Елена Женина:
Здравствуйте! В эфире программа «Anti-age медицина», с вами я, Еленина Женина. А гости моей сегодняшней программы Елена Лащинина, Диана Демидион и Ольга Забненкова, которая у нас будет чуть позже в эфире. И обсуждаем сегодня очень интересную тему «Школа розацеа». Что же это такое за заболевание? У кого оно появляется, кто к нему склонен? Вообще, как его дифференцировать и когда нужно идти к дерматологу или к косметологу? Давайте по порядку, начнем с определения, что такое розацеа.
Диана Демидион:
У розацеа очень много есть определений, потому что в зависимости от того, какая школа представляет это заболевание, рассказывает нам про него, в зависимости от этого мы будем видеть несколько определений. Или ангионевроз, или хроническое рецидивирующее заболевание кожи, центральной части лица со стойкой эритемой, папулами, пустулами и воспалительным состоянием окружающей ткани, дермы. Плюс мы будем видеть определение, которое говорит о том, что заинтересованы не только органы кожи, но и плюс соматические состояния. Характеризуется тем, что начинается в возрасте от 30 лет, это классическое восприятие, потому что сейчас мы видим то, что это состояние помолодело, уже в 18 лет мы смело можем поставить розацеа, и мы видим, что нет сейчас четкой картины, то есть больше предрозацеа появляется.
С этим связана вся сложность постановки диагноза, потому что наши пациенты могут долгие годы ходить по врачам, не понимать, откуда у них такая чувствительная кожа, почему у них на полочке много баночек с кремами, они ничем не могут пользоваться. И косметологи тоже не всегда своевременно ставят диагноз, а назначают большое количество процедур, которые не показаны пациентам с розацеа. И получается, что мы затягиваем наступление постановки диагноза и лечения и ухудшаем состояние пациента.
Безусловно, более подвержены состоянию женщины, светлокожие, но нет четкого определения, что, например, только с первого по третий фототип. Азиаты, афроамериканцы тоже могут быть подвержены этому состоянию, но чуть меньше, чем европейская нация и светлокожие пациенты. Мы этот вопрос, как Вы правильно сказали, будем дальше разбирать, это дерматологическое состояние, поэтому к нему нужно относиться именно как к дерматозу, и подходы должны быть, кроме наших косметологических, аппаратных методик, инъекционных, классическую дерматологию тоже обязательно надо подключать в терапию розацеа.
Елена Женина:
А Вы, как врач-дерматолог, косметолог, главный врач Академии косметологии Premium Aesthetics много сталкиваетесь с этой темой в последнее время. И так много, что Вы даже открыли отдельную школу. Эта школа является и помощью пациентам, и обучением для Ваших коллег, которые занимаются этой проблемой. Вы сейчас сказали очень хорошую фразу, что эта проблема помолодела. С чем это связано, на Ваш взгляд, как специалиста, который занимается этой проблемой?
Диана Демидион:
Мы не знаем ответ абсолютно точно на этот вопрос. Но есть огромное количество теорий, мы понимаем патогенез заболевания, но если мы читаем про розацеа, то понимаем, что ничего не понимаем, потому что очень много факторов, которые влияют. Это и состояние желудочно-кишечного тракта, это состояние центральной нервной системы, это неврозы, это состояние, когда кожа пациента сталкивается с окружающей средой, экзогенные факторы, это может быть и косметика, пищевые факторы, это глюконат натрия, т.н. синдром китайских ресторанов. То есть мы постоянно употребляем данное вещество в продуктах, профессор Адаскевич, профессор минского университета, как раз дал такое определение – синдром китайского ресторана. Это одна из гипотез.
Елена Женина:
Получается, что он действует раздражающе на кишечник, и вследствие этого возникает эта проблема или обострение этой проблемы.
Диана Демидион:
Вырабатывается простагландин, и поступая в кровоток, простагландины вызывают прилив крови в центральной части лица. Но проблема номер один – это инсоляция, потому что когда мы говорим про лечение пациентов с розацеа, про стабилизацию их состояния, первое, что мы должны сделать, конечно же, рассказать про фактор инсоляции, о том, что нужно обязательно защищать кожу SPF 30-50, носить шляпы – это для пациентов с розацеа номер один. И включая в патогенез этого состояния ультрафиолет, мы понимаем, как он действует. Даже понятно, что он разрушает сосудистую стенку, но плюс ко всему, он активирует калликреин-кининовую систему и запускает каскад биологических реакций. Поэтому эта сумма явлений, это наш активный образ жизни, это стресс, это ультрафиолет.
Нужно обязательно защищать кожу SPF 30-50, носить шляпы – это для пациентов с розацеа номер один.
Елена Женина:
Что делать? Это нельзя, это нельзя, это нельзя.
Диана Демидион:
От этого может пациент впасть в депрессию, и у него будет только ухудшение состояния розацеа.
