Татьяна Моисеева:
Добрый вечер, дорогие слушатели! С вами канал Медиадоктор и программа «Здоровое детство». Ее ведущие, я, Татьяна Моисеева, и Мария Рулик. Здравствуйте, Мария.
Мария Рулик:
Здравствуйте, Татьяна.
Татьяна Моисеева:
Сегодня в нашей студии гость Кудрявцева Елена Викторовна, врач-невролог детской инфекционной клинической больницы №6. Здравствуйте, Елена Викторовна.
Елена Кудрявцева:
Здравствуйте!
Татьяна Моисеева:
И тема нашей сегодняшней программы «Менингит у детей». Менингит является одним из самых страшных и опасных заболеваний центральной нервной системы, особенно в детском возрасте. И мы знаем, что несмотря на прогресс в области диагностики и развития фармакологической отрасли в лечении менингитов, в разработке антибиотиков, все равно летальность от менингитов составляет довольно высокий процент. И диагностика остается до сих пор затруднена, так как часто клиническая картина бывает смазанной. Сегодня мы попытаемся выяснить, как не пропустить менингит, как его профилактировать и вовремя обратиться к врачу, и как лечить. Елена Викторовна, расскажите нам, пожалуйста, что же такое менингит.
Елена Кудрявцева:
Менингит – это заболевание, характеризующееся воспалением мозговых оболочек.
Мария Рулик:
Мы знаем вирусные, бактериальные, что это такое?
Елена Кудрявцева:
Источником инфекции могут быть как бактерии, так и вирусы.
Мария Рулик:
Но если мы говорим о совсем маленьких детках, если мы берем новорожденных, то чаще всего у этих детей что является возбудителем?
Елена Кудрявцева:
У новорожденных детей отдельный класс возбудителей, чаще всего бактериальные менингиты, вызываются стрептококком группы Б, энтерококками. У более старших детей это менингококк, в периоде новорожденности он встречается крайне редко, в основном это уже у детей старше 2-3 лет.
Татьяна Моисеева:
А как же попадают все-таки стрептококки к новорожденным? Доношенная беременность очень часто, и вдруг менингит у новорожденного ребенка. Как так получается?
Елена Кудрявцева:
Чаще всего носителем возбудителя является мать, возбудитель проникает к новорожденному через родовые пути матери, через слизистые оболочки и кожную флору, которая обитает на человеке.
Татьяна Моисеева:
Что может насторожить в первую неделю жизни, что все-таки ребенок болен, есть риск возникновения менингита?
Елена Кудрявцева:
Предрасполагающими факторами могут быть инфекции мочевых путей матери, патологически текущая беременность, например, заканчивалась хориоамнионитом, внутриутробное инфицирование плода. Также недоношенность играет крайне важную роль, потому как снижена иммунная сопротивляемость организма.
Мария Рулик:
Матери могут знать заранее, являются ли они опасными для собственного ребенка? Может быть, можно проверять маму перед тем, как она родит ребенка, чтобы избежать этого заражения?
Елена Кудрявцева:
К сожалению, не всегда матери проходят полное обследование и до беременности, и во время беременности, и не всегда возбудителя удается выявить.
Мария Рулик:
То есть даже если проходить все обследования, то не всегда можно исключить?
Елена Кудрявцева:
Да, конечно.
Мария Рулик:
Любая мама должна быть готова к тому, что такое может произойти и с ней тоже.
Елена Кудрявцева:
Да, любой, даже родившийся здоровым новорожденный подвержен заболеванию.
Татьяна Моисеева:
Родился ребенок и по каким-то причинам – недоношенность, или воспалительные изменения в клиническом анализе крови, или температура – попал в первую неделю в больницу, еще не выписался из роддома. Мы же не всем исключаем менингит. Когда мы приходим к тому, что мы подозреваем менингит и начинаем именно его исключать, что нас настораживает?
Елена Кудрявцева:
Особенностью менингитов у новорожденных детей является скрытая симптоматика. Она размыта, потому как помимо менингита такая клиническая картина может встречаться при других заболеваниях. И очень важно исключить все эти заболевания. Диагностика менингита является значимой.
Особенностью менингитов у новорожденных детей является скрытая симптоматика. Она размыта, потому как помимо менингита такая клиническая картина может встречаться при других заболеваниях.
