Денис Хохлов:
Снова мы на программе «Профилактика заболеваний». Как всегда, с вами я, Денис Хохлов.
Илья Акинфиев:
И я, Илья Акинфиев. Сегодня мы поговорим на очень интересную тему. Мы попробуем разобраться, в чём разница между МРТ и КТ. Поможет нам Лунин Максим Андреевич, заведующий отделением лучевой диагностики Городской клинической больницы №24, врач-рентгенолог.
Денис Хохлов:
Как всегда, начнём базовых понятий. Что такое МРТ, что такое КТ, есть ли разница между этими названиями?
Максим Лунин:
Конечно, есть разница между этими двумя диагностическими методиками. Самая очевидная разница: КТ имеет рентгеновское облучение, МРТ – нет, это электромагнитное излучение. Совсем просто говоря, большая микроволновка. Вот и всё.
Денис Хохлов:
Звучит страшно.
Максим Лунин:
Да, конечно. Но, в физику не стоит вдаваться, наверное.
Денис Хохлов:
На самом деле, можно слегка коснуться физики. Рентген, в общем -то, все понимают: это лампа, излучение, бумага стоит, либо компьютерное считывающее устройство. МРТ: как микроволновка может дать картину?
Максим Лунин:
Человек состоит из воды. Вода - это протоны. Соответственно, если мы подаём на человека, на объект электромагнитный импульс, протоны начинают излучать, и мы регистрируем обратную радиоволну. Дальше идёт математическая обработка и получаем изображение.
Денис Хохлов:
Для этого и нужна большая катушка?
Максим Лунин:
Да, для этого нужны катушки. Это и есть радиочастотная катушка, которая принимает радиоволновое излучение.
Илья Акинфиев:
Понятно, что МРТ и КТ по-разному работают, функционируют. А какая разница между ними в плане диагностики? Что с их помощью можно увидеть?
Максим Лунин:
Любой метод имеет своё назначение. Для МРТ это мягкотканые структуры. Если мы хотим посмотреть состояние связок, мышц, суставов, те же грыжи наши, любимые неврологами, головной мозг. Это МРТ. КТ – это экстренная патология, экстренные ситуации, более детальный просмотр органов брюшной полости и легких. Это КТ.
Илья Акинфиев:
Вы сказали про экстренные. КТ и МРТ по времени обработки информации тоже различаются?
Максим Лунин:
Экстренное в плане оказания помощи пациенту. Обработка изображений происходит моментально. На КТ мы получаем изображение буквально за считанные секунды, а на МРТ есть специальные программы, которые длятся какое-то время. Мы называем импульсные последовательности. По окончании работы этой программы мы получаем набор изображений.
Денис Хохлов:
То есть МРТ – более длительное по времени исследование.
Максим Лунин:
Да, МРТ более длительное, поэтому врачу, чтобы получить набор изображений, нужно подождать. КТ получаем сразу.
Денис Хохлов:
Что такое контраст, зачем он нужен? Используется он в МРТ или в КТ, или в обоих методах?
Максим Лунин:
Конечно, контраст ― наша палочка-выручалочка, в каких-то случаях используется и в КТ, и в МРТ. Это принципиально разные контрасты. Для КТ это йодсодержащий контраст, который будет рентген-позитивен, соответственно, мы его увидим. Для МРТ существуют контрасты со специальным металлом, называется гадолиний, и мы тоже видим его на МРТ-изображениях. Чтобы увидеть, отдифференцировать одну патологию от другой, мы должны вводить контраст на МРТ. На КТ контрастирование применяется намного чаще, в основном, конечно, при исследовании брюшные полости. КТ брюшной полости нужно делать всегда с контрастом, за исключением поиска камней; в остальных случаях КТ с контрастом.
Денис Хохлов:
Что даёт сосудистый рисунок, какую картину? Что это даёт?
Максим Лунин:
В первую очередь, мы контрастируем сосуды на КТ. Ещё одно отличие: у КТ очень низкая тканевая дифференцировка, то есть без контраста мы видим не изображение, а серое пятно. Вводим контраст и получаем изображение, почти как в анатомическом атласе, приближенное, в чёрно-белом анатомическом атласе. Соответственно, диагностика становится более правильной, чёткой и всё хорошо.
