Елена Швец:
Добрый вечер, дорогие друзья. Меня зовут Лена Швец и в эфире «Путь героя». Сегодня у меня в гостях фигуристка, основатель школы фигурного катания Анастасия Гребенкина. Настя, привет.
Анастасия Гребёнкина:
Привет.
Елена Швец:
Спасибо большое, что ты ко мне пришла, что добралась, в своем сложном рабочем графике выбрала минутку, не минутку, а 40…
Анастасия Гребёнкина:
Часик.
Елена Швец:
...45 минуточек, да, по большому счету, часик и приехала ко мне. Я хочу начать свой эфир с комплиментов тебе. Я много наблюдаю за тобой в социальных сетях, и хочу сказать, что ты всегда прекрасно выглядишь. Ты всегда такая свежая, как солнышко.
Анастасия Гребёнкина:
Спасибо.
Елена Швец:
Хочется смотреть. Мне кажется, что ты такой светлый, добрый, хороший человек.
Анастасия Гребёнкина:
И вдруг это неправда.
Елена Швец:
Может быть. Но, во всяком случае, в соцсетях кажется именно так. То есть я вообще в свои эфиры приглашаю всегда тех людей, которых я знаю, то есть моих друзей или знакомых. И впервые я пригласила человека, которого я ни разу не видела. Мы пересекались как-то на мероприятиях…
Анастасия Гребёнкина:
Я думаю, что мы заочно точно знакомы.
Елена Швец:
Да, но именно ощущение, что я с тобой знакома по социальным сетям. И такое прямо теплое ощущение. Спасибо, что ты приехала, я надеюсь, что я сегодня смогу убедиться в том, что ты именно тот человек, как ты и производишь впечатление.
Анастасия Гребёнкина:
Посмотрим.
Елена Швец:
Да. Первый вопрос, который хочу задать: вообще, спортсмены — люди такие, очень ответственные, и с детства у них такой четкий-четкий график. Они просыпаются, тренируются, и у них расписание абсолютно четкое. Расскажи мне о своем дне — Анастасия Гребенкина сегодня, вчера. О любом дне, который в данный момент у тебя происходит, расписание дня.
Анастасия Гребёнкина:
Ты знаешь, он, наверное, сейчас, точнее, какое-то большое количество времени после того, как я закончила заниматься спортом, был абсолютно противоположный. Потому что в течение 25 лет, действительно, даже больше, этот график меня просто… я от него устала. Я устала от того, что надо вставать каждый день в 7 или в 8 утра, делать одно и то же, абсолютная рутина, тяжело, ничего нового, то есть ты делаешь буквально все время одно и то же.
Елена Швец:
День сурка.
Анастасия Гребёнкина:
Абсолютно. И когда наконец-то у меня появилась свобода, я закончила со спортом, я, конечно, тут оторвалась. Спала до 12…
Елена Швец:
Ничего себе отрыв! До 12!
Анастасия Гребёнкина:
Спала до 12, и вообще вела свободный образ жизни. Что значит свободный: ведь когда я каталась, я не могла даже позволить себе уехать куда-то на 2-3 дня. То есть захотелось куда-то поехать, даже с друзьями на дачу, ты не можешь поехать никуда. Потому что у тебя есть только один выходной, у тебя есть 2 недели в году отпуска — и это обычно конец мая — начало июня, когда вообще никто не отдыхает. И все. И я здесь немножко разошлась и потихонечку, потихонечку… Поэтому у меня сейчас режим, конечно, опять же изменился, потому что ребенок пошел в школу, ему уже сейчас 8 лет будет летом…
Елена Швец:
В первый класс.
Анастасия Гребёнкина:
В первый класс пошел, поэтому, конечно, подстроено под ребенка расписание в любом случае. Но я могу себе позволить, по крайней мере, после того, как я встала и его проводила в школу, лечь спать.
Елена Швец:
Классно! Я тоже так делаю. Отвожу свою в сад, а потом ложусь спать.
Анастасия Гребёнкина:
Да, если я чувствую, что я хочу спать — я ложусь спать, я это позволяю себе делать. Потому что раньше я не могла никогда позволить себе таких вещей. Так что сейчас я намного больше себе позволяю, чем раньше. Хотя, конечно, дисциплина все равно осталась.
Елена Швец:
В профессиональном спорте даже праздники не существовали. То есть праздник, не праздник...
Анастасия Гребёнкина:
Нет, конечно, неважно.
Елена Швец:
… на тренировку едешь.
Анастасия Гребёнкина:
Да, да, да.
Елена Швец:
Настя, давай поговорим тогда, раз уж мы начали о детях, давай померяемся детьми, как говорится.
Анастасия Гребёнкина:
Давай.
Елена Швец:
Как мама маме расскажи, у тебя сын Иван…
Анастасия Гребёнкина:
Да.
Елена Швец:
Ему 7 лет получается сейчас, будет 8.
Анастасия Гребёнкина:
Будет 8 летом, да.
Елена Швец:
Вы в первый класс пошли. Сложно?
Анастасия Гребёнкина:
Вообще не сложно. Вообще все прекрасно, не знаю, чего люди боятся. И мне кажется, это какой-то заговор всеобщий, что все так страшно в школе, все ужасно. Просто может быть не хотят внимание детям уделять много, и тяжело родителям (работа, дела какие-то бесконечные). Мне кажется, когда ребенку уделяешь хотя бы чуть-чуть — не надо все время, ему достаточно будет немного внимания и что-то объяснить, подсказать. Но даже и таких нет проблем. Я пока не вижу, но говорят, что первый класс — это ерунда, «а потом держись».
Елена Швец:
А потом начнется.
Анастасия Гребёнкина:
Я всем тогда отвечаю: «знаете, я второй раз в школу не пойду». Потому что ты будешь учить уроки, пусть он сам учится…
Елена Швец:
Сам.
Анастасия Гребёнкина:
...пускай приносит двойки, единицы, колы — что угодно. Минус восемь пусть будет, но он пройдет сам этот опыт, я ни за кого учиться не собираюсь.
Елена Швец:
Абсолютно правильно. Кстати, ты начала говорить о том, что ребенку не нужно много времени уделять. Это абсолютно правильно, я всегда говорю, что ребенку нужно качественно проведенное время, а не количество. То есть, если ты находишься с ребенком (типа с ребенком), а на самом деле сидишь в телефоне где-то там роешься…
Анастасия Гребёнкина:
Конечно.
Елена Швец:
...то это, конечно, не проведенное время с ребенком.
Анастасия Гребёнкина:
Абсолютно.
