Вячеслав Коновалов:
Дорогие друзья, добрый вечер. Сегодня, как обычно в 7 часов в понедельник, с вами главная культурная программа, я уж не постесняюсь это сказать, в Российской Федерации. И сегодня у нас гость, о котором я давно мечтал. Андрей Фефелов, главный редактор телеканала «День». Добрый день.
Андрей Фефелов:
Добрый вечер, кстати говоря, уже.
Вячеслав Коновалов:
Ну ладно, вечер так вечер.
Андрей Фефелов:
Мы ориентируемся на какую-то другую страну, я чувствую, где день сейчас в разгаре.
Вячеслав Коновалов:
Солнце, пальмы, женщины в набедренных повязках.
Андрей Фефелов:
Да, а у нас здесь вьюжно, метелица метет по Кутузовскому проспекту, заметает следы правительственных кортежей и, в общем, мистическая русская зима в таком своем потрясающем величии. Вот эта Москва зимняя, она содержит в себе великие архетипы, которые мы все переживаем по-своему. Мы не можем быть равнодушными к этому. Она в русских людях обязательно отзовется какой-нибудь поэмой, стихом или песней какой-нибудь, долгой, заунывной.
Вячеслав Коновалов:
Но красивой, как погода за окном. Падает пушистый снег.
Андрей Фефелов:
В современном таком изводе звучит так: Степ да Степ кругом.
Вячеслав Коновалов:
Дорогие друзья, видите, как поэтично мы начинаем программу, которая сегодня анонсирована политика в культуре или культура в политике, или вообще, как эти 2 понятия связаны друг с другом и связаны ли вообще. Но традиционно первый вопрос, который я всегда задаю всем гостям, которые сюда приходят: Андрей, скажи, пожалуйста, как ты дошел до жизни такой? Кто ты вообще, откуда, что было, что будет, чем сердце успокоится?
Андрей Фефелов:
Я не дошел, я дополз, по колено в снегу как раз, шел, шел и, еле дошел. Я тут отряхался полчаса перед вашим порогом, я сугробы целые сбивал, стучал валенками.
Вячеслав Коновалов:
А ушанка?
Андрей Фефелов:
Ушанка слетела давно, ее унесло ветром. Она как раз полетела в сторону дома советов бывшего, ныне дома правительства. Мне кажется, она где-то там болтается на шпиле белого дома, потому что ее унесло пургой.
Вячеслав Коновалов:
Пургой – это так интересно сказано. Ее унесло пургой, и унесло в сторону белого дома.
Андрей Фефелов:
ДА, да.
Вячеслав Коновалов:
Дорогие друзья, так бывает, вдруг твою ушанку…
Андрей Фефелов:
И вдруг пурга.
Вячеслав Коновалов:
И какая-то пурга от белого дома срывает с тебя шапку. Ну что поделаешь, такой режим.
Андрей Фефелов:
Кстати, есть понятие белая пурга и черная пурга, потому что черная пурга – это самое страшное понятие на наших северах, в районе Норильска, где властвуют стихии такие непостижимые, страшные. Там есть такое понятие, черная пурга, когда не видно на расстоянии метра ничего. Снег днем, ясным днем, казалось бы, он достигает такой интенсивности, что вокруг возникает тьма, но отнюдь не египетская, а вот такая настоящая русская тьма. И эта черная пурга, она характерна тем, что если ты отцепился от какого-то предмета, если ты потерял парапет или отошел от дома на расстояние 30 сантиметров, то вернуться уже нельзя. Она создает иное пространство и люди замерзают в 2 метрах от дома, потому что они не могут нащупать, где дверь. То есть, нельзя попасть обратно домой.
Вячеслав Коновалов:
У тебя такого опыта не было?
Андрей Фефелов:
Нет, я просто собираю фольклор, такой русский фольклор, как Солженицын, знаешь, он все время собирал такие побасенки, потом их склеивал так старательно.
Вячеслав Коновалов:
Скажи мне, пожалуйста все-таки, из тех вопросов, которые пришли перед тем, как начать нашу программу, мне прислали вопросы, один вопрос так часто употребляемый был – почему Фефелов, почему не Проханов?
Андрей Фефелов:
Почему не Проханов? Я Проханов, кстати.
Вячеслав Коновалов:
Так, дорогие друзья, если вы не знали, Андрей Фефелов – он же Проханов. Но это большой секрет, только между нами.
Андрей Фефелов:
Нет, дело в том, что я же учел опыт Дюма младшего. Это звучит не очень солидно, Дюма младший или, не знаю, Брегель младший, что-то в этом есть такое уничижительное. И вот я решил не быть Проханов младший, а быть Фефелов, вот и все. Это, видимо, результат моего какого-то эгоцентризма, попытки как-то противопоставить себя, и вообще окуклиться или вылупиться из яйца. Есть же книга Льва Данилкина, такого прекрасного автора, Которая посвящена Александру Андреевичу Проханову. Он вообще написал 3 книги, первую, посвященную Проханову, Вторую, посвященную Гагарину и третью, посвященную Ленину.
Вячеслав Коновалов:
То есть, получается, у нас, с точки зрения одного из главных критиков и главных литературных историков, можно так сказать, у нас в стране 3 наиболее определяющих фигуры, с точки зрения культуры я имею в виду, это Ленин, это Гагарин, я в хронологии, и это Проханов.
Андрей Фефелов:
3 литератора.
Вячеслав Коновалов:
3 литератора, да.
