Иван Кононов:
Здравствуйте всем! Вы уже поняли, у нас в студии в гостях тот человек, который тут же, как только появился и стал петь на ваших экранах, уже получил рейтинг, которого меня в моей программе пока ещё не было. Зовут меня Иван Кононов, это программа «Третье дыхание» о тех, кто добился в жизни многого, но не останавливается на достигнутом. У нас человек, который не останавливается на достигнутом никогда, ни при каких обстоятельствах, Владимир Лёвкин.
Владимир Лёвкин:
Добрый день.
Иван Кононов:
Здорово, Александрович!
Владимир Лёвкин:
Здорово, Арсеньевич! На самом деле, чаще надо звать, что ж поделаешь, рейтинги.
Иван Кононов:
Да, Mediametrics тебя не забывает, я решил, что я чуть ли не первый тебя позвал, смотрю, ты уже рядом с Германом Клименко висишь на стене, поэтому ты тут частый гость.
Владимир Лёвкин:
Это они специально, они знают, кто придёт, специально вешают. Так приятно.
Иван Кононов:
Володя, на самом деле, я уже давно тебя называю не Лёвкиным, а Маруськиным. Маруськин ты стал, теперь ещё и Никуськин.
Владимир Лёвкин:
Да, теперь ещё и Никуськин, а до этого был Викуськин.
Иван Кононов:
Да. Короче говоря, смех смехом, а с Марусей вы теперь серьёзный, а теперь уже и с Никой серьёзный творческий коллектив.
Владимир Лёвкин:
Ты знаешь, я счастлив, что я к этому особых усилий не прилагал. Однажды я услышал, как Маруся поёт, но это было, у нас конфетно-букетный период был, я услышал, как она поёт.
Иван Кононов:
А как ты это услышал, в душе она пела?
Владимир Лёвкин:
Да мы в караоке пошли, понимаешь, она взяла микрофон и как что-то там такое спела, по-моему, Аллы Борисовны какую-то песню, я не помню. Я думаю: ничего себе! Вот такой маленький звоночек прозвучал. Потом, как ты знаешь, она ещё и в Кремле выходила, мы пели одну из песен, которую мы не можем называть, потому что не дай бог, авторские права придут. Мы с Маруськой пели вместе эту песню еще в Кремле, это было уже давно, и потихоньку начали развиваться. У неё не так давно вышел новый альбом, и уже практически есть материалы на следующий альбом.
Иван Кононов:
Но смотри, с Марусей всё понятно, а вот Ника, Нику специально уже пестовали?
Владимир Лёвкин:
Ника сделала уникальную вещь.
Иван Кононов:
Ей сейчас сколько, это ваша дочка, ей шесть лет.
Владимир Лёвкин:
Ей шесть лет. Ника сделала уникальную вещь. У моего друга 6 декабря день рождения, у Димки Рогова, мы как-то приехали к нему, а это такая грузинская, большая грузинская компания. Все Нику хотели потрогать, пощупать, она очень маленькая была, сколько не было, четыре месяца, по-моему, или три месяца. Маруська её так схватила, не дам никому, и нас попросили спеть. Она с Никой вышла петь. Мы поем, Ника так вот в этом возрасте берет у неё микрофон.
Иван Кононов:
Четыре месяца?
Владимир Лёвкин:
Да. Так берет у неё микрофон и начинает в микрофон ныть. Я смотрю, что-то, ты же на зрителя работаешь, я смотрю, что-то не то, блин, что-то не то, но в тональности, понимаешь.
Иван Кононов:
Да ладно!
Владимир Лёвкин:
Да! Для меня потом уже, когда ей было совсем недавно пять лет, и она написала стихотворение, она вообще лет с трёх, наверное, какие-то стихи такие простенькие писала. А тут она прямо осмысленную фразу такую выдала, практически четверостишье. Взяла телефон, позвонила Андрюхе Балашову, композитору, говорит: дядя Андрей, я тут стихотворение написала.
Иван Кононов:
Вот молодец.
Владимир Лёвкин:
Можно мне музыку на это сочинить? Через 20 минут мне звонок: ладно, я тебе пишу (говорит Андрюха Балашов), ладно, я Марусе пишу, я что, всю семью обслуживать должен? Я говорю: Андрюша, ты написал? Он говорит: написал. Я говорю: присылай. И вот, понимаешь, когда три музыканта, личности в семье, с одной стороны, довольно сложно. Потому что пришлось выделять из семейного бюджета определённые средства, чтобы снять клип на эту песню, который буквально на днях.
Иван Кононов:
И записать это тоже недёшево.
