Олеся Голубцова:
В эфире программа «Гинекология с доктором Бахтияровым». Сегодня веду ее я, Олеся Голубцова, а отвечать на мои вопросы будет доктор Бахтияров.
У нас сегодня тема «Миома матки». Миома – очень распространенное заболевание. Что говорит статистика?
Камиль Бахтияров:
С одной стороны, тема изъезженная. Но, с другой стороны, количество вопросов, которые приходят на почту, и количество вопросов, которые задают наши пациентки в Интернете, подвигли поднять сегодня эту тему. По статистике миома занимает 2-е место среди гинекологических заболеваний после воспаления, но 1-е среди опухолей. Считается, что примерно 30-35 % наших уважаемых женщин страдают этим заболеванием. Первые упоминания о миоме были в литературе в 1793 году британским патологоанатомом Мэтью Бейли, он впервые описал это заболевание. Также в последующем в научных трудах описывались узловые структуры в матке и, собственно, данное заболевание актуально и по сей день. Частота этого заболевания, к сожалению, растет. В Соединенных Штатах Америки ежегодно примерно 200 тысяч гистерэктомий, то есть удалений матки, происходит в связи с миомами.
Олеся Голубцова:
Напрашивается вопрос: почему растет?
Камиль Бахтияров:
Самое интересное, что уровень медицины поднимается, а причину возникновения миомы, к сожалению, не нашли. Миоматозные узлы развиваются из одной мышечной клетки, но до сих пор неизвестно, что является главным, основным триггером, который способствует сдвигу, способствует развитию миомы из этой клетки. Существует ряд предрасполагающих факторов. Я не устаю говорить: в первую очередь, это образ жизни. В большинстве случаев миома развивается у женщин с избыточной массой тела. Почему? Потому что, все-таки, считается, что миома матки – это гормонально зависимое заболевание, что она, в основном, проявляется у активно менструирующих женщин. Редко, когда заболевание встречается, допустим, до наступления менструации.
В большинстве случаев миома развивается у женщин с избыточной массой тела.
Олеся Голубцова:
Кстати, по возрасту. Считается ли миома возрастным заболеванием? С какого-то возрастного порога уже следует следить?
Камиль Бахтияров:
Следить следует с достижения девушкой 18-ти лет и, собственно, ежегодные осмотры еще никому не помешали. Мы встречали ситуации, когда наши пациентки еще не вступили во взрослую жизнь, еще не начали жить половой жизнью, а размеры миоматозных узлов… Вообще, размер миомы матки измеряется в неделях, как в беременности – 9 недель, 10 недель, 20 недель, 30 недель.
Олеся Голубцова:
Вообще, надо сказать, что миома — это опухолевидное образование.
Камиль Бахтияров:
Да, это доброкачественная опухоль из нашей собственной мышечной ткани, из мышечной ткани матки, если мы говорим про миому матки, потому что может быть миома и других органов, например, желудка. Это не только гинекологическое заболевание.
Олеся Голубцова:
Понятно. Но мы сегодня сконцентрируемся на гинекологическом. Вы сказали, измеряется в неделях беременности. Интересно, это как-то соотносится с размером плода?
Камиль Бахтияров:
Да, это соотносится с размером плода. Допустим, миома 20 недель соответствует 20-недельной беременности. Достаточно большая, фактически, с голову ребенка.
Олеся Голубцова:
Наверное, на этой стадии она себя проявляет?
Камиль Бахтияров:
На этой стадии она уже видна, хотя все зависит от размеров самой женщины. У меня 2 года назад был очень интересный клинический случай, когда обратилась женщина из одной из стран СНГ, у нее вес был изначально 140 килограммов, достаточно крупная женщина. Она решила своими средствами похудеть. Похудела примерно до 100 килограммов, то есть сбросила 40. Это было видно, у нее уменьшились объемы ног, туловища, объемы рук, но живот остался. Она пришла к специалистам, ей говорят: «У Вас какая-то опухоль, непонятно какая». Живут у нее был, действительно, большой. Перед операцией, естественно, пришлось делать дополнительные исследования, сделать ультразвуковое исследование, но до конца мы не понимали, что это за опухоль. Оказалось – огромная миома 30-недельной беременности, которая уже начала сдавливать внутренние органы, хотя сама женщина говорила: «Я ничего особо не чувствую, кроме того, что живот большой». У нее исключительный случай. Она не чувствовала, у нее была бессимптомная миома.