Илья Акинфиев:
Максим, давай, выберем, о чем сегодня говорим ― МРТ или КТ.
Максим Лунин:
Конечно, МРТ. Это моя стихия.
Денис Хохлов:
Чем она интересна для вас, как для специалиста?
Максим Лунин:
Когда я только начал заниматься рентгенологией, так получилось, что именно в МРТ вошел, скажем так. Для меня МРТ ― это, условно говоря, цветной телевизор, КТ ― это чёрно-белый телевизор. Восприятие МРТ-изображения, МРТ-сканов намного более приятно, не в обиду сказано КТ-шникам, конечно, и уж тем более ― классическим рентгенологам. Это наше всё. Рентген вообще само по себе искусство. Видеть изображение, видеть патологию на рентгеновских снимках дорогого стоит. Но приятнее МРТ.
Денис Хохлов:
Интересные ощущения, внутренний мир рентгенолога, КТ-шника и МРТ-шника. Действительно, приятнее ездить на иномарке, условно скажем, «Мерседесе», нежели водить «Жигули».
Максим Лунин:
Да, но ты должен уметь.
Илья Акинфиев:
Но вокруг МРТ много разных мифов. Правда ли, что есть ограничения по весу?
Максим Лунин:
Да. Аппараты разные. Если в спецификации к аппарату написан определённый вес, то мы до него можем совершенно спокойно делать исследования. При превышении веса уже будут технические трудности, может аппаратура зависнут, может программа не дать просканировать.
Илья Акинфиев:
В КТ есть закрытая капсула. Люди, страдающие клаустрофобией, – всё, не могут пройти?
Денис Хохлов:
Там кнопка есть специальная.
Максим Лунин:
Груша. Пациент нажимает на грушу, лаборант слышит противный звук и сразу подбегает, оказывает помощь, либо спрашивает, что случилось. Клаустрофобия ― это относительное противопоказание для проведения процедуры МРТ. В КТ всё намного проще. КТ ― это бублик, колечко, а в МРТ ― тоннель.
Денис Хохлов:
Который гудит страшно.
Максим Лунин:
Да, там разные звуки: барабаны, как на концерте побывал.
Денис Хохлов:
Есть ещё миф, что наличие металлических имплантов ― тоже противопоказание. Рука выскочит, нога выскочит, зубы полетят в разные стороны.
Максим Лунин:
Нет, ничего никуда не полетит, если надёжно зафиксировано в организме. Ничего такого, к счастью, никто не видел. Но бывали разные случаи в практике. Титановые импланты, суставы, пластины в ключицах и так далее – нет, это тоже относительное противопоказание. Металл имеет свойство нагреваться в электромагнитном поле, но, спустя определённое время после оперативного вмешательства исследование можно проводить без угрозы для жизни. Но, если мы говорим о металле, допустим, в сердце, или клипсы на сосудах в головном мозге, то мы уже с каждым пациентом работаем индивидуально.
Илья Акинфиев:
А беременность?
Максим Лунин:
Без проблем. Конечно, любое диагностическое исследование проводится только по показаниям. По последним данным МРТ можно проводить в любом триместре беременности. Раньше исследование можно было проводить только в первом триместре, но сейчас уже все три триместра.
Денис Хохлов:
Вообще, что будет, если пойти с часами, с телефоном? Что вообще может случиться?
Максим Лунин:
Ещё раз повторю: если ничего не закреплено, то магнит крадёт деньги из карманов, металлические ключи, зажигалки, если кто-то их приносит. По технике безопасности, конечно, мы не должны иметь с собой ничего такого. Магнитное поле всегда присутствует, иногда даже рисуют линии на полу в комнате сканирования, где идёт магнитное поле, какой оно силы. Соответственно, да, действительно, притягиваются монетки, часы тоже, бывает, притягиваются. С телефонами – каюсь, заходил в аппарат, но ничего, работают. Не советую повторять, конечно.
Илья Акинфиев:
Стекло, которое защищает врачей-рентгенологов, от чего оно защищает в МРТ?
