Екатерина Крюкова:

Программа «Онлайн приём». Веду ее я, Екатерина Крюкова. Мы в программе обсуждаем самые разные заболевания и пути их лечения. У меня в эфире Гюнай Рамазанова, отоларинголог клиники МедикСити. Мы сегодня обсудим детскую болячку, аденоиды.

Расскажите нам, пожалуйста, что это за кошмарище такое? Почему об этом все говорят в материнских кругах?

Гюнай Рамазанова:

Аденоиды – это лимфоидная ткань. Может быть, вы знаете, что такое гланды. Обычно говорят «миндалины». Их видно, когда открываешь рот, их видно справа и слева. Это небные миндалины. Еще у нас в детстве была аденоидная ткань, такая же по форме, но она спрятана за носом, в носоглотке, то есть сверху. Когда мы открываем рот, аденоиды не видно, аденоидная ткань сверху висит. Это наша защита, наша защита с детства. К 14 годам под воздействием половых гормонов они уменьшаются, у взрослых их почти нет.

Екатерина Крюкова:

Защита от инфекции?

Гюнай Рамазанова:

Да, это наша защита, потому что обычно мы дышим носом. Вообще, здоровый человек дышит носом, он должен дышать носом. Когда мы вдыхаем через нос, воздушная струя попадает прямо не аденоиды. Вы поняли, где аденоиды? Они за носом. Это наши первые ворота, то есть они первыми борются с инфекцией. Очень важный орган.

Мы рождаемся стерильными, будем говорить, а потом потихонечку начинаем знакомиться с бактериями, инфекциями, с разными бактериальными агентами. Для этого нам очень нужны иммунные органы. Мы очень часто дышим, почти 126 тысяч раз в день мы делаем вдох-выдох. Каждый вдох вводит в наш организм очень много бактерий и вирусов, естественно, потому что вокруг нестерильно. С этим борются сначала аденоиды, тем более, у детей. Из-за того, что дети, как я сказала, с рождения потихонечку набираются бактерий, у них в связи с этим напрягается иммунитет, то есть они заболевают, и иммунитет отвечает иммунным ответом. Также у нас есть лимфоидный орган тимус, также в детстве он больше, чем во взрослом возрасте. Эти все наши защитники нам нужны, в основном, в детстве, чтобы встречаться с инфекцией, бороться с инфекцией. Лимфоидные ткани вырабатывают много лимфоцитов – специальных агентов.

Я сейчас хочу сказать, что такое аденоидная ткань. У детей носоглотка очень маленькая. Когда мы вдыхаем какую-то инфекцию, когда много бактерий, агентов, вирусов поступает на аденоидную ткань, то поверхность аденоидов, аденоиды увеличиваются физически, расширяются, чтобы отвечать. Это правильная реакция иммунного органа. Они увеличиваются, чтобы захватить инфекцию верхних дыхательных органов, чтобы она не спустилась вниз, а бороться с ней на верхах. Они убивают вирусы, убивают бактерии, если они сами здоровые. Поэтому аденоиды увеличиваются. Например, дети в 3-4-5 лет начинают плохо дышать и храпеть ночью. Почему? Потому что носоглотка маленькая, а аденоиды увеличились. Это правильная реакция организма, так и должно быть.

Екатерина Крюкова:

Это, в принципе, показатель хорошего здоровья, хорошего иммунного ответа?

Гюнай Рамазанова:

Очень хорошего, да. На самом деле, очень хорошо и правильно, что отвечает иммунитет. К сожалению, это приводит к затруднению носового дыхания, выделениям. Потому что, когда на аденоидную ткань поступают бактерии и вирусы, они съедаются, там происходит фагоцитоз. То есть бактерии и вирусы инактивируются и тут же выводятся, дети их глотают. Так появляются слизистые выделения. Могут быть и гнойные выделения, когда ткань не может бороться. То есть как бы получается неравная борьба и нагнаивается аденоидная ткань. Это называется аденоидит. У воспаления всегда есть признак –увеличение, отек. Из-за воспаления снова увеличиваются аденоиды. Получается, аденоид увеличивается почти в два раза, пока идет такая борьба. Опять-таки, тоже норма. Когда же идет затяжной аденоидит (аденоидит характерен выделениями – слизь, гной), тогда у ребенка начинается кашель, затруднение носового дыхания, он плохо спит, часто болеет. Тогда они уже приходят к врачу, обращаются к нам. В основном, родители не обращаются к нам из-за храпа, они обращаются из-за того, что ребенок часто болеет. Таких детей называют «часто болеющие дети». Если в группе детского садика 30 человек, есть разные бактерии и вирусы, и каждый день с ними сталкиваться, – в принципе, это для иммунитета хорошо. Но есть дети, которые часто болеют, их иммунный ответ слабый, и есть дети, которые болеют меньше, хотя все в одной группе.