Андрей Фефелов:
И там, в этой книге, она начинается с описания, писатель Трифонов рассказывает, как молодой Проханов держит в руках пасхальное яйцо и так далее. И Данилкин, он так провокационно назвал свою книгу «Человек с яйцом». Но я ему, когда прочитал название, сказал: «Лева, ты понимаешь, из яйца-то я вылупляюсь». Он смотрит на меня. В яйце эта жизнь еще происходит.
Вячеслав Коновалов:
А в тебе иголка, получается, тогда.
Андрей Фефелов:
Иголка – это я как раз.
Вячеслав Коновалов:
Ах вот как, ты, оказывается, иголка?
Андрей Фефелов:
Да, да.
Вячеслав Коновалов:
Слушай, ну ты так немножко шире, чем иголка. Ну ладно, дорогие друзья.
Андрей Фефелов:
Я был иголкой, а сейчас немножко утолстился, стал таким канатом стальным.
Вячеслав Коновалов:
Нет, ты стал стальной пикой, иголка росла, росла и превратилась в такую стальную пику, римским дротиком. Очень хороший, кстати. Вот, возвращаясь от римского дротика к нашей основной теме – культура и политика, вот скажи мне, пожалуйста, как ты думаешь, по твоему мнению, является ли культура политикой?
Андрей Фефелов:
Дело в том, что XX век, он нам преподал несколько таких мощных уроков, связанных с переплетением этих двух фаз сознания, политического сознания и эстетического сознания. И, как говорили, что фашизм – это эстетизация политики, а коммунизм – это политизация эстетики. Существуют такие представления о культуре и политике. На самом деле все это, конечно, одно и то же, это огненный поток, в котором мы все находимся, поток истории, поток слов, смыслов, представлений.
Вячеслав Коновалов:
Культур, политик.
Андрей Фефелов:
Скажем так, здесь реальность, физическая реальность, реальность климатическая, прежде всего, реальность ландшафтная, реальность антропологическая переплетается с разного рода колоссальными иллюзиями, которые двигают человечество и которые создают формы вот этого осмысления действительности. Потому что от этого очень многое зависит, как воспринимать все.
Вячеслав Коновалов:
Вот ты загнул как, как загнул. То есть, мы можем утвердительно сказать, культура является частью политики, или политика частью культуры все-таки, что первично?
Андрей Фефелов:
Любой человек может сказать, что все есть политика, все есть политика, политика есть все.
Вячеслав Коновалов:
И культура есть все.
Андрей Фефелов:
И также сказать может, конечно, что культура есть все, поскольку эти понятия, они нераздельны. НЕ бывает политики без культуры и не бывает культуры без политики.
Вячеслав Коновалов:
Но бывают бескультурные политики.
Андрей Фефелов:
Это запросто, кстати, причем их становится все больше и больше.
Вячеслав Коновалов:
А есть политизированные культурологи.
Андрей Фефелов:
Плодятся. ТЫ меня сам запутал, кстати, я не ожидал.
Вячеслав Коновалов:
Товарищи, вот когда 2 философа садятся, один с дипломом, а другой без, но с дипломом более важным, с дипломом, который называется народное доверие, то получаются вот такие разговоры. А что вы хотели, вот так, придется терпеть.
Андрей Фефелов:
Культуролог и арткритик, что-то есть медицинское, культ уролог, а арткритик – артритик какой-то. Поэтому, конечно, вот эти сферы, они являются ключевыми для организации общества, поскольку культура и политика – это полития, вопрос власти, вопрос организации общины. Ведь что такое полития? Кстати говоря, неправильно переводят трактат Платона «Государство».
Вячеслав Коновалов:
А как надо?
Андрей Фефелов:
Надо говорить «Полития», это правильно.
Вячеслав Коновалов:
Полития?
Андрей Фефелов:
Да, потому что полития – от слова полис, а полис – это не просто какое-то муниципальное образование, город, как сейчас. Город ведь, наше русское слово город – это огород, то есть, это такая…
Вячеслав Коновалов:
Что-то за забором.
Андрей Фефелов:
Забор, короче, да, крепость в конце концов, забор может быть очень такой красивый. А полис – это все-таки некое единение людей, прежде всего, законов, граждан, их порядков, их традиций, их предпочтений и так далее. Вот это вот полития, и политика отсюда.
Вячеслав Коновалов:
Понятно. То есть, возвращаясь к нашей теме, мы можем сказать, что если культура за забором, то она политизирована?
Андрей Фефелов:
Нет, дело в том, что если мы вспомним трактат Юлия Цезаря «Записки о галльской войне», там говорится, что…
Вячеслав Коновалов:
Дорогие друзья, вспоминайте, пожалуйста, «Записки о галльской войне», вы же как культурные люди, смотрящие программу «Культбригада», без того, чтобы прочитать главку, другую перед сном, собственно, из этого трактата, не ложитесь спать, поэтому вспоминайте, вспоминайте. Андрей?
Андрей Фефелов:
ДА я вот забыл, я хотел процитировать что-то по Латыни. Он говорит, что 0:10:28 и чего там еще, институтис. То есть, учреждение, язык и законы, которые есть. Вот это все наша политика, казалось бы, но это же и культура на самом деле.
Вячеслав Коновалов:
Согласен.
Андрей Фефелов:
Здесь гораздо интереснее прочертить грань, такую огненную грань, вот политика и культура, они как бы на одной стороне баррикад, а искусство стоит на другой. Вот это вот потрясающе. Казалось бы, культура и искусство должны были бы обниматься, жаться в десна, но не получается, они как раз все время смотрят с разных сторон берега, культура и искусство. А культура и политика – они просто в обнимку сидят.
Вячеслав Коновалов:
ТО есть, культура и политика в обнимку, мы можем так сказать?
Андрей Фефелов:
Подмечено верно, конечно.
