Евгений Додолев:
Добрый день! В эфире программа «Мимонот», мы продолжаем цикл, посвящённый пятидесятилетию легендарной группы «Машина времени». У нас не менее легендарный музыкант, который в «Машине времени» поиграл. Он, правда, поиграл во многих других командах, и даже основал первую панк-рок группу в городе Москва. Это Сергей Ильич Рыженко. Привет, Сергей.
Сергей Рыженко:
Здравствуйте, друзья!
Евгений Додолев:
Я не ошибся, это первая была панк команда «Футбол»?
Сергей Рыженко:
Да, в 82-м году, это не мои слова, это слова «Голоса Америки», тогда все «Голос Америки» слушали.
Евгений Додолев:
Да, сверяли.
Сергей Рыженко:
Сверяли куранты с ним. Так вот, он официально объявил, что два основоположника советского панк-рока, это Панов, «Автоматический удовлетворитель». Ленинграда, тогда не было, Питер мы только называли. И Сергей Рыженко «Футбол», Москва. То есть это было так.
Евгений Додолев:
И у «Футбола» всего один студийный альбом был, который так и назывался «Футбол».
Сергей Рыженко:
Он так и назывался «Футбол» и то я его тогда я не выпустил по ряду обстоятельств.
Евгений Додолев:
То есть он только на магнитных носителях, он на кассетах расходился.
Сергей Рыженко:
Он даже не расходился, я запретил его распускать.
Евгений Додолев:
Почему?
Сергей Рыженко:
Потому что было качество записи очень фиговое, мы записывались здесь неподалёку, на квартире на магнитофон «Ростов». И всё было очень весело, писали хорошо, Свинья присутствовал, кстати, небезызвестный Панов на записи, всё было с большим драйвом, хорошо. Но оказалось, что я задувал микрофон. Переписать не было возможности, потому что человек уехал куда-то, в какую-то экспедицию, потом басиста забрали в армию, он ушёл служить в Афганистан. Басист тоже здесь неподалёку жил, Шорохов, на Дорогомиловской, все рядом. А я пошёл через некоторое время играть в «Машину времени». Вот так всё. Меня не устроило качество.
Евгений Додолев:
Я в Википедии посмотрел дискографию, просто следующий альбом, первый «Футбол», а следующий альбом, это с Макаревичем «Песни под гитару».
Сергей Рыженко:
Да.
Евгений Додолев:
Это что, был проект, просто вы вдвоём записали тандемом, что это за проект вообще был?
Сергей Рыженко:
Если честно тебе совсем говорить, я это совсем даже и не вспомню сейчас, и Макаревич не вспомнит.
Евгений Додолев:
Ничего себе.
Сергей Рыженко:
Может быть, это фейк какой-то, а может быть, просто собрали то, что мы что-то где-то музицировали.
Евгений Додолев:
Да, вот эти песни под гитару, бутлег, как это называется.
Сергей Рыженко:
Да.
Евгений Додолев:
Кстати, Макаревич, сидя на твоём месте, сказал мне, я этого просто не знал, я говорю: Рыженко пытаюсь, ни Борзова, ни Рыженко я не могу вообще зазвать никогда, Рыженко всё время в Крыму. И он мне сказал: да он же Крымский, у него же там недвижимость, всякое такое. А я посмотрел, что Севастополь, место рождения.
Сергей Рыженко:
Самая большая моя недвижимость, это город Севастополь.
Евгений Додолев:
Можно потом про Крым.
Сергей Рыженко:
Он никуда не двигается.
Евгений Додолев:
Но он же пытается подвинуть.
Сергей Рыженко:
Я имею в виду чисто физически.
Евгений Додолев:
Крым - это такая точка раскола в рок среде, потому что вообще, в отличие от попсовиков, рок-музыканты в Крым не ездят. Некоторые боятся потерять гражданство американское. Некоторые боятся потерять гастроли на Украине. Я так понимаю, что Рыженко не гастролирует на Украине и гражданства Соединённых Штатов Америки у него тоже нет.
Сергей Рыженко:
Да, хоть я по происхождению хохол, хотя это слово сейчас запрещено.
Евгений Додолев:
А Рыженко, конечно.
Сергей Рыженко:
Но я почему-то его употребляю и даже им горжусь, потому что мне нравится. Никто, кстати, не помнит до сих пор, откуда это слово взялось. Это когда, ничего обидного в нём не было, в отличие от кацапа.
Евгений Додолев:
Вообще, да, это было нормальное такое название.
Сергей Рыженко:
В отличие от кацапов, понимаешь. Когда впервые после Переяславской Рады войска соединились и пришли стрельцы, на одном берегу реки стали, а на другой стали казаки запорожские. Они друг на друга посмотрели и увидели с оселедцами. Оселедец - это селёдка такая, чуб, чупрын на голове у казаков. И когда казаки увидели этих ребят, говорят: о, смотри, хохлы. То есть из-за этих хохолков. А эти, увидев бородатых мужиков, сказали: дивись, як кацапы, то есть как козлы. То есть слово «кацап», но довольно обидное, в отличие от «хохол».
Евгений Додолев:
Про Крым. Липницкий мне сказал, что у тебя папа моряк.
Сергей Рыженко:
Да, он капитан II ранга.
Евгений Додолев:
Расскажи поподробнее вообще про родителей.
