Евгений Додолев:
Добрый день! В эфире программа «Мимонот». Это последний выпуск в этом году, и проведём его вместе с гостем, который мне очень интересен. Я бы его представил, как музыканта, но мне кажется, что он больше, чем музыкант, потому что помимо умения сочинять и исполнять музыку, он владеет ещё массой других навыков. Это Александр Цой. Привет!
Александр Цой:
Привет!
Евгений Додолев:
Первый вопрос, в принципе, наверное раздражает, что в основном, представляя, делают акцент на то, что ты сын Виктора Цоя. Без этого не обходится, скажем так.
Александр Цой:
Раздражает, но я к этому стараюсь философски относиться, просто понимаю, что пока это лучший способ объяснить, что это за перец. Пока что, я надеюсь, что когда-нибудь я дойду до того, что эта штука отвалится. Для меня, мне кажется, тогда это будет такой мой персональный триумф маленький, когда будут просто говорить «Александр Цой». Всё.
Евгений Додолев:
Без Викторовича.
Александр Цой:
Да, без Викторовича, без сына, без этой всей истории. Но пока реальность такова, что, как медийный персонаж, я сын.
Евгений Додолев:
Последняя запись в Facebook'e посвящена винилу. Почему винил, что за винил?
Александр Цой:
Это винил моего EP, что называется, мини-альбом у нас такую штуку называют из пяти песен, который вышел уже больше года назад. Сейчас выйдет на виниле на петербургском лейбле Mashina Records, хорошие ребята, которые все очень клёво сделают наверняка по качеству. Они сами мне предложили, очень приятно, что в кои-то веки, я как инди-музыкант сам не печатаю, не везу на своём горбу из Финляндии в рюкзаке ничего, всё делают за меня, это такое новое для меня приятное впечатление. На самом деле, ещё недавно было сложно представить, что для музыканта моего масштаба, я пока всё-таки довольно независимый и малоизвестный сравнительно, что я смогу выпуститься на виниле, для меня это что-то невероятное, какое-то чудо, большой успех. Но сейчас рынок созрел для того, что я могу быть выпущен тиражом 200 экземпляров на красивым, даже не обычном чёрном диске, он будет весь в таких белых разводах, то есть совсем.
Евгений Додолев:
Почему будет, он же уже есть, насколько я понимаю. Он напечатан.
Александр Цой:
Нет, он ещё не напечатан, это картинка, это я её нарисовал для того, чтобы начать...
Евгений Додолев:
О твоих талантах, кстати.
Александр Цой:
Да, пригодились навыки дизайнера и художника для того, чтобы начать предзаказы принимать, и они успешно принимаются, люди уже его заказывают. Напечатан он будет, видимо, весной, к весне они начнут рассылаться.
Евгений Додолев:
Рановато пиарим.
Александр Цой:
Нет, как раз наоборот, предзаказываете винил, значит точно человек, который её делает, точно не пожалеет, что он его делает.
Евгений Додолев:
В каком возрасте вообще пришло понимание, что стоит осмысленно заниматься музыкой?
Александр Цой:
Осмысленно заниматься музыкой примерно тогда, когда я и начал осмысленно заниматься, когда просто не смог больше не заниматься.
Евгений Додолев:
Когда?
Александр Цой:
Я начал писать рядом где-то пару лет назад, может быть, 2,5 начались первые потуги уже именно облечь это в проект мой сольный, авторский, бла-бла-бла, что-то такое, где я один умывальников начальник и мочалок командир, где я буду петь и играть. Но потом всё-таки понятно стало, что не только я буду играть, но именно что это будет моё, что я не буду гитаристом в другой группе, я не буду кем-то ещё, я буду это как своё что-то делать.
Евгений Додолев:
А проект, скажи, как проект называется.
Александр Цой:
Проект называется «Ронин», если кто-то не знает.
Евгений Додолев:
Откуда название?
Александр Цой:
Мне кажется, что это крутое очень название, это типа самураи, который потерял своего сегуна, но мы даже в какой-то момент поспорили с гитаристом группы кино, с Юрием Каспаряном, потому что он, как выяснилось, ещё до того, как всё это было запущено, тоже имел на это название некоторые виды.
Евгений Додолев:
Для своего сольного проекта?
Александр Цой:
Для какого-то там проекта, по-моему, для симфонического этого проекта, о нём мы потом поговорим, не для целого проекта, а для названия именно релиза. И мы с ним поспорили, кто из нас тут главный Ронин, и оказалось, что он, но он благородно уступил мне. Это полушуточная история, но она имела место.
Евгений Додолев:
Я так понимаю, что для Ронина прорывом было приглашение на эфир «Вечерний Ургант», потому что сразу после этого как-то заговорили.
Александр Цой:
Конечно, Ургант хорошо торкает любую музыку, это классно сработало. Но, на самом деле, к моменту, когда мы туда пришли играть, у сингла у первого уже было больше 100.000 просмотров на YouTube.
Евгений Додолев:
А приглашение к Урганту, оно было связано с тем, что ты являешься потребителем телевизионной продукции, ты смотришь вообще Урганта или нет, или ты узнал об этом проекте, когда тебя туда пригласили?
Александр Цой:
Нет, я работал в Останкино, встречал даже Ивана пару раз в коридорах, мы удивленно друг на друга смотрели, потому что мы примерно одного размера.
