Ольга Максимова:
Здравствуйте, друзья! Вы на канале Mediametrics, это проект Шоумастгоуон, меня зовут Ольга Максимова. Мой проект посвящён легендарным личностям. Сегодня у нас в гостях Михаил Мишурис, легендарный блюзмен и основатель, а также фронтмен, лидер группы, ну, группы вряд ли можно сказать, band, Mishouris Blues Band. Все верно, Михаил? Здрасьте.
Михаил Мишурис:
Ну, легендарным ещё ни разу не называли.
Ольга Максимова:
Но надо же когда-то начинать.
Михаил Мишурис:
Так что всё в первый раз случается, и вот сегодня, наконец.
Ольга Максимова:
Но, тем не менее, именно так о Вас и говорят. Для блюзовой среды, я понимаю, что скромность украшает человека, Вы можете, конечно, со мной не соглашаться, может быть, и я в какой-то мере не права. Но давайте с Вами тогда начнём с представления Вас.
Михаил Мишурис:
Вообще, если скромный, то зачем на сцену полез.
Ольга Максимова:
Но обо всём по порядку, не будем обгонять, бежать впереди паровоза.
Михаил Мишурис:
Ну, сразу так (по струнам).
Ольга Максимова:
Конечно, нужно же представить себя песней.
Михаил Мишурис:
Ну я, в общем, не один, я с товарищем, потому что один я, без коллектива ни что, а коллектив олицетворяет сегодня Слава Виноградов.
Вячеслав Виноградов:
Очень приятно.
Михаил Мишурис:
Выдающийся, легендарный, кстати, тоже, губной гармонист московский. И вдвоём мы в 2 раза легендарнее, чем обычно. Давайте песню Джимми Рида сыграем в оригинальном прочтении.
Михаил Мишурис:
Что-то не то дернул.
Ольга Максимова:
Михаил Мишурис, Mishouris Blues Band, Слава Виноградов. Можно сразу на Славу камеру направить?
Михаил Мишурис:
Да, а то его никто не видит, только слышит.
Ольга Максимова:
Но, к сожалению, не будет видно, нет, Славу показывали, сколько губных гармошек у Славы, 2, 4, 6 штук.
Михаил Мишурис:
Это небольшая часть точно.
Ольга Максимова:
Чем они друг от друга отличаются, поясните для нас, неофитов в этом деле.
Вячеслав Виноградов:
У них цвет разный, например.
Ольга Максимова:
Это я заметила, это я первым делом обратила внимание. Но у меня есть подозрение, что есть там что-то, идеи поглубже.
Вячеслав Виноградов:
Самое главное, тональности у них разные.
Ольга Максимова:
А, вот оно что.
Вячеслав Виноградов:
Миша поёт в одной тональности, я играю в той же самой. Он в другой, я другую гармошку.
Михаил Мишурис:
Это, говорят, залог успеха.
Вячеслав Виноградов:
Да, если я возьму не ту тональность, это прокол.
Ольга Максимова:
Да, будет как-то звучать кривенько.
Михаил Мишурис:
Многие берут, кстати, и ничего.
Ольга Максимова:
Ну, честно говоря, я впервые узнала о том, что у губных гармошек существует разделение по тональностям. Отлично вообще, не зря встретились, что называется. А так бы я провела, честно говоря, с Вами всю встречу, всё наше сегодняшнее интервью в таком формате. Потому что мне кажется, звучит это прекрасно, музыка прекрасная, браво. Всё-таки несколько вопросов есть для Вас, если позволите.
Михаил Мишурис:
Сколько угодно.
Ольга Максимова:
Мне интересно, в Америке очень популярное направление кантри музыки, правильноже я говорю?
Михаил Мишурис:
Кантри, да.
Ольга Максимова:
Там кантри музыканты, они являются национальными героями, мне кажется, самые популярные, богатые музыканты в Америке, это кантри музыканты.
Михаил Мишурис:
Да, пожалуй, даже если сравнивать с поп музыкой, действительно, есть очень успешные люди, у нас совершенно неизвестные. Я изучал хит-парады Billboard, первые десятки и т.д., кантри музыканты очень были успешны некоторые.
Ольга Максимова:
Для меня в своё время это было огромным открытием, потому что я считала, что публичные личности из мира поп-музыки, те, который я на обложках журналов, они и есть самые богатые. Оказывается, что нет, вот эта традиция белой, именно белой американской музыки, она в Америке действительно рулит до сих пор. Взять хотя бы покойного Джонни Кэша и его уровень славы и популярности. Что касается блюза, музыки темнокожего населения. Она в Америке сейчас популярна или это всё-таки такая, нишевая уже история. Можно ли сравнить по популярности с кантри?
Михаил Мишурис:
Точно не нишевая. Дело в том, что это музыка, без которой, мне кажется, в Америке без неё никуда. Это такой бэкграунд, это постоянно в жизни происходит. Без блюз-клубов также, как и без кантри-клубов, по-моему, не может быть такого бэкграунда, я не знаю, как сказать, культурной жизни. Вот в пятницу вечером можно пойти в джаз-клуб, можно пойти в кантри-клуб, в блюз-клуб. Это всё американская музыка, неповторимая атмосфера, так сказать.
