Олег Смирнов:
В эфире программа «Медицинские гаджеты». Сегодня в гостях Богданов Вадим, главный врач Инновационной медицинской клиники. Программу помогает вести Ксения Ульянова.
Вадим, что такое инновационная клиника в современном понимании и как это привязано реабилитации? Что следует из названия? Что вы на самом деле делаете для людей?
Вадим Богданов:
Когда мы создавали клинику, мы хотели собрать в одном месте несколько направлений нашей медицины, в частности, в реабилитации, для того чтобы более емко и более общо помогать пациентам. После операций, после различных травм, которые получают люди, или у них есть длительные хронические заболевания, им, зачастую, некуда обратиться, чтобы решать эти проблемы. Либо в поликлинике по месту жительства могут быть очереди, может не хватать медицинского оборудования. Соответственно, не всегда пациент может полноценную нормальную помощь. Наши услуги востребованы. Мы пытались взять наиболее эффективные методики, интересные технологии.
Олег Смирнов:
Каким образом вы отбирали?
Вадим Богданов:
Во-первых, основываясь на нашем опыте. Каждый доктор, с которым мы вместе работаем, – у нас есть профессора, доктора наук, – имеет богатый опыт. Медицина достаточно консервативна, здесь придумывать что-то новое сложно. Поэтому надо брать наиболее проверенные технологии, наиболее проверенные методики. Весь секрет в том, как правильно всё скомпоновать друг с другом. Мы же частная клиника, естественно, пациенты платят деньги за лечение.
Олег Смирнов:
Да, вам же в конечном итоге нужно удовлетворить и учредителей, скажем так.
Вадим Богданов:
Учредители – раз, но, прежде всего, нам нужно удовлетворить пациента, клиента. Он пришёл, заплатил деньги, он должен получить результат. Если он раз придёт, деньги заплатит, ему легче не станет, два придёт – он просто откажется от наших услуг. В итоге и мы пострадаем, наша репутация пострадает, соответственно, и учредители тоже. Поэтому наша задача – правильно диагностировать, правильно выработать тактику, всё обсудить и приступить к решению проблемы конкретного пациента. Как ни банально прозвучит, самое главное – это индивидуальный подход. Нужно услышать человека, что он хочет. Когда он приходит на первую консультацию, мы задаём вопрос: зачем вы пришли, что вы от нас хотите получить? Кто-то хочет получить просто блокаду, уменьшить боль и уйти домой, и больше к нам не обращаться, если всё будет хорошо. Кому-то нужна серьёзная методика реабилитации системы, у кого-то инсульт и с ним надо долго заниматься, полгода и больше. Кто-то спортсмен, получил травму, например, повредил плечо при выполнении физической нагрузки. Соответственно, ему нужно восстановить передний пучок дельты максимально быстро и максимально эффективно, чтобы он мог дальше выполнять свою профессиональную деятельность. У кого-то прошла операция, соответственно, металлическая конструкция, нужно под него подобрать правильный инструмент, правильно подобрать методику, для того чтобы он смог как можно быстрее восстановиться и приступить к нормальной жизнедеятельности. Для каждого пациента мы подбираем и сроки, и время, и количество процедур, и так далее.
Олег Смирнов:
Сколько врачей у вас работает? Как давно работаете?
Вадим Богданов:
Врачей 26. Клинике чуть больше года. За год мы приняли около 2500 пациентов.
Олег Смирнов:
Неплохой результат для первого года. Как долго пациенты у вас находятся на реабилитации?
Вадим Богданов:
Всё зависит от того, что они хотят и чего мы пытаемся добиться. Возвращаясь к послеоперационной реабилитации, допустим, артроскопия на коленном суставе, мениск удален. Пациент приходит к нам, в среднем, через неделю после операционного вмешательства. Реабилитация занимает 3 недели. За эти 3 недели мы достигаем уменьшения отёка, уменьшения болевого синдрома, увеличения объёма движения в коленном суставе. Человек дальше самостоятельно может в фитнес-клубе, или где ему удобно, продолжать занятия с рекомендованными упражнениями, соответственно, поддерживать себя в форме.
Ксения Ульянова:
Чаще всего с какими проблемами к вам приходят?
