Денис Остроушко:
Здравствуйте, уважаемые слушатели, зрители. В эфире канал Mediametrics, «ЗОЖ через молодежь». Это передача об общественном здоровье и здоровом образе жизни в целом. Совсем недавно во всем мире отмечали Всемирный день борьбы с инсультом. Что же это такое за заболевание? На этот вопрос мы решили сегодня ответить. Меня зовут Денис Остроушко. Рядом со мной мой коллега, соведущий, И Сун Чер – специалист управления по связям с общественностью Департамента здравоохранения города Москва и по совместительству врач-невролог, который явно знает об инсульте больше, чем, к примеру, я. Ну, а чтобы наш разговор сегодня был обстоятельным и полноценным, в гости мы пригласили директора по развитию фонда «ОРБИ» Екатерину Милову. Здравствуйте, Екатерина!
Екатерина Милова:
Здравствуйте!
Денис Остроушко:
Болезней много, мы о них говорим, к нам обычно приходят в гости врачи. Сегодня не совсем стандартный эфир, потому как Вы от фонда.
Екатерина Милова:
Не врач.
Денис Остроушко:
Видимо, инсульт – это что-то очень глобальное и важное, если есть целый фонд, который борется с этим заболеванием. Так ли это?
Екатерина Милова:
Да, к сожалению, инсульт – большая проблема, он часто происходит у людей, и во многом из-за того, что люди ведут неправильный образ жизни. И другие есть причины инсульта, не только это. Но мы концентрируемся в своей работе, если говорить именно о направлении борьбы с инсультом, на том виде инсульта, который происходит из-за того, что люди ведут неправильный образ жизни. Этому может способствовать диабет, высокое давление, неприем препаратов. Потому что очень часто врачи назначают, а люди считают, что печень заболит, если я буду таблетки пить. Мы стараемся людей просвещать, рассказывать им. Мы понимаем, что и врачи тоже это делают, но не всегда люди верят врачам, им нужно еще какое-то мнение.
Мы стараемся быть экспертами и помогать врачам именно в части просвещения людей. И еще главный враг инсульта – это время. Очень важно быстро доставить человека, если у него произошел инсульт. Мы очень много говорим об этом в нашем фонде, много проводим кампаний. Возможно, многие знают наших человечков, которые уже были и есть в Москве. И в метро были, и на остановках. Но усилий нашего небольшого фонда мало, поэтому мы в партнерстве с Департаментом здравоохранения запускаем акцию «М.О.З.Г 4,5» – такую большую инфокампанию. Немножко модифицировали наших человечков.
Денис Остроушко:
Я Вас перебью. Человечки – это хорошо, информирование – хорошо. Но все же инсульт – насколько глобальна эта проблема? Потому что мне, например, непонятно. Да, я видел человечков, я слышал об инсульте, но также я слышал и о других заболеваниях. И мне не совсем понятно, насколько это глобально и действительно ли это такая проблема.
Екатерина Милова:
Согласно данным Росстата, 7 миллионов человек в России сейчас живут с диагнозом «инсульт».
Денис Остроушко:
7 миллионов человек?
Екатерина Милова:
Да. Возможно, врач скажет точнее цифры. Они постоянно обновляются. Около миллиона новых инсультов в год происходит. И еще одна из проблем, что инсульт молодеет. Врачи, с которыми мы сотрудничаем, говорят, что раньше даже не говорили о том, что есть инсульт молодой. А мы сталкиваемся сейчас в работе фонда, что инсульт есть в 30, 40. Это очень молодой возраст для инсульта. И инсульта много, но о нем как-то мало говорят. Государство старается что-то делать, строятся инсультные, сердечно-сосудистые центры, а вот среди людей мы замечаем такое мнение: это как грипп, это со всеми случается, это когда-то случится и со мной, лет в 90. Но, к сожалению, мы хотим развенчать это мнение, потому что он может случиться и в 30, и в 40. И это совсем молодой возраст. Даже 50 лет, я считаю, совсем молодой возраст для инсульта.
Денис Остроушко:
А со стороны врача почему так происходит, Сун Чер?
И Сун Чер:
Касательно того, что инсульт молодеет, есть ряд факторов, один из них связан с тем, что диагностика стала намного лучше, и современные методы нейровизуализации, такие как компьютерная томография, стали использоваться в Москве повсеместно. И в случае инсульта они в том числе регистрируются и в Морозовской больнице.
Денис Остроушко:
Это детская?
