Тамара Барковская:
Доброе утро, уважаемые зрители и слушатели. В эфире «Медиаметрикс», программа «Консилиум» и я, ее ведущая, Тамара Барковская. Сегодня мы продолжаем тематику плазмафереза с врачом-трансфузиологом Научно-исследовательского института скорой помощи имени Склифосовского, врачом высшей квалификационной категории, автором и соавтором более 60 научных трудов, 9 патентов на изобретение, с неоднократным участником, докладчиком на международных конференциях как в России, так и за рубежом Высочиным Игорем Валерьевичем. Здравствуйте, Игорь Валерьевич.
Игорь Высочин:
Доброе утро, Рад вновь общаться с Вами в студии, и надеюсь, что мы продолжим нашу тематику, касаемую экстракорпоральных методов детоксикации.
Тамара Барковская:
В прошлый раз мы успели осветить то, что плазмаферез – это серьезная инвазивная лечебная методика, которая не назначается пациентам самостоятельно, требует строгих показаний и предварительного строгого обследования. В чем преимущество плазмафереза перед другими методами экстракорпоральными методами детоксикации?
Игорь Высочин:
На мой взгляд, одно из главных преимуществ – то, что это достаточно известная медицинская технология, она достаточно дано применяется не только в России, но и за рубежом, обо всех основных эффектах, осложнениях уже известно докторам, и она себя зарекомендовала, как безопасная технология, причем технология, которая может быть использована не только в условиях стационара, то есть больницы или клиники, но и в амбулаторных условиях, то есть в условиях поликлиники. Это одно из главных, на мой взгляд, ее преимуществ. То есть первое главное ключевое слово – безопасность.
Второе главное ключевое слово – это эффективность. Данная технология, еще раз повторю, несмотря на то, что используется широко амбулаторно, ее используют в комплексном лечении или в комплексной терапии большого количества нозологий, то есть заболеваний или болезней, начиная от распространенных болезней сердца, сосудов. Напомню, что это одни из самых опасных заболеваний, которые стоят на первом месте причины смертности не только в нашей стране, но и за рубежом, а также нарушение обмена веществ, болезни нарушения метаболизма и других более редких патологий, которые могут встречаться в нашей повседневной жизни.
И третье, на мой взгляд, тоже ключевое слово – это комплексная терапия, о которой мы уже говорили, причем ярким примером комплексного использования является подготовка будущих мам к желанной беременности. Как многие из вас знают, что экстракорпоральные методы оплодотворения, так называемые ЭКО-технологии, очень бурно развиваются в нашей стране. За рубежом они уже стали обыденным делом, многие знают эти технологии, как дети из пробирки. Так вот, в нашей стране эти технологии двинулись из центра, то есть из Москвы и Петербурга и других крупных городов в регионы, и напомню, что для того, чтобы эффект был выраженным, а эффект может быть один – будет ли мама мамой, будет ли ребенок в семье или нет, требуется комплексный подход. И немаловажную роль в этом комплексном подходе играет трансфузиолог, то есть врач, который проводит непосредственно методики экстракорпоральной детоксикации. Если есть такой коллектив, такая команда, то успех очевиден.
У меня тоже есть такие больные. Их называть больными сложно, потому что все-таки в данном случае мы можем в большинстве случаев помочь мамам, мы можем скоррегировать это состояние. Поэтому, на мой взгляд, это одно из самых благородных и интересных направлений в нашей области и, может быть, даже ключевых, потому что все мы знаем, насколько плохие демографические показатели у нас в стране, и, возможно, этими методами мы сможем хоть как-то поддержать демографический статус нашего государства.
Тамара Барковская:
Возможно, в дальнейшем это войдет в стандарты при проведении процедуры ЭКО, будем надеяться. Скажите, вот Вы часто бываете за рубежом, есть ли какие-то принципиальные отличия в проведении методик экстракорпоральной детоксикации здесь и там, и если есть, то в чем они заключаются?
Игорь Высочин:
Мне, к счастью, приходилось бывать в этих зарубежных клиниках – и в Азии, и в Европе, и в Америке – не только туристом, назовем так, но и в качестве доктора меня приглашали и приглашают. Вот буквально через несколько недель я планирую уехать на восток. Так вот, отличие только одно – это техническое обеспечение. Но хочу сказать, что в нашей стране, несмотря на все трудности и сложности экономического характера, технологии развивались в первую очередь, люди у нас еще остались, кто может что-то конструировать и создавать в нашей стране, и благодаря этим людям у нас есть современное оборудование, которое по некоторым позициям, не побоюсь этого слова, даже превосходит зарубежные аналоги.
