Муслим Муслимов:
С вами Муслим Муслимов на канале Mediametrics в программе «Медицинский менеджмент». Тема сегодняшнего эфира: «Эффективное развитие системы долговременного ухода». В гостях у меня Бисеров Глеб Владимирович, основатель компании Adorno Companies.
Прежде всего, хотел поблагодарить вас, что вам удалось в вашем плотном графике найти время и прийти к нам, для того чтобы рассказать, чем вы занимаетесь, куда движется ваша компания, что вы хотите сделать нового на рынке.
Первый мой вопрос традиционный, мы задаем его всем нашим гостям: какой тренд в здравоохранении вы видите? Есть ли он как тренд, как он будет формироваться в дальнейшем, на ваш взгляд, исходя из задач, которые вы ставите перед своей компанией? Что ждёт наших пациентов?
Глеб Бисеров:
Спасибо, Муслим! В первую очередь благодарю за то, что пригласил нас в эфир. Нам очень интересно общаться на профильной площадке и постараться донести то, что мы имеем сказать. Спасибо вам за это.
Отвечая на ваш вопрос, на наш взгляд, здравоохранение, на которое мы смотрим глобально, не только здравоохранение в нашей стране, но и здравоохранение по всему миру, претерпевает огромные изменения. В ближайшие 10 лет мы не узнаем здравоохранения. Технологические изменения, которые меняют совершенно разные индустрии, меняют, в том числе, здравоохранение. Я имею ввиду искусственный интеллект, я имею ввиду то, что называется Big Data, анализ больших массивов данных, я имею ввиду то, что называется точная медицина, precision medicine. Весь комплекс технологических трансформаций, на наш взгляд, изменит в корне роль врача в будущем. Сегодня врач и врач XX века, скажем, это врач, который на основании знаний, которые он получил в университете, на основе клинического опыта, который он получил, на основе анализов, складывает картинку, диагностирует, и потом пробует варианты лечения, находит правильный, и таким образом излечивает пациента. В будущем роль врача будет более технологизированной, врач будет более контролером машины, которая конечно, сможет многое предсказать в нашем с вами здоровье. Весь комплекс имею ввиду, от приспособлений, которые измеряют у нас абсолютно всё: сахар, кардиограмма, всё, что мы можем носить на себе, до анализа больших массивов данных, до предсказания по результатам этих данных, какие у нас могут быть отклонения в здоровье. Вся система будет отстроена, будет на контроле у доктора, и доктор сможет, исходя не только из личного опыта, но, исходя из миллиардов кейсов, делать те или иные выводы.
Муслим Муслимов:
Какую цель преследует деятельность компании Adorno Companies? Как родилась идея и чем она будет в дальнейшем помогать пациентам?
Глеб Бисеров:
Компания называется по-иностранному, потому что является совместным предприятием с бостонской компанией North Bridge, которая занимается центрами долговременного ухода. В Соединённых Штатах у нас 20 стационаров с общим фондом свыше 2000 коек. Adorno Companies занимается развитием частного долговременного ухода в России с привнесением технологий, привнесением протоколов ухода, строительных стандартов, инвестиций, для того чтобы в нашей стране заработали частные гериатрические центры. Мы считаем это то, чего наши сограждане заслуживают уж точно не в меньшей степени, чем граждане других стран.
Муслим Муслимов:
Скажите, сейчас уже есть реализованные проекты, которые можно посмотреть на территории России?
Глеб Бисеров:
На территории России мы только открылись, в прошлом году. На территории Соединённых Штатов – мы вас приглашаем, пожалуйста, покажем с большим удовольствием. На территории России мы не открыли двери.
Муслим Муслимов:
Как вы анализировали рынок? Знаете ли вы о таких компаниях, как «Третий возраст», «Три сестры», например? Что можете сказать, каким образом ваша концепция отличается от названных компаний?