Елена Швец:
А если ты находишься хотя бы полчаса, просто играешь во что-то — у нас пока играешь, у вас может быть что-то... пишешь и все остальное.
Анастасия Гребёнкина:
Играешь тоже, почему. Играешь.
Елена Швец:
Мы пока играем. То это, конечно...
Анастасия Гребёнкина:
Хотя сейчас, когда я уходила, у нас такие ребусы есть и мы разгадывали ребусы интересные, какие-то преступления, надо какие-то сопоставить факты. То есть у него понятно уже, естественно… хотя и в машинки тоже поиграть можно, почему бы и нет.
Елена Швец:
И в машинки.
Анастасия Гребёнкина:
Да. И пазлы пособирать какие-то, конструктор. Поэтому еще в этом возрасте надо давать, и разрешать, и не думать, что ребенок в таком возрасте не должен играть в машинки. Еще как должен.
Елена Швец:
Конечно, должен, это всего лишь-то 7. Еще пока даже не 15, когда еще успеет научиться. Еще в машинки пусть поиграет. Настя, а есть у тебя няня?
Анастасия Гребёнкина:
Да, у меня была няня до 5 лет.
Елена Швец:
До 5.
Анастасия Гребёнкина:
Да, до 5 лет, потом Ванечка уже пошел в садик в 5 лет и как-то ее необходимость отпала. Потому что до 5 она была нужна, потому что ребенок все время дома — гулять, а у нас работа с мужем и так далее. Естественно, нужна. Но когда он уже пошел в садик, мы как-то подстроили график свой под него и, в принципе, он ходил хорошо в сад. Так что не было проблем.
Елена Швец:
Тогда спрошу о другом досуге Ивана: чем он занимается, куда вы его отдали, чем сейчас дети...
Анастасия Гребёнкина:
Чем сейчас дети занимаются...
Елена Швец:
...звезд спортивных занимаются?
Анастасия Гребёнкина:
У нас очень хорошая школа, он проводит там время до 4 часов дня. То есть это и не продленка такая, та еще советская, как мы ее помним, но и в то же время это и не учеба. У них есть какие-то интересные классы после основной учебы. Мне очень нравится это расписание, потому что ему там интересно, он не хочет домой. То есть ему интересно проводить там время: занимается риторикой, занимается языком итальянским, то есть там много очень вещей, которые просто интересны. Потом он занимается очень давно шахматами…
Елена Швец:
Все, кстати, многие очень детей отдают в шахматы. Надо мне тоже…
Анастасия Гребёнкина:
Ему с детства очень нравится, еще совсем с раннего. В бассейн его вожу, кататься он умеет…
Елена Швец:
Вот...
Анастасия Гребёнкина:
Хотя не особо любит.
Елена Швец:
… про кататься.
Анастасия Гребёнкина:
Нет, он не любит кататься, то есть это не его сфера деятельности, 100%. Хотя, конечно, он научился, он умеет, еще научит всех вокруг, кто у него есть, талант учителя. Если он чему-то уже научился, он уже расскажет как «саночки» делать, как тормозить.
Елена Швец:
«Саночки» — это что?
Анастасия Гребёнкина:
«Саночки» — это на двух ножках, когда вниз садишься, это называется «саночки».
Елена Швец:
А, «саночки». Поняла.
Анастасия Гребёнкина:
Ваня бы тебя уже обучил бы тебя легко.
Елена Швец:
«Саночкам».
Анастасия Гребёнкина:
«Саночкам».
Елена Швец:
Классно, я не умею.
Анастасия Гребёнкина:
И что-то там… языки… в общем, ничего такого особенного он не делает, и я не стремлюсь его…
Елена Швец:
Всего по чуть-чуть.
Анастасия Гребёнкина:
И даже не всего, и не так много. Я не стремлюсь, я не сумасшедшая мама, которая хочет отдать ребенка во все кружки мира, чтобы он сошел с ума потом к 12 и сказал «знаете, что, до свидания, спасибо большое, я как-нибудь без вас дальше».
Елена Швец:
Я как-нибудь посижу на диване, и буду смотреть мультики, смотреть телевизор.
Анастасия Гребёнкина:
И буду смотреть телевизор, да. Поэтому я не гонюсь за этим развитием безумным, потому что он читает много и ему этого достаточно, как я вижу. Ему не нужно каких-то дополнительных, пока он еще в таком возрасте, так сильно нагружать я считаю, что не стоит.
Елена Швец:
Наверное, как любая мама, ты задумывалась, кем же он станет, когда вырастет. Например, я…
Анастасия Гребёнкина:
Неа.
Елена Швец:
Нет еще пока, нет?
Анастасия Гребёнкина:
И не собираюсь.
Елена Швец:
Серьезно?
Анастасия Гребёнкина:
Никогда в жизни.
Елена Швец:
У меня, когда Ева была маленькой, совсем маленькой, в 9 месяцев я говорила: «а теперь олимпийская чемпионка России...», я закладывала в нее какие-то такие азы — я хочу тоже в спорт свою отдавать. То есть не было такой мысли?
Анастасия Гребёнкина:
До родов у меня были мысли, но как только появился Ваня на свет, я абсолютно все какие-то мысли исключила буквально через пару месяцев. У меня абсолютно четкое сложилось ощущение от него, от его энергетики что ли, даже с самого раннего детства, что он сам выберет себе дорогу. Естественно, я ему буду помогать во всем, направлять. Направлять — да, но решать за него, кем он будет или даже плюс-минус на него воздействовать как-то — я считаю, что нет, точнее, я вижу, что он точно не спортсмен. Поэтому я не стала его отдавать ни в какой спорт, это не его. Должен ребенок гармонично развиваться, но я не хочу, чтобы он был спортсменом.
Елена Швец:
А папа как-то принимает участие в решении? Или может быть он хотел бы, чтобы он стал спортсменом.
Анастасия Гребёнкина:
Нет, если бы он хотел бы, то, наверное, Иван бы занимался каким-то спортом.
Елена Швец:
Я поняла.
Анастасия Гребёнкина:
Я не знаю, мне тоже кажется, что мой муж со мной солидарен, и мы как-то смотрим с ним в одном направлении. Потому что мы всегда, безусловно, и советуемся друг с другом, и принимаем как-то решение коллегиально. И у нас нет такого, что «нет, ты сюда пойдешь, а ты сюда, и я так решил». Нет, нет, нет. Все очень по партнерски, я бы сказала.
Елена Швец:
Настя, есть может быть какие-то мысли о том, что надо дочку и вот тогда я ее точно отдам в фигурное катание.