Владимир Лёвкин:
Записать. И на днях буквально, там решается два музыкальных телеканала, либо они, либо мы сами уже откроем клип и будем его продвигать.
Иван Кононов:
Так вы уже и гастролируете порознь.
Владимир Лёвкин:
Да.
Иван Кононов:
То есть ты уже стал делиться почкованием.
Владимир Лёвкин:
Да, у нас есть возможность, Маруся может сама.
Иван Кононов:
У неё своя программа, её вызывают саму по себе, свой репертуар.
Владимир Лёвкин:
У меня своя программа.
Иван Кононов:
Ну, и Ника тоже.
Владимир Лёвкин:
Нет, Ника пока ещё нет, Ника пока ещё с нами, у неё единственная сольная песня, которую она сама написала. Но она пока с нами, поэтому у нас есть программы, друзья, для всех. Маруся может отдельно петь, я могу отдельно петь, мы вместе с Марусей можем петь, и ещё я, Маруся и Ника, это такая семейная программа, которая называется 0+. Скоро новогодние корпоративы, так что приглашайте. И детские, мы не отказываемся ни от чего, ёлки, опять же. Какой тут Голливуд, когда здесь ёлки.
Иван Кононов:
Слушай, ну здорово, на самом деле. Я тебя хотел спросить, ты ведь много ездишь по стране, правда?
Владимир Лёвкин:
Да.
Иван Кононов:
И вообще, ты очень активный пользователь соцсетей, тебя видно насквозь, вас всех. Вы уже автоматически, я думаю, это не ради того, чтобы покрасоваться, это просто такой ритм жизни. Ты здесь, ты там, ты сям. Правильно?
Владимир Лёвкин:
Но это же невозможно сейчас мы все в соцсетях, все представлены в соцсетях. Людям стало, если раньше: вот, артист приехал. Мы приезжаем, в Краснодарском крае, в небольшое довольно поселение в Краснодарском крае, они все приходят с распечатанными фотографиями из моего Инстаграма. Подпишитесь! Понимаешь, из моего Инстаграма. Они уже так, узнали, какой там Лёвкин, он, не он, нашли, подписались, что-то лайкнули, распечатали и потом приходят.
Иван Кононов:
Что за публика, Володя, к тебе ходит?
Владимир Лёвкин:
Ваня, на самом деле, я консерватор довольно-таки, ты сам знаешь, и в музыке.
Иван Кононов:
Традиционалист. Скажем так.
Владимир Лёвкин:
Натурал.
Иван Кононов:
Да.
Владимир Лёвкин:
Поэтому и публика ходит различных возрастов. Как тебе сказать, наверное, и бабушки, которые в своё время, то есть они сейчас стали бабушками, но тогда они были молодыми девушками, которые, женщинами.
Иван Кононов:
Ты тоже мог быть дедушкой, старшей у тебя сколько?
Владимир Лёвкин:
25.
Иван Кононов:
Ну, наверное, вот-вот, может быть.
Владимир Лёвкин:
Разница в поколениях очень большая.
Иван Кононов:
Диапазон огромный.
Владимир Лёвкин:
Да, диапазон огромный, молодёжь ходит та, которая, может быть, не очень любит песни с матами, а наоборот, хочет послушать какую-то песню, в которой есть текст.
Иван Кононов:
И мелодика такая привычная.
Владимир Лёвкин:
Довольно-таки привычная, да, такая традиционно-эстрадная, может быть. Хотя, естественно, там и гитарка есть, такая тяжёленькая. и всё, но как-то у меня, в любом случае, получается, я тут себя поймал на мысли, что я счастливый человек в этом отношении, потому что я позволяю себе пето то, что мне нравится.
Иван Кононов:
Вообще ты позволяешь себе жить так, как тебе нравится, это здорово, потому что я как раз хотел спросить у тебя, каково тебе? Ты же начинал в очень популярной группе у очень популярного продюсера, у человека, которого я безмерно уважаю, но с которым у вас возник естественный наверное конфликт. Когда слишком активно член тобой воспитанного коллектива начинает действовать. Я думаю, никакому создателю такого коллектива, большинству может не понравиться.
Владимир Лёвкин:
Пускай это останется с ним. Каримовича я уважаю, это учитель.
Иван Кононов:
Бари Каримович - это штучный человек.
Владимир Лёвкин:
Это учитель, который практически, ты знаешь, он позволял за ним наблюдать, он позволял делать себе какие-то пометки. Я уже тогда учился в ГИТИСе на режиссёра, причём это был довольно большой скандал, потому что он сказал: либо ГИТИС, либо На-На, выбирай. Я говорю: зачем, зачем выбирать?
Иван Кононов:
Даже здесь.
