Гюнай Рамазанова:
Добрый вечер! Я доктор Гюнай. Сегодня у нас передача «ЛОР-заболевания с доктором Рамазановой». Я всегда приглашаю именитых врачей, которые занимаются определенными темами и которые могут нам достоверно ответить на все вопросы по этой теме. Cегодня наша тема – «Шум в ушах». В гостях у нас профессор Федерального научно-клинического центра спортивной медицины Александр Михайлович Клочков. Здравствуйте, Александр Михайлович!
Александр Клочков:
Здравствуйте, доктор!
Гюнай Рамазанова:
Александр Михайлович, что такое шум в ушах?
Александр Клочков:
Давайте начнем с того, что дадим определение физического шума. Физический шум – это беспорядочные по амплитуде и частоте колебания, то есть беспорядочный звук, а шум в ушах – это то, что воспринимает человек без наружного адекватного раздражителя, то есть вне человека звука нет, а он слышит этот звук. Вот это и называется шум в ушах. Это не физический шум. Он может быть различным по высоте, постоянным и непостоянным по частоте, непостоянным по амплитуде. В общем, по всем физическим факторам, и не только физическим, но и физиологическим.
Есть физические факторы (амплитуда, частота, звуковое давление), а есть физиологические факторы, которые многие слушатели не знают. Допустим, громкость. Все говорят «громкость» и соотносят ее с давлением и амплитудой. На самом деле, громкость – это не только внешний фактор, но то, что обрабатывается самим организмом.
Гюнай Рамазанова:
Восприятие?
Александр Клочков:
Да, восприятие. Если частоту мы измеряем в герцах, звуковое давление – в децибелах, то высота, громкость звука измеряется в других единицах: в фонах, в тонах и так далее. Шум в ушах – это то, что воспринимается только одним человеком, у которого он есть, остальные люди не слышат этого шума. Есть одиннадцать классификаций разных шумов, но суть их сводится к тому, что есть шумы, которые исследователь, то есть врач, может тоже услышать. Это называется «объективным шумом». Вот сижу на расстоянии от Вас. Поставил Вам отоскоп в ушко, себе поставил – и слышу: да, шумит.
Гюнай Рамазанова:
То есть врач может поставить специальный аппарат в ухо пациенту и сам слышать шумт? Это называется «объективный шум»?
Александр Клочков:
Да. Сейчас он уже называется не «объективный». Сейчас он называется или «вибрационный», или «эмиссионный». Мы можем определить это с помощью специального прибора. Есть такой прибор, который улавливает эмиссию в ухе. Очень чувствительный микрофончик вводится в ухо, проводится к усилителю. Мы можем либо графически получить шум, либо услышать, когда он пройдет через усилитель, потому что просто с помощью отоскопа послушать такой шум не всегда удается. Раньше таких приборов не было, поэтому и были вот эти объективные шумы, когда можно было приложить свою ушную раковину к ушной раковине пациента и услышать шум.
Сейчас мы можем уловить такие же объективные шумы, но с помощью прибора. То есть они ниже по амплитуде, они смещены по частоте, потому что у нас ограничен предел восприятия звуков по частоте: от 16 Гц и до 20 000. То, что ниже, мы не слышим. То, что выше, мы тоже не слышим. А с помощью прибора мы это можем уловить. Получается, что объективных шумов становится больше, то есть вибрационных, нежели субъективных. Раньше было наоборот, мы считали, что субъективных больше.
Я могу просто сказать на опыте. Где-то лет тридцать назад, даже чуть побольше, считалось очень труднодостижимым исследование с помощью тональной пороговой аудиометрии. Сейчас она есть в каждой районной поликлинике.
Гюнай Рамазанова:
Статистика больше?
Александр Клочков:
Статистика больше, поэтому и больше наблюдений, и, в общем-то, наука движется быстрыми рывками. До этого времени у нас был застой. Раньше года за два выпустить какую-то статью и сделать доклад считалось нормальным. Сейчас считается, что не меньше двух статей ты должен сделать за год, иначе тебе не пойдут баллы.