Сергей Рыженко:
Родители у меня такие, легендарно обыкновенные. То есть они прошли войну всю, поженились, мама вообще прошла фронтовой медсестрой госпитальной с 22 июня до победы над Японией.
Евгений Додолев:
Они уже были в браке к моменту начала войны?
Сергей Рыженко:
Они поженились во время войны, в 43-м году они поженились в Архангельске, в Соломбале. Мама была там в госпитале, у неё был чудесный голос, она пела оперными певцами, хотя и самородок такой. Ей говорили: Варенька, вам только на сцену, вам только в консерваторию. Она встретил отца, который был такой, весь из себя офицер флотский молодой, решила, что она будет лучше замужем за будущим адмиралом. Конечно, после войны их на Камчатку на 7 лет отправили, вот и все консерватории мамины на этом и закончились.
Евгений Додолев:
Папа из Севастополя?
Сергей Рыженко:
Нет, папа отслужил на всех, то есть он закончил академию в Ленинграде перед войной, потом войну он прошёл на северном флоте в гидрографии.
Евгений Додолев:
Что было гидрография?
Сергей Рыженко:
Гидрография - это морская география, а гидрография военная, это все эти минные поля, фарватеры, маяки и куча всего этого, вся инфраструктура берегов и навигации, всё туда входит, в гидрографию. Потом они на Камчатке, а потом уже ему предложили на выбор, либо Ленинград, либо Севастополь. Ну, они намёрзлись, Северный флот, потом тихоокеанский, Камчатка и поехали в Крым. А так бы я наверное, был бы Питерский. Но они поехали греться, поэтому я стал севастопольский. Там они и похоронены, там мой старший брат живёт, и поэтому я туда.
Евгений Додолев:
Чем он занимается, как его зовут?
Сергей Рыженко:
Брат у меня глубоко на пенсии, он на 10 лет меня старше, а так он был филолог.
Евгений Додолев:
То есть к музыке никакого отношения не имел?
Сергей Рыженко:
Нет, он пытался в детстве, его пытались учить на аккордеоне. Как мальчик послушный, в отличие от меня, он пытался заниматься, но вовремя родители оставили эти безуспешные попытки.
Евгений Додолев:
Как вообще вся семья в целом, не только родители, все отнеслись к тому, что Ильич стал заниматься музыкой? Сергей Ильич.
Сергей Рыженко:
Меня по определению засунули сначала в хор.
Евгений Додолев:
Скрипочка.
Сергей Рыженко:
Сначала хор, там обнаружили быстро абсолютный слух и сказали: ну, ему надо на скрипочку, конечно. Я пошёл в первую музыкальную школу N1, к очень замечательному педагогу попал, она действительно одна из лучших крымских педагогов, хотя уже сейчас на пенсии. Все её выпускники, они в основном консерваторию закончили и прочее, московскую. А потом поступил, неполных 16 лет я поступил в Гнесинское училище по классу скрипки. И так собственно и занимался классической музыкой, поглядывая свысока на все околомузыкальное, не классическое. Пока ко мне не пришли ребята из «Последнего шанса», Володя Щукин и Саша Самойлов. В 75-м году они меня нашли, в 72-м я поступил в Гнесинку. Говорят: слушай, у нас, мы ищем, искали человека, который умеет импровизировать.
Евгений Додолев:
Тебе 19 лет было.
Сергей Рыженко:
Да, тогда было 19. Который умеет импровизировать, и нам Шилклопер небезызвестный, который тогда тоже учился в Гнесинке, только открыли джазовое отделение, он нам сказал, что единственный, кто умеет, импровизирует на скрипке, есть такой парень, Серёжа Рыженко. Вот они пришли ко мне, мы тут же сыграли композицию, которой потом открывали концерты, инструментальную композицию «На щемящей ноте». «Последний шанс», это очень интересный был уникальный коллектив, он такой театрализованный был. Каждая песня была, как мини спектакль сделанная крохотный, с пластикой, с движением, с прочей такой ерундой. И якобы детские песенки, но во взрослой упаковке, с таким двойным дном, страшно любила вся московская богема интеллектуальная эту группу. И все любили, и Белла Ахмадулина, и прочие все всегда приходили на наши концерты большие, на это дело. То есть мы все в лучах такой междусобойской славы замечательно купались.
Евгений Додолев:
Насчёт миниспектаклей. Я с Липницким когда общался вот тоже на тему «Машины времени», я спросил: Саша, зачем они взяли Рыженко, «Машина времени» тогда, как ты считаешь? Он говорит: потому что это шоумен, им нужен был такой шоумен а ля Петя Подгородецкий, не хватало. Ты слышал такую версию?
Сергей Рыженко:
Да. С «Машинной» мы познакомились тоже на такой тусовке квартирной, такой салон был у одной из бывших жён Михалкова-Кончаловского, в доме как раз на Грузинской. Там тусовка собралась, была и Ахмадуллина с Мессерером, пришёл Аксёнов тогда.
Евгений Додолев:
Василий Аксёнов.
Сергей Рыженко:
Да, Василий пришёл тогда. А ты какого имел в виду?
Евгений Додолев:
Ну, крымского. Я не знаю, что за Аксенов, я думаю, ничего себе, вот откуда.
Сергей Рыженко:
Милый 78-й год. Пришёл Василий Аксёнов, такой весь плэйбой из себя, в такой джинсовый куртке замечательной. Вся такая тусовка. Макар пришёл, и мы «Последний шанс», мы там всё это играли. Потому что это акустика, можно было всё.