Максим Лунин:
Это, по сути, во-первых, дань традиции, а во-вторых, оно защищает не врача-рентгенолога, а сам аппарат защищает. Когда мы выходим из комнаты сканирования и закрываемся за собой дверь, мы изолируем комнату. Комната находится в клетке Фарадея, то есть никакое электромагнитное излучение извне туда не попадает, и никаких электромагнитных наводок не бывает. Это очень высокотехнологичный аппарат, который подвержен любым вмешательствам.
Денис Хохлов:
А сколько стоит, в среднем?
Максим Лунин:
У разных производителей по-разному. Аппараты хорошего класса, «под ключ», я думаю, под 100 млн рублей точно.
Илья Акинфиев:
Это 1,5 Тесла или 3?
Максим Лунин:
1,5, конечно.
Илья Акинфиев:
В чём различие 1,5 и 3 Тесла?
Максим Лунин:
Напряжённость магнитного поля измеряется в единицах измерения Тесла. Есть аппараты 1,5 Тесла, есть 3 Тесла, это высокопольные аппараты. Есть низкопольные аппараты, 0,5, 0,35 и так далее. Для рутинной практики в обычном стационаре или амбулаторном звене 1,5 Тесла – вполне себе рабочая лошадь.
Илья Акинфиев:
Это за качество картинки отвечает, за срез?
Максим Лунин:
Да, грубо говоря, за качество картинки, за технические возможности, то есть толщина среза, общая пикселизация изображения и время сканирования. Чем высокопольнее аппарат, тем, по идее, быстрее сканирование. Но, допустим, на высокопольном 3-тесловом аппарате мы можем поставить программу, и велик соблазн позаниматься изучением внутренних мельчайших структур, которые мы можем посмотреть на этом аппарате. Поэтому иногда исследования затягиваются.
Денис Хохлов:
Сложно ухаживать за этим аппаратом? Сколько ТО нужно проходить в год, чтобы всё работало качественно?
Максим Лунин:
В нашем учреждении ТО проходят ежемесячно. Обслуживают фирмы-производители, они заключают контракт и самостоятельно ставят сроки и рамки ТО. Главное – не запускать состояние аппарата, и всё будет в порядке. В высокопольных аппаратах используется система охлаждения, охлаждается гелием, соответственно, нужно менять гелий в хладсистеме. Это тоже определённые затраты и головная боль для обслуживающего персонала.
Денис Хохлов:
Сколько лет обычно живёт аппарат?
Максим Лунин:
Зависит от производителя. По-разному. Аппарат может и года не продержатся, если были серьёзные недостатки в производстве. Но 10 лет - это предел любого медицинского оборудования.
Илья Акинфиев:
При круглосуточной работе?
Максим Лунин:
Вообще, да.
Денис Хохлов:
За 10 лет даже он морально устаревает.
Максим Лунин:
Да, он уже морально устаревает, появляются новые технологии, пациенты лишаются современных возможностей диагностики.
Илья Акинфиев:
Какая страна лучше в производстве МРТ?
Максим Лунин:
Это немецкие технологии, конечно.
Илья Акинфиев:
А кто был пионером в разработке?
Максим Лунин:
Не могу вам сказать. Наши аппараты тоже есть, низкопольные аппараты российского производства. Хотя, низкопольные аппараты тоже вполне показывают себя очень хорошими машинами в рутинной практике. Я, как раз, на таком и работаю.
Илья Акинфиев:
Насколько зависит именно качество работы от программного обеспечения? Оно тоже постоянно обновляется, как в телефонах? Или один раз поставляется, и всё?
Максим Лунин:
Основной набор последовательностей существует сразу, он предустановлен. Инженеры там меняют что-то программное, но, скорее всего, какой-то защитный софт или что-то подобное. В целом, набор программ врач или аппликатор настроил, и всё, мы этим пользуемся. Но дальше, в процессе обучения врача, конечно, мы ставим другие последовательности и гонимся за трендами в нашей специальности.
Денис Хохлов:
Допустим, человека ничего не беспокоит, он хочет просто сделать МРТ. Есть ли смысл, и сколько раз он это может сделать? Есть определённая дозировка исследования?