Екатерина Милова:
Совсем детские.
И Сун Чер:
У маленьких детей, у несовершеннолетних также регистрируются инсульты, и они подтверждены компьютерной томографией и другими методами исследования, такими как МРТ. По поводу глобальности. Безусловно, более 500 тысяч случаев ежегодно у нас регистрируется.
Денис Остроушко:
У нас – это в России?
И Сун Чер:
В России. В Москве более 40 тысяч каждый год происходит. Ключевым является время, то есть чтобы люди как можно быстрее распознали инсульт и как можно быстрее вызывали скорую помощь. Это очень важно.
Денис Остроушко:
Я просто пытаюсь прикинуть. 500 тысяч инсультов в год. Это мы говорим о разных уровнях инсульта, бывает же более легкая степень, более тяжелая. То есть всего?
Екатерина Милова:
Да.
Денис Остроушко:
Давайте тогда хоть как-то разграничим. Есть последствия простые, тяжелые. Или все в одну кучу?
И Сун Чер:
70% случаев приводит к глубокой инвалидизации, то есть когда люди уже не могут о себе заботиться, и качество жизни снижается.
Денис Остроушко:
То есть 350 тысяч инвалидов в год из-за инсульта?
Екатерина Милова:
Причем достаточно тяжелых инвалидов. И надо учитывать, что пострадавшим после инсульта становится не только сам человек, но и вся семья, потому что кто-то должен ухаживать, часто человек не может сам себя обслуживать. Получается, что из-за инсульта выпадает из обычной жизни целая семья, потому что они полностью должны поменять свою жизнь. И кто-то должен взять на себя ответственность за зарабатывание денег, предположим, если это случилось с мужчиной, кто-то должен сидеть дома, ухаживать, если человек не может сам себя обслуживать. Поэтому так важно приехать вовремя.
Почему мы все время об этом говорим? Для того чтобы снизить действие инсульта, чтобы помощь была оказана быстро. В Москве есть инсультная сеть, но главная проблема и наша общая боль с Департаментом, что люди не приезжают. Люди не вызывает скорую помощь, им кажется, что я вот полежу сейчас, отлежусь, какую-нибудь у соседки таблеточку возьму...
Денис Остроушко:
Да, это мы умеем.
Екатерина Милова:
Либо сладкий чай еще любимое всем посоветовать. Голова болит, что-то онемело, рука уже не двигается: «Ну ты чайку попей сладкого – все пройдет». Мы хотим донести до людей про это драгоценное время. И стараемся сделать максимально так, чтобы и взрослые, и даже дети знали симптомы инсульта, потому что дети, в отличие от нас, взрослых, впитывают информацию, как губки. Во-вторых, они не стесняются вызывать скорую помощь. У нас много случаев в фонде, когда нам говорили о том, что ребенок вызвал скорую помощь для кого-то из близких. И плюс дети всегда находятся рядом со взрослыми, поэтому они внимательнее. И если им сказать, что это важно, они очень серьезно к этому отнесутся. А у нас, взрослых, как говорят сейчас в соцсетях, есть три секунды, чтобы привлечь человека. Человек смотрит пост три секунды. Если его заинтересовало – он читает дальше. Поэтому мы воспринимаем очень фрагментарно информацию, не всегда ее запоминаем. А дети – это наша надежда на то, что они будут осознаннее относиться к своему здоровью и к окружающим.
Денис Остроушко:
Если позволите, все-таки говорят: чтобы побороть какую-то проблему, нужно вообще о ней что-нибудь узнать, что-нибудь понять. Пока я, например, не услышал, что такое «инсульт». Мы говорим десять минут уже об инсульте, но что это такое – я так и не понял. И все-таки?
И Сун Чер:
Позвольте взять тогда немножко времени на ликбез. Инсульт – это острое нарушение мозгового кровообращения, которое характеризуется неврологическим дефицитом продолжительностью более 24 часов. Это наиболее емкое определение, так как у нас программа посвящена общественному здоровью, и мы стараемся доносить до людей максимально доступную информацию, я всегда привожу примеры, связанные с простой моделью. Представьте, что сосуды – это трубы, вода, которая находится в них, – это кровь. В случае, если мы перекроем доступ, и, соответственно, вода не будет через трубу идти, то мы назовем это «ишемическим инсультом». И по факту, это препятствие в виде тромба или стеноза, который происходит в самом сосуде, то есть закрытие просвета приводит к тому, что не поступает кровь, не поступают питательные вещества, и происходит «ишемия». В случае, если это происходит в сердце, мы называем это «инфарктом». В случае, когда это происходит в головном мозге, мы называем это «инсультом». Но инсульты разные по типам. И также у нас есть в классификации геморрагический инсульт, это обратная ситуация. В случае, если мы представим ту же модель с сосудами и трубами, если в трубе есть повреждения, микротрещинки, и давление будет очень высоким, мы увидим бьющие фонтанчики. Научным языком мы назовем это «излитие крови за просвет сосуда». Фактически, это геморрагический инсульт, когда идет кровоизлияние.
