Олег Гончаров:

Друзья, коллеги, единомышленники, и снова здравствуйте! Канал Mediametrics, программа «Фармакология». Тема нашего сегодняшнего эфира «Разноформатный аптечный бизнес». И традиционно у нас гости: это генеральный директор аптечной сети «Ригла», Группа Компаний «Протек», Александр Павлович Филиппов. Здравствуйте, Александр Павлович. 

Александр Филиппов:

Добрый день!

Олег Гончаров:

И Евгений Нифантьев, генеральный директор аптечной сети «Неофарм», здравствуйте!

Евгений Нифантьев:

Добрый день! 

Олег Гончаров:

Все фармсообщество обеспокоено тем, как будет дальше развиваться фармрынок, особенно с учетом последних законодательных инициатив и самых разных инициатив, которые исходят со стороны государевых органов. Поэтому давайте сначала об этом поговорим. Евгений, Ваше отношение к тому, что сейчас происходит. В декабре нас уже порадовали первым обращением к тому, что фармрынок, оказывается, слишком много зарабатывает с помощью производителей, и надо это дело прекратить. Не так давно Вы в Сочи поднимали эту тему, что поступило очередное законотворчество, посвященное тому, каких возможностей лишить нас. Расскажите немножко об этом и проявите свое отношение к этому. 

Евгений Нифантьев:

Давайте попробуем подискутировать, а нужно ли дополнительно регулировать розничную фармацевтическую отрасль. Сказать, чтобы она не регулируется вообще, это неправда, потому что до 40 % от оборота, от розничных продаж в аптеке регулируется. Есть список жизненно необходимых важнейших лекарственных препаратов. И как мы знаем, в 3 ценовых диапазонах есть лимитированные наценки. При этом на сегодняшний день есть определенные проблемы с перерегистрацией цен у отечественного производителя, потому что отечественный производитель доказывает свою себестоимость и свыше нее определенную доходность.

Получается, нас хотят регулировать по принципу закона о торговле, который регулирует отрасль продуктовых магазинов. Но надо не забывать, что там фронтальная наценка практически не регулируется. А у нас фронтальная наценка регулируется государством. И то, о чем сейчас говорится в том законопроекте, о котором все думают, а кто-то его еще и читал, там все-таки говорится о трех вещах. Это регулирование бонусов от производителя. 

Олег Гончаров:

Так называемая бэк маржа. 

Евгений Нифантьев:

Регулирование, внимание, оплаты производителю. То есть не просто количество дней в договоре поставки, а тот день, когда должны прийти деньги. И доля рынка в каком-то определенном регионе. Это в данном случае на уровне субъектов федерации, а не на уровне муниципального района, как в законе о торговле. И представьте себе, если это разобрать по полочкам. Первое – регулировать бонусы. Мы в свое время жили и без бонусов, и было всего ничего и у производителей, и у аптечных сетей. Но так получилось, что за последние годы, учитывая, что это все-таки инструмент производителя в разговоре с аптечной сетью, чтобы именно его препарат попал на полку, и старались, чтобы он был чаще представлен в аптечных организациях. И получается, что аптечные сети эти бонусы от производителей уже вложили в конечную цену. Это можно спокойно увидеть по отчетности аптечных сетей, которая на сегодняшний день открыта, она не является налоговой тайной. И плюс к этому все аптечные учреждения бьют чеки через онлайн-кассы. Поэтому ни у кого не должно возникнуть сомнений, что если аптечная сеть показывает, что у нее рентабельность по чистой прибыли, допустим, 1 %, что это так и есть.

И отсюда вопрос. Если у аптечной сети рентабельность по чистой прибыли 1 %, а ей сократят бонусы, то кто от этого пострадает? Конечно же, от этого пострадает потребитель, потому что эти бонусы, недополученные от производителя, просто перейдут в наценку. Регулируется наценка на ЖВЛП? Да, но вырастут цены не на ЖВЛП, а вырастут цены на все остальное. И вот эти проценты, потерянные в бонусах, перераспределятся на весь остальной ассортимент, и цены могут вырасти больше, чем на 10 %. Нужно это потребителю? Скорее всего, нет. Потому что когда речь шла о повышении НДС с 18 до 20 %, была еще вероятность, что лекарственные препараты сделают тоже 20 %. Почему этого не сделали? Потому что никому не нужен скачок цен на лекарства. И в данном случае наши уважаемые люди, которые принимают законы, должны перед тем, как делать какие-то резкие движения, в этой теме разобраться. Я уверен на 100 %, что цены вырастут. Я думаю, что Александр Павлович меня в этом вопросе поддержит.

