Сергей Петров:
Доброе утро, с вами Сергей Петров, это Мediametrics, программа «Самое оно!», и у нас в гостях писатель, автор до сих пор проживающего в народе «одобрям», некоторые называют «одобрямс», переводчик и сценарист Михаил Мишин. Мы думали, что будем говорить о сатире, таким образом была заявлена тема нашей программы, но Михаил Анатольевич не хочет говорить исключительно о сатире, а придется, но я постараюсь минимизировать эту долю. Вы и писатель, и сценарист, и переводчик, а в каком ремесле Вам наиболее комфортнее?
Михаил Мишин:
Так и не скажешь, если бы я сосредоточенно занимался чем-то одним, копал бы одну ямку, может, и до центра Земли бы докопал, но меня всегда бросало в разные области жанра. Последние годы много занимался переводом, я всегда это любил...
Сергей Петров:
Вы Маркеса перевели.
Михаил Мишин:
Испанский – это отдельная история, одноразовая, повесть Маркеса «Хроника заранее объявленной смерти» вышла два года назад в издательстве Елены Шубиной, эта история в прозе довольно редкая. В последние годы много занимался переводом драматургии, если кто-то ходит в московские театры, могли видеть афишу «№13» во МХАТе, в основном комедии, но не только.
Сергей Петров:
Вы еще адаптировали сериал «Друзья».
Михаил Мишин:
Было такое, влез в эту историю случайно, просто одно время на Втором канале, РТР, сейчас это канал «Россия», придумали должность главного литературного редактора, тогда только начинались поиск и раскрутка разных сериалов. Я согласился, мне это было интересно, думал, что кого-то приведу, помню, первым привел Акунина с его «Азазель», в результате не взяли, сняли потом это кино на Первом канале. И в это время купили сериал «Друзья», я краем уха слышал, но на самом деле он уже тогда был абсолютно культовым на Западе, его перевели на кучу языков, и говорят: «Посмотри, нам кажется, перевод не очень». Показали серию, я подумал, что можно сделать лучше, и мне предложили этим заняться.
Я погрузился в это дело на год, мне было очень интересно профессионально. Сериал снимался с живой аудиторией, это важный факт, потому что живой смех, так-то можно что-то подрезать, вырезать, а тут никуда не сдвинешься. Идет сюжет, взрывы смеха, и мне нужно оправдать их в своем переводе, но перевести это впрямую не могу, там масса реалий. Приведу пример, идет текст, и один герой говорит: «Ну, она как Джеки Коллинз», – аудитория обваливается, и нужно знать, что Джеки Коллинз – это стареющая звезда, у нее все время молодые люди. И что я могу сделать? У меня нет времени объяснять, наша аудитория не поймет, почему это смешно, на Аллу Борисовну Пугачеву заменить не могу. И я делал какие-то ответвления, явно не соответствующие тому, что говорится, но чтобы не уйти от сюжета, и это как-то лилось. Потом в интернете разные отличники кричали, что я все исказил, но иначе невозможно, на самом деле чистого перевода быть не может.
Сергей Петров:
Приходилось не то, что переводить, а менять текст, вставлять маленькие репризы?
Михаил Мишин:
Нет, но все время что-то менялось, иначе будет непонятно. Когда я пришел, уже была сложившаяся группа озвучивания, очень хорошие актеры, профессиональные, много чего переводившие, и они привыкли за смену 4 серии переводить, скажем, «Рабыня Изаура»: «Тетя Мария, мне надо с тобой поговорить». Конец серии, следующая серия: «Тетя Мария, мы с тобой поговорили». А тут нужно, чтобы была живая реакция, это все гораздо дольше, и в результате на меня обиделся звукорежиссер, потому что я все время останавливал, ушел, я сел за пульт. Был год такой работы, группе тоже стало интересно, два сезона мои, мне кажется, они вполне состоялись. Как-то я встречаю дочку подружки, она идет с кучей VHS: «А мы идем смотреть ваших «Друзей»». Мне было приятно, что это востребовано. Потом стали делать построчно, это уже право канала.