Елена Женина:
Действительно, первый момент, который ты слышишь, когда тебе объясняют, что нельзя все, у тебя происходит состояние растерянности. Ты не знаешь, что можно. Получается, что проще вообще ничего не делать, и как-то жизнь сразу сужается. Давайте мы попробуем ее немножечко расширить, что же можно, как можно пересмотреть эту ситуацию в пользу себя?
Диана Демидион:
Как раз эту концепцию, наверное, философию мы пытаемся донести на «Школе розацеа» для врачей, для наших пациентов. Наши консультации и прием этих пациентов – это вообще отдельная история, это отдельная философия. Мы рассказываем классические дерматологические подходы, но потом мы рассказываем, как мы можем нивелировать вот эти ограничения и жить абсолютно счастливо, так, чтобы наши пациенты любили свою розацеа, понимали, зачем она дана им, как с этим жить. В конечном итоге они действительно через полгода, через год возвращаются счастливые. Это уже не фактор психологического негатива, который был до того, как они начали серьезно к этому относиться. Им комфортно жить. И очень важно, что сейчас, мне кажется, найден какой-то баланс в терапии между дерматологией и косметологией, знак «равно». И применяя разные методы, мы на 99 % даем гарантию, хотя в медицине нет гарантий, но мы для себя понимаем, что если мы правильно поставили диагноз, если мы правильно провели диф.диагностику, и это действительно пациент с розацеа, то мы можем предсказать и предполагать, что через 2-3 месяца он войдет в состояние ремиссии, и эта ремиссия будет пролонгированная и возможно даже без периодов обострения.
Елена Женина:
Это заболевание лечится?
Диана Демидион:
Нет.
Елена Женина:
То есть это на всю оставшуюся жизнь?
Диана Демидион:
Да, это хронический рецидивирующий дерматоз. Но мы умеем контролировать, мы учим пациентов контролировать это состояние.
Елена Женина:
Что нужно для того, чтобы его контролировать, но при этом жить комфортно?
Диана Демидион:
Во-первых, нужно быть в тесной взаимосвязи с врачом-косметологом или врачом-дерматологом. Врач должен быть заинтересован в результате так же, как и пациент. Наверное, пациент должен тоже чувствовать ответственность за свое состояние. У нас вообще проблема профилактики, не только в дерматологии, а в общем состоянии нашего здравоохранения. Поэтому если пациент увидел улучшение, он взаимодействует с врачом-косметологом. Он ему доверился – это очень ценное проявление человеческих качеств, я тебе доверяю. Если он увидел результат, он будет его пытаться сохранить. Я вижу это по нашим пациентам. Они действительно заинтересованы, это как марафон, они хотят достигнуть этой цели, этого финиша и закрепить его.
Ко мне приходят пациенты, которые находятся в длительной ремиссии, и они приходят для того, чтобы поддержать вот этот результат, который мы вместе достигли. Есть определенные правила, которые мы рекомендуем соблюдать пациентам. Это, во-первых, проводить фотокоагуляцию сосудов. Поскольку мы дистрибьюторы оборудования на российском рынке, мировые лидеры в лазерной медицине, это компания Luminous, на аппарате М 22 мы проводим фототерапию. И даже тогда, когда пациент абсолютно идеально себя чувствует, он в ремиссии, мы все равно рекомендуем каждый год проводить фотокоагуляцию сосудов. Это одно из правил. Конечно же, наш пациент должен соблюдать диету. Диета систематизирует и дисциплинирует наших пациентов. Пользоваться фотозащитой в летний период, им самим это уже потом нравится, потому что они боятся фотозащиты из-за того, что она вызывает раздражение на проблемной коже, на коже, которая сейчас находится в обострении. Но как только вы вводите пациента в состояние ремиссии, фотозащита уже не является средством, которое может вызвать неприятные ощущения у пациента. Здесь целая философия, которую мы стараемся передать на нашей «Школе розацеа».
Елена Женина:
К кому нужно в первую очередь обращаться? К дерматологу или косметологу? С кого начинать?
Ольга Забненкова:
На самом деле, любой косметолог – это дерматолог изначально, поэтому вне зависимости надо обратиться к врачу. Но надо понимать, что розацеа, на самом деле, это конституция, это определенный образ жизни. С высыпаниями можно достаточно эффективно сражаться, но вопрос не снять воспаление, вопрос в том, чтобы сохранить кожу как можно дольше красивой и без высыпаний.
На что важно обратить внимание, что розацеа очень резко помолодела. То есть если раньше мы встречались с пациентом обычно 50 лет, 45, то сейчас уже 30-32 года, это считается нормой для появления розацеа. Поэтому то, о чем мы сейчас говорим, что именно профилактика склонности к высыпаниям очень важна. Я присоединяюсь к советам использования солнцезащитных кремов, но как косметолог и как человек, который склонен к высыпаниям, поделюсь, может быть, своим опытом, потому что если пациенту сложно использовать солнцезащитные кремы, потому что они действительно немножко жирные, то можно с достаточно большой эффективностью использовать тональный крем. И с точки зрения фотозащиты они гораздо более эффективны, чем солнцезащитные кремы, причем все современные тональные кремы содержат SPF фактор.