Клинические проявления миоматозных узлов зависят от их локализации. Миоматозные узлы могут располагаться на матке; на медицинском языке они называются субсерозные, то есть растут в брюшную полость. Миоматозные узлы могут быть интрамуральные, которые находятся в самой мышце, их может быть много. Миоматозные узлы могут расти в полость матки; основной жалобой у таких пациенток являются обильные менструальные кровотечения, которые приводят к снижению гемоглобина и к резкому ухудшению самочувствия. Также, если, допустим, большой узел находится в проекции мочевого пузыря, то может быть учащенное мочеиспускание, если на задней поверхности матки, то может быть проблема с актом дефекации. То есть все зависит от локализации. Если много-много узлов, то матка может не сокращаться, из-за чего менструация может быть очень обильной. Когда узлы вырастают достаточно больших размеров и начинают друг друга сдавливать, то уже появляется болевой синдром, матка отекает, и тут, конечно, нужно производить серьезные мероприятия.
Олеся Голубцова:
Можно ли обнаружить миому на начальной стадии при обычном осмотре, если не искать ее целенаправленно, скажем так?
Камиль Бахтияров:
Я уже сказал, миома измеряется в неделях беременности. Где-то примерно в 5-6 недель её можно обнаружить руками, врач акушер-гинеколог может поставить такой диагноз при влагалищном исследовании. Но, конечно, незаменимым методом диагностики является ультразвуковое исследование. Ультразвуковое исследование в гинекологии проводится двумя способами. Первый способ – это трансабдоминальный, который делается через переднюю брюшную стенку, он в основном делается у девочек, которые не живут половой жизнью, или в большие сроки беременности. Бывают ситуации, когда миоматозные узлы достаточно большие, и обязательно смотрят и сверху, и снизу. Обычно ультразвуковое исследование у женщин, живущих половой жизнью, проводят через влагалище, это более информативно. Тем более, что современные ультразвуковые аппараты позволяют нам определять миоматозные узлы, начиная с 5 миллиметров. Диагностическая ценность ультразвука – примерно 90 %, а то и больше. Зависит от опытности ультразвуковиста, потому что иногда бывают узлы на тонком основании. Допустим, они немножко от матки отходят, и иногда врачи ультразвуковой диагностики могут спутать этот узел с другим образованием яичника, например, с фибромой. Но в большинстве случаев в плане диагностики проблем с миомами не возникает.
Олеся Голубцова:
То есть, находят. Если нашли небольшие, то что с ними делать? Это же доброкачественные образования.
Камиль Бахтияров:
Скажу так для наших слушательниц, что миома озлокачествляется очень-очень-очень-очень редко. С миомами нужно производить серьезные действия тогда, когда появляется клиника. Клиника какая может быть? Болевой синдром, нарушения со стороны мочевыделительной системы, нарушения со стороны прямой кишки, когда затруднен акт дефекации, кровотечение, и когда сама по себе матка начинает болеть.
Олеся Голубцова:
А если нет никаких проявлений, то что?
Камиль Бахтияров:
Если нет никаких проявлений, то все зависит от размеров образования. Нужно еще учитывать такой фактор, как эта миома растет? В большинстве случаев миома растет очень медленно. Если миома растет на 4 недели и более в год, то это, так называемый, быстрый рост опухоли, он является показанием к оперативному лечению. Например, пришла к вам женщина 1 января 2018 года, у нее 8 недель; пришла она к вам 1 января 2019 года, у нее 13 недель. 5 недель в год считается быстрый рост, такую миому, конечно, желательно оперировать, но в том случае, если женщина не планирует беременность. Тут нужно взвесить. Если, конечно, женщина свою репродуктивную функцию выполнила, то такую миому можно смело убирать. А если планирует беременность, то нужно произвести дополнительные методы, например, МРТ с контрастированием, то есть рентгенологические современные методики, посмотреть, похоже это образование на злокачественное, или нет.