У нас есть современное оборудование, которое по некоторым позициям, не побоюсь этого слова, даже превосходит зарубежные аналоги.
Конечно, многие из нас ездят на иномарках, любят хорошие красивые вещи, но при этом многие из нас пользуются отечественными товарами и услугами. Так же и в медицине, что-то мы используем от наших зарубежных партнеров, как сейчас принято говорить, но еще раз повторюсь, что и в нашем отечестве есть оборудование и технологии именно для плазмафереза, причем это не отдельные какие-то элементы, а комплексы, которые включают в себя и приборы, и расходные материалы, так называемые системы, которые позволяют выполнять наши процедуры. В связи с этим эти технологии, так как они безопасны и достаточно эффективны, мы их используем в своей практике, и в нашей клинике они тоже присутствуют, и мы ими активно пользуемся ежедневно.
Тамара Барковская:
А что можно привнести из практики Европы, азиатских стран, что могло бы способствовать развитию плазмафереза как методики? Или все же мы примерно на одном уровне?
Игорь Высочин:
Конечно, нам есть чему учиться у них, это бесспорно. И невозможно, особенно на технологическом уровне и на уровне развития не только технологий, но и материалов и оборудования впрыгнуть в это состояние, надо эволюционно к этому подходить.
Тамара Барковская:
Но ведь больше это речь именно об оборудовании и о расходниках?
Игорь Высочин:
Да. Так как мы сейчас живем в открытом обществе и что-то узнать новое о способах лечения, о технологиях мы можем, практически не выходя из дома, причем многие из нас наверняка знают, что можно посещать вебинары, то есть дистанционные конференции, и многие пользуются этими технологиями. Это, конечно, очень удобно и практически бесплатно. Но самая главная проблема, это во многих отраслях, не только в медицине, – это наличие не только технологий, но и наличие оборудования, которое позволяет реализовать технологии.
Так вот, возвращаясь к Вашему вопросу, на мой взгляд, все-таки мы отстаем в развитии именно оборудования и систем, которые позволяют уже проводить селективные методы. Они требуют дорогостоящих девайсов. Большая сложность в том, что даже за рубежом эти девайсы, то есть устройства по-русски, выпускаются единичными компаниями. А порой бывает, что только одна крупная компания выпускает под себя это устройство и является монополистом. Учитывая это, я тоже владею этими селективными технологиями и в силу возможностей, в первую очередь экономических, если клиника может это сделать, и пациент, соответственно, готов оплатить эту услугу, то можно провести эту дорогостоящую селективную терапию, в частности, это может быть селективная плазмофильтрация, которая удаляет определенные молекулы из организма, либо селективная плазмосорбция, либо афинная сорбция, то есть это селективные или узконаправленные методы детоксикации, которые используются с использованием только иностранных устройств или девайсов.
Но хочу Вас заверить, что мы не стоим на месте, и у нас еще остались люди, которые могут не только покупать, но и производить эти устройства в нашей стране, причем не копируя иностранные разработки, а именно создавая собственные устройства. Но еще раз могу повторить, что пока их нет, но разработка ведется, и не надо забывать о том, что требуется достаточно много времени не только, чтобы создать что-то, сконструировать, это не самая сложная проблема, а вот дальше доказать, что это безопасно и эффективно. То есть для этого нужно провести экспериментальные исследования, или правильно сказать – испытания. Дальше нужно доказать регистрирующим органам, в частности в нашей стране это Минздрав, что это безопасно, и предоставить досье, предоставить протокол испытаний, провести дополнительные токсикологические исследования и так далее, то есть это время.
Тамара Барковская:
Ну да, процессы не быстрые.
Игорь Высочин:
Дальше, после того, как зарегистрируете устройство, вы должны еще наладить производство, причем это промышленное производство, а это уже требуется и помещение, и люди, и оборудование, причем, опять же, не все отечественное, приходится покупать и зарубежное. И вот этот длительный путь, который надо пройти, требует еще и достаточно большого финансирования. И так как это все не ширпотреб, который можно быстро продать и быстро окупить все свои затраты, то это тоже является неким препятствием на пути развития отечественных технологий.