Денис Остроушко:
Сейчас я словил себя на мысли, что мне всегда казалось, что это тромб. И второй ответ, вторая часть Вашего спича – это было уже про кровоизлияния без тромба.
И Сун Чер:
Совершенно верно. Основные два типа. Причем есть определенное статистическое соотношение, что в популяции в основном 1:4, то есть на один геморрагический инсульт четыре ишемических инсульта.
Денис Остроушко:
Еще раз. Геморрагический – это ..?
И Сун Чер:
Кровоизлияние. Ишемический?
Денис Остроушко:
Это когда с тромбом.
И Сун Чер:
Совершенно верно.
Денис Остроушко:
То есть из четырех три – это проблема с тромбом, а один – это проблема с кровоизлиянием. Давайте от меньшего к большему пойдем. Кровоизлияние – почему так происходит?
И Сун Чер:
Кровоизлияние и причины геморрагического инсульта могут быть различные. К примеру, мешотчатые аневризмы. Как мы это представим? Опять же, если мы сейчас визуализируем, представьте, что в стенке, в трубе есть некая выпуклость, и при этом толщина этой стенки намного тоньше, чем само основание. Соответственно, работает правило «там, где тонко, там и рвется». В ситуации, когда будет высокое давление, как раз в этом месте может быть разрыв. Как пример, артериовенозные мальформации. Это вторая причина. Когда есть особенность взаимодействия между сосудистой системой, которая, опять же, наиболее ранима, и вероятность того, что произойдет именно в этом месте разрыв, очень высокая. То есть «там, где тонко, там и рвется» – это универсальное правило для геморрагического инсульта. По поводу ишемического инсульта.
Денис Остроушко:
Нет, секунду. Почему там стало тонко? Это генетика, или это не ЗОЖ, или просто так случилось?
И Сун Чер:
Есть определенные анатомо-физиологические особенности у каждого человека, у нас общая карта системы кровеносных сосудов, но при этом у каждого есть свои особенности. Вот в рамках этих особенностей у людей могут быть от мешотчатой аневризмы или, соответственно, артериовенозной мальформации. Касательно генетической предрасположенности, есть определенные данные, но при этом они идут общего характера в плане наличия проблематики, связанной с сердечно-сосудистой, то есть высокое давление у людей, в анамнезе у родственников инфаркты, инсульты. Соответственно, мы можем говорить о том, что у них наследственность отягощена.
Денис Остроушко:
Я просто пытаюсь понять, внешние факторы как-то влияют на толщину сосудов, то есть курение, алкоголь и так далее? Сосуды как-то, может быть, перетираются или что-то такое происходит? Опять же, я не медик, это не профессиональный взгляд, но пытаюсь просто понять.
И Сун Чер:
Вопрос крайне важный, и мы фактически уже переходим к профилактике, но, безусловно, внешние факторы также влияют. То есть тот фонд, который нам в наследство достался, имеет значение, но большую часть играет образ жизни человека. К примеру, курение повышает риск развития инсульта в пять раз.
Касательно внешних факторов. Мы все знаем о важности и влиянии атеросклероза. И здесь вопрос холестерина. Люди должны знать свой уровень холестерина. И если он высокий, вероятность того, что будут проблемы в сосудах. Опять же, прямая зависимость. По поводу алкоголя – это влияет на реологические свойства крови, касательно свертываемости и текучести крови. Как фактор также влияет на развитие инсульта. То есть если в совокупности мы возьмем: 5% курение, высокое артериальное давление, высокий холестерин, то вкупе риск развития инсульта в десять раз выше у человека, который относится к своему здоровью без должного внимания.
Денис Остроушко:
Понятно. Вторая часть Вашей познавательной истории – это когда тромб отрывается.
И Сун Чер:
Совершенно верно.
Денис Остроушко:
И получается, тромб оторвался где угодно, в любой части тела, и он дошел до мозга и там застрял, кровь перестала поступать.