Татьяна Моисеева:
То есть менингит мы исключаем в последнюю очередь. Сначала мы начинаем с других заболеваний.
Елена Кудрявцева:
Нет, здесь главное – исключить менингит, наверное, в первую очередь. Чем раньше поставлен диагноз, начато лечение, тем лучше исход заболевания, быстрее наступает выздоровление.
Татьяна Моисеева:
Если выписали домой ребенка, до года какие симптомы у менингита являются классическими?
Елена Кудрявцева:
У детей до года классических симптомов не бывает, потому что они выражаются в более позднем возрасте. Если говорить о новорожденных детях, то менингеальных знаков у них практически нет. То есть у них сразу появляется общемозговая симптоматика, она характеризуется либо угнетением, либо резким возбуждением с так называемым мозговым криком, отказом от еды.
Татьяна Моисеева:
А температура всегда бывает?
Елена Кудрявцева:
Не всегда бывает температура. Либо она может резко снизиться, либо она резко повышается. То есть мама может сразу отметить изменения в состоянии малыша. Это крайняя точка того, что сегодня он был такой, а буквально полдня проходит, и ребенок совершенно другой. Видно, что он другой.
Татьяна Моисеева:
В каком возрасте уже можно заподозрить по менингеальным знакам?
Елена Кудрявцева:
Наверное, старше года можно заподозрить.
Мария Рулик:
Понятно, что ровно в год, в день рождения ребенок не меняется кардинально. Просто что я, как мама, знаю о менингите? Менингит – это очень-очень опасно, менингит может привести к летальному исходу, менингит выглядит как: это высокая температура, которую ты не можешь сбить, это общее состояние ребенка, болит голова, что-то еще. То есть это очень резкая картина, которую знают родители: отказ от еды, крик какой-то, некая сонливость или что-то еще, почти каждая молодая мамочка может списать это на сотню других причин – зубки полезли, плачет сегодня, кушать не хочет, потому что тоже зубки, животик беспокоит, все что угодно. Как родителям понять, что не так? Когда хватать телефон, звонить в скорую или, как минимум, вызвать педиатра хотя бы для того, чтобы он посоветовал, нужно ли с таким малышом к врачу, к неврологу, ложиться в больницу, проверяться? Как им понять эту разницу?
Елена Кудрявцева:
Мамы сами видят по состоянию своего ребенка, что в данный момент он себя ведет не так, как вел вчера, что обычный для него режим – это уже вчерашний день. Он меняется кардинально, он отказывается от еды, у него рвота может быть, головная боль, вялость, апатия.
Мария Рулик:
Годовалый ребенок не скажет, что голова болит. Вот как понять? То есть это сонливость, некая заторможенность...
Елена Кудрявцева:
Плакать будет постоянно.
Мария Рулик:
Плач постоянный. Нужен педиатр или нужно звонить в скорую?
Елена Кудрявцева:
Нужно звонить в скорую, в неотложную скорую помощь, если это при поликлиниках.
Мария Рулик:
Приезжает врач скорой помощи, смотрит на ребенка, допустим, у него уже есть какие-то подозрения, ему кажется, что это может быть что-то более серьезное. Дальнейшие его действия? Он забирает ребенка?
Елена Кудрявцева:
Если врач подозревает жизнеугрожающее состояние, то в таком случае требуется неотложная госпитализация ребенка.
Мария Рулик:
А как диагностируется сам менингит, что является точной постановкой диагноза?
Елена Кудрявцева:
Точной постановкой диагноза является только люмбальная пункция, которая проводится в условиях стационара.
Мария Рулик:
И что это?
Елена Кудрявцева:
Это исследование, позволяющее выявить воспалительные изменения в ликворе – это спинномозговая жидкость.
Мария Рулик:
Это что, укольчик, как берется?
Елена Кудрявцева:
Проводится по специальной методике.
Мария Рулик:
Забор как происходит, просто чтобы родители понимали, что будут делать с малышом? Мы знаем, как берут кровь, мы знаем, как берут другие анализы.
Елена Кудрявцева:
Проводится прокол спинномозгового канала, откуда берется жидкость.
Мария Рулик:
Это больно?
Елена Кудрявцева:
Между определенными позвонками делается прокол иглой с мандреном, оттуда выходит жидкость, мы ее забираем на исследование.