Про объективность и субъективность шума я все-таки поподробнее расскажу. Есть еще те шумы, которые мы не можем уловить. Где они рождаются, мы сразу определить не можем. Но в дальнейшем, я думаю, будем определять.
Гюнай Рамазанова:
Мы сейчас не можем понять, где рождаются эти звуки?
Александр Клочков:
Не всегда.
Гюнай Рамазанова:
То ли они внутри уха, то ли в головном мозге. Итак, какие бывают шумы? Вы сказали объективный (вибрационный)…
Александр Клочков:
Субъективный (не вибрационный), то есть не эмиссионный шум, мы не можем уловить эти эмиссии никак, потому что слышит только пациент и воображает. Есть классификация по акустическому признаку: слабый, который не беспокоит больного; средней степени, который беспокоит; сильный, так называемый суицидальный, тот, который доводит человека до самоубийства.
Пример такой. Все же знают автопортрет Ван Гога с отрезанной ушной раковиной. Вот почему он отрезал ушную раковину? Потому что хотел избавиться от шума. Он решил, что если ушную раковину отрежет – у него все будет. Просто он не знал, что у нас кроме наружного уха еще есть среднее. Такой же пример суицидального шума. Вы наверняка знаете Тойнби, есть признак Тойнби при отосклерозе. Так вот, он тоже покончил жизнь самоубийством из-за того, что у него был шум в ушах. То есть это проблема очень серьезная.
В детстве спрашивают: «В каком ухе звенит?» Правильно, звенит в ухе. Это так называемый функциональный шум. Это еще одна классификация. Функциональный шум идет для сброса избыточного потенциала, пошумело в ухе и тут же прошло. Потенциал восстановился, клеточки, которые передают звуковые колебания в электрический потенциал, восстановились, и все пошло.
Гюнай Рамазанова:
А давайте расскажем, что такое вообще слух, что такое звук, как это передается. Конечно же, я знаю, что есть много классификаций, вариантов.
Александр Клочков:
Во-первых, определение звука только одно – это колебания, которые проходят через какие-то среды.
Гюнай Рамазанова:
Колебания воздуха?
Александр Клочков:
Через воздух, воду.
Гюнай Рамазанова:
В вакууме нет звука?
Александр Клочков:
В вакууме звука не может быть – там колебаться нечему. А вот где есть чему колебаться, там оно проводится. Причем проведение звука по воздуху – с одной скоростью, в воде – совсем с другой. Амплитуда проведения тоже совершенно разная. Помните, был фильм? Там Высоцкий играет, Золотухин милиционера играет. Высоцкий ныряет, а этот из пистолета стреляет в воду. И тот выскакивает с бароакустической травмой. Это действительно так, потому что скорость проведения звука в воде и скорость проведения в воздухе разная. Но это колебания звука, то есть это физически определенная величина, которую мы четко знаем.
Что такое слух? А вот о слухе мы, к сожалению, знаем не так много. Слух – это восприятие звука, мы четко знаем это еще с 19 века. Диапазон по частоте. Мы достаточно четко знаем по звуковому давлению: от какого давления и до какого может идти. Вот минимальное давление, которое мы можем воспринять, это 2х10-5 Па. А то, которое причиняет баротравму, то есть разрывает барабанную перепонку, это 100 Па. Представляете, какой колоссальный у нас запас.
Но все равно мы получаем баротравмы, когда очень большой перепад в звуковом давлении. Допустим, минно-взрывные травмы. Они бывают тогда, когда взрыв. Соответственно, травмируется не только барабанная перепонка. Она может не порваться, но цепь слуховых косточек либо разрывается, либо, наоборот, забрасывается вверх, в среднее ухо.
Гюнай Рамазанова:
Баротравма – это когда идет сильнейшее колебание воздуха.
Александр Клочков:
Баротравма – это разница в давлении.
Гюнай Рамазанова:
В давлении внутри уха.