Евгений Додолев:
Да, там редко можно подобрать человека, который бы с ним смотрелся в 1 рост. У тебя сколько рост?
Александр Цой:
У меня 198-196, в зависимости от времени суток. К вечеру поменьше немножечко.
Евгений Додолев:
Усадка. А в Останкино ты что делал?
Александр Цой:
Я там работал редактором, автором документального кино, в общем, в Останкино сложно работать кем-то одним. Там все равно ты делаешь...
Евгений Додолев:
А документальное кино ты имеешь в виду вот этот проект про «Кино» или нет?
Александр Цой:
Я ещё делал к юбилею Андрея Макаревича для него, про него какой-то полуфильм, полупередачу, и потом ещё была какая-то попытка сделать ещё про кого-то. Но случился кризис, и документальное кино стало неактуальным больше для эфира канала, что в принципе, тоже можно понять. И как-то моя телекарьера на этом сошла на нет. Пока, по крайней мере.
Евгений Додолев:
С Макаревичем ты познакомился именно в период работы над этим фильмом или вы раньше были знакомы?
Александр Цой:
Нет, мы не знакомы были с Макаревичем, я с ним как познакомился, я был для него назойливым телевизионным интервьюером.
Евгений Додолев:
Ну ладно, он знал, что ты Цой, он знал, что ты сын.
Александр Цой:
Нет, по-моему, нет.
Евгений Додолев:
Не знал на тот момент?
Александр Цой:
Нет, никто не представил, я был просто одним из бригады, который задавал довольно тупые вопросы, наверное, по его мнению.
Евгений Додолев:
Вопрос очень хороший, я даже использовал в книге, позаимствовал всю вот эту расшифровку. Потому что в фильм вошло не всё, я целую главу сделал в книге, просвещённой юбилею «Машины времени», сославшись на то, что.. Мы же вместе тогда к Градскому, я имею в виду только фрагмент, на котором я присутствовал, разговор Градского о «Машине времени». То есть где как-то ещё там прислонился. А сам фильм тоже видел, в общем, это работа крепкая. Жаль, что Макаревича не спросил, про отца, естественно, спрашивал в этой студии, он его назвал гениальным. Потому что мне всегда, на самом деле, вот этот феномен хочется объяснение услышать от музыканта. Как ты считаешь, «Машина времени», у них будет юбилей весной, 50 лет, это полностью история нашего поколения уже, старперов, или есть какой-то потенциал для того, чтобы рекрутировать молодняк?
Александр Цой:
Мне кажется, что они в некотором роде, не знаю насчёт рекрутировать, они, мне кажется, тоже одним из таких уже вневременных артефактов отечественной музыки. Я когда работал над передачей, много очень читал про них, прочитал всевозможные биографии, автобиографии, все книжки, которые я нашёл, может быть не все, но многие. Мне понравилась очень мысль о том, идея о том, что, на самом деле, наверное, они ответственны за рождение нашей этой рок формулы русского рока, соединения роковой западной традиции с нашей такой песней бардовской, не бардовской, но вот такой русскоязычной песней, где много смысла в тексте. И в этом смысле этого в истории уже у них не отнять. Я не могу сказать, что я очень, что я очень люблю эту группу или в смысле что я слушаю дома или в наушниках. Но некоторые песни, например, типа какого-то «Костра», который с красивой мелодией, какие-то, может быть, не такие, не супер с острой повесткой, скажем так, а какие-то более лирические, мне очень хорошо до сих пор ложатся на ухо, в этом отношении они конечно крутые очень.
Евгений Додолев:
Когда конечно Макаревича упоминаешь где-либо, то сразу всплывает контекст околополитический. Письма президенту, всякие высказывания насчёт Крыма. Музыканты, с которыми ты общаешься из группы «Кино», у вас есть совместный проект, как вы обещали поговорить подробнее. Как-то вообще вы в этой теме, или вы существуете в параллельном пространстве, то есть политика сама по себе. Или эти темы иногда затрагиваются и обсуждаются?
Александр Цой:
Конечно затрагиваются, конечно обсуждаются, проект, я думаю, уже не секрет ни для кого, он ездил играть в Крым, потому что, на самом деле...
Евгений Додолев:
Это мы говорим про...
Александр Цой:
Вот недавно уже.
Евгений Додолев:
Про какой проект?
Александр Цой:
Про «Симфоническое Кино» мы говорим.
Евгений Додолев:
«Симфо Кино».
Александр Цой:
«Симфо Кино». Я, как человек в контексте, начинаю рассказывать, совершенно не задумываясь.
Евгений Додолев:
Нет, всё правильно, поэтому задача детализировать.
Александр Цой:
Проект, который исполняет музыку группы «Кино», Виктора Цоя с оркестром.
Евгений Додолев:
То есть на Украину вы невъездные.
Александр Цой:
Нет, к сожалению, нет, но может как артисты, люди такие, нас позвали, мы поехали. Отказываться от концерта, потому что почему-то, тоже для нас...
Евгений Додолев:
То есть не то, что что вы поехали в Крым, потому что «Крым наш», вы поехали просто туда.
Александр Цой:
Нас пригласили, конечно. Но у нас все очень такие, довольно вдумчивые и сомневающиеся участники коллектива, и никакой супержесткой единой позиции по этому, мне кажется, ни у кого нет. Все всё время с разных сторон пытаются на все эти политические пертурбации посмотреть, с этой стороны это херня. Можно говорить «херня» на радио?