Татьяна Моисеева:
Для сравнения, наверное, более понятно родителям будет, что это похоже на эпидуральную анестезию, то есть это то же самое, тот же укол, только без постановки катетера, а просто втыкается маленькая иголочка, и мы получаем спинномозговую жидкость для анализа.
Мария Рулик:
Это не опасно для ребенка, то есть никакой опасности ребенку не грозит?
Елена Кудрявцева:
Нет.
Мария Рулик:
Отлично. И через сколько будет готов анализ?
Елена Кудрявцева:
В течение часа.
Мария Рулик:
В принципе, это достаточно быстро. В таком возрасте у малышей первым делом исключаются вот такие острые состояния, будь то менингит или что-то.
Елена Кудрявцева:
Если есть подозрения, менингит важно исключить в первую очередь.
Мария Рулик:
Но все-таки настолько смазанная картина, я не уверена, что я бы разглядела такие признаки.
Елена Кудрявцева:
Для этого существуют показания к проведению люмбальной пункции. Например, лихорадка неясного генеза, когда мы не знаем, отчего ребенок температурит. То есть для этого собирается анамнез, выясняется, была ли вакцинация у ребенка, что может предшествовать, какие причины могут вызвать лихорадку. Собирается анамнез, кто болел в семье, может быть, в этот момент какая-нибудь вирусная инфекция дома. Чем болела мама во время беременности, если у нее был, допустим, хронический пиелонефрит, то часто очень у новорожденных деток есть инфекции мочевой системы.
Мария Рулик:
Может давать температуру.
Елена Кудрявцева:
Диагностический поиск вот на такие заболевания распространяется. При исключении возможных очагов инфекции также, это респираторная пневмония, например, у ребенка, если ее исключили, то за исключением остается проводить люмбальную пункцию.
Мария Рулик:
Но если уже такой диагноз поставлен, то есть мы выяснили, что у ребенка все-таки менингит, на месте мамы я понимаю, что первое – это будет страх и некое опасение, потому что все мы знаем, что это очень серьезное заболевание. Какие сейчас есть методы лечения, и насколько быстро нужно среагировать, чтобы помочь? И какие последствия после перенесения столь серьезного заболевания? Чего ожидать, к чему готовиться родителям? Насколько долго будет это лечение, насколько опасно, сложно переносится малышами?
Елена Кудрявцева:
Если поставлен диагноз «менингит», все лечение будет основываться на количестве воспалительных клеток в анализе ликвора. Если мы возьмем за норму, допустим, 100 клеток и то, что выше 100, и насколько оно выше, от этого мы можем поставить такой прогноз, сколько будет проходить лечение. Но антибактериальная терапия примерно около двух недель должна проводиться. Проводится она по показаниям, начинается со стартовой терапии и в менингеальных дозах. То есть это повышенные дозы антибиотиков, не такие, как при других заболеваниях.
Мария Рулик:
То есть это более усиленная терапия.
Елена Кудрявцева:
Да, это усиленная терапия. При первой спинномозговой пункции берется анализ на посев, чтобы выделить возбудителя и определить антибиотикограмму, то есть чувствительность возбудителя к конкретному антибиотику.
При первой спинномозговой пункции берется анализ на посев, чтобы выделить возбудителя и определить антибиотикограмму, то есть чувствительность возбудителя к конкретному антибиотику.
Татьяна Моисеева:
Но это уже в дальнейшем, все равно с широкого спектра действия.
Елена Кудрявцева:
Стартовая терапия, когда мы взяли только первую пункцию, мы еще не знаем, какой возбудитель. И берутся в этот момент антибиотики широкого спектра действия. Дальше, если приходит положительный посев, мы видим, что в посеве возбудитель, который к этому антибиотику чувствителен, мы продолжаем антибактериальную терапию в прежнем объеме. Если нет, то происходит смена антибактериальной терапии по чувствительности.
Татьяна Моисеева:
Мы лечим, вторая пункция у нас уже может быть нормальной. А если она ненормальная, мы подключаем второй антибиотик или все-таки меняем терапию?
Елена Кудрявцева:
Если мы видим, что на данном антибактериальным препарате идет положительная динамика, то есть снижается цитоз ликвора, уходят нейтрофилы, если это гнойный менингит, то есть тенденция к выздоровлению, к санации ликвора идет, то данным антибиотиком мы продолжаем терапию 7 дней после санации ликвора. Если в течение этого времени не достигнута санация, то происходит смена антибактериальной терапии с учетом антибиотикограммы.