Александр Клочков:
Очень большое. Есть еще акустическая травма – это травма, которая наносится звуком небольшого давления, небольшой амплитуды. Она действует в каком-то определенном частотном диапазоне и воздействует на улитку. Улитка – это внутреннее ухо, которое воспринимает звуки. Внутреннее ухо – это такой сложный конгломерат. Есть старое внутреннее ухо – это так называемый отолитовый аппарат, это полукружные каналы. Старое ухо отвечает за равновесие. А молодой фрагмент – это улитка, отвечает за слух. Причем улитка человека отличается от животных. У нас есть вторая сигнальная система – речь. У животных ее нет. Они могут повторять слова, но абстрактно обозначать эти слова не могут. У нас есть абстрактное мышление. Поэтому и улитка у нас немножко другая.
Так вот, возвращаясь к шуму. Источники шума где-то в 48% случаев лежат на уровне внутреннего уха, то есть это даже может быть объективный шум. Та же спонтанная акустическая эмиссия, которую мы можем засечь, но генерируется она во внутреннем ухе.
Гюнай Рамазанова:
Во внутреннем ухе есть?
Александр Клочков:
Во внутреннем ухе много всего есть.
Гюнай Рамазанова:
Что там дает шум?
Александр Клочков:
Начнем с самого главного. Там есть преобразующий аппарат, который преобразует вот эти механические звуковые колебания в электрические колебания.
Гюнай Рамазанова:
Я еще раз расскажу нашим пациентам, как мы слышим. Колебается воздух, подходит к перепонке. Перепонка начинает двигаться и передает информацию дальше в среднее ухо, где у нас косточки начинают колебаться. Последняя косточка – это стремечко. Стремечко стоит на окне внутреннего уха. Идет колебание снаружи внутрь, потом стремечко начинает бить об окно, а за окном уже жидкость.
Александр Клочков:
Жидкость течет.
Гюнай Рамазанова:
А за окном улитка. И внутри улитки есть рецепторы и жидкость.
Александр Клочков:
Через жидкость пошла звуковая волна. Как она проходит через эту жидкость, зависит от этой жидкости: от ее вязкости, плотности. Есть тугоухость, называется «скалярная» («лестничная»). Почему? Потому что у нас поделено на три лестницы, лестницы поделены мембранками.
Гюнай Рамазанова:
Внутри улитки есть мембраны. Нежные рецепторы.
Александр Клочков:
И вот на основной мембране, которая отделяет одну лестницу от срединной, находятся клетки, которые идут ближе кнаружи, они называются «наружными клетками». Те, которые кнутри, называются «внутренними клетками». В наружных клетках есть волоски, которые внедрены в мембрану, которая их прикрывает сверху. Называется «покровная», поскольку покрывает. Вот пошла звуковая волна по жидкости. Она начинает колебать основную мембрану. На протяжении улитки она колеблет мембрану с различной частотой. Чем выше, тем выше частота колебаний, тем выше восприятие. То есть если у человека появляется высокочастотный шум, то, скорее всего, нарушение идет где-то в области основания, где высокие частоты. А если низкочастотный шум, то это, скорее всего, в области верхушки, где низкие частоты воспринимаются.
Есть несколько теорий восприятия звука. Сейчас больше всего придерживаются теории Бекеши (с колебаемой мембраной). Первая теория, на которой зиждется теория Бекеши, это теория Гельмгольца. И вот как колеблются эти клеточки, так эти волоски то растягиваются, то сокращаются, и формируется электрический сигнал, который наш мозг уже воспринимает, как звук.
Гюнай Рамазанова:
И мы начинаем понимать слова или мелодию. Это электромагнит?
Александр Клочков:
Это электрический все-таки потенциал. Когда у нас эти клеточки сгенерировали свой электрический потенциал, он уже воспринимается, как звук. Я возвращаюсь просто к шуму. Вот представьте себе такую ситуацию. Произошло колебание, и колебание неполное, то есть колебание сюда произошло, а назад его нет. Соответственно, клеточки какие-то уже перерастянулись, значит, генерация электричества есть, значит, мозг воспринимает. Воспринимает что? Внешнего раздражителя нет, а он слышит.