Ольга Максимова:
Но мне кажется, что блюз в этом плане, он помощнее, я имею в виду, что он повлиял на огромное количество направлений в музыке.
Михаил Мишурис:
Это правда, кантри-музыка, она, пожалуй, она почему-то в странах Восточной Европы популярна очень, кантри музыка.
Ольга Максимова:
Серьёзно?
Михаил Мишурис:
Да, как ни странно.
Ольга Максимова:
То есть это бывший соцлагерь.
Михаил Мишурис:
Да, в Польше, допустим, в Чехии очень любят, особенно когда на банджо, блюграсс так называемый, виртуозно сыгранная кантри музыка. А блюз, действительно, что касается рок-музыки, пожалуй, что во многом рок произошёл, и рок-н-ролл тоже именно от блюза, конечно, безусловно.
Ольга Максимова:
Так ведь получается, что он и на поп музыку тоже оказал большое влияние, соул, джаз.
Михаил Мишурис:
Соул, безусловно, конечно, джаз, было время, когда джаз и блюз, это было, в общем, во многом одно и то же.
Ольга Максимова:
Миша, расскажите немножко вообще про историю блюза, вот нам, людям, которые далековаты. Вы посвятили сколько, уже 20 лет и даже больше. 24 года.
Михаил Мишурис:
Первый концерт я дал 94-м году, так что можно посчитать.
Ольга Максимова:
24 года.
Михаил Мишурис:
И это сразу был блюзовый концерт.
Ольга Максимова:
24 года Вы посвятили этому направлению музыки и, конечно же, можете нам рассказать что-то интересное вообще про историю блюза немножко. Ведь Вы же специально ездили в Америку для того, чтобы учиться блюзу, как это значится во многих интернет Ваших интервью.
Михаил Мишурис:
Ну, я не историю, конечно, блюза ездил учить, а посмотреть, как там дела, как в Чикаго справляются с этим блюзом и, в общем, неплохо.
Ольга Максимова:
Там же есть, если копнуть в истории, там есть какие-то рабочие песни, которые пели на плантациях, есть какие-то выкрики, которые тоже во время рабочего процесса.
Михаил Мишурис:
У меня свои завиральные идеи по поводу блюза, блюз очень часто называют фольклором, я считаю, что блюз, это как раз авторская и, в общем, эстрадная музыка, как это ни странно. То есть тот блюз, по крайней мере, которым я занимаюсь, это, безусловно, никакой не фольклор. Потому что фольклором должны заниматься носители этой культуры. Я не носитель, я интерпретатор, сам автор, сам исполнитель, человека, который на сцену всё время выходит. Поэтому я в широком понимании эстрадный человек, а не фольклорный. Что касается истории, блюз, как жанр, как форма такая, музыкальная, получил известность где-то с начала века, пожалуй, с десятых годов 20-го века.
Ольга Максимова:
Всё-таки 20-го?
Михаил Мишурис:
Конечно, 20-го, это не древняя совсем музыка. Это всё со звукозаписью примерно появилось. Просто вспоминают люди, ещё на заре звукозаписи, может быть, даже ещё до, что откуда не возьмись, внезапно начали появляться блюзовые певцы так называемые. По моему мнению, блюз по форме музыка простая и очень определённая. Оркестры легко могли подстраиваться под блюзовых певцов, таким образом можно было легко обновлять репертуар, играть, оркестру брать нового певца, допустим, чтобы сыграть несколько номеров, блюз, так блюз. В общем, мне кажется, в этом секрет его возрастающей популярности в начале прошлого века. Первые блюзовые авторы, W.C. Handy считается блюза, потому что это первый человек, записавший в ноты песню с названием Blues. По-моему, называлась Crazy Mama Blues блюз или что-то в этом роде, но это примерно что-то типа.. В 17-м году первая джазовая запись была сделана, но блюз где-то там очень рядом был первый записан. В общем, это 12-тактная структура, которую называют блюзом, ведь в Большой Советской Энциклопедии как было написано, блюз - это 12-тактная форма джаза. Вот так это и было. Сейчас понятие блюз очень изменилось, это гораздо шире стало. Сейчас много соул музыки называют блюзом, я не возражаю, это, по-моему, здорово.
Ольга Максимова:
А блюз-рок?
Михаил Мишурис:
Блюз-рок тоже одна из разновидностей, это не отдельный жанр.
Ольга Максимова:
Просто Вы так позиционируетесь, насколько я понимаю, насколько я смогла погрузиться в материал, как представитель истинного, настоящего блюза.
Михаил Мишурис:
Как истинный, настоящий блюз, это, как не крути, в Америке. Мы всё-таки такая застава жанра где-то на краю обитаемого мира. Мы держим свои рубежи и стараемся не утрачивать связей с основной цивилизацией.