Вадим Богданов:
Основная проблема – боль в спине. Сидячий образ жизни, машины, офисы и так далее. Протрузии, грыжи, изменения фасций, изменения мелких суставов в позвоночнике – всё это приводит к болевому синдрому.
Олег Смирнов:
Чем помогаете?
Вадим Богданов:
Сначала делаем диагностику. Многие забывают, что есть ультразвуковая диагностика позвоночника, достаточно эффективная и достаточно информативная. Почему-то в нашей стране она плохо развита. У нас в Москве 120 аппаратов МРТ, понятно, что их надо загружать. Но, зачастую, бывает достаточно банального ультразвука, потому что это просто, быстро, удобно, не нужно залезать в капсулу, и дешевле. Соответственно, быстрее выполнили, получили картину. Если что-то смущает, потому что разрешающая способность ультразвука похуже, чем у МРТ, мы отправляем человека на компьютерную томограмму или на МРТ. Получив диагноз, мы начинаем планировать. Самое главное, ещё раз повторю, мы вначале с пациентом определяем цель. Есть доктор, есть пациент, есть клиника, есть услуга; нам нужно определить цель, что мы хотим получить.
Многие забывают о существовании ультразвуковой диагностики позвоночника, достаточно эффективной и достаточно информативной.
Олег Смирнов:
К вам пришёл человек с болью в спине, и говорит: «Хочу нагибаться, 20 раз пальцами доставать так, как было 15 лет назад»
Вадим Богданов:
Мы говорим: «Хорошо». Мы провели диагностику, увидели текущее состояние мышц, перекос таза или не перекос, мы увидели протрузии, грыжи, и говорим: для того чтобы научиться наклоняться, доставать пальцами до земли, потребуется примерно 1,5 месяца. Для начала интенсивный курс 2 недели, потом перерыв, потом уже более редкие посещения, но мы доведём до этого момента через 1,5 месяца.
Олег Смирнов:
То есть, если не брать сложный случай, то можно обойтись без операции.
Вадим Богданов:
Да, без оперативного вмешательства, консервативное лечение. Потом, через 1,5 месяца, лечащий врач встречается с пациентом, я, как главный врач, контролирую встречи. Мы проанализируем, удалось нам добиться результата или нет. Пациент напишет, на сколько процентов он оценивает эффективность: на 90 % мы ему помогли, или на 95 %; получаем обратную связь. Или же не помогли вообще. Тогда мы начинаем смотреть, где мы ошиблись. Может быть, неверный диагноз был, может быть, неправильно подобрано лечение. Чтобы такого не допустить в конце, мы стараемся делать промежуточный контроль. На утренних собраниях, 5-минутках, мы обсуждаем, говорим, какая динамика у Иванова, какая динамика у Петрова. Каждый из лечащих врачей мне докладывает, на сколько процентов, куда мы сдвинулись, или если он замечает что-то не так. Кроме того, мы все прекрасно понимаем, что в каждой организации у врача всегда есть соблазн немного скрыть, выставить себя с лучшей стороны и так далее. Но, когда у нас несколько врачей-специалистов контактируют с одним и тем же пациентом, это уже гораздо сложнее сделать. Если один врач заметит, что эффективность лечения недостаточно хороша, то мы гораздо быстрее можем отреагировать, собрать консилиум и принять решение, поменять тактику.
Олег Смирнов:
У вас тип дневного стационара?
Вадим Богданов:
Да, у нас нет палат суточного пребывания. Приходят и вечером уходят. Зависит от того, сколько нужно каких процедур. Обычно 2 - 3 часа, больше находиться в клинике смысла нет. У нас, как правило, длительное лечение. Наш рабочий день с 8:00 до 21:00, можно и после работы приходить. В 19 – 20 часов можно приехать, получить услугу.
Олег Смирнов:
Как вы ищете пациентов?
Вадим Богданов:
Как и все, наверное, клиники. У нас есть интернет, есть аккаунты, наши странички в соцсетях. Есть рекламное привлечение, через рекламу в Яндекс.Директ, Google AdWords. Хорошо работает сарафанное радио, пациенты, которые прошли курс, рекомендуют своим друзьям, родственникам, знакомым.
Ксения Ульянова:
Какой возраст пациентов, в среднем?