Вячеслав Коновалов:
Замечательно. Вектор культуры и политики, раз они в обнимку, они не могут идти на противоход друг к другу, они должны быть вместе, в одном направлении двигаться?
Андрей Фефелов:
Ну конечно, они двигаются всегда в одном направлении.
Вячеслав Коновалов:
Вот я, кстати, возвращаясь к этому, как раз и подумал, что в конце 13 – вначале 14 года у Андрея, дорогие друзья, Фефелова, было написано, и не знаю, у него очень загадочная судьба, как все, что связано с Прохановыми, там все непросто, так и судьба этой книги непростая, ее можно заказать. Я не знаю, получите вы ее или нет, но называется она в любом случае «Когда наступит хаос». Так вот, возвращаясь к нашего разговору, культура и политика в жарком объятии двигаются в одном направлении, в направлении хаоса, по Андрею Фефелову. Прав я или не прав?
Андрей Фефелов:
Нет, ну понимаешь, ты сейчас где-то минут 20 назад открыл мне глаза, что у меня вышла книга.
Вячеслав Коновалов:
Дорогие друзья, видите, как приходят авторы, не зря, не зря приходят. Кто-то узнал, книга, кто-то вышел: «Ох, блин, а мне, оказывается, премию литературную дали», кто-то еще что. Вот приходите чаще.
Андрей Фефелов:
Нет, ну это какие-то жулики, какая-то банда выпускает книги. Да, действительно, у меня такая была статья, работа, она довольно популярна была, называется, кстати говоря, не столько однозначно пессимистично «Когда наступит хаос». Она называется «Если наступит хаос». Это интервью всего лишь, достаточно компактное, с одним из таких легендарных людей в очень узкой прослойке нашего спецназа. То есть, это люди, которые совершали очень сложные операции в период второй чеченской кампании. И, пользуясь этими личными связями, я сделал этот материал. Он посвящен возможности хаотизации в мегаполисе, социальной хаотизации. Социальный хаос в мегаполисе – это особое состояние общества и среды, которое требует определенной культуры. И этот спецназовец, я не знаю, фамилия дана его в книжке, не дана, но в общем, короче говоря…
Вячеслав Коновалов:
Можешь не упоминать, если это секретный физик.
Андрей Фефелов:
Ну он, кстати говоря, несколько был смущен, когда появилась его фамилия в газете. Он рассказывает, с точки зрения профессионала, вот этот комплекс приемов и знаний, как быть, как себя вести, как надо организовывать, как он его называет, табор, то есть, объединяться в некую такую общую, как защищать подъезд, запирать, не с помощью вот этих вот электрических магнитиков, вот этих, на холодильниках которые стоят в дверях, а врезать замки, как действовать, организовывать дежурства, как в этом панельном, страшном, мертвом доме организовывать отопление, как внутри жечь костры, буржуйки ставить. Он обладал этим спецзнанием.
Вячеслав Коновалов:
И он поделился с тобой?
Андрей Фефелов:
ДА, материал разлетелся. Еще тогда была болотная какая-то такая жижа, Болотная площадь над нами разверзлась, и люди просто реально боялись, что начнется какой-то кавардак здесь.
Вячеслав Коновалов:
Ну ты знаешь, никогда не говори никогда.
Андрей Фефелов:
НУ это правильно, да.
Вячеслав Коновалов:
Такие знания-то, они могут понадобиться в любой момент.
Андрей Фефелов:
И поэтому люди реально включились, стали это все перепащивать. Вообще у меня было несколько таких статей. Была в свое время такая статья, она, правда, вышла под псевдонимом еще одним – Александр Титов, у меня был такой псевдоним. Называлась она «Останки», про кладбище самоубийц, которое находится на месте Останкинского комплекса. И это просто какой-то был… Ну это был такой памфлет на телевидение ельцинской поры, довольно едкий литературный памфлет, но это просто имело какую-то дикую популярность в желтой прессе. Наша желтая пресса это схавала просто как будто я для нее писал якобы это все. Потом какая-то тетка взяла целиком, без кавычек, все это вставила в свою книгу, я потом листал. Я не стал, конечно, разбираться, с этим издательством не буду разбираться чертовым. Но потом были несколько попыток пересказать это все своими словами, неудачных, конечно, потому что там была глубина в стиле. Там были вот эти вот описания, когда испуганных телеведущих, девушек, по нижнему коридору между двумя комплексами Останкино сопровождают охранники, вооруженные обрезками армированных шлангов, чтобы бить по мордасам этим хищным крысам, которые одолевают, пытаются укусить за эти тонкие чулки этих изящных девушек. И там было описано, кстати, много случаев из прошлого, когда на Москве, хлебосольной, белокаменной, люди тоже кончали самоубийством и туда их закапывали под Останкинский комплекс, туда подрывали. До сих пор вот эта обстановка, она несколько довлела некоторое время. И я сейчас тоже хожу, я понимаю, что там какое-то напряжение такое царит. Вот они все ругаются на этих токшоу, Ковтуна бьют, это не случайно.
Вячеслав Коновалов:
Это потому, что там под ним мертвецы.
Андрей Фефелов:
Конечно.
Вячеслав Коновалов:
Причем не успокоившиеся, поскольку самоубийцы. Да, потрясающая история. Так скажи мне, хаос-то наступит, нет?
Андрей Фефелов:
Дело в том, что хаос…
Вячеслав Коновалов:
Или он уже наступил?
Андрей Фефелов:
Вот видишь, ты все знаешь.
Вячеслав Коновалов:
Проболтался.