Мария Рулик:
Все это время ребенок находится в стационаре, то есть такие детки лечатся только в стационаре?
Елена Кудрявцева:
Только в стационаре, потому как это заболевание протекает тяжело. Даже на фоне терапии ребенок еще какое-то время чувствует себя очень плохо, и состояние тяжелое у таких пациентов. Естественно, в домашних условиях, тем более в амбулаторно-поликлинических, такие дети не лечатся.
Татьяна Моисеева:
Наверное, еще стоит отметить, потому что детям все-таки препараты вводят преимущественно внутривенно при лечении менингита.
Мария Рулик:
Ставят катетеры.
Татьяна Моисеева:
Да, и они все с катетерами, домой такого ребенка отпустить практически невозможно.
Мария Рулик:
Можно, наверное, но не стоит. Но с учетом того, что ему постоянно требуется какая-то помощь, провести те же анализы, посмотреть, улучшилось, ухудшилось.
Татьяна Моисеева:
Насколько вероятен рецидив, повтор? Вот пролечили менингит, все хорошо, вроде две недели антибактериальной терапии, все пункции чистые, выписали домой. Может этот ребенок вдруг попасть опять с менингитом через неделю, например, или через две недели? Бывает ли рецидив менингита? Или все-таки это новое заболевание будет?
Елена Кудрявцева:
Я в своей практике таких случаев не встречала, чтобы после выписки ребенок повторно вернулся с диагнозом «менингит». Но, в принципе, возбудителей у нас много. Допустим, в этот раз ребенок переболел менингитом, вызванным стрептококком группы Б, через месяц риск заражения тем же менингококковым менингитом не исключается.
Мария Рулик:
Мы говорим про новорожденных, малышей до года, их заболевание является заразным для окружающих? То есть насколько я знаю, менингит, в принципе, очень заразное заболевание, но мы говорим о другом, о менингококковых возбудителях. У малышей он заразен?
Елена Кудрявцева:
Если существует воздушно-капельный путь передачи инфекции, то да.
Мария Рулик:
А для мамы? С ним же находится мамочка.
Елена Кудрявцева:
Вообще, я сделала оговорку, если мы говорим о менингитах новорожденных, то это материнская микрофлора.
Мария Рулик:
То есть они друг друга, в том смысле, что мама уже ему передала.
Елена Кудрявцева:
Мама передала, и плюс ее организм уже выработал иммуноглобулины, которые борются, и у нее не возникнет этого заболевания.
Мария Рулик:
А для своих братиков, сестричек, которые находятся дома, допустим, если это не первый ребенок, а второй?
Елена Кудрявцева:
Если они старше, то у них тоже иммунитет.
Мария Рулик:
Это касательно младенческой. А если мы говорим о менингококковых...
Елена Кудрявцева:
Да, все подвержены, все имеют риск заболеть менингококковой инфекцией.
Мария Рулик:
Если первые симптомы обнаружены, допустим, у малыша 2-3 лет, мама попадает в больницу с этим маленьким ребеночком, всем в семье стоит сдать анализы? Или что им нужно делать, надо куда-то бежать?
Елена Кудрявцева:
Надо находиться под наблюдением специалистов, проводить профилактику.
Мария Рулик:
А профилактика – это антибиотики всем быстренько раздать?
Елена Кудрявцева:
Вводится однократная доза антибактериального препарата.
Мария Рулик:
Потому что я знаю, что когда речь идет о профилактике, мы какие-то противовирусные препараты принимаем.
Елена Кудрявцева:
Если был контакт с пациентом, который болеет менингококковой инфекцией, должна проводиться...
Мария Рулик:
Всем, кто контактировал: бабушки, дедушки?
Елена Кудрявцева:
Да.
Мария Рулик:
Но чем проводить профилактику, это должен назначить врач.
Елена Кудрявцева:
Врач-инфекционист, педиатр.
Татьяна Моисеева:
Значит, мы профилактируем бактериальный иммунитет. А что с вирусными менингитами?