Анастасия Гребёнкина:
Нет.
Елена Швец:
Нет?
Анастасия Гребёнкина:
Ни в коем случае, нет, нет. У меня вообще нет амбиций по поводу спорта. И, к сожалению, родители амбициозные (это не касается сейчас тебя)...
Елена Швец:
У меня просто мало читают, понимаешь? Мало читают, не любят шахматы, поэтому у нас шанс один.
Анастасия Гребёнкина:
Нет, планы, чтобы ей нравилось. Понимаешь, просто я же вижу очень много разных родителей на своем веку при тридцатилетнем стаже, по крайней мере, пятнадцатилетнем точно. Я видела разных родителей, которые связаны так или иначе со спортом и которые своих детей заставляли, или хотели, или мечтали, чтобы за счет них потом обогатиться. Чтобы ребенок уже в 18 лет сам жил, сам по себе, зарабатывал дома, яхты и еще и родителям бы перечислял бы бесконечные деньги на счета как хоккеисты, теннисисты есть у нас денежные виды спорта. Многие родители почему-то хотят своих детей поднять по этому социальному лифту, и чтобы они им потом очень быстро приносили деньги. То есть, вкладывая, хотят обратно получить, то есть такие дети некий вклад в банк. Это не так. Ребенок — это не вклад в банк. Ребенок — это…
Елена Швец:
Человек.
Анастасия Гребёнкина:
Человек, который уже личность с самого рождения. Поэтому сразу видно родителей, которые действительно любят своих детей и видно, что ребенок обожает спорт, он несется туда, мечтает. А другие просто заставляют. Но из этого ничего хорошего все равно не получается. Все равно природа берет свое, и те, кто должен быть спортсменом им становится, кто нет, то без шансов, как бы родители не мечтали.
Елена Швец:
Расскажи тогда о твоих родителях. Кто тебя вообще привел в фигурное катание, хотела ли ты сама либо они настояли?
Анастасия Гребёнкина:
В то, советское время, в общем-то, у нас был небольшой выбор — это был рояль, балет и фигурное катание. В общем, меня мама и привела во все эти три вида деятельности. Роялем я, наверное… на пианино, не фортепиано, а тогда еще пианино, я прозанималась около года или двух, не знаю. Балетное я отказалась сразу, хотя меня приняли в училище, а фигурное катание, в общем-то, из этих трех вещей я выбрала самостоятельно.
Елена Швец:
А во сколько лет?
Анастасия Гребёнкина:
Ну как самостоятельно: меня привели, и я выбрала.
Елена Швец:
То есть из трех…
Анастасия Гребёнкина:
Из этих трех…
Елена Швец:
Из этих трех.
Анастасия Гребёнкина:
...зол я выбрала, как мне показалось, наименьшее. Потому что балерин я считала худыми и страшными, фортепиано по сравнению с фигурным катанием мне в первом классе показалось…
Елена Швец:
Не такое зрелищное, конечно.
Анастасия Гребёнкина:
Совсем. И поэтому, все-таки, окончательное решение — фигурное катание, наверное, я выбрала.
Елена Швец:
Какой возраст?
Анастасия Гребёнкина:
6-7 лет.
Елена Швец:
6-7, не раньше.
Анастасия Гребёнкина:
Конечно, конечно. В советское время, в то время, когда я начинала кататься, это было 5,6 максимум. То есть меня мама привела в 5,6, в 6 детей приводили, а сейчас это все уже, пенсионеры.
Елена Швец:
Сейчас в 3 уже, все.
Анастасия Гребёнкина:
В 6 вас никуда не возьмут, забудьте. В 6 лет, все, вы уже...
Елена Швец:
А с чем это связано? Усовершенствовался спорт или просто родители сумасшедшие?
Анастасия Гребёнкина:
Нет, родители тут не причем, хотя, может быть, и они тоже сыграли какую-то роль свою в этом всем. Но всегда спорт молодеет, чем больше достижений, тем становится спорт моложе. Чем выше достижения, тем детей начинают приводить раньше и раньше, уже с 2 лет ставят, хорошо, что не ставят еще из роддома. Я просто радуюсь, потому что еще есть как-то в голове ум. Но вообще, некоторые родители, которые приводят в 2 года ребенка на лед, во-первых, не соображают, что не окрепший совершенно мышечный корсет, ноги еще только научились ходить. И самое ужасное, что у ребенка еще в это время не соображает голова. Ты представляешь, ставят тебя в 2 года на эти лезвия тонкие, в этих неудобных ботинках, в этот комбинезон тебя надевают, ты как робот, и еще какая-то незнакомая женщина или мужчина пытаются тебе чего-то рассказать. Ты слова-то еще еле разбираешь, по большому счету...
Елена Швец:
И ходит только научился.
Анастасия Гребёнкина:
...а они тебя пытаются, чтобы ты куда-то поехал, какие-то «пистолетики». Вообще, у ребенка раскардаш в голове. То есть у них тут мама, тут тренер — чужой человек совершенно, которого они почему-то должны слушаться. А тренеру-то какого? Просто я знаю, когда у нас приводят в школу ко мне детей, которым чуть меньше 3 — это невозможно. Тренеры просто, простите за такой жаргон, «вешаются». Потому что другим словом я не могу это назвать. Дети неадекватные еще совсем.
Елена Швец:
Тяжело еще, конечно.
Анастасия Гребёнкина:
Тем более лед — это...
Елена Швец:
Даже удержать внимание, как можно в 2 года удержать ребенку внимание, если он...
Анастасия Гребёнкина:
Конечно. А потом страшно, конечно, они рыдают, и в 3 рыдают. У нас есть такая, я ее называю это «стена плача», потому что мы разрешаем родителям стоять около борта, когда дети совсем начинающие маленькие. И вот я как-то думаю, выйду на лед, посмотрю. Особенно сентябрь-октябрь, когда только новички. Вот родители над ними, дети вот так на родителей и тренер стоит.
Елена Швец:
И рыдают.
Анастасия Гребёнкина:
Ор стоит просто… кто-то лежит, кто-то есть снег, кто-то ползает. Катающихся, я вам скажу, нет вообще.
Елена Швец:
Смешно.
Анастасия Гребёнкина:
Но это нормально, потому что детям, естественно, это новое, надо попробовать, надо на зуб все пощупать. То есть это абсолютно нормальное проявление детского любопытства.
Елена Швец:
Но вы принимаете все-таки в этом возрасте, не отговариваете родителей.
Анастасия Гребёнкина:
В 3 года да.
Елена Швец:
В 3.