Андрей Фефелов:
Дело в том, что хаос и космос – это 2 наши оба состояния. Конечно, русские, они первые вырвались в космос, но они первые вырвались и в хаос тоже, это мы тоже должны понимать, потому что мы находимся вот в этих потоках смертельно-живительного хаоса, потому что, с одной стороны, этот хаос, он постоянно поджигает нас, кусает, разрывает, уничтожает накопленные какие-то достояния. А с другой стороны, он нас взбивает, поднимает, заставляет двигаться, мы не киснем, мы не почиваем на лаврах. Что такое была Москва конца XVIII века?
Вячеслав Коновалов:
Что?
Андрей Фефелов:
Какая-то была это потрясающая шкатулка, наполненная этими усадьбами. Тогда дворянство, оно захавало мужичков, первый раз оно почувствовало свою такую патрицианскую мощь, появились рабы у них. И они столько из Европы навезли всяких штучек, каждая усадебка – это шкатулка. Когда Наполеон вошел, он говорит: «Здесь какой азиатский…». Он даже потерял дар речи. И потом все пожгли, все пожгли, пепел, вместо Москвы была просто черная, страшная, обугленная равнина.
Вячеслав Коновалов:
Рана, в центре России была черная жженая рана.
Андрей Фефелов:
И стоял такой раздолбанный кремль, там взорвали эти стены, были пробелы, эти кони разбрелись французские. Им строили конюшню в успенском соборе и вот это кошмарно. Пожар Москвы – это тоже наше состояние, потому что мы стерли, это катарсис, эту драгоценную, вот эту вот крепостническую, мистическую, восточную Москву мы стерли. И началась новая страница в истории. И так мы продвигаемся вперед.
Вячеслав Коновалов:
Каждый раз рывками.
Андрей Фефелов:
То революцию устроим, бах – все уничтожим, и снова начинается период восхождения, свежие ветры дуют, потому что хаос, в этом смысле он нас преследует и где-то мы его укрощаем страшно, как такого безумного скакуна, этот хаос под нами, мы вечно скачем на нем. А когда он укрощается, этот хаос превращается в такого коня богатырского, который нас возносит на имперские кручи и высоты. Так что впереди как раз этап вот этот.
Вячеслав Коновалов:
Скажи, пожалуйста, вот этого коня, такого красного коня, как ты его изобразил, громадного, мощного, который должен вознести, для того, чтобы управлять конем, как мы знаем, необходима сбруя, необходима уздечка, необходимо седло, желательно бы и шпоры иметь. Вот из этих всех перечисленных инструментов куда ты отнесешь проект, которым ты руководишь, собственно, главным редактором которого ты являешься, или канал «День», это что вообще? Это уздечка, это шпоры коня, это нагайка в руках этого загадочного всадника, что это такое? Для чего создавался вообще вот этот проект, «День ТВ», который ты возглавил?
Андрей Фефелов:
Кстати, в античной культуре, там не было, между прочим, ни уздечек, ничего этого, стафа вот этого не было, вот этих всех шпор.
Вячеслав Коновалов:
Но мы как цивилизованные люди будем подходить к этому.
Андрей Фефелов:
Но я скажу, что такое «День» у коня, я не буду говорить, все вы догадаетесь.
Вячеслав Коновалов:
Дорогие друзья, это не то, что вы подумали, это все наоборот, это с другой стороны.
Андрей Фефелов:
Нет, мне кажется, это то самое, все-таки не с другой, я надеюсь, во всяком случае, что это не с другой стороны, а с той, с той.
Вячеслав Коновалов:
Так все-таки, возвращаясь к идее, что такое «День ТВ» и как возник этот проект, собственно говоря?
Андрей Фефелов:
Дело в том, что, как известно, газета «День», которая возникла в самом конце 90-го года, она просуществовала не так долго, поскольку в 93-м году она была разгромлена. Вместе с расстрелянным домом советов были закрыты несколько патриотических изданий. Одно издание подверглось даже нападению и разгрому, как в хорошей книжке про латинскую Америку. То есть, к нам в редакцию ворвались, все перевернули, изгадили и потом даже туда влетела какая-то бригада нашего телевидения, вот того, или ихнего, я не знаю, как, егонного, как это сказать, ельцинского, тамошнего. Вот эта бригада, она ворвалась ночью в разгромленную редакцию газеты «День» и они повесили над креслом главного редактора газеты «День» Александра Проханова портрет Гитлера и вели репортажи, говорили: «Посмотрите, вот они путчисты, они вешают». Это, конечно, было, с одной стороны, смехотворно, омерзительно смехотворно. Сын пехотинца, погибшего под Сталинградом, русский империалист Александр Проханов вешает Гитлера, это, конечно, просто, в этом такая была глубина мерзости и падения, что, в общем-то, это осталось. Я эту галочку поставил себе и я думаю, что я когда-нибудь об этом расскажу подробнее. Но газета была разгромлена, на месте этой газеты появилась газета «Завтра». И она была зарегистрирована по моему хитрому плану, я подсказал эту идею своему отцу. Она была зарегистрирована как футурологическое издание. Мы пришли в министерство печати и информации, вернее, не мы, а подставное лицо пришло.
Вячеслав Коновалов:
Между прочим, здесь ничего нет хитрого, в общем-то, это и есть футурологическое издание.
Андрей Фефелов:
Ну во всяком случае, мы хотим…
Вячеслав Коновалов:
Вы же изучаете и формируете будущее в газете.
Андрей Фефелов:
На самом деле это не так. Дело в том, что мы, конечно, не стали футурологическим изданием пока что, но станем им, это все впереди.
Вячеслав Коновалов:
Так возвращаясь к «Дню».