Мария Рулик:
А еще и вирусные есть? Вы мне расскажите тогда разницу, потому что я запуталась. Если с младенцами мне совершенно непонятно, как увидеть менингит, наверное, я очень утрированно говорю, я бы спутала все симптомы, о которых мы говорим, с зубами или с чем-нибудь еще. Наверное, там будет более яркая картина, когда был таким, стал другим. Я так понимаю, что главное – это когда резко происходит. То есть сегодня утром так, а к обеду ты получаешь совершенно другого младенца, вялого или наоборот, орущего и исходящего на крик, температура или что-то типа того. То есть резкое изменение поведения малыша должно быть сигналом к тому, что у вас не просто зубки, у вас может оказаться что-то более серьезное. С этим понятно. Как заболевают, тоже, наверное, понятно. И, в принципе, такой ребенок не опасен для окружающих его близких людей. Дальше у нас есть менингококковые, то есть это бактериальные.
Елена Кудрявцева:
Да.
Мария Рулик:
Если происходит, то всем опасно, очень заразно, заразиться может кто угодно. И кто к вам в гости заходил из друзей, тоже предупредите, потому что это очень заразная вещь. Дальше вирусный. Что это за зверь?
Татьяна Моисеева:
У кого чаще встречается, и вообще насколько часто, или не такой частый, как бактериальный, может быть, не столь опасный?
Елена Кудрявцева:
Нет, все менингиты – это тяжелые заболевания, как вирусные, так и бактериальные. Различаются они только тем, что название возбудителя другое. Каждый возбудитель – это уже особенности конкретного заболевания, специфика возбудителя, особенности течения болезни, по характерным осложнениям.
Мария Рулик:
А то, как мы видим картину заболевания ребенка, симптоматику?
Елена Кудрявцева:
Оно одинаково.
Мария Рулик:
Она одинаковая для всех, кроме младенцев, у которых вся эта картина смазанная. То есть если мы говорим о бактериальном, то это резкое повышение температуры, которую родители сбрасывают всевозможными жаропонижающим, и буквально через 20 минут, через 30 минут температура обратно растет. Головная боль, если малыш способен сказать, что она у него болит или показать. Наверное, уже в год, два видно, что ребенку тяжело. Головная боль, что-то еще?
Елена Кудрявцева:
Рвота.
Мария Рулик:
Менингококцемия, это сыпь. Что-то еще есть такое?
Елена Кудрявцева:
Да, есть. Менингококкцемия – это крайне тяжелое осложнение менингококковой инфекции, при котором показана немедленная госпитализация в стационар.
Менингококкцемия – это крайне тяжелое осложнение менингококковой инфекции, при котором показана немедленная госпитализация в стационар.
Мария Рулик:
Вот эта сыпь появляется на фоне температуры и плохого состояния ребенка.
Татьяна Моисеева:
Но это, так скажем, уже последний звонок.
Елена Кудрявцева:
Она не первична, она всегда вторична.
Мария Рулик:
Температура, головная боль – насколько быстро все это развивается? Вы пошли погулять, вернулись домой. И вы видите, что он немножечко вяленький, потрогали лобик – у него, наверное, температурка, чаще всего положили его подремать. И вот сколько часов проходит до того, что вы уже понимаете, что это все тяжело? Резко или это длительно, может, 2-3 дня?
Елена Кудрявцева:
Не существует конкретного времени, это от 1 часа до нескольких дней может растянуться. Все зависит от иммунитета, способностей организма сопротивляться инфекции.
Татьяна Моисеева:
Все-таки мы говорим, что они по клинической картине похожи на другие заболевания. И приходящий педиатр очень часто назначает стартовую антибактериальную терапию, которая приглушает, поскольку широкого спектра. И вроде бы ребенок начинает идти на поправку, а при отмене все возобновляется.
Мария Рулик:
Тут можно упустить в этот момент. Мне просто всегда казалось, опять-таки, я далека от врачебной темы, когда речь шла о менингитах, что это всегда настолько явная, яркая картина, которую упустить просто невозможно. То есть это действительно та температура, которую невозможно сбить, тем более, если мы говорим о детях чуть постарше, 2-3-4 года. Чаще всего все уже столкнулись с какими-то заболеваниями, пусть даже вирусными, с легкой температурой. И каждая мама уже знает, что вот это лекарство от жара нам помогает, вот это лекарство должно подействовать через 2 часа и дать моему ребенку хотя бы 12 часов ровного, хорошего состояния. И когда ты видишь, что это не помогло, ребенок выпил жаропонижающее, ему не стало легче, он не лег и не уснул. Ему становится все хуже, через час у него опять та же температура, его рвет, у него болит голова. Мне казалось, что это должно быть видно, или это не так?
