Ольга Максимова:
Здравствуйте, с Вами Ольга Максимова, это Шоумастгоуон и сегодня у нас в гостях Вадим Степанцов. Вадим, добрый вечер!
Вадим Степанцов:
Вечер добрый!
Ольга Максимова:
Все регалии указаны на мониторе, я даже боюсь споткнуться, повторяя их, воспроизводя.
Вадим Степанцов:
Ещё и не все.
Ольга Максимова:
Ещё не все, на самом деле, это только малая толика. Всё бы не влезло в наш монитор. Вадим, вопрос первый, хотелось бы узнать, чем был наполнен Ваш сегодняшний день. Как проходит утро и день Вадима Степанцова? Во сколько начинается, какие бытовые дела могут быть.
Вадим Степанцов:
Проснулся я на даче у приятеля. Дело в том, что я не так давно переехал из центра в микрорайон Опалиха Красногорского городского поселения. И поэтому жизнь немножечко поменялось. Она стала как-то вольготнее, с одной стороны, с другой стороны, я возобновил знакомство с кучей друзей, которые живут по тому направлению, и сейчас обхожу их владения, дома и прочее. И в общем, проснулся у товарища, мы поехали с ним в Москву. Поскольку времени до эфира радио Mediametrics было более, чем навалом, я решил зайти в музей изобразительных искусств имени Пушкина.
Ольга Максимова:
Ничего себе.
Вадим Степанцов:
Да. Там неплохая выставка проходит, сравниваются импрессионисты, французы с нашими передвижниками.
Ольга Максимова:
Вот так, кто-то покупал куриные каркасы для собак, как я, а кто-то был в Пушкинском музее.
Вадим Степанцов:
Что такое куриные каркасы, простите?
Ольга Максимова:
Это когда срезают филе, то остаётся вот этот, как запчасть такая, на который было мясо.
Вадим Степанцов:
Скелетон.
Ольга Максимова:
Да, это называется на языке мясников куриный каркас. Ну что ж, прекрасный день. А завтра у нас День защитника Отечества. Я, кстати, уважаемые зрители, слушатели не видят, а зрители видят, что я попыталась как-то приблизиться в своём внешнем облике сегодня к армейской теме. Возможно, не очень удачно, потому что что-то напоминает о том, что я капрал, но, тем не менее. Вадим, я знаю, что в армии у Вас были всякие разные истории, Вы служили в области КГБ.
Вадим Степанцов:
Я служил в войсках связи КГБ. 15 лет прошло с этого момента, говорить об этом можно. Специальность у меня была полевых кабельных линий линейный надсмотрщик. Но долго я там не задержался, меня выгнали оттуда.
Ольга Максимова:
Эту историю уже обсуждали Вы во всех всевозможных программах и шоу, как Вас клали в психушку, где Вы пролежали четыре месяца, потому что нашли у Вас религиозную литературу, атеистическую в тумбочке.
Вадим Степанцов:
Не религиозную, а атеистическую.
Ольга Максимова:
Атеистическую.
Вадим Степанцов:
Скорее просветительскую, литература была официально изданная, то есть это никакой не религиозный самиздат был, времена были советские, так что за это статью я не получил. Но всё равно отцы командиры испугались и решили, что солдату, который читает книжки под названием «Христианский экуменизм вчера и сегодня», например, не место в гвардейской части.
Ольга Максимова:
А Вы этот праздник как-то отмечаете, он для Вас что-то значит, Вы любите, когда Вас поздравляют, дарят Вам носки или что там ещё полагается защитникам Отечества.
Вадим Степанцов:
Не то, что, я отмечаю, я его чту, как угодно можно относиться к этой дате, раскапывать, остановили ли части Красной армии немцев под Даугавпилсом, не остановили, но есть такая дата условная. Вообще, история для меня, это скорее миф, чем точная наука.
Ольга Максимова:
А история для Вас - это интересно или скучно?
Вадим Степанцов:
Это интересно.
Ольга Максимова:
Для многих школьников ведь это же прямо такая каторга сегодня, учить историю.
Вадим Степанцов:
Для моей дочери точно нет, точно нет. Она, кстати, завоевала, вошла в финал премии, как это называется, короче, она написала лучшее сочинение по обществознанию, она на втором месте. Парнишка, который занял первое место, погиб вот в этой страшной аварии, летел домой.
Ольга Максимова:
Егор?
Вадим Степанцов:
Я не знаю, как его зовут.
Ольга Максимова:
С ним мой сын снимался в этом фильме.
Вадим Степанцов:
Я не знаю, как зовут, он первое место выиграл. Так что очень жалко, когда такие ребята, конечно, погибают. Надеюсь, что другие будут учиться, жить и интересоваться историей Отечества.
Ольга Максимова:
А по поводу Вашего образования. Сегодня я прямо очень много внимания уделила изучению, и даже мы сейчас Вами восстановили хронологию Вашего высшего образования. Я конечно, все знают, что Вы учились в мясомолочном институте, институте мясомолочной промышленности, и как Вы туда попали, что Вас уговорила подружка Вашего одноклассника. Но ехали Вы поступать на географический факультет.