Мы не унываем, мы движемся вперед медленно, но верно. И я надеюсь, что в ближайшие год, 2, 3 у нас появятся такие селективные технологии. Кстати, уже первые ласточки существуют. Если кому интересно, и это направление будет востребовано в вашей жизни, я обращаюсь именно к радиослушателям, то вы можете найти даже в интернете такие устройства, одно из них называется Десепта – это специальные селективные колонки для лечения тяжело больных, в частности, септических больных, которые лечатся в стационарах при генерализации инфекции. Так вот, это первая наша отечественная ласточка, которая ничуть не уступает зарубежным аналогам, шведским, американским, турецким, и у меня уже тоже есть опыт лечения такого рода пациентов с использованием именно российских устройств, которые показывают, что больные выживают, притом, что есть такое понятие в медицине, как инкурабельность, то есть когда у врачей практически опускаются руки, и они не знают уже, чем лечить пациентов. Так вот, именно у таких тяжелых пациентов получены хорошие результаты, и не только в Москве это происходит, это уже происходит по всей России. Интернет – большая информационная яма, в которой можно найти практически все, поэтому милости просим, можете ознакомиться, посмотреть. Но мы дальше будем пытаться разработать что-то новое и внедрять это в нашу медицину.
Десепта – это специальные селективные колонки для лечения тяжело больных, в частности, септических больных. Это первая наша отечественная ласточка, которая ничуть не уступает зарубежным аналогам, и у меня есть опыт лечения такого рода пациентов с использованием именно российских устройств, которые показывают, что больные выживают.
Тамара Барковская:
В общем, прогресс намечен?
Игорь Высочин:
Да.
Тамара Барковская:
Игорь Валерьевич, мы в прошлый раз беседовали о Вашей пациентке, которая нашла Вас спустя 8 лет и успешно повторила процедуру ЭКО совместно с врачами-трансфузиологами. Можете упомянуть еще яркие клинические случаи, которые Вам запомнились из своей клинической практики?
Игорь Высочин:
В принципе, да, но я думаю, что это больше будет интересно даже мужчинам, нежели женщинам, это очень специфические примеры. Один из них был накануне новогодних праздников, и ко мне обратился достаточно зрелый мужчина, который хотел, как он сказал, почистить кровь, и через несколько процедур пропал. После того, как он вернулся, он мне с пеной у рта рассказывал про замечательные эффекты, которые он даже не ожидал увидеть. «Если, – говорит, – я раньше даже не выходил на горнолыжный спуск и не понимал, где он находится в силу определенного состояния после активных возлияний, то после активной детоксикации смог даже увидеть, где этот спуск находится, и, более того, даже немного прокатиться на нем и устоять на ногах».
А второй был яркий пример, но он больше касался использования селективных методов, который был уже клинически значимый. Тоже был достаточно молодой человек, и он, к счастью, жив до сих пор, но в силу разных злоупотреблений, несмотря на свой юный возраст, был глубоко больным человеком с набором тяжелых заболеваний, и одно из них – в его крови, или, точнее, его кровь была похожа на густую-густую сметану. И когда мы набирали пробирку и на свет на нее смотрели, еще когда отстаивались клетки, мы не видели прозрачную плазму, а мы видели жидкость, как майонез. В медицинской практике это называется хилез, причем он был настолько выраженный, что когда мы отдавали в лабораторию эту пробирку, чтобы посмотреть, что там в какой концентрации и в каком количестве, врачи-лаборанты разводили руками и говорили: «А мы не можем ничего померить, потому что настолько много артефактов, которые нам не позволяют ничего сделать». Мы проводили несколько сеансов плазмафереза, его плазма в контейнере, причем объемом до 600 миллилитров, была как и в пробирке.
Тамара Барковская:
Это был стационарный пациент?
Игорь Высочин:
Он обратился к нам в амбулаторных условиях, но мы в любом случае его уже дальше передали в стационар. И мы как раз проводили селективный метод детоксикации, то есть убирали из его крови большое количество липопротеинов, которые визуально в пробирке и в контейнере мы увидели после плазмафереза. Так вот, после того, как мы сделали 2 процедуры с определенной очередностью, мы наконец-то добились того, что его плазма стала более чистая, и за многие-многие годы у врачей-лаборантов появилась возможность сделать хоть анализ и понять, что с пациентом происходит. Дальше, конечно, пациент был передан уже кардиохирургам, потому что у него появились сердечные проблемы, связанные с тем, что эта гиперхолестеринемия вызвала отложение холестериновых бляшек в коронарных, или сердечных сосудах, что приводило к ишемической болезни сердца. И больной был передан кардиохирургам для того, чтобы ему были установлены стенты, что, собственно, было сделано, и больной уже повысил качество жизни, стал более активным, но опять же, к сожалению, продолжал злоупотреблять, но при этом уже чувствовал себя намного лучше, и мы за его жизнь беспокоились, но в меньшей степени.