Следующий вопрос отсрочек. Ведь согласитесь, что нельзя сравнивать отсрочки в продуктовом магазине и в аптеке, потому что принципиально иная продукция. В продуктовом магазине это может быть творожок, где срок годности две недели, у нас это и 2, и 5 лет. Иногда оборачиваемость некоторых препаратов больше года в аптеке. И здесь ограничение отсрочек может привести к тому, что наименее востребованные препараты, которые нужны в аптеке раз в полгода, просто вымоются, потому что им будет неинтересно держать. 

Олег Гончаров:

Так называемое незащищенное население. Есть категории населения, которые потребляют редкие препараты. 

Евгений Нифантьев:

Надо не забывать, что продовольственная отрасль устроена по-другому. Они получают от производителя непосредственно на свой распределительный центр. Так получилось, что наша отрасль устроена иначе. У нас есть аптеки и аптечные сети, у нас есть дистрибьюторы, производители. И товарная цепочка выглядит таким образом: производитель сначала поставляет дистрибьютору, а потом уже через дистрибьютора товар попадает в аптеки. И надо понимать, что в аптеках средняя оборачиваемость может быть около 60 дней, а у ведущих дистрибьюторов средняя оборачиваемость по стране где-то 56 дней в «Протеке» была. Но не сложно сплюсовать эти две цифры, и мы получаем около 120 дней. Поэтому если примут меньше 120 дней, то это существенно ударит в целом по рынку и приведет к кассовому разрыву в конечных аптеках, то есть к риску неплатежей, банкротствам небольших и средних аптечных сетей. Потому что крупная аптечная сеть, если у нее возникнет такая проблема, что сделает? Она пойдет в банк и возьмет кредит. А куда пойдет средний и малый бизнес? В банк? Вряд ли он там получит кредит.

Олег Гончаров:

Евгений, в чем логика этого решения – ограничить количество дней отсрочки, что это может дать?

Евгений Нифантьев:

Вы берете какой-то документ и думаете: он здесь работает, значит он и в другой отрасли будет работать. Отрасли разные и решения к ним должны приниматься тоже разные. Предположим, вроде бы ограничение доли рынка, 25 % в регионе. Это окажется абсолютно разумно для продуктового ритейла. Он в 13 раз больше, чем аптечный ритейл. То есть если у нас рынок около 1 трлн, то у них 13 трлн. И там такое ограничение не приведет к чему-то страшному. Но если посмотреть, как розничный фармацевтический рынок развивался у нас в стране, то мы увидим, что в каждом субъекте федерации есть такая устойчивая региональная сеть, у которой доля рынка выше 25 %. Если мы это примем, Александру Павловичу это будет выгодно, мне это будет выгодно. Вы знаете, почему? Потому что такой региональной сети нечего будет ответить сети из другого региона. Потому что они не смогут сделать релокацию, они не смогут в одном месте закрыть аптеку и перенести ее в соседний дом на более дешевую аренду. 

Олег Гончаров:

Потому что попадут в это ограничение. 

Евгений Нифантьев:

Получается, что такой непродуманный законопроект во всех трех направлениях приведет к крайне неприятным последствиям, потому что как можно ограничивать одинаково бонусы и отечественного, и импортного производителя. Если это будет в процентах одинаковая цифра, то импортные лекарственные препараты станет продавать выгоднее. И таким образом они своей инициативой заберут инструмент продвижения отечественного препарата на российском коммерческом рынке. Удивительное рядом, как говорится, потому что мы думали, что создадут рабочую группу, куда включат участников рынка, а создали межфракционную рабочую группу, где одни уважаемые депутаты Государственной Думы. Извините, но нужно спрашивать нас, что реально происходит на рынке. Мы с Александром Павловичем участвовали в пресс-конференции, в которой были представители производственных компаний, которые в один голос утверждали и говорили это на камеру, что не нужно нас регулировать. Излишнее регулирование может привести только к плохим последствиям. 