Вадим Богданов:
Я работал в разных медицинских учреждениях. В зависимости от формы привлечения у нас раньше был более пожилой возраст, со спиной. Сейчас мы наблюдаем тенденцию к смещению в более молодой возраст. Я так понимаю, из-за того, что клиника не так давно открылась, и мы активно ищем через интернет, где аудитория более молодая, они начинают приходить.
Олег Смирнов:
У вас достаточно интересный набор оборудования. Ксения хотела про криосауну узнать.
Ксения Ульянова:
Да, криосауна, говорят, спортсменам особенно полезна.
Вадим Богданов:
Криосауна, да, достаточно интересная аппаратура. Смысл заключается в том, что есть капсула, в которую заходит человек. К ней подсоединяется жидкий азот, и при температуре от -130°С до -150°С человек находится до 3-х минут в сухой газово-воздушной смеси. Она показывает -170°С, но реально температура около -150°С.
Олег Смирнов:
А если подержать подольше?
Вадим Богданов:
Потом уже становится холодно. Будет переохлаждение, если человека держать больше 3-х минут. Смысл в том, что появляется иммуномодулирующий эффект. Для того чтобы иммунитет стал покрепче, постабильнее, более эффективный, соответственно, назначают такие процедуры. Часто они назначаются через день, в среднем, 10 – 15 процедур по 3 минуты. Приятный, бодрящий эффект, аналог русской бани: сначала хорошо распариться, а потом прыгнуть в снег. Примерно такой контраст температур. Тот же резкий перепад здесь: температура вашего тела 36,6°С а вокруг вас -170°С.
Ксения Ульянова:
Здесь спортсменов тоже…
Вадим Богданов:
Все спортсмены подвержены стрессам. Ведь, для них самая главная проблема – онкология. Самое большое количество онкологии у спортсменов. Вроде, не пьют и не курят, но у них предстартовое волнение, большой гормональный стресс, перепад. Это приводит к тому что иммунитет снижается.
Ксения Ульянова:
Спортом не надо заниматься.
Вадим Богданов:
Нет, спортом надо заниматься. Но профессиональный спорт, мы с вами понимаем, приводит к ряду проблем. Мы все подвержены проблемам, поэтому всегда, если мы хотим жить здоровыми и долго, надо заниматься спортом, но умеренно, без фанатизма.
Олег Смирнов:
Что значит «умеренное»? Как критерий умеренности в спорте оценить по отношению к простому обывателю? К вам попадают как раз те, кто где-то либо переусердствовал, либо вообще сидит всё время.
Вадим Богданов:
Как мы делаем? У нас есть большой реабилитационный зал со специальным декомпрессионным оборудованием и тренажёрами. У нас есть специалисты, врачи-кинезиологи, они смотрят пациента. Мы проводим первое тестовое занятие, даём небольшую нагрузку, если человек никогда в жизни не приближался ни к тренажёрам, ни к чему. Смотрим, как у него сердце реагирует, как мышцы реагируют, как у него меня общий тонус. На основании этого начинаем подбирать упражнения.
Как происходит вообще любое заболевание? Вернемся к спине, наиболее простой модели. Мы обладаем большими компенсаторными способностями. Спина потихоньку кривится, таз скручивается, скручивается, мы не замечаем, ходим всё выполняем. Всё нормально до тех пор, пока кто-то резко не наклонится, например, тяжёлый чемодан не поднимет, а спина уже весь свой ресурс выработала. Она скрутилась настолько, что дальше крутиться не может. Мы на эту сторону дали нагрузку – защемление, воспаление, боль, прострел, ишалгия, ишиас (по-разному называют), радикулит. И всё, он попадает к нам. Соответственно, наша задача: плавно всё развернуть в обратную сторону, привести мышцы в тонус и стараемся правильно, восстановить баланс, фактически. Для этого мы используем рефлексотерапию, физиопроцедуры, тренажёры.
Наша задача: плавно развернуть суставы, привести мышцы в тонус и, фактически, восстановить баланс.
Ксения Ульянова:
Физио – это магнитотерапия, что-то такое?
Вадим Богданов:
Нет, вы плохо о физиотерапии думаете. Физиотерапия поле магнита прошла большой путь вперёд. Сейчас есть ударная волна, хивамат-терапия, современные электростимулирующие аппараты и так далее, различные поля.