Еще раз говорю, что миома матки озлокачествляется в очень маленьком проценте случаев. Всегда чего боятся? Боятся заболевания, так называемого, саркомы. Это очень злокачественное, но очень редкое заболевание, которое по статистике среди всех злокачественных заболеваний женской половой системы составляет примерно 1 %. К сожалению, 5-летняя выживаемость при этом заболевании составляет менее 20 %, оно очень злокачественное, быстро метастазирует, быстро распространяется. Но я за свои 23 года работы в хирургическом стационаре видел всего 3 случая саркомы, и то это были гистологические находки, то есть женщину прооперировали по поводу миомы матки, и в узлах у нее находили элементы саркомы.
С миомами нужно серьезно работать тогда, когда появляется клиника: болевой синдром, нарушения со стороны мочевыделительной системы и прямой кишки.
Олеся Голубцова:
Но в узлах миомы, то есть переродилась миома, или были отдельные образования?
Камиль Бахтияров:
Сейчас уже сказать не могу. Могли быть и отдельные образования, могло быть и перерождение.
Олеся Голубцова:
Если сделать МРТ с контрастом, то найдется злокачественная?
Камиль Бахтияров:
Я хочу, чтобы все понимали: к сожалению, нет стопроцентных диагностических критериев саркомы матки. К сожалению. Нет маркеров, чтобы мы могли сказать: у этой женщины саркома и нужно делать большой объем, или у этой женщины, скорее всего, быстрорастущая миома, можно всего лишь убрать узлы и оставить матку. К сожалению, наука еще пока не дошла до того уровня, чтобы на 100 % поставить диагноз. Как говорят, самый главный диагност – это патологоанатом. Мы можем поставить диагноз только в том случае, если получили кусочек ткани этой миомы, и тогда можем сказать, что это: воспаление, или, действительно, злокачественная опухоль. Еще раз говорю, что саркома — очень редкое заболевание. В большинстве случаев мы имеем дело с доброкачественной опухолью.
Олеся Голубцова:
Мешает ли миома сама по себе забеременеть? Бывает ли так, например, что девушка забеременела, пришла на УЗИ, и обнаружили миому?
Камиль Бахтияров:
Очень хороший вопрос и вопрос, который очень часто задают мои пациентки. В большинстве случаев (в большинстве случаев!) миома небольших размеров не мешает беременности, если она не деформирует полость матки. Но, приятно отметить, что очень много наших уважаемых девушек приходит перед беременностью на осмотр, когда человек планирует, или выходит замуж: «Мы в ближайшие полгода хотим попробовать забеременеть». Тут нужно решить, где располагаются узлы, какие размеры, будет ли препятствием 2-3-сантиметровый узел этой беременности? В большинстве случаев небольшие размеры (2-3 сантиметра) не повлияют на исход беременности.
Другой момент. Бывает так, что вся матка «нафарширована» узлами у молодой девушки. Это, конечно, проблематично. Почему? Потому что мышечная оболочка матки как мышечный орган имеет способность к растягиванию и к сокращению. Когда возникает миома, то оболочка теряет свою способность к растягиванию. Получается, что произошла беременность, несколько узлов, матка не может растянуться. Соответственно, что происходит? Происходит прерывание наступившей беременности. Или же может быть некроз миоматозных узлов или омертвение этих узлов. Операции, которые проводятся во время беременности, всегда чреваты риском и кровотечения, и прерывания беременности, и даже нередко, к сожалению, удалением матки. Поэтому я призываю всех наших слушательниц заранее пойти к доктору, определиться, есть миома или нет. Чтобы доктор смог составить прогноз: требуется вмешательство или нет, требуется медикаментозное лечение или нет?
Олеся Голубцова:
То есть, возможен вариант, что миому оставляют и говорят, что беременности не помешает, родите – будем разбираться?
Камиль Бахтияров:
Во многих случаях миоматозные узлы оставляют. Их наблюдают, тактика наблюдения. Особенно, если миома бессимптомная.
Олеся Голубцова:
Что страшно: не начнет ли она расти вместе с плодом?