Евгений Додолев:
Да, даже президент у нас сказал «херня» в своём последнем этом обращении на прессухе. Так что вполне авторизовано.
Александр Цой:
С этой стороны это не круто, это херня, с этой стороны это можно всё понять, почему, какие причины, какими было причинами обусловлено, аннексия, не аннексия, законно, незаконно, правильно, неправильно. А что люди, а как людям, а людям, может быть, тоже хорошо или людям плохо. В общем, это всегда горячий предмет для обсуждения. Мы не политизированы с той точки зрения, что у нас нет позиции никакой ярко выраженной.
Евгений Додолев:
Про «Кино» поподробнее, если я правильно понимаю, этот проект Каспаряна, он стоял у истоков.
Александр Цой:
Каспарян и Игорь Вдовин, композитор, известный композитор.
Евгений Додолев:
Поподробнее расскажи. Для тех людей, которые вообще не в курсе.
Александр Цой:
История создания там такая прозаичная, Игорю Вдовину, композитору заказали какие-то симфонические коротенькие увертюрки, вставки для какого-то очередного фестиваля имени Виктора Цоя и «Кино» просто для того, чтобы они на пересменках между группами играли. И так классно получилось, что он решил позвать Каспаряна, с которым они дружат и сделать из этого полноценную программу. Чтобы Каспарян солировал на гитаре, играл все те самые свои потрясающие партии, а ему аккомпанировал большой симфонический оркестр. И получилось правда круто. Я когда услышал первый раз, я тоже немножко офигел, потому что оказалось, что там в этой музыке столько музыки, столько. Это вроде как слышно, но когда это в оркестре слышишь, и Игорь очень хороший композитор ещё, слава богу, у нас, поэтому он всякие нюансы как-то.
Евгений Додолев:
Но как композитор он работает в качестве аранжировщика всё-таки здесь.
Александр Цой:
Да, он делает оркестровки, конечно, много чего где бывает додумывает, какие-то ритмические мелодические ходы, но в целом это музыка Виктора Цоя, конечно и группы «Кино», то, что называется, которая просто красиво очень разложена на 45-50-55 музыкальных инструментов, которые все вместе, при помощи басиста, барабанщика и солирующего электрогитаристы исполняют этот материал. Без вокала, надо отметить, что это проект, чем она мне очень нравится, что там нет какого ряженого вокалиста, который пытается петь этим голосом. Это проект про музыку, и этим он прекрасен, я считаю.
Евгений Додолев:
Кто ещё, кого ещё можно отметить, назвать по именам, кроме тех двух.
Александр Цой:
Можно отметить ещё, передать пример привет нашему басисту и барабанщику, это Виктор Савич и Олег Шунцов, наш дирижёр, конечно же, постоянный, Антон Шабуров, он великий, я считаю, совершенно дирижёр, потрясающий совершенно, профессионал человек. Не знаю, Андрей Алякринский, наш звукорежиссёр тоже привет.
Евгений Додолев:
Ты чем в проекте занимаешься?
Александр Цой:
Я в проекте делаю видео-арт, это такая хрень, которую очень сложно объяснить, что это. Я испытываю по этому поводу постоянные проблемы.
Евгений Додолев:
Вот я тебя и представил, что не только, как музыканта, потому что про эти твои таланты тоже хотел бы.
Александр Цой:
Это такой анимированный задник, анимированная, такая графическая анимированная полуабстрактная, полунеабстрактная штука, которая происходит на экране за оркестром играющим. Потому что оркестр - довольно статическая история, никто не прыгает по стране, довольно всё камерно там происходит, все сидят, Каспарян стоит на одном месте красиво в сюртуке. И для того, чтобы сделать шоу, ярко мигающий свет, стробоскопы, лучи с оркестром смотрятся тоже немножко странно, как бы не совсем уместно. Поэтому у проекта была такая идея еще до моего появления, что это должно быть видео, но не могли человека, который это видео классно сделает, по духу подходящее видео, пока не попробовали меня.
Евгений Додолев:
Ты сам предложил свои услуги?
Александр Цой:
Нет, позвонил Каспарян и сказал: слушай, сделай, пожалуйста, что-то нам надо, никто не может нормально сделать. На «Группу крови» он дал очень хорошее задание, говорит: возьми обложку «Группы крови» и сделай из неё видео.
Евгений Додолев:
Движение.
Александр Цой:
Все, на этом всё, у меня больше не было вводных, я сидел, слегка в замешательстве, как типа из этого квадратного красивого, хроматическая такая обложка, как из неё сделать 4 минуты. Это, на самом деле нетривиальная задача. Я просто ограничивал себя, что будут только те прямоугольнички и кружочки, которые есть на обложке, как они могут двигаться, пропадать и появляться, чтобы получилась крутая анимация. Всем там понравилось, что я тут же напросился в качестве постоянного гастролирующего участника, езжу с ними, запускаю файлы с пульта.
Евгений Додолев:
Где были по гастролям, какие маршруты?
Александр Цой:
Я участвую в проекте уже типа двух лет, и мы за это время, мы много ездим по России преимущественно. Но я сейчас не перечислю все города, от Дальнего Востока и Сибирь, как-то мы не очень много что-то на Урале, не очень много там были, вокруг Питера и Москвы, Казахстан нас очень любит, были в Таллинне, в Минске. В общем, такая стандартная, наверное, более-менее стандартная программа для, всё-таки, скажем так, такого, в первую очередь, постсоветского слушателя интересного проекта.