Олег Смирнов:
Насколько далеко ушло лечение – волновая терапия, электрополя? Раньше это был электрофорез, доставка лекарства в более глубоки слои. По большому счёту, сомнительный эффект, на самом деле.
Вадим Богданов:
Давайте, начнём с того, что изначально медицина – наука не точная. Математика присутствует на уровне статистики, и на этом всё заканчивается. Почему стараются разные клиники комбинировать процедуры? Почему не назначают одну? Была бы одна ударная волна, которая лечила всех от всего, она бы везде стояла, все бы были счастливы, очередями проходили и всё хорошо. Почему есть не только одна, а есть ещё куча других аппаратов, других процедур? Потому что эффективность у всех разная, при разных заболеваниях очень сильно отличается. Поэтому одно всегда дополняет другое. Здесь всегда надо смотреть, как реагирует организм; кому-то ударная волна крайне эффективна, а кому-то нет. Как бабушки часто говорят? «Я сходила, меня укололи. Иди, и ты сходи. У тебя спина болит, как у меня, может, тебе так же поможет». Это в корне неверный подход, потому что для одной бабушки действительно было эффективно, а для другой бабушки может ухудшить ситуацию.
Ксения Ульянова:
Какие аппараты вы применяете чаще всего для боли в спине?
Вадим Богданов:
Для боли в спине мы применяем и хивамат-терапию, и ударную волну. Хивамат – это электростатические электрические поля. Аппарат создаёт реполяризацию плюс-минус, плюс-минус. Тем самым улучшается трофика тканей, быстрее уходит отёк и лучше становится кровоснабжение. Так как я травматолог-отропед, оперирую на суставах, приведу пример. После операции часто бывают синовиты, воспаление, жидкость может образоваться, либо в результате травмы. Зачастую если уже так называемый, симптом баллотирования надколенника, когда он уже начинает плавать, мы, хирурги, понимаем, что хорошо сделать пункцию, фактически, убрать эту жидкость. Хивамат-аппарат решает эту проблему за 2-3 сеанса без уколов, то есть он делает сустав сухим. Пункция, во-первых, болезненная процедура, во-вторых, можно занести инфекцию и ухудшить ситуацию. А хивамат-терапия не нарушает кожные покровы. Специальным датчиком аппарата водится по кожной поверхности по определенному алгоритму. Неинвазивно, не нарушает, ничего не греется. Приятная процедура.
Олег Смирнов:
Что у вас ещё есть из приятных процедур?
Вадим Богданов:
Вся работа в зале на специальных тренажёрах приятная. Они в разных противовесах, в разные стороны, все цепляется, прикрепляется, манжеты различные, нагрузка с одного сустава снимается, на другой добавляется. Всё приятно и хорошо воспринимается пациентами. Более инвазивные процедуры, может быть, не такие приятные.
Ксения Ульянова:
Что вы думаете о применении VR в реабилитации?
Вадим Богданов:
Я думаю, что это достаточно интересно, и, возможно, перспективно, когда алгоритмы станут ещё более лучшими. Пока как происходит? Есть опытный врач. Он своими глазами смотрит, контролирует правильность выполнения различных манипуляций. Я думаю, да, робот со временем сможет это делать более эффективно, как только технология будет отработана.
Олег Смирнов:
Вы не даёте в аренду аппаратуру для удалённой терапии? Домашней терапии нет, пациент должен прийти?
Вадим Богданов:
Нет, передачу на дом оборудования не практикуем. Мы должны видеть пациента, потому что мы несем за него ответственность. Когда мы снимаем для Инстаграма, мы показываем, при каких заболеваниях что будет наиболее эффективно. Для того чтобы хотя бы что-то начать делать, нужно поставить диагноз. Удаленно поставить диагноз невозможно. Если он у нас уже побывал, если он у нас что-то прошел, мы убедились в том, что с ним происходит – берем на себя ответственность, составляем ему программу. Удаленно можно контролировать выполнение программы. Но, если мы его ни разу не видели…
Олег Смирнов:
Вернёмся к Инстаграму. Я услышал и про контекстную рекламу, и про социальные сети. Для медицины это не очень свойственная функция. Как вы приходите к современным технологиям и зачем?
