва:
Не могу отвечать за всех, но, возможно, это личная перестраховка или просто человеческое отношение к этим родителям и к этим детям. Но все-таки мы скорая помощь, экстренная служба, и если действительно экстренное состояние, нужно его оценить сразу. А если человек нуждается в наблюдении педиатра, поликлинической помощи, то лучше направить их туда.
Татьяна Моисеева:
Когда звонят в скорую помощь, что мама должна сообщить, если у нее маленький ребенок, новорожденный, и ей нужно, чтобы максимально быстро приехала скорая помощь? Как успокоить маму?
Юлия Рохмачёва:
Повод «плохо» – это самый частый повод, потому что никто не понимает, просто говорят «плохо». И здесь программа, которая на скорой находится у диспетчеров, есть определенный алгоритм: в сознании, без сознания, дышит, не дышит, вплоть до того, травмы есть, травм нет, кровотечения. Четко прописано по алгоритму.
Диспетчер четко задает вопросы, и если видит, что человек не может сам сформулировать, не стоит затягивать слишком долго этот вопрос, потому что на том конце провода и так беспокойство. Если ты знаешь своего ребенка, увидел что-то, что не подходит под его обычное состояние, надо указать на эти появившиеся симптомы.
Татьяна Моисеева:
А к ребенку скорая приезжает быстрее, чем к взрослому?
Юлия Рохмачёва:
По возможности. У нас на любой экстренный вызов 10-12 минут, и здесь зависит не от наших возможностей, тут еще и трафик
Татьяна Моисеева:
За 10 минут можно умереть.
Мария Рулик:
Оптимист доктор. И все-таки, что говорить диспетчеру? Есть небольшой совет, что надо произносить, когда ты звонишь? Надо, во-первых, успокоиться и самому вменяемому дать трубку.
Татьяна Моисеева:
Пройдет еще минут 10.
Мария Рулик:
Не мама должна трясущимися руками набирать этот номер, а тот, кто сейчас находится в самом стабильном состоянии.
Татьяна Моисеева:
Как правило, мама одна.
Мария Рулик:
Но прибегут еще и все родственники за то время, пока будет ехать скорая, приедет бабушка, дедушка, или будут звонить и тоже дергать родителей, чего делать не надо. То есть ты звонишь, называешь возраст, что конкретно случилось, допустим, поднялась температура, травма, не травма, болел, не болел. То есть на фоне здорового ребенка случилось то-то, то-то. И пока будет ехать скорая, ты можешь поговорить с педиатром, он скажет, что делать, что не делать. Кто-то может поддержать за то время, пока едет скорая, родителей? Если действительно экстренная ситуация – ребенок не дышит, или задыхается, кто-то даст маме совет, что делать с этим ребенком?
Юлия Рохмачёва:
Опять же, есть консультативные педиатры. Они до этого могут подсказать, что делать, потому что одномоментно разговаривать по телефону и оказывать помощь своему ребенку тяжело. Он хотя бы скажет какие-то алгоритмы действий до момента приезда скорой, чтобы не паниковать, не трясти ребенка. Успокоят и дадут именно те советы, которые необходимы в данный момент, чтобы уже по факту бригада оценила состояние ребенка.
Татьяна Моисеева:
Если кровотечение, не намазывайте зеленкой...
Юлия Рохмачёва:
Они иногда могут сделать даже хуже.
Мария Рулик:
Понятное дело, что-то делать, потому что сидеть и смотреть, как твой ребенок не дышит или истекает кровью, никто из родителей не сможет.
Татьяна Моисеева:
Я с института запомнила один случай, когда мама сделала дома трахеотомию, естественно, неправильно, было массивное кровотечение у ребенка.
Мария Рулик:
Она кино насмотрелась?
Татьяна Моисеева:
Я не помню, чем закончился этот случай, но просто есть отчаянные родители, которые начинают делать с ребенком все.
Юлия Рохмачёва:
Пытаются в рот залезть всевозможными предметами, чтобы это достать.