Камиль Бахтияров:
Чаще всего так оно и происходит, она начинает расти с плодом. Но наблюдение, должно быть наблюдение. Если узел небольших размеров, то, скорее всего, он не настолько вырастет, чтобы причинить вред и маме, и плоду.
Олеся Голубцова:
Бывают ли случаи, что нужно перестраховаться, что-то сделать с узлами, возможно, удалить их?
Камиль Бахтияров:
Бывают ситуации, когда узлы достаточно больших размеров. Пациентам с миомой матки есть определенный список показаний к хирургическому лечению. В первую очередь, это большие размеры самой матки. Большими размеры считаются свыше 13-14 недель. Если матка имеет размеры 13-14 недель и даже миома бессимптомная, то в этой ситуации мы рекомендуем оперативное лечение. Если женщина планирует беременность, то, конечно, ей нужно максимально постараться эту матку сохранить, если это возможно.
Олеся Голубцова:
Почему матка может иметь увеличенные размеры?
Камиль Бахтияров:
Потому что миома растет и матка, конечно, увеличивается. За счет объема узлов она увеличивается в размерах.
Олеся Голубцова:
Мы поговорили немного о диагностике. Давайте, поговорим о лечении. Я знаю, что есть различные варианты как медикаментозного, так и хирургическое лечения, вплоть до удаления органа. Расскажите, в каком случае возможно его сохранить? Вообще, я думаю, сейчас тенденция идет к тому, чтобы сохранять орган?
Камиль Бахтияров:
Да. Сами пациенты тоже, начитавшись Интернета, понимают, что есть возможность в большинстве случаев орган сохранить. Что касается гормонального лечения, к сожалению, сказать, что миому матки можно вылечить гормональным препаратом, – такого не существует. Есть препараты, которые вызывают медикаментозную менопаузу. Мы их колем 1 раз в 28 дней в течение 3-4-5-6 месяцев, и миоматозные узлы начинают уменьшаться. Выключается функции яичников, перестают вырабатываться эстрогены (активные гормоны женского организма, которые влияют на рост миомы), и мы загоняем женщину в медикаментозную менопаузу. Это тяжелое состояние, не все легко его переносят.
Олеся Голубцова:
Даже для молодых девушек?
Камиль Бахтияров:
Для молодых девушек, да.
Олеся Голубцова:
А если они потом все равно планируют детишек?
Камиль Бахтияров:
В большинстве случаев это проводится, для того чтобы выполнить определенную комбинацию, то есть комбинацию гормональной терапии в комбинации с хирургическим лечением. Допустим, у молодой нерожавшей пациентки имеется большой узел, который находится в полости матки. Мы назначаем ей на 3 месяца препараты, этот узел уменьшается с 5-ти сантиметров до 3,5 или до 4-х, и затем мы этот узел можем убрать совершенно без разрезов через шейку матки. Есть такая методика, называется гистерорезектоскопия. Эта методика проводится без вхождения в брюшную полость, через шейку матки. Очень красивая методика, пришла в нашу страну в конце 80-х – начале 90-х годов. Одна из первых публикаций данной методики вообще в мире, была, по-моему, в 1976 году, когда была произведена первая трансцервикальная миомэктомия (трансцервикальная она называется, «транс» – через шейку матки). Она была произведена удачно, не помню, по-моему, в Англии. Удаляется миома целиком. В настоящее время данная операция стала достаточно распространенной. Это, так называемые, стационарозамещающие технологии, когда человек приходит полностью обследованный в стационар, выполняется процедура, удаляется миоматозный узел, и пациент, практически, в этот же день может идти домой.
Олеся Голубцова:
То есть операция одного дня?