Олег Гончаров:

Исходя из Ваших слов, в первую очередь пострадает покупатель. 

Евгений Нифантьев:

В первую очередь, пострадает покупатель, это однозначно. Во вторую очередь, одновременно с ним пострадает отечественный производитель. В третью очередь, пострадают средние и малые сети. Потому что нельзя смотреть на один шаг вперед. Нужно смотреть, что дальше произойдет. Нужно все просчитывать перед тем, как принимать какие-то законы. И самое главное, зачем, это мне непонятно. У нас один из самых конкурентных рынков – розничный фармацевтический рынок. Наоборот, нужно смотреть на нас, почему у нас это происходит, почему так сложилось, почему мы настолько прозрачные. Может быть, как раз то, что есть у нас, пытаться перевести на тот же самый продовольственный рынок. Сэкономив там и остановив инфляцию там, ты поможешь гораздо больше конечному потребителю, чем наломав дров здесь. 

Олег Гончаров:

Александр Павлович, Ваше отношение к этим постоянным ограничениям. 

Александр Филиппов:

Мое отношение к ограничениям и вообще к изменению в законодательстве нижеследующее. Что нужно бизнесу? Бизнесу нужно несколько вещей. Бизнес должен все-таки зарабатывать. Не обязательно много, но должна быть уверенность в завтрашнем дне. Бизнесу нужна стабильность и, как показатель благополучия отрасли, это инвестиционная привлекательность отрасли. Не только с точки зрения производства, она должна быть привлекательна с инвестициями в развитии ритейла, в развитии технологии. То есть если отрасль потребляет деньги не дистрибьюторов, а инвесторов, это люди, которые хотят в этой отрасли работать и видят в ней будущее, это показатель благополучия отрасли.

Рынок устроен гораздо более сложно, чем отдельные индивидуумы рынка. И принимая любое изменение к законодательству, надо продумать, и тут я с Евгением согласен: а что будет с производителями? А они все очень разные. Их нужно делить не только по принципу отечественный и зарубежный, по технологиям, по мощностям, по производимым лекарствам. Аптеки и аптечные сети тоже очень разные. И когда говорят аптеки, то мы действительно отличаемся очень сильно, и не только в получении бонусов. Законы должны быть настолько сбалансированными, чтобы каждый участник этого рынка видел свое место и видел свое будущее в этом рынке.

Еще маленькое замечание хочу сказать, что мы все на этот рынок пришли не сейчас, а гораздо раньше. Общаясь с людьми, собственниками сетей, не буду фамилию называть, мне человек отчаянно сказал, я же не занимаюсь бизнесом, я все время выживаю. То есть сначала надо было дробиться, потому что надо было хоть как-то зарабатывать. Потом загнали в переливы и так далее. Давайте создадим нормальные условия, когда собственник, который инвестирует деньги, мог бы иметь небольшую, но стабильную норму прибыли. И поверьте, этого будет достаточно. И третье, количество изменений в законе настолько колоссально, что надо все-таки один раз продумать, принять законы. Мы готовы работать в любых координатах. Но важно, чтобы работали в этих координатах на одинаковых условиях все, чтобы эти процессы были, в том числе государством контролируемы. Тогда рынок все расставит по своим местам. Вот одно пожелание к нашим депутатам о том, что рынок более сложный, и в нем должны чувствовать себя более-менее комфортно все участники рынка. 

Олег Гончаров:

Но сейчас эти текущие инициативы, как говорит Евгений, ставят в неравную позицию крупные сети и мелкие сети. 

Александр Филиппов:

А какая цель у той или иной законодательной инициативы? Если депутаты скажут: мы хотим добиться вот такого результата, не знаю, сокращение количества аптек. Их действительно много. Увеличить доступность отечественных лекарств, снизить цены для потребителя. Так давайте посмотрим с разных сторон. А есть ли у нас дополнительные возможности для работы той же аптеки? Это и расширение ассортимента, и создание определенных преференций по налогам. Это может быть. Но все время мы берем одну часть бизнеса, ее регулируем и потом смотрим, что из этого получится. Если получится не очень, мы потом снова будем регулировать, потом снова будем регулировать. Надо создать такую экосистему на фармацевтическом рынке, чтобы она была устойчивой и перспективной, хотя бы в перспективе 15-20 лет. 