Также у меня были особые случаи, связанные с моими пациентами за границей. Я не буду называть страну, скажем, деонтологический элемент должен присутствовать в медицине. Так вот, могу сказать, что это восточная страна, и когда мне пришлось там работать 2 недели, наши пациенты, местные жители, очень специфичны, и как мне объяснили местные доктора, что им можно много что рассказывать, но пока либо близкий человек этого доктора, либо сам доктор на себе не покажет эффективность этой процедуры, а самое главное – безопасность…
Тамара Барковская:
То есть они не соглашаются на процедуру?
Игорь Высочин:
Нет, причем неважно, какого социального, финансового состояния человек, нет, у них такой менталитет.
Тамара Барковская:
Во всем, в любой отрасли медицины?
Игорь Высочин:
Я не могу сказать, я говорю только про то…
Тамара Барковская:
Про плазмаферез?
Игорь Высочин:
Да. Опять же, это же инвазивные процедуры, это операция, она без наркоза проходит, но это серьезная процедура. Операция, гравитационная хирургия, наша область называется еще медицина гравитационной хирургии. Так вот, на мое счастье, мой менталитет был очень похож на менталитет этих местных жителей, и он заключается в том, что практически всю свою деятельность, именно практическую медицинскую, все технологии, которыми я занимаюсь, за исключением только химиотерапии и трансплантации костного мозга, я провожу на себе.
Всю свою деятельность, именно практическую медицинскую, все технологии, которыми я занимаюсь, за исключением только химиотерапии и трансплантации костного мозга, я провожу на себе.
Тамара Барковская:
И Вы решились им показать?
Игорь Высочин:
Нет, я предложил вариант, говорю: «Хотите, я могу лечь». Причем мне нужно было сделать только одно – обеспечить сосудистый доступ, попросту говоря, поставить иглу в вену. «А дальше, – говорю, – я буду рядышком с аппаратом лежать, на кнопочки там нажму, и аппарат начнет работать». Они меня остановили и говорят: «А если что-то с Вами случится, кто будет…». Ну, это как капитан на корабле.
Тамара Барковская:
Последствия устранять, наверное, будет сложнее.
Игорь Высочин:
Да, капитан на корабле штурвал отпустит, все попадут либо в шторм и погибнут, либо выбросит лодку на берег. Так вот, вызвался второй доктор, причем он наш соотечественник, но достаточно давно живущий за границей, в том числе в этой стране. Он говорит: «Хорошо, я готов быть…».
Тамара Барковская:
Спасателем?
Игорь Высочин:
«…пациентом, и они мне доверят. Если я действительно буду себя чувствовать хорошо, и все будет безопасно, они поверят мне и дальше…» Так и получилось в итоге. Но дальше было больше. Мы начали не то что экспериментировать, но комбинировать несколько процедур, и тут нащупали очень интересную вещь. Дело в том, что в этой клинике были еще аппаратные методы, методы оксигенации крови. Они, конечно, очень спорные, и я не хочу озвучивать технику, но они имели место быть и это был зарегистрированный прибор, привезенный из Германии. Я, честно говоря, сначала не поверил, но в силу некоего авантюристического склада своего характера, думаю, надо попробовать, причем они меня заверили, что уже было несколько пациентов, все хорошо переносили процедуры, и этот же доктор тоже на себе испытывал ее. Ну и, перекрестившись, мы начали комбинировать. И, о чудо, на мое удивление, мы смогли: А) скомбинировать и не получить никаких реакций; Б) провели обе процедуры.
Тамара Барковская:
Нежелательных в смысле реакций?
Игорь Высочин:
Последствий, конечно. Далее мы провели последовательно 2 процедуры, одну за другой, и в конце процедуры, даже я бы сказал в середине плазмафереза, который я проводил, тот мой коллега, который лежал, он абсолютно адекватный человек, и я ему верю, он абсолютно искренне сказал, что он чувствует себя настолько прекрасно, что высказал 2 таких коротких слова: «Я себя чувствую здесь и сейчас». Учитывая, что у человека тоже большая нагрузка, и он очень уставал, то есть он практически, как говорят врачи, на игле, стал себя чувствовать иначе, причем в лучшую сторону. А дальше больше: наши соседи, жители этого государства, увидев все эти прелести, очень быстро сориентировались, и дошло дело до того, что мне нужно было уже возвращаться в страну, а за 4 часа до посадки в самолет мне приводили еще пациентов. Это было просто бесконечно. Моя цель была обучить их некоторым методикам, чтобы местные доктора уже занимались дальше, и они продолжили этим заниматься. Да, там у них были определенные нюансы, сложности, но при этом они достаточно активно продолжали этим заниматься и продолжают заниматься. И сейчас следующая моя поездка будет направлена на то, чтобы расширить их возможности и продолжить начатое дело. Вот такие интересные жизненные случаи.