Когда к нам обращаются с аденоидитом, именно с острым воспалением, тогда есть определенная схема лечения у детей, как надо помочь аденоидам. Их надо прочистить, подлечить, убрать воспаление. Взять мазки, посмотреть, какие бактерии там осели, если надо – назначить антибиотики. Некоторые бактерии начинают там же и обитать. Там тепло, влажно и питательные вещества всегда есть. Поэтому надо посмотреть, что там растет, как с ним бороться, взять мазки, сделать промывание, лекарства и т.д. Заболевшему ребенку помогаем в течение 5-7 дней, и дальше он начинает жить с нормальными аденоидами и начинает бороться с инфекцией. Но бывают такие случаи, когда ребенку консервативно помочь невозможно, сколько ни лечи. Или у ребенка мелкие кости, очень маленькая носоглотка, или у ребенка аллергия (при аллергии аденоиды тоже очень отекают), или просто слабый иммунитет. У таких детей появляются грозные симптомы, как синдром апноэ во сне, то есть остановка дыхания во сне. Это очень опасно, может закончиться летально, ребенок может даже умереть во сне.

Екатерина Крюкова:

Дыхательные пути перекрываются?

Гюнай Рамазанова:

Да, перекрываются. Из-за того, что нос полностью прикрыт аденоидами, ребенок носом не дышит, у него еще увеличены небные миндалины параллельно с аденоидами. Небные миндалины, которые справа и слева, тоже увеличены, прикрывают зев. Как правило, у ребенка еще, одновременно идет дистальный прикус, когда нижняя челюсть не развита, нижняя челюсть идет назад, и в горизонтальном положении закрывается дыхательный столб. Поэтому рефлекторно останавливается дыхание. Тогда ребенок просыпается, переворачивается и начинает дышать дальше. Это очень опасное явление. В этих случаях точно надо оперировать аденоиды.

У врачей есть определенные показания, когда надо оперировать аденоиды: когда есть апноэ. Аденоидная ткань в носоглотке одна, большая. Справа, слева выход к среднему уху, к слуховым трубам. Если долгая инфекция, ребенок в течение года 12-15-16 раз болеет, у него постоянно припухлые аденоиды и над ними постоянные гнойные выделения, бактерии, вирусы, они все попадают через слуховые трубы в среднее ухо. У таких детей частые отиты. Бывает, что в течение года мы видим 10 отитов, 4-5-6. Они 3-4 раза в год лежат в больнице из-за средних гнойных отитов. У маленьких детей это тоже последствия аденоидов. Частые отиты дают необратимые изменения, снижение слуха на всю жизнь.

В случаях, когда детей невозможно лечить консервативно, мы их оперируем. Показаниями к операции являются, как я сказала, апноэ, частые отиты. Также, проводя у детей эндоскопию, мы можем увидеть, что ему нечем дышать, потому что полностью заблокированы хоаны. Мы снаружи видим ноздри, а сзади, на выходе носа в носоглотку, есть костные структуры, называются хоаны. Когда они полностью заблокированы, ребенок никак не может дышать носом; то есть аденоиды настолько огромные, что уже вываливаются в носовую полость. В этих трех случаях детей оперируем. Еще раз повторяю: это апноэ, полная блокировка носа, то есть 3-я, высшая степень воспаления аденоидов (4-ой степени не бывает), и частые отиты, о чём я говорю, резекционные карманы. Это уже необратимые изменения в среднем ухе. В остальных случаях детям нужно помочь консервативно, так сейчас у нас положено, есть такое положение. Для проведения операции должно быть принято взвешенное решение как со стороны родителей, так и со стороны докторов. Я тоже оперирующий хирург, я взвешиваю очень долго: кого оперировать, кого нет. Часто ко мне поступают дети, у которых и после операции прежние явления. К сожалению, бывают случаи рецидивов.