Глеб Бисеров:
Знаем о Senior Group, знаем «Третий возраст», знаем «Опеку», со всеми общаемся, дружим. У них каждый предприниматель развивается, исходя из своего видения. Мы привносим чёткие протоколы ухода, которые мы наработали в Соединённых Штатах, мы в данном случае международная структура. Мы считаем, что то, что коллегами проделана огромная работа, в частности, Алексеем Сидневым из Senior Group. Проделана уже в течение 10 лет. Их первый стационар открылся в 2007 году, если не ошибаюсь.
Что у нас немного по-другому? У нас, во-первых, специализация на деменции и специализация на функциональных отклонениях идут отдельно. Есть 2 подразделения, которые полностью независимо друг от друга функционируют: центр дементного ухода и центр функционального ухода разведены. У нас с точки зрения условий проживания больше напоминает жильё, чем стационар. В проектах здания квартирного типа, которые позволяют людям задерживаться там сколько угодно долго и чувствовать себя в полном комфорте. На наш взгляд, для долговременного ухода это принципиально. С точки зрения протокола ухода (это уже технические нюансы), у нас чуть по-другому оказывается сам уход. Есть теория психореабилитации, так называемая, Koch Rehabilitation Therapy, которая выстраивает вокруг дементного пациента всю систему каждодневной практики таким образом, чтобы максимально напрягать центры головного мозга и максимально замедлять нейродегенеративный процесс. Мы считаем, что эти практики – наше ноу-хау, которых в России пока нет, и мы ждем, когда мы их можем продемонстрировать.
Мы предлагаем психореабилитацию больных по системе Koch Rehabilitation Therapy, которая максимально замедляет процесс заболевания.
Муслим Муслимов:
Перечисленные вами примеры говорят о том, что нужно как можно быстрее воплощать проект. Когда вы планируете сделать?
Глеб Бисеров:
В 2019 году мы откроем двери. Необходимо время. Здание проектируется и строится с нуля. Мы реализуем проект в городе Москве. Мы будем обязательно сообщать общественности о наших датах. Сейчас у нас стадия проектирования, всё отстроить и уже открыть.
Муслим Муслимов:
Сколько будет стоить нахождение, не могу сказать слово «лечение», потому что это комплексный подход, он отличается по прайсу. В целом, средний чек месячного пребывания?
Глеб Бисеров:
Будет очень сильно зависеть от условий, которые выберут люди и от объёма ухода, который им потребуется. Понятно, что хотелось бы сделать наш центр максимально доступным для всех граждан, но, исходя из того, что мы работаем на частных инвестициях, которые нужно возвращать нашим инвесторам, в нашем пилотном центре мы не сможем это сделать. Поэтому наша цена будет, скажем так, дешевле того, что есть на рынке, говорю о тех компаниях, которые я упомянул, но, конечно, будут существенны. Цена будет существенной, будет ощутимой. Но она будет ниже, чем у других.
Муслим Муслимов:
Кем представлена ваша команда? Как вы её подбираете, как взаимодействуете?
Глеб Бисеров:
У нас международная команда, часть находится в Бостоне. Эта команда, которая пришла к нам от родительской организации, с которой мы начали проект. Часть команды здесь занимается непосредственно девелопментом, поскольку это то, что нам нужно непосредственно сейчас. Часть команды занимается протоколами и операционной работой, это то, что мы будем наращивать, сейчас мы только начали эту работу. Команду в данной отрасли нужно подбирать с одним условием: у каждого человека в команде не должно быть равнодушия к пожилым людям. Часто это семейное, что-то в семье, многих из нас напрямую касается тема, которую мы развиваем. Часто это ситуация с близким человеком, с которым с друзьями. Так или иначе, для меня принципиально иметь в команде людей, которые не просто пришли зарабатывать деньги, а пришли и заработать деньги, и сделать дело, которое они считают действительно важным.
Муслим Муслимов:
Какие особенности вашего бизнеса вы бы включили в первую тройку?
Глеб Бисеров:
Наш бизнес социальный, наш бизнес международный, наш бизнес я считаю, важный для страны.
Муслим Муслимов:
На рынке сейчас есть подобные организации, которые оказывают паллиативную помощь. Есть ли 3 ключевых фактора, которые вас бы отличали от них?