Если сложно использовать солнцезащитные кремы, то можно с большой эффективностью использовать тональный крем. Все современные тональные кремы имеют SPF фактор 20 и более.
Елена Женина:
Минимум 20.
Елена Лащинина:
Да, есть еще с минеральными добавками, которые безопасны, в свою очередь, там окись цинка, которая тоже дает положительный эффект.
Ольга Забненкова:
И по стойкости, и по защите они даже превосходят солнцезащитные классические средства, потому что они всегда немножко разрушаются. И в зависимости от этого можно подобрать и по цвету кожи, и по типу кожи, это гораздо облегчает возможность ухода, для нас важно то, что это защита.
Елена Женина:
Вы сейчас сказали, что поскольку эта проблема помолодела, основными запускающими факторами является стресс, неправильное питание и экология, которая нас окружает.
Ольга Забненкова:
Но мы же не можем это поменять.
Елена Женина:
Значит мы можем поменять отношение к этому и подстроиться.
Ольга Забненкова:
Мне очень понравилось Ваше мнение, что изменить отношение. Одна моя пациентку живет в Австралии, там достаточно яркое солнце. И когда она обратилась к дерматологу по поводу розацеа, ей предложили, в первую очередь, обратиться к психотерапевту, который научит ее сосуществовать с этим заболеванием. На что она сказала: «Вы знаете, мне проще купить билет в Россию, приехать и вылечиться». Что было со смехом сделано. Но на самом деле, важно помнить, что нет монопричины розацеа. На самом деле, есть пациенты, у которых есть склонность к возможности появления розацеа. Мы таких пациентов видим в своей клинической практике, заранее предупреждаем. То есть это пациенты с комбинированным типом кожи, у которых близко расположены сосуды.
На самом деле, глубина расположения сосудов у всех одинаковая, просто эти сосуды реактивные, которые реагируют. И если вы видите это у своего ребенка, у своего подростка или видите это у себя, или вам 20-22 года, вы еще достаточно молоды для розацеа, помните о том, что провоцирующих факторов невозможно избежать. Это ультрафиолет, как мы его избежим? Никак не избежим, это алкогольные напитки, особенно красное вино, которое вызывает покраснение, это острая пища, этого лучше вам избегать.
Елена Лащинина:
Бани, сауны.
Ольга Забненкова:
Бани, сауны, надо избегать таких простых факторов, и, возможно, у вас розацеа никогда не будет. И не случайно Всемирная организация здравоохранения сейчас немножко заставила нас утяжелить розацеа. Потому что если к нам приходили раньше пациенты, мы ставили диагноз «купероз», то есть близко расположенные сосуды. Ничего в этом страшного нет. Сейчас любой дерматолог или косметолог обязан поставить диагноз «розацеа». Почему? Не потому, что все плохо, а для того, чтобы пациента предупредить, что если у вас будут провоцирующие факторы, у вас есть вероятность утяжеления. Но если вы их уберете, вы будете с «близко расположенными» сосудами жить всю оставшуюся жизнь. И на самом деле, последние методики, которые разработаны, оборудование фототерапии позволяет очень долго жить без высыпаний, иметь при этом прекрасную кожу. Потому что мы говорим о лечении, но очень важно, что наши методики, которые мы предлагаем, позволяют и не стареть нам. Ты получаешь два в одном. Мы проводим лечение, но как побочный эффект получаем фотоомоложение.
Елена Женина:
Мы сейчас подошли к очень интересной теме лечения и профилактики. Вы сняли вопрос с языка по поводу купероза и розацеа. Одно ли это то же, переходит одно в другое и как мы на это реагируем? Как мы сейчас все услышали, купероз – это равно розацеа на сегодняшний день.
Ольга Забненкова:
На сегодняшний день да. Но это не приговор.
Елена Женина:
Безусловно. И это правильно, потому что очень многие люди, зная о том, что у них могут быть проблемы в дальнейшем, будут более бережно к этому относиться. Как это делать, какие процедуры мы можем предлагать пациенту в молодом возрасте, у которого обнаружен купероз? Мы уже ставим при этом диагноз розацеа. Что это – пилинги, лазерные процедуры, защитные кремы? Можно ли им делать массаж или нельзя, какой массаж? Лена, ответишь на этот вопрос, и Ольга тоже расскажет? Потому что косметолог и дерматолог, я согласна, это один и тот же человек, но у каждого своя специфика. Есть у нас косметологи и дерматологи, которые занимаются дерматологией и немного включая туда косметологию. А есть дерматологи, которые занимаются косметологией, в основном эстетической косметологией, и еще включают дерматологию. И если это заболевание, то нужно, чтобы изначально этим занимался дерматолог, а косметолог уже был на подхвате, делал косметические процедуры.