Анастасия Гребёнкина:
В 3. С 3 лет, но в 2,6 нет. И мы не советуем, уже изначально справочная дает консультацию нашу и говорит, что вы знаете, наверное, все-таки… или если уж очень хотите, возьмите индивидуальные занятия, чтобы тренер был один на один с ребенком, а не в группе. Потому что в группе это вообще.
Елена Швец:
Я представляю, я преподавала танцы детям тоже от 2 до 5 лет, и потом я решила, что от 2 до 3, а потом с 3 до 5. Вот эта возрастная категория более-менее как-то нормальна. А остальные — нет, это рано, конечно. Про твое детство и про твое фигурное катание. Как это выросло уже из детского увлечения в какую-то серьезную историю?
Анастасия Гребёнкина:
Но ведь тогда не было никаких увлечений, тогда был или спорт, или ничего. Поэтому здесь уже не было увлечений изначально, здесь дети занимались в секциях, как и сейчас спортивные секции. Это у меня досуг, и много сейчас досуга просто, любые кружки. Тогда было или спорт, или не знаю, самолеты только клеили, чего там в кружках делали? Не знаю, кашу варили.
Елена Швец:
Вышивали.
Анастасия Гребёнкина:
Вышивали, да. Тогда был только спорт и, если ты не проходил зачет, соревнование или когда тебя отчисляли, ты не шел дальше. Тебя не отчисляли — ты шел дальше. Я была лидером в группе и, в общем-то, по своей структуре очень хорошо подходила: длинноногая, худенькая, спортивная очень фигурка, девочка не глупая совсем. А для спортсменов, как ни странно, сейчас очень многие молодые люди, и женщины, и мужчины удивятся, что спортсмену нужен мозг.
Елена Швец:
Да?
Анастасия Гребёнкина:
Да. И чем умнее человек, тем из него порой бывает лучший спортсмен. Потому что спортсменам зачастую приходится очень сильные делать просчеты, координационные в том числе. То есть это не обязательно должен быть мозг Эйнштейна, естественно, но, тем не менее, когда ты умеешь думать, ты понимаешь, как тебе зайти на этот прыжок, тройной сальхов, тебе надо корпус сюда сделать, это сюда. То есть это работа мозга колоссальная идет, это скажет любой хороший тренер, что умный спортсмен перекатает глупого. Только если там уж не совсем какие-то… Я уж не знаю про другие виды спорта, но фигурное катание — 100%.
Елена Швец:
Так а если еще психологическая история… нужно же как-то быть сильнее всех остальных психологически. Это все-таки индивидуальный вид спорта.
Анастасия Гребёнкина:
Это сложнее. Потому что никого в то время, в наше, никто никого не учил, как правильно выступать на соревнованиях, как готовиться. Ты уже сам шел, как тебя настроила мама, родители, тренер и все. Я не знаю, настраивают ли правильно сейчас наши тренеры спортсменов, но надеюсь, что да. Я имею в виду, маленький возраст я не знаю, взрослых-то, конечно, да. А маленьких не знаю уж как, но маленьким и легче, у них нет этой ответственности, у них поехал, пошел, то есть...
Елена Швец:
Как пошел, так и пошел.
Анастасия Гребёнкина:
Если нет страха в принципе, изначально боязни не заложили родители, если его не заложили — значит отлично. Ребенок, у него нет этого препятствия, что публичное выступление. Но если такой страх есть, конечно, это уже сложнее.
Елена Швец:
Я хотела про помолодевший вид спорта: недавно девочка-юниорка Трусова Александра, по-моему, сделала четверной тулуп. Это первый вообще в истории женского фигурного катания.
Анастасия Гребёнкина:
На соревнованиях имеется в виду?
Елена Швец:
На соревнованиях. То есть так делали?
Анастасия Гребёнкина:
Конечно, делали. Но именно здесь что имелось в виду: девочка прыгнула на соревнованиях, она прыгнула даже два четверных — сальхов четверной и тулуп четверной. Конечно, это 14 лет, да, это вообще...
Елена Швец:
Это круто.
Анастасия Гребёнкина:
...круто, да. Не знаю, насколько дальше пойдет в развитие фигурное катание, будут ли делать дети у нас пятерные прыжки…
Елена Швец:
Возможно.
Анастасия Гребёнкина:
Но 20-30 лет назад уж точно невозможно было представить, что четырнадцатилетний ребенок будет исполнять четверные прыжки на соревнованиях, конечно.
Елена Швец:
А что такое тулуп? То есть заход передом или заход задом, или как?
Анастасия Гребёнкина:
Да, в общем-то, есть зубцовые прыжки, есть прыжки реберные. Зубцовый прыжок — это как раз тулуп, флип, лутц. То есть ты заходишь обычно с заднего хода — флип, допустим, с троечки, но я не буду вдаваться в подробности…
Елена Швец:
Примерно.
Анастасия Гребёнкина:
И толчок, толчковая нога — это зубец, то есть ты отталкиваешься зубцом. А ребро — это когда ты на ребре едешь: это сальхов, это риттбергер, это аксель (любые — перекидной, двойной аксель, дупель так называемый — это 2,5 оборота). Это ты наезжаешь на ребро и толкаешься с ребра. То есть не с зубца, а с ребра, то есть ты наезжаешь на ребро, надавливаешь на него и уже выпрыгиваешь за счет маховой ноги, допустим, и за счет, естественно, ребра от толчка ото льда. То есть этим отличается.
Елена Швец:
А что сложнее?
Анастасия Гребёнкина:
По сложности считаются, наверное, прыжки следующим образом (если не брать наш аксель, потому что он делается с переднего хода, все остальные прыжки делаются с заднего хода). Только аксель делается с переднего хода, поэтому он бывает или только в пол-оборота (1,5, 2,5, 3,5 — самый сложный). 3,5, потом уже 4. Аксель в 3,5 оборота — тяжелый прыжок очень, потом уже четверные идут, тоже самые сложные. Но если брать по такой категории: перекидной, тулуп (если одинарный брать), сальхов, риттбергер, флип и лутц. Вот, наверное, такая категория прыжков. Лутц тройной всегда, в принципе, считался одним из самых сложных и сейчас уже, правда, некоторые четверные прыгают…
Елена Швец:
Обалдеть!
Анастасия Гребёнкина:
Так что каскады…
Елена Швец:
На самом деле уже по названиям этих прыжков можно понять, что фигуристу точно нужны были мозги, чтобы хотя бы запомнить вообще эти названия. Я слышала три: тулуп, лутц и что-то еще… риттбергер, по-моему.