Глеб Бисеров:
Я бы отделил паллиативную помощь, которой мы не занимаемся, от долговременного ухода. Долговременный уход – это ситуация, в которой пациенту требуется определённое ассистирование в течение дня, которую ничто не может заменить, но с правильной организацией дня, с правильной организацией жизни наш пациент живёт 10-ками лет. В паллиативной помощи, всё-таки, речь идёт о пациентах, у которых состояние требует активного медицинского вмешательства, и состояние, которое деградирует достаточно быстрыми темпами. Это 2 разных вида помощи. Долговременный уход у нас ещё только получает развитие. На ваш вопрос по поводу наших отличий: основное отличие, конечно, в том, что мы видим долговременный уход как место постоянного комфортного проживания, где люди максимально долгий срок сохраняют свою независимость.
Муслим Муслимов:
Как вы классифицируете знания набираемых кадров, какая у вас потребность в рамках формата их взаимодействия с пациентом? Я имею ввиду этику, деонтологию. Это, фактически, некий пласт, не каждый на это способен. Есть ли у вас алгоритм подбора персонала?
Глеб Бисеров:
Это принципиальный вопрос и очень непростой вопрос, которому действительно много внимания уделяем уже сейчас, несмотря на то, что сейчас не набираем в штат. В Соединённых Штатах есть практика сертификации помощников по уходу, так называемый CNA, где есть блоки, связные с первой помощью, связанные с психологической помощью, которую необходимо знать и уметь каждому человеку, который вообще прикасается к пожилым людям, оказывает им услугу. Основа, ядро нашей услуги, это, все-таки, не медицинская, а больше социальная услуга оказания каждодневного ухода. Здесь, на наш взгляд, Россия тоже придёт к определённой сертификации, к определённой системе, в которой будут учтены все носители сертификата. Будет система информирования по всем носителям сертификации по поводу тех или иных их поступков, чтобы мы могли отсеивать тех помощников по уходу, которые недобросовестно выполняют свои обязанности. Это принципиальный момент.
Муслим Муслимов:
Планируете ли вы работать с частными клиниками или с госбольницами? Особенно госбольницы, зачастую, загружены пациентами, которым требуется такого рода помощь, как у вас. Огромное количество пожилых людей периодически посещают больницы, только для того чтобы побеседовать с врачом, просто психологически пообщаться, побыть, может быть, в новой социальной среде и так далее. Планируете ли такое взаимодействие?
Глеб Бисеров:
Совершенно точно планируем, очень правильный вопрос и правильная его постановка. В медицинских стационарах очень дорого содержать пациентов, кто бы это ни делал, это в принципе дорого. Это врачи, ваши коллеги-специалисты, это оборудование, это масса условий, которые стоят дорого. Понятно, что в стационарных учреждениях необходимо содержать только тех граждан, которые действительно в них нуждаются. Долговременный уход, при том, что у нас есть в штате врач-терапевт, есть в штате медсестра, которые всю необходимую базовую помощь на всех наших пациентов могут оказать, но нет ни оборудования, ни специалистов. Если мы научимся разделять правильно: ассистированное проживание - долговременный уход, сестринский уход, где находятся люди в пост-остром состоянии, и острый уход, уход за острыми случаями, то мы всю систему сделаем более эффективной. Мы и на экспертном уровне уже включаемся в этот разговор, и готовы к сотрудничеству, разговариваем. Мы с Алексеевской больницей разговаривали, с некоторыми частными клиниками. Поскольку, бесспорно, мы находимся рядом, наша задача – оказывать пациенту услуги и в острый, и в пост-острый, и в стабильный период.
Муслим Муслимов:
По сути, вы берёте на себя некую социальную роль во взаимодействии с пациентами, которые не могут себе позволить длительное нахождение в частной клинике. Но, вы сказали сегодня о том, что в вашем штате есть терапевт. Наличие терапевта в штате говорит о том, что вы будете получать лицензию на медицинскую деятельность. В этой связи у меня вопрос: стандарты лечения, стандарты взаимодействия с пациентом, потому что это уже пациент (я давно выбирал слово, клиент или пациент, всё-таки, это пациент) если это лечебная лицензия…
Глеб Бисеров:
Мы говорим «проживающий», потому что у нас люди живут. Но им может требоваться консультация доктора.