Тамара Барковская:
А если мы ведем речь о системных заболеваниях, то с какой частотой рекомендовано проводить процедуры плазмафереза и как должны выглядеть курсы, то есть из скольких процедур они должны состоять, и по мере лечения как часто они должны внедряться? И в том числе профилактические, если мы говорим о хронических заболеваниях, то есть с профилактической целью как это грамотно проводить?
Игорь Высочин:
В силу ограниченности времени я не буду проговаривать про все нозологии, то есть все болезни, с одной стороны. С другой стороны, хочу сказать, что сейчас и в нашей стране появилось такое понятие – персонифицированная медицина. Это, в принципе, ничего нового из себя не представляет.
Тамара Барковская:
Тот же самый индивидуальный подход.
Игорь Высочин:
Да, именно то набившее всем оскомину слово «индивидуальный подход». Особенности, никуда от них не денешься, все мы разные, и это выражается не только в наших внешних данных, но и в биологических потенциях наших клеток. Если будет эта область интересна, то я потом приведу пример из своей научно-исследовательской работы в доказательство этому. Могу сказать следующее, что и теоретически, и из моего уже практического опыта, потому что у меня есть пациенты, которые приезжают специально из других городов и проводят процедуры, даже селективные 4, 5, 6 лет уже при нарушениях метаболизма. Так вот, уже сложился такой шаблон, схема, раз в квартал. Это достаточно удобный вариант, причем он годится как для больных, у которых нарушение метаболизма, в частности, одно из самых распространенных заболеваний, как подагра. Несмотря на то, что ее можно лечить достаточно простыми, или не то что лечить, а именно компенсировать это состояние достаточно простыми методами, как диета, то есть ограничение в определенных продуктах, плюс назначение гидрокарбонатных питьевых растворов, которые даже в магазине можно приобрести, пациенты доводят себя до болевого синдрома, а потом начинают пачками глотать небезопасные нестероидные противовоспалительные препараты, от которых начинает болеть желудок. Это один из примеров, и нашими методами, в частности, плазмаферезом, можно очень эффективно коррегировать это состояние, то есть высокий уровень мочевой кислоты. Дальше, есть вторая категория очень интересных пациентов – это больные с аллергическими состояниями, аллергики.
Тамара Барковская:
Большая группа пациентов.
Игорь Высочин:
Совершенно верно, это, к сожалению, болезнь нашей цивилизации, плюс еще урбанизм, то есть городские условия жизни, загрязненность окружающей среды, это не простые слова, это действительно так, они влияют на наш статус, и вы можете это заметить даже по своим детям и по ныне живущему поколению 90-х годов, 2000-х годов рождения, когда детки уже с маленького возраста начинают болеть, у них появляется аллергия и полинозы, то есть реакции на различные цветущие растения, и появляются специфические аллергии на препараты и химические реактивы. Кстати, у нас был недавно пример, прямо до Нового года, что зрелый мужчина получил острую аллергическую реакцию на средство химической чистки.
Вы можете заметить даже по ныне живущему поколению 90-х годов, 2000-х годов рождения, когда детки уже с маленького возраста начинают болеть, у них появляется аллергия и полинозы, специфические аллергии на препараты и химические реактивы.
Тамара Барковская:
Чего раньше не было у него?
Игорь Высочин:
Да, чего, кстати, он не отмечал никогда. То есть я к тому, что не только дети стали страдать, но в силу нашей загрязненности среды уже и взрослые.
Тамара Барковская:
Приобретенный фактор.