Вадим Богданов:
Затем, чтобы о нас услышали, чтобы люди знали, что мы есть. Ряд советов мы можем дать, например, в Инстаграме. Я отвечаю на вопросы, которые туда приходят на наш аккаунт. Очень много людей пишут не из Москвы, много пишут из других городов, из регионов. Они задают вопросы. Например: «У меня был операция, плохо сгибается нога. Что мне делать?» Или «Я получил травму, куда мне обратиться, что мне сделать?» Или «Я вот так делаю, это правильно или нет?» Присылают свои фотографии, МРТ. Даю советы рекомендательного характера, как следует действовать в той или иной ситуации, куда обратиться. Я не могу давать им чётких назначений, потому что юридически, по законодательству не имею права делать. Людям нужна информация, они, зачастую, её недополучают.
Олег Смирнов:
Да, кстати. Информирование пациентов на уровне реабилитации достаточно слабое, его, как такового, толком нет. Полгода назад я подвернул ногу, пытался найти в интернете, как правильно мне забинтовать эластичным бинтом – я не нашёл. Я нашёл потом, спустя время, на YouTube случайно. Чётких инструкций не существует по травме. Хотя бы, как доковылять до реабилитолога.
Вадим Богданов:
Во-первых, с подвернутой ногой надо не искать реабилитолога, а обратиться в травмпункт. В каждом районе есть травмпункт.
Олег Смирнов:
В Москве-то есть, а 10 км от Москвы – его ещё надо найти.
Вадим Богданов:
В любом случае, сначала надо каким-то образом обратиться в травмпункт, потому что нужно сделать рентгеновский снимок. Отличить на осмотре вывих, перелом, или просто ушиб, или растяжение связок достаточно проблематично без нормальных рентгеновских снимков, даже опытному доктору. Без снимка в 2-х проекциях определить достаточно сложно, не говоря уже о том, чтобы самому себе поставить диагноз, посмотрев видео на YouTube. Поэтому, как только мы с этим определились, тогда да. Если есть необходимость в фиксации, в гипсе, в лонгете, в ортезе и так далее – тогда уже примерно вам доктор скажет, который вас осмотрел. Далее вам уже надо добраться до реабилитолога, мы будем проводить манипуляции, чтобы убрать отек, стабилизировать связочный аппарат и восстановить как можно быстрее объём движений.
Олег Смирнов:
Так всё-таки, отсутствие информации в интернете – это зло, или это хорошо, пусть её там не будет?
Вадим Богданов:
Я думаю, с одной стороны, это хорошо. Например, если взять наши аптеки – фармацевты не клиницисты. Они не несут за вас ответственность, не отвечают за то, что они продают. Зато рекомендуют, потому что им надо продать. Это большая беда. В Европе, в Германии невозможно купить никакой препарат. У меня был случай, я в очередной раз был в Германии, и нужно было приобрести какой-то лекарственный препарат, самый банальный, простой – то, что у нас продаётся на каждом углу без проблем. Для того чтобы они мне продали, мне пришлось долго на английском языке им объяснять, что я доктор. Они все равно мне не поверили. Я запросил у них рецептурный бланк, при них выписал рецепт, и тогда они только продали мне препарат, а рецепт забрали для отчётности. Это правильно. Они говорят: «Идите к доктору, пусть он вам выпишет, и мы вам продадим. Мы же не знаем, куда вы будете использовать препарат и для чего». Они меня не консультируют, не разговаривают ни на какую тему, не говорят, что лучше тот или иной препарат. С одной стороны, хорошо, что нет информации в интернете, как себе помочь. Должен специалист хотя бы осмотреть. Самому всегда можно навредить, и потом решать проблему всегда тяжелее.
Олег Смирнов:
Вы сказали, что достаточно много стажировались за рубежом, практиковали. Чем принципиально отличается организация реабилитации за рубежом от организации реабилитации в России?