Ольга Максимова:
Миша, я как раз хотела спросить, каким образом, Вы же, я так понимаю, жили в Новосибирске в тот момент, когда Вы увлеклись блюзом.
Михаил Мишурис:
Да.
Ольга Максимова:
Я кстати, недавно была в Вашем городе.
Михаил Мишурис:
А я давно не был.
Ольга Максимова:
А я вот совсем недавно и впервые. Произвёл он на меня большое впечатление, просто интересно, как у Вас впервые произошло знакомство с этим жанром, как он Вас в себя влюбил, что вообще внутри, перевернулось, и что Вы начали сразу же делать. Вы до этого пели, не пели, занимались музыкой.
Михаил Мишурис:
Я пел, в школе, мы там группы какие-то рок собирали, мне хардрок нравился. Причём, даже я довольно быстро уже старый начал слушать хардрок, 70-х годов, даже 60-х. Один раз по телевизору в какой-то передаче показали, по-моему, Дженни Джоплин, такой, минорный, разрывающий душу, наверное, Ball and Chain, известная съёмка. И меня это как-то поразило, я как-то догадался, что это блюз и начал раскапывать дальше. У моего друга, Жени Соломина, который, кстати, известный режиссёр-документалист, тогда мы вместе это всё начинали, он на гармошке начал играть, а я песни петь. В общем, у него, оказалось, есть пластинки блюзовые, финские, лицензионные, что редко было, и взять совершенно раньше негде было. Я все эти пластинки переписал себе на кассеты, и мне показалось это слишком камерное, скучное по сравнению с рок-музыкой, но я привыкал, привыкал, потом привык. Вот, теперь до сих пор слушаю, эти пластинки, кстати, у меня дома, те самые, которые мы тогда слушали, я их до сих пор завожу, они прекрасно сохранились.
Ольга Максимова:
Так Вы настолько привыкли, что даже решили через три года отправиться в Америку для того, чтобы погрузиться в эту культуру.
Михаил Мишурис:
Это не совсем через три года.
Ольга Максимова:
В 97-м, нет?
Михаил Мишурис:
Начали-то мы всем этим заниматься задолго до, а в 97-м я в Америку действительно поехал. Мне прислали программу, другой мой друг, одноклассник уехал туда учиться и прислал мне программу блюзового фестиваля в Чикаго, факсом прислал. Там много было знакомых имён, я думаю, вот, можно поехать и всех сразу и увидеть. А потом сказать, что не зря жизнь прожил, приехать в Новосибирск и хвастаться, вот, где я был. И вот в результате я поехал на фестиваль, как-то всё это посмотрел и решил, что не хватает, надо остаться. Я начал там уроки брать, на несколько месяцев там застрял по делу, так сказать.
Ольга Максимова:
Миша, Вам тогда 25 лет было, правильно я понимаю.
Михаил Мишурис:
Да.
Ольга Максимова:
Вы молодой был такой мужчина, вообще, насколько это было легко взять, вот так остаться на несколько месяцев жить в другой стране.
Михаил Мишурис:
Я инертный человек, если уж куда-то попал, то надо всё-таки что-то извлекать из этого.
Ольга Максимова:
Что, у Вас, Вы были каким-то, может быть, уже обеспеченным человеком, у Вас были средства, или как Вы, на что Вы. Там жили?
Михаил Мишурис:
Я был студентом, мне мама очень помогла, тут стесняться даже нечего, мама тогда бизнесом занималась, могли родители помочь, они были рады, что я мир хоть посмотрю. Они мне, кстати, потом выяснилось, что это мама спровоцировала ситуацию.
Ольга Максимова:
Серьёзно?
Михаил Мишурис:
Да. Она подговорила моего друга, чтобы он зазвал меня в Америку, потому что я решительно не хотел никуда ехать, как я и говорил, человек я инертный. тяжёлый на подъём.
Ольга Максимова:
Так Вы мажор, получается, слегка.
Михаил Мишурис:
Ну, в общем, да, в известной степени, но это Новосибирский мажор, это совсем не то, что московский, конечно.
Ольга Максимова:
Я, кстати была поражена, в Новосибирске очень много хипстеров. Нас привели в Новосибирский политехнический институт.
Михаил Мишурис:
Есть такой, да.
Ольга Максимова:
Да. И я увидела там двух доцентов. Я была потрясена, как выглядят эти доценты. На ногах конверсы, тут вот эта гулька на затылке, и выглядят прямо стильно, модно, молодёжно. Поэтому город такой, достаточно прогрессивный, на мой взгляд. Народ там ушлый, прочуханый.
Михаил Мишурис:
Ну, культурный город, он как рабочий, так и культурной, там всё представлено, все краски.
Ольга Максимова:
А какой меня таксист вёз в аэропорт, который преподавал в этом университете и писал даже научные статьи. Но вот так жизнь вынудила. В общем, понятно. Если говорить об Америке, то в книге американского профессора, Майкла Урбана «Russia Gets the Blues» Вы были названы лучшим российским блюзовым певцом. Ваши коллеги по российскому блюзу не приревновали?