Сергей Петров:
Хотелось бы вернуться чуть раньше в Вашу биография. Вы учились в электротехническом институте имени Ульянова-Ленина в Ленинграде, факультет корабельной электромеханики, потом работали в ЦНИИ электротехники, так вот этим учреждениям надо сказать спасибо за то, что Вы решили заняться сатирой, или за перо взялись раньше?
Михаил Мишин:
Я работал 4 года по специальности, и вполне прилично, были целевые аспирантуры, туда все рвались, потому что это давало возможности роста, меня туда даже посылали. Я начал писать несколько раньше, но, видимо, уже был отравлен и понимал, что электричество – это прекрасно, но не мое, и в один момент решил, что надо уходить.
Сергей Петров:
Считается, что жизненный опыт для литератора обязательная вещь, его нужно где-то получить.
Михаил Мишин:
Что бы вы ни делали, опыт накапливается, у кого-то более интенсивная жизнь, насыщенная, но есть люди, которые не выходили за пределы кабинета и писали прекрасные вещи. На исходе четвертого года своей деятельности в этом институте сказал, что найти надо уходить. А они говорят: «А мы вам десятку прибавим», – тогда это были деньги, начало 1970-х.
Сергей Петров:
Какая зарплата тогда была, рублей 150?
Михаил Мишин:
120, и то, это было хорошо, потому что были и 90, и 110. Десятка – это значит еще и премия выше, у меня была на тот момент семья, маленький ребенок, поэтому не так легко было решится, потому что я два раза в месяц подходил к окошечку, а тут надо было рассчитывать на себя.
Сергей Петров:
Не страшно было? Одно дело, когда человек каждый день ходит на работу, он знает, что гарантированно получит зарплату, и работа дисциплинирует, а писатель, который один дома...
Михаил Мишин:
Страшновато, но, видимо, внутренне я уже созрел, что нужно было начинать этим заниматься.
Сергей Петров:
Не было такого ощущения, что Вы ушли с работы, и провал, и то, на что надеялись, не вышло?
Михаил Мишин:
Нет, были моменты волнения, по счастью, меня немножко знали в Ленинграде, какие-то актеры эстрады стали что-то исполнять, просить специально для них сделать. В 1975 году с работы я ушел окончательно, собиралась первая книжка, она вышла в 1976 году, а тогда выход книжки – на это можно было какое-то время жить, книга «Шел по улице троллейбус» по названию одного из рассказов.
Вышла первая книга, я по книжным магазинам – лежит, не берут, я расстраиваюсь. Потом смотрю, а они почти в каждом магазине положили эту книгу там, где про ГАИ, транспорт, народ туда не заглядывал. Когда переложили, конечно, все быстро разлетелось, первая книжка вышла тиражом 65000, вторая 135000. Тогда была газета «Книжное обозрение», и была заметка, что заявок на книжку было порядка 800 000, а когда уже вышла «Антология сатиры», спрашиваю: «Ну как?» – а тираж 7 000. «Ну, продается». Тогда было другое время, все хватали, потому что это было страшно востребовано, не во мне дело, сейчас лежит, пожалуйста, вы можете пойти и купить все, что хотите.
Сергей Петров:
Вы говорите, что на выпуск книги можно было жить.
Михаил Мишин:
Во всяком случае это были существенные деньги, особенно если большой тираж, за тираж тоже получали.
Сергей Петров:
И авторское общество еще платило.
Михаил Мишин:
Нет, заключали договор, получали какую-то сумму, и все. На Западе было принято с каждого проданного экземпляра получать маленький процент, но у меня этого не было, просто если продавалось какое-то количество экземпляров и было переиздание, то платили еще что-то.