Анастасия Гребёнкина:
Риттбергер.
Елена Швец:
Да. А остальные вот эти…
Елена Швец:
Сальхов, флип, аксель.
Елена Швец:
Этих не слышала даже. Это здорово, конечно, круто. Про профессиональную карьеру: когда было самое такое переломное, крутое выступление? И вообще, за какие страны ты выступала? Я знаю, что ты выступала за несколько стран, не только за Россию.
Анастасия Гребёнкина:
Да, так у меня сложилась карьера и, в принципе, не у меня одной в тот момент, когда распался Советский Союз, и была возможность выступать за другие страны. Очень многие российские, русские фигуристы сделали так. Кого-то пригласили, меня, допустим, пригласили выступать за Латвию. Приехал партнер в Москву, а точнее даже было так: я не знаю, может быть, ты знаешь пару Маргарита Дробязко-Повилас Ванагас…
Елена Швец:
Да, слышала, конечно.
Анастасия Гребёнкина:
...они катаются за Литву, и как раз мы катались вместе все на одном льду, и тренер тогда у них Лена Масленникова ко мне подошла и сказала: «Ты хочешь как Рита? Она за Литву, за Латвию, есть партнер». А с партнерами всегда сложнее в танцах. То есть я уже каталась в танцах в тот момент, просто мальчишек мало было, очень. Я говорю: «Конечно, мне все равно. Мне партнер нужен». Была маленькая, мне было 14 лет, партнер меня был старше, поэтому я юниором толком и не покаталась. Я сразу по-взрослому. За Латвию недолго я каталась, потом была снова Россия, немножко за Украину даже я успела покататься в какой-то момент, потому что мой партнер Вазген Азроян, с которым я потом каталась за Армению, он одессит. Поэтому, в общем, так сложилось, что за счет партнеров я выступала за другие страны. Это, в общем-то, неплохой выход был, просто потому что не всегда ты можешь попасть в тройку на Чемпионате России (а то и в двойку). Не всегда там есть места, чтобы поехать на Чемпионаты Европы и мира, а здесь у тебя, по большому счету, прямая дорога поехать на все международные соревнования, на всевозможные, которые тебе могут дать, и на Чемпионаты мира, Европы и Олимпийские игры соответственно.
Елена Швец:
То есть это шанс.
Анастасия Гребёнкина:
Да, конечно, это шанс не сидеть бесконечно на Чемпионате России. Кому-то удается что-то выигрывать, кому-то нет. Жизнь спортсмена тяжелая и непредсказуемая, и здесь нельзя говорить, что кто-то талантлив, кто-то нет. Просто кому-то чуть-чуть везет больше, кому-то чуть-чуть меньше. И здесь нельзя умалять достоинств тех спортсменов, которые, допустим, никогда не попадали на Чемпионате России в тройку, хотя они великолепные были и катались шикарно. Ну вот так не повезло, не получилось. Потому что уровень высокий всегда был у российских спортсменов, очень высокий.
Елена Швец:
А родом ты откуда, Настя?
Анастасия Гребёнкина:
Я из Москвы.
Елена Швец:
Ты москвичка, то есть так получилось, что коренная москвичка…
Анастасия Гребёнкина:
Да, я коренная москвичка.
Елена Швец:... за все другие страны. Давай посмотрим выступление, мне кажется, это Чемпионат Европы, у нас есть одно видео…
Анастасия Гребёнкина:
Давай, да, интересно.
Елена Швец:
...я бы хотела, чтобы все посмотрели наши видеосмотрители, радиосмотрители. Внимание на экран.
23:05 — 26:07 смотрят видео.
Елена Швец:
Настя, как это красиво, боже! Я из всех видео выбирала, выбирала, мне кажется, что это танго просто какое-то невероятно красивое.
Анастасия Гребёнкина:
Спасибо.
Елена Швец:
Мы сейчас за кадром с тобой говорили о том, что у тебя из всех фигуристок были самые «голые» костюмы.
Анастасия Гребёнкина:
В тот момент да, я не знаю, сейчас можно ли меня и нужно ли с кем-то сравнивать, но в тот момент были, действительно, очень «голые» костюмы. И этот конкретный костюм я даже его не сшила, я, когда его увидела в ателье, где я все костюмы шила всегда, я только несколько костюмов там купила. Но я увидела там платье — это платье танцорши бальных танцев, то есть бальницы. И бальницы всегда любили очень вот это голое, рукава. У нас не принято это было, и я когда увидела это платье, я сказала: «Хочу это платье!». Оно было на продажу выставлено, и я его купила и, в общем-то, оно, конечно, такое, запоминающееся очень. Я всегда любила голые спины, такие откровенные, полупрозрачные ткани, потому что мне это шло, все эти навороты...
Елена Швец:
И фигура позволяла, конечно.
Анастасия Гребёнкина:
...в то же время подчеркивающие фигуру. Это очень всегда мне шло, и я таким была, даже в неком смысле новатором, потому что, что-то придумав, я делилась с конструктором, с дизайнером ателье (Наталья Покровская всегда мне шила костюмы), и потом мы все это делали вместе, на примерках тоже полностью я принимала участие. То есть я буквально сама тоже принимала участие...
Елена Швец:
Дизайнер.
Анастасия Гребёнкина:
...очень активно, да, да, да. И многие потом жаловались Наташе, и говорили: «Как так у Гребенкиной такие костюмы, а у нас…». «А потому что у нее есть вкус» — она говорила. «Вы заказывали это, вот вы и получили, а у нее есть вкус».
Елена Швец:
Важная ремарочка. У нее просто есть вкус.
Анастасия Гребёнкина:
Да, да, да. Простите, у меня упал телефон, и включился звук на нем.
Елена Швец:
Ничего страшного, у нас можно все в студии. Настя, я хотела… у меня сразу пропала мысль из головы… Я хотела спросить… о чем рассказать: когда я искала видео, я напала, нарвалась на одно видео, очень красиво начинающееся, но в какой-то момент я увидела, что у тебя случилась травма прямо на льду. Ты помнишь это выступление?
Анастасия Гребёнкина:
Да, конечно. Да, да.
Елена Швец:
И у меня прямо, когда я это смотрела, слезы чуть не прыснули вместе с твоими из глаз.
Анастасия Гребёнкина:
Когда я упала, да?
Елена Швец:
Когда ты упала, схватилась за спину и потом… То есть я вообще, в принципе, в фигурном катании такого не видела. И тут я готовлюсь к передаче, смотрю эти видео, и у меня просто… мне так стало тебя жалко безумно. Что это было?