Мария Рулик:
Первое, что должен сделать родитель в этой ситуации, взять телефон и вызвать 03, а дальше слушать то, что говорят. Давайте немножко разберемся по возрастам касательно наших деток. Когда стопроцентно нужна скорая для любого возраста ребенка?
Юлия Рохмачёва:
Если до года ребенок, это новорожденные, то частые срыгивания, беспокойный ребенок, плаксивый...
Мария Рулик:
То есть любое изменение.
Юлия Рохмачёва:
Да, изменение в поведении ребенка, потому что ребенок еще не адаптирован к этому миру, и любое изменение – звонок для мамы. Возможно, это не экстренный повод, но если его на корню не предотвратить, он может стать и осложнившимся.
Мария Рулик:
От 0 до 3 месяцев все, что настораживает, и все, что длится чуть дольше...
Юлия Рохмачёва:
Все, что связано с кормлением, все, что связано с необоснованным криком, крик длительный.
Мария Рулик:
Лучше перестраховаться и вызвать. Пусть это будет даже не экстренная помощь.
Юлия Рохмачёва:
Пусть лучше посмотрят и скажут, что все хорошо.
Мария Рулик:
Если температура до года 37,5, это уже повод?
Татьяна Моисеева:
Скорее всего, повод не для скорой, а для педиатра в дневное время. Скорая у нас уже больше в ночное время.
Юлия Рохмачёва:
Просто они понимают, что скорая приедет быстрее в любом случае.
Татьяна Моисеева:
А у педиатра еще 25 вызовов.
Юлия Рохмачёва:
И прием еще.
Мария Рулик:
Но скорая поедет при подъеме температуры выше 37,5?
Юлия Рохмачёва:
У маленьких приедет. Скорая посмотрит, в любом случае передаст либо в неотложку, либо заберет в стационар.
Мария Рулик:
Подросло поколение, уже больше года, но до 3-х лет.
Юлия Рохмачёва:
Это начинается период, когда они все начинают познавать мир.
Мария Рулик:
Травмы.
Юлия Рохмачёва:
И падают с кроватей, и выпадают из стульчиков, из колясок...
Татьяна Моисеева:
Инородные тела запихивают себе везде.
Мария Рулик:
Пеленальный столик – это просто адовый адок.
Татьяна Моисеева:
Все думают, что еще не перевернется, не залезет.
Юлия Рохмачёва:
Мама отвернулась, а он уже уполз...
Мария Рулик:
Все, что падение свыше собственного роста – это повод обратиться к врачу.
Юлия Рохмачёва:
Потому что у детей травмы скрыто проходят, возможно, он ударился головой, поплакал, мама подумает, что больно и спит.
Мария Рулик:
Ничего страшного, у меня вот так дите с кровати упало, и первое, что сказал педиатр: «Покорми и не давай ему спать 40 минут, чтобы не терял сознание». Вот это очень было весело – как не дать 4-месячному ребенку спать.
Татьяна Моисеева:
У меня со стула летал.
Юлия Рохмачёва:
Часто на кухне ситуации, они же любят полазить на кухне, все на себя выливать.
Мария Рулик:
А что делать с температурой? Для них 37,5 – это уже норма?
Юлия Рохмачёва:
Мы с этого возраста снижаем температуру от 38,5.
Мария Рулик:
То есть до 38,5 родители сами должны уметь?
Юлия Рохмачёва:
Сами справляются.
Мария Рулик:
Но к тому моменту они уже в курсе, бывают ли у ребенка реакции на высокую температуру.
Юлия Рохмачёва:
В любом случае, они уже знают своего ребенка получше.
Мария Рулик:
Скорее всего, у него уже была раз или два такая ситуация.
Татьяна Моисеева:
Даст ли он судороги или нет.
Мария Рулик:
При судорогах, я думаю, в любом случае наберут 03 и познакомятся в первый раз с данным состоянием. Что еще?
Юлия Рохмачёва:
Диспептические расстройства.
Татьяна Моисеева:
Понос.
Юлия Рохмачёва:
Необоснованные расстройства стула, рвота на ровном месте. Бывает так, что перекормили. А если же понос и рвота, это тоже повод.
Мария Рулик:
Тем более, если это не останавливается.