И Сун Чер:
В целом, да. Если брать классификацию, то ишемический инсульт, много типов есть. Основные – это атеротромботические, кардиоэмболические, лакунарные. К примеру, из сердца может оторваться тромбик, и когда он достигает определенного сосуда в головном мозге, вследствие перекрытия просвета останавливается кровоток. И в зависимости от того участка, который этот сосуд питает, будет выключаться та или иная функция, будь то двигательная функция, чувствительность либо нарушения речи. То есть наш головной мозг, по факту каждая его часть отвечает за определенную функцию. И в зависимости от того сосуда, который был поражен, будет нарушение именно этой функции.
Денис Остроушко:
Екатерина, я правильно понимаю, что Ваш фонд, по сути, объясняет людям то, что сейчас нам рассказал Сун Чер?
Екатерина Милова:
Да, это тоже, на обычном языке. Мы много говорим про то, что такое инсульт и стараемся доходчиво это объяснять, потому что людям тоже не понятно. И 80% людей, которым я говорю о том, что я занимаюсь инсультом, говорят: «А-а-а, это сердце». Хотя это взаимосвязано, и проблемы с сердцем очень часто приводят к инсульту в том числе, как Вы уже сказали, кардиоэмболический. Ну, я не доктор, не буду сейчас умничать. Поэтому мы объясняем и объясняем про симптомы. Мне кажется, сейчас важно про них сказать, потому что И Сун Чер сказал про то, что поражается какой-то участок мозга, который отвечает за что-то. Поэтому важно знать три симптома инсульта, которые как раз указывают на эти поражения. Если вы увидели, что человеку стало плохо на улице, не проходите мимо и спросите у него, как его зовут. Если речь будет бессвязная, зачастую путают с алкогольным опьянением, думают, у человека язык заплетается, то есть он не может назвать свое имя. Имя – самое простое и быстрое, что человек обычно говорит, ему не надо вспоминать. Возраст могут стесняться сказать.
Денис Остроушко:
Да, логично.
Екатерина Милова:
Или думать: «Сколько мне лет?»
Денис Остроушко:
Девушки.
Екатерина Милова:
Да, девушки. Поэтому имя – самое надежное, что можно спросить у человека. Поднять руки вперед. Одну руку он не сможет поднять, или она быстро упадет. Или нога может у человека подкоситься, не чувствовать ногу. И попросить улыбнуться – лицо будет перекошено, уголок рта будет опущен. Вот эти три симптома. И самое главное – есть терапевтическое окно в четыре с половиной часа. Именно за это время человеку должна быть оказана медицинская помощь. Поэтому так важно приехать вовремя, важно вызвать скорую помощь, если вы себя почувствовали плохо либо если увидели, что человеку стало плохо.
По результатам нашей первой кампании про симптомы инсульта в метро многие люди говорили, что раньше бы они прошли мимо, они бы даже не подумали о том, что это может быть болезнь. Люди стали знать симптомы, люди стали подходить к другим людям, которым стало плохо. Мне кажется, это тоже неплохой результат кампании. Я надеюсь, что еще более количество людей будет знать, потому что все равно недостаточно еще людей знают симптомы, и, к сожалению, приезжают не вовремя совсем, когда уже врачи ничего не могут сделать, хотя есть оборудование, есть куда ехать. И это очень обидно, что человека можно было бы спасти, если бы он просто вызвал скорую помощь.
Денис Остроушко:
Вы очень много говорите про время. И я видел на Вашей листовке «4,5». Четыре с половиной часа или минуты?
Екатерина Милова:
Четыре с половиной часа. Уже должна быть начата оказываться помощь. Правильно, я ничего не путаю?
Денис Остроушко:
Четыре с половиной часа с момента, когда человек почувствовал себя плохо. Что через четыре с половиной часа произойдет?