Олег Гончаров:

Вы когда сказали про ассортимент, вспоминается та же Европа. И там в аптеках можно купить практически все. Да, там они практически не зарабатывают на лекарствах, потому что система лекарственного страхования. В большинстве случаев система тарификации, неважно, ты купил за 1000 евро, за 500, за 5 евро, тебе платят определенный тариф, то есть и за то, что ты это отпустил покупателю. Зато со всем другим ассортиментом они охотно работают, на нем зарабатывают. У нас же этого нет. 

Александр Филиппов:

И там этого нет. В любой европейской аптеке, будь то немецкая аптека, французская, Прибалтика, о которой сегодня говорят, работают страховые компании. Они очень жестко регулируют лекарственное обеспечение, они регулируют выписку, эффект, потому что они являются конечными плательщиками. Поэтому им интересно заплатить денег меньше, но при этом решить свою задачу. Вы не купите большинство лекарств, которые мы можем купить у нас, в Европе без рецепта. Для этого созданы единые базы, инструменты. Но мы же хотим создавать то, к чему еще сами не готовы.

Хотел бы сказать слова восхищения компании Servier по поводу отзыва препарата Эреспал. Это один из лучших популярных препаратов. Само определение популярное лекарство – это глупость. Но препарат достаточно эффективный, выписывается во многих случаях пациентам. То, что компания Servier в своих исследованиях обнаружила какие-то побочные действия, отзывает этот препарат, вызывает чувство восхищения к компании. Это подтверждает, что лекарство – это особый продукт. Безвредных лекарств не бывает в принципе. Может быть, их не до конца исследовали. Надо исследовать и надо подтверждать клиникой. Если вы возьмете аннотацию к зарубежному лекарству, там очень много написано. Во-первых, им есть, что написать. А мы уже говорим о доступности, мы весь прошлый год проговорили о том, что давайте лекарства будем продавать в магазинах. Теперь мы говорим, давайте откроем дистанционную торговлю. 

Олег Гончаров:

Через Интернет. 

Александр Филиппов:

Это удобно покупателю, но не факт, что безвредно. Сначала надо создать инструменты контроля, инструменты качества, инструменты доступности и после этого переходить постепенно и плавно к дистанционной торговле. Я вообще хотел бы сказать, что я против свободного доступа к лекарственным средствам. Во главе должен стоять врач, и не фармацевт ни в коем случае. Фармацевт может в сочетании с другими лекарствами дать правильную консультацию, потому что вот это лекарство с этим употреблять нельзя и прочее, прочее. Фармацевт – не лечащий специалист, это специалист, который может дать только необходимые рекомендации по применению. 

Олег Гончаров:

В мире есть понятие «ответственное самолечение», у нас в России есть понятие «российское самолечение». Александр Павлович высказал удивительную мысль, что он против, чтобы к лекарствам был очень свободный и легкий доступ. Дистанционная торговля – насколько это важно, нужно или это?

Александр Филиппов:

Вот вопрос, кому это нужно. 

Олег Гончаров:

Позиционируется, что это нужно нашим святым людям, покупателям. 

Александр Филиппов:

Безусловно, удобство тут не отнять. Другой аргумент: я знаю, что мне нужно, зачем вы меня ограничиваете, я и так знаю, что мне нужно. И вот это неправильное отношение к собственному здоровью, эта неправильная культура отношения к здоровью – самое главное зло. Потому что если вы почувствовали себя плохо, употребляете какие-то медикаменты постоянно. Хорошо, вам не нужно идти второй раз, третий раз к врачу, если вам на длительный срок выписали рецепт. Но сделайте тогда этот рецепт сроком не две недели, сделайте его более длительным сроком, на год, например. Больше не надо, потому что через год, возможно, вам снова нужно посетить врача, который посмотрит на результаты лечения и, возможно, изменит формулу лечения, изменит препарат. Однажды выписав лекарство, это не значит, что вы им лечитесь. Вы его употребляете, а приносит ли оно вам пользу – это не факт. И это сугубо обязанность врача, следить за вами и за вашим здоровьем. А вы будете ему в этом помогать, ответственно принимая лекарство, если написано после еды, значит после еды, если написано через 4 часа, значит 4 часа. И вот тогда доктор имеет возможность получить определенный результат в вашем лечении. А самолечение – это миф, фикция. Возможно, мы в этом смысле будем потреблять лекарств гораздо меньше.