Андрей Фефелов:
И после вот этого разгрома колоссального, после этих обломков, когда газету «День» закрыли, растоптали, уничтожили, а на месте появился таблоид «День» или «Новый день», который, казалось бы, абсолютно закрыл уже будущее. Мы все равно жили мечтой возрождения «Дня». И даже пели такую песенку: «Баю-бай, должны все люди ночью спать, баю-баю, завтра будет день опять».
Вячеслав Коновалов:
Так это вы придумали эту песню?
Андрей Фефелов:
Ну конечно, мы просто, ну может, придумали не мы…
Вячеслав Коновалов:
И запустили вы ее на первый канал, специально детям внушали, что «День» будет. И люди с этим выросли, что «День»-то будет.
Андрей Фефелов:
Люди выросли с этим и с другим тоже, кстати. Они выросли с программой «Спокойной ночи, малыши», которая вообще сформировала весь формат российской политики. Вы не заметили это, кстати, вот этот вот момент.
Вячеслав Коновалов:
Это интересно. Дорогие друзья, переходим к глубоким культурологическим исследованиям, антропологическим, я даже сказал бы. Ну-ка.
Андрей Фефелов:
Дело в том, что, помните такую, там такая есть визжащая свинья?
Вячеслав Коновалов:
Хрюша.
Андрей Фефелов:
Хрюша, да, 0:23:40 сказать, хрюша. И вот эта хрюша – это наши либералы. Это хрюша…
Вячеслав Коновалов:
Какие они милые.
Андрей Фефелов:
Потому что хрюша не дает возможности как-то успокоиться, потому что он постоянно куда-то вламывает какую-то гнусь. Вот если помните эту программу, он постоянно вбрасывает какую-то чудовищную провокацию, которая просто ломает все в этой передаче. Но есть Филя, такой черносотенец Филя: «Ребята». И он такой этому хрюше бум, бум по башке, бум, бум, и он всегда гасит. А есть Степашка.
Вячеслав Коновалов:
Степашка, да.
Андрей Фефелов:
Это такой советский НТРовец, он всегда правильный, такой советский такой Степашка, он такой всегда… И над ними дядя Володя. Дядя Володя, кстати говоря, это известная история, дядя Володя же был Вячеслав Коновалов, знаменитый был Вячеслав Коновалов, диктор советского телевидения.
Вячеслав Коновалов:
Абсолютно, я его помню очень хорошо.
Андрей Фефелов:
И вот он просто был одним их таких фаворитов, элегантный, прекрасный человек, но его в тартар вот к этим свиньям низвергли за такую ошибку драматическую, ну якобы, я не знаю. Есть такой миф, что он читал программу передач на завтра, сказал: «Программа «Сельский час», «Отзовитесь, горнисты»». И в конце сказал: «Спокойной ночи, товарищи». И табло, прямой эфир, погасло. А потом он сказал: «НУ и идите все туда-сюда». Но оказывается, эфир-то не выключили, табло погасло, прямой эфир, и так он весь Советский Союз направил далеко и надолго. И его взяли и…
Вячеслав Коновалов:
НУ раз он сказал спокойной ночи, ну иди туда, в «Спокойной ночи».
Андрей Фефелов:
Ну да, его туда, собственно, низвергли и он там пас этих свиней, вот этих собак и так далее.
Вячеслав Коновалов:
Хрюшек, Степашек, Каркуша еще была.
Андрей Фефелов:
Каркуша и Цап-Царапыч появились уже в перестройку, это уже называется пошла настоящая негативная трансформация.
Вячеслав Коновалов:
Новая формация пришла.
Андрей Фефелов:
Ну это как Дудаев какой-нибудь, мы же не могли предположить, что появится какой-нибудь Дудаев, чеченский генерал в пилотке. Ясно, что это уже чудеса в решете пошли. А вот изначально вот это вот… Кстати, мировая история такая же, там есть всемирный Хрюша, всемирный Филя такой, Степашка мировой.
Вячеслав Коновалов:
То есть, практически любое историческое событие, если наблюдать, мы всегда видим, что побеждают либо Хрюши, либо Степашки, либо…
Андрей Фефелов:
НУ Филя тоже иногда побеждает.
Вячеслав Коновалов:
Филя побеждает?
Андрей Фефелов:
Временно, бывают такие моменты, да.
Вячеслав Коновалов:
Дорогие друзья, обратите внимание, как глубоко мы копаем сегодня, как глубоко копаем. Возвращаясь, собственно говоря, от нашей копки. Ну вот, «День», песню вы пели, утром приходили на работу, вставали, по росту или нет?
Андрей Фефелов:
И в какой-то момент… Ну что значит по росту.
Вячеслав Коновалов:
И пели.
Андрей Фефелов:
Мы вообще не вставали. ДА и собственно, что на работу приходить, так, мы медитировали, все время представляли, как оно будет.
Вячеслав Коновалов:
Но медитация – это восточная практика, мы-то все-таки, наверное европеоиды.
Андрей Фефелов:
Мы европеоиды и приматы.
Вячеслав Коновалов:
Дорогие друзья, если вы люди воцерковленные и услышали вдруг такое, что мы приматы, не обращайте внимание, это была шутка.
Андрей Фефелов:
Я хочу сказать, что вообще, когда мне говорят про европеоидность, я люблю повторять вот эту знаменитую такую кодовую формулировку, что если, допустим, страну Нидерланды, немножко поменять ударение, то получится совершенно не европейское что-то, допустим, Нидерланды. Вот сразу тянет немножко ветерком степным, кумыс.
Вячеслав Коновалов:
Оглы.