Евгений Додолев:
Сколько народу помещалась на таком квартирнике?
Сергей Рыженко:
Ну, человек 20. Но это не квартирник, это была действительно просто такая.
Евгений Додолев:
Посиделки.
Сергей Рыженко:
Посиделки междусобойские. Вот и всё, мы тогда с Макаром сдружились, и он как раз запись делал для спектакля «Стеклянный зверинец» в ТЮЗе ставили, он предложил мне с ним сыграть на скрипочке немножко чего-нибудь, что я и сделал, кажется. То есть это был первый такой опыт. И всё, а потом она просто иногда пересекались в общих тусовках. У того же Саши Липницкого однажды, у него тогда было тоже самое тусовочное место в Москве, потому что всегда приезжал «Аквариум», у него останавливался. У Саши у одного из первых появился видеомагнитофон в Москве, и мы естественно смотрели все эти фильмы, «Герои рок-н-ролла», прочие, «Blues Brothers», наш был культовый фильм, им всегда заканчивали просмотры. И вот дня на 3 мы там зависали, пока «Аквариум» что-нибудь играл, какой-нибудь андеграундный концерт. Я поскольку жил тоже недалеко, на Арбате, мы всё это дело соединяли с такой бесконечной радостью общения, сопряженной с умеренным выпиванием спиртных напитков при этом. И тогда случилось, когда очередной раз мы пересеклись, ушёл Петя или ушли Петю.
Евгений Додолев:
Ушли Петю.
Сергей Рыженко:
Ушли Петю, и я говорю: Андрюша, а мне всегда безмерно нравилась группа «Машина времени». Надо сказать, что я и на гитаре научился играть на песне «Машины времени», Марионетки. Это первая песня, на которой я научился играть на гитаре.
Евгений Додолев:
Фантастика.
Сергей Рыженко:
А впервые услышал я их, они же единственные из нас, из наших групп сделали сингл такой на катушечке крошечной, и мне его показали. Там были как раз «Марионетки», там был «Ты можешь ходить, как запущенный сад».
Евгений Додолев:
Кутиковское, хардрок такой.
Сергей Рыженко:
Да-да, хард. И меня поразило две вещи конечно. Там был замечательный драйв всего этого, осмысленность происходящего, то есть хорошая работа со словом и отличное качество звучания. То, чего я нигде, ни у кого из наших всех этих доморощенных команд не слышал никогда. То есть я понял, что эти люди умеют сделать правильный.
Евгений Додолев:
Продукт.
Сергей Рыженко:
Да, правильный продукт, который меня грел. Я говорю: Андрюша, может быть, всё-таки поиграем вместе? Он говорит: давай попробуем.
Евгений Додолев:
То есть это твоя инициатива была?
Сергей Рыженко:
Да, я просто ему предложил. Всё, мы попробовали, как раз сидели на репетиционном периоде в «Туристе», в крохотной каморке.
Евгений Додолев:
Что за «Турист»?
Сергей Рыженко:
Гостиница «Турист». И там, причём я еду на очередную нашу репетицию, ко мне прибегает Вова Кузьмин, говорит: о, здорово, слушай, давно хотел с тобой поиграть, с вместе замутим что-нибудь, я же тоже на скрипке играю, давай в 2 смычка. Я говорю: извини, я только-только договорился с Макаревичем, сейчас с «Машиной» мы играем. Он: ах, черт! И ушёл. Я Макару рассказываю, такая история. Он говорит: бедный Кузя, вот он всегда опаздывает. Просто у каждого своя дорога. Кузя, я считаю, лучшей мультиинструменталист всех времён и народов на все времена. Хотя меня «Звуковая дорожка» в 82-м году назвала лучшим мультиинструменталистом года. Потому что я в «Машине» играла на всем: на аккустической гитаре 12-струнке, на скрипке, на флейте, на Percussion всяких. И ещё всякая такая сценическая хрень, разбавляющая некоторую, скажем так, малоподвижность остальных музыкантов, сосредоточенных на музыке.
Евгений Додолев:
Не на шоу.
Сергей Рыженко:
Да, я в основном был такой динамической составляющей. Но я считаю, что Кузьмин, он лучший мультиинструменталист, чем я гораздо, он ещё на саксофоне умеет играть.
Евгений Додолев:
Просто Маккартни.
Сергей Рыженко:
Да, а я много раз пытался на саксофоне научиться и даже выпросил когда-то ещё в общаге когда жил у одной...
Евгений Додолев:
Что за общага?
Сергей Рыженко:
Гнесинская. Выпросил у одной саксофонистки саксофон, она мне дала, хотя очень не любят духовики давать. В общем, я час пытался сыграть «Песнь моя летит с мольбою тихо в час ночной». И вдруг, час спустя этого музицирования от удара ноги толчком дверь распахивается. Вбегает такой страшного вида саксофонист известный, такое у него лицо было сильно изрытое оспой, и такая бородёнка козловая, не козловская, а козловая. Он говорит: вот он ты (выхватил у меня), никогда, никогда больше в жизни не бери эту вещь в руки. Я свято соблюдал по жизни этот завет. Я никогда больше не пытался этого делать с саксофоном. Это вещь действительно сложная.