Назову такие цифры, которые когда-то давала Ирина Ивановна Чукаева, доктор наук, к сожалению, сейчас нет. Она привела такую статистику, что 10 % людей, которые постоянно принимают лекарства от гипертонии, получив лекарство, приходят домой и через неделю уже их системно не потребляют. А через шесть месяцев 90 % перестают их потреблять в принципе. 

Олег Гончаров:

То, о чем Вы говорите, это реально, у нас культура заботы о своем здоровье отсутствует.

Александр Филиппов:

Если у человека гипертония, он серьезно лечится, у него должен быть лечащий врач, он должен с ним консультироваться, он должен сверять свое самочувствие. Я не только против дистанционной торговли лекарствами, я считаю, что лекарства надо ограничивать и работать только в связке с врачом. 

Олег Гончаров:

Исключительно через рецепты, от назначения врача. Евгений, Вы поддерживаете эту позицию?

Евгений Нифантьев:

Давайте начнем с дистанционной торговли. Не первый год эту историю прокачивают, все сложнее и сложнее отбиваться, убеждать, насколько может быть и неконтролируемый прием, и неконтролируемая доставка в части термолабильных препаратов. И нам все время говорят: вы развитие цифровой экономики не остановите. Все время пытаются приводить примеры Uber, сравнивая с тем уровнем такси, который был раньше. Кто-то рассказывает про развитие автопромышленности, когда не было ламп, фар, кто-то ходил впереди со свечой. Но только все забывают об одном, что мы, то есть розничная фармацевтическая отрасль, очень высокотехнологичная отрасль. И мы высокотехнологичной отраслью были уже последние 20 лет. Мы та отрасль, которая показала, что может быть прозрачное ценообразование для конечного потребителя. Вы же не дадите соврать, что уже более 20 лет конечный потребитель, сидя дома, может узнать о цене препарата в аптеках. 

Олег Гончаров:

В любой аптеке. 

Евгений Нифантьев:

Может его забронировать без какой-либо проблемы. В какой еще другой отрасли можем это увидеть? Может быть, в продуктовом ритейле? Да нет, они закрывают все свои цены. И для того, чтобы была возможность отмониторить, человеку нужно побегать с авоськой, блокнотиком и попереписывать цены.

В чем цифровая экономика в данном случае? Чем отличается бронирование в аптеке, по интернету от доставки домой, кроме бесконтрольного привоза. При этом нам еще говорят, что фармацевты не должны в этом деле участвовать. Не фармацевт должен привезти, должен привезти курьер или курьерская служба по договору. Если представить такую возможность, что произойдет. А произойдет вот что. Упаковка, выйдя с фармацевтического завода до конечного потребителя, больше не коснется руки фармацевтического работника. Это вообще нормально? И вот это сейчас цифровая экономика. В том, что роботизированный гастарбайтер на каком-то складе соберет вот эту упаковочку, не понимая, что она из себя представляет. И он отдаст ее курьеру без какого-либо образования, который не понимает, как его доставлять и можно ли вообще отдать беременной женщине на седьмом месяце пастилки от боли в горле. Ответ: нельзя. И вот здесь должен быть фармацевт. То, что должно быть определенное ограничение по доступу обычных граждан к лекарственным препаратам, это правда.

Почему у нас на сегодняшний день есть проблемы? Потому что есть проблемы с врачами, которые не всегда выписывают рецепты, в лучшем случае выписывают некие показания в свободной форме. Вот эту проблему нужно решать, а не думать о той же самой дистанционной торговле в развитии цифровой экономики. Просто если мы подразумеваем, что цифровая экономика – это сборка на складе и доставка курьером с сумочкой в метро, то мы так цифровую экономику никогда в нашей стране не разовьем. Поэтому здесь все прикрываются такими красивыми лозунгами, а на самом деле, это просто легализация существующих интернет-аптек, которые работают не в совсем законном поле. Но если говорить о том, что это легализовывать, то это максимум на сегодняшний день должны быть безрецептурные лекарственные препараты. И доставку должен осуществлять обязательно фармацевтический работник, что и прописано на сегодняшний день в законе о дистанционной торговле лекарственными препаратами, который прошел первое чтение в Государственной Думе. Ни в коем случае нельзя допускать доставку курьерами. 