Анастасия Гребёнкина:
Да, это было последнее наше выступление, и это было очень, конечно, все так трагично, потому что этот танец, «полька», обязательный танец «полька», мы ее очень любили с моим партнером Вазгеном, и катали его всегда безупречно. Всегда. И непонятно что могло случиться: на простейших шагах, то есть я не исполняла там ничего сложного, там просто буквально идет два притопа, три прихлопа, вот в этот момент. И непонятно: то ли нога в след попала, то ли что, я не знаю. Но самое, конечно, то, что дорогого стоит — мы вышли все-таки потом на лед…
Елена Швец:
Докатали?!
Анастасия Гребёнкина:
Сделали еще одну серию, которую необходимо было доделать все-таки в тот момент. И зрители нам аплодировали…
Елена Швец:
У меня мурашки.
Анастасия Гребёнкина:
Просто эти аплодисменты такие были, что потом я уже поняла, что это, в общем-то, они нас, получается, проводили. Потому что, ну вот так получилось, такое совпадение. Но это было здорово, мы ушли под аплодисменты, в общем-то, из большого спорта. Это было в Загребе, на Чемпионате Европы.
Елена Швец:
Это была концовка.
Анастасия Гребёнкина:
Да.
Елена Швец:
То есть эта травма все-таки положила конец твоей карьере.
Анастасия Гребёнкина:
Ну да.
Елена Швец:
Либо ты уже собиралась заканчивать?
Анастасия Гребёнкина:
У нас (не хочу вдаваться в детали) были сложности серьезные, и мы были на грани и, в общем-то, наверное, какой-то знак свыше показал нам, что нужно это сделать.
Елена Швец:
Но это не была серьезная травма? Это просто как-то вступило?
Анастасия Гребёнкина:
Нет, несерьезная. Да, это просто вступило в тот момент, потом я не могла дальше соревноваться уже, да. Но в тот момент нет, в тот момент это не была серьезная травма. Уже после, я имею в виду, уже через месяц все прошло. Это ерунда была.
Елена Швец:
Как сейчас со здоровьем? Все в порядке? С точки зрения травм, потому что спортсмены всегда...
Анастасия Гребёнкина:
Нет, все нормально. Есть какие-то мелочи, но это ерунда.
Елена Швец:
Это, слава богу, я вообще желаю здоровья, потому что все спортсмены, через одного жалуются, конечно, на безумные травмы. И у меня бывают спортсмены в студии, каждый раз у меня сердце прямо сжимается. Я желаю большого здоровья. Это еще не прощание, просто я желаю тебе здоровья большого.
Анастасия Гребёнкина:
Да, спасибо большое, спасибо.
Елена Швец:
Это, конечно, было душераздирающее зрелище. Если хотите, посмотрите.
Анастасия Гребёнкина:
Кстати, на этом танго в Китае, на тренировке, когда я была в костюме, я ударила себя ногой (танго аргентинское). Вот именно на этой программе я ударила себя коньком прямо в надкостницу. У меня изменилось полностью лицо, — мой партнер мне потом сказал, — но я не поняла, чем я себя ударила: то ли лезвием, то ли просто ботинком. Мне было очень больно, но я до конца программу доехала. И там, если ты помнишь, я в конце просто в шпагат вытягиваюсь…
Елена Швец:
Да, да.
Анастасия Гребёнкина:
… я поднимаю ногу в шпагат, и вижу, что у меня просто кусок мяса вывален из ноги, весь конек в кровище. А я не могла в тот момент остановиться, потому что на соревнованиях на тренировке сидят судьи, и они уже танцоров оценивают. А я подумала: а вдруг я не порезалась, а вдруг у меня просто синяк. И что я остановилась? Непонятно. То есть не могла себе позволить остановиться. И, доехав до конца, я поняла, что у меня вывален кусок оторванный, все в кровище, партнер меня подхватывает на руки и меня в госпиталь, естественно, отвозят. Мне зашивают все это дело — очень кстати хорошо, китайцы идеально, в обычном госпитале. Мне сказали, что самый лучший он в Нанджине был. И через 2 дня я выхожу на соревнования и дальше соревнуюсь.
Елена Швец:
Какой у спортсменов характер! Это какое-то просто…
Анастасия Гребёнкина:
Потому что у меня не было выбора, мне сказали, что надо выходить и кататься.
Елена Швец:
Это сила духа, это желание просто доказать, я не знаю, перебороть себя, что это такое?
Анастасия Гребёнкина:
Тяжело.
Елена Швец:
Опять же, это же не взрослый возраст.
Анастасия Гребёнкина:
Нет, это уже было во взрослом возрасте.
Елена Швец:
А, во взрослом.
Анастасия Гребёнкина:
Конечно, все-таки 25-26 лет, конечно, взрослая, конечно.
Елена Швец:
А в каком возрасте, кстати, ты закончила карьеру?
Анастасия Гребёнкина:
В 29.
Елена Швец:
В 29, то есть, в принципе, фигурное катание позволяет так поздно, в отличие от, например, художественной гимнастики...
Анастасия Гребёнкина:
Да.
Елена Швец:
...достаточно поздно кататься.
Анастасия Гребёнкина:
Да, да.
Елена Швец:
Хорошо. Так, давай…
Анастасия Гребёнкина:
Но если ты посмотришь «Танцы на льду», там и в 50 сейчас катаются еще. Я имею в виду спортсмены наши.
Елена Швец:
«Танцы на льду»: давай поговорим, раз уж у нас зашел разговор именно об этой передаче. «Танцы на льду» — это очень яркая была передача, в которой ты провела, по-моему, несколько сезонов даже.
Анастасия Гребёнкина:
Два сезона…
Елена Швец:
Два.
Анастасия Гребёнкина:
...первый и третий, да. Я не знаю, можем ли мы здесь называть телеканалы…
Елена Швец:
Да, конечно, без проблем.
Анастасия Гребёнкина:
... да, на телеканале «Россия» просто всего было 3 сезона, я каталась в первом и в третьем. Во втором мы не катались, потому что ISU (Международный комитет фигуристов-конькобежцев) запретил действующим спортсменам выступать в подобного рода шоу.
Елена Швец:
А ты была тогда еще действующей.
Анастасия Гребёнкина:
А я еще была действующей… когда я каталась с Лазаревым, как раз была действующей спортсменкой. И, соответственно, нам пришлось пропустить. А когда я уже закончила, я уже в третьем сезоне приняла снова участие.
Елена Швец:
А ты приняла решение… зачем тебе это надо было? Для того чтобы был какой-то пиар, либо просто хотелось?