Камиль Бахтияров:
Да. Операция длится примерно 35-40 минут, в зависимости от узла, от расположения, от мастерства хирурга, но, если узел большой. Бывают ситуации, когда узел очень большой, 6-7 см, но он единственный и располагается в полости матки. Тогда мы можем назначить гормональную терапию, которая вызывает искусственный климакс, или вгоняем в менопаузу. Но бывает, что не всегда удается целиком удалить этот узел. Самая сладкая история, когда весь узел находится в полости матки, но бывают ситуации, когда часть узла находится в мышце, а большая часть находится в полости матки. Бывают ситуации, когда меньшая часть находится в полости, а большая часть в мышце. В такой ситуации трансцервикальная миомэктомия не совсем хороша, я бы сказал даже, совсем нехороша. Такую ситуацию нужно решать, конечно, другим способом: или при помощи лапароскопии, или при помощи чревосечения, его никто не отменял. Через разрез на передней брюшной стенке происходит вылущивание миоматозного узла и сшивание стенки матки – то же самое, как и при лапароскопии. Другой момент, что лапароскопические операции, естественно, более сложные; они требуют серьезного технического оснащения, требуют достаточно серьезных навыков хирурга по наложению лапароскопического шва. Не все этим владеют, или, может быть, владеют недостаточно хорошо. В настоящий момент эти технологии развиваются и, в принципе, во многих стационарах и в Москве, и в России эти операции выполняются.
Тут есть одно но. Вообще считается, если женщина планирует беременность, то в большинстве случаев ей производят лапаротомию, ей производят разрез. Почему? Потому что полноценный шов в большинстве случаев можно наложить только руками, то есть хирург ощущает ткань, утягивает шов. Плюс, еще есть миоматозные узлы, которые снаружи не видны, но при пальпации, при ощущении, при надавливании на миому мы видим, что, например, здесь есть 2-сантиметровый миоматозный узел. Конечно, если вы идете на операцию, то все узловые образования нужно максимально удалить. При лапароскопии это не всегда получается, потому что мы не можем ощутить узел, его может быть не видно. Он ощущается только при пальпации. Нужно войти в брюшную полость руками и произвести пальпацию матки. Но, еще раз говорю, что лапароскопия сейчас достаточно активно используется. Если узлы находятся на тонком основании, или основание занимает где-то 3-4 сантиметра поверхностно (субсерозно), то лапароскопия достаточно активно используется даже при больших узлах, несмотря на то, что лапароскопические отверстия – это примерно 1 см.
Вы можете меня спросить: а как же образование 7-8 см удаляется?
Олеся Голубцова:
Интересно! Подсекается?
Камиль Бахтияров:
Не просто подсекается. Узел вылущивается, накладывается лапароскопический шов, а сам миоматозный узел внутри измельчается при помощи специального инструмента, который называется морцеллятор, и извлекается наружу. Своего рода, мясорубка. То есть большая опухоль извлекается и остаются маленькие разрезики. В этом большое преимущество лапароскопии. Ведущие клиники мира в настоящий момент, конечно, стараются все делать лапароскопически. Это красивые, но, подчеркиваю, сложные операции, которые не исключают возможности осложнения, собственно, как и чревосечение.
На первый взгляд, лапароскопия – красивая операция, и люди забывают про то, какие бывают осложнения. Когда мы делаем лапароскопию, для того чтобы осмотреть органы малого таза, мы в брюшную полость вводим газ, в большинстве случаев это CO2 – углекислый газ. Мы нагнетаем этот газ, чтобы петли кишечника отошли наверх, и мы могли достаточно хорошо видеть женские органы. При введении иглы, которая нагнетает газ, могут быть осложнения, если у женщины имеется спаечный процесс. Существуют методы, которые позволяют вводить газ без введения иглы. Поэтому все наши слушательницы должны, все-таки, прислушиваться к мнению врачей и не требовать жестко от хирурга и говорить: «Сделайте мне лапароскопию». Очень многие пациенты говорят: «Мы хотим только лапароскопию, операцию только через маленькие дырочки!» Потому что маленький шов. Мы прекрасно понимаем, что наши женщины хотят быть красивыми, хотят, чтобы никто не знал об операции и так далее. Существует современный шовный материал, который достаточно хорошо рассасывается и, если у женщины нет склонности к образованию келоидных рубцов, то шов будет незаметен. Конечно, зависит также от мастерства хирурга, от умения тонкой ниткой красиво наложить шов. Бывают ситуации, когда келоидный рубец образуется и после лапароскопии. Про это тоже не нужно забывать. Я всегда спрашиваю пациентов: «Вы палец порежете, у Вас остается след или не остается?» Это строго индивидуальная генетическая особенность. Есть люди, которые говорят: «Мы хотим таким-то кремом помазать. Поможет, не поможет?» Не поможет. В большинстве случаев не помогает, потому что это генетическая особенность каждого организма.