Юлия Рохмачёва:
На фоне температуры кишечная инфекция, сейчас ее много, и дети в садик ходят, много приезжих детей, которые приносят.
Мария Рулик:
Возраст такой, достаточно тяжело детки переносят обезвоживание. А что еще?
Юлия Рохмачёва:
Все эти сезонные болезни, которые обостряются ларинготрахеитами, когда это затрудняет дыхание, сильный кашель, который невозможно купировать. Но если у них какие-то хронические заболевания, они уже знают, как с ними справляться, с помощью небулайзера. А если нет, то они вызывают нас, и мы уже купируем по скорой нашими препаратами.
Мария Рулик:
А дальше детки идут постарше, дошкольного возраста, это уже достаточно взрослый человечек, который может объяснить, где болит.
Юлия Рохмачёва:
Дети — это единственные пациенты, которые четко показывают, где болит.
Мария Рулик:
Дошкольный возраст – это то же самое, что и детки до 3 лет?
Юлия Рохмачёва:
Примерно не отличаются болезни в этом возрасте, то есть состояние одинаковое.
Мария Рулик:
Паники у родителей меньше, потому что с какими-то состояниями они уже сталкивались.
Юлия Рохмачёва:
Да, плюс присоединяются инфекции, которые они приносят с улицы, сыпи и детские болезни.
Татьяна Моисеева:
Хорошо, приехала бригада скорой помощи, мы ее встречаем, и очень часто во всяких соцсетях и на форумах пишут родители: «Ой, приехала скорая помощь, без бахил, тапки не одела, ничего не сделала, руки забыла помыть или руки помыли, но без перчаток». Что должна делать скорая помощь? Должна ли она быть в перчатках? Достаточно ли просто помыть руки или их можно просто обработать антисептиком? Должна ли она снять свою обувь или куртки, потому что в этих куртках они же по улице ходят, а тут в квартиру вошли, не разделись.
Юлия Рохмачёва:
Детский вызов все-таки накладывает на себя определенные обязательства. Но если это экстренный вызов, какие там бахилы – беги оказывай помощь. Я считаю, что это важнее, чем скидывать на ходу куртку.
Татьяна Моисеева:
А обработка рук?
Юлия Рохмачёва:
Если мы не помыли руки, обязательно есть антисептик в ящике, все-таки дети восприимчивы больше к рукам, чем к перчаткам, и у них сразу срабатывает рефлекс: перчатки – значит уколы, все-таки дети любят прикосновения, они реагируют на это лучше. Но мне не сложно, я сниму эту обувь.
Татьяна Моисеева:
Если на это есть время, но Вы не обязаны это делать?
Юлия Рохмачёва:
Да, мы экстренная служба. Если есть время, мы можем одеть в подъезде, пока в лифте едешь.
Татьяна Моисеева:
И куртки снимать тоже не должны. То есть вошли с чемоданчиком в квартиру и пошли сразу к ребенку.
Юлия Рохмачёва:
Естественно, ее снимешь, во-первых, это неудобно, жарко, она мешает. Все на ходу можно делать.
Татьяна Моисеева:
Но приказа такого нет, что должен прийти, раздеться, разуться, руки помыть?
Юлия Рохмачёва:
Нет. Руки, естественно, обработать. Мы перед каждым пациентом должны обрабатывать руки и обязательно перчатки, если какие-то инъекции совершаем, маска к детям всегда, потому что эти детские инфекции мы очень быстро ловим, а потом передаем дальше своим детям. В любом случае, мы должны защитить себя.
Мария Рулик:
Чтобы эту цепочку не передавать. А что должны делать родители? Бывает, что мамочка одна дома с ребенком, иногда мы живем большими семьями, там уже собрались бабушки, дед, все к врачу, все вокруг ребенка, пытаются что-то советовать. Как себя должны вести родители, к чему они должны приготовиться? Возможно, нужно собрать вещи, вдруг потребуется госпитализация.
Юлия Рохмачёва:
Всегда должен быть экстренный набор для госпитализации.
Мария Рулик:
Его надо выложить, пока ждете. Ребенок не требует сейчас конкретно вашей помощи, он стабилен, и вы ждете скорую, может быть, стоит собрать вещи?