Владимир Лёвкин:
Зачем выбирать? Меня в ГИТИС 7 раз не взяли. Меня тоже четыре раза не брали, а потом взяли, но какая разница, чуть-чуть побыстрее. Но пойми, он учитель и то, что его иногда возмущает, это больше не ко мне претензия, а к устроителям. Они всё равно напишут большими буквами «На-На», как бы я не старался, а маленькими «Лёвкин». Поэтому здесь какие-то вещи, которые реально можно по телефонному звонку решить, а не разбираться на всяких различных шоу.
Иван Кононов:
И всё-таки, каково тебе, и расскажи, вообще, каково артисту в наше непростое, постоянно непростое, и с каждым годом все не проще и не проще время. Что ты чувствуешь по атмосфере, по ситуации в том или ином городе, в том или ином коллективе? Что происходит?
Владимир Лёвкин:
Понимаешь, в чем дело, на самом деле, если ты хочешь найти работу, ты её найдёшь, я это точно знаю, потому что...
Иван Кононов:
Ты говоришь об артисте.
Владимир Лёвкин:
Да, вот это сидение дома и ожидание каких-то гонораров, это не для меня. Я лучше поеду и благотворительную акцию проведу какую-то, привлеку спонсоров, что ты ещё сделаю, чтобы, условно, все смогли заработать на этом. Сидеть дома, может быть, те, у кого есть какой-то свой бизнес определённый, когда они вовремя вложили во что-то деньги, это бизнес работает, слава богу, я ничего не говорю. Но пойми, у нас тема «Роль личности в шоу-бизнесе».
Иван Кононов:
Я хотел поговорить об этом.
Владимир Лёвкин:
Понимаешь, в чем дело, я из тех людей, которые лучше поедут, поработают, вот честно тебе говорю. Чем будет сидеть дома и говорить: вот, какой я.
Иван Кононов:
Или мне мало заплатили, я не поеду.
Владимир Лёвкин:
Да. Всегда можно найти общий язык с теми же устроителями, организаторами.
Иван Кононов:
Но это зависит от активной жизненной позиции.
Владимир Лёвкин:
Абсолютно, это абсолютно.
Иван Кононов:
Или от директоров, от промоутеров.
Владимир Лёвкин:
Иван Арсеньевич, я же пионер, я же председатель районного пионерского штаба.
Иван Кононов:
Ты с рождения был такой активный.
Владимир Лёвкин:
У нас до сих пор есть чат районного пионерского штаба в WhatsApp и мы общаемся. Нас там больше 80 человек, можешь себе представить!
Иван Кононов:
Это те, которые были там?
Владимир Лёвкин:
Да, мы были вместе пионерами в районном пионерском штабе.
Иван Кононов:
Ну да, это Москва была.
Владимир Лёвкин:
Да, это город Москва, я москвич, родился здесь, вырос, какое-то время провёл Потсдаме, потому что отец, царство небесное, военный, и потом вернуться сюда.
Иван Кононов:
Но тебе завидовали наверное тогда. Тогда ГДР было...
Владимир Лёвкин:
И завидовали, и пытались побить меня, потому что все ходили в школьной форме, а я ходил.
Иван Кононов:
В джинсах.
Владимир Лёвкин:
Практически в джинсах, да, техасы назывались. Просто у нас русских денег не было, мы приехали сюда, у нас русских денег не было, пока зарплату не выплатили первую. Потом я естественно ходил в школьной форме. Ну вот, пытались там чего-то. Понимаешь, в чем дело, всегда находятся, у меня по жизни бывает так, что всегда находятся какие-то люди, которые чуть старше и которые абсолютно нормально воспринимают мою жизненную позицию.
Иван Кононов:
Скажи, пожалуйста, у тебя всё спонтанно происходит или ты строго расписываешь в свой график будущего, вот по линеечке. Знаешь точно, что у тебя будет в том месяце, в следующем и в будущем году.
Владимир Лёвкин:
Есть определённые намётки, гастрольные туры. Я сейчас приехал, три недели был в гастрольном туре, сейчас у меня три недели в Москве, съёмки, новогодние передачи, всё остальное, и опять я уезжаю в гастрольный тур в Ленинградскую область.
Иван Кононов:
То есть боль по большому, что называется, ты планируешь.
Владимир Лёвкин:
Да, по большому я планирую. Но бывают такие, сейчас очень сложно конкретно планировать. Иногда что-то переносится, каким-то образом переносится чуть дальше. Но это опять-таки зависит не столько от меня, сколько именно от организаторов. Если бы, у меня нет сослагательного наклонения, когда я занимаюсь сам гастролями, тогда у меня чётко по времени, чётко расписано, куда, чего и что.