Вадим Степанцов:
Да, ехал.
Ольга Максимова:
Почему Вас туда потянуло, что, какие, может быть, книги Вы читали.
Вадим Степанцов:
Во-первых, географию хорошо знал, был любимый предмет, и до сих пор как-то так меня тянут всякие книжки про путешествия, люблю карты старые рассматривать. А тогда просто грезил этим. Сестра одноклассника разубедила, сказала, что Пржевальского из меня не выйдет, все белые пятна уже заретушированы, так что быть мне учителем географии. Я опечалился и пошёл к ним в мясомолочный.
Ольга Максимова:
Вадим, а вот если бы сегодня уже, с Вашим бэкграундом, опытом, если бы сейчас с Вашими взрослыми мозгами у Вас была бы возможность выбрать себе путь в высшее образование тогдашнему. Может быть, Вы изменили бы свою тропиночку и пошли сразу бы куда-то ещё.
Вадим Степанцов:
Нет, сразу бы я пошёл куда-то ещё, я бы пошёл, наверное, на юридический, изучал бы авторское смежные права.
Ольга Максимова:
Чтобы пригвоздить РАО.
Вадим Степанцов:
Да, года бы три посветил юридической науке, потом бы уже пошёл куда-нибудь по гуманитарной, конечно, части. Наверное, в Литинститут бы поступил или в универ. Поскольку у меня идиосинкразия, я не могу читать технические и юридические документы, у меня в глазах рябит от них. Если бы я сызмальства себя к этому приучил, наверное, как-то бы в лучшем состоянии сейчас.
Ольга Максимова:
Мне кажется, это не лечится.
Вадим Степанцов:
Нет, в детстве можно задолбить что-то, помимо воли. Я, например, учась в мясомолочном, не имея никакой тяги к точным наукам и к химии, я всё-таки ухитрился у хороших преподавателей получать пятёрки. У меня была пятёрка по физической коллоидной химии, у меня была пятёрка по сопромату, хотя, разбуди меня или не буди, всё равно я не помню, о чём это. Ну, помню бензольные кольца какие-то, не моё. Но, тем не менее, смолоду чужие вещи, несвойственное тебе даётся легче. Сейчас сколько не пытаюсь улучшить свой английский, не получается никак, вот как застыл на уровне 24-25 лет, знаний тех, так ни туда, ни сюда.
Ольга Максимова:
А как же, Вы же в Америке пробыли достаточно долго.
Вадим Степанцов:
Нет, у меня разговорный английский неплохой такой, рыночной, всё, я объясняться могу, могу излагать свои мысли. Но вот когда письменный английский довольно неплохо понимаю, если слова незнакомые, контекст подсказывает. А вот на слух с англоговорящими, когда беседа заходит о тонких материях, сложных. Всё.
Ольга Максимова:
А фильмы? Можете смотреть?
Вадим Степанцов:
Ненавижу фильмы, я их ненавижу. Смотрю краем глаза в телевизор какие-нибудь фильмы, когда уже засыпаю.
Ольга Максимова:
На английском понимаете, когда на языке носителя, если фильм американский.
Вадим Степанцов:
Скорее нет, чем да.
Ольга Максимова:
А вот Вы же ходили, в самом начале разговора что-то так у нас выпала беседа наша, вы же там ходили в общество анонимных алкоголиков.
Вадим Степанцов:
Нет, там у нас был переводчик штатный, в те времена много групп протягивали самых разных профессий, и там был штатный переводчик, который прилетал из России с этими группами, и людям было достаточно легко.
Ольга Максимова:
И русских было много.
Вадим Степанцов:
Нет, русские были только, скажем так, у нас была группа алкашей рок-музыкантов, должно было быть три человека, но в результате двое. До меня и после меня потягивали ещё таких зайчиков, как, например, Гаркуша или Юрий Шевчук. Но Юрий Шевчук после первого захода, он сел в самолёт, и первый же встречный соотечественник предложил ему выпить, он совершенно забыл про эти полтора месяца, что ему, и он тут же нажрался. Потом его возили ещё раз, ну, звезда, надо повторить, закрепить. А вот Гаркуша, кстати говоря, ему помогло, он не пьёт вообще.
Ольга Максимова:
Юрий Юлианович, он вообще-то, по-моему, не любит афишировать эту часть своей жизни. Во всяком случае, я раньше никогда не слышала.
Вадим Степанцов:
Я за что купил, за то и продаю. Меня туда втащили художники группы Митьки, Дмитрий Шагин, если уточнять, он меня познакомил с этими американскими благотворителями, и так и получилось. И вот эти байки про то, как, кто и как проходил через общество анонимных алкоголиков, они очень забавные. Про Юлия Юлиановича, так это точно.