Гюнай Рамазанова:
То есть идет напряжение?
Александр Клочков:
Да. Идет звон. Это бывает при акустической травме, когда нарушается внутрилабиринтное давление. Когда оно может нарушаться? Есть болезнь Меньера. Она описана еще в 1961 году, Меньер описал четыре случая: когда у человека возникало понижение слуха, шум в ушах и сильное головокружение. Это назвали в честь него «болезнью Меньера». Есть синдром Костена, сейчас он очень частый. Очень модно стало ставить имланты. Меняется прикус – изменяется давление на область лицевого нерва. Часть лицевого нерва – chorda tympani. От нее отходит нерв, иннервирующий стременную мышцу. Меняется давление, соответственно, появляется шум, и иногда даже появляется головокружение.
Гюнай Рамазанова:
Имплант в зубах – и появляется шум в ушах.
Александр Клочков:
Неправильный прикус, ставят какие-то корректоры зубов, выпрямляют прикус. И человек начинает мучиться. У него появляется шум в ушах, головокружение, понижение слуха. И когда обращаются такие люди, приходится отправлять их назад к ортодонтам, которые это делали.
Гюнай Рамазанова:
Интересно, ортодонты об этом знают?
Александр Клочков:
Знают.
Гюнай Рамазанова:
Когда еще меняется внутрилабиринтное давление?
Александр Клочков:
При недостаточности кровообращения в области позвоночных артерий, так называемая вертебробазилярная недостаточность. У наших слушателей это на слуху уже должно быть, потому что первую причину, когда они приходят к неврологу или к отоларингологу, которую выносит доктор, это вертебробазилярная недостаточность с кохлеовестибулярным синдромом: с шумом в ушах, с понижением слуха. Забегая вперед, чтобы отдифференцировать всю эту массу заболеваний, приходится делать много дополнительных методов исследований. И не только аудиологических и сурдологических, но лучевая терапия здесь тоже подключается. Она нам очень помогает.
Гюнай Рамазанова:
Шейные отделы позвоночника?
Александр Клочков:
Шейные отделы позвоночника мы смотрим. За вот этим переводящим аппаратом, который называется рецептором, у нас идет спиральный ganglion. За ним идет ствол нерва. Вот ствол нерва у нас проходит во внутреннем слуховом проходе. Он очень узенький. Если там что-то начинает расти, этот слуховой нерв начинает сдавливаться, и появляется шум. Первый симптом невриномы восьмой пары – это шум и понижение слуха. Причем мы раньше считали, что понижение слуха должно идти на высоких частотах, потому что волокна в нерве сначала идут высокочастотные, а потом уже низкочастотные. Если сдавление идет извне, то сдавливаются сначала высокочастотные. На самом деле, это не так. Я сам пропустил одну больную, когда посчитал, что это отосклероз, не учел две вещи, что отосклероз у нас всегда двухстороннее заболевание. С одной стороны не может быть.
Гюнай Рамазанова:
Невринома в основном односторонняя.
Александр Клочков:
Но есть шваннома, которая двухсторонняя. Я пропустил тогда, потому что кривая была нехарактерная для невриномы.
Гюнай Рамазанова:
Еще раз. Что у нас поднимает внутрилабиринтное давление? Это болезнь Меньера, вертебробазилярная недостаточность, то есть недостаточность питания головного мозга.
Александр Клочков:
Шейный остеохондроз. Сдавление позвоночных артерий.
Гюнай Рамазанова:
Потому что позвоночные артерии проходят через шею.
Александр Клочков:
Синдром Меньера, синдром Костена.
Гюнай Рамазанова:
Дальше – опухоли. Самые распространенные Вы сказали.
Александр Клочков:
Вы говорили, что все-таки у нас в МКБ-10 есть «шум в ушах».
Гюнай Рамазанова:
МКБ-10 – это международная классификация болезней.