Елена Лащинина:
Да, безусловно, мы сейчас много говорим о том, что внешний фактор – это одна из причин, которая может спровоцировать. Поэтому правильные рекомендации, правильный подход уже непосредственно в кабинете, потому что можно теми же самыми пилингами, которые, с одной стороны, могут купировать эту проблему, можно ее и спровоцировать. Наша задача просветительская заключается в том, чтобы специалисты ориентировались в методиках и в тех правильных подходах, которые на сегодняшний момент предлагает наука. До того момента, как появились лазерные технологии, мы справлялись чем могли и не могли себе представить, насколько эффективно будет работать с оборудованием. И это такой прорыв, дающий нам грандиозные результаты даже после первой процедуры. Поэтому только правильный комбинированный подход, правильные рекомендации в домашнем уходе, потому что без домашнего ухода профессиональный работает, но не так эффективно, как хотелось бы.
Естественно, на одном домашнем уходе далеко не уедешь, на одних пилингах, что предлагает нам эстетическая косметология, тоже большого прорыва не получится. Поэтому только комплексный подход, правильное лечение, опять же, общее состояние пациента, какое у него состояние желудочно-кишечного тракта, нужно исключить все причины, кроме внешних факторов, нужно исключить общее состояние, чтобы не было провоцирующего какого-то аспекта. И дальше уже правильно корректировать, рекомендовать, если у вас нету такого оборудования, находить коллег, которые могут в этом процессе посодействовать. Я думаю, что будет тот эффект, которого ждет пациент, и все мы будем рады и довольны.
Елена Женина:
На сегодняшний день купероз приравнивается к розацеа, и мы обращаем внимание не только на лечение, но и на профилактику в молодом возрасте. Давайте начнем давать практические советы, потому что всегда пациенты хотят услышать, что же им делать, в какой момент времени. Проговорим, что мы можем порекомендовать пациентам в возрасте от 18 до 30, когда это заболевание еще не перешло в активную острую фазу, и мы можем его профилактировать. На какие основные аспекты мы должны обратить внимание пациента, и что мы можем ему дать?
Ольга Забненкова:
Я помню, когда я еще начинала учиться, мудрые преподаватели говорили о том, что хронически болеющий пациент знает, как себя лечить гораздо лучше, чем доктор, который его первый раз увидел. Но я бы, на самом деле, остановилась на определенных мифах и конкретных рекомендациях. По современным взглядам о патогенезе, то есть о причинах развития розацеа, полностью исключено влияние демодекс клеща, которого все время ищут на коже. И очень многие пациенты с розацеа говорят: как же, у меня его не нашли или нашли в небольшом количестве, а у меня розацеа. Абсолютно точно доказано, что сам по себе вот этот паразит, на самом деле, собственная флора кожи, нормальная флора кожи, она не является причиной развития розацеа. Имеет значение бактерия, которая живет в кишечнике, этого демодекса, и именно продукты жизнедеятельности бактерий дают тип аллергизации, кожа реагирует на продукты жизнедеятельности. Это первый момент.
Второй момент, больше он как раз дает эффекта в качестве профилактики, это расширение сосудов. Потому что когда расширяются сосуды, выходят клетки иммунной защиты, и они начинают активно сражаться. Поэтому самая хорошая профилактика – исключить все факторы, которые приводят к расширению сосудов, то есть все, от чего розовеет кожа, краснеет кожа, по возможности исключать. И когда у нас пациенты говорят: «Что, я никогда не смогу пойти в бассейн или в сауну погреться?» Вы можете, но нельзя достигать активного распаривания. «Что, мне никогда нельзя ехать на солнце?» Вы можете ехать отдыхать, но нельзя прямые лучи солнца, нельзя жариться на солнце. Если вы видите, что вы краснеете, то желательно уйти в тень. То есть все, что вызывает покраснение, может спровоцировать развитие появления воспалительных элементов. Это основное. И то, что мы обсуждали пилинги или процедуры, опять же, все процедуры, которые не вызывают воспалительной реакции, абсолютно безопасны.
Елена Женина:
Деликатные, щадящие.
Ольга Забненкова:
И очень важный момент, почему мы обращаем внимание, что розацеа помолодела, потому что химические пилинги – это, в принципе, основная процедура, с которой все начинают. Но если при акне они дают очень хороший результат, то при розацеа они могут спровоцировать обострение. Если вы замечаете, что после химических пилингов, после скрабов у вас появляются высыпания, задумайтесь – а полезна ли эта процедура для вашей кожи. Возможно, ее лучше исключить.
Химические пилинги при розацеа могут спровоцировать обострение.
Розацеа не любит раздражающих процедур, повреждающих процедур. Поэтому уход должен быть максимально деликатный. То есть мы рекомендуем использовать мицеллярную воду, какой компании, это уже зависит от типа кожи, в конце концов, запах может не понравиться. Но уйти от агрессивного очищения –это в первую очередь, уменьшить эту стимуляцию работы сальных желез, и, конечно же, для профилактики мы используем фототерапию, это основной метод лечения. В период обострения мы рекомендуем плазмотерапию, но опять же, по показаниям, потому что множественные высыпания являются противопоказанием к инъекциям. Тут важно найти тот баланс, да, чтобы не навредить.