Максим Лунин:
Вообще, МРТ можно делать хоть каждый день, по крайней мере, пока никаких противопоказаний, пагубного длительного влияния электромагнитного поля на человека не выявлено, поэтому можно делать. В плане того, что «просто сделайте мне МРТ, потому что я хочу», – может быть. Но, конечно, вначале нужно консультироваться со специалистом, потом уже проводить исследование. МРТ, всё-таки, не скрининговый метод, потому что пока, к сожалению, очень дорого обходится обслуживание аппаратуры, вся расходная часть слишком дорогая для того чтобы пускать этот метод на скрининг, на поток. Метод ресурсоемкий, безусловно. Электричество и всё остальное. Я считаю, что не стоит такие серьёзные методы диагностики ставить на скрининговый поток.
Денис Хохлов:
Кроме того, надо знать, что именно смотреть, правильно?
Максим Лунин:
Безусловно, рентгенолог должен понимать, что он него хочет клиницист. Тогда заключение будет полное, будет хорошее подспорье врачу.
Денис Хохлов:
Теоретически, можно сделать МРТ всего тела?
Максим Лунин:
Можно, и делают даже, полностью сканируют. Но, конечно, процесс достаточно долгий в целом. Но врач получает изображение всего человека.
Илья Акинфиев:
Сколько времени программа будет обрабатывать?
Максим Лунин:
Обрабатывается всё последовательно. Идёт программа, сразу получаем набор изображений, затем сразу запускается следующая программа, следующая последовательность тоже обрабатывается сразу. Нет такого, что просканировали, и дальше врач сидит, кофе пьет и ждёт, когда же ему наконец обработают. Всё сразу, онлайн, практически. МРТ всего тела, насколько я знаю, занимает порядка часа.
Денис Хохлов:
Какая пропускная способность оборудования обычно, сколько людей проходит?
Максим Лунин:
Реально провести одно исследование, одной анатомической области за 15-20 минут, допустим, один отдел позвоночника или МРТ головного мозга. Вполне реально провести на таком аппарате, какими обеспечены все клиники города Москвы.
Илья Акинфиев:
Дольше будет описание, наверное.
Максим Лунин:
Врач-рентгенолог может описывать исследование до 24 часов. Вообще, конечно, часа хватает за глаза на описание, на планомерное, вполне подробное описание.
Илья Акинфиев:
Такой вопрос назрел: зубы уже лечат под наркозом, а МРТ под наркозом возможно провести?
Максим Лунин:
Возможно. Проводят, маленьким деткам делают МРТ под наркозом, потому что человек в аппарате МРТ должен лежать неподвижно. Маленькому ребёнку сделать это крайне сложно, да и взрослому тоже.
Денис Хохлов:
Но, если клаустрофобия, можно заказать себе наркоз?
Максим Лунин:
Не могу вам сказать по этому поводу, потому что не припомню в практике случаев. С пациентом главное - поговорить, и тогда никакой наркоз не нужен. Просто объяснить, что сейчас будет, какие звуки будут страшны. Если всё объяснить, по полочкам разложить, то даже самые клаустрофобы лежат совершенно спокойно.
Илья Акинфиев:
А если в этой комнате, музыку, «Европу+» включить, это не поможет лучше воспринимать?
Максим Лунин:
Когда мы слышим музыку, мы непроизвольно начинаем делать движения в такт, а это нельзя, человек должен лежать неподвижно. Конечно, в высокопольных аппаратах надеваются наушники, и в наушниках кое-где музыка транслируется. Не знаю, насколько это оправдано, по-моему, можно полежать совершенно спокойно. Кто-то спит в аппарате во время исследования.
Илья Акинфиев:
Высокопольные аппараты издают более громкий звук?
Максим Лунин:
Чем выше напряжённость магнитного поля, тем больше импульс мы подаём и, соответственно, звук намного громче.
Илья Акинфиев:
Есть ли какие-то книги, монографии, где простым языком написано про МРТ, чтобы прочитал врач поликлиники и тоже овладел, был почти как Лунин Максим?
Максим Лунин:
Есть, конечно, в свободном доступе.
Денис Хохлов:
Анатомию, я думаю, рентгенолог должен знать получше, чем любой другой врач-клиницист. Анатомия здесь – основной хлеб.