Вадим Богданов:
Я был в Германии, во Франкфурте-на-Майне. У них 36 или 38 praxis. Это зоны, куда может обратиться пациент с проблемами опорно-двигательного аппарата. Там есть травматолог, который производит его осмотр. Их столько, их не может быть ни меньше, ни больше. Если кто-то хочет продать, он продаёт другому доктору, количество сохраняется. Пациент обратился, пообщался с доктором. Доктор дальше определяется, может ли он каким-то образом помочь. Если нет, то нужно, может быть, хирургическое вмешательство. Если он определяет, что нужно хирургическое вмешательство, он отправляет в специальную клинику, которая сотрудничает со всеми пракцисами. Соответственно, он знает хирурга, реабилитолога. Пациент туда отправляется, ему выполняется манипуляция. Затем он возвращается либо в этот пракцис проходить реабилитацию, либо в другое специализированное место. То есть у них очень хорошо налажена информация внутри, между медицинскими учреждениями. Они понимают, кто, как, куда.
Олег Смирнов:
Организация здравоохранения совершенно другая. А врач-реабилитолог за рубежом – это врач, или это средняя специализация?
Вадим Богданов:
Врач. Полноценный врач. У них есть и со средним образованием, но есть врач, который как раз составляет программу, который контролирует выполнение.
Олег Смирнов:
Каково наполнение пракциса?
Вадим Богданов:
Они бывают разные. Бывают с дополнительным диагностическим оборудованием, бывают с залами с реабилитационным оборудованием – в зависимости от задач, какие он выполняет. Бывают даже экзотические, типа беговой дорожки в воде, что у нас бывает редко, или подвесная система, чтобы разгрузить вес и давать нагрузку более мягко, щадяще. Бывают барокамеры. Финансирование наполовину государственное. У них сложная система финансирования, совмещённая.
Ксения Ульянова:
Вы сказали, что у вас практикуют врачи-кинезиологи. Чем они занимаются?
Вадим Богданов:
Врач-кинезиолог занимается тем, что определяет мышечный тонус, определяет проблемы, какие мышцы слабее, какие сильнее, и болевой синдром, триггерные точки определяет, и так далее. Затем подбирает программу. «Кинезио» – это движение. То есть программу лечения движением. Может быть работа на тренажёрах, в виде гимнастики на ковриках, может быть с утяжелением, с дополнительными приспособлениями. Лечение движением – это кинезиология. По сути, это всё ЛФК, просто слово современное.
Ксения Ульянова:
А как вы относитесь к кинезиотейпированию?
Вадим Богданов:
Тейпирование было разработано в Японии. Специальные полоски, ленты, клеящиеся на поверхности кожи. За счёт механизма наклеивания создают в одном месте компрессию, в другом месте растяжение. За счёт этого происходит микромассаж во время движения. Тем самым улучшается кровоснабжение, уменьшается отёк, мышца может лучше переносить нагрузку. Тейп может можно наклеить для того чтобы уменьшать отёк, для того чтобы укрепить мышцу или расслабить её. Мы это используем в лечении.
Олег Смирнов:
Тейпирование одно время было популярно. Все клеили, куда ни попадя. Навредить им можно себе?
Вадим Богданов:
Критично навредить – вряд ли. Разве что аллергию может вызвать. Чтобы вызвать страшное повреждение – нет, практически невозможно. Скорее, всего не будет должного эффекта, либо чуть-чуть увеличится отёк за счет того, что будет работать, в неправильном направлении.
Врач-кинезиолог определяет мышечный тонус, определяет проблемы мышц и болевой синдром, выявляет триггерные точки. Затем подбирает программу лечения движением.
Ксения Ульянова:
Что еще интересного есть у вас в клинике? Особенно интересна реабилитация после марафона, когда хочется только лежать на диване.
Вадим Богданов:
Пробежали 42 км. Что после этого может быть? Могут быть проблемы с плантарным фасциитом, то есть со связками на стопе, могут быть проблемы с икроножными мышцами, и, наверное, могут быть проблемы с коленными и тазобедренными суставами – вот основные моменты, где спортсмен может почувствовать себя плохо. Опять же, задача – максимально уменьшить отёк, если он есть, максимально убрать болевой синдром, возможно, использовать криотерапию. Если есть проблемы со стопами – изготовим стельки, сделаем специальные стельки, которые будут забирать на себя лишнюю нагрузку. Стельки тоже относятся к реабилитации. Это как дом: дом стоит нормально на хорошем фундаменте, если фундамент плохой – крыша съехала, всё перекосилось. То же самое здесь: если у вас проблемы со стопами – у вас сначала свернётся таз, потом заднепоясничный отдел позвоночника, и так далее. Всё должно быть компенсировано правильно. Стельки забирают демпферную нагрузку. Тем самым свод стопы меньше перегружается, соответственно, вы легче переносите нагрузку.