Диана Демидион:
Возвращаясь к теме аппаратной косметологии, хочу сказать, что пациенты очень часто сами себе назначают модные лазерные пилинги, смотрят на акции, приходят в клинику, и не поставив диагноз, не собрав анамнез тщательно, врач делает эту процедуру. У меня есть такие пациенты, которые потом, как они говорят, по 2-3 года восстанавливают кожу. То есть они приходят с условно здоровой кожей, но с расширенными порами. В результате они фактически стимулируют неоангиогенез, они потенциируют воспаление этой процедурой, и они в шоке, потому что идет дискредитация методики, они считают, что этот метод абсолютно ужасен. Но на самом деле, он просто не подходил конкретному пациенту.
Вылечить такого пациента легко, главное – просто поставить диагноз. Ему показаны аппаратные методики. Например, в Фицпатрике есть указания не только на лазер на красителях, сосудистые лазеры или фототерапия, широкополосный свет, но на неаблятивный фракционный фототермолиз. То есть там есть определенная температура нагрева тканей до 90 °, которая хорошо подходит для этих пациентов, вырабатываются белки теплового шока, начинается иммуномодулирующее состояние в коже, и эта лазерная терапия не только улучшает качественное состояние кожи, но и, наверное, является частью лечения.
Елена Женина:
Это как раз то самое щадящее воздействие, о котором мы сейчас говорили.
Диана Демидион:
Неаблятивные лазеры. Если пациент сам себе назначит аблятивные технологии, не зная, что у него розацеа, мы можем получить обострение.
Елена Женина:
Диана, Вы второй раз уже говорите: пациент сам себе назначит. Пациент за любой процедурой приходит к врачу, и это ответственность врача – назначить ту процедуру, которая ему необходима. Поэтому пациент в данной ситуации не является экспертом. Он не является человеком, который виноват в том, что он получит. Все-таки мы, как доктора, несем ответственность за то, что мы делаем, от того момента, когда пациент вошел в кабинет, и до того момента, пока мы его из кабинета не проводили. Более того, даже когда он уходит, мы все равно несем за него ответственность. И очень важно об этом говорить, важно поднимать этот вопрос, потому что я понимаю, что бизнес – это про деньги, и в основном, конечно, у нас клиники и салоны красоты, которые занимаются и косметологическими, и дерматологическими процедурами, нацелены на получение прибыли, безусловно, это нормально. Мы живем все-таки в экономически свободной зоне и занимаемся тем, что зарабатываем деньги. Но, тем не менее, это все равно здоровье пациента. И то, о чем мы сейчас говорим, это не косметологическая проблема, а дерматологическая. Это заболевание и его нужно как-то лечить. Поэтому к любой процедуре, которую мы делаем, нужно подходить с вопроса ответственности.
Диана Демидион:
Да, безусловно. Поэтому в «Школе розацеа» мы отдельное время уделяем диагностике. Мы фактически соединяем врачей и пациентов, и являемся, наверное, арбитрами этих двух групп. Потому что из-за того, что врачи привыкли воспринимать розацеа как уже развернутый дерматоз, вот эту суброзацеа, предрозацеа они не диагностируют. Хотя, я думаю, что Ольга Владимировна согласится, мы можем посмотреть на кожу и для себя поставить галочку, что, возможно, этот пациент с розацеа, есть зоны демаркации между преорбитой и щеками, расширенные поры, и дальше мы уже должны спрашивать пациента, как ваша кожа реагирует на пищевые продукты, на косметику. Если врач задается этими вопросами, и он получает утверждение, что да, есть такие проблемы, он уже в любом случае начинает вести определенную дерматологическую схему лечения, возможно, удовлетворяя потребности пациента в эстетике, но с учетом того, что этот пациент непростой, он должен быть скорректирован именно методами дерматологии.
Поэтому мы стараемся наших врачей, конечно же, обучать и дерматоскопии, потому что мы научились видеть дерматоскопические признаки с помощью дерматоскопа, которые нам говорят о том, что это розацеа. То есть это не только сбор анамнеза и визуальная оценка кожи, но еще и дерматоскопия. Понятно, что мы можем дальше делать развернутые анализы, но чаще всего мы к этому не прибегаем. Потому что пришел пациент, ему сейчас надо помочь, сделать максимум заключений, выводов на основании того времени, что у нас есть, и тех данных, которые он нам предоставляет.
Елена Женина:
Второй аспект, на который я бы хотела обратить особое внимание, это состояние желудочно-кишечного тракта. Потому что если он находится в раздраженном состоянии, если есть какая-то определенная не норма, то это тоже влияет на развитие заболевания. Что Вы рекомендуете для решения этой проблемы?
Ольга Забненкова:
В обязательном порядке консультация гастроэнтеролога. Причем, если говорить именно о розацеа, то здесь, как правило, прямая связь. И заболевание типа гастрита или язвенной болезни отражается на коже. Поэтому здесь мы всегда идем в тандеме с лечащим врачом-гастроэнтерологом, и без этого вывести пациента в стойкую ремиссию практически невозможно.