Воспаления аденоидов имеют несколько степеней: 1 степень аденоидов, 1-2 степени, 2 степень, 2-3 степени. Что такое «степень аденоидов»? Она определяется, когда мы делаем эндоскопию носоглотки. Обезболивается слизистая носа, заходят специальной тонкой камерой. С помощью камеры всё видно на экране: что в носу, перегородка носа, слизистая носа. Дальше идет носоглотка, хоаны. Хоаны размером как ноздри, но побольше. Мы их видим. Мысленно делим хоаны на три части. Если на первую, верхнюю часть закрывает аденоидная ткань – это 1 степень, если перекрытие идет посередине – это 2 степень, если хоаны полностью блокированы, тогда уже 3 степень. Во многих случаях, если не 3 степень, детям можно помочь. Если ребенок хоть чуть-чуть дышит носом, его надо выходить. Его надо лечить, хотя бы несколько месяцев. Полечить, посмотреть. Если консервативное лечение не помогает, мы всегда успеем оперировать.

Есть показания к удалению аденоидов: апноэ, воспаление аденоидов 3-ей степени и частые отиты, вызывающие необратимые изменения в среднем ухе.

Екатерина Крюкова:

Вы говорите, ребенок болеет 12 раз за год. Пока родители, например, не понимают, думают: хронические простуды. Дают детям антибиотики в какой-то момент. Антибиотики сами по себе не справятся с этой патологией, о которой мы говорим? Могут загасить этот процесс?

Гюнай Рамазанова:

Конечно. Мы тоже даем антибиотики, когда у ребенка есть определенные показания, то есть не всем подряд. Опять-таки, я возвращаюсь: берём мазок, смотрим, какие там бактерии. Если есть сильные патогенные бактерии, которые реально видно, что мешают ребенку дальше развиваться, то есть список антибиотиков, к которым эти бактерии в лабораторных условиях показали чувствительность. Не перебираем на ребенке, какие подойдут антибиотики, антибиотиков очень много, а подбираем точечно: определяем, что там растет и на что оно реагирует. Есть такой мазок – посев из носа. Он делается в лабораторных условиях. Сначала высеивается флора именно этого ребенка, там же, в чашке Петри, ставятся пробы с определенными антибиотиками, и к нам приходит ответ по чувствительности. Если чувствительность есть – да, назначаем антибиотик.

Когда у ребенка затяжные аденоидиты, от 10 дней и выше, 15-20 дней, дети месяцами болеют с гнойным выделением. Они его глотают. Когда у ребенка температура, естественно, когда у ребенка средний отит, когда у ребенка лейкоцитоз в крови ― тогда стоит делать антибиотикотерапию. Я, например, сторонник. К нам часто ходят дети в хроническом состоянии. Они бегают, прыгают, у них все хорошо, а аденоидная ткань постоянно борется, и не всегда успешно, с инфекцией. Я против назначения антибиотиков здоровому с виду ребенку просто так. Я бы назначила местные антибиотики, определенные местные препараты. Есть местные по стандартам лечения, различные капли. Есть стандарты лечения. Аденоидит лечится интраназальными глюкокортикоидами, то есть в нос назначаем специальные гормоны. Это тоже лечит, уже доказано. Уменьшает отек, уменьшает аллергию, помогает ребенку. Если аденоиду чуть-чуть помочь выздороветь, эта ткань даже сама себя вылечит, можно так говорить.

Сейчас применяется один из доказанных методов – это промывание морской водой или препаратами. Аденоидная ткань рыхлая, и в ней есть лакуны – некие точечки. Если оттуда постоянно вымывать выделения, будут вырабатываться уже полезные выделения, о которых мы говорили: иммунные ферменты, иммунный ответ, лимфоциты. Все, что выделяют аденоиды, будет уже беспрепятственно бороться с инфекцией. А просто так антибиотики всем налево, направо назначать нельзя, поэтому ребенок еще будет расти. Мне не нравится, когда педиатры назначают всем подряд антибиотики; назначают без анализов, при обычном состоянии, когда можно было обойтись без антибиотиков. Это приводит к резистентности бактерий. Бактерии тоже живые, они начинают маскироваться. К сожалению, есть такая практика, страхуют себя и назначают ребенку. Это тоже грань, тоже очень сложно. У детей все воспалительные явления развиваются быстро, даже за часы, за несколько часов могут развиться. Не как у взрослого человека, а за часы может ухудшаться состояние. Поэтому я педиатров тоже понимаю, что они страхуются и назначают детям антибиотики. В связи с аденоидами – да, к сожалению, не всегда антибиотики им помогают.