Максим Лунин:
Анатомия – основное. Но если, допустим, в той же МРТ ты понимаешь физику процесса, то от физики процесса зависит выбор последовательности и выбор того, что поставить, условно говоря. Зависит длительность исследования и вообще, сам протокол, сканирование в том числе, даже с использованием контраста.
Денис Хохлов:
Какие противопоказания могут быть для МРТ-исследования?
Максим Лунин:
Для МРТ основные противопоказания ― это клаустрофобия, наличие магнитного металла в теле. Большой вес пациента, габаритные моменты. Бывает, что пациент не входит в аппарат, мы ограничены диаметром, окружностью тела пациента. Больше противопоказаний нет.
Денис Хохлов:
А для контрастных методов исследования?
Максим Лунин:
С контрастом интереснее. Для МРТ противопоказания – если есть аллергическая реакция, вообще в анамнезе есть любая аллергическая реакция. Но, в любом случае, преднизолон наш друг, безусловно, в аптечке он всегда находится, при любом сканировании соблюдается правило. Никаких особых противопоказаний для введения контраста нет для МРТ. Контраст КТ – там все, кто идёт на процедуру, должны сдавать биохимию крови на кретинин, для того чтобы мы могли оценить функцию почек. Потому что контраст, который мы используем в КТ, всё-таки, нефротоксичен. При высоких показателях креатинина будем, конечно, решать: использовать контраст или выбрать другой диагностический метод.
Илья Акинфиев:
Максим, вы сказали, что максимальная жизнь аппарата – 10 лет. Давайте, вспомним и проанализируем: МРТ 10 лет назад, сегодня и через 10 лет; в чем разница?
Максим Лунин:
В методиках. 10 лет назад, в целом, был определённый набор последовательностей, определённый набор программ, которые использовали врачи. Но, научная мысль не стоит на месте, придумываются разные методики, разрабатываются и входят в практику. Сейчас это функциональное МРТ, сейчас это диффузия, перфузия и много других замечательных слов, которые слишком сложно и долго объяснять. Но эти методики сейчас работают. Через 10 лет, я уверен, будет придумано ещё что-то, то же МРТ всего тела, я думаю, будет проводиться за 10 минут и покажет нам всё с максимальным разрешением.
Денис Хохлов:
Наверное, станет рутинным методом, если будет удешевление производства и обслуживания данной техники.
Максим Лунин:
Да. Но и сейчас МРТ и КТ очень прочно вошли в обиход и клиницистов в том числе.
Денис Хохлов:
Да, и обеспечение этой аппаратурой поликлиник города Москвы, реновации ― это очень большой шаг. Потому что раньше стояли в очереди для того, чтобы пройти исследование, сейчас это можно сделать в учреждениях, у всех, практически, стоят данные аппараты. Мне кажется, это тоже шаг вперёд.
Илья Акинфиев:
Про диски ещё интересно. Рентгенологи дают диск с исследованием. Мне один раз пациент принёс, я решил посмотреть, что там на диске, но что-то ничего там не было. На обычном ПК ничего не показал.
Максим Лунин:
Тут вероятно, что не записалось. На самом деле, такое тоже часто бывает, всё-таки, это же аппараты, ошибки. Нет, если аппарат записывает диск, то на нем автоматически записывается лайтовая версия просмотрщика этих изображений. В принципе, любой человек может открыть на обычном домашнем ПК и просмотреть исследования. Разобраться там с программой, я думаю, под силу каждому. Либо есть в свободном доступе специальные просмотрщики наших изображений.
Илья Акинфиев:
Программы не было там.
Максим Лунин:
Да, скорее всего.
Денис Хохлов:
Но, вообще, нужен диск?
Максим Лунин:
Конечно. Он нужен для того, чтобы врачу оценить динамику. Если пациент приходит не первый раз на исследование, неважно, в стационаре, в котором он был, или в поликлинике, нужно оценить динамику процесса, конечно. Диск, это основное.
Денис Хохлов:
То есть даже не описание, потому что описывает человек, а диск ― это беспристрастный факт.