Татьяна Моисеева:
У более старшего возраста, наверное, это больше видно. На самом деле, не сразу по накатанной, по нарастанию заболевание. Как раз та сыпь, которая появляется, является практически финальной стадией. То есть это уже тогда, когда совсем все страшно и совсем все плохо. У нас такие дети еще есть, которые поступают с этой звездчатой сыпью, когда все совсем упущено.
Мария Рулик:
Если вдруг у вас возникает какая-то нестандартная для вас ситуация, будь то высокая температура, рвота или головная боль, или вы просто не понимаете, никогда такого еще не видели у своего малыша, вызывайте скорую. И пусть врачи помогут вам разобраться для того, чтобы не допустить уже более запущенных случаев. Но мы затронули тему, но ее не проговорили, о том, чего боятся больше всего родители при слове «менингит» – конечно, лечение: поможет, не поможет, как быстро малыш поправится, но и того, что бывает после.
Елена Кудрявцева:
Об осложнениях.
Мария Рулик:
Да, мы совсем чуть-чуть проговорим, есть или нет, как часто встречаются. Понятно, что с осложнениями работают во многих случаях узкие специалисты, но чего стоит опасаться и на что обратить внимание?
Татьяна Моисеева:
Что самое страшное и самое частое, какое осложнение?
Мария Рулик:
Мы вернемся опять к младенцам, давайте поговорим о них, у них свой собственный вид менингита. Что у них бывает?
Елена Кудрявцева:
У детей в раннем послеродовом периоде заболевших менингитом бывают такие осложнения, как абсцессы головного мозга, гидроцефалия, то есть расширение ликворных путей головного мозга. Все это бывает связано с конкретным возбудителем. То есть чаще всего, допустим, энтерококки, такие последствия. После энтерококкового менингита такие последствия наблюдаются. Если по частоте встречаемости брать, может быть, из 100 детей, переболевших менингитом, у двоих будут осложнения.
Мария Рулик:
Не так уж и часто.
Елена Кудрявцева:
При условии, что начато лечение менингита вовремя, последствий можно избежать. Скорее всего, такая частота говорит о том, что лечение начато в срок.
Мария Рулик:
А если мы говорим о более старшем возрасте, то есть если мы говорим о менингококковых, о бактериальном менингите, то там какие-то есть?
Елена Кудрявцева:
Они все стандартные. Просто существуют опасности, когда ребенок болен менингитом, у него риски, неважно, при какой флоре.
Мария Рулик:
То есть все одинаковые осложнения будут. Всегда ли они встречаются?
Елена Кудрявцева:
Нет, не всегда.
Мария Рулик:
И чем раньше начато лечение, тем больше шансов избежать.
Елена Кудрявцева:
Тем больше шансов избежать осложнений.
Мария Рулик:
Но если вдруг все пошло не по плану? Понятно, что мы все хотим помочь ребенку, как врачи, так и родители. Но вот не разглядели, упустили, оказалась смазанная картина, и ребенок попадает в тяжелом состоянии. Шансы на выздоровление есть?
Елена Кудрявцева:
Конечно.
Мария Рулик:
Лечение будет более затяжное?
Елена Кудрявцева:
Да. То есть ему потребуется больше времени.
Мария Рулик:
Сложнее та же самая терапия.
Елена Кудрявцева:
Плюс есть еще такой момент, что осложнения имеют отдаленные последствия. То есть необязательно они сразу после, на фоне терапии выявляются, они могут появиться уже после лечения, то есть даже после выписки из стационара. И не зря за детьми, которые перенесли менингит сразу после рождения, существует наблюдение в амбулаторно-поликлинических условиях врачом-неврологом в течение первых двух лет жизни для того, чтобы исключить возможные осложнения.
Мария Рулик:
А какие могут быть длительные осложнения? Из всего, что я слышала, когда мамочки сидят около песочницы и друг другу шушукают, все боятся глухоты. Вот это то, что на слуху у всех родителей: ребенок переносит менингит и полностью теряет слух.
Елена Кудрявцева:
Это выявить можно сразу.
Мария Рулик:
Понятно, что это страшно звучит, но, насколько я знаю, это тоже имеет возможность некой коррекции, сложной, оперативной, но можно с этим справиться. Но это сразу. Вы говорите, два года наблюдают амбулаторно. А что может через два года появиться, какие-то неврологические последствия?