Олег Гончаров:

Но все-таки кто-то этого хочет. Вы сказали, что это аптечные сети, которые сейчас уже занимаются дистанционной торговлей. Может быть, за этим стоят производители. Они же в последнее время говорят, что аптечные сети – это те, кто мешают им вступать в наиболее эффективную коммуникацию с конечным потребителем. 

Евгений Нифантьев:

Как Вы считаете, есть ли проблема купить известный лекарственный препарат в сети? 

Олег Гончаров:

Нет, конечно. 

Евгений Нифантьев:

Нет.

Олег Гончаров:

Формально, сеть должна работать с этим. 

Евгений Нифантьев:

Как некоторые предприниматели рассуждают: я сейчас поставлю фармацевтическую линию, получу лицензию, несколько регистрационных удостоверений, например, на эналаприл или каптоприл, известное лекарство. Потом пойду в аптечную сеть, и аптечная сеть должна это обязательно продавать. Почему должна, если уже 50 производителей этот каптоприл производят? Как можно на одну и ту же полку поставить 50 абсолютно одинаковых дженериков? И после того, как им это объясняют, что ребята, вы не совсем то произвели, что нужно конечному потребителю, они идут, возбуждают убеждением уважаемых людей, рассказывают, как их не пускают на полки. Дальше возбужденные люди пишут письмо, а дальше письмо еще наиболее уважаемому человеку попадает в руки, где аптечные сети набивают карманы.

На самом деле, проблема гораздо глубже. Вопрос в том, что производить нужно то, в чем есть дефицит. А если уже 50-60 производителей произвели намного больше, чем необходимо населению, то надо что-то другое производить. В этом и есть предпринимательская инициатива. Что касательно интернета, мы что, добиваемся, чтобы лекарств больше покупали? А зачем, чтобы наш российский гражданин употреблял больше лекарств? Мне кажется, все-таки российский гражданин должен употреблять ровно столько, сколько ему нужно. 

Олег Гончаров:

Не секрет, что у нас реальная ситуация перепроизводства. То есть производители произвели столько, сколько наши сограждане уже не могут потребить. И здесь начинается вот эта чехарда, начинается поиск виноватого. 

Евгений Нифантьев:

Наше государство должно помочь нашим производителям направить, задать правильный вектор. Может быть, эти лекарства нужно поставить в Сирию, Венесуэлу, на Кубу, в Иран. Может быть, нам чуть шире посмотреть, чем на нашу страну. Потому что если брать нашу страну в рамках глобального рынка, то у нас не такое большое количество потребления лекарственных препаратов, и нужно думать об экспортном потенциале. И вот здесь нужно помогать нашим уважаемым производителям, а не думать, как сделать так, чтобы у аптечных сетей забрать их последний процент рентабельности по чистой прибыли. Ну заберешь ты, не будет аптечная сеть вообще ничего зарабатывать. Тогда она не заплатит налоги. Когда она уйдет в убыток, тогда она будет увольнять людей. Эти люди попадут на биржу труда и так далее. Везде должен быть баланс. Нельзя брать шашку, значок и рубить все подряд, что хорошо работает. Капица сказал в свое время, что талант руководителя в том, чтобы давать умным людям нормально работать и не мешать им. 

Олег Гончаров:

Если это рынок, значит рынок сам справится со своими задачами. У нас неслучайно эфир называется «Разноформатный аптечный бизнес». У нас куча форматов. 