И Сун Чер:
Четыре с половиной часа – это то время, которое называют «терапевтическим окном», в котором можно оказать высокотехнологичную помощь, такую как тромболизис и тромбоэкстракцию. Если максимально простым и доступным языком, вспомним ту же самую модель, связанную с трубами и водой. В случае, если есть перекрытие, тромб, препятствие, и человек поступает в эти четыре с половиной часа, у нас есть возможность ввести специальный препарат (тромболитический), который растворяет этот тромб. Кровоток восстанавливается, и мы спасаем ему его качество жизни и снижаем риск развития инвалидизации. Ситуаций, когда реально тромболизис, человек не мог ходить, не мог говорить, и после тромболитической терапии он уже может и ходить, и говорить, очень много. И одно из достижений Москвы и Департамента здравоохранения, о чем упомянула Екатерина, это создание инсультной сети. И за последние четыре года у нас фактически в три раза увеличилось количество тромболизисов. Если в 2013 году это было порядка 400, то сейчас мы уже приближаемся к 1 200. Это подтвержденный случай, когда данная терапия оказывалась, и мы реально видели эффект, который спасал жизни и качество жизни людей. При этом я хотел бы также отметить, что в функционирующей инсультной сети проводится не только тромболизис, который спасает, но и внедрена новая высокотехнологичная методика – это тромбоэкстракция. Специальным инструментарием к тромбу, который находится в головном мозге, представьте себе, подводятся специальные инструменты, которые его удаляют, и открывают доступ крови. Таким образом, опять же, спасают жизнь. И это является глобальным достижением, поскольку количество этих манипуляций также увеличивается. Хотел бы отметить следующее, что ключевым является четкое понимание, куда звонить, то есть скорая помощь. Человек, находящийся в Москве, в обязательном порядке должен запомнить и зафиксировать для себя, что это номер «103». Номер «103» сразу же выводит на скорую помощь.
Екатерина Милова:
С любого телефона.
И Сун Чер:
При этом мы не забываем, что у нас есть дачники, которые выезжают за пределы Москвы. Там функционирует номер «112» – единый телефон, который в последующем переводит. Но когда мы проводим совместно с фондом обучение и школьников, и работоспособного населения, и пенсионеров, мы так и говорим, что Москва – номер «103», если за пределами Москвы – «112». Это очень важно.
Екатерина Милова:
И важно, что с любого телефона, то есть если раньше было с мобильного одно, с городского другое, просто «103» – теперь единый номер, с любой сотовой сети либо городской. Это стало гораздо удобнее, что не нужно путаться, какой номер набирать.
Денис Остроушко:
«103», «112», я думаю, это два таких номера, которые сейчас знает практически каждый. И я тоже искренне надеюсь, что люди понимают, куда звонить.
Екатерина Милова:
Но в стрессовых ситуациях иногда люди все равно теряются. Сидим сейчас, обращаемся: «103». А потом, не дай Бог что – думаешь: какой номер, куда звонить? Поэтому все равно важно его постоянно повторять, чтобы люди знали, и подрастающее поколение знало, что это «103» и не теряли драгоценное время. Я говорю, самое главное – время в инсульте.
Денис Остроушко:
Мы говорили об инсульте, о его симптомах, причинах и о том, куда звонить и кто спасет. Однако ни разу за первую часть сегодняшнего выпуска я не услышал слова, которое, на самом деле, слышу очень часто, в этом же контексте – это «микроинсульт», то есть это как бы маленький инсульт, если я правильно понимаю. Инсульт – это когда все закупорено, а микроинсульт – это когда тромб небольшой. Или я не прав?
И Сун Чер:
Вопрос, на самом деле, очень распространенный, поскольку я работаю с населением, и мы часто проводим информационные кампании, когда общаемся непосредственно с людьми, которые работают, пенсионерами, школьниками, и проводим мастер-классы «М.О.З.Г. 4,5», которые направлены на повышение информированности о том, что такое инсульт и профилактики инсульта. И часто задают вопрос: «Доктор, что такое микроинсульт?» Я работаю в 20-й больнице в нейрореанимации, в 31-й больнице дежурю. Круг общения неврологов, скажем так, научно-исследовательских центров цереброваскулярной патологии инсульта как раз говорил о том, что микроинсульт – это не диагноз. Это некий миф, который есть у людей. И клинического диагноза «микроинсульт» нет. Это первое. Но многие люди считают, что микроинсульт есть. Они путают его с понятием транзиторной ишемической атаки. Транзиторная ишемическая атака – это ситуация, при которой возникает неврологический дефицит. Но в течение 24 часов он полностью регрессирует. К примеру, у человека ослабла рука, и в течение ближайших часов у него все прошло, все в порядке – мы называем это «транзиторной ишемической атакой». Многие считают, что это и был микроинсульт. Но, повторюсь, что диагноза «микроинсульт» нет.