Михаил Мишурис:
Очень, конечно, все понимали, что это для рекламы. Он действительно, то слово, которое он употребил, конкретно слово было premier. То есть оно, скорее, не лучший, а один из лучших всё-таки. Он, надо сказать, не музыковед, он социолог, он профессор социологии, и он рассматривал в своей книге блюз, как культурный феномен. Поэтому, почему в России вдруг в перестройку завёлся такой блюз, которого раньше, вроде как, и не было. Я, как человек из Сибири, которая для американцев, это, в общем, хуже Аляски гораздо.
Ольга Максимова:
Ну да, медведи, лапти, мне кажется, и бабушки, они все живут, по мнению американцев, именно так.
Михаил Мишурис:
Да, Сибирь, такой синоним ада у них. И поэтому очень было интересно, а этот откуда взялся. Поэтому я в книгу, я думаю, и попал, а не из-за своих каких-то великолепных умений. Хотя, он на концерты ходил и, как мне кажется, радовался.
Ольга Максимова:
Кстати, по поводу умения, у меня сын подросток, мы, когда слушали Ваш альбом, название сейчас боюсь переврать, про деньги.
Михаил Мишурис:
I Got Money, есть такой.
Ольга Максимова:
I Got Money. Точно. Он сказал, что очень клёво и похоже на Тома Джонса. Это комплимент или нет?
Михаил Мишурис:
Я не знаю. Том Джонс, он человеком выглядит правда симпатичным, жанрово совсем мне не близко. Мне нравится, что он блюзы тоже может петь, он выглядит действительно человеком каким-то творчески не близким, но симпатию у меня вызывает. Я ещё раз повторюсь, я его совершенно не слушаю, я ему подражать умею, иногда смешу этим людей.
Ольга Максимова:
Песню Kiss?
Михаил Мишурис:
Нет, у меня любимый номер, это когда вдруг оказываюсь с друзьями в караоке, внезапно начинаю Sexbomb.
Ольга Максимова:
А, Sexbomb.
Михаил Мишурис:
У меня очень получается похоже, и люди сразу начинают улыбаться, это про то, что мы как раз говорили, что смеяться людей заставить тоже иногда хорошо.
Ольга Максимова:
Я, кстати, выкладывала перед нашим эфиром анонс у себя в соцсетях, где Вы как раз в ресторане, мне кажется, почтенную публику таким образом и поразили. Вы просто сидели за столом со своими друзьями, потом кто-то из Ваших друзей, я так понимаю, сел за разбитое пианино, и Вы запели. Как вообще окружающие.
Михаил Мишурис:
Это была, можно сказать, импровизация, но мы в этом месте неоднократно уже пели, поэтому ничего там такого неожиданного.
Ольга Максимова:
То есть и никого не удивили. Сенсации не произошло.
Михаил Мишурис:
Нет, там, единственное, пианино там появилось, вот это была сенсация для нас, потому что обычно не разбитым пианино, а разбитой гитарой как-то ограничивались. А тут.
Ольга Максимова:
А вообще, если взять самых известных иностранных музыкантов, я не думаю, что только американскими в данном случае можно ограничиваться, это причём, и такие мастодонты американской музыки и рок-музыки, и джаз музыки, гитарной музыки, любой. И получается, что практически каждый из них, и даже новые группы, взять хотя бы те же White Stripes, они все обязательно пели блюз. Хотя бы один блюз в их исполнении в репертуаре присутствует.
Михаил Мишурис:
Возможно, я уверен, что можно найти примеры.
Ольга Максимова:
И Doors, и Zepelline.
Михаил Мишурис:
Уверен, что можно найти примеры, когда не пели. Потому что были рок группы очень, невероятно далёкие от блюза, которые никогда в жизни ничего подобного не делали. А были группы, которые всегда с этим рядом связаны были. Так что на любой пример найдётся контрпример, я не стал бы обобщать.
Ольга Максимова:
Не получится, Миша, с Вами никакой сенсации, я чувствую, в эфире сделать.
Михаил Мишурис:
А сенсация в чём, что все какие-то блюзы играли. Ну, многие, вот, допустим.
Ольга Максимова:
Нет, не к этому немножко веду, хорошо.
Михаил Мишурис:
Ну, вот была такая музыка, арт-рок, группа Yes, допустим, какие там блюзы, боже упаси, ничего похожего.
Ольга Максимова:
Хорошо, а вот если вернуться опять-таки в наши края, в нашу среднюю полосу, то получается, что некоторые направления американской музыки у нас очень прижились. Ну, взять хотя бы рок-музыку, взять хотя бы тот же рэпчик, который, рэпчинка то сейчас просто...
Михаил Мишурис:
Есть мнение, что рок-музыка в большей степени английская.
Ольга Максимова:
Есть, совершенно верно, хорошо, давайте брать западные направления музыки. Почему блюз как-то не очень у нас прижился?