Ольга Максимова:
А вот, кстати, очень немногие люди, когда сталкиваются с такой проблемой, алкоголизм, избавление от алкогольной зависимости, они навсегда завязывают. А у Вас как-то получилось очень здорово, легонечко привязать, но я так понимаю, что с тех пор В не поставили себе жёсткое табу на эту тему, удерживаетесь в рамках.
Вадим Степанцов:
У меня было шесть лет трезвости, я достаточно провёл эти шести лет, с 94-го по 2000-й. Развязал всего два раза и оба по уважительной причине. Просто не из-за любви к алкоголю, а потому что не выпить вьетнамской рисовой водки с кровью кобры и запить этим сердце кобры, я не мог такой аттракцион просто пропустить.
Ольга Максимова:
Я, честно говоря, думала, сейчас будет уважительная причина, стресс, связанный с какой-нибудь личной драмой.
Вадим Степанцов:
Нет, стресса не было.
Ольга Максимова:
А это, оказывается, была кобра.
Вадим Степанцов:
Да.
Ольга Максимова:
А вот, кстати, по поводу рок-н-ролла и алкоголя. Все мы знаем, я в этой среде тоже очень много поработала, много концертов видела, и многих исполнителей знаю. Для многих выход на сцену, это сопряжено с приёмом алкоголя. Для некоторых это абсолютное табу, они считают, что на трезвую голову нужно всё это делать, играть. Кто-то выпивает 50 г для связок, чтобы коньяк, допустим, разогрел. А кто-то, в общем-то, убирается там.
Вадим Степанцов:
Трахтенберг покойный очень хорошую книжку выпустил, связанную с этим конкретно, не только с этим, но очень много алкоголя на сцене, перед сценой и после оной посвятил, называется «Вы хотите стать звездой». Очень всем рекомендую, это не литература совершенно и не мемуары, это что-то среднее такое, взгляды нечто. И он пишет об этом очень убедительно, что сначала артист выходит на сцену, 50 г «до», 100-150 «во время».
Ольга Максимова:
И пол-литра...
Вадим Степанцов:
Пол-литра «после». Глядишь на него через два месяца, уже стаканище перед сценой, литр на сцене, а потом уже его ищут не везде. Ну, то есть, в борьбе с зелёным змием побеждает змий. Поэтому у меня правило строгое для себя, теперешние мои музыканты, они не злоупотребляют, как правило. У меня правило строгое, первое отделение обязательно трезвым, а потом уже для угара, поскольку приходится выступать не на стадионах, а в каких-то таких питейных в основном заведениях, то вторая часть Марлезонского балета, это уже единение с публикой. Но это так я мотивирую, что так надо. Наверное, так надо в данном конкретном жанре.
Ольга Максимова:
Вадим, по поводу единения с публикой. Я думаю, что по отношению к Вам очень многие пытались, а, может быть, я не права, может быть у Вас, наоборот, очень интеллигентный, вглубь смотрящий, в корень зритель и слушатель.
Вадим Степанцов:
Разные.
Ольга Максимова:
Пытались проявлять панибратство, фамильярность? Потому что Вы же, Ваш творческий лирический герой, скажем так, он достаточно свой в доску парень, с которым можно запросто выпить, хлопнуть его по плечу.
Вадим Степанцов:
Возможно, это было так когда-то, в начале моего сценического пути. Сейчас это парень гораздо более сложными формулами описывается, да и публика, наверное, так стала, более такой, воспитанной, что ли. Вот если ловить хайп про актёра Серебрякова, в честь которого я сегодня нагло сижу в фуражке.
Ольга Максимова:
Очень Вам идёт.
Вадим Степанцов:
Изображаю из себя хамоватого, сильного и наглого мужика. По мне за время с 90-го года по нынешнее, люди очень сильно поменялись и в лучшую сторону, наши люди. И те, которых я вижу перед сценой, и те, с кем я езжу в общественном транспорте, а я часто езжу в общественном транспорте. Да и вообще, общественный транспорт сам поменялся, сидения с подогревом. А люди этого не ценят и не помнят, что было, какой ужас был в девяностых. А я вижу позитивные изменения, вижу и радуюсь им.
Ольга Максимова:
А вот мы сейчас заговорили о Вашем зрителе, о Вашем слушателе, о том, что народ поменялся. А кто сейчас Ваш зритель, слушатель в основном? Это старпер или есть молодые, как они вообще туда приходят. Я обратила внимание, что сейчас очень многие подростки, молодые люди, они вдруг начинают с большим удовольствием слушать музыку, которую слушали их родители. И это происходит на такой искренней волне.
Вадим Степанцов:
Да, по эстафете часто происходит. Но бывает так, что родители не при чем. Вот, где-то, как-то услышали, пришли. Зрителя я уже давно своего определяю и слушателя, как человека, обладающего чувством юмора, с количеством извилин больше двух. В общем, мои зрители, мои слушатели, они, как правило, понимают то, что я излагаю и как я излагаю. То есть Пионервожатая, Пппионервожатая, но вскоре, уже с середины девяностых годов много песен появляется совершенно других, не про трусы и угар алкоголя, веселье, а ещё каких-то, много планов. Я, например, не очень завидую, печалюсь за тех артистов, те команды, с которыми где-то ноздря в ноздрю начинали, которые остались таким вот юмором в коротких штанишках, так сказать, ничего не поменялось, не буду называть названия.