Юлия Рохмачёва:
Я считаю, что педиатры – это святые люди, потому что они, по большей части, не с детьми работают, а с их родителями. Родители порой очень некорректно относятся, и у них сразу крики: «Вы нам должны, быстрее бегите», но если человек профессионал, он выполняет свою работу, он сам понимает, что у него есть алгоритм действий, цели сделать хуже вашему ребенку у него нет. Он будет делать так, как он должен и может, и что этому ребенку нужно на данный момент.
По поводу родственников. Если они спокойные — сидите, смотрите, а когда начинаются советы, просто можно культурно попросить оставить маму одну с ребенком. Все-таки ребенок будет поспокойнее. Когда вокруг все шумят, дети очень чувствуют, и они нам не даются смотреться, и контакт с ними тяжелее находить. А когда фонендоскоп дал ему поиграть, как-то отвлек, перевел на себя, в этот момент можно его осмотреть.
Татьяна Моисеева:
На любой укол, включая литическую смесь для снижения температуры, мы должны взять согласие родителей?
Юлия Рохмачёва:
Согласие берется, как только мы вообще подходим к ребенку у мамы.
Татьяна Моисеева:
А если экстренно ребенка нужно уколоть?
Мария Рулик:
Мама кивает в этот момент.
Юлия Рохмачёва:
Здесь уже принимает решение врач. Если ты вызвал скорую, значит ты доверяешь этим людям, если пустила к своему ребенку, то здесь нужно не мешать, нужно быть в партнерстве. Некоторые категорично говорят: «Мы не хотим этот укол, давайте другой».
Мария Рулик:
А часто Вы такое слышите? Вас вызвали за помощью, человек понимал, что он сам не понимает, что происходит с ребенком, не справляется и не готов ждать обращения к педиатру, к которому он привык, с которым у них взаимопонимание. Вызывает скорую, приезжает врач, начинает говорить: «Нет, я это не буду, я читал в интернете — это не работает, почему Вы не приехали с этим?»
Юлия Рохмачёва:
Таких в последнее время уже не так много, особенных мам, но встречаются.
Мария Рулик:
Зачем же вызвали?
Юлия Рохмачёва:
Вроде как мы приехали и посмотрели, она уже спокойна, и ребенок уже спокойный, и начинается: «Да я лучше обращусь в частном порядке, к педиатрам, Вы вообще не квалифицированы в детях».
Мария Рулик:
Когда вызов экстренный, когда речь идет о жизни ребенка, то есть когда это травма, без сознания ребенок, или затруднение дыхания вплоть до потери сознания, я думаю, что тут вопросов не возникает.
Юлия Рохмачёва:
Здесь уже никаких скандалов, да и некогда скандалить, мы выполняем свою работу. Бывает, в момент, пока ты оказываешь помощь, тебе даже советуют. Но лучше вообще не отвлекаться на них, не провоцироваться, иначе уже не работа будет, а конфликт.
Мария Рулик:
Врачи и фельдшеры скорой помощи обязаны назначать какое-то лечение?
Юлия Рохмачёва:
Нет, скорая помощь не назначает лекарства, мы оказываем симптоматическое лечение на месте. Если помогло, передаем актив на неотложную помощь поликлинического педиатра либо госпитализируем.
Мария Рулик:
Где будет назначено лечение ребенку?
Юлия Рохмачёва:
Да, но вслепую, без анализов, без общего понимания, что с ребенком...
Татьяна Моисеева:
А куда везете?
Мария Рулик:
По какому принципу выбирается больница?
Юлия Рохмачёва:
Во-первых, по состоянию ребенка.
Татьяна Моисеева:
От близости?
Юлия Рохмачёва:
Бывает по витальным соображениям, что ближайшая больница открыта, чтобы экстренно госпитализировать ребенка, но больше это где отдел госпитализации нам дает места, где есть свободные.
Татьяна Моисеева:
Могу ли я выбрать?
Юлия Рохмачёва:
Мы не магазин, чтобы выбирать. Иногда идешь навстречу, нам не сложно, но если есть место.