Сергей Петров:
Мне рассказывали одну историю – умудренный опытом человек работал в МВД, и ему поручили вместе с товарищем написать сценарий к учебному фильму про Олимпиаду: по мотивам Олимпиады-80 написать кино про то, как нужно охранять общественный порядок. Они написали сценарий, этот фильм сняли, им заплатили по 6000 рублей, эти 6000 рублей были прогуляны, и супруга одного из них обратилась к другой супруге: «Как вы гонорар потратили? – Какой гонорар? – Мы машину купили». И давай приставать к мужу, тут спасение – звонок из авторского общества, что вот вам еще 6000, и они быстро за эти деньги купили машину.
Михаил Мишин:
Смысл в том, что это были большие деньги, конечно, это зависело от твоего писательского веса, но существенные деньги.
Сергей Петров:
Когда Вы начинали писать, для Вас было важно чье-то мнение, чтобы оценили?
Михаил Мишин:
Во-первых, близкие люди, и ты всегда хочешь получить обратную связь, мне тоже хотелось получать письма, читать, были люди, которые их получали мешками. И вдруг приходит мне первое письмо, пишет девушка: «Уважаемый Михаил Анатольевич, меня зовут Юля, я прочитала вашу книжку. Я лежу в больнице, возвращалась домой с танцев, нога попала в люк, я сломала ногу, мне было очень плохо, но мои друзья принесли мне вашу книжку. Я открыла и первое слово, которое увидел в тексте, было слово люк, и тогда я стала читать». Я ей отвечаю: «Дорогая Юля, аккуратно ходите с танцев, смотрите под ноги, спасибо за теплые слова», – и забываю. Проходит какое-то время, второе письмо, тоже женщина пишет: «Я люблю юмор, друзья принесли вашу книжку, и мне стало очень хорошо, потому что я лежу дома, у меня сломана нога», – и я понял состав своей аудитории.
В то время я много выступал, выходил в зал, зрители, аплодисменты, и ты понимаешь, что не зря что-то делаешь, что тебя слышат.
Сергей Петров:
Самые гадкие письма можете вспомнить? Наверняка же критиковали.
Михаил Мишин:
Было другое время, потому что не было интернета, и чтобы просто так собраться и написать письмо... На самой заре моих занятий этим делом был у меня рассказик, связанный с тем, что вся страна пьет, это было опубликовано, в каждой газете были уголки юмора, и поместили в рубрике «Веселые колонки». И пошли письма, что автор глумится, в стране горе, народ спивается, а вы... Дошло до скандала, до неприятностей у редакции, и, по счастью, герой соцтруда защитил меня. Такие вещи бывали, но не могу сказать, что много хулы на меня сыпалось. Интернет – другое дело, туда люди выплескивают столько желчи, яда по поводу и без, мы говорили про сериал «Друзья», я наслушался. Были и хвалебные отзывы, но люди так странно устроены – если похвалить, то лайк поставили, а если наоборот, расскажут, что ты не знаешь языка, что ты все исказил, в английском это в сто раз лучше.
Сергей Петров:
Можно сказать, что с появлением интернета люди стали злее?
Михаил Мишин:
Нет, люди стали злее не из-за интернета, просто появилась площадка, но интернет дает все это выплеснуть, выкрикнуть, тем более вы скрыты за ником. Все зависит от вашего внутреннего уровня, хотите обругать, еще и безнаказанно – пожалуйста, интернет – великая вещь со всеми великими плюсами и минусами, он объединил всех людей на свете.
Сергей Петров:
А цензура? Многие упрекают советскую власть в ее жесткости, по Вам она прошлась?
Михаил Мишин:
Она по всем прошлась, доходило до смешного, какие-то вещи нельзя было говорить, какие-то вещи явно запретные, я уж не говорю о критике строя власти, они страховались диким образом, иногда до идиотизма. Был какой-то текст, оперетта, нехитрая фраза для рифмы – у нее глаза, как маяки. Вымарывают. Тут-то какая политика? Оказывает, в то время в стране разворачивалось движение маяков коммунистического труда, и давайте слово маяк лучше уберем.