Олеся Голубцова:
Что за метод ФУЗ-абляции? Что это такое?
Камиль Бахтияров:
Это очень интересный органосохраняющий метод, когда ультразвуковой сигнал фокусируется в одном месте под контролем МРТ. Метод достаточно новый. Сказать, что получены уж очень положительные результаты в плане репродукции, я не могу, у меня нет таких данных. Но этот метод имеет право на существование, хотя к нему есть определенные ограничения. Если у пациентки имеются рубцы на передней брюшной стенке, если миоматозные узлы располагаются на задней поверхности матки, если узлы с элементами воспаления, то в большинстве случаев эта методика будет неэффективна.
Олеся Голубцова:
Какой доступ для ультразвука? Через естественные пути, или опять через разрез?
Камиль Бахтияров:
Никаких разрезов нет, это неинвазивная методика. Фокусируются узлы при помощи специального аппарата, ничего никуда не вводится. Вопрос лишь в эффективности этого метода, потому что есть определенные ограничения. Если, например, на передней брюшной стенке была грыжа, и пациентке поставили сетку, то уже этот метод применять нельзя, он будет неэффективен. Если были воспалительные изменения в узлах, то тоже этот метод будет неэффективен. То есть, он достаточно ограниченный. Небольшие размеры образования – 4-5 см, 2-3 узла, располагающиеся на передней стенке – возможно, этот метод сработает.
Олеся Голубцова:
Как сработает? Они уберутся?
Камиль Бахтияров:
Они целиком не убираются, но в размерах уменьшаются. В чем смысл метода? Ультразвук разогревает эти узлы до температуры 90 градусов, и начинается, говоря медицинским языком, денатурация, происходит разрушение. Соответственно, эти узлы уменьшаются, но они не исчезают.
Олеся Голубцова:
Как ведут себя ткани, которые располагаются рядом?
Камиль Бахтияров:
Я же говорю, что это сфокусированный ультразвуковой сигнал, за счет этого и происходит разогревание. Как ткани? Конечно, какое-то нарушение происходит. Осложнения могут быть при любом методе.
Олеся Голубцова:
Но неинвазивные методы всегда привлекательны, поскольку нет разрезов?
Камиль Бахтияров:
Конечно, привлекательны!
Привлекателен также метод эмболизации маточных артерий – красивый метод, когда в бедренную артерию вводят специальный катетер, который эмболизирует, производит закупорку маточных сосудов. Могут эмболизироваться достаточно большие миоматозные узлы, поскольку, грубо говоря, в них нарушается питание и они начинают уменьшаться в размерах. Но в большинстве случаев кровоток через 5-6 месяцев восстанавливается. Метод эмболизации мы можем использовать как самостоятельный метод, с одной стороны. С другой стороны, этот метод мы можем использовать как подготовку к миомэктомии. Уменьшили узел, произвели операцию. Чего мы добиваемся? Мы добиваемся, что будет меньше узел, соответственно, меньше его кровоснабжение, соответственно, во время операции будет меньше кровопотери.
Также сейчас появились очень интересные методики использования всевозможных порошковых структур. Ведь, сама по себе миомэктомия – достаточно кровавый метод, когда мы разрезаем матку, вылущиваем узел, который находится в так называемой псевдокапсуле. Но, когда мы ушиваем матку, шов на матке начинает кровить, потому что матка обильно кровоснабжается. Если присыпать этот шов специальными порошковыми субстанциями на основании целлюлозы, то образуется гелевая пленка, и кровотечение останавливается. Благодаря этому мы уменьшаем кровопотерю, улучшаем заживляемость ткани и препятствуем возникновению спаечного процесса. Почему? Потому что любое нахождение крови или остатков крови в брюшной полости – это риск образования спаечного процесса. А если мы имеем дело с пациенткой, которая планирует в перспективе беременность, то очень важно, чтобы спайки у нее не образовывались. Конечно, полностью предотвратить мы этого не можем, хотя сейчас появились всевозможные противоспаечные гели. Технологии идут вперед, это отрадно отметить, но, к сожалению, до конца мы не можем этого избежать. Еще раз говорю: к сожалению!