Евгений Додолев:
То есть за границу вы не выезжали, если мы говорим.
Александр Цой:
Мы очень хотим, но очень сложно, мы сами по себе не очень дешёвые, и вкупе со стоимостью оркестра получается уже практически, наверное, нерентабельно. Пока не нашёлся организатор, который бы смог вот эту всю историю склеить. У нас большая команда, которая ездит. Ещё наш техник, Коля Тарасов, я забыл передать привет Коля. Большая команда, которая ездит, плюс нужен оркестр на месте, плюс довольно сложный райдер, потому что нужно подзвучить оркестр так, чтобы это всё классно заиграло и зазвучало.
Евгений Додолев:
Сложный в каком смысле, именно в техническом?
Александр Цой:
В техническом, да. 60 микрофонов, вот это всё, цифровой пульт, соответствующий зал. Мы не можем играть в клубе, потому что нам нужна просто элементарно большая сцена, где может сесть оркестр хотя бы из 45 человек. Экран тоже, это тоже отдельная строчка. В общем, пока, если найдётся организатор, который сделает какую-нибудь Германию или что-то, Штаты, какую-нибудь Азию.
Евгений Додолев:
Ищите, кто занимается продюсированием в целом, организацией.
Александр Цой:
Сейчас мы инди-проект практически, получается. У нас есть директор, её зовут Женя Галкина, ей можно написать, у неё на сайте есть её адрес.
Евгений Додолев:
На сайте чего, на сайте проекта?
Александр Цой:
На сайте проекта, ВКонтакте, в Фейсбуке, в Инстаграме, везде его можно найти, написать, поинтересоваться условиями, с ней попробовать договориться. Не проблема.
Евгений Додолев:
Ты меня очень удивил, когда была идея у меня поехать, мне просто Корею хочется посмотреть.
Александр Цой:
Я тоже очень хочу, я ещё не был.
Евгений Додолев:
Но ты же отказался тогда.
Александр Цой:
В Северную. Да. Я хотел посмотреть Южную. Северную я как-то беспокоюсь, что я где-нибудь что-нибудь не то скажу или сделаю и всё, до свидания.
Евгений Додолев:
А, в этом смысле. Но ты этнические вот эти факторы как-то учитываешь, что в тебе корейская кровь, или ты вот этого в себе не ощущаешь?
Александр Цой:
Вот надо поехать и посмотреть. Так сложно сказать. Я немного общаюсь с корейской стороной своей семьи, и они меня, в принципе...
Евгений Додолев:
Но это кто?
Александр Цой:
Дедушка и его братья.
Евгений Додолев:
Двоюродные дедушки, как называется.
Александр Цой:
Видимо, да, наверное. Да, наверное, получается, что двоюродные дедушки. Там такая небольшая диаспора, можно так назвать. Мы недавно, на самом деле, только установили контакт. Они меня неплохо принимают, насколько мы с ними сильно похожи, вообще кажется, что не очень, конечно. Потому что, конечно, я совершенно из другого контекста, из другой среды, по-другому выгляжу, а они всё-таки такие, очень...
Евгений Додолев:
Азиатские.
Александр Цой:
Консервативные азиатские такие мужчины. При этом они тоже уже русские корейцы, на самом деле, конечно.
Евгений Додолев:
Мы когда про Останкино говорили, я вспомнил, ты же участвовал в работе над этим фильмом, где атаман.
Александр Цой:
Своё кино называется.
Евгений Додолев:
Да. Ты был там в каком качестве?
Александр Цой:
Я там как раз делал всё одновременно. Я был автор идеи, герой, какой-то участник, сложно определимый участник монтажа, который подсказывал, помогал, как-то участвовал. Композитором музыки меня нельзя назвать, потому что это музыка «Кино», просто я помогал её аранжировать и сыграть. Арт-директор, это тоже громко сказано, но я участвовал, я не сам рисовал графику, а руководил человеком, который... Хотя нет, часть графики я сам рисовал, какие-то мульти экраны, поли экраны. Руководил человеком, который рисовал. Там такая комиксная часть была, которая покрывала те моменты истории, которые нельзя было уже снять, потому что они были уже в прошлом. Я руководил человеком, который рисовал графику.
Евгений Додолев:
Ты только участвовал в подготовке продукта или ты потом как зритель его отсмотрел?
Александр Цой:
Отсмотрел, конечно, у нас даже была, как это, в моменты эфира, мы как раз только-только вышли из телецентра, перешли через дорогу в ресторан и попросили включить.
Евгений Додолев:
Я помню.
Александр Цой:
Я потом даже пересматривал ещё, на следующее утро.
Евгений Додолев:
Это не одно и то же, когда в компании выпиваешь, ты смотришь на экране, или когда ты садишься, как зритель на диване и смотришь отдельно, слушаешь все реплики, смотришь картинку, мне кажется, это от контекста зависит восприятие продукта. Поэтому я тот просмотр помню, я имел в виду, смотрел ли потом, как просто такой, ординарный зритель.
Александр Цой:
Смотрел. Я проснулся буквально следующим утром и пересмотрел его с женой, потому что, на самом деле, она ничего не поняла, естественно, на просмотре в ресторане, ей было любопытно, и мы тут же на YouTube его поглядели. Там сразу же стало понятно, когда эйфория прошла, что какие-то, конечно, это не самый лучший фильм на свете.