Если розацеа встречается в более старшем возрасте, 35-40 лет, то обязательно подключаем гинеколога-эндокринолога. Опять же, если мы видим по анализам, что все в порядке, то мы просто пациента ориентируем на то, что ему периодически нужно плановое обследование. Потому что отсутствие патологии со стороны желудочно-кишечного тракта и со стороны эндокринологической сферы позволяет нам прогнозировать, что мы выведем в более стойкую ремиссию. Наличие изменений будет говорить о том, что у пациента вероятность рецидивов чуть более выражена.
Елена Женина:
Требуется постоянная коррекция и мониторинг.
Ольга Забненкова:
Да.
Елена Женина:
Какие-то препараты Вы рекомендуете, пробиотики, пребиотики, гормональные препараты, витаминные препараты, что-то входит в лечение этого заболевания?
Ольга Забненкова:
Это только прерогатива специалистов определенного профиля. То есть мы назначаем препараты, которые нормализуют работу сальных желез, мы обязательно назначаем препараты, укрепляющие сосудистую стенку, мы назначаем препараты с антибактериальным эффектом, если есть показания. Причем они есть как системные, так и наружные. Что касается регуляции гормональной, лечения желудочно-кишечного тракта, это проводится только совместно со специалистами.
Елена Женина:
При этой проблеме показана ли, например, мезотерапия, биоревитализация? Потому что эти процедуры сейчас довольно широко предлагаются, и они востребованы.
Ольга Забненкова:
Какой коварный вопрос Вы задали, потому что я, как правило, пациентов отговариваю от этих методик по одной простой причине, что даже нанесение аппликации обезболивающего крема провоцирует обострение. И при сборе анамнеза, когда вас расспрашивают, если доктор по каким-то причинам забыл об этом, имейте в виду, что если вам проводились эти методики, вы видели воспаление, это, как правило, косвенный признак того, что у вас предрозацеа или уже легкая форма розацеа. Поэтому у нас есть абсолютное правило, по которому работают все врачи: наличие высыпаний на коже является абсолютным противопоказанием к любым инъекционным процедурам. Если пациент находится в ремиссии, то есть высыпаний нет, если есть показания для проведения Anti-age терапии, то да, возможно, но опять же, подбор препаратов учитывает состояние кожи. Если выбирать из инъекционных методов, я все-таки в пользу плазмотерапии.
Елена Женина:
Более физиологично.
Ольга Забненкова:
Дело в том, что она дает потрясающий противовоспалительный эффект. Поэтому здесь все-таки я остановлюсь, что мы не зарабатываем деньги, мы проводим лечение, и очень часто отказываем. Во время консультации, когда я вижу, он не спрашивает вопрос про шлифовку или мезотерапию, пациент пришел в 25 лет, мы обязательно в рекомендациях пишем, что такие-то процедуры вам нельзя ни сейчас, ни через 5 лет, ни через 10 лет, будьте аккуратны, потому что у вас есть риск развития розацеа. И на этом так и должна строиться консультация, есть лечение, есть профилактика, есть то, что нельзя категорически. Поэтому что касается биоревитализации в период ремиссии, да, возможно. В период обострения лучше избежать.
Елена Женина:
Все бы исповедовали такой ответственный подход. Еще один аспект, на который хотелось бы обратить внимание, это психологическое состояние пациента. Потому что, я думаю, что как раз при лечении этого заболевания имеет смысл подключать либо неврологов, либо психологов. Соответственно, мы не назначаем те препараты, которые назначают они, но, тем не менее, есть ли опыт лечения пациентов, которые принимают, допустим, какие-то легкие седативные вещи?
Диана Демидион:
Антидепрессанты.
Елена Женина:
И у них происходит очень хорошая, стойкая ремиссия.
Ольга Забненкова:
Скорее нет, потому что часть препаратов могут давать даже обострение, акнеподобные высыпания, розацеа нет, а вот акнеподобные мы видим. Но то, что пациенты с розацеа пациенты эмоциональные, я не хочу говорить слово «лабильные», эмоциональные, возможно, все в организме взаимосвязано. Сложность пациентов с розацеа в том, что розацеа появляется, как правило, у пациентов, у которых изначально гладкая кожа, и для них это реально трагедия. И любой доктор должен понимать, что пациент беспокоится не потому, что у него два воспалительных элемента, а потому, что у него никогда их не было.
Проводилось очень интересное исследования, говорящее о том, что чем более тяжелая форма, тем более психологически пациент устойчив к высыпаниям. А единичные высыпания – это реальная трагедия. И когда мы проводим обучение врачей, мы об этом говорим, чтобы они очень внимательно относились. Пациенты с розацеа очень переживают обострения, и когда мы проводим консультацию, объясняем, что лечение розацеа – это два шага вперед, шаг назад, два шага вперед, шаг назад. Но рано или поздно ты придешь к здоровой коже. Поэтому эмоционально мы рекомендуем, если мы видим лабильность, обязательно психотерапевта. Но по препаратам надо подбирать, к сожалению, не всегда они дают позитивный эффект на кожу.