Иван Кононов:
Хорошо, друг мой, но всё равно, мне кажется, твой пример, с одной стороны, он пример для подражания, с другой стороны, он не совсем типичный, мне так кажется. Потому что артист, всё-таки, человек зависимый. Но так у тебя получилось, у тебя крепкий тыл, у тебя прекрасный фундамент такой, основание, перспективы растущие, подрастающие, всех направлений и видов. Поэтому ты, как растущий сад такой, ты пускаешь корни и движешься дальше и дальше. Но в целом всё-таки артист очень зависит от того, куда его пригласят, куда нет, кто его отодвинет, и ты сам знаешь, какие там интриги, козни, взаимоотношения сложнейшие, тончайшие. Что там говорить, если твои отношения с Бари Каримовичем - живое свидетельство тому, что это не очень всё просто.
Владимир Лёвкин:
Нет, конечно, всё непросто.
Иван Кононов:
Расскажи мне, какие твои рецепты, и каков твой кодекс поведения в этой ситуации?
Владимир Лёвкин:
Мой кодекс - просто жить после всего, что со мной происходило.
Иван Кононов:
Слушай, у тебя удивительная экзистенциальная, знаешь такое, экзистенция?
Владимир Лёвкин:
Да. Иногда знаю, что такое умное слово. Просто мой кодекс очень простой: просто жить, ни с кем не ссориться, пытаться делать, что тебе нравится. Сейчас есть, реально я благодарен господу, я благодарен судьбе за то, что так случилось. Я пишу те песни, которые мне нравятся, я пишу те песни, которые беру у композиторов и поэтов, те песни, с которыми я могу работать. Для меня очень важно, когда есть, условно, композитор, поэт. И я, как исполнитель, если я беру какую-то песню у каких-то авторов, я имею возможность работать с этой песней. То есть, может быть, где-то мелодию поменять, может быть, где-то слова переставить, может быть, где-то в аранжировке сказать аранжировщику, что да, пускай она будет современная, но мне нужно то, то, то и она должна звучать таким образом. Когда происходит работа, получается ребёнок, потому что каждая песня - ребёнок. Получается ребёнок, который тебе просто господом дан. Понимаешь, давай наш пример вспомним.
Иван Кононов:
Давай, с удовольствием.
Владимир Лёвкин:
Когда я попросил на 45 лет написать песню.
Иван Кононов:
Как раз это тот самый знаменитый концерт в Кремлевском дворце.
Владимир Лёвкин:
Да, в Кремлевском дворце. Как же было, Витька Чайка написал мелодию и сказал: вот мелодия. Я говорю: Ваня, мне нужна песня. Ты говоришь: какая песня? Я говорю: я хочу сказать в конце программы: всем спасибо!
Иван Кононов:
Должен тебе сказать, наоборот было, я написал слова.
Владимир Лёвкин:
Да, ты написал слова, правильно, правильно.
Иван Кононов:
А Витя еще сказал: ну, Кононов мог бы и сам музыку написать. Он прекрасно сделан.
Владимир Лёвкин:
А песня получилась шикарная абсолютно, там твои 64 куплета, из которых я, к сожалению, пою всего три, к сожалению, к большому моему сожалению. но именно вот такая работа, мне она очень нравится, когда происходит какая-то командная. Когда у меня рождается музыка, стихи, я уже точно знаю, какая должна быть аранжировка, если моя песня. А если это совместное производство, понимаешь, есть авторы, которые говорят: нет, вот эта нота и всё, она должна быть здесь. Нет, только эти слова, понимаешь. Сложно бывает. Потому что мне очень много присылают песен различных, мне иногда нравятся стихи, мне иногда нравится музыка. Но я понимаю, что это не я. Вот понимаешь, любой артист, возьмём, допустим, Валерий Яковлевич Леонтьев, в любом проявлении это Леонтьев. Всегда это он. Мой опыт в «Точь-в-точь» Это первый курс института, условно, покажи другого артиста. Были такие. Но мой опыт, я выходил, я всё равно показывал не столько артиста, сколько себя.
Иван Кононов:
«Один в один» ты был блистательно показан.
Владимир Лёвкин:
Нет, «Точь-в-точь».
Иван Кононов:
«Точь-в-точь», прости, ради бога.
Владимир Лёвкин:
Вот именно, я всё равно показывал себя. Можно найти какие-то нотки в голосе, бархатистость какую-то показать, какие-то перепады чисто человека, которого я показывал. Но ты всё равно выходишь и показываешь себя.