Анастасия Гребёнкина:
Когда нас пригласили — это вообще совершенно уникальная история, и вообще нас там по идее не должно было быть. Потому что там участвовали только олимпийские чемпионы еще тех лет — Климова-Пономаренко, Майя Усова, Оксана Казакова - Артур Дмитриев — то есть такие, маститые очень ребята. Но поскольку там было два канала, выпустило одновременно эти два шоу...
Елена Швец:
Да, да, кстати.
Анастасия Гребёнкина:
… на Первом и на Втором канале, то спортсменов оказалось мало (бывших). Особенно, которые уже закончили кататься. И абсолютно по какой-то (я считаю, естественно, счастливой) случайности, потому что это был действительно счастливый случай, какие-то наши знакомые, куда-то… в общем, так выяснилось, нас пригласили, и мы пришли. Они нас, в общем-то, не собирались брать с Вазгеном, но мы им понравились. Потому что мы показали — вот мы на Олимпиаде, а там у меня такой синий костюм был, у нас индийский был танец, и он такой очень был запоминающийся. То есть нас очень запомнили после Олимпиады, хотя мы были там на двадцатом месте. Но, тем не менее, продюсер и режиссер приняли решение нас брать.
Елена Швец:
То есть это удача все-таки была.
Анастасия Гребёнкина:
Я тогда не знала. А мы вообще отказались сначала. То есть мы пришли, поговорили. Я такая: «Слушай, Вазген, мы не успеем — у нас сборы, у нас соревнования, подготовка. Куда?». Просто предложили деньги, фигуристам платили.
Елена Швец:
То есть это работа была.
Анастасия Гребёнкина:
Ничего себе! Еще какая! Могу даже сказать, сколько нам платили. Не, не буду.
Елена Швец:
Ну расскажи! Интересно же!
Анастасия Гребёнкина:
Не буду. Но платили много, хорошо платили, прямо хорошо.
Елена Швец:
Прямо хорошо — это сколько, нам теперь так интересно всем!
Анастасия Гребёнкина:
Хорошо платили. Правда.
Елена Швец:
Ну ладно, ладно.
Анастасия Гребёнкина:
И там платили за неделю, то есть это была настоящая работа, которая понедельно — вот ты участвуешь в шоу неделю, две, три, за тренировочный период. Потому что все понимали, что для фигуристов это не развлечение, это не пиар, это работа. Потому что поставить на коньки и еще кататься с неумехой — кем бы он там ни был, даже самым великим и продвинутым — все равно, это неумехи, которые никогда не катались по большому счету.
Елена Швец:
Вот как это? Я просто смотрела на эту передачу, и мне казалось — вот я только что рассказывала за кадром о том, что мне казалось: как? Боже, они катаются как профессионалы! Потом, правда, я посмотрела другие выступления, сравнила и поняла, что нет, конечно же, они не катаются как профессионалы. И что совсем небо и земля.
Анастасия Гребёнкина:
Ну это такой, немножко обманчивый эффект. Во-первых, камеры правильно поставленные, чтобы скорость придавало катающимся, во-вторых, лед в три раза меньше, в-третьих, спортсмены, бегающие вокруг стоящего человека, если это партнер, допустим, не умеющий кататься, и создающий эффект движения. Понимаешь, это тоже искусство. Партнерши, которые не умеют кататься, их партнеры крутят в поддержках. То есть здесь уже кто как мог.
Елена Швец:
Изворачивались.
Анастасия Гребёнкина:
Понимаешь, когда я Лазарева увидела, я подумала: Господи, кататься я, может, его как-то еще научу, но танцевать… Я вообще не понимаю, что с ним делать.
Елена Швец:
Серьезно?!
Анастасия Гребёнкина:
Конечно, абсолютно. Причем он вперед только бегал как какие-то мальчишки, которые… Он говорит: «Я играл, катался в детстве …» не играл даже, на льду пробовал на открытом, где-то в детстве. Но он гимнастикой, правда, занимался, это помогло ему с координацией. Я думаю: куда и вообще, что это?
Елена Швец:
Настя, давай посмотрим, у нас есть видео, где вы выступали с Сережей Лазаревым…
Анастасия Гребёнкина:
Давай.
Елена Швец:
... и это классное, кстати, выступление. Мне понравилось.
Анастасия Гребёнкина:
И, кстати, он его любит больше всего. Да.
Елена Швец:
Внимание на экран.
Анастасия Гребёнкина:
Да.
Елена Швец:
Правда, я прямо в восторге, когда смотрю на все эти истории. Правда, очень красиво и музыка проникновенная, здорово прямо, молодцы.
Анастасия Гребёнкина:
Спасибо большое.
Елена Швец:
Про шоу «Танцы на льду» поговорили, хочу поговорить о твоей школе фигурного катания, потому что времени совсем мало остается. Сделай вообще анонс, расскажи, позови всех людей к себе, и мы с удовольствием приедем тоже к вам.
Анастасия Гребёнкина:
Я, как человек влюбленный в фигурное катание бесконечно, жду всегда таких же абсолютно влюбленных людей. И я их вижу уже на протяжении 6 лет в своей школе каждые выходные. У нас, конечно, есть и по будням, но вообще формат задумывался так, что люди могут приходить и проводить семьями досуг. То есть у нас на одном льду катаются и дети, и взрослые, и мамы, папы, которые хотят научиться играть в хоккей, допустим, конечно, надо учиться первым азам на льду именно на фигурных коньках может быть (некоторые и на хоккейных катаются). И детям, собственно говоря, в игровой форме обучение: никакого крика, никаких… не знаю, в спортивных школах все, конечно, пожестче. Здесь для тех, кто хочет for fun — для удовольствия, для себя, для того, чтобы просто овладеть этим искусством. Потому что это действительно большое искусство кататься на льду и стоять на этом тоненьком лезвии. И это, безусловно, очень здорово для координации, для здоровья ребенка и мамашам, извините, не помешает…
Елена Швец:
Конечно.
Анастасия Гребёнкина:
… для поддержания фигуры. Так что школу я очень люблю, жду всех, кстати, на весенне-летнем интенсиве, который будет с 14 мая по 13 июня на катке «Олимпийский». Так что приходите и обязательно зайдите на сайт www.grebenkina.ru — все узнаете, посмотрите там, можно позвонить и всю информацию еще продублируют специально обученные люди.
Елена Швец:
Приходите, друзья, и вообще, хотя бы подпишитесь на Инстаграм Насти. И, кстати, еще есть Инстаграм школы.