Ольга Максимова:
Хотя, хотелось бы.
Вадим Степанцов:
Ну, просто смешон и юноша надменный, смешон и ветреный старик. У людей песни не поменялись, характер, отношение к миру, стареть то надо красиво, чем я и занимаюсь.
Ольга Максимова:
А, между прочим, по поводу отношения к своему творчеству и вообще, к себе тоже. Есть две категории людей, особенно если говорить о музыкантах. Одни с большим удовольствием пользуют свой бэкграунд, свой багаж, который был накоплен до этого. Есть какие-то хиты, Вы сейчас не называли имён, а мне хочется вспомнить Юрия Антонова. Он говорит, я уже всё написал, и мне этого достаточно и хватит до конца моих дней.
Вадим Степанцов:
Сергею Никольскому приписывается фраза «Пусть новые песни сочиняет тот, у кого СТАРАЯ плохая».
Ольга Максимова:
СТАРАЯ.
Вадим Степанцов:
Нет, я мог бы, наверное, как-то колбаситься по кабакам до седых волос с Пионервожатой, но не интересно.
Ольга Максимова:
Вот я как раз хотела все-таки уточнить, но, практически, прозвучал ответ на этот вопрос. Для многих старый багаж, это тот, что они с удовольствием пользуют и который монетизирует для них прекрасно их предыдущую часть жизни, в которой они потрудились. А есть те, которых страшно раздражает, когда просят на концертах петь старые-старые песни, которые уже звучали сотни, тысячи раз. И ничего с этим практически невозможно бывает поделать. Некоторые говорят, у меня же есть что-то новое, вот же я написал, послушайте. Как у Вас с этим?
Вадим Степанцов:
Нет, это уже давно выверенная формула, и большие артисты, и артисты мелкооптовых площадок, которым лень топтаться на одной песне, они это совмещают, перемежают в концертных программах старое-новое, тут говорить даже не о чем.
Ольга Максимова:
Без Пионервожатой все равно никак.
Вадим Степанцов:
Это давно уже отутюженная практика.
Ольга Максимова:
Вадим, Вы очень подкупаете своей искренностью, я даже не знаю, насколько правильный термин «искренность», но Вы о себе ничего не скрываете, в этом плане на Вас, наверное, трудно как-то напасть и какой-то неожиданный бросок осуществить. Вы открыто говорите о том, что у Вас были проблемы с алкоголем, и даже была белая горячка, если я правильно.
Вадим Степанцов:
Была, да, белочка однажды.
Ольга Максимова:
А кстати, как она, белочка проявляется, мне просто интересно, потому что я читала где-то, что это проявляется не так, как принято в представлении обывателя, что там ползёт за тазиком и стреляет из половника. А это просто проявляется на уровне психосоматики, что давление, какая-то потливость, что-то в этом духе или нет, расскажите.
Вадим Степанцов:
Нет, про это не помню, видимо, в те времена я был здоров, и у меня с потливостью было всё на уровне нормы. Но ко мне приходили черти, но не были ни с рогами и хвостами, а такие, в виде бомжей, кожа у них была по-разному раскрашена в какие-то грязноватые цвета, лимонный, фиолетовый, синий, свекольный. Они приходили в коммуналку среди ночи по нескольку раз, потом исчезали. Исчезали они, когда меня будет звук холодильника. Холодильник был старый такой, трясся при перерывах на отключение. Я уголком сознания понимал, что эти существа не реальные, но обстановка в этой моей коммунальной комнате, всё до последнего гвоздика, шершавинки и потёртости обоев была ровно такая, какая она и была наяву. И это озадачивало.
Ольга Максимова:
Так я продолжу. Вы не скрываете о себе таких фактов, которые другие, наверное, предпочли бы утаить.
Вадим Степанцов:
А что скрывать?
Ольга Максимова:
Ну как, что скрывать.
Вадим Степанцов:
Я же никого не зарезал, не изнасиловал, не расстреливал несчастных по темницам. Что скрывать.
Ольга Максимова:
Это вызывает очень большую симпатию, доверие у людей по отношению к Вам.
Вадим Степанцов:
И даже то, что Вы в своё время мастурбировали на фотографию гимнастки Нелли Ким, это тоже такая любимая, мне кажется, у журналистов информация. Раньше журналов типа Playboy не было в стране, поэтому приходилось справляться подручными материалами.
Ольга Максимова:
Это Вам ещё повезло, потому что у некоторых не было фотографии Нелли Ким и приходилось брать обёртку от маминых колготок и Burda Moden.
Вадим Степанцов:
Мой пасынок, например, когда я был женат первым браком, у меня был пасынок, он учится в китайском интернете, на выходные мама забирала его домой. Мама нашла у него открытку с обнажонкой из Рубенса, там такая Даная лежала в телесах.
Ольга Максимова:
Это высоко.