Сергей Петров:
Сейчас ситуация изменилась в лучшую или худшую сторону? Сейчас нет понятия цензуры, но есть понятие формат.
Михаил Мишин:
Если говорить о свободе высказываний, сегодня она гораздо больше, другое дело, что все-таки наряду с цензурой политической был какой-то художественный уровень, ниже которого вещи не проходили, были худсоветы, совсем уже пошлятина отсекалась.
Сергей Петров:
Взять советские годы, приходит сценарист, приносит сценарий, который с художественной точки зрения отвратителен, но восхваляет Брежнего. Проходило или нет?
Михаил Мишин:
Всякое бывало, но совсем дряни нет на моей памяти, если мы говорим о фильмах, я себя киношником не считаю, по моим рассказам снято четыре картины, еще две музыкальные картины, но совсем пошлость и гадость отсекалась, чего сегодня нет. Казалось бы, давайте введем опять, но как только введешь художественную, тут же она превращается во все остальное. Сегодня другая история, все побаиваются, внутри самоцензура, нельзя сказать о Президенте, нельзя сказать об этом, о том… Думаю, будет как-то преодолеваться.
Сергей Петров:
Дебаты смотрели?
Михаил Мишин:
Это можно назвать и дебатами, тут вопрос названия, можно назвать то, что было, выборами, а можно назвать всенародным голосованием, что, на мой взгляд, было бы точнее. Что такое выборы? Это состязание программ, взглядов, вкусов, идей. Когда вы идете на матч «Динамо»-«Спартак», тут есть какие-то варианты: может, «Динамо» выиграет, может, «Спартак». Вы за кого-то болеете, этим болением голосуете. А если «Спартак» будет играть со сборной вашего детского сада, можно считать это состязанием, но в общем понятно, что «Спартак» выиграет с большим перевесом. Та же самая история.
Сергей Петров:
Но здесь было состязание между детскими садами.
Михаил Мишин:
А мне это мало интересно, смотреть, как кто-то друг в друга плюнет и обольет водой, или будет очередная помойка извергаться, зачем на это смотреть?
Сергей Петров:
С художественной точки зрения как бы Вы все это оценили? Ксения Анатольевна расплакалась, это были естественные слезы?
Михаил Мишин:
Не готов ответить, она вызывает у меня большие симпатии, если расплакалась, значит ей было обидно. Все происходит на ваших глазах, вы думаете – это, видимо, потенциальный главнокомандующий Вооруженных сил нашей большой страны и так далее. Выглядит, конечно, ужасно, если уж им можно, тогда что мы с Вами тут должны делать – драться и швырять друг в друга микрофоны?
Сергей Петров:
Была программа «Вокруг смеха», туда сложно было попасть?
Михаил Мишин:
Да, она ведь была единственной такого рода.
Сергей Петров:
Ее все ждали, раз в месяц.
Михаил Мишин:
Молодые ребята, которые нас смотрят, думаете, помнят ее? Вряд ли. Передача такого жанра и такого масштаба была единственной на всю страну, там были Горин, Арканов, Жванецкий, Карцев, но желание было у всех, потому что завтра тебя точно смотрела вся страна, со 2-3 передачи тебя начинали узнавать. Конкуренции передач не было, был еще «Кабачок 13 стульев», но это другая история, актерская передача, а так, чтобы выступали пишущие люди, она была одна на всю страну. Ее ждали, получали мешки писем, прекрасно вел покойный Саша Иванов.
Сергей Петров:
Вам сразу удалось туда пробиться?
Михаил Мишин:
Постепенно, я посылал туда, приходил, начинали узнавать, печатался в «Литературной газете», и потихоньку ты себя предлагал. Не помню, как я первый раз там оказался или кто-то узнавал, новые имена они все-таки искали, а дальше как получалось.
Сергей Петров:
Все равно нужно было иметь опыт за плечами, какое-то количество публикаций?
Михаил Мишин:
Кто-то из тех, кто делал передачу, должен был о тебе знать.