Иван Кононов:
Не знаю, ты меня лично, например, потряс. Я тебя знаю давно и хорошо, в некоторых моментах я тебя не узнавал. Хоть ты и показывал себя, но ты был совершенно неузнаваем и очень похож на те образы, которые ты показывал.
Владимир Лёвкин:
Но там же грим.
Иван Кононов:
Нет, ты меня извини, здесь речь уже идёт о внутреннем настрое каком-то, мне так кажется.
Владимир Лёвкин:
Просто, условно, когда нам давали образ.
Иван Кононов:
Ты напомни, кстати, там же многих ты делал, кто у тебя был?
Владимир Лёвкин:
Титомир, Женька Осин, царство небесное, Сашка Айвазов, мы вместе просто учились, мне было просто его показать. Кинчев, но это моя была боль, я очень хотел показать именно, у него был юбилей, и мне хотелось показать Константина, потому что я не то, что воспитывался, но я очень уважал то, что он делал всегда. Это личность, которую хотелось показать. Джон Леннон тоже, причём мы с Маруськой вместе, мы 5 часов смотрели этот концерт, единственный концерт Леннона с Йоко Оно, который был в Radio City Hall в Нью-Йорке. Мы его до дыр просмотрели. И когда вышли уже, всё сделали, Михаил Сергеевич Боярский потом подошел: Володя, тебе надо обязательно на фестиваль Beatles, у тебя очень хорошо всё получается. Я говорю: мы с Маруськой поедем. Он говорит: поезжайте вместе, давайте, давайте. По большому счёту, там и «Барабан был плох, барабанщик бог». То есть там было много образов.
Иван Кононов:
Весёлая была такая история.
Владимир Лёвкин:
Да, такая весёлая история, реально, полгода длилась, она прямо засасывала.
Иван Кононов:
Ты очень многих тогда покорил молодец.
Владимир Лёвкин:
Валерий Яковлевич, лично для меня, я там накосячил очень много.
Иван Кононов:
В его образе?
Владимир Лёвкин:
Да.
Иван Кононов:
Сам почувствовал?
Владимир Лёвкин:
Да, почувствовал.
Иван Кононов:
А с ним не обсуждал?
Владимир Лёвкин:
Он в Америке был, даже дозвониться не смог.
Иван Кононов:
А потом уж как-то не случилось.
Владимир Лёвкин:
Потом как-то не случилось.
Иван Кононов:
Скажи, пожалуйста, ты общественно очень активный человек.
Владимир Лёвкин:
Не без этого, я же пионер главный все страной.
Иван Кононов:
И общественно-политические события тебя тоже втягивают в свою орбиту?
Владимир Лёвкин:
У меня есть абсолютно нормальное отношение к тому, что происходит. Я как человек, который воспитывался ещё в Советском Союзе, имею абсолютно свою точку зрения на всё, что происходит. И, по большому счёту, в политические какие-то вещи не ввязываюсь. Но поверь, из моего Фейсбука, из моего Инстаграма и где угодно отлетают сразу люди, которые начинают писать, я бы сказал, очень кардинально, не сколько националистически, сколько кардинальные позиции, люди отлетают. Я считаю, что все равно, в любом случае, нужно садиться, договариваться, и в этом есть развитие. Потому что войной мы ничего не докажем никому, и она нам лично не нужна. Извини меня, мы только перестройку пережили, и до сих пор расхлебываем то, что дальше происходило в 90-е годы.
Иван Кононов:
Мне в этой истории единственное, если мы заговорили о взаимоотношениях с братской страной.
Владимир Лёвкин:
Да, ты прав.
Иван Кононов:
Меня единственное, что здесь не устраивает, скажу. Коли уж мы братья, я считаю, что братья, я кстати, служил в армии в Киеве.
Владимир Лёвкин:
Я в Мурманске на флоте.
Иван Кононов:
У меня первая моя любовь была большая и серьёзная из Киева. Я уехал оттуда в декабре, на Новый год я уже вернулся обратно. Поэтому для меня это всё очень близкое и практически родное. И жили там у нас родственники, и сейчас живут, ещё из Ростова-на-Дону. Так коли братья и тем паче старшие, мне кажется, нужно с подобающим образом, с высоты своего старшего возраста немножко иногда к расшалившимся, к неразумным младшим братьям, хотя сейчас многие начнут опять хмурить брови и говорить, ничего себе братья, которые лезут с оружием. Но, друзья мои, не всё так начиналось, всё так продолжалось, к большому сожалению. Но возьми сейчас, как старший брат, устрой какой-нибудь, кстати, это как-то касается вашего брата, артиста, большой концерт. Мы находимся неподалёку от гостиницы бывшей Украина, где стоит Тараса Шевченко на берегу Москвы реки. Концерт, связанный с русскими народными и украинскими народными песнями. И продемонстрируйте, что мы действительно настолько там переплетены и втиснуты друг в друга, что вот этот сегодняшний разрыв, он настолько болезнен не только украинцам, а и русским.