Андрей Фефелов:
Да, Нидерланды. Поэтому надо не забываться. Поэтому великие города нашего единого континента Азии, потому что есть континент Азия, а Европы континента нет, есть полуостров европейский, довольно злобный и маленький и очень шумный, но это как Индостан, всего лишь полуостров, надо посмотреть на карту. А вот это вот все время: «Я Европа», такие есть маленькие писатели, они тоже любят говорить все время: «Я, я, я, я». Это же часто бывает, что в литературе , в искусстве такое эго раздутое. И вот Европа так же раздувает свое эго: «Я континент», Это всего лишь полуостров. И поэтому я говорю всегда, вы говорите мне, европейские ценности, а я говорю: «Простите, не европейские ценности, а индоевропейские ценности». Поэтому я за индоевропейские ценности.
Вячеслав Коновалов:
ЗА медитацию, за йогу?
Андрей Фефелов:
В том числе и за медитацию, в каком-то смысле, не религиозном, а в интеллектуальном. Интеллектуально медитировать, оно просто сам бог велел.
Вячеслав Коновалов:
Дорогие друзья, вот к таким неожиданным выводам иногда приходят люди, слушающие программу «Культбригада» на Медиаметрикс. Оказывается, медитация – это веление бога. Ладно, в любом случае, мы возвращаемся назад, к «Дню ТВ».
Андрей Фефелов:
А если сказать не медитация, а медиатация, допустим.
Вячеслав Коновалов:
Медиатация.
Андрей Фефелов:
Это тоже, кстати, любопытное словотворчество.
Вячеслав Коновалов:
Медиатанкция.
Андрей Фефелов:
Танкция, да, санкции, медиасанкции.
Вячеслав Коновалов:
Уже началась игра слов, острослов,
Андрей Фефелов:
А потом будет игра чего, так сказать, тогда, игра дел.
Вячеслав Коновалов:
Ужас, ужас. В любом случае, скажи, пожалуйста, вот я зашел на сайт «День ТВ» неоднократно. На самом деле, дорогие друзья, я с огромным удовольствием наблюдаю жизнь «Дня ТВ» и вам настоятельно рекомендую, и, если вы не подписаны, сходите на Ютьюб, подписывайтесь на канал, очень интересные программы там идут. И даже больше скажу, на следующей неделе на «День ТВ» появится еще одна программа, связанная с культурой, и это будет главная культурная программа на «Дне ТВ», будет называться «Культбригада на Дне ТВ», вот такие дела. Вы первые, кто об этом знает, только что прошли сепаратные переговоры в соседней затемненной комнате и были подписаны страшные, кровью, понятное дело, были подписаны страшные соглашения, которые начнут выполняться на следующей неделе. Вот такие тайны открываются на программе «Культбригада». В любом случае, возвращаюсь к Андрею Фефелову. Дорогой Андрей, скажи мне, пожалуйста, культурная составляющая насколько сильна в «Дне» и собираешься ли ты ее усиливать, поскольку, как мы поняли уже и установили в процессе нашего разговора, что культура и политика – близнецы-братья, слившиеся, можно сказать, как братья Вачовски или какие-нибудь Коэны или кто-нибудь еще, в жарком, страстном, революционном порыве.
Андрей Фефелов:
Можно просто сказать, как ежики просто слились, как ежики в поцелуе.
Вячеслав Коновалов:
Скажи про культуру, вообще «День ТВ» - это телевидение исключительно политическое или ты собираешься расширять, поскольку появилась, со следующей недели появляется «Культбригада» на «Дне ТВ». Вообще о чем ты хочешь больше видеть на «Дне ТВ» программ, о чем?
Андрей Фефелов:
Дело в том, что нынешняя реальность информационная, она совершенно новая. Происходит то, чего раньше не было. Произошло информационное насыщение общества. Общество информационно перенасыщено и надо учитывать этот удивительный, новый факт для цивилизации, поскольку раньше, ну я не знаю, слово газетта - это маленькая итальянская монеточка, это приходили люди и специально слухи рассказывали, слухи, что там на соседней улице, во дворце дожа, какая там идет история. Им платили газетту. А потом стали это на бумажке все писать, соответственно, оставлять. Капитализм же берет свое, там все было технологично тоже. И потом все это время информация была неким дефицитным товаром: «А что там говорят, а давайте обсудим, правда, неправда». А сейчас столько этих версий, столько, это такой колоссальный поток, который, просто люди начинают бежать от информации, они начинают запираться, они начинают пугаться. Там людям что-то: «Хочешь, расскажу?». «Нет, нет, не надо, пожалуйста, мне уже рассказали 25 человек перед этим, а 45…».
Вячеслав Коновалов:
Стоят в очереди рассказать.
Андрей Фефелов:
Да, «Написали мне смски». И каждый раз мы пимпим, все время приходят какие-то сообщения и так далее. Поэтому надо понимать, что мы очень в очень едкой и конкурентной среде живем. Мы работаем в Ютубе, а Ютуб – это такое кембрийское море информационное, там такое водится, такие странные существа, такие ихтиозавры и, прошу прощения, игуанодоны там выступают.
Вячеслав Коновалов:
НЕ при детях будет сказано, дорогие друзья, игуанодоны.
Андрей Фефелов:
Да, редкие игуанодоны там выступают.
Вячеслав Коновалов:
Такие бывают игуанодоны.
Андрей Фефелов:
Поэтому, конечно, мы боимся немножко вот такой чисто культурной такой программы. Но, с другой стороны, я понимаю, что надо быть шире, чем вот этот вот политический дискурс, поэтому я с великой радостью в объятия, в свои ежиные объятия беру программу «Культбригада», И в общем, ты правильно спросил, что у нас с культурой. Я говорю, да, появится программа «Культбригада». Не будем ее называть «Культбригада на дне», так не будем называть, по-другому.