Александр Клочков:
Кстати говоря, мы как-то привыкли все говорить «ставим диагноз». «Ставить» диагноз нельзя. Ставят швабру в угол. Есть «формулировка», то есть мы должны сформулировать диагноз. Сформулировать причину, потом сформулировать следствие и сформулировать осложнение. А отсюда «формулировка» диагноза. В МКБ есть формулировка «шум в ушах». Так вот, шум в ушах может быть и отдельным самостоятельным заболеванием, но чаще всего это симптом какого-то заболевания.
Допустим, одним из признаков гипертонической болезни может быть шум в ушах. То есть терапевт, зная про шум в ушах, померяв давление, надев холтер, может сформулировать диагноз гипертонии без дополнительных анализов. Это может быть признаком опухолей, как внутримозговых опухолей, так и тех, которые вызывают анемию. Опухоль желудка приводит к анемии и шуму в ушах.
Гюнай Рамазанова:
Анемия может быть не только из-за опухолей. Это может быть любая причина.
Александр Клочков:
Пожалуйста, носовые кровотечения у женщин. Шум – это симптом. Но может быть шум и отдельным заболеванием, когда он очень тяжело переносится. И надо найти причину возникновения этого шума: или во внутреннем ухе, или выше внутреннего уха.
Гюнай Рамазанова:
Это все идет до коры головного мозга. Ищем причину во всех отделах, от наружного уха до головного мозга. Мало того, ищем причины в шейном отделе позвоночника, в артериальном давлении, в крови. То есть пациенту есть чем заниматься. Ему надо полностью обследоваться. В два счета, одной волшебной таблеткой мы это не вылечим. Самое главное, чтобы пациент знал, что если есть шум в ушах, это просто так не пройдет, этим надо заниматься. Во-первых, надо диагностировать, правильно все сформулировать, и в итоге вопрос возникает: к какому врачу обращаться? Есть, кстати, шум в ушах долгий и есть острый, когда человек проснулся, и у него уже есть этот шум.
Александр Клочков:
Мы говорили о классификации шума. Есть классификация шума по продолжительности. Транзиторный шум пришел и ушел. Есть шум средней длительности, когда он длится от часа и до суток. Есть шум длительный, который может длиться несколько суток и даже месяц. И есть шум постоянный – это тот шум, который длится больше месяца и без лечения или даже с лечением все равно не проходит.
Я уже говорил, есть классификация по интенсивности. Как в детстве говорили: «В каком ухе звенит?» Позвенело и ушло. Что это такое? Это компенсаторный шум.
Гюнай Рамазанова:
Уставший человек.
Александр Клочков:
Когда разрядилось внутреннее ушко.
Гюнай Рамазанова:
То, что мы до этого рассказывали, напряглись рецепторы. Они должны разрядиться.
Александр Клочков:
Они сгенерировали шум и ушли.
Гюнай Рамазанова:
То есть уходит лишняя энергия?
Александр Клочков:
Да. Поэтому, кстати говоря, у разных авторов разная частота возникновения шумов.
Гюнай Рамазанова:
Итак, к каким врачам обращаться пациенту?
Александр Клочков:
Сейчас есть такая специальность сурдолог-отоларинголог. В первую очередь, надо обратиться к нему. Почему? Потому что все методы обследования слухового анализатора, слуха в его руках. Но сурдолог есть не везде. В больших городах есть специализированные сурдоцентры. Про Москву могу сказать – у нас сурдоцентр на Хорошевском шоссе, дом 1. И детский сурдоцентр – проспект Вернадского, дом 9, если я не путаю.
Гюнай Рамазанова:
Значит, первый – это сурдолог. Потом?
Александр Клочков:
Если сурдолог видит, что шум обусловлен не слуховым анализатором, а чем-то другим, он направляет к тому специалисту, который должен разбираться. Если он видит, что анемия, значит, направляет к терапевту.
Гюнай Рамазанова:
Обычно пациенты приходят к отоларингологу, потому что нет сурдолога везде, как мы уже озвучили. Что делать дальше?