Владимир Лёвкин:
Иван Арсеньевич, дело в том, что государственность всегда сопровождает различными, становление государственности, оно всегда сопровождается различными революциями, кровавыми бунтами и всем остальным. Это, к сожалению, закон и по этому закону они сейчас идут.
Иван Кононов:
Я смотрю на них, как будто бы это 10, 15, 20, 30 лет тому назад мы сами.
Владимир Лёвкин:
Поэтому мне кажется, сейчас надо пытаться просто найти общий язык. Надо пытаться найти общий язык с людьми, в первую очередь. Я не говорю об определённых властных структурах, но с людьми, да.
Иван Кононов:
Так вот это и должны делать артисты.
Владимир Лёвкин:
Поэтому концерты, это вполне возможно. И насколько я знаю, такие концерты проводятся, и дни украинской культуры.
Иван Кононов:
Это очень где-то на окраине, с каким-то малым совершенно освещением и так далее. Надо делать большой, понятный, внятный, это такой должен быть месседж людей, которые.
Владимир Лёвкин:
Иван Арсеньевич, вы телевизионный продюсер, вы это можете сделать.
Иван Кононов:
ОК, хорошо. Я, как телевизионный, ты как музыкальный, объединим наши усилия, тем паче, что наши и политические пути сходились.
Владимир Лёвкин:
Мне кажется, закрывая эту тему, мне кажется, что тема сама по себе очень сложная, она очень переплетена, и люди здравые есть и здесь, и там, и главное - найти то, что называется точкой соприкосновения. Потому что те, кто вещают с наших телеэкранов, это с их стороны. Мы там вообще не представлены, у них на телеке. А здесь они иногда просто занимаются оскорблениями и это просто так не проходит.
Иван Кононов:
Хорошо, друг мой, мы договорились.
Владимир Лёвкин:
Да. Мы договорились.
Иван Кононов:
Мы что-нибудь придумаем в этом направлении. И тогда всё-таки вернемся к нашей действительности. Ты конечно же, как звезда, наверное, любой регион, любой город видишь со стороны, из окна своего лимузина, на котором тебя встречают.
Владимир Лёвкин:
Поверь, не всегда лимузина, чаще автобуса.
Иван Кононов:
Или из какой-то роскошной гостиницы, ты соприкасаешься с жизнью, ты всё-таки везде бываешь. Вот где ты был за последнее время, перечисли?
Владимир Лёвкин:
Считай: Ставропольский край, Краснодарский край.
Иван Кононов:
Ну край, прямо край, край, прямо по всем. По большим и малым.
Владимир Лёвкин:
Да, по большим и малым.
Иван Кононов:
И дома культуры?
Владимир Лёвкин:
Да, Ростовская область, кстати, твоя любимая, я там говорил о тебе.
Иван Кононов:
Да моя родная.
Владимир Лёвкин:
Мы там записали песню, девочка, милиционер, полицейский точнее, написала песню про полицию.
Иван Кононов:
Я видел, естественно, не я один, все уже в соцсетях всё это уже увидели.
Владимир Лёвкин:
Я её чуть-чуть подправил, мы её чуть-чуть сделали.
Иван Кононов:
Ростовская милиционер, девушка. Красивая.
Владимир Лёвкин:
Вообще чума.
Иван Кононов:
Там только такие.
Владимир Лёвкин:
Да. И, по большому счёту, конечно, Волгоградская область, а сейчас поеду Питер, Ленинградская область.
Иван Кононов:
К тебе идут люди, как к посланцу Москвы, говорят что-то помимо «любим», «обожаем», «пойте», говорят что-нибудь о жизни? Ты с кем-то общаешься по этому поводу?