Михаил Мишурис:
Нет яркой мелодической основы. У нас любят с бьющими по мозгам мелодиями песни, поэтому секрет популярности группы Smokie или какого-то немецкого хардрока с очень глупыми, прилипчивыми мелодиями, это у нас любят. Блюзу это не свойственно, блюз, там тоньше материи, там ритм, сочетание ритма, музыкальных фраз. То есть чем блюз всё-таки цепляет, это тем, что лидер обычно выдающимся характером обладает, люди сразу по голосу чувствуют, что это всё-таки очень непростая музыка, и это подкупает сразу же. То есть не надо быть профессором музыки, не надо быть специалистом, чтобы полюбить Хаулин Вульфа, допустим. Это если суждено, то и так придёт.
Ольга Максимова:
Миша, а что такое вопрос-ответы в блюзе, call and response, что под этим подразумевается?
Михаил Мишурис:
Лучше давай, Слава, покажем.
Вячеслав Виноградов:
Давай покажем.
Михаил Мишурис:
Сейчас сыграем классический, очень старый блюз в тональности соль мажор, это я для Славы говорю.
Ольга Максимова:
Слова, это что за гармошка?
Михаил Мишурис:
Ain't Nobody' Business называется.
Ольга Максимова:
Ничего себе!
Михаил Мишурис:
И вот я буду петь фразу, а Слава будет, call когда буду петь фразу, а Слава будет response делать.
Ольга Максимова:
Страшное подозрение закралось ко мне в голову. А вот первенца Ардис, которая пела Ain't Nobody's Business, это не отсюда ли ноги растут.
Михаил Мишурис:
Ain't nobody's business if i do, там буквально та же фраза поётся.
Ольга Максимова:
Да, про Ocean, по-моему, тоже.
Михаил Мишурис:
Может быть, это, я не помню.
Ольга Максимова:
Неужели Ардис от Билли Холлидэй?
Михаил Мишурис:
Там эта песня очень старая, скорее от Бесси Смит её когда-то пела, авторство приписывается разным людям, в общем, мутная история. Так что, в общем, я думаю, что она безопасна, это всё, как народное явление перепевало.
Ольга Максимова:
Я вообще поражаюсь тому, иногда песня, которая кажется, что визитная карточка определённой группы, и вдруг оказывается, что много десятков лет назад её кто-то уже пел.
Михаил Мишурис:
Ну, с Led Zeppelin такая история была, они очень любили брать какие-то блюзовые вещи. Изначально, причём, не могу сказать, что они там выдавали за свои, но так получилось, видимо, история из мира шоу-бизнеса, что им были приписаны многие песни на первых альбомах. Потом, при переизданиях уже переправили на правильное авторство.
Ольга Максимова:
Take on me, по-моему, A-Ha тоже.
Михаил Мишурис:
Вот это я, песню помню...
Ольга Максимова:
Какие-то глубокие корни, я, во всяком случае, когда-то эту песню услышала на сборнике, который я себе просто закачала в телефон, 60-70-е годы.
Михаил Мишурис:
С A-Ha точно не могу даже, я точно могу сказать, что песня Sunny, это не Boney M никакой, Sunny, это 64 или 65-го года песня Бобби Хеба.
Ольга Максимова:
Зачем сочинять новые песни, когда тут столько хороших написано.
Михаил Мишурис:
Да, причём забытых, их постоянно возвращать нужно. Вот мы на концертах, кстати, есть у меня такая история, как только появляется в нашем репертуаре случайно известная песня, я её тут же истребляю. Потому что столько неизвестных, надо как-то всё-таки не только развлекательную функцию, но и образовательную нести. Мы пытаемся вернуть народу забытые или полузабытые имена, по крайней мере, у нас малоизвестные. Мы делали программу такого исполнителя, как Сан Силс, это чикагский блюзмен родом из Арканзаса, он, к сожалению, уже умер, но мне его стилистика близка, к тому же, я считаю, довольно оригинальный, достойный сохранения. В общем, мы делали трибьют, довольно хорошо эта программа представлена в интернете, на видео на разных. Это как мы начали с дудками работать. И кажется, что мы единственные в мире этим блюзом занялись, поэтому у нас есть некоторый эксклюзив такой.
Ольга Максимова:
А вы больше любите больше свои песни исполнять или, хорошо, блюзовых, каких-то неизвестных нашей стране.
Михаил Мишурис:
Я открою самую страшную мою тайну, возможно, даже близкие люди об этом не знают. Я люблю сочинять и люблю записывать песни, и очень со скрипом люблю их исполнять на концертах, потому что на меня, честно говоря, давит груз ответственности. Когда за тобой классика, это просто, ты чувствуешь себя полностью защищённым, такие авторитеты. А тут, куда ты лезешь со своими вот этими. А сочинять и записывать, это конечно, удовольствие совсем другого порядка. Это, я считаю, разные виды искусства, сочинение и исполнение. Я люблю на концертах делать то, что получается, как что-то из классики. Хотя, редкий концерт обходится без наших песен сейчас. Всё-таки, наверное, не за горами тот день, когда вернёмся к идее только свои песни играть или в основном свои. Хотя, если будет такой запрос, скажем так, если люди хорошо будут это воспринимать, посмотрим, записей много хороших понаделали, посмотрим, что получится.