Мария Рулик:
Или в специализированное везете, если это травма.
Юлия Рохмачёва:
Только где есть свободное место по этому состоянию.
Мария Рулик:
Это тоже надо иногда объяснять родителям. Вы хотите сейчас сюда, а поедем туда, где есть место и где вашему ребенку в данный момент способны оказать специализированную помощь.
Юлия Рохмачёва:
Когда начинаются сезонные эпидемии, ОРВИ, куча кишечных инфекций, там уже не стоит вопрос, где место, потому что стационар, приемное отделение.
Мария Рулик:
Если говорят родители: «Отвезите нас в Морозовскую, там есть платная палата, мы туда хотим», повезете?
Юлия Рохмачёва:
Вы можете самотеком туда приехать. Мы же не возим сами по нашему желанию, мы можем диспетчеру сказать, что родители хотят в эту больницу. Идут навстречу, и если есть место, мы отвезем.
Татьяна Моисеева:
Но без контроля диспетчера никуда не едете?
Юлия Рохмачёва:
Мы все делаем под контролем. Вызов отслеживается.
Татьяна Моисеева:
А есть лимит на вызов?
Юлия Рохмачёва:
20 минут.
Татьяна Моисеева:
Бывает, что больше?
Юлия Рохмачёва:
Если физические методы охлаждения, естественно, они требуют большего времени. Мы отзваниваемся, говорим, что оказываем терапию. Главное, предупредить, чем мы занимаемся. В нашей безопасности здесь тоже заинтересованы.
Татьяна Моисеева:
А бывает такое, что помощь оказываете, забыли предупредить, выезжает вторая бригада?
Юлия Рохмачёва:
Нет, они сами нам звонят, проверяют.
Татьяна Моисеева:
На ДТП ездите? На них закладывается больше или отдельные бригады?
Юлия Рохмачёва:
Здесь уже специализированные бригады, реанимационные едут.
Татьяна Моисеева:
Это реанимационная бригада либо педиатрическая, очень редко обычная линейная бригада выезжает, только если совсем завал, и если она оказалась рядом. Все врачи, фельдшеры, которые работают на скорой помощи, обучены оказывать экстренную помощь в ДТП, при ножевых ранениях?
Юлия Рохмачёва:
Мы можем справиться с любой ситуацией, я считаю, неправильно делить на врача, фельдшера, потому что мы все в одинаковом варимся.
Мария Рулик:
Так же, как на детскую и взрослую в данном случае, когда речь идет о скорой помощи.
Татьяна Моисеева:
Еще акушерская выделяется.
Юлия Рохмачёва:
Такого больше нет.
Татьяна Моисеева:
Их убрали? А кто теперь?
Юлия Рохмачёва:
Мы.
Мария Рулик:
Просто многие родители задают один и тот же вопрос: «А Вы не детский врач, я буду жаловаться, вызывайте мне срочно детского».
Юлия Рохмачёва:
Фельдшер — это врач без диплома о высшем образовании.
Мария Рулик:
Это врач достаточной квалификации, чтобы оказать ребенку или взрослому помощь.
Юлия Рохмачёва:
Фельдшер оказывается в более сложных ситуациях порой, чем врач, все-таки врачи у нас задействованы на квартирные вызовы, а фельдшер все общественные места собирает. А что там ему попадется – никто не знает.
Татьяна Моисеева:
А бывает так, что остановились, в магазинчик вышли между вызовами, и кто-то к вам бежит, увидев машину скорой помощи: «Помогите, стало плохо». Вы обязаны помочь?
Юлия Рохмачёва:
Всегда. Даже если нам рукой машут, даже если мы едем на вызов и по дороге нас останавливают на улице, мы останавливаемся, отзваниваемся диспетчеру, что у нас остановка в пути.
Татьяна Моисеева:
Вызов просто передают следующей бригаде?
Юлия Рохмачёва:
Да, этот вызов передается ближайшей бригаде. Если мы не увидели, мы не виноваты, если человек стоял, рукой махал на остановке, но если подходят, это «остановка в пути», обязательно.