У аденоидов основная проблема – это механическое увеличение их размера. Когда ребенок плохо дышит, когда он ночью храпит постоянно, родители приводят его к врачу. Мы делаем эндоскопию – самое главное, и определяем степень аденоидов. Мы же называли три показателя для операции. Если аденоиды до 2-3 степени, то есть не полностью 3 степень, даже 2 степени аденоиды, мы смотрим. Мы видим глазом ткань аденоидов, я родителям тоже показываю. Аденоиды должны быть розовые, упругие, чистые и т.д. Когда мы все вместе видим, что над аденоидной тканью и на лакунах очень много гнойных выделений, очень много слизи, налет еще бывает, то родители тоже понимают, что здесь воспаление или размер увеличен, или они лакированы из-за того, что часто болели, они поменяли свою структуру. При эндоскопии обязательно смотрим устья слуховых труб. Устья слуховых труб должны быть открыты. Бывает так, что аденоиды прикрывают устья слуховых труб, поэтому ребенок плохо слышит. Очень редко ребенок до 10 лет говорит о том, что он плохо слышит. Это понимают родители, когда ребенок начинает громко включать телевизор или громко говорить, громко отвечать, или не слышат, когда мама их зовет. Есть специальное обследование, называется тимпанометрия. У нас одномоментно с эндоскопией делается. Специальный аппарат выдает нам объективное состояние среднего уха. Если там есть определенные, тип В или тип С, например, – ребенок точно плохо слышит, он просто об этом не знает. В этих случаях тоже нужно подключить определенные процедуры, чтобы раскрыть слуховые трубы, чтобы слизь, которая собралась в среднем ухе, вытекала в носоглотку.

Антибиотик для лечения подбирается только после лабораторных исследований, точечно. Не следует экспериментировать на ребёнке, перебирая антибиотики.

Екатерина Крюкова:

Поразительно, как все взаимосвязано! Меня еще поразил пример с прикусом и с так называемым аденоидным лицом. Я так понимаю, если болеть и не принимать мер, то ребенок получит себе соответствующее лицо. С чем будут связаны такие деформации?

Гюнай Рамазанова:

С XIX века врачи знают про «аденоидное лицо». Это, конечно, неправильно, но пишут «аденоидное лицо». Это что? Вы сами можете посмотреть на детей. Есть дети, которые постоянно ходят с открытым ртом, у них удлиненное лицо, расширенное, под глазами глазничные ямки, у них нет щек, все сглажено. Такое удлиненное лицо всегда называли аденоидным лицом. Сейчас новый тренд, по-другому на это смотрят. Несмотря на то, что детям даже удалили аденоид, или у них маленькие аденоиды, мы видим такие лица. Из-за чего? Изменение прикуса, изменение костей скелета лица. Много причин к этому. Мы сейчас будем говорить про аденоиды.

Если ребенок часто болел в течение года, аденоиды прикрыли носовые ходы, ему пришлось открыть рот и дышать ртом. Из-за того, что он часто болел, это была частая привычка. В итоге она осталось как вредная привычка – ротовое дыхание. Несмотря на то, что этому ребенку удаляем аденоиды, он все равно дышит ртом. Что получается, когда мы дышим ртом? Природа нам создала специальный противовес. У нас есть очень сильные щечные мышцы, они 24 часа давят на челюстную дугу, на верхнюю челюсть. А в противовес природа создала язык. Язык должен стоять на небе, наверху. Можете открыть рот и закрыть рот. Сами увидите, что у вас язык загибается наверх. Открываешь рот, и язык у вас автоматически идет к нёбу, если у вас все хорошо, если все идет правильно. Это противовес. У детей, которые целый год болели, он теряется. У этих детей язык стоит или между зубами, или на дне полости рта. У них рот открыт постоянно, почти 24 часа, они и спят с открытым ртом, и ходят с открытым ртом. А щечки давят, и у них получается сужение верхней челюсти, верхнечелюстной дуги. Там две пластины, это твердое нёбо. Оно сужается, получается готическое нёбо. Челюстная дуга в норме должна быть пологая, но она сужается и поднимается наверх к носу. Это получается сфера ортодонтии и ЛОР, то есть верхнее твердое небо – это смежная область ортодонтии и носа. Дно носа прикрывается костью, и в связи с этим объем полости носа уменьшается, что приводит к ЛОР-проблемам.

Екатерина Крюкова:

Гюнай, мы говорим о ранней возрастной группе, 3-9 лет. Насколько дети хорошо поддаются различным промываниям, постоянным визитам к врачу, таблетки, наверное, расширители, эндоскопы и т.д.? Операция ― это раз, и всё, можно потерпеть, а ходить к врачу дети не любят.