Вадим Степанцов:
Ну, что было.
Ольга Максимова:
Если бы Вы сегодняшним были подростком, то кого бы Вы, извините, выбрали вместо Нелли Ким?
Вадим Степанцов:
Сегодняшнее киберпространство предлагает столько, до конца жизни не освоить.
Ольга Максимова:
Про Вас не то, чтобы ходили слухи, а многие мои коллеги журналисты, когда сегодня прочитали анонс у меня в соцсетях о том, что Вы будете гостем моего эфира, многие мои бывшие коллеги, радиоведущие написали: ой, Вадим, Вадиму привет огромный, он же такой эстет, он потрясающий, удивительный собеседник. И мне даже рассказали о том, что Вы, оказывается, в своё время были таким коллекционером хорошей музыкальной аппаратуры.
Вадим Степанцов:
Враньё.
Ольга Максимова:
Враньё? Даша, ты мне наврала.
Вадим Степанцов:
Человек, у которого долгое время не было ни кола, ни двора, какая аппаратура.
Ольга Максимова:
То есть это неправда.
Вадим Степанцов:
Нет.
Ольга Максимова:
А то, что Вы сотрудничали.
Вадим Степанцов:
Может быть, каким-то образом, да, может быть, каким-то образом временно у меня задерживалась аппаратура, но это, да, у меня был товарищ, ныне покойный, благодаря которому я жил в Москве, вот та коммуналка, про которую я рассказывал в отношении чертей.
Ольга Максимова:
Да, мы поняли.
Вадим Степанцов:
Это была комната его мамы, у меня в 90-е не было ничего вообще. Возможно, он там в своих каких-то коммерческих целях использовал моё жилище, его, моё жилище, как склад, такое могло быть. Но я этот эпизод не помню.
Ольга Максимова:
А магазин Пурпурный Легион, Вы имели к нему отношение?
Вадим Степанцов:
Нет.
Ольга Максимова:
Тоже не имели отношения.
Вадим Степанцов:
Не имел.
Ольга Максимова:
Обалдеть можно, всё. Вот Вам и журналисты.
Вадим Степанцов:
Какими хвостами обрастаем.
Ольга Максимова:
Да, ничего себе, а я как раз думала в этой связи спросить, как Вы относитесь к этой эре цифрового звучания. Ну понятно, если про Пурпурный Легион отпадает, то наверное, и о коллекции пластинок тоже говорить нет смысла.
Вадим Степанцов:
Нет, пластинки у меня были, пластинки я крутил винил с удовольствием, уже когда виниловая эпоха кончилась. Был патефон какой-то.
Ольга Максимова:
Но так ведь сейчас эта виниловая эпоха вновь начинается.
Вадим Степанцов:
Она вновь заканчивается.
Ольга Максимова:
Вновь заканчивается?
Вадим Степанцов:
Наверное.
Ольга Максимова:
У меня такое ощущение, был Саша Кутиков на эфире, мы как раз обсуждали, говорили на эту тему. Он сказал, что виниловые проигрыватели стали в ценовом диапазоне вполне доступны среднему классу. Они стоят порядка 200 евро, и каждый может купить себе.
Вадим Степанцов:
Можно где-то по комиссионкам, в особенности за границей, купить хорошую вертушку ретро, каких-то 70-60-х годов, вообще не проблема.
Ольга Максимова:
Так оказывается, сейчас для того, чтобы дождаться своей очереди на печать винилового тиража, музыканту приходится ждать в Германии по полгода.
Вадим Степанцов:
Я про это ничего не знаю. Нам ребята из компании Миру-Мир издавали винил. Но там, может быть, была какая-то плановая задержка, но поскольку никого это особенно не волновало, будет этот винил, не будет, поэтому как-то не помню, чтобы был криминал.
Ольга Максимова:
Ну, бог с ним. Вадим, расскажите, как у Вас после мясомолочного института, после литинститута как Вы, Вы начали издаваться, даже печатали всякие-разные популярные в то время безумно журналы, которые читала интеллигенция, и которые выходили большими тиражами. Как Вы оттуда попали в музыку, как Вы вдруг начали играть. Насколько я понимаю, для Вас это было немножко неожиданно.
Вадим Степанцов:
Это как-то случилось параллельно, потому, что сколотив пиитическое сообщество под названием Орден куртуазных маньеристов, я туда привлёк первокурсника литинститута Константэна Григорьева. Он поступил, когда я закончил. Костя меня научил не то, чтобы научил петь, но заставил, скорее всего. И первоначально Бахыт-Компот был дуэтом, потом он стал трио, потом превратился в такой уже полномасштабный вокально-инструментальный ансамбль.
Ольга Максимова:
В Бахыт-Компоте ещё, как оказалось, играл на клавишах Константин Меладзе.