Евгений Додолев:
Не самый лучший фильм на свете? Но это самый лучший фильм о «Кино»?
Александр Цой:
Наверное, да, это самый лучший фильм о «Кино», потому, что на самом деле, это единственный фильм о «Кино», в котором есть «Кино», мне кажется, в полном составе.
Евгений Додолев:
Музыканты просто.
Александр Цой:
Да, ржущие за столом, которые, не стесняясь камеры, какие-то настоящие истории честно от себя рассказывают. По-моему, такого больше никому не удалось. В этом отношении, конечно, если кто-то хотел посмотреть именно на группу «Кино» в том виде, в котором она была на тот момент, других вариантов не было.
Евгений Додолев:
В таком виде, к сожалению, уже не будет.
Александр Цой:
Да, к счастью, это было, потому что, к сожалению, это, наверное, последняя была нормальная приличная съемка Георгия Гурьянова.
Евгений Додолев:
Да и вообще последняя, по-моему. Трагически он умер достаточно скоро после этого, а в общем-то, сниматься он не любил, как ты знаешь.
Александр Цой:
Он не любил, да.
Евгений Додолев:
Про жену ты упомянул, расскажи, если это не является закрытой темой, как у Рамзана Кадырова. Кто это, это соратник или это просто жена?
Александр Цой:
Жена была, на самом деле, другая.
Евгений Додолев:
Я помню ту твою жену помню, у нас прямой эфир на телевидении был.
Александр Цой:
Сейчас другая жена уже, жена-соратник, и она, на самом деле, просит меня не слишком по ней распространяться.
Евгений Додолев:
Всё, тогда как у Рамзана Кадырова.
Александр Цой:
По всей видимости. Вот недавно она ещё играла в театре, который можно было упомянуть, но сейчас она, видимо, уже не продолжает там карьеру, поэтому упоминать нечего.
Евгений Додолев:
Мы поговорили про фильмы, про документалку о группе «Кино». Про книжки. Ты знаком с Калгиным?
Александр Цой:
Да, естественно.
Евгений Додолев:
Как ты относишься вообще, у него пять или шесть уже книг.
Александр Цой:
Я немножечко потерял уже, я не слежу за всеми, мне очень понравилось это, я читал ещё такую грубую рукопись книжки, которая называется «Герой современного мифа», где просто собраны.
Евгений Додолев:
Это тоже Калгин?
Александр Цой:
Да, он как составитель там выступал, с небольшим количеством авторского текста, где он собрал об одних и тех же событиях вот эти кучу мнений участников из разных интервью. И там как-то кайф в том, что постепенно из них собирается какая-то картинка. Ты читаешь и начинаешь, этому не очень доверяю, а этому как-то больше доверяю, появляется понимание, кто тебе больше нравится, как источник, и появляется, там ни о какой объективности речи конечно не идёт, но это лучше, наверное, чем какая-то просто чья-то одна точка зрения какого-то биографа.
Евгений Додолев:
Ты прочитал все книги?
Александр Цой:
Нет.
Евгений Додолев:
Но хотя бы одну ты прочитал от и до?
Александр Цой:
Вот эту я прочитал от и до.
Евгений Додолев:
То есть из серии ЖЗЛ книгу Виктора Цоя не прочитал.
Александр Цой:
Нет, еще нет, она у меня, по-моему, где-то болтается, а что-то более позднее мне он даже не отдал ещё, он сказал: тут у меня надо... И не дал мне экземпляр, поэтому я не прочитал.
Евгений Додолев:
Очень любопытно, я когда работал над книгами о Владиславе Листьеве, мне говорили, что там надо поговорить обязательно с детьми. Притом, что дочь его видела только на экране, то есть она с ним вообще, Валерия, не была знакома. К тебе обращались как-нибудь, как к свидетелю событий, как к мальчику, который помнил отца? Или тебя в этом смысле щадили, у тебя не спрашивали что-то о Цое, не об отношении к Цою, а чисто репортажно, помнишь ли ты что-то?
Александр Цой:
Меня спрашивали и спрашивают об этом периодически журналисты, и Калгин, по-моему, хотел бы, чтобы я что-то написал, тоже какую-то небольшую часть для книжки. Но у меня этих воспоминаний, честно говоря, наскольк настолько такое количество, я совершенно никакого не испытываю желания ими с кем-то делиться. Это для меня, их очень мало, я был очень мелкий, очень мало помню, рассказывать нечего, это такое моё сокровенное.
Евгений Додолев:
Как ты относишься к этому буму, сейчас пошёл с продажей всяких артефактов, по-моему, паспорт за сколько-то миллионов купили, знак машины, на которой разбился отец. Ты вообще за этим следишь или это как-то мимо?
Александр Цой:
После паспорта уже стало не так интересно, потому что как-то уже новизна в этом пропала, уже стало понятно, что сейчас все будут всё, что найдут, как-то продавать. Про паспорт мне это видится так. К тебе пришёл друг, когда-то там это происходило по рассказу этого человека, который его продавал. К тебе пришёл друг и что-то у тебя случайно забыл или оставил какую-то тетрадку, паспорт, так получилось, бывает, в принципе. И потом прошло время, и он трагически погиб, став известным в процессе.
Евгений Додолев:
Став легендой.