Игорь Высочин:
Совершенно верно. Поэтому никто из нас не ограничен и не может быть за занавесом нашей жизни, и не застрахован от всех этих случаев. Соответственно, каждый из нас может с этим столкнуться. Так вот, если это с вами происходит, в крови в связи с этим состоянием возникает большое количество антител, то есть белков, которые начинают реагировать на любые факторы воздействия, и реакция проявляется либо в слезотечении, насморке – это легкая форма, а тяжелая форма может закончиться спазмом, то есть когда голосовые щели смыкаются, причем стойко, и возникает состояние удушья, либо может развиться анафилактический шок, то есть тоже не менее тяжелое состояние, связанное с нарушением гемодинамики, то есть работы сердечно-сосудистой системы и дыхательной системы, и может наступить мгновенная смерть. Поэтому аллергия – это не состояние, когда текут слезы из глаз и ринория, когда нос не дышит, но это тяжелое состояние.
Тамара Барковская:
Порой все гораздо сложнее.
Игорь Высочин:
Совершенно верно, за счет отека, причем мгновенно и внезапно. Вот, пожалуй, эти 2 группы пациентов требуют регулярного посещения врача, и в данном случае врач превращается в такого специалиста по клинингу, как это принято сейчас называть, то есть он занимается уборкой помещения. Только под этим обиходным названием скрывается еще один медицинский термин – гомеостаз, то есть поддержание равновесия организма. Так вот, когда мы болеем, у нас это равновесие нарушено, и врач своими экстракорпоральными методами пытается ввести в состояние равновесия, скоррегировать гомеостаз пациента при таких тяжелых заболеваниях.
Также нельзя забывать, при каком заболевании мы можем помочь – это атеросклероз, причем он тоже всем набил оскомину. Но не надо забывать, в чем причина этого состояния. Причин несколько, и даже существует несколько теорий. Есть приверженцы теории атеросклероза, связанной с гиперхолестеринемией, и многие из нас и по телевизору, и в интернете читали и слышали, что давайте мы не будем есть жирную пищу, сало, давайте мы не будем есть животные жиры в виде сливочного масла, а вот давайте мы, как в Италии или в Испании будем кушать либо мороженную красную рыбу, либо будем оливковое масло принимать. Ну, к сожалению или к счастью, не все могут это себе позволить, и еще неизвестно, какого качества эти продукты мы здесь, в Москве, либо в других регионах можем получить. Это первое.
Второе – все-таки есть еще теория, так называемая гомоцистеиновая, которая определяет или дает метаболическое объяснение этому процессу. Гомоцистеин – это аминокислота, которая не содержится ни в одном пищевом продукте, по крайней мере, так в литературе написано. И она получается в процессе метаболизма одного из веществ – метионина. То есть это продукт, скажем так, синтеза белка. Если у нас нарушается этот процесс, а я хочу заметить сразу, что есть пациенты, которые сами себе назначают метионин. Это вещество является гепатопротектором, многие слышали слово «гептрал». И поверьте мне, есть очень много пациентов, которые любят именно его капать внутривенно. У нас открытое общество, и мы лечим себя сами, к сожалению. Так вот, обращение к пациентам, любящим метионин: имейте в виду, что перед тем, как начать его принимать, попробуйте для начала просто определить гомоцистеин в вашей крови и понять, насколько высок уровень.
Обращение к пациентам, любящим метионин: имейте в виду, что перед тем, как начать его принимать, попробуйте для начала просто определить гомоцистеин в вашей крови и понять, насколько высок уровень.
Тамара Барковская:
Насколько это безопасно.
Игорь Высочин:
Да, насколько вы потом не навредите себе. А что дальше происходит? Как только гомоцистеин накапливается в организме, причем он в свободном состоянии начинает накапливаться, не связываясь с белками, он является ядом. Что происходит? Происходит картина очень неприятная: идет разъедание стенки сосуда изнутри, кровеносных сосудов. А кровеносный сосуд – это достаточно зыбкая субстанция, которая изнутри состоит из однослойного эпителия, почему он очень тоненький и длинные клеточки. Как только вы начинаете нарушать эту тоненькую пленочку, появляются корневые факторы, которые начинают активировать еще одну систему – систему гемостаза, то есть это система остановки крови, кровотечения в нашем организме.
Эта система состоит из белков, причем сам процесс гемостаза, если так его представить обиходно, это пожар в лесу. Многие из нас слышат, как только начинается жаркое лето, у нас горят либо торфяники в Московской области, либо в Бурятии или Хакасии горит лес, тайга. Страшный процесс, то есть достаточно одной искры, и разгорается громадное пламя, которое очень сложно потушить. И это все происходит в вашем организме, причем очень системно.