Евгений Додолев:
У меня к 45-летию «Машины времени» вышла книга «Времени машины». Мне для этого издания Андрей Вадимович передал фотографию, где ты вместе с Зайцевым, вв вдвоем, видимо, репетиция какая-то, какой-то рабочий момент. Вы в тот период, когда работали, знали про наркотики, вот про эту тему полковника?
Сергей Рыженко:
Ты знаешь, он очень как-то это всё не афишировал.
Евгений Додолев:
Скрывал.
Сергей Рыженко:
Да. Я помню, мы жили в одном номере во Владивостоке во время гастролей, у нас был спаренный номер такой, полу-люкс, я смотрю, а там же спать очень тяжело, 7 часов разница. Падаешь, немножко выпив, а потом просыпаешься и всю ночь не спишь. Я смотрю тоже, он что-то бродит и в каком-то странном настроении. Я говорю: что с тобой? Да я как-то так, голова что-то. Я говорю: может быть, тебе что-то такое седативное принять? Он говорит: я выпил пять таблеточек какого-то папаверина. Я удивился, но не придал этому никакого значения. Почему человек бродит, что у него там в голове. Он был вообще, такая вещь в себе, полковник.
Евгений Додолев:
Как музыканта ты его оцениваешь по шкале от 1 до 10.
Сергей Рыженко:
Он исполнительный, он делал всё, что от него требовалось, но какой-то такой самостоятельной искры я бы в нём не нашёл. То есть всё это делалось, но делалось как-то. Но это мало, в ком есть, я оправдаю человека.
Евгений Додолев:
В «Машине» это у кого есть?
Сергей Рыженко:
Это есть у всех в «Машине».
Евгений Додолев:
У всех, и у Маргулиса?
Сергей Рыженко:
Да, конечно.
Евгений Додолев:
И у Ефремова?
Сергей Рыженко:
Нет, Валера, вот он тоже, он Ринго Стар.
Евгений Додолев:
Я тоже так всё время говорю.
Сергей Рыженко:
Валера - это Ринго Стар. Я помню, как-то на репетиции говорю: Валера, может быть, нам тут синкопку такую вставить, сделать так. Он так, раз. Я говорю: нет, ты не понял. С третьего раза я сказал: знаешь, Валера, играй, как играл, на этом закончим тему.
Евгений Додолев:
Ты следил вообще за «Машиной времени» после своего ухода или ты занимался своими делами и как-то не слушал их, не отслеживал.
Сергей Рыженко:
Нет, я в подворотнях не стоял, не ловил взгляды.
Евгений Додолев:
Нет, так отслеживал кадровые подвижки, кто пришёл, кто ушёл.
Сергей Рыженко:
Естественно, это все всплывало.
Евгений Додолев:
Тебя не удивил приход Державина?
Сергей Рыженко:
Удивил.
Евгений Додолев:
Все были удивлены, потому что, казалось бы, «Сталкер», такая попса. Вписался он?
Сергей Рыженко:
Мне кажется, что это тот же вариант полковник-2, понимаешь, получился. Человек есть на своём месте и хорошо.
Евгений Додолев:
Он мне, прямо сидя на твоём месте, достаточно категорично отказался отвечать на этот вопрос, так же, как и его тёзка Андрей. Вопрос вот какой, как только было объявлено о том, что он уходит, Айдер Муждабаев, это очень известный журналист на Украине, я его знаю по «Московскому комсомольцу», мы сотрудничали, очень талантливый. Он написал: поздравляю «Машину времени», они избавились от русскомерного дурачка, давно пора, ждём на Украине и так далее. Ты считаешь, это могло быть идеологически мотивированный уход Державина из-за ситуации на Украине?
Сергей Рыженко:
Вполне могло быть. Люди дошли до такой глупости, что выясняют политические отношения на творческой почве. Я считаю, что это полный идиотизм. А по поводу Крыма, поскольку это моё родное место, там и могилы предков, и всё лето я всегда провожу в Крыму и не скрываю этого.
Евгений Додолев:
Это гастроли или это ты просто там?
Сергей Рыженко:
Нет, я там просто живу, детей купаю в море, всё такое, сам этим занимаюсь. Иногда что-то играю, да, периодически, иногда вылетаю куда-то, что-то сыграть, такое бывает. Но стараюсь всё-таки как-то, у меня такая двойственная жизнь, на 2 дома: Москва и летом там. По поводу Крыма могу что сказать. Когда вся эта хрень произошла в 14-м году внезапная, и всё это произошло, этот вопрос естественно стал таким камнем пробным человека, лакмусовой бумажкой. И вот прихожу я в «Петрович», 14-й год, в котором я играю уже 20 лет , на скрипочке по субботам шпиляю вечно зелёную программу, Орлуша там сидит в компании.
Евгений Додолев:
Андрей Орлов.
Сергей Рыженко:
Да, сидит в нашей компании любезных всех моих старинных дружков, там сидит Серёжа Цигаль, и Андрей Бильжо, естественно, все сидят. И Орлуша сидит и своим ехидным голосом говорит: ну что, Серёжа, что ты скажешь, Крым наш? И весь стол естественно замирает, глядя на меня. Я говорю: знаете что, пионэры, идите вы, куда вас Раневская посылала.
Евгений Додолев:
В жопу. Надо называть вещи своими именами.
Сергей Рыженко:
Но ты же сказал, что без мата.
Евгений Додолев:
Это не мат.