Ольга Максимова:
Миша, Ваш альбом, он англоязычный, Вы английский за те несколько месяцев, пока были в Америке как-то выучили в совершенстве, или Вы вообще его всю жизнь учите?
Михаил Мишурис:
Я в Новосибирске со второго класса в школе, её называли тогда спецшкола, но она не совсем она спец была, но всё-таки английский со второго класса. У меня сын сейчас со второго класса тоже английский, и что, ничего специального.
Ольга Максимова:
То есть он у Вас свободный?
Михаил Мишурис:
Кто?
Ольга Максимова:
Английский, не сын.
Михаил Мишурис:
У меня, я, у меня плохо с грамматикой, я говорю свободно, но не скажу, что правильно. Когда я пишу тексты, я же всё-таки немножко к филологии имею отношение, пытался учиться и так далее. Я всё-таки ответственно отношусь, стараюсь интересные образы, какие-то слова подобрать. Мне всегда нужна консультация. Я, во-первых, у нас Андрей Бессонов в группе образованный, университетский человек, филолог, я с ним всегда советуюсь по поводу текста. Он мне первую правку проводит. А потом я мучаю своих друзей, иностранцев, чтобы они уже окончательно.
Ольга Максимова:
Проверьте, пожалуйста, нет ли ошибок.
Михаил Мишурис:
Да, я всегда спрашиваю, нет ли чего дурацкого. И знаете, уже давно не находили прямо такого, дурацкого, но иногда такие правки всё-таки вносят, такие, существенные.
Ольга Максимова:
Миша, какие, вот Вы сейчас говорите, Вы пытаетесь искать какие-то интересные образы и так далее. Какие вообще образы для блюза наиболее подходящие? Я так понимаю, что про пьющую женщину у Вас есть песня.
Михаил Мишурис:
Нет.
Ольга Максимова:
Нет? Drinking woman, что-то такое.
Михаил Мишурис:
Нет, это я, это когда-то давно перепевали классику. Это не то, что меня трогает, не то, что меня волнует, честно говоря.
Вячеслав Виноградов:
Про мышку есть.
Михаил Мишурис:
Про мышку есть, да, которая умерла.
Вячеслав Виноградов:
Это гораздо круче, чем пьющая женщина.
Ольга Максимова:
Про бутылку сейчас я слушала в машине точно песню, что на дне бутылки.
Михаил Мишурис:
Это песня с I Got Money, посвещена одному моему знакомому, почти другу, который умер как раз от этого дела, и песня поэтому. То есть человек, когда он был в состоянии запоя, он скитался по всей Москве, ходил, все его гнали из одного конца в другой, искал, где бы ему отдохнуть. В общем, про него песня.
Ольга Максимова:
Добрались-таки мы до темы безысходности и тоски.
Михаил Мишурис:
Такое есть, но для блюза, честно говоря, блюз, это музыка, она не грустная.
Ольга Максимова:
У меня такое ощущение, что там есть немножко какой-то самоиронии что ли или стёба.
Михаил Мишурис:
Много, довольно таки, то есть человек, кривляясь иногда, говорит.
Ольга Максимова:
Как мне хреново.
Михаил Мишурис:
Как у меня всё плохо, но, когда люди на него смотрят, как он это делает, кто Би Би Кингу поверит, что у него жизнь хреновая. Или даже был такой человек, Саня Бувинсон, он в Англию приехал, купил себе котелок чёрный, костюм, зонтик и без зубов, вот эта улыбка беззубая и хитрые глаза, и кто ему поверит, что у него правда хреновая жизнь. Он такой, как джокер, шут в некотором роде. Они могли быть довольно злыми, они могли быть добрыми, обаятельными, как Би Би Кинг, но это музыка, скорее, несёт такой эффект психо- какой там, как будто с хорошим собеседником.
Ольга Максимова:
Психотерапия такая небольшая.
Михаил Мишурис:
Да, когда разговариваешь с таким добрым, мудрым собеседником. Народная музыка, кстати, гораздо более печальная и безысходная, что русские песни, там вообще, утопиться хочется, когда слушаешь какие-то. Беспросветный минор какой-то, образы, какие-то вот эти дали, эх, вся жизнь пропала, что-то такое. И кантри песни точно такие же есть. Я вот такой, я бродяга, пропащая душа. И за тюрьму тоже песни есть в кантри, тоже печальные, про маму, всё, как положено.
Ольга Максимова:
Я кстати подумала о том, что, наверное, блюз, он по духу и настроению чем-то близок к песням крестьян ещё времён крепостного права. Нет? Когда, эх, помещик подлый, выдаёт мою зазнобу за какого-то управляющего.