Александр Клочков:
Сначала к отоларингологу. Все-таки большинство шумов обусловлено ушными причинами, а уши лечит оториноларинголог. Первый приказ №337 о сурдологии как отдельной специальности вышел в 1997 году.
Гюнай Рамазанова:
Нет сурдолога. Пациент проснулся: шум в ушах. Он пошел к ЛОР-врачу. Что он делает?
Александр Клочков:
Сделает тональную пороговую аудиометрию. Это дважды субъективный метод, потому что субъект один – это оператор, кто снимает эту аудиограмму, график. И второй субъект – это исследуемый. Субъективность в чем заключается? Больному говорят: мы сейчас наденем на вас наушники, вы будете слышать звук, будете нажимать кнопочку, когда слышите звук, и держать, пока идет этот звук. Если больной не поймет, что это такое, он будет держать кнопку тогда, когда он хорошо слышит звук. А метод называется «пороговая аудиометрия», то есть нам надо определить порог – самый слабый звук, который может слышать больной. Поэтому это до него надо доносить.
Гюнай Рамазанова:
Аудиометрия дает нам график. Мы оцениваем ситуацию, есть ли там что-то. Что ищем?
Александр Клочков:
Первое – есть костно-воздушный разрыв или нет.
Гюнай Рамазанова:
Среднее ухо.
Александр Клочков:
Восприятие через кость и через естественные слуховые пути. Второе – высчитываем наклон графика. От наклона зависит конфигурация кривой, и, соответственно, от конфигурации кривой идет формулировка диагноза. Она может быть круто нисходящей – это рецептурная. Она может быть полого нисходящая – это спиральная. Она может быть горизонтальной, без костно-воздушного разрыва, это скалярная тугоухость. И в зависимости от этого графика отоларинголог должен назначить дальнейшее обследование.
Если врач может, отталкиваясь от этого графика, назначить адекватную терапию, он ее сразу назначает. Не может – он делает дообследование. Какое дообследование обычно делают? Делается еще один субъективный тест, надпороговая аудиометрия называется. Делается объективное исследование – это импедансометрия, когда мы меряем сопротивление, как оно меняется, на звук барабанной перепонки. Смотрим акустический рефлекс, потому что у нас есть защита. С помощью этих мышц среднего уха у нас возникает защита. Допустим, идет очень сильный звук, и стремечко должно остановиться, иначе вот эти мембранки, о которых я говорил, разорвутся, и человек станет глухим.
Гюнай Рамазанова:
И у нас есть защита.
Александр Клочков:
Есть объективный метод вызванных потенциалов. Есть потенциалы, которые генерируются во внутреннем ухе, это называется электрокохлеография. Есть короткие, коротколатентные вызванные потенциалы, которые генерируются из ствола мозга и из вот этих ядер, о которых я говорил. И есть корковые потенциалы. Сейчас есть еще стационарные потенциалы, с помощью которых мы можем вывести тональный график. Стационарные потенциалы очень важны не для шума, они важны для детей. Принесли вам ребеночка, и вы не знаете, какой у него слух. А чем раньше мы сделаем кохлеарную имплантацию или посадим аппарат, тем больше шансов, что ребенок будет говорящим.
Лучевая диагностика обязательно нужна. Нужно посмотреть, что происходит в височной кости, внутреннее ухо находится в височной кости. Для этого делается спиральная компьютерная томография, где мы видим всю цепь слуховых косточек, вот это овальное окошечко. Если изменения в мягких тканях, мы делаем магнитно-резонансную томографию, потому что мягкие ткани мы видим лучше с магнитно-резонансной томографией. Если идут нарушения на стыке, шум у больного. Он говорит. «Вы знаете, доктор, я слышу Подмосковные вечера» – «Слова слышите?» – «Нет, слова не слышу». Значит, наш больной. А если слова слышит – это психиатр. Есть метод позитронно-эмиссионной томографии, когда мы видим этот очаг, где идет эта генерация, и можем его лечить. Высших технологий не так много, и делают их не все. А вот КТ, МРТ – это обязательно.