Что организм делает? Чтобы предотвратить пожар, пожарный приезжает и источник пламени начинает забивать либо пеной, либо водой, либо окапывать, именно источник. То есть не само пламя, а именно источник нужно подавить. То же самое делает и организм, он начинает вот это повреждение сосуда просто замазывать, как пластилином. Но все это делается очень грубо, к сожалению, как и пожарные на бульдозере начинают валить лес, несмотря на реликтовые растения и прочее, просто заваливать этот источник землей. То же самое и организм, он начинает сначала замазывать эту сосудистую язву тромбоцитами, то есть клетки, которые находятся в нашей крови, причем они не просто болтаются в крови, они являются четвертым слоем, которые выстилают сосуд изнутри, и они еще обладают свойством трофики, то есть они питают этот реальный слой. Все очень грамотно в организме сделано.
После того, как тромбоциты быстренько закрывают эту язвочку на стенке сосуда, сверху наслаивается этот пластилин в виде холестерина. Холестерин вы можете увидеть каждый у себя в холодильнике: взять в руки любой майонез, выдавить и посмотреть, вот ваш холестерин, только в ладошке будет. И вот намажьте на руку и посмотрите, как эта картинка будет выглядеть изнутри, только это будет бляшка, она будет достаточно плотная за счет тромбоцитов. И там же будет еще и фибриноген, а фибриноген – это белок. В обиходе у многих есть вата, вот возьмите в руку вату и намажьте ее майонезом – вот ваша холестериновая бляшка, то, что будет у вас в сосудах. И это будет не в одном месте, это будет везде.
В первую очередь страдает что? Крупные сосуды. Многие из вас слышали, что у больных с атеросклерозом эти бляшки появляются где? Магистральные сосуды, то есть крупные сосуды, это коронарные или венечные сосуды, отсюда у нас и болезни сердца в виде ишемической болезни, инфарктов, и человек может, соответственно, умереть.
Дальше – это нарушение мозгового кровообращения через отложение бляшек на сонных артериях. Многие слушатели либо у себя, либо у друзей, знакомых слышали, что это существует, некоторые даже обращались к врачам, делали ультразвуковое исследование, и, может быть, у некоторых даже было такое заключение, что у вас окклюзия, то есть сужение просвета. Чем это опасно? Мозг питается кровью и кислородом. Как только сужается просвет сосуда, нарушается оксигенация, то есть насыщение кислородом нашего головного мозга, мозг начинает страдать от этого. И бедренная артерия сужается, отсюда у нас могут возникать парестезии, перемежающая хромота, то есть человек дает физическую нагрузку и не может пройти на большие расстояния.
Мозг питается кровью и кислородом. Как только сужается просвет сосуда, нарушается оксигенация, то есть насыщение кислородом нашего головного мозга, мозг начинает страдать от этого.
Что делать? Во-первых, надо начать сначала с пожара, причины, элементарно – сделать анализ, попытаться найти причину, что же случилось в организме. Второе – нужно попытаться, если действительно есть большие титры этих веществ или большие концентрации, их нужно убрать, чтобы организму помочь. А дальше нужно по мере клинического проявления уже этих осложнений, которые возникли, идти быстренько к специалисту, и если венечные сосуды забиты, значит, вплоть до стентирования проводить, чтобы помочь сердцу работать. Если сонные артерии окклюзированы, то есть сужены за счет бляшек, то, соответственно, сосудистый хирург либо стент ставит, либо протез. То же самое касается и ног. Но ни в коем случае такую ситуацию запускать нельзя.
И в продолжение атеросклероза хочу все-таки акцентировать внимание наших слушателей на такой комплексной проблеме, которая охватила всю нашу планету. Это пришло, опять же, из-за рубежа, такое понятие, как метаболический синдром. Многие слышали об этом, и не раз, причем это синдром, который включает в себя несколько тяжелых состояний. Это как порочный круг, это состояние, как белка в колесе, вы не можете из него выпрыгнуть, одно за другим, и как снежный ком начинают накапливаться проблемы. И вы, как эта бедная белка, бегаете, бегаете, бегаете, пока у вас ресурс в организме есть. Как только ресурс исчезает, вы, соответственно, уже останавливаетесь.