Максим Лунин:
Да, когда у тебя перед глазами то, что было, и то, что стало, – ты можешь померить за твоего предшественника.
Денис Хохлов:
Стараемся диски не терять.
Максим Лунин:
Конечно, ни в коем случае.
Илья Акинфиев:
А сколько весит одно исследование?
Максим Лунин:
Стандартное исследование головного мозга весит порядка 100 МБ. Я сужу по нашему аппарату, он, всё-таки, низкопольный. Да, в принципе, 100-200 МБ одно исследование. Все изображения МРТ, КТ идут в специальном формате, dicom формат, который обеспечивает максимальное сжатие, но в то же время содержит максимальную информацию обо всём исследовании.
Денис Хохлов:
Артефакты случаются на МРТ? Какие могут быть?
Максим Лунин:
Конечно, случаются. Артефакты – это искажения на картинке. Соответственно, артефакты от металла, даже не магнитный металл даёт определённое искажение картинки, условно говоря, на изображении получаются чёрные дыры. Даже если человек приходит с металлокерамикой во рту, то нижняя часть головы у нас все чёрненькая. Самые частые артефакты от движения и от дыхания. Если человек двигается на протяжении сканирования, то получается рябь на изображении, получаются двойные контуры, изображение, конечно, некрасивое.
Илья Акинфиев:
Что делать, чтобы человек не двигался?
Максим Лунин:
Расслабиться. Хотя, если человек засыпает в аппарате, то он начинает непроизвольно дёргаться, тоже нехорошо. Для этого есть специальные пункты связи с пациентом. Если я вижу, что пациент нехорошо себя ведёт в аппарате, то я ему, конечно, говорю: лежите спокойно.
Денис Хохлов:
Какие-то забавные случаи были в вашей практике?
Максим Лунин:
В основном, забавные случаи связаны с притягиванием разных предметов, которые пациент забыл вытащить из карманов. И ножницы летали, и ножи летали, всё, что угодно. Несмотря на то, что лаборанты предупреждают и проверяют, и врач ― всё равно.
Илья Акинфиев:
Притягиваются куда, к стенке капсулы?
Максим Лунин:
Да, ко всему. Нож или ножницы, безусловно, могут повредить аппарат.
Илья Акинфиев:
Нужно предупреждать о цене аппарата, тогда, я думаю, пациенты будут всё из карманов вытаскивать.
Денис Хохлов:
Трудно вообще отделить что-то от стенки аппарата?
Максим Лунин:
У меня был случай, когда пришлось отдирать каталку от аппарата.
Денис Хохлов:
Я видел разные ролики в интернете. Я так понимаю, чем больше металлическая масса, тем труднее её отделить.
Максим Лунин:
Каталку получилось. Всё зависит от того, как она притянется, ребром или плашмя.
Илья Акинфиев:
Аппарат вообще отключать нельзя?
Максим Лунин:
Да, тогда всё.
Денис Хохлов:
Что тогда случится, почему нельзя, кстати? Почему нельзя отключать аппарат?
Максим Лунин:
Мы выключим аппарат, сделаем квенч, так называемый, уберём хладагент, – и всё, аппарат сгорит. 100 млн.
Илья Акинфиев:
Какая-нибудь уборщица дёрнет вилку.
Максим Лунин:
Там нет, там выключают кнопки, они всегда в кожухах. Красным обозначены, что не нажимать, только в крайнем случае.
Денис Хохлов:
Зачем эта кнопка вообще нужна?
Максим Лунин:
Чтобы сбросить поле и обесточить аппарат вообще, чтобы снять поле. Допустим, пациент пришёл на исследование. Я не знаю, почему, но не знали, что у него кардиостимулятор или клипса на сосудах, и всё, ему нельзя там находиться. Какой-то нехороший процесс уже происходит в аппарате с человеком. Всё, останавливаем.
Денис Хохлов:
Экстренный случай, жизнь человека бесценна, в любом случае. То есть кардиостимулятор ― это абсолютное противопоказание?
Максим Лунин:
Да, безусловно. Сейчас на рынок выходят МР-совместимые кардиостимуляторы. В любом случае, ко всей аппаратуре, которая внедряется в организм человека, должны быть паспорта.