Сергей Петров:
То есть не было такого, что человек вышел на сцену, а его до этого никто не знал.
Михаил Мишин:
«Вокруг смеха» – это сразу аудитория больше 100 миллионов человек, вот в чем разница. Сегодня много такого формата передач, но такой нет. Были попытки оживить, возобновить, но этого нельзя делать, невозможно войти в тех же одеждах в новые воды, надо что-то другое. Был «Фитиль», острый по тем временам, который возглавлял Сергей Михалков, туда писали сюжеты лучшие перья, был выход на огромную аудиторию, потому что это крутили во всех кинотеатрах страны перед сеансами, и твои художества там появлялись, это были большие по тем временам деньги, было востребовано, и его ждали. Были острые документальные по тем временам сюжеты, художественные, моих пару сюжетов прошло, туда тоже все хотели, потому что он был один, и возобновить его – нет. Уровень свободы другой, уровень критики другой, нет молчания, все кричат о том, что там воруют, здесь воруют, что нового вы покажете?
Сергей Петров:
Мне старый «Фитиль» больше нравился, мне казалось, он был смешнее. А потом был случай, у коллеги забрали права, и мы вместе пошли с ним в ГАИ, у нас получилось забрать их обратно, и он подарил диск одному из сотрудников нового «Фитиля». Он говорит: «А где вас можно увидеть? Раньше, помню, в кино смотрел «Фитиль»». Мы ошалевшие: «Как так, канал «Россия», по субботам. – Вообще не знаю».
Михаил Мишин:
Потому что все другое, в новые времена должны быть новые форматы, не люблю это слово, но другого не подберу.
Сергей Петров:
Когда ушла передача «Вокруг смеха», появилась программа «Аншлаг». Вас туда звали?
Михаил Мишин:
Я там не участвовал.
Сергей Петров:
И Вас не приглашали?
Михаил Мишин:
Нет, я во многие места и не хожу, а сейчас не очень-то и зовут, а куда?
Сергей Петров:
Вы можете назвать выдающиеся или удачные сатирические и юмористические проекты в диапазоне последних 7 лет?
Михаил Мишин:
Не могу, не слежу в последнее время. Мы у американцев взяли стендап-шоу, я смотрю – есть забавные истории, но это довольно далеко от меня, симпатичные ребята, но там много ниже пояса. Я ничего конкретного не имею в виду, даже периодически их путаю. КВН теперь другой, и вообще, все люди постарше начинают ныть, что вот, в наше время... Но когда начинался КВН, он действительно был другой, потому что еще не было видеомагнитофона, все вживую, прямой эфир, и были скандалы, но это было действительно остроумное рождение чего-то на ваших глазах. Здесь же совершенно другая история – готовится шоу, целый город работает на эту команду. Такое тоже может быть, это состязание каких-то программ, заранее придуманных, но живость для меня была интереснее. И КВН живет до сих пор.
Сергей Петров:
Помните, была программа «Наша Russia», герои современности.
Михаил Мишин:
На этом мое критическое обозрение заканчивается, потому что тут надо знать материал.
Сергей Петров:
В 1990-е появились разные направления юмора, «Оба-на» Угольникова.
Михаил Мишин:
Из тех сатирических передач была передача «Куклы», которую делал Витя Шендерович, и она была ярким пятном на телевизионном экране. Я считаю, что-то такое должно быть обязательно, напрасно наша нынешняя власть боится в свой адрес инвектив, и если какие-то идут, значит шуточки добрые-предобрые, такая патока, что смотреть невозможно.
Сергей Петров:
Больше шутят над Америкой.
Сергей Петров:
Америка уже вся в синяках от наших шуток, не знает, куда спрятаться от наших сатирических стрел, но как-то выживает. Я считаю, что настоящая сатира направлена прежде всего на самих себя, вы можете сколько угодно рассказывать о недостатках жизни в Бельгии, это никого не волнует. Но этого нет, все выжгли, на мой взгляд, глупо и напрасно.