Олег Смирнов:
Переохлаждения стоп могут привести к воспалениям в позвоночнике?
Вадим Богданов:
Есть разные рефлекторные дуги, рефлекторные моменты. Но, так как у нас организм – единое целое, конечно, может быть всё, что угодно.
Ксения Ульянова:
Какую аппаратную терапию вы можете порекомендовать спортсменам в целом? Основная проблема, что люди начинают готовиться к марафону за 3 месяца.
Вадим Богданов:
Готовятся за 3 месяца, перегружают себя, получают сразу проблему и с сердечно-сосудистой системой, и с мышцами, которые подвержены нагрузке. Мы им помогаем каким образом? Сначала мы должны стабилизировать сердечно-сосудистую систему. У нас есть кардиолог, смотрим, нужна ли специализированная терапия. Если не нужна, то мы на тех же тренажёрах, аппаратах подбираем нагрузку, укрепляем сердце. Дальше мы всегда укрепляем спину, потому что спина, как правило, у нас самое слабое место, ей приходится много заниматься. После этого уже переходим к специализированным группам мышц, которые пострадали больше всего. Может быть передняя берцовая мышца, может быть приводящая, или двуглавая мышца бедра и так далее.
Олег Смирнов:
Сколько времени нужно на восстановление такого пострадавшего после марафона бегуна?
Вадим Богданов:
Я думаю, недели 4. Поэтому занимайтесь спортом правильно, регулярно.
Олег Смирнов:
Тем не менее, я смотрю, марафоном те, кто 30+, которые лет 15 ничем не занимались, которые хотят что-то доказать себе.
Вадим Богданов:
У нас, травматологов, есть сезонность. Первый сезон – январь. Гололёд - раз, второе – лыжи, сноуборд. Голеностопный сустав жёстко фиксирован, соответственно, двойная нагрузка передаётся на коленный сустав. Травмы, падения и так далее. Поэтому все улетели зимой отдыхать, покатались, и мы их ждём. Второй сезон начинается в начале мая. Когда солнышко, тепло, мы вспоминаем, что мы отлично играем в футбол, в волейбол.
Ксения Ульянова:
Ещё мотоциклы, наверное?
Вадим Богданов:
Мотоциклы – нет. Мотоциклы – более тяжёлая травма, дольше собирать, она нас не слишком касается, а лёгкая травма – это всё наше. Соответственно, он сидел в офисе 5 месяцев, не вставая со стула, а тут вспомнил, что футболист. Голеностоп, колено, опять спина, руки, плечо – это всё, занимаемся восстановлением. Осенью – дачный сезон, спина. Кто-то марафон в сентябре пробежал.
Олег Смирнов:
К вам можно попасть только, условно, по собственной инициативе, не по ОМС. Что мешает, или почему не выгодно?
Вадим Богданов:
Мы, наверное, ОМС не слишком интересны как клиника, потому что достаточно узкий спектр услуг. ДМС по той же причине: потому что мы очень узкие. Мы работаем профессионально в этом направлении. У нас, помимо реабилитации, имеются ещё направления: гинекология, косметология и дерматовенерология, потому что они схожи и востребованы. Так как мы очень узкие, мы не крупная сеть, у нас нет много точек, мы не можем предоставить объем, поэтому ни государству, ни ДМС мы не интересны.
Олег Смирнов:
Ценник по Москве у вас?..
Вадим Богданов:
Чуть ниже рынка. Мы сейчас оптимизировались достаточно хорошо, плюс, так как мы ещё набираем обороты, то можем позволить себе. В среднем, 30-40-50 тысяч рублей.
Олег Смирнов:
После того, как от вас человек перешел в фитнес, делает упражнения на регулярной основе, у вас поддерживается контакт?