Екатерина Милова:
Мне кажется, что еще важно добавить про повторные инсульты. Если у человека уже была такая ситуация, когда ему показалось, что это было и прошло, и всем кажется: «Ну, все нормально. Все же прошло». Это повод уже обратиться к врачу, сразу же, потому что даже когда у человека был большой инсульт, с последствиями, к сожалению, существуют повторные инсульты. Если был маленький, нужно обследоваться и понять, что же это было, что было причиной. А после обширного инсульта – такого, как все знают, важно соблюдать назначения врачей, но вот эта приверженность лечению – это большая проблема у нашего населения, потому что мы все сами знаем, что надо пойти в аптеку, что-то себе прописать, прочитать в Интернете. Вот с инсультом вообще так нельзя. Если назначили препараты, которые снижают давление, вы должны их пить постоянно, то есть если доктор назначил схему – никаких перерывов, отдыхов. Эти препараты не наносят такого вреда, как считают люди. Их надо обязательно принимать, иначе будет инсульт или повторный инсульт.
Денис Остроушко:
Вернемся к листовке, на которой написано «4,5». Что происходит после четырех с половиной часов? Если за четыре с половиной часа мы этот тромб убрали или растворили, то все хорошо, последствия минимальны. Если тромб остается, то что? Сосуды с той стороны перестают чувствовать кровь и отключаются?
Екатерина Милова:
Мозг начинает умирать.
И Сун Чер:
Да. Соответственно, это то время, когда мы можем данные манипуляции проводить. После четырех с половиной часов мы этого делать в рамках клинических рекомендаций не можем, так как были проведены исследования, и соотношение пользы и вреда несопоставимы, то есть после этого времени проведение этих высокотехнологичных методов уже невозможно, именно поэтому очень важно вовремя вызвать скорую помощь, чтобы успеть в это окно. Я бы хотел задать вопрос еще Екатерине, чтобы осветить работу фонда в целом. Какие есть направления? И чтобы у слушателей было четкое понимание, по какому поводу можно было бы обратиться в фонд, за какой помощью.
Екатерина Милова:
Наш фонд существует юридически восемь лет, а фактически гораздо больше. Часто спрашивают, почему «ОРБИ»? Это общество родственников больных с инсультом, на основе которых и был создан фонд когда-то, восемь лет назад, в кооперации родственники больных с инсультом и врачи. Потому что все-таки у нас тема медицинская, и поэтому мы часто привлекаем врачей и тесно сотрудничаем с Департаментом очень много лет. Мне кажется, с момента создания фонда все время рядом, вместе, потому что все-таки медицинская тема, и мы должны дружить, что и делаем.
У фонда три направления. Это помощь больным и родственникам. Мы проводим уходовые школы, рассказываем, как ухаживать за больным, потому что, как я уже сказала, вся тяжесть этого заболевания ложится на всю семью. Поэтому мы стараемся облегчить им жизнь, рассказать, как быть дома, как ухаживать, кормить, перестилать постель. Психологическая помощь, потому что все находятся в стрессе. В стрессе человек, который был только вчера здоровый, ел сам, а сейчас его кормит, например, жена. Это очень большой психологический стресс для людей, и для семьи тоже.
Второе направление – это просветительское. Как раз это рассказ о симптомах инсульта – одна часть, и вторая – это про профилактику инсульта и здоровый образ жизни. И третье – это помощь профильным организациям, но это, скорее, региональная программа, где мы помогаем врачам построить эргокомнаты – это комнаты, которые помогают людям вернуться к жизни, заново научиться ставить чайник и многим другим вещам, которые для нас с вами считаются легкими и простыми, а для людей после инсульта, когда у них обездвижена рука или плохо слушается, это большая-большая проблема.
Денис Остроушко:
То есть реабилитация?
Екатерина Милова:
Ну, это не реабилитация, это, скорее, социальная реабилитация. То есть это не медицинская, а социальная. Плюс семье важно понять, что простейшие вещи, о которых не думаешь, что убрать дома ковры, потому что люди после инсульта могут упасть, перевесить ручки у дверей на кухне, то есть у человека плохо действует одна рука – ему неудобно открывать. А если вы перевесите петли и ручки, ему будет удобно здоровой рукой это делать.
Денис Остроушко:
Да, действительно интересно.
Екатерина Милова:
Они очень простые, но реально об этом не думают, а у врачей немножко другая задача. У врачей задача – спасти, чтобы человек не болел и восстанавливался. Мы больше занимаемся социальными вопросами. По этим вопросам к нам можно обращаться. Я могу сказать сайт.
Денис Остроушко:
Да, конечно.