Александр Цой:
И ты через какое-то время нашёл этого друга какие-то вещи. Ну какая мысль у нормального приличного человека? Ну конечно продать, загоню. Что ещё может прийти в голову? Я вот так это воспринимаю. Мне кажется, что это только нецензурным словом можно описать такое просто решение. Мне бы не пришло в голову, притом, что у этого человека не то, чтобы я очень хочу этот паспорт поиметь, он мог его оставить себе, я бы это тоже мог понять. Ну, сувенир. Но продать, мне кажется, это какое-то потрясающее совершенно решение. Просто удивительно даже, как это пришло человеку в голову.
Евгений Додолев:
Тот период, когда ты был мелким. Мелкий Саша Цой что слушал, чем занимался?
Александр Цой:
Я слушал очень много всего? что слушали нормальные мелкие.
Евгений Додолев:
Ровесники твои. То есть ты никогда не отличался, мэйнстрим ты воспринимал.
Александр Цой:
Мейнстрим я нормально воспринимал. Я помню, что я жил на даче, у меня была какая-то кассета группы «Сплин», где была эта песня про Orbit без сахара. У меня, конечно, наверное, был шире кругозор, потому что просто за счёт среды, за счёт родителей. За счёт того, что у меня, в отличие от сверстников, был дома видик и видеокассета с Дэвидом Боуи и с Принцем, я смотрел их обе на рипите друг за другом и совершенно не мог отвести глаз. Поэтому у меня помимо «Сплина» в соответствующем этому альбому возрасте на даче был ещё какой-то Beatles, Queen, что-то такое. И потом я иногда приходил к маме, говорил: мама, а что ты мне Kiss, Мэрлин Менсон, Rammstein уже надоели, а что ещё ты мне можешь посоветовать?
Евгений Додолев:
То есть ты с мамой советовался?
Александр Цой:
Да, она говорит: ну пойди, послушай, есть как такая группа The Cult. Я шёл к метро в ларёк, эти ларьки, в которых были бесконечные стопки компакт-дисков, говорил: а есть вас The Cult? Они: да, пожалуйста. Я шёл: о, круто! И потом месяц все ненавидели меня за этот The Cult, потому что любое новое что-то, что нравилось, что находилось, вслушалась на рипите, в херовом магнитофоне, и всех очень раздражало и звуком, и просто рипитом, наверное.
Евгений Додолев:
А уже были какие-то разговоры, мне кажется, в очень юном возрасте начинают, что я стану кем-то. Кем ты планировал стать в тот момент, когда ты слушал The Cult и «Сплин». То есть кем ты себя видел в перспективе?
Александр Цой:
Я был, на самом деле, мне кажется, по этому поводу в каком-то замешательстве. То есть если у каких-то ребят бывают готовые какие-то ответы на этот вопрос, то я не очень представлял. Мне, в принципе всегда нравился человек с гитарой на сцене.
Евгений Додолев:
То есть всё-таки про шоу...
Александр Цой:
Я не то, чтобы примерял это на себя, просто мне как-то это было, наверное, это было нормально, учитывая ситуацию, в которой я рос. Мне казалось, что это круто, татуировки, гитара, скакать в узких штанах, что-то такое. Но при этом я не то, чтобы, мне как-то, у меня не было каких-то особых при этом иллюзий по этому поводу на этот счёт. Я видел, что это такие же люди, у них такая же фигня в жизни происходит, какие-то проблемы, есть деньги, нет денег, есть концерты, нет концертов, что-то нога болит, нога не болит, хочется есть, не хочется есть. Поэтому мне не казалось, что это отдельный специальный какой-то мир для сверхлюдей, просто такая работа ещё есть, она такая, немножечко странная.
Евгений Додолев:
Татуировки упомянутые, когда первая была набита, где и что именно?
Александр Цой:
Я очень сильно хотел, очень рано, но дисциплинарно себе сам поставил рубеж в 20 лет, если к 20 годам не остыну, то сделаю. Сделал на правом плече такую, слава богу, художественную композицию, ни какую там не надпись, не вот это всё. Но довольно неудачную, у начинающего мастера, знакомого зато. Потом всё это перебивал, на самом деле, улучшал, как-то добивал. До сих пор не могу остановиться, видимо, буду продолжать. Для меня это всё ещё круто и, на самом деле, не всеми своими татуировками я очень доволен, наверное потому, что для меня сам факт был всегда чуть, может быть, важнее сюжета или качества, мне просто хочется, чтобы их было побольше. Потом уже, что же там должно быть нарисовано.
Евгений Додолев:
Дача, про которую мы говорили, это под Питером?
Александр Цой:
Да, в Сосново была дача у нас.
Евгений Додолев:
Ты переехал в Москву, очень многие твои, как это называется, которые не сограждане, а кто живёт в городе.
Александр Цой:
Сопетербуржцы?
Евгений Додолев:
Да, согорожане, особенно из музыкальной среды, уже не говорю, они такие прямо патриоты города, они говорят, что Москва - это жирная купеческая история, что Питер - это свободу духа и прочее. Ты не являешься фанатом города, в котором ты был рождён?
Александр Цой:
У меня к этому не такое прямолинейное отношение. Мне нравится Питер, на самом деле.
Евгений Додолев:
Но ты чувствуешь разницу энергетики этих двух городов?
Александр Цой:
Конечно.
Евгений Додолев:
Как ты можешь описать Питер и Москву в своих каких-то ощущениях, как ты их видишь и чувствуешь?