Вячеслав Коновалов:
А мне нравится. Ну ладно. «Культбригада на дне», согласен, потрясающее название, дорогие друзья. Может быть, так и подумаем над ребрендингом, «НА дне с культбригадой».
Андрей Фефелов:
Что-то от Горького такое, ночлежкой пахнуло сразу, такими застарелыми портянками.
Вячеслав Коновалов:
Да, да, очень интересно, ватниками прокисшими. Скажи мне, пожалуйста, собственно говоря, ты же уже начал говорить об этом, газета «Завтра», ты в газете «Завтра» являешься ведь еще и… Ну мы знаем, что Проханов там, собственно говоря, главный редактор, а ты ведешь именно интернетсайт или интернетпортал газеты «Завтра». Какая между ними разница, для меня, например, мог бы объяснить, и для наших слушателей сейчас, что это вообще за зверь такой?
Андрей Фефелов:
НА самом деле я и в газете «Завтра», и на портале Завтра.ру, да и отчасти на канале «День» я всего лишь клерк такой. Я пытаюсь как-то соединить вот эти вот колесики, чтобы они вертелись.
Вячеслав Коновалов:
Распадающиеся в процессе хаоса.
Андрей Фефелов:
Да, да, вот это вот, знаете, когда, так сказать, когда это часовой механизм, вот так бац, бам, пружина летит и все.
Вячеслав Коновалов:
Так что веди себя, как часовщик, склонившийся над этим механизмом.
Андрей Фефелов:
Да, который так дует и потом эти колесики снова становятся и складываются в какой-то часовой механизм удивительный. Кстати, вот этот вот звук на Красной площади, к которому привыкли, знаете, куранты, бам, бам, бам, он какой-то распластанный, странный, иероглиф. То есть, это не часть какого-то гимна, это не часть какого-то послания. Оказывается, что в 18 году во время штурма кремля, в 17, декабрь месяц, большевики засадили снаряд в Спасскую башню, там сидели юнкера отстреливались. А большевики, в общем, никогда не церемонились, в этом какая-то прекрасная их безапелляционность была, которой, в общем, не хватает нынешним робким дипломатам, которые все время носок своего ботинка слегка, там говорит: «Япония там что-то хочет». А большевики говорят сразу, как там…
Вячеслав Коновалов:
Сразу пушку прямой наводкой.
Андрей Фефелов:
0:35:13, так сразу говорили по-испански. И они засадили в этот удивительный механизм снаряд артиллерийский. И он сломался. Но сломался не до конца. И вот эта вот часть, «Славься»-то он играл, превратил потом в памбарамбабам. И до сих пор вот это памбарамбарам. И роднее звука-то нет мне, понимаете, поэтому я аплодирую всегда.
Вячеслав Коновалов:
Замечательно, замечательно. Но возвращаясь к порталу «Завтра», очень интересно все развивается. Я, кстати говоря, дорогие друзья, к стыду своему, был абсолютно уверен, что газета, как бумажная вот такая вот штуковина, уже сошла на нет. Ан нет. На днях, будучи в штаб-квартире, в секретном абсолютно месте, никто не знает, где это расположено, ни вывесок, ничего нет, проход только по паролю, фейсконтроль жесточайший, обыскивают не только, но и везде. Поэтому, проникнув в это логово, я был чудовищно удивлен тем, что, оказывается, существует и бумажная версия газеты «Завтра». Раздается только проверенным людям, по одной штуке в руки и ни в коем случае не больше.
Андрей Фефелов:
Ты был удивлен, что и мы существуем, ты думал, что мы уже давно часть какого-то политологического музея, стоим как-то распластанные и оскалившись? «Как, а вы живы?». Нет, на самом деле газета бумажная выходит, она, так сказать, по-прежнему, многотиражная, но эти тиражи тают, поскольку новые веяния, интернетвеяния. Существует еще ряд потрясающих фактов, почему бумажный тираж умаляется, об этом можно долго говорить, я в этом живу вот так вот по макушку, поскольку бумажный тираж – это же как раз и есть то, что позволяет нам как-то выживать. Это то, что можно продать за деньги, поскольку вот этот виртуальный тираж – это вопрос рекламы, вопрос таких сложных договоренностей, он очень работает не линейно. Поэтому я, конечно, держусь за бумажный тираж газеты «Завтра», это очень важно и это очень так солидно, то есть, можно похрустеть с утра свежей газетой, может быть, прихлопнуть какую-нибудь муху надоедливую, которая прилетела и покушается на завтрак.
Вячеслав Коновалов:
А можно какому-нибудь обнаглевшему свернуть и по мордасам, по мордасам. Помнишь, как «Операция Ы» и другие приключения Шурика, там есть на стройке вот это вот бумбумбум.
Андрей Фефелов:
Ну да, завернуть эту самую, монтировку внутрь и немножко…
Вячеслав Коновалов:
Вот видишь, ты пошел дальше. Я скромно так. Вот, дорогие друзья, что делают с людьми…
Андрей Фефелов:
Годы в оппозиции.
Вячеслав Коновалов:
Годы в управлении газетой «Завтра». Скажи мне, пожалуйста, портал именно, интернетпортал, поскольку сейчас все с устройств. Я понимаю, что газету нужно поддерживать на плаву, как какой-то символ, в общем-то, я имею в виду бумажную версию, но тем не менее, портал гораздо быстрее реагирует на события.
Андрей Фефелов:
Ну это ежедневное издание, а «Завтра» - это еженедельник.
Вячеслав Коновалов:
ДА.
Андрей Фефелов:
А можно еще говорить альманах какой-нибудь, который выходит раз в полгода.