Елена Кудрявцева:
Неврологические последствия, отставание в психомоторном развитии.
Мария Рулик:
То есть страдает мозг.
Елена Кудрявцева:
Да, конечно.
Мария Рулик:
Это происходит из-за действия менингита. Это можно отслеживать каким-то образом?
Елена Кудрявцева:
Поэтому и происходит наблюдение у невролога в течение первых двух лет жизни.
Мария Рулик:
Это нейросонография?
Елена Кудрявцева:
Нейросонография и осмотр невролога.
Мария Рулик:
И соответствие возрасту, что-то должен делать ребенок в определенном возрасте. Это как-то корректируется?
Елена Кудрявцева:
Корректируется специальными препаратами, которые назначает невролог при выписке из стационара.
Мария Рулик:
То есть пренебрегать неврологом даже после того, как вы уже все прошли, все этапы, и вам кажется, что вы здоровы, не стоит, таким деткам нужно наблюдение, нужно продолжать дружить с неврологом, ходить к нему как минимум раз в год? Чаще? Потому что я знаю, что первый год к Вам дети чаще ходят, а потом уже раз в год.
Елена Кудрявцева:
Чаще. На первом году – это каждый месяц.
Мария Рулик:
Для детей, перенесших данное заболевание?
Елена Кудрявцева:
Да, нужно наблюдаться каждый месяц, чтобы отслеживать, как ребеночек развивается, как он идет по конкретным этапам. Ведь во время заболевания, когда ребенок болеет, пусть это две недели или месяц, кто-то болеет полтора месяца, в это время ребенок не развивается. То есть он не может давать какие-то навыки в течение болезни.
Мария Рулик:
Первую неделю, я так понимаю, совсем тяжело, но потом он уже как-то оживает.
Елена Кудрявцева:
Он оживает, но все равно немного запаздывает. Допустим, больному ребенку мы не вводим прикорм, мы не делаем массаж, если у него были проблемы с мышечным тонусом, например, то во время лечения менингита. И, соответственно, тот ребенок, который болеет, имеет право отставать от сверстников на вот этот период болезни.
Мария Рулик:
Плюс возможные последствия.
Елена Кудрявцева:
Плюс последствия менингита.
Татьяна Моисеева:
О лечении, симптомах и последствиях мы поговорили. Как не допустить менингит?
Мария Рулик:
Не ходить никуда.
Татьяна Моисеева:
Стала применяться вакцина, которую уже педиатры стали советовать, неврологи многие советуют. Пока она еще не введена в обязательный календарь прививок.
Мария Рулик:
Обещают к 2019-му году.
Татьяна Моисеева:
Что за вакцина, когда ее вводить, вообще, стоит ли, кому вводить, что за контингент, всем ли подряд, взрослым, детям, и можно ли новорожденным?
Елена Кудрявцева:
В России сейчас существует вакцина, называется она Менактра. Вакцинация проводится не раньше двух лет, то есть новорожденным деткам она не проводится. Вакцинация против конкретно менингококковой инфекции.
Мария Рулик:
Бактериальная.
Елена Кудрявцева:
Против менингококка. Она вводится двукратно детям младше семилетнего возраста.
Мария Рулик:
Два раза, а старше один раз.
Татьяна Моисеева:
А взрослым?
Елена Кудрявцева:
Тоже один.
Татьяна Моисеева:
То есть взрослым тоже можно?
Елена Кудрявцева:
Но, к сожалению, на данный момент она не входит в национальный календарь прививок. Она только платно.
Татьяна Моисеева:
Есть ли перспективы? Надеюсь, что они появятся в ближайшем будущем.
Мария Рулик:
Мы проговорили, что менингитов, как оказалось, очень много, а знаем мы о них совсем немножко, я говорю за родителей. Раз она помогает только от менингококковых, как Вы считаете, имеет ли смысл вакцинировать?
Елена Кудрявцева:
Да, имеет.
Татьяна Моисеева:
Или все-таки риск от других возбудителей получить менингит такой же, а вот только придумали от менингококка почему-то. Или все-таки менингококк более мощный возбудитель, тяжелее протекает?
Мария Рулик:
И более заразный, чаще встречается. Почему, кстати, от него?