Александр Цой:
У меня, наверное, всё-таки очень личностное такое к этому отношение. Со мной не то, чтобы лично со мной, но у меня такая тяжелая история жизненная, связанная с Питером. Я практически всю свою семью похоронил на данный момент, и Питер был фоном для всего этого. Питер сам по себе город, даже любители большие Питера признают, что он бывает довольно депрессивным, он такой тяжёлый может быть. И поэтому мне сложно просто отлепить отношение к городу от моего личного восприятия. Для меня в Питере просто за каждым углом какое-то воспоминание, которое может быть одновременно и классным, и при этом трагическим. И поэтому мне там дополнительно тяжело с этой точки зрения. А Москва для меня всё-таки, в значительно больше степени, я тут тоже немножко жил в довольно юном возрасте, в подростковом, годик или чуть меньше. Но всё-таки для меня Москва, это такой чистый лист, который я сам для себя заполняю чем-то, какой-то своей историей. Где мне не приходится бороться с лишними вот этими неприятными какими-то влияющими факторами в виде: ой, а мы тут с мамой, или мы тут с бабушкой, или ещё с кем-то мы куда-то шли или что-то такое делали. Что конечно, не идёт на пользу моему настроению, продуктивности и вот этим всем вещам.
Евгений Додолев:
Я правильно понимаю, что ты сторонник климатической миграции, что зимы российские ты предпочитаешь проводить на южных морях?
Александр Цой:
Да, я конечно, мне кажется, что зима в Москве приемлема только когда есть, чем заняться, когда прямо есть какой-то супер-пупер-проект. Я проектный всё-таки солист, я не на постоянной основе работающий, гастролирующий или проектный какой-то профессионал. Поэтому когда мне есть, чем заняться, мне, в принципе, всё равно, какая там за окном погода. Я могу с удовольствием на сноуборде съездить покататься, но поскольку у нашего проекта гастролирующего и вообще, в принципе, почти у всех январь, это такое мёртвое совершенно пятно, сидеть просто и ничего не делать в Москве весь январь, это для меня выглядит, как очень непривлекательная перспектива. Поэтому я еду в тёплые страны, я не буду говорить, куда, потому что даже там меня уже, я в прошлом году прилетел в своё любимое место, тут же подошёл человек, сказал: о, сын Цоя. Я говорю: даже здесь.
Евгений Додолев:
С этого мы начали, с этим придется жить, я думаю.
Александр Цой:
Даже здесь никуда не деться от этого.
Евгений Додолев:
Есть люди разного страновосприятия. Есть люди, которым знакомо то, что называется ностальгия, которые несколько месяцев находятся вне России и прямо начинают болеть. А есть люди, которые, не знаю, можно ли их назвать космополитами, но которые очень адаптивные. То есть для них среда в языковом смысле, в каком-то архитектурном, климатическом на них не довлеет. Ты к какому принадлежишь типу? То есть ты легко адаптируешься.
Александр Цой:
Я ко второму.
Евгений Додолев:
Ко второму, то есть ты прямо не чувствуешь, что здесь твоё место, то есть ты мог бы жить, на самом деле, в любой стране, где тебе было бы что делать, если бы у тебя было интересное дело, ты мог бы жить в любой стране.
Александр Цой:
Мне кажется, что жить я всё-таки хотел бы здесь, у меня по этому поводу были всякие иллюзии, раньше я думал, может быть, эмигрировать или что-то такое.
Евгений Додолев:
Куда, если эмигрировать, то куда?
Александр Цой:
Я думал про какую-то Европу, Скандинавию, где очень уважают личное пространство. Но меня, на самом деле, мне кажется, привлекала вот эта тема, что я там перестану быть сыном Виктора Цоя и вообще перестану быть кем-то. Просто чуваком.
Евгений Додолев:
Самим собой.
Александр Цой:
Я могу прийти в Бургер-Кинг и устроиться туда мыть полы, и меня никто не будет спрашивать, а зачем тебе это? Зачем ты работаешь, тебе надо работать? Никакой контакт с миром в России, для меня почти никакой никогда он не анонимный, никогда я никто. К врачу бы я пришёл, на работу устраиваться, в любое место, к проводнику с паспортом подошёл, где чуть-чуть больше, чем с продавцом в магазине, я всегда уже кто-то для этого человека, вокруг меня уже есть какие-то ожидания и представления обо мне. Я хотел от этого конечно сбежать. Но сейчас я отлично понимаю, что, на самом деле, всё-такие контекст, культура, люди, которые смотрели именно ту версию Винни-Пуха в детстве, что и я, вот это всё. От этого, на самом деле, никуда не деться. Поэтому жить я бы хотел здесь. Но при этом я не испытываю проблем, чтобы несколько месяцев пробыть в другой стране. Я не скучаю по оливье и чёрному хлебу, варёной колбасе. Я с удовольствием ем или азиатскую, или какой-нибудь скандинавскую, или какую угодно другую кухню и совершенно не обламываюсь.
Евгений Додолев:
А ты начинаешь другую музыку слушать, когда меняешь географический пояс, или это не распространяется? То есть ты не сторонник идеи, что надо аутентичный музыкальный продукт воспринимать. То есть если ты приезжаешь в Персию, то надо иранскую музыку слушать, а если приезжаешь в Швецию, это надо слушать, что там варяги сочиняли в своё время.