Елена Женина:
Тем не менее, мы должны работать в плотной связке, это должен быть и гастроэнтеролог, возможно, психотерапевт.
Диана Демидион:
И гинеколог.
Елена Женина:
Потому что гормональный фон тоже влияет на все эти вещи.
Ольга Забненкова:
Я думаю, что неслучайно розацеа помолодела. Мы видим, какое количество женщин сталкиваются со сложностью наступления беременности, мы видим, что климактерический период резко помолодел, пока таких исследований не проводилось, но мы видим это. Поэтому, возможно, и более раннее появление розацеа связано со стрессовой ситуацией, в которой мы живем, и связано с изменением гормонального фона. Поэтому без связки этих трех специалистов вывести пациента в стойкую ремиссию просто невозможно. Нет волшебной пилюли.
Елена Женина:
Волшебная пилюля одна, она в голове – это внутреннее состояние организма, внутреннее состояние психики. Наверное, здоровый образ жизни, то, о чем мы сейчас очень много говорим, то, к чему мы, в принципе, стали приходить, живя в мегаполисе. Это правильное питание, это здоровый сон, который должен быть, это определенный набор витаминов и минералов в организме, который должен соответствовать тем референсным значениям, которые имеются. И немаловажное значение имеет витамин Д в этой системе.
Ольга Забненкова:
Витамин Д просто нужен.
Елена Женина:
Его влияние на качество кожи очень заметно. Когда ты назначаешь пациенту витамин Д и видишь потом, спустя некоторое время те результаты, которые происходят в его организме, я сейчас говорю не только про лицо, а про все тело целиком, и вообще про ощущение того, как он себя чувствует, как он себя ведет. И выносливость повышается, и работоспособность, и мерзнуть люди перестают, и пигментация даже меньше становится у многих.
Ольга Забненкова:
Мы сейчас вылечим все волшебной пилюлей. Обязательно нужно сдавать анализ крови на содержание витамина Д. Без этого просто невозможно его назначение, потому что маленькие дозы неэффективны, а высокие дозы, терапевтические лечебные дозы требуют, конечно, показаний для назначения. Опять же, все препараты немножко отличаются друг от друга. Если пациент говорит: «Я не вижу эффекта», то, возможно, препарат вот этой компании для вас не подходит. Потому что имею личный опыт приема витамина Д, действительно, через час ты открываешь глаза, ты встаешь, ты идешь, ты полон энергии. Ну и после 35 лет он всем девушкам показан, поэтому без него обойтись сложно, абсолютно согласна.
Елена Женина:
Какие еще рекомендации мы можем дать пациентам в финале нашей программы, что делать, как жить, как к этому относиться и как часто посещать кабинет дерматолога-косметолога для того, чтобы поддерживать состояние ремиссии или не уйти в заболевание из купероза в розацеа?
Диана Демидион:
Во-первых, я рекомендую пациентам читать про розацеа, именно научные публикации, мы можем рассказать, как найти их, для того чтобы они сами просвещались, это полезно. То есть уходить с обывательского уровня на более профессиональный. Тогда повышается самодисциплина. Мы стараемся расписывать ежегодный курс, там будут и фотопроцедуры, там будут инъекционная терапия, ботулинотерапия, которую сейчас тоже Ольга Владимировна не показала, но, на самом деле, очень эффективный метод, который и профилактирует, и удлиняет ремиссию. И, конечно же, найти своего врача, потому что когда на коже пациента работает несколько рук, несколько сознаний, это может привести к некоторым нежелательным последствиям. Поэтому у пациента должен быть действительно один врач, который будет его вести, корректировать и приглашать на процедуры, например, профилактической фотокоагуляции тогда, когда это будет необходимо.
По гистологическим данным отличили пациента, мы получили ремиссию, но ремиссия длится полгода, год. И в любом случае, мы должны понимать, что мы стараемся приглашать пациента хотя бы раз в полгода на профилактику, на лечение, и уже в зависимости от его состояния, что мы видим, мы будем назначать определенные, может быть, какие-то поправки, корректировки.
Елена Женина:
Мне бы хотелось сделать акцент на том, что таким пациентам показаны также щадящие энзимные пилинги, потому что они дают очень хороший эффект. С одной стороны, они очищают кожу, с другой стороны, они стимулируют немножечко стенки сосудов к тому, чтобы они были не такими восприимчивыми. И по поводу ботулинотерапии, Ольга, как она работает в данном аспекте, что она дает?
Ольга Забненкова:
Опять же, коварный вопрос, потому что хочется говорить о статистически значимых, доказанных результатах. К сожалению, пока это направление изучается.
Елена Женина:
Всю статистику собираем мы сами, работая с пациентами.
Ольга Забненкова:
Но отмечено, что введение, мы уже уходим от слова «токсин», нейромедиаторов способствует стабилизации сосудистой стенки. Причем что важно для пациентов, доза препарата настолько минимальна, что говорить о побочных эффектах просто не приходится.