Вадим Степанцов:
Студийно, это на втором альбоме, когда я и двое моих музыкантов поехали в город Николаев, это 150 км от Одессы по наущению Жени Фридлянда, он ещё тогда не было великим продюсером, он был просто директором группы Браво. Ему Женя Кафтан показал первый альбом Бахыт-Компота. Такой, совершенно страшный, по моим сегодняшним меркам, ну, что-то в этом, наверное, было. И Фридлянд мне говорит: вот, у меня студия в городе Николаеве, там сидит такой Ким Брейбург и с ним ещё какой-то ботан, ты на него не обращай внимания, главное, найти денег на прожитье, а студия тебе бесплатно. И вот мы втроём поехали, и трое, это я, гитарист, аккордеонист, собственно, и всё. Так что все остальные партии нам чепашил товарищ Меладзе. Тогда братья Меладзе ещё были никому неизвестны.
Ольга Максимова:
Они, по-моему, на следующий год начали.
Вадим Степанцов:
Нет, лет через пять началась у них вся история, это был 92-й год. И Костя Меладзе там все ударные, все сэмплы подбирал, клавишные партии наигрывал, за что ему отдельное спасибо.
Ольга Максимова:
А Вы не общаетесь с ним сейчас?
Вадим Степанцов:
Сейчас нет. Когда-то, когда они были только-только на пороге славы, ещё какие-то пересечения происходили, ну а потом прекратились. Как говорил герой фильма: только они в графья пошли, а мы в артисты.
Ольга Максимова:
А Роберт Ленц, он же тоже каким-то образом был задействован в Бахыт-Компоте.
Вадим Степанцов:
Нет, такого не было.
Ольга Максимова:
Нет?
Вадим Степанцов:
Мы делили репетиционную базу просто, когда у него была команда, я уже не помню, с каким названием, они пытались выползти то ли на французский, то ли на англоязычный рынок, долго что-то пели, репетировали, рассылали демо записи, но ничего не получилось, а потом он прибился к группе Браво.
Ольга Максимова:
По поводу группы Браво Вы же написали для них, пожалуй, самые громкие хиты. Одни из самых громких хитов.
Вадим Степанцов:
Король «Оранжевое лето». Добрый вечер, Москва.
Ольга Максимова:
Добрый вечер, Москва. Жар-птица.
Вадим Степанцов:
Жар-птица.
Ольга Максимова:
И при этом Вы написали ещё Ппионервожатую. И обе песни безумно, не обе песни, обе вот эти чаши весов песенных, разложим их по разные стороны, они сами по себе очень ценные и очень востребованы у публики. В вот у Вадима Степанцова какой больше процент, если разложить Вас на проценты, Король «Оранжевое лето» или Пионервожатая, какое соотношение.
Вадим Степанцов:
Другое, я, наверное, сейчас больше увлечён своим новым проектом, он называется Мастодонт, как и книжка, которую полгода назад я выпустил. Там в большей части лирика, всё-таки лирика, такие, она ироничная в разной степени, но всё-таки это о чем-то, что выходит за рамки вот этого молодцеватого ерничанья и такой розовой попсы, которой грешит Евгений Кафтан и группа Браво.
Ольга Максимова:
У Вас же есть ещё несколько проектов музыкальных, в которых Вы участвуете. Это группы. Это группа крымская одна.
Вадим Степанцов:
Ну, вот Мастодонт.
Ольга Максимова:
Мастодонт.
Вадим Степанцов:
Мы сейчас называемся Мастодонт.
Ольга Максимова:
До этого Вы назывались по-другому, насколько я помню.
Вадим Степанцов:
До этого мы назывались и Степанцов, и Бурлеск оркестр. Они вступают под этим именем, когда исполняют свои кавер пародии, такая кавер пародийная группа такая, с цирковым замесом. Мы начинали с того, что мы тоже исполняли кавер прародии, но мои уже, с моими текстами, плюс песни, который в Бахыт-Компоте давно и прочно забыты, мы возрождали вот это всё архивное. Потом стали рождаться какие-то уже отдельные вещи и очень лиричные.
Ольга Максимова:
Но насколько я понимаю, у Вас есть ещё какой-то проект, или я что-то путаю, там балалайка.
Вадим Степанцов:
Есть проект Бедлам-капелла.
Ольга Максимова:
Вот, точно.
Вадим Степанцов:
Это мы завтра с этим проектом будем выступать в клубе Дача на Покровке. Не путать с дачей на Рублёвке. Дача на Рублёвке, это такая, для буржуев, а Дача на Покровке, это на Покровском бульваре.
Ольга Максимова:
Это дача на Рублёвке для бедных.
Вадим Степанцов:
Ну, для таких, как сказать, людей, больше людей. Хотя очень разная публика ходит, самая разная. Так вот, там мы исполняем романсы моего сочинения, и присутствует и балалайка тоже.
Ольга Максимова:
Давайте уже с Вами закончим эту часть по интригам относительно того, для кого Вы писали песни. Вы же писали ещё и для На-На, и для Тату, и про На-На Вас убедили писать, что-то там написать, потому что говорят, что это настоящий панк.