Гюнай Рамазанова:

Да, это точно. Детям не нравится. Они на первом визите хорошо себя ведут, пока не сделаешь эндоскопию. Конечно, это очень неприятно, но она очень информативна. Это не больно, но очень неприятно. Дети, в основном, боятся новизны, что сейчас будет. Есть тонкий эндоскоп, который ребенок вообще не чувствует, есть альтернативные методы типа рентгенографии, КТ, МРТ. Но ребенку лучше делать всё сразу же, у нас получается вроде бы, не так уж все сложно. Тимпанометрия им очень нравится, потому что они там самолеты считают у меня, пищат, и всё проходит играючи. Мне очень нравится с детьми работать. Мы насильно ничего не делаем. Мы их уговариваем, я лично их уговариваю. С ними работаю, играю. Они приносят мне игрушки, показывают. Мы вместе все решаем. Им действительно интересно ко мне ходить. Можете спросить у родителей, и увидите, что они охотно к нам ходят. Тем более, что я им очень мало лекарств назначаю.

У меня научная тема связана с ротовым дыханием, но мы смотрим с другой стороны, со стороны ортодонтии. У нас врачи разных специальностей, ЛОР-врач не знает про ортодонтию, ортодонты не знают проблемы ЛОРа. Ортодонты отправляют к ЛОРу из-за того, что нос не дышит: «Пока нос не задышит, мы не будем делать ортодонтические процедуры». До того периода, пока я не начала заниматься данной темой, я тоже была как обычный, традиционный ЛОР-врач. Заходит ребенок с частыми аденоидитами: у него осанка нехорошая, плечи развернуты вперед, голова идет вперед из-за того, что он не дышит носом. Рот открыт, ребенок гнусавит. Все это слышно. Делаем ему тимпанометрию – ребенок плохо слышит. Я этих детей всегда всех оперировала. Потом, спасибо большое моему научному руководителю Тарасовой Галине Дмитриевне, что она мне передала совсем новую тему во всем мире. Мы начали с ней работать, начали изучать всю мировую литературу, чем люди занимаются. Можно сказать, что вообще, во всем мире ЛОР-врачи этим не занимались до нас. Что мы сделали? Мы научились у ортодонтов. То, что я вам уже говорила про язык, по щечные мышцы и подбородочные мышцы, ротовое дыхание – это вредная привычка. Это миофункциональные нарушения околоротовой области. Не всегда у детей, которые дышат ртом, затруднено носовое дыхание. Мы доказали, что не всегда дети с ротовым дыханием плохо дышат носом, абсолютно нет.

Мы работали вместе с нашими ортодонтами. Есть специальный трейнер, миофункциональный трейнер. Двучелюстной, фабричный, готовый, мягкий, удобный, с коробочкой. Медицинский силикон, гипоаллергенный. Их очень много вариантов. Назначается ортодонтом. Мы начали исследования. Назначили этим детям носить трейнер, как положено по инструкции, всю ночь и один час днем. Дети начали носить трейнер. Вместе с трейнером еще есть логопедические упражнения. Параллельно делаем мышечные и дыхательные упражнения. Детям очень нравится, потому что они думают, что это просто игра, а мы их лечим. Очень сложно привыкать к трейнеру, но мы к этому приходим в течение двух-трех недель. Я обучаю ребенка, потом рассказываю матери, что надо делать, чтобы ребенок не отказался от ношения трейнера, в том числе в острый период. Мы обычно, ЛОР-врачи, острый аденоидит лечим, естественно. Но результаты нашего исследования в течение полугода дало ошеломительные результаты. Я расскажу, как мы делали.

Мы всем детям на первичном визите делали эндоскопию, тимпанометрию, назначали трейнер и отпускали. Ребенок привыкал к трейнеру. На втором визите мы смотрели, как он надевает, как он привык. Уже мы давали ему дыхательные и мышечные упражнения, и отпускали на три-четыре недели. Снова ребенок возвращался, показывался. Дали ему второй блок упражнений. Мы сделали специальные видео с детьми, которые делают упражнения с трейнером, без трейнера, видеоблоки по 5-7 минут. Всего три блока: мышечные, дыхательные и упражнения с трейнером. Блоки давали детям в течение трех месяцев. Потом отпускали их с трейнером на три месяца домой. Получается, всего три визита за первых три месяца. Три визита, потом на три месяца уходят, только дома носят трейнер и делают свои блоки упражнений. Через три месяца они возвращались вместе с ортодонтом. Снова делаем фотографии прикуса, фотографии ребенка, видео ребенка, как он спит ночью: закрывает ли он ночью губы, смыкает ли он губы. Здесь очень много нюансов. Даже можно ребенка отпустить, а потом онлайн за ним следить. За шесть месяцев мы получали такие результаты. При каждом визите ребёнка мы делали эндоскопию, то есть в течение года четыре эндоскопии. Когда делали последнюю эндоскопию, у ребенка аденоиды подтянулись, воспаление ушло. Все обследования ребенка записывались на видео, видно состояние до и после. Аденоиды уменьшились в размере, потому что подтянулись наверх. В хоанах получилось место, чем дышать. Мы ничего не удалили.