Елена Женина:
Мы сейчас говорим о технике мезоботокс?
Ольга Забненкова:
Технике мезотоксины, теперь мы будем говорить техника мезонейромедиаторы. Действительно, такие наработки есть, они очень хороши. Но при розацеа какой-то монотерапии нет. У кого более выражен сосудистый рисунок, мы начинаем всегда с эпилметодик. Если выраженность купероза ушла, то тогда подключается или мезотоксин, или мезотерапия. Если склонность к воспалению, то какие-то еще методики. То есть для каждого пациента составляется своя программа, методик много разных, и сказать, что вот это вам подойдет, невозможно.
Единственное, что из рекомендаций я хотела бы рекомендовать, запастись терпением. То есть лечение розацеа занимает около года. Это не месяц, не два, не три, это год динамического наблюдения. Это не говорит о том, что вы каждый день должны встречаться со своим врачом, но сначала это через день, потом это раз в неделю, потом это раз в месяц, потом раз в 3 месяца. Иногда пациенты приходят на фототерапию, ты видишь, что она ему не нужна, говоришь: «Вы знаете, мы с Вами встретимся через 2-3 месяца». Но, тем не менее, динамическое наблюдение нужно.
Что касается читать, я всегда говорю: вы не читайте интернет, потому что те фотографии, которые они видят в Google, естественно, пугают наших пациентов. И я всегда говорю: вы поймите, что мы, врачи, своеобразные, у нас черный юмор, мы выкладываем всегда самые сложные случаи, и у вас такого никогда не будет. Главное – профилактика, на самом деле, и для этого у нас есть полный арсенал средств, начиная от уже испробованных, с хорошей доказательной базой, это фототерапия, уже более 15 лет мы работаем, можем говорить, что это не только эффективно, но и абсолютно безопасно. И кончая нейротоксинами, это то, что самое современное, самое интересное.
Елена Женина:
Самое главное, что мы сегодня сказали, что я услышала, что услышали наши зрители и слушатели, это сочетанность методик. Это комплексный подход, это осознанное ведение пациента.
Елена Лащинина:
Междисциплинарный.
Елена Женина:
Да, междисциплинарное взаимодействие со всеми врачами. Мы учитываем все факторы, которые влияют на развитие этого заболевания, и стараемся их предотвратить или купировать. Вот это, наверное, основной момент, на который нужно обращать внимание. Если вам доктор говорит, что вы должны сходить туда, туда, сдать какие-то анализы, сделать определенное количество процедур, потому что это тоже важно. Определенное количество процедур дает определенное депо препарата или запускает определенные цепные реакции как раз белковые в коже для того, чтобы получить тот эффект, который потом долго у нас продержится, и что они будут способствовать и лечению заболевания, и купированию того приступа, который был в какой-то момент времени. Поэтому обязательно доверяйте своему доктору, обязательно его слушайте, обязательно выполняйте все рекомендации.
И, может быть, действительно кому-то стоит читать, кому-то не стоит читать, потому что есть тревожный тип пациентов, и если они что-то прочитают, они, во-первых, засыплют вопросами врача, во-вторых, примут свои собственные неправильные решения. Потому что, как правило, тревожные пациенты, которые много читают, делают определенные выводы и стараются сами себя лечить какими-то своими процедурами. Наша задача –не дать им такой возможности, а их задача все-таки с доверием относиться к профессионалу, к которому они пришли.
Я хочу сказать огромное спасибо за такую интересную тему. Очень здорово, что мы ее подняли. Мне очень ценно в этой программе было услышать то, что купероз – это розацеа, потому что на это важно обращать внимание. И многие косметологи не обращают на это внимание, считают, что купероз – это купероз, а все остальное – это уже потом, когда оно все расцвело и стало видимо, тогда это уже, наверное, стоит лечить. Мне было ценно также услышать, что есть определенные техники мезонейротоксинов, которые работают. Потому что, я считаю, это действительно работает, если проводить параллель с процедурой, которую мы проводим от излишнего потоотделения, то, наверное, есть какая-то определенная связь, схема, и есть результат, который мы видим потом уже на пациентах.
Очень хорошо, что мы подняли вопрос аппаратной косметологии, потому что многие пациенты не до конца понимают, насколько это фантастическая история, как она работает, какой эффект она дает. И при правильном подходе, при правильном использовании аппаратов мы можем ими творить чудеса, мы можем и стимулировать, и защищать, и менять какие-то определенные вещи, это действительно очень здорово. Ну и, конечно, все врачи, которые у нас есть, это и гастроэнтерологи, и эндокринологи, мы говорим о том, что наш организм – это единая целостная система, которая работает по единым законам. И мы не можем лечить что-то одно, мы должны обязательно учитывать все факторы, которые влияют на наш организм. Огромное спасибо за сегодняшний эфир. Елена Лощинина, Ольга Забненкова, Диана Демидион, «Школа розацеа». С вами была Елена Женина, «Anti-age медицина», до новых встреч в эфире, будьте здоровы.