Доктор смотрит обязательно шейный отдел, где проходят позвоночные артерии. Сначала, опять же, лучевая диагностика, а потом ультразвуковая диагностика: дуплекс, допплер и так далее. Кроме этого, обязательно делается биохимия крови, гемоглобин надо же посмотреть.
Гюнай Рамазанова:
А что ищем в биохимии?
Александр Клочков:
Иммуноглобулины – может быть IgE-зависимый шум. Далее мы смотрим количество билирубина – тоже билирубиновый шум есть. Причиной шума может быть масса различных заболеваний. У меня на приеме было раньше за год двое с шумом, а сейчас четверо молодых уже пришли, то есть увеличивается количество за счет токсических веществ, то есть тех ядовитых веществ, которые действуют непосредственно на слуховой анализатор.
Гюнай Рамазанова:
Это очень интересная тема, потому что сейчас молодежь не знает про гигиену слуха, гигиену зрения. Курение, алкоголь действуют на нежные рецепторы. На самом деле, наши передачи – образовательные. Они делаются для того, чтобы кто-то послушал и кому-то передал. Я считаю, что многие врачи об этом мало знают. Даже мои знакомые заинтересовались, потому что реально мало знают отоларингологи про шум в ушах. Мы думаем, что это неврологическая болезнь, а Вы сегодня полностью рассказали про ухо. На самом деле, это очень дорогого стоит. Я считаю, что эта передача просто хрестоматийная.
Александр Клочков:
Начнем с вредных привычек. Все знают, что капля никотина убивает лошадь. Но, на самом деле, никотин не так вреден в определенных количествах, но никотин вызывает спазм сосудов – это нарушение питания переводящего органа (рецептора). Отсюда и шум, раннее понижение слуха. Это называется пресбиакузис, возрастные изменения. Если сравнить с 20-летним, у меня будет в области высоких частот значительно хуже слух. Соответственно, первая причина – никотин. Пожалуйста, меньше курите. Вторая причина – злоупотребление алкоголем. Алкоголь в небольших количествах полезен. Но если ты злоупотребляешь, происходит ангиопатия, те же сосудистые изменения. Мало того, изменяется билирубин. Третье – питание. В продуктах есть пищевые добавки. Эти пищевые добавки чаще всего образуют токсические вещества, которые тропны к нашим слуховым анализаторам.
Гюнай Рамазанова:
То есть натуральное питание.
Александр Клочков:
Да. Стараться кушать натуральное. Не колбаску, в которой неизвестно что, а мясо купить, прожарить.
Дальше очень большая нагрузка на ухо. Я пользуюсь общественным транспортом, в метро обязательно или внутриканальные наушники, или большие. Большие наушники, кстати говоря, лучше, потому что они сохраняют ушную раковину, структуру, то есть определенная защита. Но все равно больше 30 минут нельзя этим пользоваться. Мы воспринимаем звук отовсюду. Сферическая волна отразилась от одной стенки, от той стенки, и только потом попала в ухо. Мало того, прежде чем попасть в слуховой проход, она обрабатывается ушной раковиной. У нас здесь много элементов: завиток, противозавиток, треугольная ямка, ладьевидная. Это идет обработка. А когда мы надеваем наушники, а еще хуже внутриканальные, внутриушные, волна идет не сферическая, а продольная, и тогда вот эта часть последней косточки, стремечко, колеблется не так, как надо. В результате мембранки расходятся очень сильно, перерастягиваются, отсюда понижение слуха, шум в ушах и тугоухость.
Гюнай Рамазанова:
А теперь очень коротко, без названий лекарств, чем мы лечим ушной шум? Я поняла, что диагностировать очень сложно, то есть надо сначала найти причину. Например, анемию лечат одни врачи. Мы говорим в данный момент про отоларингологические причины. Чем можно лечить?
Александр Клочков:
Начнем с частоты. Наиболее частой причиной шумов являются сосудистые изменения – все сосудистые препараты. Есть гипотензивные, есть гипертензивные, есть ноотропы. Второе – мы должны снижать внутриушное давление.