Вадим Степанцов:
Друзья панки из группы Лосьон сказали: да нет, вообще, не бери в голову, пиши. Я подошёл к Олегу Сафонову, с которым мы сейчас в Бахыт-Компоте выступаем. Я говорю: Олег, такая, такой зашквар.
Ольга Максимова:
Зашквар, как раз и хотела сказать.
Вадим Степанцов:
Зашквар, я говорю, как. Ты что, панк, это же трэш, угар, садомия, это надо, с ними работать надо.
Ольга Максимова:
То есть моменты внутреннего колебания были.
Вадим Степанцов:
В общем, он развеял мои сомнения, ну и несколько песен я для На-Ны написал. А для Тату я написал всего 0,5, по-моему, песен.
Ольга Максимова:
Но зато это Мальчик-гей.
Вадим Степанцов:
Мальчик-гей.
Ольга Максимова:
Правда, несколько строчек.
Вадим Степанцов:
Несколько строчек, да. Самых ударных. Но были ещё артисты, которые канули в лету, о них сейчас никто не помнит. Они не вступают, большей частью. Браво, наверное, самый такой устойчивый ледокол в этом мире.
Ольга Максимова:
Вадим, а если брать Вас двадцатипятилетней давности, я насколько помню, три года назад отмечал Бахыт-Компот двадцатипятилетие. В 2015-м.
Вадим Степанцов:
Ну да, три года получается, да, 28 лет.
Ольга Максимова:
28 лет, значит, если брать Вас 28 лет назад, взять одного Вадима Степанцова и сегодняшнего, что поменялось в Вашем ощущении, когда Вы выходите на сцену. Есть какой-то мандраж или уже прямо настолько Вы матёрый человечище, что ничем Вас не пробить.
Вадим Степанцов:
У меня мандража изначально не было, потому что когда я учился в школе и потом между двумя институтами я ходил в своём родном городке, Узловая в театральную студию. Там были неплохие такие наставники, и как-то так театральные подмостки провинциальные, они меня излечили.
Ольга Максимова:
Зашкурили.
Вадим Степанцов:
Излечили от боязни сцены.
Ольга Максимова:
А если говорить о таком клише, говорят о том, что Вадим Степанцов и Бахыт-Компот, они в своё время играли за ящик пива, это фигура речи или это правда?
Вадим Степанцов:
Все так начинают. И у нас, и в Европе, и где угодно. Я в 2005-м году в одном клубике в Лондоне наблюдал целый фестиваль, просто туда приезжали ребята такие, которые играли Hard and Heavy, всё, что рядом, играли потрясающе, они там вообще ни за что играют, я не знаю, может быть, за бутылку пива. Офигительно совершенно, культура звука начинается с того, что каждый гитарист и басист привозит свой комбик, чего в наших клубах нет. И когда ты сидишь под колонками, играет вот эта громкая музыка, ты можешь вполне себе разговаривать с человеком рядом, и тебя слышат, и ты слышишь. Удивительно.
Ольга Максимова:
У Вас есть в жизни такая интересная история по литинституту, которая касается мастодонта отечественной поэзии, автора гимна, Михалкова. Вы же в своё время добавили ему, мне кажется, прядь седых волос своей дипломной работой. Вы не могли бы рассказать об этом, там такие потрясающие стихи были, вообще, хотелось бы, чтобы Вы нам что-то прочитали про девушку на лимузине. В то время, как писали другие про город Дагестана и про белые берёзы.
Вадим Степанцов:
По накатанным рельсам поедем, хорошо. В 2 словах, в 88-м году, когда уже во все бурлила перестройка, особенно в творческих союзах, Союз писателей она как-то не коснулась, а тем более. жителей посёлка Переделкино и товарища Михалкова, в частности. Преподаватели литинститута как-то снисходительно относились к студентам, если они экспериментировали, были не под гребёнку причёсаны. Как я сейчас понимаю, Михалков лютовал из-за меня вот почему, потому что он был свою держимордовскую сущность проявлять десятикратно, потому что у него сын, Андрон был жителем Соединённых Штатов, он свалил из-под папенькиного крылышка. А папенька, когда прочёл дипломную работу, тобишь сборник стихов студента Степанцова, поседел, назывался, во-первых, сборник «Убей меня, красотка на заре», что по советским меркам былo не ах, как хорошо. И стихи, соответственно, были такие:
Убей меня, красотка, на заре
На крыше голубого лимузина
Убей меня, вынь печень и скорей
Сожри её, в ней много витаминов.
Убей меня, разделай и сожри,
Ведь я твой враг и значит, есть причина,
Чтоб утром, на рассвете ровно в 3
Убить меня на крыше лимузина.
Ну, и в таком духе, там что-то гагаринская тёплая улыбка упоминалась, рифма, пощечиной тебя согреет рыбка. И старый киборг зашипел весь, контакты стали плавиться, к нему там Лев Иванович Ошанин, мой мастер ходил, звонил, передавал нецензурную лексику, который они общались по моему поводу. Была неприятная история, но в результате прогресс победил, всё-таки перестройка настала и на нашей литинститутской улице. Но сейчас я его понимаю, по тому что, имея сына-фашиста. надо с фашизмом в окружении бороться с усиленной. Ну, вот он выслуживался, видимо, перед своим каким-то внутренним Сталиным таким образом.