Почему все это случается? У нас фильтр только в носу, фильтр, который нас бережет. Никогда ротовым дыханием человек не может очищать воздух от пыли, бактерий, вирусов, потому что у нас только в носу есть определенная природная защита. Природа создала нос для дыхания, а не рот. К сожалению, эти дети круглый год дышат ртом, из-за этого у них изменяется прикус. Мало того, не только прикус – меняется еще осанка, меняется слух, появляется плоскостопие, ребенок часто болеет, выпадает из школы, из всяких секций и т.д.

Екатерина Крюкова:

А в школе сколько комплексов, наверное, неудобства?

Гюнай Рамазанова:

Некрасивые зубы. Всему причиной ротовое дыхание. Ортодонтический трейнер в 100 % случаев выпрямляет кривые зубы, он используется для исправления прикуса. Раньше пользовались только для исправления прикуса и для обучения месту языка. В трейнере есть определенные точечки, куда нужно ставить язык, чтобы он научился стоять на своем месте. Ротовое дыхание, инфантильное глотание ― это все вредные привычки. Все вредные привычки уходят в течение 90 дней, не меньше. За три месяца.

Екатерина Крюкова:

А первое время, когда применяешь тренажер, ты испытываешь сопротивление, потому что у тебя неправильно были мышцы установлены?

Гюнай Рамазанова:

Конечно. Для тренировки надо сознательно носить, днем час носить, чтобы приучить себя к инородному телу во рту. Первые две-три недели у всех детей выплевывается, даже если они на ночь надевают трейнер. Организм, головной мозг дает команду что-то лишнее выплевывать. Поэтому всегда идет сознательное ношение трейнера, сознательные упражнения с трейнером, чтобы ночью спокойно спать. Не было случая, чтобы какой-то ребенок через две-три-четыре недели не носил трейнер до утра. Максимум, требовался месяц.

Екатерина Крюкова:

Облегчение детям быстро приходит? Как, например, дети-астматики понимают, что им нужен баллончик в определённый момент, его с собой носят. Так, может быть, и с трейнером? Сначала есть негатив, сопротивление, а потом они понимают, что ситуация-то улучшается, и дышать лучше стало?

Гюнай Рамазанова:

Дети этого не понимают. Здесь основная мотивация родителя. Если, например, 10 % работы делаю я, остальные 90 % лежит на родителях. Я их обучаю, они понимают, они доверяют и начинают носить. Ничего сложного в этом нет. Всегда родители звонят и рассказывают через 10 дней, как дети спрашивают: «Мама, где мой трейнер? Я пойду спать». Я сама удивляюсь, как быстро дети привыкают. Очень много родителей мне так рассказывают. Если бы не носили, родители не приводили бы детей на прием снова и снова. Они мне отчитываются: кто как носит, у кого как что получается. Например, недавно 9-летняя девочка не хотела носить, капризничала. Мы ее научили, мотивировали. Мама поняла. То есть второй раз мы их отпустили. Я надеюсь, что она будет носить. Идёт мотивация дома, мотивация от родителей, чтобы дети поняли, о чем мы говорим. «У тебя будут красивые зубы», – это их мотивирует очень хорошо; «Ты не будешь оперироваться», – они этого боятся. Никого никто не пугает, но почему-то детям это нравится. Почему – я не знаю.