Александр Филиппов:

У нас социально значимый рынок, и регулирование этого рынка обязательно. Но оно должно быть ровно таким, чтобы обеспечить интересы потребителя. Для потребителя тут какая выгода? Я ее, например, не вижу. Даже неважно, вырастут ли цены, не об этом речь. За последние 25 лет мы видели, как рынок выходил из серой зарплаты. Но для этого должны быть созданы определенные предпосылки. Если бизнес загонять все ниже и ниже, он все равно начнет искать способы законные, полузаконные, серые схемы для того, чтобы хоть как-то на этом рынке выживать.

У меня посыл другой. Давайте создадим такие условия, чтобы было выгодно быть прозрачным, открытым, чтобы не бояться платить конкурентные зарплаты. Мы ведь видим, когда в Туле аптечная сеть предлагает фармацевту зарплату от 65.000 руб. И мы понимаем, что это будет зарплата в конверте. Но если взять наши зарплаты, добавить все налоги, то примерно так оно и будет. Так вот, цель законотворчества – создать такие условия для бизнеса, чтобы не хотелось прятаться. Бизнес не хочет бояться, он не хочет крутить, юлить, просто его не надо туда загонять. А по поводу бонусов, безусловно, это инструмент не сетей, это инструмент производителя. И это тема перепроизводства. Если когда-нибудь наступит то время, когда в аптеке будет ровно то, что нужно нашему потребителю, нашему пациенту, без излишних стоков, с правильным ассортиментом, мы будем понимать, что в аптеке находятся препараты и товары, на которые создана потребительская ценность. Они востребованы через схему врач-пациент, пускай через пациента. Он приходит, но на этот препарат создан спрос. Аптека – это все-таки торгующая организация. Мы нужны для того, чтобы обеспечить этот спрос. 

Олег Гончаров:

Этот спрос не мы создаем, спрос должны создавать производители. 

Александр Филиппов:

Спрос создает не аптека, безусловно, это работает по-другому. 

Олег Гончаров:

Александр Павлович, с учетом всего того, что мы обсудили, хочется, чтобы Вы дали рекомендации не как выживать, а на что сделать ставку, несмотря на то, что нас постоянно удивляют и предлагают все новые и новые условия, все новые и новые ограничения. На чем сконцентрироваться, чтобы быть успешным с точки зрения нашей фармацевтической розницы? 

Александр Филиппов:

Это, безусловно, отношение к потребителю. Можно называть его по-разному, но надо быть честными перед нашим потребителем. Создавать у него положительный клиентский опыт, и все, что продает аптека, все, что у нас осталось, мы продаем доверие. Поэтому мое пожелание задуматься об этом. 

Олег Гончаров:

Евгений, Ваши рекомендации, пожелания. На чем сейчас стоит сконцентрироваться, что приведет к успеху? Потому что Александр Павлович сказал, что мы выживем при любых обстоятельствах. 

Евгений Нифантьев:

Есть такое выражение: предприниматель, он как трава, прорастет в любых условиях. Только единственная просьба к нашим регуляторным органам – специально асфальт класть не надо. 

Олег Гончаров:

Или плитку.

Евгений Нифантьев:

Через плитку проще прорасти. Имеется в виду, нужно все-таки от запретительных методов работы перейти к стимулирующим. Я пример приведу, который абсолютно к фармации не относится. Вот пенсионный возраст. По всей видимости, это непростое решение, его нужно было принимать. Если вы уволите человека предпенсионного возраста, все, твой дом – тюрьма. Зачем так, может быть, нужно по-другому сказать? Предприниматель, если у тебя работает человек предпенсионного возраста, ты будешь платить ЕСН за него не 30 %, а 10 или 20. А когда он уходит на пенсию, будет работающим пенсионером, ты за этого человека будешь платить в бюджет не 30 %, а те же самые 10 или 20. Нужно выдумывать нетривиальные схемы. А просто схемы: запретить, штраф, ба-бах, ничего хорошего от этого не получится, потому что только на предпринимательской инициативе может расти государство. И поэтому нужно к нам прислушиваться, к тем организациям и людям, которые создают рабочие места. А у нас на двоих с Александром Павловичем создано несколько десятков тысяч рабочих мест, люди, которые получают в этих организациях белую заработную плату и пока смотрят уверенно в завтрашний день. 

Олег Гончаров:

Очень убедительно. Спасибо большое, уважаемые гости. Спасибо большое, уважаемые коллеги, зрители. Всего доброго, до свидания.