Сергей Рыженко:
Ну ничего, мало ли. Мало ли, кто за что возьмёт слово. Потому что, говорю, я считаю, что Крым мой, потаму что я там родился, я там вырос, он мой. И кто там родился или хотя бы вырос, прикипел к нему, вот того и Крым. Вот Серёжи Цигаля, он же Коктебельский.
Евгений Додолев:
Да, вся компания.
Сергей Рыженко:
Да, Серёжа? «Да», - говорит Серёжа, который страшно рыдал, когда это всё произошло, естественно. А остальные, пожалуйста, к нам в гости, ребята, пожалуйста, приезжайте. Я вообще считаю, что это дело личностное. У тебя есть какое-то место в сердце, и ты можешь его посещать. А какие-то решения государственные, которые принимаются и разделение людей на белых, красных, мне глубоко отвратительно. Потому что недавно я наконец-то сформулировал своё отношение к этому крымскому вопросу. Могу его сказать. Самая большая несправедливость в отношении Российской Федерации была осуществлена в 54-м году, когда Крым, не спросивши ни его населения Никита Сергеевич Хрущев передал в состав Украины. И вторая самая большая несправедливость произошла по отношению к Украине, суверенному государству, произошла в 14-м году, когда его также взяли и вернули обратно. То есть вот две таких несправедливости, они произошли. Одна тогда, если бы не произошла тогда несправедливость, то не произошла бы следующая несправедливость. Но в любом случае, оба раза народ и не спрашивали.
Евгений Додолев:
Ну как, референдум же вроде был.
Сергей Рыженко:
Ну да, но я, при этом при всём моём сложном отношении к Ксюше Собчак, я с ней солидарен в одном вопросе. Я считаю, что большое упущение было, надо было немедленно проводить в течение ближайшего полугода после присоединения, надо было проводить второй референдум уже с привлечением международных сил, наблюдателей и прочее. И пускай там были бы не такие высокие цифры. Хотя они и так ведь были не такие высокие, на самом деле.
Евгений Додолев:
Невысокие?
Сергей Рыженко:
Нет, на самом деле, это постоянно, какую заметочку не читаешь про родной Крым, там всегда пишут по результатам референдума 97 % крымчан проголосовало «за», и 95 % севастопольцев, как субъекта федерации отдельного проголосовало «за» вхождение. Но при этом очень часто опускается такая фраза, что это по явке. А явка была такая, там порядка 80 %. То есть 20 % не пришло, из них ещё 5 % что пришло, оно проголосовало всё равно «против». То есть где-то раскололось 75 на 25. Ну, так оно и есть и, в общем-то, это неоспоримый результат, 75, и не надо рисовать эти 97 или 180 %. Безусловно, Крым ментально никогда к Украине не прилежал. И дальше, я ещё давно, ещё до всей этой истории, до 14-го года я сформулировал такую крылатую фразу: язык от Киева отведет. Потому что языковой вопрос, это то, что и раскололо. И поскольку ментально там терпели, конечно, то, что детей заставляют учить рiдну мову. В Севастополе никогда не учили украинский язык. Хорошо это или плохо, это другой вопрос, но это был город республиканского подчинения, как мы это недавно узнали, а я это знал всегда, ещё с детских лет. То есть он Киеву не подчинялся, он подчинялся непосредственно Москве, и там никогда, в Севастополе не учился украинский язык в школах.
Евгений Додолев:
Кстати, про украинский рок. Многие считают, что гораздо более мелодичные команды, типа «Вопли Видоплясова».
Сергей Рыженко:
Правильно, потому что украинская песенная традиция, она вообще, в принципе, гораздо более мелодична. Она более мелодична, она более европейская. Всё-таки русская народная песня, при всей её конечно интересности и прочее, она всё-таки сильно вгоняет в тоску часто. И она часто бывает диковата, такая всё-таки, там такое тюркское влияние местами сильно чувствуется. Всё-таки украинская, она лежит ближе к сфере той, когда она ещё была в составе Речи Посполитой. На себе большее влияние европейской культуры музыкальной...
Евгений Додолев:
Липницкий мне сказал, что если бы в своё время очень русский рок не был бы политизирован, что если бы не вкладывали вот эту составляющую, условно говоря, диссидентскую, не искали бы в текстах что-то, то музыкальная составляющая у русского рока была очень перспективной. Ты разделяешь эту точку зрения, что это интересное с музыкальной точки зрения явление, русский рок?
Сергей Рыженко:
Да, безусловно. Там было много своих находок, хотя всё это, конечно, в кустарных условиях делалось.
Евгений Додолев:
Но кого бы ты отметил, как что-то такое, не вторичное по отношению к Западу. Что интересного у нас было за эти годы, что лично тебе нравилось, и ты готов был бы это слушать?
Сергей Рыженко:
Для меня безусловно, «Вежливый отказ», в котором я играю и поныне, это абсолютно уникальное явление, но оно скорее композиторское. Это просто в рок форме такая композиторская серьёзная современная музыка, по большому счету. А так, если копать, не знаю, у нас всегда всё-таки слово превалировало над музыкой.
Евгений Додолев:
У нас поэт больше, чем поэт.