Они берут упражнения. Это сложные упражнения из видеоблоков. Там девочка и мальчик выступают, показывают. Дети повторяют за ними. Если что-то не получается – нажимают «паузу», снова повторяют упражнение, потом дальше с ними вместе делают. Сколько повторов записано на видео, столько раз ребенок и повторяет. Получается, что родители через две-три недели почти не занимаются ребенком, только подключают компьютеры, диск, и ребенок сам всё повторяет. Детям очень нравится, я не знаю, почему. Видео у нас получилось очень эффектное. Родители мне пишут, что там хорошее звуковое оформление и детям нравится повторять за детьми, как будто они не одни, как будто там два человека выступают, а ты тоже там делаешь, как будто это группа. У меня есть одна маленькая девочка, 4-летняя, прошла видео третьего блока. Она говорит: «Дайте мне девочку и мальчика снова, кино». Правда, я сама удивлена. Уже четвертый год идет. Я удивлена, как дети этим занимаются, носят трейнер до утра. Родители мне всё описывают, что и как делает ребёнок.

Во всем мире только у нас был сделан научный вывод, что у этих детей мало того, что аденоиды уменьшились, мы все увидели глазами, но и тимпанометрия, которую не обманешь, это объективный метод исследования, выдала результат: тип А. Тип А – это норма. То есть у детей слизь и лишние выделения из ушей вышли через слуховые трубы в носоглотку. Результаты опубликованы, даже вышли 2 статьи в Австрии.

Екатерина Крюкова:

А патент сделали?

Гюнай Рамазанова:

Патента нет, но в Австрии вышли две статьи. У нас есть научные статьи, где это всё описано, состояние до и после, есть медицинские карты этих детей, где приклеены результаты обследований до начала исследования, во время, и по окончании.

Екатерина Крюкова:

То есть, все ЛОР-врачи могут ознакомиться, попробовать повторить?

Гюнай Рамазанова:

Да, на сайте все есть, можно ознакомиться. Этому можно научиться, хотя бы ребенка отправлять к ортодонту. Потому что прикус, сужение верхней челюсти (готическое нёбо) очень связаны с носом. Это граница, дно носа. Этим надо заниматься. Почему с 3 до 9 лет заниматься? Потому что это ранний сменный прикус, когда выпадают молочные зубы, начинают уже прорезываться постоянные зубы. Если этого ребенка сейчас не лечить, у него будет сужена верхняя челюсть и не будет мест для основных зубов. У него будут кривые зубы, прикус будет изменяться, дальше будут брекеты. Может быть, удаление зубов придется делать, потому что места нет. Получается, у нас профилактическая работа.

Екатерина Крюкова:

В каком возрасте лучше начинать? Когда первые сигналы пошли?

Гюнай Рамазанова:

Лучше начинать в 3 года. К сожалению, ортодонты в России очень мало занимаются с трейнером. Трейнер совсем, можно сказать, новый, только 15 лет как он начал применяться во всем мире ортодонтами. 5-10 % наших ортодонтов работают с трейнером, остальные ортодонты – не из нашей клиники, другие – почти всегда отпускают ребенка до прорезывания шестых зубов, чтобы было на что надевать пластины, то есть это примерно 7 лет. А с 3 до 7 лет эти дети просто выпадают. Они постоянно ходят к ЛОРам, болеют, у них ротовое дыхание, уже машина запущена, уже пошли изменения костей скелета лица, снижение иммунитета, постоянные заболевания из-за того, что дышит ртом. Это всего лишь привычка. Они дышат носом; если их обучать, они за три месяца все задышат носом.

У нас какие результаты? Через месяц у всех ушел храп. Первое, что они чувствуют, – это снижение храпа, звук уменьшается, потом совсем проходит. Через три месяца у них начинают смыкаться губы. У некоторых даже есть смешанное дыхание, то есть и ртом, и носом дышат. У многих смыкаются губы уже за три месяца, в течение 90 дней. Далее до шести месяцев мы закрепляем результат. Всех детей мы ведём до шести месяцев. Более шести месяцев ― если у них есть проблемы с ортодонтией; я их перевожу к ортодонтам или вообще выпускаю, то есть выписываю. У нас есть данные, что за год лечения дети во много раз меньше болеют. Если до лечения было 12 ОРВИ в год, то в течение года лечения прошли две ОРВИ, и то, быстро вылечились, в течение 3-5 дней самостоятельно все прошло. Таких результатов у родителей никогда не было. Они рассказывают, например: «Мы никогда с ноября по февраль не ходили в садик, постоянно болели. Неделю ходили, три недели дома. Теперь мы полностью ходили, вообще на больничном не были». Такая разница между предыдущим годом, когда не носили, и годом, когда носили трейнер. Родителям даже самим непонятно, пока не сделаешь анкетирование. Во время анкетирования и сами понимают, что ребенок начал правильно выговаривать звуки. Потому что миофункциональные изменения – это изменения места языка, губ, в общем, очень много чего.