Денис Хохлов:
Нужно обязательно с собой нести все паспорта, какие есть.
Максим Лунин:
Конечно, конечно. Рентгенолог всегда спрашивает о наличии документов, которые подтверждают, что в вас другие доктора заложили. На кардиостимулятор, безусловно, в любом случае требуется документация, выписки и так далее.
Денис Хохлов:
Что можно ещё изучать с помощью МРТ, кроме человека? Есть какие-то промышленные установки, что-то подобное?
Максим Лунин:
Насколько я знаю, есть МР-дефектоскопия, проводятся разные сканирования материалов. Мумии тоже обследуют в МРТ аппаратах, замечательные вообще изображения. Есть отличная отрасль, рентген-искусство, картины. То есть мы делаем магнитно-резонансные натюрморты, когда в аппарат помещаются фрукты или ещё что-то. Это сканируется и очень красивые картинки получаются. То же самое и рентгеном можно делать.
Илья Акинфиев:
Какие-нибудь физиологические действия. Двух людей.
Максим Лунин:
Да, и это тоже было. Конечно, диаметр трубы обычно 80 см. Но как-то это у них получилось.
Денис Хохлов:
В общем-то, да, но научного смысла, мне кажется, в этом акте не было. Про мумии я знаю, действительно, потому что некоторые бывают в саркофаге или коконе, который нельзя снять, а интересно посмотреть, что внутри, какие заболевания были у человека несколько тысячелетий назад.
Максим Лунин:
МРТ также используется и в ветеринарии. Животных обследуют под наркозом. Их под седацией в любом случае обследуют. Конечно, есть сверхвысокопольные аппараты для животных, 7-11 Тесла, и проводятся научные исследования на мышках: совсем маленькое отверстие, в которые вставляется апертура аппаратов, куда заводится бедная мышка. Сам аппарат большой, а апертура маленькая. Он же сверхвысокопольный, там большая система.
Денис Хохлов:
11 Тесла на одну маленькую мышку. Страшно. Но вопрос про металлы. Все ли металлы действительно мешают? Золото, допустим, в зубах.
Максим Лунин:
Оно будет давать артефакты, в любом случае, но, если не полный рот золота, то всё в порядке. В любом случае, всё это выясняется, когда человек уже лежит в аппарате.
Илья Акинфиев:
Греется оно, нет?
Максим Лунин:
Нет. Золото не греется.
Илья Акинфиев:
То есть печатку с часами можно не снимать.
Максим Лунин:
Можно не снимать, конечно. Но иногда пациенты мне говорят, что у них на пальце что-то завибрировало. Кстати, тоже бывали случаи, когда пациент говорил: у меня золотая цепочка. Как миленькая, притянулась.
Денис Хохлов:
Наша программа подходит к концу, и наша стандартная рубрика, самая любимая.
Илья Акинфиев:
Любимая, да: пожелания нашим зрителям и слушателям.
Максим Лунин:
Слушайте врача, слушайте, что говорит рентгенолог. Не ищите ответов в интернете, это самое главное. Задавайте вопросы врачу, разговаривайте с врачом. Это полезно и для самого врача, и для пациента.
Денис Хохлов:
Здесь очень важно, потому что надо верить врачу. Если врач говорит, что данный вид исследования не нужен, надо доверять ему. Потому что многие пациенты говорят, что «я в интернете прочитал, что, всё-таки, мне нужен этот метод исследования». Есть и другие методы исследования, есть, действительно, профессионализм доктора.
Максим Лунин:
Да, самое главное, конечно: не болеть.
Денис Хохлов:
Самое главное, самое лучшее ваше пожелание от нас и от нашего гостя: не болеть!
Дорогие друзья, с нами был замечательный доктор, который видит всех насквозь, всю подноготную, может сказать, настоящее ли у вас золото или подделка. Лунин Максим Андреевич, заведующий отделением лучевой диагностики ГКБ N 24, врач-рентгенолог. Сегодня мы говорили о МРТ, о КТ, чем эти методы исследования отличаются и зачем они нужны. Спасибо, что были с нами! Спасибо, Максим!
Максим Лунин:
Спасибо!