Олеся Голубцова:
Интересно, рецидивы бывают после удаления узлов?
Камиль Бахтияров:
Конечно, бывают!
Олеся Голубцова:
Большой процент рецидивов?
Камиль Бахтияров:
Сейчас я не могу вам сказать процент, все зависит от конкретной ситуации.
Олеся Голубцова:
Меня интересует с такой точки зрения. Все-таки, Вы сказали, что причины возникновения до конца сейчас неизвестны, не изучены. Как же предотвратить вновь появление миомы, если ее удалили?
Камиль Бахтияров:
К сожалению, предотвратить невозможно. Если я скажу, что это возможно, я солгу. Но, если пациентку прооперировали, то очень многое зависит от того, насколько правильно хирург сделал операцию, насколько он радикально убрал узлы, насколько он увидел эти узлы, насколько была хорошо проведена диагностика. Потому что, допустим, делают ультразвуковое исследование, там узел одних размеров; разрезали живот, а там еще узлы имеются. Понимаете? Соответственно, нужно максимально эти узлы удалить и зашить.
Олеся Голубцова:
Но, даже если удалили и зашили, была же какая-то причина, которая заставила их снова появиться? Соответственно, вы, наверное, даете какие-то рекомендации?
Камиль Бахтияров:
Конечно, мы даем рекомендации. Очень важный момент существует, особенно, у женщин в плане деторождения, ведь разрез на матке – это определенный риск разрыва матки во время беременности, во время родов, поэтому очень важно, чтобы сформировался полноценный рубец. Всевозможные порошковые субстанции способствуют тому, что ткани матки заживляются лучше. Есть порошковые субстанции, которые в своем составе имеют антибактериальные препараты. Также очень важны методика наложения шва и сам шовный материал. Это зависит от хирурга.
Что касается пациентов, то, опять-таки, это правильный образ жизни. У женщин с увеличенной массой тела, с ожирением, или, как сейчас принято говорить, с метаболическим синдромом, риск возникновения миом выше, нежели чем у женщин с нормостеническим телосложением.
Олеся Голубцова:
То есть, в первую очередь, это вес?
Камиль Бахтияров:
Вес. За счет чего? Есть понятие «внегонадный синтез эстрогенов», то есть эстрогены вырабатываются в жировой клетчатке. Эти эстрогены – это дополнительный пул гормонов, который влияет на всю репродуктивную систему и вообще на весь организм. Он стимулирует нехорошие процессы в молочных железах, в яичниках, в матке. Если женщина ведет спортивный образ жизни, подвижный, правильно питается, то риск того, что произойдет рецидив, у нее, естественно, меньше. Хотя, еще раз говорю, что существует много факторов, о которых мы, к сожалению, не знаем. Вроде бы тема изъезженная, но не могут найти тот триггер. Существует множество теорий возникновения – и генетическая теория, и гормональная теория, – но, к сожалению, ни одна из них не объясняет.
Эстрогены, которые вырабатываются в жировой клетчатке – это дополнительный пул гормонов, который неблагоприятно влияет на репродуктивную систему и вообще на весь организм.
Олеся Голубцова:
Передается ли по наследству?
Камиль Бахтияров:
Могу вам сказать, что очень часто. Если у бабушки, у мамы есть, то и у дочки, и у внучки, скорее всего, будет миома. Как она будет развиваться – неизвестно. Как она будет расти, тоже неизвестно. Но считается, что всевозможные внутриматочные вмешательства в виде абортов влияют на это, потому что повреждается слизистая матки, нарушается баланс и, соответственно, идет реакция на повреждение. Существует теория, что миома матки образуется по типу рубца. Есть клетки фибробласты, которые запускаются на фоне воспаления, на фоне кислородного голодания. Поэтому аборты – это всегда плохо! Я всегда это говорю, какой бы аборт не был. Даже если он прошел у пациентки хорошо, не было ни температуры, никаких патологических выделений, это отягощающий фактор в дальнейшем – фактор бесплодия, появления миомы матки. Поэтому, призываю наших женщин очень хорошо предохраняться, а беременность должна быть действительно запланированной. Если не планируете, то соблюдайте меры предохранения.