Метаболический синдром включает в себя в том числе атеросклероз. Он включает в себя гипертоническую болезнь, которая усугубляется вот этим атеросклерозом в том числе. Очень часто гипертоническая болезнь возникает в первую очередь из-за нарушений нашей обычной жизни, то есть нашими вредными привычками, в частности это курение. И мои рекомендации вам, уважаемые наши слушатели, если кто курит, просто попытайтесь задуматься над тем, что вы делаете, особенно это касается женщин, потому что, к сожалению, процент очень высок в нашей стране. Во всем мире идет борьба с курением, в том числе и женским. Не забывайте, что если вы не являетесь мамами, то вы можете ими стать, а принимая ежедневно никотин – яд, вы таким образом подставляете не только себя, но и своих будущих детей. И плюс еще вы подставляете своих окружающих, потому что курением занимаетесь не только вы в данной ситуации, а еще и окружающие, то есть они пассивные курильщики.
Очень часто гипертоническая болезнь возникает в первую очередь из-за нарушений нашей обычной жизни, то есть нашими вредными привычками, в частности это курение.
Что касается третьей составляющей этого метаболического синдрома, это нарушение метаболизма, которое выражается в ожирении. Если вы посмотрите на себя в зеркале, я думаю, процентов 90 нашего взрослого населения может увидеть, элементарно взвеситься, и, померив окружность талии и средней трети своего плеча, мы все увидим, что у нас есть избыток веса, попросту говоря, а в большинстве ожирение. Я тоже грешу этим, вы можете видеть по моему лицу. Мы все любим, как говорят специалисты, рыть могилу своей собственной ложкой. К сожалению, это так.
Тамара Барковская:
Да, образ жизни.
Игорь Высочин:
Я понимаю, что у многих и сидячий образ жизни, и нам лень элементарно просто встать и побежать или по улице пройтись. Я для себя нашел простое решение, как говорили еще при советской власти и в советские времена – разгрузочные дни. Надо меньше есть, господа. Это действительно помогает, помогает и стресс. Насчет стресса тоже очень интересно, это психологи не дадут мне соврать, что когда у мужчины стресс, он занимается сексом, а когда у женщины стресс, женщина начинает есть, причем очень интенсивно. Так вот, возможно, одним из способов решения этой проблемы – гипертрофии, то есть ожирения или избыточного веса, нужно сходить к психологу либо поговорить с соседом, как у нас в России принято, лучший психолог – это твой сосед или друг, и попытаться найти причину. Особенно это касается женщин, то есть у женщин стресс в голове, нужно просто разобраться, в чем причина, и, может быть, это будет одно из ключевых моментов.
Дальше нужно обязательно обратиться к врачу, чтобы он хотя бы оценил ваше исходное состояние. Если вы соберетесь худеть, причем очень быстро, то надо это сделать очень грамотно, не навредив себе. И сразу хочу заметить очень интересный факт: не нужно забывать о том, что мы состоим из воды, причем при рождении на 80%. А вот когда мы начинаем смотреть или сравнивать два типа людей – это сухой человек, который с развитой мышечной массой, атлет, и рядышком будет стоять пастозный человек, то есть с избыточным весом, и мы говорим на стройного человека, что он тощий, он сухой, а вот пастозный – налитый. На самом деле не так.
Тамара Барковская:
Все, наверное, наоборот.
Игорь Высочин:
Воды больше в мышцах, а вот жировой слой легче, во-первых, а во-вторых, в силу морфологии он содержит меньше воды. Люди с избыточным весом как раз имеют меньше воды, а вода – это среда, которая позволяет проводить все наши метаболические процессы. Так вот, прежде чем начать вообще процесс худения, а худение – это катаболизм, то есть разрушение, нужно начинать интенсивно наводняться. Но это нужно сделать очень аккуратно, чтобы не навредить, особенно не перевести свое состояние в стойкую артериальную гипертензию и не нарушить мозговое кровообращение, что может привести к тяжелым последствиям.
Тамара Барковская:
Да, это тоже большая группа пациентов.
Игорь Высочин:
И в заключение еще одна важная составляющая – это так называемый преддиабет, который тоже сопровождает метаболический синдром. Это нарушение метаболизма или усвоения сахара в организме за счет инсулинорезистентности и так далее. Но это уже, возможно, тема следующего нашего разговора. Спасибо вам большое.
Тамара Барковская:
Да, действительно, спасибо за интересную беседу, Игорь Валерьевич. И на самом деле, это те пациенты, которые требуют и профилактических мероприятий, и ежеквартальных курсов детоксикации. Это очень насущная тема на сегодняшний день, учитывая условия нашей жизни, учитывая экологические факторы. Спасибо Вам за особо уникальный стиль изложения, за такие яркие метафоры. Уважаемые зрители и слушатели, благодарю за внимание, всего вам доброго, до встречи в следующих эфирах, хороших выходных.