Елена Кудрявцева:
Я не могу ответить на этот вопрос, почему от менингококка. Я хочу своих детей привить, потому как если существует вакцина, то можно избежать заболевания, неважно, встретится ребенок с ним в своей жизни или нет. Это достаточно грозное заболевание, которое лучше профилактировать, чем лечить.
Татьяна Моисеева:
Еще такой момент – а сезонность у менингита существует? Когда чаще и, может быть, опаснее, может, в то время не стоит ходить в кино, по торговым центрам.
Елена Кудрявцева:
На самом деле, менингитом можно заболеть в любое время года, потому как учитывается при заражении несколько факторов: устойчивость организма к инфекциям, сопутствующие заболевания и так далее. То есть нельзя сказать, что сегодня можно ходить в то же кино, а завтра уже нельзя, потому что есть риск, что я заболею. Заболеть можно в любое время года.
Мария Рулик:
Мы проговорили, что в основном дети. А взрослые проще переносят?
Елена Кудрявцева:
Нет. Если говорить о менингитах у взрослых, то у взрослых чаще отмечаются осложнения, тяжело протекает заболевание, и отдаленные последствия у взрослых гораздо тяжелее и чаще. То есть они практически в 100 % случаев.
Татьяна Моисеева:
То есть детям помогает их молодость?
Елена Кудрявцева:
Детям помогает незрелый мозг, который еще не выработал своих клеток, он, в принципе, незрелый, и поэтому там есть чему развиваться после перенесенного заболевания. У взрослого человека мозг уже сформирован, развиваться нечему, он может только потерять. По сути, если обращаться за вакцинацией, то вакцинировать не только малышей, но и обезопасить себя. Я по секрету могу сказать, я своих детей буквально месяц назад вакцинировала как раз по рекомендации педиатра, у меня был соблазн сделать себе тоже. Но это все-таки педиатр, надо идти к своему терапевту, и как-то это было все сложно. А сейчас я Вас послушала, думаю, надо было.
Татьяна Моисеева:
И себе тоже не забыть, еще всю семью заодно.
Мария Рулик:
Просто здоровая семья – это когда здоровая мама. Счастливые дети при здоровой маме. Если они будут все такие хорошие, вакцинированные, а я слягу, я не думаю, что это доставит радости кому-то. Но, на самом деле, могу сказать на примере своих двух чудесных детей, как раз одному из которых было меньше семи лет, ему два раза кололи, а другой старше. Вакцина переносится прекрасно. Ничего, даже обещанного покраснения и некого зуда в месте введения вакцины не было. По крайней мере, у моих детей.
Татьяна Моисеева:
Значит, хороший был педиатр, который привил их вовремя, на фоне полного здоровья, благополучия, хорошего иммунитета.
Мария Рулик:
Это понятно, но в качестве сравнения могу сказать, что мы делали Пневмо 23, я делала обоим детям и обоим взрослым в семье. И мы разделились ровно пополам. Мы с сыном никак не отреагировали, а у мужа с дочерью было такое красное плечо и зуд, они сидели вдвоем, как обезьянки, одинаково чесались. Но тоже перенесли без каких-либо последствий. На самом деле, я считаю, что будет очень здорово, если данную вакцину включат в общий график, потому что как и пневмококковый, так и менингококковый, мне кажется, это мало того, что опасно, это часто встречаемое и страшное заболевание. Я слушаю вас, врачей, и мне становится не по себе.
Татьяна Моисеева:
Итог программы можно свести опять к одному и тому же, к чему мы подводим каждую нашу передачу: не надо заниматься самолечением, на любую высокую температуру надо вызвать скорую помощь или неотложку.
Мария Рулик:
Не бояться того, что скажут, что Вы, мамочка, паникуете, звоните по любому поводу. Звоните! Если вам страшно, уважаемые родители, берите трубку, звоните в скорую, зовите педиатра.
Татьяна Моисеева:
Если рекомендуют госпитализироваться, обследоваться, то надо ложиться. Наверное, просто так тоже не предложат.
Мария Рулик:
Да, не надо бояться, надо слушать врачей, и если ваш педиатр рекомендует какую-то вакцину, то тоже не стоит отказываться. Конечно, мы все можем подождать, когда это будет в общем календаре, но если есть такая возможность, не пренебрегайте ею, вакцинируйтесь, лечитесь, обращайтесь к врачам и будьте здоровы. Спасибо Вам большое.
Елена Кудрявцева:
Спасибо.