Муслим Муслимов:
Да. Фактически, у вас получается медицинская деятельность при наличии терапевта. Есть ли в этой связи некие стандарты взаимодействия с пациентом, с проживающим? Есть ли стандарты, которыми вы пользуетесь, которые уже отлажены? Что в первую очередь важно в этих стандартах, или технических картах процесса, алгоритмах?
Глеб Бисеров:
Нужно начать с того, что в нашей стране они есть. 442-ФЗ, Федеральный закон о социальной службе, который в принципе предписывает всем учреждениям социального ухода иметь индивидуальный план для каждого проживающего. Это нормативная реальность, в которой мы существуем. Если говорить о практике Соединённых Штатов, которой мы во многом пользуемся, мы не являемся лечебным учреждением, мы выполняем предписания врачей, которые направили к нам нашего проживающего. Как правило, в 95 % случаев проживающий имеет своего амбулаторного доктора, который консультирует, который выписывает те или иные препараты, мы их доставляем. Этим наша задача ограничивается. Наш терапевт будет носить больше душеспасительный характер, потому что очень многим нашим проживающим просто требуется беседа с медицинским специалистом без изменения курса лечения, но с обсуждением тех или иных назначений. То есть, мы активно не лечим, мы выполняем предписания врачей, которые ведут наших пациентов.
Муслим Муслимов:
Вы окончили МГУ, государственное управление, учились в Гарвардской бизнес-школе. Что вас натолкнуло на формат медицины паллиатива, долговременного ухода, как его ни называй, но это социальный пласт. Почему вы решили этим заняться и какие ваши личные амбиции в данном проекте?
Глеб Бисеров:
Вы знаете, социальный проект в России, который так или иначе эффективен как бизнес, был моей давней мечтой. В нашей стране такие проекты достаточно сложно найти, у нас, в принципе, поле не развито. Мы понимаем, что такое помощь, что такое некоммерческая составляющая, социальная составляющая. Мы по инерции считаем, что бизнес противопоставлен ей. Как раз, обучение на Западе мне помогло понять, что бизнес может быть в своем корне, своим ядром иметь ту или иную социальную миссию. Бесспорно, мне помогло образование, которое мне повезло получить. С точки зрения конкретной направленности – я 5 лет жил и учился в Бостоне; если вы знаете, Бостон — это центр медицины Соединённых Штатов, там и Массачусетский госпиталь. Конечно, объём внимания к здравоохранению в целом и объём внимания к медицинским технологиям, количество в том числе инвестиций, которые осуществляются в здравоохранение в Бостоне и вокруг Бостона – это что-то поражающее воображение. Я думаю, что среда тоже повлияла.
Муслим Муслимов:
Давайте, поговорим о технологиях. Вы примерно понимаете рынок, вы понимаете, что на рынке вас что-то должно отличать. Какие технологиях, из тех, что вы видели при обучении на Западе, вы будете применять, из чего они состоят и как они помогут нашему проживающему клиенту чувствовать себя лучше, комфортнее?
Глеб Бисеров:
Давайте, приведу один простой пример, чтоб было понятно, потому что я про технологии могу долго распространяться. По нашему нормативу в стационарах около каждой койки есть тревожные кнопки. Также и в гериатрических центрах реализуется, таким же образом. В Соединённых Штатах этого совершенно не требуется. Есть система, которая с помощью девайса, это может быть браслет, может быть кулон, может быть браслет и кулон, может следить ка каждым проживающим и давать возможность каждому проживающему подать сигнал тревоги. У медсестры на контроле находится панель, в которой она видит каждого, это чрезвычайно важно, в том числе потому что наши дементные проживающие имеют свойство потеряться, заблудиться и так далее. С точки зрения протокола у нас очень простое правило. Мы можем спрятать одного из наших проживающих, просто куда-то, например, в наше административное помещение пригласить поить чай. Если этого спрятанного проживающего в течение 5-ти минут персонал не начал искать, то все получат взбучку за это. Протокол здесь очень жёсткий, потому что это основное, что требуется для работы с дементными: глаз да глаз, внимание на каждом. Технологии технологиями, а есть протоколы, которые мы тоже рассматриваем как технологии.