Сергей Рыженко:
Да, это и понятно, потому что тут две составляющих. С одной стороны, на чём росли, откуда ноги росли языковые. Во-первых, все неважно знали английский, за исключением Майка Науменко, Бори Гребенщикова, все с английским не очень дружили. И не очень задумывались, о чем там поют Битлы. Ну ясно, что о любви, ясно, что о свободе. А в принципе, это понятно и без слов. А в основном опирались, да, если в музыкальной составляющей опирались на это, на западные образцы, которые там доходили до нас через фарцовщиков. То в языковой, естественно, опирались на тех...
Евгений Додолев:
На русскую традицию.
Сергей Рыженко:
Да, на русскую традицию, от которой всё идёт. А это естественно Галич, Высоцкий, Окуджава и какие-то ещё более ранние формы какие-то. То есть вот это преобладание слова, все равно это сочинялось под гитару, не то, что группа собиралась и начинали вместе что-то такое придумывать, музыкальную какую-то фактуру вместе, all together. Нет. Здесь сначала один автор, он сидит, что-то на гитарке намурлыкал, сочинил, какой-то текст ему в голову упал, с небес спустился или из недр души достал. А потом начинали как-то это всё присобачивать в какую-то музыкальную фактуру, более-менее модную и сообразную времени. То есть это всё-таки такая вторичная конструкция. То есть cначала рисунок, а потом он раскрашивается, а не то, что сначала берём краски и кидаем на холст, если с живописью аналогию проводить. То есть здесь всё равно, и квартирники те же, они под что? Они естественно, под гитарку, две гитарки, кто-то подбрякает или на percussion каких-нибудь настучит.
Евгений Додолев:
Ты был, кстати, на квартирнике у Маргулиса, или он тебя не приглашал?
Сергей Рыженко:
Нет, так до сих пор и не пригласил.
Евгений Додолев:
Не пригласил, поставим ему на вид.
Сергей Рыженко:
Да, хотя мы с ним недавно виделись, на кинофестивале «Дух огня» я там музыкальный руководитель Серёжи Соловьёва, который автор бессмертной «Ассы». И мы там уже сколько, уже 16 фестивалей прошло, и я, по-моему, с пятого фестиваля я так и торчу. И там мы пересекались с Маргулисом, очень мило пообщались, у них параллельно был концерт.
Евгений Додолев:
Про телевидение. В своё время Александр Борисович Градский любил повторять, что никто кроме него петь не умеет, у него какое выражение, «пердячий пар» такое, очень романтичное и поэтичное. Есть проект «Голос», котором он был наставником, открыл стране, что у нас просто куча очень интересных есть исполнителей. Как ты вообще к проекту «Голос» относишься, ты его когда-нибудь смотрел?
Сергей Рыженко:
Я смотрел фрагментарно, в общем-то мне это не интересно.
Евгений Додолев:
Почему?
Сергей Рыженко:
Это профессиональное.
Евгений Додолев:
Профессиональное?
Сергей Рыженко:
Да, профессионально неинтересно.
Евгений Додолев:
Профессионально не интересно.
Сергей Рыженко:
Я имею в виду, что это одно и то же, чем я занимаюсь, зачем мне за всем этим следить. Это как из старого анекдота про девушку лёгкого поведения, которая приехала в Сочи, лежит, а к ней подходит рабочий, она ему говорит: ну представь, кругом станки, станки, станки. Это оттуда. Поэтому как-то.
Евгений Додолев:
А если мы про Градского упомянули, как вообще ты Александра Борисовича оцениваешь, он явление?
Сергей Рыженко:
Да конечно, безусловно. С точки зрения вот этого, формально его фраза точна. То есть когда он говорит, что петь не умеют, имеется в виду, что не умеют пользоваться голосом, нет классической постановки, голос не обработан, на связках все поют, пятое, десятое. То есть можно так вот прикопаться. Но также может сказать, что и в западном роке никто петь не умеет почти.
Евгений Додолев:
Ну, Мик Джаггер, это точно.
Сергей Рыженко:
Да-да.
Евгений Додолев:
Это первое, что в голову приходит.
Сергей Рыженко:
Но знаешь, что его спасает, он об этом не знает.
Евгений Додолев:
Или ему на это просто наплевать.
Сергей Рыженко:
Да или он забил, понимаешь. А так, конечно, Фредди Меркьюри умел петь. Но и то, с другой стороны, если смотреть качество постановки у Фредди Меркьюри и у недавно почившей Монсеррат Кабалье.
Евгений Додолев:
С которой они дуэтом спели.
Сергей Рыженко:
Да, дуэтом спели Барселону, оно же разное. Но нельзя сказать, что вокал Меркьюри менее впечатляющий, чем Монсеррат Кабалье, вот в чем дело.
Евгений Додолев:
Про Градского после того, как он вернулся на всесоюзный, скажем так, экран, на Первый канал, очень много стали писать, в том числе, очень часто у нас любят наехвть в соцсетях, вообще, это любимое дело, какую-нибудь гадость написать: но никакой он не рок-музыкант, никогда им не был. Он был рок-музыкантом, Градский?
Сергей Рыженко:
Сейчас по поводу соцсетей, как говорил профессор Преображенский: никогда не читайте с утра наших газет. А я могу вообще сказать: никогда не читайте наших газет ни с утра, никогда. Никогда не читайте соцсети, и что там пишут. Я считаю, что это просто пишут в основной своей массе люди совершенно ненормальные, то есть нереализованные, гадкие.
Евгений Додолев:
Ты уходишь от вопроса.