Вадим Богданов:
Конечно. Каждые 3 месяца мы приглашаем их на осмотр. Эти осмотры для них бесплатные, больше нам нужны для того чтобы собрать дополнительную обратную связь и откорректировать, все ли правильно выполнено, довольны ли нами пациенты, достигли или нет поставленных целей. Удалённо тоже общаемся, и по скайпу, бывает, общаемся, и через специальное приложение, но чаще мы хотим видеть пациента, поэтому просим их. Мы в самом начале говорим, что по окончании курса будем встречаться с ними ещё в течение года, будем звонить и приглашать, для того чтобы обсудить законченность и финальный результат. Если у нас всё происходит более-менее хорошо и гладко с пациентом, они, как правило, нами довольны, сами с удовольствием приходят, чтобы показать, как они себя чувствуют.
Олег Смирнов:
Когда что-то существенное появилось, например, протрузия, её же можно поддерживать, чтобы она не росла, нельзя же назад вернуть?
Вадим Богданов:
Протрузия – это динамическое состояние диска позвоночника. Не обязательно что-то выходит. Протрузия может в течение дня появиться, исчезнуть, появиться в другом месте. Это динамическое состояние, оно смещается в зависимости от задачи. Межпозвонковый диск состоит из жидкой части – пульпозное ядро, и вокруг фиброзное кольцо. Жидкость не сжимаема, поэтому, когда на нее идёт большая нагрузка, она начинает смещаться влево, вправо. Когда на МРТ нам показывают протрузию, ещё не факт, что именно она дала нам болевой синдром, ради которого сделали МРТ. МРТ мы обычно не делаем в здоровом состоянии, мы ищем причину боли. Соответственно, не факт, что именно это выпячивание что-то дало, что пережало нерв, которого рядом нет. Поэтому мы ищем, смотрим, определяем. Диагноз ставится именно клинически, а чтобы поставить клинически, мы собираем много инструментальных данных. Когда врач всё вместе соберёт, проанализирует и придёт к заключению. Поэтому грыжа, протрузия – это ещё не приговор, не обязательно на операцию. Пациент должен знать, что показаниями к операции должны быть выраженные проявления. Боль — это ещё не показатель к операции. Показаниями могут быть нарушение тонуса мышц, нарушение функций тазовых органов, у него может происходить недержание мочи, когда, допустим, не работает мышца, пропала чувствительность, полностью не чувствует часть конечности – это да, серьезно страдает корешок, сильно, и надо срочно обращаться к нейрохирургу. Идти сразу к нейрохирургу, потому что заболела спина – не совсем правильно. Сначала дойти до ВОПа, потом до невролога.
Грыжа, протрузия, боль в целом – ещё не приговор и не показание к операции. Для операции должны быть выраженные проявления.
Олег Смирнов:
Рекомендация по спорту: куда лучше идти? В фитнес-клуб, к вам? Куда обратиться Простому человеку, чтобы в 40 лет начать посещать спортзал, восстановить форму, вес согнать, укрепить мышцы?
Вадим Богданов:
Естественно, надо делать всё профессионально. Многие хорошие фитнес-клубы специально нанимают врачей, чтобы решать такие проблемы. В любом случае, желательно сначала показаться доктору, сдать анализы, посмотреть различные биохимические маркеры, оценить состояние сердца, сделать ЭКГ, проконсультироваться с доктором. После этого уже определившись, что я хочу – сбросить вес, укрепить мышцы – составить программу. Так как в фитнес-клубе часто работают тренеры, которые не имеют медицинского образования, они могут составить программу не совсем корректно, не учесть физиологические особенности клиента. Поэтому, естественно, я бы рекомендовал обратиться к доктору, неважно к какому.
Олег Смирнов:
Это должен быть невролог, или кто?
Вадим Богданов:
Кинезиолог. Невролог должен посмотреть, исключить свои патологии. Наша задача не навредить человеку. Посмотреть, оценить, исключить проблемы. Дальше кинезиолог, или доктор ЛФК составит программу.
Олег Смирнов:
Опять же, в ОМС их…
Вадим Богданов:
Наверное, ЛФК есть. Надо поискать.
Олег Смирнов:
То есть, гипотетически, при определённой настойчивости человек может найти через ВОП путь к ЛФК, не совсем мертвая система.
Желаем процветания вашей клинике, чтобы пациенты возвращались к вам! Удачи! Спасибо!
Ксения Ульянова:
Спасибо!
Вадим Богданов:
Спасибо вам!