Муслим Муслимов:
По сути, на пациентах надет некий GPS-датчик, который даёт медсестре ежеминутное понимание, где находится в данный момент пациент.
Глеб Бисеров:
В режиме реального времени. Это лучше и эффективнее, потому что нам не нужна слаботочка и не нужно проводами протягивать в каждой палате.
Муслим Муслимов:
Вы, по большому счёту, немногим отличаетесь от существующих центров в Москве и в России по технологиям. Хотя браслеты, наверное, это наше будущее, действительно, я с вами солидарен. Тем не менее, если говорить о процессном подходе, о технических картах процессов, по сути, получается некий формат проживания, назовём так, с небольшой медицинской курацией. Мы не берём лечение.
Глеб Бисеров:
Мы не берём лечение, мы специализируемся на психореабилитации. Это, как я говорил, то, что нас отличает, это ядро нашей программы – как замедлить прогресс болезни Альцгеймера. Мы ездим в том числе на медицинские форумы. Есть интересные фармакологические разработки, есть таблетки, но, к сожалению, нет прорыва. Всё, что делается для решения этой задачи, бесспорно, находится в зоне психиатрической, психореабилитационной работы. Надеюсь, это хотя частично отвечает на то, чем мы отличаемся.
Муслим Муслимов:
Каких договорённостей вам удалось достичь на ПЭФ? Я знаю, что вы участвовали в сессии паллиативного ухода и паллиативной помощи. Насколько такого рода площадки помогают реализоваться бизнесу в вашей сфере?
Глеб Бисеров:
Очень хороший вопрос. Во-первых, на форуме мы в первый раз увидели, что нашей теме посвящено отдельное пространство. Я считаю, очень важно, что организаторы форума выделили нашу тему в отдельную сессию, это принципиально важно. Мы сейчас должны трубить, что называется, во все трубы. У нас количество граждан в возрасте 70+ за 5 лет по отношению к количеству работоспособных граждан вырастет в 1,5 раза. Мы ещё сами до конца не понимаем с точки зрения общества в целом, с какой проблемой мы столкнёмся, когда количество пожилых людей вырастет в такой пропорции к работоспособным людям. Конечно, как проект, который в России недавно, мы для себя усвоили, насколько мы не можем действовать исключительно в рамках бизнес-инвестиционной составляющей. Мы договорились взаимодействовать с Минздравом, мы договорились взаимодействовать с Внешэкономбанком, для того чтобы вместе с ними искать более системные способы решения проблемы в целом. У нас, как у общества, есть определённый объём средств, который мы вкладываем, тратим на то, чтобы реализовать систему социального обеспечения, социального ухода. Речь идёт об эффективности. Мы считаем, что мы своё слово здесь тоже можем предложить, и мы готовы это делать.
У нас количество граждан в возрасте 70+ за 5 лет по отношению к количеству работоспособных граждан вырастет в 1,5 раза
Муслим Муслимов:
Вы заявляете о том, что компания планирует построить порядка 15 современных резиденций класса ассистированного проживания в ближайшие несколько лет. Вы начали с Москвы, но есть вопрос о регионах. Какой объём квадратных метров планируете построить в Москве, и какой объём всех 15-ти паллиативных центров?
Глеб Бисеров:
Все 15 центров на Москву, потому что все 15 центров завязаны на наших инвесторах. Когда у нас будет возможность развиваться совместно с государством в режиме ГЧП, тогда это могут быть другие регионы. Нам в первую очередь нужно отстроить плотную, понятную сеть в Москве. Речь идёт об объёмах на 1 здание 6-7 тысяч квадратных метров, это около 100 квартир, невысокой этажности квартирный дом. Ему, этому небольшой этажности квартирному дому, принципиально важно быть рядом с близкими людьми тех проживающих, которые будут у нас находиться. Это принципиально и одно из отличий от некоторых компаний. Некоторые копании говорят: давайте, сделаем в соснах прекрасный санаторий, всё будет замечательно, всё будет экологично. Но упускается из виду одно, что близких людей не будет рядом, а это для всей семьи значит определённый рубеж, который тяжело перешагнуть. Мы считаем, принципиально важным находиться рядом, в 15-минутной транспортной доступности от семей, которым мы помогаем. Нашим клиентом является не только пожилой человек, которому мы помогаем, а вся семья. Вся семья принимает решение, вся семья хочет знать, что с их близкими, вся семья хочет их навещать. Это принципиально.