Сергей Рыженко:
Чудовищно плохие. Сейчас подожди, я вернусь, я помню твой вопрос. Совершенно плохие по своим человеческим качествам люди.
Евгений Додолев:
Согласен абсолютно.
Сергей Рыженко:
И поэтому читать всю эту муть, конечно, кому-то может нравиться купаться в говне, понимаешь, мне не нравится. Но зачем зачем ходить туда, где плохо пахнет? Я лучше пойду туда, где хорошо пахнет. Поэтому не надо, надо как-то себе уметь ставить какие-то определённые рамки. Можно просто, если хороший человек, то можно его просто пожалеть, если плохой человек. То его и жалеть не надо за это, будет кармическое наказание. Если уже не происходит. У вопросу про Сашу.
Евгений Додолев:
Он рок-музыкант?
Сергей Рыженко:
Да, безусловно.
Евгений Додолев:
До сих пор?
Сергей Рыженко:
Да, конечно. Что такое рокер? Рокер - это драйв, извините меня.
Евгений Додолев:
А как его измерить? Кому-то кажется, что есть драйв.
Сергей Рыженко:
А как ещё, извините.
Евгений Додолев:
Музыкальная форма, например, если человек будет петь что-то из репертуара, не хочу никого обидеть, ну, Филиппа Киркорова, допустим, это же никак не может быть, хотя драйв есть.
Сергей Рыженко:
Извини, не рокер. Например, для меня Муслима Магомаев - рокер, понимаешь.
Евгений Додолев:
Высоцкий?
Сергей Рыженко:
Феноменальный рокер. Понимаешь, драйв, это всё, когда человек концентрирует какую-то невероятную энергию, это всё равно, как сёрфинг. Ты волну оседлал, я никогда не пробовал, нет в Черном море таких волн, они длинные, океанские должны быть, и она тебя несёт, вот это что. И это энергетически, и на сцене это всё есть. Этот обмен с залом, этот сумасшедший звук, накрывающей всё и заставляющий вибрировать каждую клеточку своего тела. Эта радость вот этого бытия, которая у тебя всплывает в этот момент и сопричастности всеобщей без идиотского братания болельщиков каких-нибудь. Это всё присутствует в этом, и это всё, в общем, несет в себе, как правило, большой позитивный заряд. Есть конечно, такие рокерские команды, которые идут от противного, от негативного образа какого-то, но это, в общем-то, всё равно клоунада. Это все равно клоунада, как кто-то когда-то сделал разделение, что все рокеры разделяются на волшебников, на клоунов и на кого-то ещё, не помню. На героев, естественно. И всегда видно, вот это герой, это, скажем, Цой, естественно, это герой. Петя Мамонов - естественно клоун, Боря Гребенщиков - естественно, волшебник. То есть это легко градация просматривается.
Евгений Додолев:
Ты когда про соцсети говорил, во-первых, ты есть на Фейсбуке, правильно, это же не фейк никакой.
Сергей Рыженко:
Есть.
Евгений Додолев:
И дети твои, ты упомянул детей, которых ты купаешь в Черном море . У них же у всех, наверное, есть соцсети.
Сергей Рыженко:
Есть.
Евгений Додолев:
Ты следишь?
Сергей Рыженко:
Нет, за их сетями.
Евгений Додолев:
Нет?
Сергей Рыженко:
Да боже упаси.
Евгений Додолев:
Расскажи вообще про детей, кто, чего.
Сергей Рыженко:
Детей у меня дофига.
Евгений Додолев:
На чём играют, что поют?
Сергей Рыженко:
Детей у меня 6 человек.
Евгений Додолев:
Ух ты, ты многодетный! От одной?
Сергей Рыженко:
Три девочке. Нет, от одной у нас пятеро. У меня есть старшая дочь Маша Збандут.
Евгений Додолев:
С которой ты даже что-то записывал.
Сергей Рыженко:
Да, мы с ним что-то записывали, правда потом я с ней не записал, и она со мной страшно разругалась, и к моему великому горю, мы уже несколько лет.
Евгений Додолев:
Не общаетесь.
Сергей Рыженко:
Да, по её инициативе.
Евгений Додолев:
Нехорошо.
Сергей Рыженко:
Я надеюсь, что когда-нибудь это прекратится, я когда-нибудь смогу это всё-таки ей записать. Или если даже я не смогу всё равно, это прекратится, я надеюсь. Она талантливый человек, она сочиняет свои песни, такой женский рок в чем-то, в чем-то это такая бардовская театральная история.
Евгений Додолев:
С её матерью ты поддержишь какие-то отношения?
Сергей Рыженко:
Нет.
Евгений Додолев:
Вообще никаких. То есть полностью.
Сергей Рыженко:
Да. Но она взрослый человек, Мария, достаточно. Остальные пятеро у меня от одной жены. Одна сейчас живёт в Люксембурге. Они все отучились на скрипке.
Евгений Додолев:
Да, ты же ездил, я звонил как-то, ты сказал, что внука или внучку...
Сергей Рыженко:
Да, у меня внук родился очередной, третий.
Евгений Додолев:
Третий внук уже.
Сергей Рыженко:
У меня внучка сначала родилась, это дочка, которая сейчас в Люксембурге живёт. До этого они в Париже жили с мужем, сейчас перебрались туда, там для детей идеально, то, что надо, знаешь. Такой большой детский сад, этот Люксембург, в смысле, что все тихо, спокойно, хорошо, зелено и неспешно. Дочке четыре года, Еве, два года Рафаэлю, такой замечательный блондин, и только-только родился, ещё месяца нет, Кристиан.