Татьяна Моисеева:
То есть вы обязаны помочь, не можете сказать: «Извините, мы на другой вызов»?
Юлия Рохмачёва:
Нет, и приказ есть. Даже если мы везем пациента и нас вдруг останавливают в пути, это экстренный момент, то мы хотя бы начнем проведение реанимационных мероприятий, и мы на себя вызываем бригаду, которая забирает.
Татьяна Моисеева:
Родителей вы берете с собой в машину, когда госпитализируете?
Юлия Рохмачёва:
Да, один родитель может ехать.
Татьяна Моисеева:
Если два ребенка заболело в семье, можете вести двоих детей в одной машине?
Юлия Рохмачёва:
Здесь берется 2 наряда, на каждого ребенка свой наряд.
Татьяна Моисеева:
В одной машине они не едут?
Юлия Рохмачёва:
Нет, потому что они должны быть пристегнуты, лежать.
Мария Рулик:
Мы не обсудили один из частых, самых важных вопросов. Когда Вы приезжаете, говорите, что все-таки состояние ребенка Вас пугает и нужно госпитализировать, я думаю, что очень часто слышите: «Нет, не поеду». Скажите, пожалуйста, нашим родителям, когда точно так говорить не надо, что если врач сказал: «Надо ехать», надо взять сумочку и поехать.
Юлия Рохмачёва:
Я считаю, что если вызвали скорую к своему ребенку, то здесь нужно довериться специалисту, а не пытаться быть умнее его и научить чему-то. Я всегда стараюсь объяснить родителям все возможные исходы, вплоть до того, что ребенок может погибнуть. Я считаю, что родителей нужно иногда припугнуть, оценивая состояние ребенка.
Мария Рулик:
Не совсем припугнуть, объяснить перспективы, которые возможны.
Юлия Рохмачёва:
Возможно, сейчас он стабилен, но пройдет полчаса, и вы не знаете, чем это закончится, а в стационаре он будет под наблюдением. Родители должны уметь услышать, то есть они слышат, но не слушают.
Татьяна Моисеева:
Но с другой стороны, если ты вызвала скорую, значит, ты уже испугалась.
Мария Рулик:
Чаще всего, ты пугаешься, пока один, потом приходит врач, оказывает какие-то манипуляции, причем дети тоже все хорошо чувствуют, особенно, если мы говорим чуть постарше, не о младенцах, то к приходу врача ребенок садится на колени, говорит: «А у меня уже ничего не болит, не пойду никуда». И ты смотришь на ребенка и понимаешь: а некому с ним лежать, а мне завтра на работу, у нас путевки, мы уезжаем.
Татьяна Моисеева:
Но придет ночь, и вы останетесь одна.
Юлия Рохмачёва:
И ночью все повторится.
Мария Рулик:
Надо объяснять родителям, что у бригады скорой помощи нет тех диагностических возможностей, чтобы точно сказать, что с вашим ребенком.
Юлия Рохмачёва:
Мы оцениваем по факту, симптоматически помогаем.
Татьяна Моисеева:
Существуют ли санкции за ложный вызов?
Юлия Рохмачёва:
К сожалению, нет такого.
Татьяна Моисеева:
А как Вы считаете, надо было их ввести?
Юлия Рохмачёва:
Я считаю, что да. Многие включают панику, прежде чем оценивают состояние. Здесь нужно больше образовательной работы с мамами. Возможно, они не виноваты, они просто не знают. Мы приедем, поможем, так что пусть не боятся.
Мария Рулик:
В любом случае, надо вызывать скорую. А санкций за это не будет. Вас успокоят, пожалеют.
Татьяна Моисеева:
Главное, с вами поговорят.
Мария Рулик:
Но все-таки надо понимать, что это молодые мамы, особенно когда первый ребенок, ну правда страшно, и за прыщик тоже страшно.
Юлия Рохмачёва:
Не надо бояться спросить совета.
Мария Рулик:
Отлично, что как минимум в Москве мамам есть куда позвонить и где получить помощь.
Татьяна Моисеева:
Спасибо за эфир.
Юлия Рохмачёва:
Спасибо.
Мария Рулик:
До свидания.