Олеся Голубцова:
Успешная беременность снижает риски?
Камиль Бахтияров:
Конечно! Успешные беременности, конечно, снижают.
Олеся Голубцова:
Сейчас принято вновь говорить, что есть определенный возраст, благоприятный для деторождения, и если в этот возраст уложиться, то это снижает риски множества заболеваний.
Камиль Бахтияров:
Тут нужно рассматривать с позиции репродукции. Наши коллеги репродуктологи (а я думаю, что скоро репродуктологов, наверное, выделят в отдельную специальность) считают, что матка-то – ладно, а вот яичники после 35 лет у женщины начинают стареть. То есть женщина может хорошо выглядеть, она может быть молодой, веселой, но качество генетического материала, качество яйцеклеток после 35 лет снижается. Поэтому, если пациентка не забеременела до этого возраста, то в настоящий момент тактика изменилась. Если раньше мы не понимали, почему она не забеременела, то говорили: «Наверное, Вам надо сделать диагностическую лапароскопию, посмотреть, что внутри, проверить трубы» и так далее. Сейчас мы в большинстве случаев отправляем к репродуктологу, и это оправдано, потому что репродуктологи получают генетический аппарат, проверяют клетки и осуществляют экстракорпоральное оплодотворение. Но уже, к сожалению, очень много и мужчин бесплодных, у которых качество спермы резко снижается. Здоровый, красивый, молодой мужчина, а у него с этим делом проблемы.
Олеся Голубцова:
Почему?
Камиль Бахтияров:
Тоже образ жизни. Вредные привычки, конечно, неправильное питание.
Олеся Голубцова:
Есть какие-то исследования? Установлена связь между вредными привычками – алкоголизм, курение?
Камиль Бахтияров:
Алкоголизм – конечно! Курение – это всегда сосуды. Репродукция – это всегда сосудистый фактор. Доставка гемоглобина, доставка питательных веществ к эндокринным органам. Ведь, яичники – это эндокринный орган. Если будет гипоксия, если будет кислородное голодание, то и гормоны будут вырабатываться неправильным образом. Понимаете? Головной мозг тоже, как основной регулятор. Поэтому курение – это страшный вред. Я на протяжении всей своей жизни буду бороться с курением как у мужчин, так и у женщин.
Олеся Голубцова:
Мне, все-таки, интересно задать Вам вопрос, хотя я его много раз задавала. Какой благоприятный возраст для первой беременности, для первых родов?
Камиль Бахтияров:
От 20-ти до 30-ти лет.
Олеся Голубцова:
А для второй?
Камиль Бахтияров:
Где-то, от 30-ти до 35-ти. Я же вам сказал, 35 лет – это не то что рубеж, но это среднестатистически, это то, что нам подсказывают репродуктологи. Репродуктологи выстраивают нам такую схему. Сейчас же у нас эмансипация, женщины делают карьеру, покупают себе «Мерседесы», квартиры и так далее, и хотят быть лучше мужчин. Но природа берет свое, а женщины платят за свои достижения очень дорогую цену – они платят своим репродуктивным здоровьем. Поэтому рекомендации от специалистов по репродуктивному здоровью следующие: если вы вдруг не встретили своего мужчину, или встретили, но он не совсем решительный, то постарайтесь до 35-ти лет заморозить яйцеклетки, чтобы у вас был запас, чтобы вы более смело шли по жизни. В 40 лет вы можете беременеть, но, если мы посмотрим частоту замерших беременностей в 40-42, она растет. В 44-45 лет, по-моему, это 80 %, если я не ошибаюсь.
Олеся Голубцова:
Дорогие друзья! Нам приходится заканчивать наш интересный эфир. Мы узнали много интересной и действительно важной информации.
Я напомню, что это была программа «Гинекология с доктором Бахтияровым», который сегодня, собственно, и отвечал на вопросы. Спасибо, что были с нами, и до скорых встреч!
Камиль Бахтияров:
Спасибо! Всего хорошего!