Михаил Мишурис:
Ну, там нет таких текстов, всё-таки они часто всё-таки всё это не всерьёз. В основном там человек странствовать идёт, но та же самая тема для кантри, вообще, для любой народной культуры.
Вячеслав Виноградов:
Про любовь много ведь, Миша.
Михаил Мишурис:
Про любовь изрядно, да. Я вот сейчас, кстати, начал себе противоречить, что же Вы меня не ловите. Я только что говорил о том, что, по моему мнению, блюз - не фольклор, и тут же говорю, что народные образы вот эти, дорога, странствия и так далее.
Ольга Максимова:
Про любовь, у Вас же есть песня про женщину, которой посвятили пять лет жизни, а она выгнала.
Михаил Мишурис:
Это не моя песня, это блюзовая классика Эдди Бойда. Да, но это, сами понимаете, это же не всерьёз. Точнее, может быть, она, конечно, и выгнала. Но человек, он же не слёзы льёт публично на сцене, он же говорит: эй, смотрите, братья, что у меня случилось. Все говорят: да, мы тебя слышим, у нас у самих тоже не лучшие истории.
Ольга Максимова:
Это response, я так понимаю.
Михаил Мишурис:
Да, то есть один, вроде, как выступает, а другие с ним соглашаются. Я был на многих концертах в Америке, там хорошие блюзовые концерты. Так происходит, когда человек обращается в зал, он может даже кидать фразу не только голосом, он может гитарой, гармошкой как-то что-то показать, и люди отзываются: да, мы слышим тебя. Это, как на проповеди, там есть, бывают такие моменты. Лучшие концерты, ещё раз повторяю, именно так проходят.
Ольга Максимова:
А про мышку что это за песня, заинтриговали, её никак нельзя сейчас нам представить?
Михаил Мишурис:
Мышку, что-то я, честно говоря, не помню ни тональность, которую я играл, ни слов.
Ольга Максимова:
Может быть, Слава Виноградов сейчас.
Михаил Мишурис:
Ты помнишь тональность, какая там?
Вячеслав Виноградов:
Нет.
Ольга Максимова:
Ну, хорошо, давайте что-нибудь тогда не про тоску, не про пьянство, не про женщин.
Михаил Мишурис:
А про что же тогда петь?
Ольга Максимова:
Может быть, мы ещё какую-то тематическую нишу с Вами не раскопали.
Михаил Мишурис:
Я тут буквально, как там, у группы «Несчастный случай» по дороге сюда я сочинил другую песню. Нет, буквально, на прошлой неделе сочинил песню. Си-бемоль это, Слава.
Ольга Максимова:
Слава полез ещё за гармошками, шести оказалось мало.
Михаил Мишурис:
Сочинил грустный блюз и не знаю сейчас, почему-то захотелось спеть, Вы какую-то такую атмосферу создали.
Ольга Максимова:
Ну, прекрасно, когда уходит любовь, тогда и появляется блюз.
Михаил Мишурис:
Примерно так, но тут я в более эстрадной традиции, в полуджазовой такой. Это совсем не корневой блюз, скорее, эстрадно-джазовый сороковых-пятидесятых годов. То есть мы. когда её будет исполнять, мы, конечно, это всё разукрасим.
Ольга Максимова:
Миша, а Вы же тоже на губной, как правильно, губная гармошка, губная гармоника или можно и так, и сяк, или поуважительнее всё-таки губная гармоника. И как называется музыкант. Слава, Вы губной гармонист?
Михаил Мишурис:
Харпер он.
Вячеслав Виноградов:
Да, можно так.
Ольга Максимова:
Ну, харпер, это красиво звучит, а гармонистом можно.
Вячеслав Виноградов:
Зарпер - это на сленге просто, арфист? так сказать.
Михаил Мишурис:
Да, кстати, очень смешно, часто переводили Harp, как арфа.
Ольга Максимова:
Но арфа, это же действительно Harp, как арфа переводится.
Вячеслав Виноградов:
Но это сленг такой.
Михаил Мишурис:
Есть сочинение ирландского поэта Томаса Мура, допустим, Minstrel Boy, там, действительно, он играл на Harp, ну, не на гармошке же губной, он на арфе действительно играл. Там Harp, действительно, но в контексте блюза Harp, всё-таки гармоника губная.
Вячеслав Виноградов:
Гармонист всё-таки правильнее.
Ольга Максимова:
На свадьбы приглашают? Это шутка сейчас была.
Михаил Мишурис:
А как же, сколько разыграли.
Ольга Максимова:
На самом деле, хотел узнать, а блюз, он деньги приносит, монетизируются, как он? По идее, это же такая породистая очень история, не для всех, для особенных людей.
Михаил Мишурис:
Я постоянно к этому разговору возвращаюсь, у Би Би Кинга, допустим, получалось, у другого не получалось. Тут у каждого своя дорога, даже не только от таланта, от многих факторов зависит, успешен человек или неуспешен, могут быть очень талантливые люди совершенно забыты. И очень скромных дарований, скажем так, не совсем плохо, но скромных дарований люди вдруг очень успешны бывают. Я считаю, что в этом никакой несправедливости нет. Всё это законно, всё это так и надо значит.