Гюнай Рамазанова:
Внутрилабиринтное.
Александр Клочков:
Для этого мы должны заблокировать определенные рецепторы, которые заведуют продукцией этой жидкости: перилимфа, эндолимфа. Когда давление поднимается, у нас меняется количество кальция. Значит, мы должны использовать блокаторы кальциевых каналов. Но это все зависит от того, что мы нашли.
Мы обязательно должны сделать те структуры, которые могут восстановить работу клеток. Клетки мы уже не восстановим. Сейчас идут работы по внедрению стволовых клеток, я имею в виду рецепторы. Мы должны подкармливать: это незаменимые аминокислоты, витамины, микроэлементы. Дальше, если есть этот шум, мы не можем убрать генератор, мы должны заблокировать его. Значит, какие-то блокаторы применяем обязательно. Бывает так, что ничего не получается. Тогда можно идти на две операции. Если это четко рецепторный шум – это разрушение лабиринта, то есть разрушение улитки. Если это будет не рецепторный шум, то если мы разрушим улитку, шум только усилится.
Гюнай Рамазанова:
То есть сначала надо правильно диагностировать, а потом уже думать?
Александр Клочков:
Это то, с чего мы начали.
Гюнай Рамазанова:
А заушную блокаду можно оперировать?
Александр Клочков:
Да. С заушной блокадой помогают тогда, когда идет эмиссионный шум из внутреннего уха. Это связано с тем, что подножная пластинка стремени создает либо избыточное давление, если она глубоко вошла, или недостаточное давление. И в том, и в другом случае рецепторы реагируют, поскольку мембранный аппарат внутреннего уха реагирует. Когда мы делаем блокады, мы блокируем этот нерв, который иннервирует стременную мышцу. Она намного сильнее. Там есть вторая мышца, натягивающая барабанную перепонку. Она значительно слабее, поэтому ее можно не учитывать. Если мы сняли с помощью блокад этот шум, если он больше не повторяется, ничего дальше делать не надо. Но если он начинает повторяться, тогда можно сделать операцию – рассечь этот нерв, и все.
Гюнай Рамазанова:
Вы сказали, что есть такие шумы, которые лечить невозможно. Как помочь пациенту?
Александр Клочков:
Если мы не можем вылечить, значит, мы его должны замаскировать. Есть такой термин «тиннитус», подбирается маскер. Сначала делается шумограмма. Мы примерно знаем спектр шума, который получает больной. И берем маскер ниже по частоте. Более низкие частоты маскируют более высокие частоты. И человек, когда ложится спать, надевает этот маскер.
Гюнай Рамазанова:
Это наушник?
Александр Клочков:
Это типа слухового аппарата. Он может быть внутриканальным.
Гюнай Рамазанова:
Чтобы засыпал.
Александр Клочков:
И засыпает хотя бы, то есть у него нет позыва к самоубийству.
Гюнай Рамазанова:
Да, потому что мешает. От этого человек не умирает, но качество жизни снижает очень сильно.
Александр Клочков:
С нарушения сна начинаются все психические заболевания. Собственно, самоубийство – это психическое заболевание.
Гюнай Рамазанова:
Александр Михайлович, очень хорошая сегодня лекция получилась, да и диалог у нас получился. И я думаю, что вернуться к этому диалогу точно надо будет. Жалко, что у нас время закончилось. Мне очень приятно было Вас слушать. Спасибо Вам большое, что пришли! Я думаю, что мои пациенты сегодня остались очень довольны, потому что они много чего узнали. Конечно же, очень сложно во всем этом разбираться, но хотя бы как себя беречь или к кому обращаться они уже знают после сегодняшней передачи, и какие методы есть, Вы все это озвучили. Спасибо Вам большое еще раз!
Александр Клочков:
Спасибо Вам, Гюнай, за хорошие вопросы. Надеюсь, что слушателям тоже было интересно нас послушать.