Вячеслав Коновалов:
Причем через нос, вот так, альманах.
Андрей Фефелов:
Назовем его «Культбригада».
Вячеслав Коновалов:
прекрасное название, прекрасное название.
Андрей Фефелов:
И вот дело в том, что это разный читатель, разный потребитель, потому что одни читают бумажную газету, один тип сознания и одно поколение. Они вообще на дух не переносят интернет. Или, допустим, какого-нибудь автора старого, говоришь: «Отлично, мы вашу статью ставим на сайт». Он говорит: «На сайт?». На сайт – для него это как оскорбление, такое ощущение, что плюнули в лицо, «Вы на сайт меня хотите поставить? Подождите, повторите еще раз, вы мне предлагаете на сайт?». «Ну да, мы когда-нибудь в газете…». Нет, только газета, поскольку это совершенно другое сознание. И сайтовская аудитория, другая часть, такой рой туда переполз, так сказать, традиционного нашего читателя на сайт и там устроил такую заваруху в форуме, такие адские идут споры. Но тем не менее, это другой читатель, такой другой динамики.
Вячеслав Коновалов:
Я сейчас, пока ты говорил, визуализировал себе такую, знаешь, внутри картинку. Сидят 3 поколения, дед, закинув нога на ногу, подстаканник у него такой, на нем герб, написано: «Не забудем», и так далее, крепкий чай там, в руках газета. Рядом сидит сын, современный мужчина среднего возраста, чуть старше, читает с планшета интернет «Завтра». И соответственно, внук, который уже даже не читает, он смотрит «День ТВ».
Андрей Фефелов:
Он просто не умеет читать.
Вячеслав Коновалов:
Он сидит в наушниках, воткнул в планшет, жует что-то, параллельно с этим со всем смотрит. получается, вы как бы покрыли весь спектр патриотических возрастов.
Андрей Фефелов:
МЫ покрыли всех, да.
Вячеслав Коновалов:
Да, насмеешься, дорогие друзья, на программе «Культбригада», придется…
Андрей Фефелов:
А ни разу и не до смеха.
Вячеслав Коновалов:
До структурных морщин. В любом случае, возвращаясь от моих структурных морщин к морщинам Фефелова Андрея, который здесь сидит…
Андрей Фефелов:
Которые совершенно не структурные, 0:40:46.
Вячеслав Коновалов:
Внесистемный, я бы так сказал. Скажи мне, пожалуйста, вот у нас немного времени осталось, я все-таки хочу вернуться именно к «Дню ТВ», о котором мы начали говорить, на «Дне», о «Дне», поговорим об этом «Дне». Скажи мне, пожалуйста, вот «День ТВ», в чем, опять возвращаясь, ты видишь его основную задачу? Потому что я, когда залез к вам на сайт, сейчас вот так честно скажу, я не понял, в чем цель и задача «Дня ТВ».
Андрей Фефелов:
Во-первых, на сайт не надо, надо сразу в ютьюб идти и подписываться на канал. В Ютьюбе существует более выстроенная линейка, потому что сайт – это некая такая тоже упаковка, потому что это как бы такая подарочная упаковка. Знаете, так иногда продуется водка в таких специальных коробках очень красивых. А на самом деле это всего лишь водка. Надо сходить на Ютуб и посмотреть, как она, что это за напиток такой. Что касается сверхзадачи, миссии…
Вячеслав Коновалов:
ДА, вот именно, какова сверхзадача «Дня ТВ»?
Андрей Фефелов:
Дело в том, что газета «День» имела свою сверхзадачу. Она имела сверхзадачу антилиберальные силы белые и красные, такие почвеннические и модернистские советские объединить в противостояние либералов. И это произошло в 93 году и эта сила, она, хоть и была разгромлена, она дала бой, свой бородинский бой вот этому такому полчищу либеральному. Газета «Завтра» ставила своей задачей сохранить вот эти представления, потому что когда после разгрома газеты «День», которая называлась газета духовной оппозиции, появилась газета «Завтра», где появилось название Газета государства российского, это государство нас гнобило, запрещало, преследовало, расстреливало, все удивились: «Как это вы газета государства российского, вы обалдели, что ли?». А на самом деле мы и были, и остаемся газетой государства российского. Вот эту доктринальную смысловую историю, связанную с нашей державностью, мы донесли до позднего Путина, когда прошли нулевые годы и это вошло в мейнстрим сейчас. И мы оказались ненужные, мы как выброшенная лодка на берегу, потому что мы уже гребем по песку, потому что все вот эти смыслы, все формулы, все выражения, лексика, она стала мейнстримом и вошла в государственный лексикон. И мы довольны. Но нам сейчас снова придется с песка выгребать в бурное море и преодолевать линию прибоя, поскольку впереди новые открытия, мы должны проторить путь к новой социальной модели, социально-экономической модели, которая будет основана на этих новых технологиях. Цифровые технологии сейчас находятся в руках стратегического противника, основные системы. Сейчас эти технологии будут использоваться для тотальной манипуляции, для слежки, для убийства человека и человечества. Сейчас наша задача – сформулировать новый русский проект, основанный на этих сверхтехнологиях.
Вячеслав Коновалов:
Дорогие друзья, вот ни больше, ни меньше, в конце поставлена жирная и очень мощная и очень, я бы сказал бы правильная точка. Теперь мы знаем, для чего существует «День ТВ», теперь мы знаем, для чего сюда пришел Андрей Фефелов и теперь мы знаем, где смотреть новые главные направления философской мысли, образующей наше философское русское пространство. Спасибо, Андрей, что ты пришел сегодня.
Андрей Фефелов:
Спасибо.