Екатерина Милова:
Сайт orbifond.ru. И во всех соцсетях мы есть, тоже «orbifond». Если у вас есть какие-то вопросы, вы можете нам звонить. Также нам всегда нужна и поддержка. У нас привыкли, что благотворительность – это чаще всего дети. Детям нужно помогать, и помощью детям занимаются много фондов. Мы помогаем взрослым. И это достаточно сложная тема, потому что всем кажется, что взрослый человек сам может справиться с проблемой. Возвращая такого человека к жизни, помогая его семье, мы возвращаем всю семью. Мы им помогаем вернуться обратно в ту жизнь, до инсульта. Поэтому это тоже важная задача, и нам, конечно, нужна поддержка.
Денис Остроушко:
Это замечательно. Тогда вопрос: в каком формате Вы проводите свою информационную кампанию? Вы же не приходите в дом и говорите: «Мы Вам поможем»?
Екатерина Милова:
Если говорить про информационную кампанию, про симптомы инсульта, это и социальная реклама в Москве, остановки, метро, подъезды, там, где человек может реально столкнуться с информацией и начать ее читать. Опять же, повторюсь, что все бегут, всем некогда. Поэтому мы постараемся мозолить глаза везде. Это наша задача.
Денис Остроушко:
Вы говорили, что была рекламная кампания в метро.
Екатерина Милова:
Она была в Год борьбы с инсультом в России. Это был, по-моему, 2015 год, но мы хотели бы ее повторить, потому что очень много людей ездит в метро. Это и москвичи, и не москвичи, все стоят ждут поезда, и в этот момент у нас есть возможность их заловить, чтобы они прочитали нашу информацию. И как показало, кампания была удачная. Но мы в тот момент делали ее одни, без поддержки Департамента. И поэтому у нас не было никаких замеров. Это еще один плюс такого партнерства – получать данные, насколько эффективна кампания, чтобы ее как-то менять или дополнять.
Денис Остроушко:
А как измерить?
Екатерина Милова:
Количество обращений.
Денис Остроушко:
К Вам люди обратятся?
Екатерина Милова:
Нет, количество обращений по скорой помощи. Есть данные сейчас, сколько людей вовремя приезжает с инсультом, или приезжает в принципе с инсультом. И можно посмотреть, сколько будет приезжать потом.
Денис Остроушко:
То есть чем больше людей знают симптомы, тем больше людей их распознали, условно, на улице, тем быстрее они позвонили и тем быстрее привезли человека.
Екатерина Милова:
Да.
Денис Остроушко:
И мы можем измерить: раньше привозили на третьем часу, а сейчас привозят на втором часу. Примерно так это работает?
И Сун Чер:
Мы можем взять так называемые твердые точки, которые четко определяют и могут нам помочь в рамках измерения информационной кампании, ее эффективности. Первое – это количество обращений в скорую помощь, где будет фиксироваться, что люди обратились именно по симптомам инсульта. Второе – это то количество людей, которые в четыре с половиной часа, в это терапевтическое окно, были доставлены до профильных стационаров. И третий момент, который является фактически сверхпоказательным, – это то количество тромболизисов и тромбоэкстракций, которое мы сможем провести. Сопоставив с данными за прошлый год, мы можем получить данные, насколько информационная кампания была эффективна.
Екатерина Милова:
Я еще должна дополнить, что мы выиграли грант Комитета общественных связей. Это грант Мэра на эту программу в Москве. Поэтому тоже важно, что нас поддерживает город.
Денис Остроушко:
На эту информационную кампанию?
Екатерина Милова:
Да, эту информационную кампанию. Мы подавались в этот сезон именно на эту кампанию на следующий год. Мне кажется, должно получиться очень хорошо и масштабно. Мы сделаем все для этого.
Денис Остроушко:
И, может быть, мы сейчас раскроем какой-нибудь секрет? Когда начнется эта кампания? Когда мы сможем увидеть Ваши плакаты?
Екатерина Милова:
Мы начинаем с декабря. Вообще, эта работа просто не останавливается, она идет постоянно. У нас снимаются ролики, есть ролики про симптомы инсульта, и сейчас они выходят на канале «Звезда», еще где-то. Мы не останавливаемся, просим блоггеров помогать распространять информацию. В этом случае необязательно помогать фонду деньгами, хотя я всегда говорю: нам очень нужна помощь деньгами. Но в информации с симптомами вы можете тоже распространять информацию. Вы можете сфотографировать, отправить друзьям эти плакаты, которые увидите на улице, то есть вы можете эту информацию нести в массы и быть нашим волонтером, просто распространяя информацию о симптомах.