Владимир Лёвкин:
Конечно, очень часто происходит, что до концерта и после концерта происходит фотографирование, и различные вопросы, вплоть до того, а не могли бы вы мне помочь с этим, с этим. Но так как довольно-таки часто происходит, что на наших, на моих концертах, на наших концертах бывают люди, глава управы или чего-то ещё, я так сразу беру человека, разворачиваю и говорю: вот проблема. Понимаешь, в чем дело, ещё осталось, может быть, это хорошо, может быть, это не свойственно, но осталось ещё то, что человек из Москвы приехал, значит, он может решить проблему каким-то образом. Это бывает и довольно-таки часто. Я не решалово, понимаешь, я не человек, который решает проблемы. Я единственное, что могу, как любой артист, обозначить эту проблему, правильно? Почему я участвую, ты говоришь, в общественной жизни. Недавно были у Миши Комлева на премьере фильма «Бабочка», где он обозначил проблему детей, так скажем, не совсем здоровых. Я не люблю слово «инвалидов», но вот не совсем здоровых детей, что надо на них больше внимания обращать. Для меня вообще непонятно, ты знаешь, я недавно во сне проснулся просто в холодном попу, когда вдруг я понял, что там знаешь, обрывки такие, что я могу что-то там решить в этой стране и первое, что я написал, это «всех детей-инвалидов поставить на довольствии государства». Для меня это, я прямо от этого проснулся. Я не понимаю, почему мы собираем деньги в соцсетях на детей. Я не понимаю этого, потому что, по большому счёту, наши Министры здравоохранения, что в Москве, что в федеральном говорят, что все стоят... А люди пишут: Володя, помоги, люди, помогите, тут на лечение надо.
Иван Кононов:
На операцию.
Владимир Лёвкин:
Я понимаю, когда это, как тебе сказать, когда это уникальный случай какой-то определённый, в России ещё не делали таких операций, и где-то там в Германии, или в Израиле, или где-то ещё эту операцию делали, и там есть опыт. Когда это, я через это сам прошёл, когда это рак.
Иван Кононов:
Слушай ты не просто прошёл.
Владимир Лёвкин:
Когда это рак, когда уже алгоритм выработан и когда уже всё стоит на нормальных рельсах, я не понимаю, почему люди начинают собирать. Честно говоря, для меня это большая проблема. Другое дело, уникальные, «хрустальные» дети, вот об этом реально нужно говорить, нужно понимать, какие. Но насколько я знаю, наши доктора ездят перенимать опыт, я просто с этой проблематикой сталкивался.
Иван Кононов:
Ты 10 лет, в общем-то, был на грани.
Владимир Лёвкин:
Практически.
Иван Кононов:
Выходя потихоньку, полегоньку, потом серьёзно, операционно.
Владимир Лёвкин:
Потом рецидив, и вот сейчас был у Малышевой на передаче, она говорит: я про тебя всегда такое говорю, а ты такой приходишь, весь положительный, весь такой на позитиве. Я говорю: я жить хочу, у меня ребёнок растёт, как я по-другому. Сидеть? Нет.
Иван Кононов:
Скажи, пожалуйста, как тебе тогда, ведь тебе пришлось тоже пройти очень такие дорогостоящие процедуры, очень. Операция была, где, в Германии?
Владимир Лёвкин:
Нет здесь. Всё здесь.
Иван Кононов:
Операция была здесь?
Владимир Лёвкин:
Да, всё здесь. На самом деле, вот именно всё здесь, здесь, у нас в России это лечат, я это точно знаю. И не я один, пациентов очень много, которые это прекрасно знают.
Иван Кононов:
А где это делал, тебя в Институте крови.
Владимир Лёвкин:
Да, в Институт крови это называлось раньше, сейчас по-другому немножко называется. Просто изначально тогда, когда я первый раз, это стоило денег, я каждый день просыпаюсь и говорю спасибо тому человеку, который эти деньги мне принёс.
Иван Кононов:
Был такой человек.
Владимир Лёвкин:
Да, был такой человек, к большому сожалению, это не мой шеф бывший. Кто-то там приписывает ему какие-то вещи. Я честно могу сказать, что это не он, что это другой человек, но это человек, который просто сказал: живи, у меня есть такая возможность, мне ничего не надо взамен, никакой рекламы, никогда. Но утром просыпаясь, я всегда говорю: спасибо господу. Есть несколько людей, которым я всегда говорю: спасибо. Кстати, Бари Каримович в их числе.
Иван Кононов:
Кого ты благодаришь.
Владимир Лёвкин:
Да, конечно. Я говорю, учитель. Понимаешь, по-разному всегда кто-то воспринимает что-то, есть какие-то, может быть, обиды, но я всё-таки хочу поздравить Каримовича и Лидию Николаевну, что они всё-таки сочетались браком. Знаешь, вот реально, просто вспоминаю 95-й год, когда Лидия Николаевна появилась в его жизни, это мы два альбома записали совершенно спокойно. Вот спокойно-спокойно, нас никто не дёргал, и мы так по кайфу там делали. Возвращаясь ко всей проблематике, которая у нас стоит, роль личности в шоу-бизнесе. Понимаешь, если у нас не будет таких сильных личностей, как Иосиф Давыдович Кобзон, как Каримович, как Матвиенко, как Пригожин, вот эти.
Иван Кононов:
Дробыш.