Евгений Додолев:
Надо будет тебе замутить проект, типа Jackson 5. То есть такой семейный такой, прямо у нас ни одного такого нет.
Сергей Рыженко:
Многие предлагали, но дети все с ненавистью относятся к инициативам отца их собрать вместе. Я и не пытаюсь, потому что это ещё больше возненавидят. Нафиг надо. А так все остальные тоже отучились на скрипке, кроме среднего сына, у него было врождённое заболевание сустава, и поэтому его освободили от музыкальных занятий, сейчас, слава богу, у него прошло. Но от музыки он счастливо увернулся. А так остальные все, Арсений младший, он занимается на скрипке и на фоно. Но для общего развития. Сын Ваня, старший, он играет неплохо на фоно и пытается что-то петь, флаг ему в руки. Но поступила профессионально только одна дочка младшая, Полина, она сейчас поступила на первый курс училища имени Шнитке по скрипочке.
Евгений Додолев:
Это очень правильно, Спиваков, с которым я буквально через час должен встретиться для записи интервью, он говорит, что человек, который занимается музыкой, никогда не сможет стать злодеем, убийцей. Если мы берём вот эту ужасную трагедию в Керчи, то если бы мальчик играл на скрипке, вряд ли бы он взяла в руки помповое ружьё и пошёл стрелять.
Сергей Рыженко:
Я размышлял как раз вчера, сегодня на эту тему. Почему это происходит, отчего это происходит. Я считаю, что это сложный ответ, однозначного на него нет. Но я это для себя назвал «синдром Раскольникова». Это всё, на мой взгляд, с одной стороны, безусловно, явно какая-то психическая аномалия невыявленная. К сожалению, у нас стали плохо работать наши мозгоправы. Если раньше они всё-таки с восторгом кидались на каждую жертву, потому что, оказывается, был план, это мы, может быть, в сторону.
Евгений Додолев:
Да, в сторону, давай вернёмся.
Сергей Рыженко:
Давай закроем.
Евгений Додолев:
У нас буквально пара минут осталось.
Сергей Рыженко:
Я считаю, что тут масса вот этих факторов, которые так плохо повлияли. Но, в первую очередь, я считаю, что это отсутствие социальных лифтов, то, что перекрыли. Потому что наше время было совсем другим. Можно было приехать откуда угодно и стать кем угодно.
Евгений Додолев:
Ну вот, комбайнёр стал генсеком.
Сергей Рыженко:
Да, пожалуйста. Правда, ничего хорошего из этого не вышло.
Евгений Додолев:
Это другое дело, но такой лифт.
Сергей Рыженко:
Но можно было.
Евгений Додолев:
У нас минута буквально осталась, поэтому коротко, когда, при каких обстоятельствах ты виделся с машинистами? С Маргулисом ты уже рассказал как раз. С Андреем Вадимовичем?
Сергей Рыженко:
Андрюшу я звал на концерт «Вежливого отказа» в клубе «Март». Кстати, у нас в декабре будет, 6 декабря в клубе «Март», приходи.
Евгений Додолев:
Мы встретимся, да.
Сергей Рыженко:
5 ноября будет в Сахаровском центре трибьют Галича к столетию. В котором я тоже спел песню про Парамонову, «Красный треугольник», я с удовольствием его спел, потому что с юных лет я люблю эту песню.
Евгений Додолев:
5 ноября где, ещё раз?
Сергей Рыженко:
5 ноября, Сахаровский центр, в 7 вечера.
Евгений Додолев:
Маргулис? С Маргулисом ты ответил. Андрей Вадимович.
Сергей Рыженко:
С Макаром, я его позвал в клуб «Март», может быть, когда это было, в том году еще.
Евгений Додолев:
С Кутиковым виделся когда-нибудь?
Сергей Рыженко:
Кутикова миллион лет вообще не видел, вообще не видел. Ну и жаль. А с Макаром так пересекаемся иногда в общих тусовках. А тут его позвал, он пришёл, с восторгом всё это выслушал, ему очень понравилось.
Евгений Додолев:
У него же песня про Галича, кстати.
Сергей Рыженко:
Да, одна из лучших, я считаю.
Евгений Додолев:
Что же, я надеюсь, что перед декабрьским концертом мы ещё увидимся с тобой в этой студии, ты поподробнее расскажешь.
Сергей Рыженко:
С удовольствием.
Евгений Додолев:
К тому времени уже и книжка выйдет про «Машину времени».
Сергей Рыженко:
Я тогда, наверное, принесу ещё какие-нибудь фотки вам, кончится ремонт.
Евгений Додолев:
Это обязательно.
Сергей Рыженко:
Хотя, это вряд ли.
Евгений Додолев:
Ремонт - это такое дело.
Сергей Рыженко:
Это страшная вещь, как говорил Жванецкий, это состояние души, его невозможно закончить, можно только прекратить, как и это интервью на сегодня.
Евгений Додолев:
Это интервью прекращается. В эфире была программа «Мимонот», и у нас был Сергей Ильич Рыженко, легенда российского рока.
Сергей Рыженко:
Спасибо, Женя, спасибо, друзья, до свидания.
Евгений Додолев:
Спасибо.