Александр Цой:
Если я где-то долго, много провожу времени, я как правило, начинаю ходить на какие-то мероприятия местные, они так или иначе, как правило, окрашены, то есть я не хожу, конечно, бывает, и на мировых звёзд, на каких-то ещё, но обычно это всё-таки какие-то артисты, которые либо местные, либо очень местным интересны в местном контексте, местным слушателям. И поэтому, конечно, я потребляю, я слушаю что-то обусловленное местом, но при этом я, в принципе, наверное, не слишком много музыки слушаю. Я слушаю такую очень успокоительные всякую. У меня есть такие альбомы, я их не очень много открываю, по альбому в месяц, которые просто для меня очень комфортные.
Евгений Додолев:
Это фоновая какая-то история имеется в виду?
Александр Цой:
Скорее фоновая, да, хотя иногда я могу поставить такую же музыку и послушать её вдумчиво. Но для меня музыка, это такая история, про какой-то такой happy place, про какое-то комфортное место, где неспокойно. Больше про это.
Евгений Додолев:
Ты не должен быть когда потребителям такой рок-музыки, ты упоминал Rammstein, который ты слушал в детстве, в общем, не расслабишься под эти звуки.
Александр Цой:
Ну, это за рулём хорошо, наверное, или куда-нибудь, хотя я почти перестал слушать музыку на ходу.
Евгений Додолев:
Почему?
Александр Цой:
Не знаю, почему-то как-то я раньше всё время шёл куда-то в плеере, а сейчас почти никогда не надеваю, очень редко. Иногда хочется тоже когда, наоборот, скорее успокоиться.
Евгений Додолев:
А как ты сочиняешь, ты сочиняешь, как ремесленник или тебя вдохновение посещает?
Александр Цой:
Вот я как раз, меня очень много спрашивают в социальных сетях: когда новое? Пока фикус в том, что я сознательно никак не выдавливаю, ничего не делаю специально, я над новым материалом специально не работал практически вообще, только то, что само происходит, а его уже произошло почти на альбом или, может быть, на альбом, надо сесть и посчитать заготовки. Так что пока чистое вдохновение.
Евгений Додолев:
Хорошо, а то, что уже случилось сочинить, это сочинялось потому, что ты не мог не фиксировать какие-то образы или потому, что ты понимал, что у тебя есть время, есть социальный заказ на изготовление какого-то продукта. Ты сел и что-то сочинил. Как это происходит у тебя?
Александр Цой:
Если бы я, на самом деле, если бы я наверное мог этим не заниматься.
Евгений Додолев:
Не заниматься.
Александр Цой:
Да. Я бы не занимался, потому что это ужасно, ужасная для меня контекстуально история заниматься музыкой и самому петь, под собственным именем что-то представлять. Столько приходится говна терпеть, столько сравнений.
Евгений Додолев:
Сравнений с отцом.
Александр Цой:
Да, я столько раз зарекался, хотел все бросить и больше никогда не продолжать после выпуска первого, потому что невозможно, отстаньте уже от меня, хочется сказать всем. Просто вот это не потому, что я хочу приблизиться или не хочу, не потому, что я претендую на какую-то монетизацию фамилии. Просто я не могу это не делать, я делаю это потому, если бы я мог не делать, я бы не делал, для меня это некомфортная ситуация, этим заниматься. Я не люблю публичность.
Евгений Додолев:
Я знаю.
Александр Цой:
Я не люблю всю эту publicity историю, связанную, которую необходимо делать. Ведение социальных сетей для меня тоже отдельная обязанность. Ничего из этого меня не привлекает, на самом деле очень сильно, но просто если я хочу заниматься музыкой, так получается, что это всё части этой сферы деятельности, этой всей музыкальной истории.
Евгений Додолев:
Были у тебя в жизни, связанные с творчеством, с рабочими моментами предложения, от которых ты отказался и теперь жалеешь?
Александр Цой:
Мне часто предлагают разнообразные выступления, где-то спеть, что-то сыграть.
Евгений Додолев:
В смысле под брендом «Ронин»?
Александр Цой:
Под брендом «Ронин», как-то в каком-то виде сольно, в каком-то телепроекте неоднократно. Чаще всего без сожалений, хотя по поводу «Ронина» я немножечко, может быть, был бы рад, если бы я был чуть более собран и относился к этому чуть больше, как к работе. Потому что, откровенно говоря, на той же волне Урганта, если бы я подсобрался, может быть, сел и как профессионал что-то подготовил.
Евгений Додолев:
После эфира.
Александр Цой:
Да, подготовил какую-то программу и согласился на какие-то предложения куда-то поехать и поиграть, у меня был бы уже на руках гастролирующая живая, работающая группа. Но я занял эту позицию, что это пока, я не хочу превращать это в работу раньше времени, не хочу, чтобы появлялись обязательства. Потому что как только ты согласишься, сразу уже будут даты, к которым нужно что-то сделать, репетиции, паблисити насчёт выхода общения, интервью, эфиры и вся эта история. Я оттягиваю этот момент пока, но видимо, не миновать.
Евгений Додолев:
Я желаю, чтобы у тебя просто сложилось в наступающем году так, как ты хочешь всё сложилось. Поздравляю с наступающим Новым годом!
Александр Цой:
С наступающим!
Евгений Додолев:
Это последний выпуск программы «Мимонот». У нас в гостях был больше, чем музыкант, Александр Цой. Всего хорошего!