Владимир Лёвкин:
Дробыш, да. Вот эти люди, которые, Айзеншпис Юрич Шмильевич. Понимаешь, тех людей, которые.
Иван Кононов:
Или Крутой, допустим.
Владимир Лёвкин:
Да, Николаев, Крутой, Алла Борисовна, Валерий Яковлевич, можно же перечислять, перечислять этих людей, мы их прекрасно все знаем, мы их видим и очень часто. И по телевизору, и вообще в жизни. И роль личности играет, надо, когда нужно найти и создать что-то новое, это новое выстрелить, это не каждому дано. Не каждому артисту просто так дадут деньги, если у него нет продюсера. Это мне сейчас проще, у меня уже есть определённый опыт и выхлоп от того, что я делал. И благотворительные акции, и всё остальное. Не каждому артисту молодому дадут.
Иван Кононов:
Вот здесь как раз ты прошёл огонь, воду и медные трубы. А я наблюдаю, например, за тем же «Голосом», там блистательные появляются люди, потом бесследно исчезают, бесследно практически. Хотя слушают их те самые величины, о которых ты говоришь, те люди, которые, казалось бы, и должны их вот так потом.
Владимир Лёвкин:
Иван Арсеньевич, на самом деле, всё потихонечку превращается в шоу-бизнес. То есть именно бизнес, это надо вложить денег в артиста, и потом практически всю его карьеру с него получать. Но ещё есть привычка девяностых, когда быстренько вложил, быстренько получил. Есть ещё эта привычка. Определённые продюсеры возникают потихонечку на нашей эстраде, но это уже будет следующий этап. Но все равно, я просто точно знаю, что эстрада останется, именно эстрада. Еще бы возродить филармонии и вообще было бы всё очень хорошо.
Иван Кононов:
А что было бы хорошего, объясни мне. Расскажи про филармонии.
Владимир Лёвкин:
Я недавно думал об этом, и думал очень серьёзно с одним представителем шоу-бизнесу. Понимаешь в чем дело, в филармониях, когда мы работали, я ещё застал это, у нас был план, 24 концерта в месяц. 24 концерта в месяц.
Иван Кононов:
Это гос. организации, которые получают бюджет на музыкальные проекты.
Владимир Лёвкин:
Конечно, мы сейчас приезжаем, условно, сейчас были, Ставропольский край, Краснодарский край, артистов не видели 100 лет. И они говорили: господи, какое счастье, что вы приехали. А при существовании филармонии все жители села будут получать нормальных артистов. Высокопрофессиональных нормальных артистов, пускай их там нечасто будут показывать.
Иван Кононов:
То есть задача филармонии именно.
Владимир Лёвкин:
Конечно, в этом.
Иван Кононов:
Я просто об этом не знаю.
Владимир Лёвкин:
И дать возможность всем людям получать нормальные концертные программы. Понимаешь, в чем дело, когда, мы сейчас были в туре, люди до сих пор звонят и говорят: у нас они вспоминают этот концерт и говорят, они так работают, они так хотят, откладывая какую-то копеечку именно на какие-то мероприятия, чтобы вы ещё приехали или ещё кого-нибудь привезли. Понимаешь. Люди там, условно, на селе, в небольших поселочках, потому что сейчас весь гастрольный, все гастроли происходят по небольшим городам. Где-то более-менее, Подмосковье более-менее задействовано, а то это большие города. Вот если человек едет в тур, то с Камчатки начинает, всё это большие города. Но люди живут везде, есть маленькие города, есть маленькие поселения. А филармония, у неё, условно, план, они должны поставить артистов везде, везде. И эти артисты должны, почему филармония в своё время перекупала артистов из одной филармонии в другую, Леонтьева, потому что он кассу делал. Он проезжал по всему и делал кассу.
Иван Кононов:
Я тебя услышал. Дорогие друзья, я думаю, вы тоже нас услышали. И я тебе могу сказать в завершение, что мы, как отечественные товаропроизводители, я представляю именно эту организацию, думаем о том, как соединить как раз потребность регионов с нашими возможностями, с возможностями отечественных товаропроизводителей, которые могли бы поучаствовать и в рекламе себя, и в показе своего товара буквальным образом, лицом.
Владимир Лёвкин:
Станьте нашими спонсорами.
Иван Кононов:
Мы станем работать вместе, друг мой. Сейчас я хочу послушать вас вместе, с вами попрощаться до следующего понедельника, пожелать вам обретать всё новое и новое дыхание, понедельник - это день надежд. А сейчас поёт чета Лёвкиных: Маруся, Володя, и Ника.
Владимир Лёвкин:
Но Ника здесь очень маленькая ещё.