Муслим Муслимов:
Кто вам проводил аналитику и откуда заявление про 15 центров, 15 резиденций объёмом 6000 квадратов? Мне кажется, такого рода медицинских сетей нет даже в Москве. Или предложение родилось из отчётов крупных компаний?
Глеб Бисеров:
Абсолютно точно нет. Мы сами делали 2 исследования, у нас есть собственные специалисты в этом вопросе. Мы не доверяем никаким внешним специалистам, не потому что они плохо считают, а потому что мы считаем, что наша тематика очень специализированная и нужно очень чётко понимать, что, как, у кого спрашивать. Вы сказали по площадям, мы говорим о 2000 мест. Сейчас в Москве всего 31000 таких мест. 25000 из них это государственные интернаты, пансионаты; 6000 – это частный сектор. Частный сектор в большинстве своём – это частная застройка, подмосковные коттеджи, где мелкий бизнес арендовал и реализовал. С точки зрения медицинского учреждения – да, вы видите, что это большой объём, потому что медицинское учреждение имеет свой профиль. С точки зрения квартирной застройки это мизерный объём. С точки зрения количества получателей услуг, которые есть в Москве, я приведу небольшую статистику. Каждый 5-ый гражданин старше 70-ти лет нуждается в каждодневном уходе. Огромное количество этих граждан в Москве получают уход на дому. Многие из них рады были бы продолжать получать его на дому, а многие из них не хотели бы получать его на дому. Могу привести пример своего близкого человека, у которой из-за того, что она получает уход на дому, нет возможности выходить из квартиры. Нет такой физической возможности, человек не может двигаться, коляска в лифт не проходит, 12-ый этаж. Вот, пожалуйста. Таких людей очень много. Конечно, это небольшой объём по сравнению с общей потребностью нашего общества, города. Понятно, поскольку мы существуем на деньги инвестора, у нас будет определённая цена. Если будет возможность субсидировать, то, конечно, речь пойдёт о другом масштабе.
Каждый 5-ый гражданин старше 70-ти лет нуждается в каждодневном уходе.
Муслим Муслимов:
Какая сумма инвестиций в один центр? Какую сумму инвестиций вы планируете привлечь для строительства, или уже привлекли?
Глеб Бисеров:
Стоимость строительства одного центра варьируется от 600 млн рублей до 1 млрд рублей.
Муслим Муслимов:
Сколько будет стоить месячное проживание? Я задаю повторно вопрос, чтобы понимать порядок?
Глеб Бисеров:
Тогда, поскольку вопрос острый, живой, я на него отвечу так. Сейчас 1-местное проживание в частном секторе стоит около 150.000 руб/месяц. Полная стоимость домашнего ухода с сиделкой, а, как правило, должны быть 2 сиделки посменно, сиделка с проживанием, если посмотреть всё – еда, обеспечение проживанием, – для москвичей в районе 100.000 рублей. Наша цена будет между этими 2-мя показателями суммами. Фактически, у нас 1 центр около 100 квартир. Некоторые сдвоенные: 2 комнаты, 2 санузла, общая кухня. Мы кстати, каждому нашему проживающему даём небольшую кухню. Некоторые ей пользуются в меру здоровья, некоторым она нужна больше для ощущения, но это в каждой квартире есть. Есть совмещённые: 1 квартира, но на 2-х проживающих, более бюджетный вариант, а некоторые – отдельная квартира.
Муслим Муслимов:
Сколько вам необходимо субсидий? Вы рассматриваете их в рамках существующих федеральных программ, или вы планируете пролоббировать свою программу помощи?