Ольга Максимова:
Такой фатализм сейчас прозвучал.
Михаил Мишурис:
Претензий к миру не должно быть никаких, всё по трудам, в общем-то, даётся.
Вячеслав Виноградов:
Сколько играешь, столько и денег.
Михаил Мишурис:
Ну, не совсем так. То есть я могу сказать, бывают моменты очень удачные финансово, бывают провальные месяцы, бывает... Если не останавливаться, зубами, когтями, всегда появляются возможности заработка.
Ольга Максимова:
Ну а пока буду свадеб, просто интересно, Вас пригласили на свадьбу поклонники блюза?
Михаил Мишурис:
Что значит, пригласили, я 20 лет в Москве, и чего тут только не было, где мы только не играли.
Ольга Максимова:
Самые такие, безумные воспоминания, тем не менее.
Михаил Мишурис:
Два раза поминки.
Ольга Максимова:
Извините, сейчас хочется как-то аккуратно на эту тему спросить. А кто покойный? Не имя, фамилия, а почему?
Михаил Мишурис:
Один раз была история, когда женщина завещала, буквально, чтобы на ее поминках играли мы. Мы тогда играли очень веселую музыку, в общем, мы собрались в клубе, какая-то вот это атмосфера довольно тяжёлая, нам говорят: ничего, ничего, давайте, давайте. Мы заиграли, на второй песне её портрет упал со сцены и, в общем, нас мягко так, всё, всё, ребята, спасибо. Но это тяжёлая, конечно, история. Ну, я не знаю, если людям нужно, это, как долг артиста, музыканта, нужен, значит будь там, где тебя позовут, там и будь нужен. Людям, хорошо же, когда нужен человек, в любых обстоятельствах, обращаются к тебе, не забывают всё-таки.
Ольга Максимова:
Миша, а где Вас можно вообще услышать в ближайшее время. Вас, Славу и Ваших музыкантов.
Михаил Мишурис:
Я всегда советую следить за нами в сетях, и любой наш шаг там всегда освещается.
Ольга Максимова:
Но так, чтобы прямо в ближайшее время, каких-то концертов.
Михаил Мишурис:
У нас в начале апреля.
Ольга Максимова:
Мая.
Михаил Мишурис:
Кстати, прямо можно название клуба говорить, да?
Ольга Максимова:
Да у нас можно.
Михаил Мишурис:
Как хорошо Боже мой. Во-первых, у нас ближайший джем, это какое число будет, 24 уже апреля.
Ольга Максимова:
Ну, наверное. Это вторник.
Михаил Мишурис:
Это вторник, 24 апреля, будет мой день рождения как раз, так случилось, у нас открытый джем в JAM Club клубе Андрея Макаревича на Сретенке, Сретенка 11. И сегодня мне сказали, что сам Андрей Вадимович к нам собирался зайти, поиграть, это случается иногда.
Ольга Максимова:
Вы общаетесь с ним, друзья?
Михаил Мишурис:
Мы, всё-таки, совсем разного поколения, и у нас разные круги общения.
Ольга Максимова:
Ну как разного, он постарше, но не на 40 же лет, не на 30, не на 20. Или на 20?
Михаил Мишурис:
На 20 как раз. Но мы здороваемся, я очень уважаю то, что он делает, потому что он мог бы на своих лаврах давно успокоиться, но он постоянно придумывает что-то новое, сейчас с джазменами работает, причём с такими, очень непростыми, не примитивными, скажем так, музыкантами интересными. В общем, это очень здорово, что человек постоянно к чему-то новому устремлён. Я не знаю, как он относится к нашим делам, но я думаю, что если мы у него в клубе как-то обосновались, то я думаю, что всё нормально в этом смысле. Вот я советую зайти к нам во вторник, а тогда же и 28-го числа у нас в клубе Алексея Козлова, это другое замечательное заведение, у нас будет тоже громкий концерт с дудками, вот туда я очень советую. На джеме одна история, на концерте, в клубе Козлова, это конечно, совсем другая история. Если кому-то интересно, сходите на оба эти мероприятия, и разница будет ясна, и всё будет понятно.
Ольга Максимова:
Спасибо большое, жалко, времени уже не осталось для того, чтобы закончить ещё песней. А есть что-нибудь коротенькое?
Михаил Мишурис:
Коротенькое?
Ольга Максимова:
Да.
Михаил Мишурис:
Давайте что-нибудь такое.
Ольга Максимова:
Михаил Мишурис, Слава Виноградов, Mishouris Blues Band сегодня в гостях Шоумастгоуон на Mediametrics. Спасибо Вам большое.
Михаил Мишурис:
Спасибо, чудно получилось.
Ольга Максимова:
Меня зовут Ольга Максимова, до встречи.