Анастасия Гребёнкина:
grebenkina_school, да.
Елена Швец:
И там все анонсы, я прямо слежу, мне нравится, я просто никак не могу доехать. Но я обязательно доеду.
Анастасия Гребёнкина:
Те, кто, конечно, летом не хотят кататься, могут приходить уже в сентябре. Мы всегда ведем набор и в этом году с 1 сентября прямо ждем в первый день — это суббота будет, потому что основные занятия суббота-воскресенье все же. Так что ждем 1 сентября тех, кто не дойдет до нас на весенне-летний интенсив.
Елена Швец:
Спасибо за приглашение. Настя, у нас есть постоянная рубрика, называется «Блиц».
Анастасия Гребёнкина:
Давай.
Елена Швец:
Такие смешные вопросы, в принципе, не обязательно отвечать быстро-пребыстро, можно так. Но, тем не менее, главное честно.
Анастасия Гребёнкина:
Давай.
Елена Швец:
Итак: какое имя бы тебе подошло кроме Анастасия?
Анастасия Гребёнкина:
Диана.
Елена Швец:
Диана, отлично.
Анастасия Гребёнкина:
Мне нравится.
Елена Швец:
Смогла бы ты соврать за деньги?
Анастасия Гребёнкина:
Конечно.
Елена Швец:
За деньги, главное заплатите.
Анастасия Гребёнкина:
Нет, я могла бы и соврать, а за деньги-то 100%.
Елена Швец:
Класс! Кто имеет право быть блоггером?
Анастасия Гребёнкина:
Да любой человек, пожалуйста.
Елена Швец:
Я просто пост смотрела последний, где ты всех…
Анастасия Гребёнкина:
Да нет, я права-то никого не могу лишить.
Елена Швец:
Просто Настя в последнем посте говорила: «Боже, хватит писать эту ерунду, блоггеры!».
Анастасия Гребёнкина:
Да, но лишить-то я никого не могу права. Так что каждый человек имеет право на все, что он хочет.
Елена Швец:
Здорово. В каком месте на Земле тебе хорошо и спокойно?
Анастасия Гребёнкина:
В месте покоя.
Елена Швец:
Ну где?!
Анастасия Гребёнкина:
У меня есть такое. В голове.
Елена Швец:
А! Нет, я имею в виду страну, море, может какие-то острова.
Анастасия Гребёнкина:
Какая разница, где я нахожусь… нет, я свою квартиру, конечно, люблю.
Елена Швец:
То есть Москва, своя собственная квартира.
Анастасия Гребёнкина:
Москва, Москва, люблю Москву, да.
Елена Швец:
Здорово. Лучшие друзья девушки — это бриллианты?
Анастасия Гребёнкина:
Не всегда. Не всегда. Не всегда все же.
Елена Швец:
Но, тем не менее, не помешало бы.
Анастасия Гребёнкина:
Мне кажется, ты знаешь, уже отошло то и время чуть-чуть, поменялись приоритеты. И у всех современных девушек, я думаю, тоже.
Елена Швец:
Правильно. Назови, пожалуйста, самое большое количество часов, когда ты не снимала коньки. Примерно.
Анастасия Гребёнкина:
Часов, наверное, 7-8. 7-8, да.
Елена Швец:
Кошмар! И что потом? Хотя...
Анастасия Гребёнкина:
Да и ничего потом, нормально, как в тапочках.
Елена Швец:
Назови три важные качества, которые ты хочешь воспитывать в сыне. Воспитать.
Анастасия Гребёнкина:
Воспитать в сыне… Ох, и воспитываю… Не знаю, наверное, я хочу, чтобы он… Это очень сложный вопрос, ты знаешь. Это очень сложный вопрос. У меня нет конкретных качеств, которые я хочу воспитать в нем. Я точно знаю, что я в нем воспитываю, а точнее, знаешь, даже так: я не хочу его воспитывать. Я его просто люблю и... любовь невозможно, чтобы это было качество, но, тем не менее, когда ребенок получает любовь, он ее отдает, и ребенок совершенно другим становится. Любовь. Но это не качество, здесь нельзя приравнять. Вот опять же — воспитать — мне не нравится слово. Я не воспитываю ребенка, и вообще, у многих психологов, кстати, детских особенно, есть такое, что детей не надо воспитывать.
Елена Швец:
Очень хорошая, кстати, позиция.
Анастасия Гребёнкина:
Да.
Елена Швец:
Молодец. Был ли у тебя в детстве кумир?
Анастасия Гребёнкина:
Кумир… да у меня постоянно какие-то были кумиры.
Елена Швец:
Плакаты висели какие-нибудь?
Анастасия Гребёнкина:
Нет, такого не было… Да! Сейчас вспомнила: я хотела лет в 6-7, нет, не в 6-7, шучу, конечно, в 12 может быть… не знаю, во сколько лет…
Елена Швец:
И не важно.
Анастасия Гребёнкина:
Не важно, наверное.
Елена Швец:
Ну кто, кто? Имя?
Анастасия Гребёнкина:
«Назови имя». Подожди. Пресняков же меня младше, нет, старше, правильно. Вот! Мне было лет, наверное, 10, а Преснякову было лет 20 как раз.
Елена Швец:
Так! Владимир?
Анастасия Гребёнкина:
Владимиру, да. И я абсолютно четко знала, что я выйду за него замуж.
Елена Швец:
Классно!
Анастасия Гребёнкина:
Точнее, нет, не так. Я жалела, что он такой старый, что я замуж за него точно уж не выйду. И никак не могла ожидать, что его жена…
Елена Швец:
Будет младше.
Анастасия Гребенкина: ...в итоге окажется младше, чем я.
Елена Швец:
Вот! Недальновидность, Настя.
Анастасия Гребёнкина:
Да, да, да.
Елена Швец:
Хорошо. Ты знаешь, что такое «хайпануть»?
Анастасия Гребёнкина:
Типа пытаюсь, да, быть в трендах, да.
Елена Швец:
К сожалению, не получается у нас больше — у меня тут есть еще несколько вопросов — потому что нам показывают, что время, время, девочки-блондинки! Настя, спасибо огромное, что ты ко мне пришла. И по нашей традиции я хочу подарить тебе маленький, но гордый чемпионский кубочек...
Анастасия Гребёнкина:
Вау!
Елена Швец:
… от передачи «Путь героя».
Анастасия Гребёнкина:
Спасибо большое. Очень приятно.
Елена Швец:
Спасибо. Всего тебе хорошего. Дорогие друзья, с вами была Лена Швец, Анастасия Гребенкина. Пока, увидимся.