Глеб Бисеров:
Мы не занимаемся лоббированием. Мы занимаемся гериатрической помощью, только этим. Мы понимаем, что наш пилотный проект мы можем сделать на частные деньги. По аналогии, привезём сюда «Мерседес» соберём его на одной линии, а потом понимаем, что нам нужно по этим технологиям из этих образцов сделать что-то действительно массовое, общедоступное. Мы готовы в эту работу включаться на том этапе, когда наши технологии все здесь локализованы и мы видим, что проект удался.
Муслим Муслимов:
В каком районе Москвы вы решили строить?
Глеб Бисеров:
Все районы. Мы смотрим все районы. Проектируем сейчас на 2-х разных площадках. Это земля. У нас в Москве есть некоторые здания, которые поддаются капитальному ремонту и их можно перестроить. Каждый участок, каждый объект уникален, у каждого своя ситуация. Сейчас в основном это земля.
Муслим Муслимов:
У меня вопрос относительно взаимодействия с пациентами, так их назовём, проживающими, которых вы берете на себя. Фактически, на каждого проживающего вы даете сопровождающего, который с ним взаимодействует так или иначе, настраивается на него. Мне бы хотелось понять комплекс взаимодействий. Вы сказали, что есть 100 квартир, есть 1 врач-терапевт и несколько медсестёр. Достаточно ли этого количества на такое количество проживающих?
Глеб Бисеров:
Основой нашего центра является, конечно, помощник по уходу, как сейчас называют. Это не медсестра, а именно социальный работник, который непосредственно каждый день осуществляет комплекс мероприятий по уходу. С точки зрения начинки, как это работает: у каждого нашего уважаемого проживающего есть индивидуальный план ухода, который может включать разные мероприятия в течение дня, и у каждого нашего помощника по уходу тоже есть этот план, который он должен выполнять. Это может касаться утренних процедур, умывания, одевания, это может касаться приёма лекарств, напоминаний по приёму лекарств, это может касаться помощи с перемещением, может касаться разных аспектов жизни, где требуется прямая, живая человеческая помощь человеку. Количество, потребность в помощниках мы для себя примерно определяем, исходя из того, когда проживающие оказываются в наших центрах. Мы вместе с нашим медиком, у которого, в том числе, одна из его основных задач – осуществлять комплексную оценку состояния вместе с семьей, стараемся как можно больше узнать об образе жизни, о том, что наш проживающий любит, что не любит. Кто-то любит чай с молоком, кто-то без, для нас нет мелочей, мы хотим знать всё. Мы заносим к себе, чтобы каждый помощник по уходу максимально следовал тому образу жизни, который необходим проживающему.
Муслим Муслимов:
Глеб, вернёмся к финансовой модели. Я немного посчитал и получилось так, что даже при 50-процентной загрузке вашего центра его окупаемость будет порядка 60-ти лет. Я считал условно, 75000 проживание, 50 % нагрузка, получается 3,5 млн в месяц. Вы говорили о 600 млн – 1 млрд, получается 60 лет возврат инвестиций. Вы уверены в расчётах?
Глеб Бисеров:
Финансовые вопросы мы точно обсуждать не готовы. В общем и целом, любое строительство — это долгосрочная перспектива. В общем и целом, строительство любого объекта с нуля не окупается так быстро, как окупается проект без капитальных затрат. Здесь большие капитальные затраты. С другой стороны, большие капитальные затраты совместно со стабильным, понятным спросом создают ситуации, то что мы построили и то, что мы заполнили людьми, которые получают наши услуги, само по себе является ценным бизнесом. Помимо собственно бизнеса, там есть ещё и то, что мы построили. Я бы смотрел здесь не с точки зрения полного цикла окупаемости, а и с точки зрения того, что, конечно, объект капитального строительства нужно капитализировать, для того чтобы инвесторы могли вернуть свои деньги.
Муслим Муслимов:
Друзья, у меня в гостях был Глеб Владимирович Бисеров. Глеб, успехов вам в реализации! Будем за вами наблюдать, смотреть, что у вас получится, как вы внедрите новые модели на рынок. Успехов вам, Глеб!
Глеб Бисеров:
Спасибо, Муслим!