Сергей Петров:
Вопрос профессиональный, ремесленный – домочадцы помогают в работе или в одиночестве творить лучше?
Михаил Мишин:
Слово творить мы оставим Пушкину. Не помогают и мешают, если нужно посоветоваться с кем-то, я могу задать вопросы, не мешают – уже спасибо.
Сергей Петров:
Сейчас есть модное слово тренд, и я приведу один в пример – многие писатели любят устраивать литературные мастерские, вокруг себя за деньги собирают людей и говорят: «Я вас научу писать фантастику за неделю».
Михаил Мишин:
Как можно научить? Мы же говорим про чувство юмора, это такое же чувство, как все остальные, просто у человека оно есть, у животных нет, хотя еще надо подумать. Это как зрение, у одного оно от рождения отличное, другой в очках ходит, третий вообще ничего не видит. Один хорошо слышит, второй плохо, третьему и слуховой аппарат не поможет, то же самое с чувством юмора – или да, или нет. Один сразу поймет, второй чуть подумает, а третий через 2 недели не рассмеется. Поэтому научить этому сложно. Научить нельзя, научиться можно, если в тебе что-то есть, ты можешь учиться, спросить, показать. Сказать, делай так? Я на себя такое и не возьму, помочь могу, если спросят, совет дать могу, а как учить? Вот так смешно, а так нет?
Сергей Петров:
Есть определенные схемы, что шутку недостаточно высказать, ее надо закольцевать.
Михаил Мишин:
Есть какие-то ремесленные приемы, непростая история, не готов о ней говорить. Раньше я много выступал, была востребованность, приезжаешь в какой-то город, 20 афиш, и проблем нет. Сегодня сложнее по тем же причинам, о которых я говорил, но я после большой паузы вдруг почувствовал, что мне хочется что-то сказать аудитории и что аудитория воспринимает адекватно, мы друг друга не обманываем, и нам неплохо сидится.
Сергей Петров:
Вам нравятся именно театральные площадки, сцена, зал, или непринципиально?
Михаил Мишин:
Старый опыт очень большой, потому что там были площадки и камерные, и тысячные, от нефтяных камней, где было 20 нефтяников, до Академии наук, но сейчас так складывается, что это средние, камерные залы, и мне очень хорошо. Я люблю, чтобы пришел зритель, который хочет прийти, он приблизительно представляет, на что идет, и он ко мне приходит.
Сергей Петров:
Чаще это люди пожилого поколения?
Михаил Мишин:
Приходят разные. Мы с Вами говорили, кого нет в телепространстве, его как бы и нет, вы исчезаете с экрана, и вас перестают знать. Я давно ушел с телевидения и в интернет еще не пришел, мне все казалось, что незачем, но, может быть, появлюсь в сетях. Приходят разные люди, и знавшие, и молодые, мне с ними замечательно сидится, мы хорошо договариваемся.
Сергей Петров:
На определенное время Вы исчезли с телеэкранов, не создалось такого впечатления, что Вас искали?
Михаил Мишин:
Такого нет, я иногда появляюсь, но в этих передачах я стал записанным воспоминальщиком: «Мы делаем фильм-воспоминание о Михаиле Казакове», – ну как я не приду, если я был с ним связан, или о Райкине, Лене Филатове. А так, чтобы заниматься на телеэкране своим делом, которым занимались раньше, выходить и читать свои художества, сегодня такой площадки я для себя не вижу.
Сергей Петров:
Я желаю Вам дальнейших успехов, удачных выступлений.
Михаил Мишин:
Спасибо, что выслушали, приходите на выступление, и мы поговорим еще.
Сергей Петров:
Михаил Мишин был у нас в гостях, писатель, я говорю именно писатель, а не писатель-сатирик, потому что Михаилу Анатольевичу нравится определение писатель.
Михаил Мишин:
А мне все равно, потому что это не я решаю, а аудитория, они придут и решат.
Сергей Петров:
Программа «Самое оно», до свидания.