Ольга Максимова:
А по поводу Ордена, не собираетесь ли Вы его возрождать? Мы знаем о том, что он перестал существовать, активно, всяком случае, вообще, перестал существовать после того, как ушёл из жизни Константэн.
Вадим Степанцов:
Константэн, да.
Ольга Максимова:
И более того, там же ещё и Дмитрий Быков, который сейчас.
Вадим Степанцов:
Нет, Дмитрий Быков как пришел, так и ушел, он был не более полугода номинально в членах Ордена куртуазных маньеристов. Но у Димы Быкова вообще была задача, сейчас остепенился, буквально, последние годы. Раньше у него была задача в каждой бочке быть затычкой. Но он был везде, проникал везде, всех хвалил нараспев, такая, видимо, правильная карьерная литературная политика.
Ольга Максимова:
То есть он пришёл в Орден для того, чтобы попиариться?
Вадим Степанцов:
В общем, да, потому что тогда нас печатали, это было как-то ново, это было первое литературное сообщество, которые объединилось на общих каких-то эстетических основаниях, на платформе такой, единой. До этого было Московское время, ещё какие-то такие союзы старичков с не очень старичками, но не были очень разные поэты. Там, например, Кибиров и Рубинштейн, тот почти гений, а этот просто бездарь, который даже рифмовать не умеет. В общем, они на основании такой личной дружбы кучковались. А мы были таким, такой, Левонским таким орденом, свиньей бронированной. И нас какое-то время любили тётки редакторши в разных литературных журналах, печатали и вместе, и порознь. Но и поэтому Диме, конечно, выгодно было прислониться к этому клину.
Ольга Максимова:
Критически Вы к нему настроены, да, достаточно?
Вадим Степанцов:
Нет, я его очень люблю, я его читаю регулярно, я знаю, что у него есть не менее десятка гениальных стихов и, по крайней мере, две почти гениальные книжки, которые я люблю, действительно люблю. Остальные, ну, прочёл так, с любопытством, а некоторые просто в досаде выбросил, потому что их читать невозможно. Я иногда в Ютубе смотрю его лекции по литературе, они очень интересные, любопытные. Он молодец, он трудяга в отличие от меня, лентяя.
Ольга Максимова:
Вадим, я чуть не забыла задать вопрос. Вы когда-нибудь встречались во взрослой жизни с Нелли Ким, про фотографию которой мы говорили некоторое время назад? Знает ли она про себя это, какую роль в Вашей жизни она сыграла.
Вадим Степанцов:
Она живая ещё?
Ольга Максимова:
Да, по Википедии жива.
Вадим Степанцов:
Слава богу, долгих ей лет жизни. Нет, у меня был ещё один фетиш, Роза Рымбаева, но с ней я таких вещей не проделывал.
Ольга Максимова:
Всё-таки уважали её. Вадим, хотелось бы, чтобы Вы нам что-нибудь почитали. Вы принесли книжку, если можно, а то у нас эфир уже заканчивается, а мы без дозы прекрасного, без инъекции не можем никак Вас отпустить. Это, кстати, наши гости.
Вадим Степанцов:
Очень приятно.
Ольга Максимова:
Света и Николай, которые пришли сегодня посмотреть на Вадима, потому что выиграли в конкурсе I don't like mondes, который мы проводим еженедельно.
Вадим Степанцов:
Ну, вот такая лирика, ее лучше послушать на концерте Мастодонта, кстати, концерт Мастодонта у нас послезавтра, завтра у нас Бедлам-капелла, а Мастодонт, кто захочет, найдёт и дойдёт. Я стихи прочитаю, которые уже стали песенкой.
Солнце по прогалинам мечет золотишко,
На припеке греется серенький котишка:
Беленькие гольфики, белые перчатки –
Скоро где-то запищат серые котятки!
Яблоком румянится, кровянит калиной,
Рыжится шиповником, шляпкой под осиной –
Лето августовское, ох такое красное!
Ночи звездопадные, барышням опасные!
Самые последние этно-фестивали,
Опен-эйры, байкеры - устоять едва ли!
Все, что днем лишь блазнится, ночью отзовется.
Кто там шепчет в кустиках, стонет и смеется?
Кто да кто? Шишиги там, лешаки-кикиморы,
Девушкам и байкерам сооружают гиморы,
Ноги жгут крапивою, стелются корягами –
Не ходите, девицы, в темноту с салагами,
А ходите с крепкими кряжистыми мачами.
А иначе в бизнесе не видать удачи вам.
Ольга Максимова:
Спасибо большое! Спасибо, Вадим, что были у нас сегодня в гостях.
Вадим Степанцов:
Спасибо Вам.
Ольга Максимова:
За Ваши стихи, за интересные истории. Я прощаюсь с Вами до следующей недели, Ольга Максимова, Шоумастгоуон.