Денис Остроушко:
А хештег есть какой-нибудь?
Екатерина Милова:
«М.О.З.Г. 4,5». «Мозг 45 Фонд ОРБИ» – второй. Их два.
Денис Остроушко:
То есть хештег «Мозг 45»?
Екатерина Милова:
Да.
Денис Остроушко:
Прямо сейчас можно по нему зайти в социальную сеть?
Екатерина Милова:
Да, и увидеть челлендж, который был запущен.
И Сун Чер:
Если позволите, у нас есть буквально минута. Мы сейчас запустим видеоролик. И фактически это демонстрация межведомственного взаимодействия и межсекторного, так как совместно с Фондом «ОРБИ», касательно этой информационной кампании, под руководством главного внештатного специалиста по неврологии Шамалова Николая Анатольевича, мы совместно с Фондом запустили челлендж. Вызов «М.О.З.Г. 4,5»: «Меня зовут И Сун Чер. И я запускаю челлендж «М.О.З.Г. 4,5». Запомни четыре движения, которые спасут жизнь. Мимика нарушена. Ослабла рука или нога. Затруднена речь. Главное – успеть вызвать скорую помощь. Бросаю вызов Склифу. Ваш ответ».
Денис Остроушко:
Интересный челлендж. Я так понимаю, поучаствовать в нем может любой человек?
Екатерина Милова:
Да. Вы можете снять такой же ролик, рассказав своим друзьям про симптомы инсульта и бросив челлендж кому-то из своих знакомых, которые тоже подхватят. Я думаю, они не откажут и подхватят эту цепочку людей, которые помогают нам распространить информацию.
Денис Остроушко:
Но не только в Москве. Я так понимаю, это же для всей России?
Екатерина Милова:
Конечно. Могут участвовать все. Чем больше людей будет знать, тем больше людей мы спасем, поэтому участвуйте, пожалуйста.
Денис Остроушко:
Кстати, не задал этот вопрос, хотя очень хотел. Вы работаете по всей России?
Екатерина Милова:
Наш фонд работает по всей России. Мы стараемся помогать везде. У нас, конечно, небольшой коллектив, нас мало, но мы стараемся охватывать своими акциями и мероприятиями максимум регионов.
Денис Остроушко:
То есть это филиалы открыты?
Екатерина Милова:
Нет. Есть волонтеры, которые просто нам помогают в регионах. Например, наша акция «Дети на защите взрослых», когда мы рассказываем детям о симптомах инсульта, идет в 20 регионах в России. К нам обращаются за помощью со всей России. Поэтому у нас даже телефон в фонде – федеральный, чтобы любой человек мог позвонить бесплатно в фонд и узнать всю информацию.
Денис Остроушко:
К примеру, человек звонит в фонд из Екатеринбурга, и Вы ему советуете обратиться к волонтерам, которые работают в его городе? Это так работает?
Екатерина Милова:
Либо сами отвечаем на его вопросы, чаще всего они однотипные. Наш телефон 8-800-707-52-29. Работает он ежедневно без выходных и праздников. Он бесплатный. И если у вас останутся вопросы по симптомам или еще что-то, любые вопросы можно нам задать. Мы постараемся на них ответить.
Денис Остроушко:
У нас осталась буквально минута нашего сегодняшнего эфира. Предлагаю еще раз в рамках вот этой листовки, челленджа и так далее, повторить основные симптомы. И как это у Вас называется? Тест. Мнемонический?
И Сун Чер:
Мнемонический тест. «М.О.З.Г. 4,5». 1. Мимика нарушена. 2. Ослабла рука или нога. 3. Затруднена речь. 4. Главное – не терять время: вызвать скорую помощь по номеру «103». Есть четыре с половиной часа, чтобы спасти жизнь.
Денис Остроушко:
Это так расшифровывается «М.О.З.Г.». Все, теперь у меня полностью сложилась картинка. Спасибо Вам большое, Екатерина.
Екатерина Милова:
Спасибо Вам.
Денис Остроушко:
Спасибо, И Сун Чер. Я надеюсь, что наши зрители узнали немножечко больше об инсульте и будут теперь все чаще обращать внимание на людей, которым стало плохо, возможно, у них случился инсульт. И не забывайте: «103», «112». И «ЗОЖ через молодежь» на канале Mediametrics. Мы говорим о здоровом образе жизни. Увидимся в следующих выпусках. Пока!