Екатерина Крюкова:

Поразительно! Давайте, посчитаем сейчас, о чего мы можем избавить детей. Плоскостопие, неправильный прикус, неправильная речь, неправильная осанка, кривые зубы.

Гюнай Рамазанова:

Частые ОРВИ. У меня были мамы, которые ушли с работы из-за того, что им больничный не оплачивают, потому что ребенок часто болеет. Или они в садик не ходят, а к бабушкам отправляют. Это настолько неинвазивное лечение, настолько новая сфера для меня, как ЛОР-врача! Я ее хвалю не потому, что это наша тема, я хочу, чтобы все об этом узнали: педиатры, логопеды, ортодонты и обычные первичные врачи, родители, чтобы друг другу передали. Нельзя сказать, что я против аденотомии, потому что я ЛОР-врач.

Екатерина Крюкова:

Давайте, немного про операцию поговорим. В чем она будет заключаться? Какие последствия, может быть, риски понесет для ребенка? Когда она будет необходима совершенно однозначно?

Гюнай Рамазанова:

Из-за того, что у меня новая тема исследований, которую не знают ни педиатры, ни другие ЛОР-врачи, родители приходят ко мне на прием и мы делаем обследование: эндоскопию, тимпанометрию. Объясняю родителям: «Вот, посмотрите: блок носа. Вашему ребенку дышать нечем, он задыхается». Кстати, самое главное, я всегда прошу родителей снимать ребенка на видео, когда он спит. Они снимают видео и отправляют мне. Я смотрю: есть апноэ или нет. Не все родители понимают, что такое апноэ, то есть остановка дыхания. Они показывают мне видео, я смотрю на ребенка, на его изменения, на его анамнез – то, что родители говорят, насколько болеет и т.д., на его уши и на его тимпанометрию, эндоскопию. Вместе с родителями за 20 минут мы решаем, оперировать ребенка или нет. Бывают такие промежуточные моменты, когда я говорю: «Дайте мне три месяца. Если через три месяца я не смогу вылечить ребенка, я сама его буду оперировать». Они соглашаются или соглашаются сразу на операцию, то есть из кабинета родители выходят с ответом на вопрос: оперировать или нет?

Я поэтому говорю везде, и выступаю, и рассказываю о том, что я не противник операций. Я посмотрю на вашего ребенка так, как я этим занимаюсь, я увижу, можно ли ему помочь с трейнером. Некоторые прикусы, есть перекрестный прикус, который я не возьму, с ним запрещено надевать трейнер. В некоторых случаях дети выпадают из нашего лечения. На первом визите всегда ясно: мы ребенка берем на наше лечение или не берем. Например, у ребенка есть проблемы с неврологией, он неконтактный, он не пойдет со мной на контакт. Есть такие дети, которых мы оперируем. Лучше оперируйте по объективным причинам, чем будем время терять. Есть дети, которые приходят ко мне после операций. Я им говорю: «Вы сейчас оперируетесь. К сожалению, вы пропустили время, когда ребенку можно было помочь моим методом, нашим методом. Оперируетесь, и приходите снова, потому что этот ребенок носом дышать не будет». Это привычка.

Екатерина Крюкова:

То есть операция не избавляет от проблемы?

Гюнай Рамазанова:

Никогда. Я всегда об этом говорю. Есть профессор Шапошников, ЛОР-врач, в 1980-е годы делал очень большое исследование. 176 детей после операции аденотомии. Он доказал, что всего 11 % детей закрыли рот, то есть сомкнули губы после операции, остальных 89 % зря оперировали. Представьте себе, всего 11 % детей автоматически закрывают рот после аденотомии. Всем остальным нужна помощь. Они тоже приходят к нам. У нас есть дети, которые два-три раза оперировались. Аденоиды удаляют, удаляют, удаляют, потому что ЛОР-врач об этом не знает. Он видит открытый рот, храп и отправляет на операцию. Родители тоже об этом не знали, к сожалению. Поэтому я хочу достучаться до родителей. Друг другу передайте: есть новые методы. Сейчас XXI век, очень много всего интересного вышло. Посмотрите, не торопитесь, надо обследоваться и обследоваться.

Екатерина Крюкова:

Гюнай, спасибо огромное!

Гюнай Рамазанова – врач отоларинголог клиники МедикСити. Я, Екатерина Крюкова. До свидания и будьте здоровы!

Гюнай Рамазанова:

Спасибо!